Аннотация: Финал БД, серебро конкурса "Взломанное будущее 2017", вышла в антологии "Зеркальный лабиринт"
Сердце
Мы поднялись по узкой лестнице на третий этаж. В дверях ждал парень - типичный молодняк, лет двадцати на вид, весь в гаджетах, с прошитыми висками, изоляционной кожей, шрамами от бегунков скоростного доступа.
- Думать надо было, когда хрень всякую покупали. Показывай.
Глебу сегодня было не до вежливости. Пару часов назад он расстался с девушкой и теперь отчаянно злился.
Парень завел в квартиру. Мы прошли, не разуваясь, через холл в просторную гостиную, где на разложенном диване среди измятых простыней лежала лицом к потолку полуобнаженная девчонка. Тоже лет двадцать, из молодняков, успевшая на общей волне биобезумия заменить до девяноста процентов тела.
Глеб присел на корточки у дивана и пальцами раздвинул девушке веки на правом глазу.
Ткнул указательным пальцем в мягкий, податливый белок. Девушка не отреагировала.
- Я ее отключил, - заторопился парень. - Что-то не так пошло. Мы развлекались, ну, надстройки ввели, музычка, там, как положено, а потом она предложила нацепить глаза. Для остроты ощущений. Там написано было, в инструкции, что повышает, как бы, градус... Вы же знаете, что у нас с чувствами не особо, постоянно хочется обострить, как раньше, как у предков было. Ну, она заменила, а потом начала кричать... я не знаю... с ума сошла или как... пришлось выключать срочно. А ваша визитка в упаковке, ну я и...
Надо было быстро прикинуть, сколько можно содрать с богатого мальчугана, чья девушка купила на черном рынке незаконный орган.
Мы ведь не фирма, которая занимается спасением жизней. Нас вызывают, когда надо замести следы. Если вы вдруг решили "вернуться к истокам" - как сейчас модно называть замену органов - а потом что-то пошло не так, звоните нам. Мы поможем уладить проблемы с законом, заодно отремонтируем и обслужим по высшему разряду. Комар носа не подточит.
Глеб подковырнул левый глаз девушки двумя пальцами и ловко выудил его на поверхность.
Я протянул контейнер, а сам обратился к пареньку:
- Давно покупала?
- Я не в курсе... знаете... она любила, ну, баловаться всяким.
- Что-то еще заменяла?
Парень пожал плечами.
- Как это обычно бывает, - пробормотал он. - Хотела покрасоваться перед подругами настоящей грудью. Эмоции, конечно, хорошие, но обслуживание дорого выходит, поэтому быстро перепродала.
- Побочных эффектов не было?
- Чесалась, говорит. Пришлось кожу менять вокруг... ну, вы понимаете...
Глеб возился со вторым глазом, который зацепился за детакционные проводки в глазнице и никак не хотел выниматься.
- Давай, с-сука, с тобой еще не хватало... - цедил Глеб, мусоля сигаретку губами.
- Комплект стационарных глаз-камер с автофокусом стоит семьсот аэро, - сказал я. - Замена, подключение и настройка - еще триста. Плюс двести пятьдесят за чистку информации о покупке и DLP установку, чтобы информация о перепрошивке не просочилась в контролирующие органы. Идет?
Окуляры паренька в задумчивости крутились туда-сюда. Он почесал затылок, потом протянул ладонь, портом вверх:
- Подключайтесь.
Через сорок минут мы вышли в морозную темноту октябрьской ночи. Глеб снова закурил - четвертый картридж за последний час.
- Нет, ну что ей еще надо? - процедил он, выпуская вместе с дымом облачко пара. - Все же было, а? Машину? На тебе машину. Квартиру? Трёшка же есть, почти в центре. Детей? Сама не хотела. Кто вообще сейчас детей хочет? Я ей говорю: "Маришка, ну что не устраивает-то?", а она объяснить толком не может. Докатились.
Я же смотрел на контейнер, внутри которого плавали глаза - два белых влажных овала с голубыми зрачками. Когда Глеб вытащил таки второй глаз, девушка неожиданно включилась - что-то там внутри нее закоротило - села на диване и медленно ощупала лицо детекторами на кончиках пальцев. Из ноздрей и ушей ее тянулись к потолку струйки дыма. Девушка сказала: "Как настоящие!", а после отключилась снова.
- В последнее время это происходит всё чаще, - сказал я.
- Что? Расставания?
- Сбои. Вспомни, пару лет назад мы сидели в офисе неделями, а сейчас в ночь пять-шесть выездов.
- Это же логично. У молодняка руки из задницы растут, ничего не умеют толком устанавливать. Нормальный, живой орган - это тебе не железка с портами. Тут тонкий момент.
Мы шли по улице в сторону автомобиля.
- У нее все правильно было установлено, - ответил я. - А на прошлой неделе случай, помнишь? Парень хотел повесить себе печень. По инструкции, как надо, а потом чуть не умер от токсикации.
- Потому что дурак. Живая печень не для функционала. Этому в школе учат. У молодняка нет ни одного живого органа, они уже давно функционируют не как биологические организмы. А все эти глаза, почки, печень, которые покупают на черном рынке и потом натягивают на себя - это развлечение, побрякушки. Сто лет назад людям было в кайф вставлять в глаза микрочипы, а под кожу вшивать порты для обмена информацией. Двести лет назад все ходили с ног до головы в татуировках, цепях и кольцах. У каждого поколения своя мода. Может быть, молодняку кажется, что так они становятся более человечными?
Я пожал плечами.
- Моя, вон, недавно поставила себе сердце, - продолжил Глеб, - Я ей говорил, дурочке, что сердце не сможет функционировать, даже как запасное, потому что крови-то у нее в организме уже как таковой нет. А она поставила. Несколько дней ходила, развлекалась, показывала. Вот, говорит, настоящее сердце, а не то, что у меня внутри. А где сердце - там душа! Книг начиталась, значит, романтических...
Новое сообщение упало нам одновременно. Перед глазом выскочила карта с расчетом маршрута. По пустынной ночной улице на автомобиле - десять минут езды.
- Ночь будет беспокойной! - пробормотал Глеб и зарядил в сигарету свежий картридж. Кажется, с апельсиновым ароматом.
На этот раз мы спустились в подвал жилого дома и в мутном ламповом свете, среди переплетений труб наткнулись на группку молодняка. Все перепуганные и притихшие.
Я сразу заметил неподвижное тело, лежащее под трубами в темноте. Активировал подсветку.
- Твоя очередь, - ухмыльнулся Глеб.
Как к обнаженным девушкам - он первый, а как в подвалах кого-то искать - это ко мне...
- Что случилось?
Пока молодежь тихо и сбивчиво рассказывала, я подошел к телу.
У лежащего парня вместо лица расплылась желто-зеленая вязкая каша с торчащими проводками, свисающими бегунками. Куски искусственной кожи кое-где обгорели, а еще свисали лоскутами возле ушей, с подбородка и висков. Глаза-окуляры пытались сфокусироваться на мне. Челюсть шевелилась, но из горла вырывались только сдавленные хрипы.
Выходило, что группа молодняка спустилась в подвал, развлечься, посмотреть скачанные фильмы, поиграть в "запрещенку", а потом один из парней козырнул покупкой - свежим человеческим лицом. Конечно, никто из них не прочитал инструкцию. Парень попытался заменить лицо самостоятельно - и вот что из этого вышло.
- Вы идиоты! - злился Глеб. - Сначала нужно уходить в безопасный режим, потом снимать кожу от лба к подбородку, и только потом менять...
- Он так и сделал, - щебетали подростки. - Он почти надел... потом что-то пошло не так. Закричал, что жжется, что тут воняет дымом, дерьмом, что крысы какие-то бегут и стал срывать, расцарапывать...
- Кажется, дефект, - сказал я, собирая в пакет куски разбросанной вокруг кожи. - Мы не справимся, надо везти в клинику.
- Его же заблочат, исключат, мы же вам не для этого звонили! - защебетали подростки вновь.
- Успокойтесь, говорливые. У нас свои клиники.
Глеб помог мне подхватить парня подмышки, сам взялся за ноги и мы, чертыхаясь и проклиная холодную ночь и молодняк, вынесли тело на улицу. Одинокий прохожий вдалеке, увидев нас, видимо тут же перерасчитал маршрут и свернул в темный переулок.
Мы погрузили подростка на заднее сиденье. Я сел за руль, Глеб - рядом.
- Куда катится мир? - злобно процедил он, потирая виски. - Сдирают себе лица, чтобы покрасоваться перед девчонками, видал?
- Раньше стрелялись на дуэлях, теперь вот так.
Я завел мотор и направил автомобиль к старой нелицензированной клинике, в которой такие же, как мы, старые нелегалы из прошлого мира, возвращали обдолбанных новейшими технологиями людей к их искусственной жизни.
- Мой прадед был хирургом, - не успокаивался Глеб. - Нормальным, настоящим то есть. Он лечил людей. Если человек попадал в его кабинет, значит действительно нуждался в помощи. Никто не заменял сердце просто так. А разве этот молодняк нуждается в чем-то? Будь моя воля, прямо сейчас бы вышвырнул этого паренька из машины. Пусть бы походил без лица, с заблокированной страховкой и отчислением из универа. Научился бы жизни.
- Но ты же не выбросишь. Что ты еще умеешь, кроме как менять прошивки, разблокировать и ломать DLP-системы у них в мозгу и менять органы?
- Жить умею, - огрызнулся Глеб. - Потому что у меня в груди настоящее сердце. Не замененное, понятно? Сколько нас таких осталось в мире? Процента два? Когда этот вот молодняк подрастет, а мы передохнем - не останется никого живого. Будут бродить биороботы с сердцами, как с кулонами. Без чувств, эмоций и с синтетической любовью на флешках.
Он вдруг замер, приоткрыв рот. Сигарета повисла на кончике губы, разбрасывая искорки по темноте салона.
- Она испугалась...
- Кто?
- Маришка моя. Блин! Я понял! У нее же настоящее, живое сердце сейчас. А где сердце - там душа! Она думала развлечься немного, а потом вдруг поняла, что это больше не искусственная любовь, а настоящая! Не синтетика какая-то. И поэтому испугалась, Сень, понимаешь? Это же серьезный шаг - влюбиться по-настоящему! Она не знает, что это такое, потому что не чувствовала никогда. Никто из них, молодых, не чувствовал. Для них любовь - это кодировка отношений с расчетом уникальности пользователя по приложению, непонятный набор слов... Останови-ка машину.
Я притормозил, а Глеб, возбужденно перезаряжая сигаретный картридж, набирал на общем номере свою девушку.
- Без меня закончишь, хорошо? - попросил он. - Я, черт возьми, счастье настоящее прозевал. Ох, дурочка, такого пустяка испугалась...
Он выскочил на улицу и бросился куда-то в темноту, не разбирая дороги. Я слышал обрывки фраз, эхом разлетающиеся по пустынной улице:
- Марин, Маришка, да ты послушай! Никаких приложений и расчетов! Это по-настоящему! Я понимаю тебя, я чувствовал... я чувствую тоже самое! Только послушай, как звучит это слово - "чувство"! Ты должна теперь меня понимать...
Глеб скрылся в темноте, звуки его голоса растворились, и я еще несколько минут сидел в тишине.
На почту упало сразу два сообщения. Где-то в спящем городе биолюди отчаянно жаждали новых ощущений, но не справлялись с ними.
На заднем сиденье заворочался паренек без лица.
Я вышел из автомобиля, распахнул дверцу, вытащил молодняка за ноги и усадил на тротуар. Паренек пытался уцепиться пальцами за мою куртку, жужжал окулярами и что-то неразборчиво мычал.
- Не помрешь, - бормотал я, ища в карманах сигарету. Руки внезапно задрожали. - Такие, как вы, просто так не дохнут. Я тебе сейчас скорую вызову, нормальную. Поживешь в настоящем, поймешь, что тут да как, да? Все ваши беды от того, что вы нихрена не знаете о настоящих чувствах. Ну совсем ни капельки.
Я оставил его сидеть на тротуаре, а сам пошел в темноту, на ходу закуривая. Мне вдруг захотелось, чтобы у Глеба и Маришки все было хорошо, по настоящему, без синтетики. Наверное, в современном мире такое еще возможно.
А еще захотелось отключить легкие, заменить их на настоящие и вдохнуть нормальный ночной воздух. Как раньше.