В полдень в научно-исследовательский институт молекулярной трансформации нагрянула неожиданная проверка. Правда руководство НИИ ещё за месяц было извещено об этой неожиданной проверке и успело основательно к ней подготовиться. На взлётно-посадочную площадку перед главным корпусом, ревя гравитационными двигателями, приземлился челнок с имперским гербом на фюзеляже. Из челнока выскочил проверяющий и бодро сбежал по трапу. Он был молодым парнем, не разменявшим еще третий десяток лет. За ним плотной группой следовали семь членов комиссии. Впрочем, они были лишь формальным сопровождением, поскольку к их мнению редко прислушивались. Решение о финансировании учреждения выносилось исключительно на основании мнения главного проверяющего.

  Академик Никандр Микронович, седовласый пожилой мужчина невысокого роста, являвшийся ректором НИИ и негласно носящий прозвище 'молекулярных дел мастер', встретил высокого гостя у самого трапа. Он горячо пожал его руку, обхватив ее двумя ладонями, и сдержанно кивнул остальным членам комиссии, приветствуя их. Они неспешно двинулись к входу в корпус. Попутно академик суетился вокруг посетителя, расспрашивал о его здоровье, семье, благополучии. Он градом выстреливал льстивые фразы. Когда его словарный запас подошел к концу, и поток красноречия начал иссякать, проверяющий наконец смог задавать вопросы.

   - Какие исследования вы проводите в последнее время? - спросил он в первую очередь.

   - Наш институт проводит тщательное исследование молекулярной структуры живых организмов, а так же изучает совокупность свойств, отличающих их от неживой материи и позволяющих им являться структурной единицей популяционно-видового уровня жизни, - не задумываясь, ответил Никандр Микронович. - Так же мы изучаем сущность формирования целостного многоклеточного организма, а если говорить конкретнее, то нас занимают процессы, происходящие при дифференцировке клеток, тканей и органов, а так же сущность их интеграции, как в онтогенезе, так и в филогенезе.

  Проверяющий поморщился - львиную долю прозвучавших слов он слышал впервые, и с трудом догадывался об их лексическом значении. Академик же довольно улыбнулся - из учёной речи его собеседник мало что понял, но первое впечатление, которое у него сложилось - институт занят сложной высоконаучной работой.

   - Результаты ваших исследований уже принесли какие-либо плоды? У вас есть конкретные наработки?

   - Безусловно. Мы провели обширное исследование молекулярной структуры живых организмов, в частности их оптической, электрической и магнитной анизотропии. При помощи спектроскопических исследований мы с точностью до тысячной доли нанометра определили межатомные расстояния в молекулах и собственные частоты колебаний их ядер. Эти данные вместе с дипольными моментами, а также с данными рентгенографического и электронографического анализа предоставили нам возможность составить надёжное детальное представление о строении молекул живого существа. Спектроскопическими методами мы сумели определить также энергию диссоциации молекул...

  Судя по выражению лица проверяющего, его мозг скрутило судорогой от перенапряжения.

   - Вы ведь понимаете, о чём я говорю? - участливо поинтересовался академик.

   - Разумеется, понимаю, - прозвучал ответ. - Я ведь тоже в какой-то мере учёный. В свое время получил высшее образование...

  Никандр Микронович с трудом сдержал презрительную усмешку. Он заранее поинтересовался биографией проверяющего и знал, что тот окончил школу, едва умея читать и имея смутное представление о грамматике и орфографии. После этого со скрипом поступил на заочное отделение в Плазмотехнический университет. Не вылетел он только потому, что каждую сессию приносил декану ящик дорогущего коньяка 'Звёздная пыль', которым нелегально торговал кто-то из его родственников. В университете он получил профессию инженера-механика по техническому обслуживанию и ремонту адронных коллайдеров. Правда она ему не пригодилась - тот самый родственник устроил его на прибыльное место, где опять же не без его помощи он начал стремительно расти по карьерной лестнице, что дало ему серьёзный повод возомнить себя великим ученым и профессионалом в своей сфере деятельности.

   - Продолжайте, пожалуйста, - обратился проверяющий в академику. В этот момент они как раз вошли в широко распахнутые двери главного корпуса.

   - Мне не хотелось бы быть голословным и портить теоретическими объяснениями ваше первое впечатление от созерцания наших разработок. Будет лучше, если вы всё увидите собственными глазами, а я лишь буду чутким экскурсоводом и комментатором.

  Они прошли по множеству извилистых коридоров. Слева и справа от них располагались аудитории. В некоторых из них учёные что-то сосредоточенно чертили на сенсорных досках во всю стену. В других велась шумная научная дискуссия, правда разговор спорящих состоял преимущественно из научных терминов, а для гостя они были сопоставимы со словами из незнакомого языка. Двери в каждую аудиторию были широко раскрыты, чтобы любой проходящий мимо мог убедиться, что ученые не сидят без дела.

  Этажом ниже (в подземной части корпуса) находились лаборатории - учёные в белых халатах и чепчиках, скрывающих волосы, сидели в заставленных оборудованием комнатах со стеклянными стенами и усердно вглядывались в окуляры микроскопов. Их пальцы периодически покручивали ручки настройки. На самом деле на рабочей поверхности микроскопов не было никаких препаратов, но при взгляде на ученых у стороннего наблюдателя создавалось впечатление, что идёт напряжённая работа.

  Они спустились ещё на один этаж вниз. Этот этаж напоминал подземный бункер - массивные ворота приводились в движение гидронасосами. Стены были огромной толщины. Весь этаж занимало одно необъятное помещение. Здесь находился отдел испытаний и синтеза готовых материалов. Академик и проверяющий вошли внутрь. Следом за ними, негромко перешёптываясь, скользнула вся комиссия.

  Пол помещения покрывал метровый слой земли. На нём было рассыпано бессчётное количество невысоких рыхлых холмиков с лунками посередине. В глазах проверяющего застыло удивление - такого он явно не ожидал увидеть.

  Пришедшим выдали бахилы, чтобы не запачкать обувь. Натянув их поверх туфель, они не спеша направились к центру помещения.

   - Вот мы и пришли! Позвольте представить вам нашу новую разработку. Нигде в мире вы не встретите ничего подобного! - с гордостью воскликнул академик. - Прямо под нами в этой прослойке грунта обитает наше научное детище - жёваный крот.

   - Как вы сказали? - опешил проверяющий.

   - Жёваный крот. Вы не ослышались. Это новейшее достижение науки. Мы произвели революцию в биологии и генетике, сумели объединить то, что прежде считалось невозможным - мы привили живому существу свойства неживого объекта.

   - Но, товарищ академик. Хотелось бы своими глазами посмотреть на результат ваших исследований...

   - Конечно, сейчас, - взмахом руки он подозвал к себе одного из младших научных сотрудников, смиренно стоящих в сторонке. Тот подбежал к Никандру Микроновичу, держа в руках обычную садовую лопату. Схватив ее, академик принялся копать у основания одного из холмиков, отбрасывая в сторону комья земли. Он выкопал яму сантиметров в тридцать, когда в ней что-то быстро прошмыгнуло. Отшвырнув лопату в сторону, академик рухнул на одно колено, не побоявшись запачкаться, и сунул в ямку ладонь с растопыренными пальцами. Такое поведение никак не вязалось с его солидным внешним видом. Через секунду он вытащил из земли что-то отчаянно барахтающееся и вырывающееся.

   - Пожалуйста, это он, - учёный поднял существо на уровень собственных глаз, держа его за хвост. В его руке был крот. По крайней мере, у существа были явные признаки, роднившие его с кротом - мощные когти, усы, крохотные глазки, размером с булавочную головку. Единственное его отличие от обычных кротов заключалось в том, что он был ядовито-зелёного цвета.

   - Позвольте, это и есть жёваный крот?

   - Да!

   - А почему вы называете его жёваным?

   - Потому что его можно жевать...

  В глазах проверяющего застыло непонимание.

   - Сейчас продемонстрирую наглядно, - предупредил академик. Он схватил крота обеими руками, сжал его и несколько раз провернул, вращая кулаки в противоположные стороны, словно выкручивал бельё. После этого смял его, словно хотел слепить снежок. Собеседник испуганно вскрикнул, ожидая услышать хруст костей маленького зверька и треск рвущейся плоти. Но этого не произошло. Предмет в руках ученого не издал ни звука.

   - Пожалуйста! - закончив манипуляции, он продемонстрировал проверяющему лежащий на его ладони ядовито-зелёный шарик.

   - Это что, фокус?

   - Хуже, это наука!

  С этими словами он забросил пластичный комок в рот и принялся жевать, зажмурив глаза, словно от удовольствия.

   - Вкусно, только надо будет легировать в структуру больше молекул сахарозы, чтобы убрать кислый вкус. Хотите попробовать? - предложил он гостю. - Их здесь несколько десятков. Я могу для вас выкопать еще одного.

   - Нет, спасибо, - поморщился тот. - Как-нибудь в другой раз. А почему это... ммм... животное имеет зелёный цвет? Насколько мне известно, он неестественен для кротов.

   - Все дело во вкусовом наполнителе. Мы произвели воздействие на кожный покров и сальные железы подопытного экземпляра и изменили его структуру таким образом, что он приобрёл способность вырабатывать вещества, содержащиеся в плодах растений и придающие им вкус. Изменение пигментации стало побочным эффектом. Тот объект, что я вам показал, имеет вкус зелёного яблока. Так же мы создали жёваных кротов со вкусом ежевики, арбуза и персика. А теперь... - он повысил голос и вскинул вверх указательный палец, придавая происходящему особую значимость. - А теперь смотрите внимательно на то, что произойдёт.

  Он выплюнул на ладонь смятый пожёванный предмет, ничем не отличающийся от стандартной жевательной резинки, побывавшей в эксплуатации. Разве что имеющий больший размер. Аккуратно он положил его на землю и отступил на шаг назад, чтобы не загораживать обзор.

   - Нам придётся подождать несколько минут.

  Наступила полнейшая тишина. Было слышно лишь свистящее дыхание присутствующих. По истечении четвёртой минуты мятый комок внезапно зашевелился, заставив испуганно вздрогнуть пристально смотрящего на него проверяющего. Контуры комка утратили чёткость, поплыли, словно желе, и через мгновение складки расправились, исчезли вмятины, а предмет приобрел форму шара. Ещё миг спустя шар развернулся. Именно так свернувшийся клубком ёж распрямляет свое тельце. Перед зрителями предстал крот. Тот самый крот, каким он был до того, как академик смял его. Зверёк поводил мордочкой, принюхиваясь к окружающему воздуху, и после этого принялся закапываться в спасительный грунт, активно работая когтями. Комья земли полетели во все стороны.

  Никандр Микронович победоносно взглянул на проверяющего - тот застыл с отвисшей челюстью и вытаращенными глазами, не в силах поверить в реальность происходящего.

   - Я вижу, наше изобретение произвело на вас неизгладимое впечатление, - самодовольно произнёс академик. Данные экземпляры имеют молекулярную память - при физическом воздействии связи между молекулами рвутся и кристаллическая решётка разрушается. Но после прекращения воздействия молекулы возвращаются на прежние места, и существо приобретает прежнюю форму.

   - Потрясающе, - только и смог выдавить из себя его собеседник. - Это невероятно! Это революция в науке! Я непременно доложу вышестоящему начальству о вашей разработке. О ней должны знать и гордиться ей! И вами!

   - Безусловно. Разработка имеет гигантский потенциал.

   - Но какой именно? То, что вы мне представили поражает воображение, но какое практическое применение она имеет?

   - Она способна принести огромную пользу в качестве бесконечной жевательной резинки - только представьте себе, что вы покупаете предмет, который сможет освежать ваше дыхание и защищать от кариеса в течении всей вашей жизни, а после будет исправно служить вашим внукам и правнукам. В те моменты, когда вы не используете её по назначению, она будет превращаться в забавного зверька, с которым смогут играть ваши дети.

   Проверяющий задумался на полминуты, а после выдал:

   - Позвольте, то есть вы истратили выделенные вам средства для того, чтобы создать всего лишь универсальную жевательную резинку?

  Академик замялся, осознав, что ляпнул не то, что следовало, но, не растерявшись, тут же нашелся:

   - Так же её можно использовать как в мирных, так и в военных целях, поскольку созданное нами существо является неразрушимым и весьма эластичным, что позволяет ему сохранять жизнеспособность в крайне агрессивной среде. Жёваные кроты могут использоваться для разведки, если закрепить на их спинах видеокамеры, а так же для ведения военных действий, скажем, если увешать их взрывчатыми веществами. Они могут попасть под артиллерийский удар, рассчитанный на то, чтобы уничтожить все живое, а через несколько минут после него восстановить свою структуру и продолжить выполнение задания. Могут проводить диверсии на территории противника. Они могут всё! При этом их смело можно считать бессмертными - они способны выжить, даже оказавшись в эпицентре ядерного взрыва.

   - А на каких опытах вы убедились, что ваши подопытные выживут при ядерном взрыве?

  Речь академика в течение последних нескольких минут была сплошной импровизацией, а этот вопрос и вовсе поставил его в тупик. Он уж хотел было выдать в качестве ответа поток высоконаучных фраз, которые ничего не сказали бы проверяющему, а тот в свою очередь не стал бы требовать разъяснений, боясь показаться невеждой. Но тут лаптоп на запястье высокого гостя издал пронзительный сигнал и тот тут же прервал академика:

   - Впрочем, неважно. Я тороплюсь, мне сегодня предстоит посетить еще два НИИ и вечером я должен быть на конференции в другой части галактики. Я очень доволен вашей работой. Продолжайте в том же духе.

  Быстрым шагом, вся комиссия двинулась к выходу. Академик едва успевал за проверяющим, практически переходя с быстрого шага на бег.

   - Хотелось бы напоследок обсудить одну маленькую деталь, - выдохнул он, тяжело дыша то ли от непривычного темпа, то ли от волнения. - Что касается финансирования нашего института. Осуществление разработок требует уйму денег. Боюсь, если поступления не возрастут, то нашу исследовательскую программу придётся свернуть...

   - Мы непременно выделим средства для вашей научной программы. Я буду лично ходатайствовать об увеличении финансирования в два, нет - в три раза, - на ходу бросил проверяющий.

  Прощание прошло скомкано. Выйдя на взлетно-посадочную площадку, он спешно пожал руку академика, взбежал по трапу и скрылся внутри челнока. Следом за ним гурьбой, словно единый организм, заползли члены комиссии. Входной шлюз закрылся, взревели двигатели, и корабль взмыл вверх. Меньше чем через минуту он стал едва заметной точкой на небосводе.

  Никандр Микронович радостно потёр руки. Задача была выполнена - глава комиссии остался доволен. Конечно, трёхкратного увеличения финансирования он не дождётся. Даже если проверяющий действительно будет на этом настаивать, то вышестоящие 'умники' быстро остудят его пыл. Но вполне можно рассчитывать, что поступление финансов возрастет в полтора или два раза. Этого как раз хватит академику на то, чтобы достроить свой собственный отель на небольшой планете в двух световых годах от Земли. Из-за удачного расположения орбиты на ней круглый год царит вечное лето и потому туда постоянно наведывается уйма туристов. Отель будет приносить огромные доходы.

  ...На памяти ученого последний заказ приходил в НИИ лет тридцать назад - сам он в то время был лишь младшим научным сотрудником и только не спеша начинал писать кандидатскую диссертацию. С тех пор об институте забыли. Коллектив приходил в лаборатории и в аудитории для того, чтобы партия за партией играть в шахматы или домино, либо праздно обсуждать новые статьи в научных журналах. Работа вскипала лишь раз в год - перед приездом Имперской комиссии контроля за исследованиями. Ко дню приезда 'неожиданной' проверки спешно создавалась любая разработка, которая могла бы показать, что коллектив работает. К счастью, главой комиссии всегда являлся какой-либо дуболом, мало смыслящий в науке, но имеющий большие связи, позволившие ему подняться на такой пост. Впрочем, именно такие люди занимали все руководящие должности в Империи.

  Год назад проверяющему показали 'скатерть-самобранку' - устройство, которое было популярно в сказках древности. Академик старательно описал, как это устройство сможет решить проблему нехватки пищи в некоторых голодных регионах, а так же сможет сократить время на приготовление еды, поскольку способно синтезировать готовые блюда прямо из молекул окружающего его воздуха. Глава комиссии был в восторге. Наговорив множество высокопарных слов, он умчался, пообещав прислать заказ на десять тысяч скатертей-самобранок. Заказ так и не пришел. А проверяющий так и не узнал, что принцип работы скатерти заключался в том, что под обычный кусок ткани было спрятано простейшее устройство телепортации. Портал входа в него находился в соседней комнате. Там в него забрасывались продукты. Распавшись на молекулы, они переносились к порталу выхода, и, собравшись в прежнее вещество, представали перед изумленными глазами проверяющего.

  В этот раз давно отвыкшие от научной работы учёные вовсе не смогли предложить никаких идей. И поэтому высказанная в шутку одним из лаборантов идея соединить крота и жевательную резинку и назвать ее 'жёваный крот' была воспринята на ура. С семьдесят четвёртой попытки существо оказалось жизнеспособно. Возникшая позже мысль назвать его не 'жёваный крот', а 'жевательный', что казалось более логичным, была с негодованием отвергнута, поскольку половина сопроводительной документации уже была заполнена, а переписывать все заново никому не хотелось.

  Благодаря таланту академика пускать пыль в глаза бредовая разработка вызвала восхищение у проверяющего, и единственное, что сейчас заботило Никандра Микроновича - что они разработают в следующем году. Возможно суслика-липучку? Или хомяка-перфоратор? Или стоит отойти от органической тематики?

  Впрочем, академик быстро отбросил подобные размышления - задуматься об этом придётся через год, а сейчас стоит дождаться перевода денежных средств. Бухгалтерию института никто никогда не проверял, поэтому распорядиться ими можно было по своему усмотрению. Как-никак отель надо достраивать. А через пару лет после окончания строительства имеет смысл приобрести исключительно для себя где-нибудь на окраине галактики уединённую планетку с умеренно-тёплым климатом и жить там в своё удовольствие. Вдобавок надо будет в следующий раз убедить главу комиссии в необходимости еще большего увеличения финансирования. Ведь казна Империи безгранична. А пока средствами из казны распоряжаются дураки, умные люди обязаны всеми правдами и неправдами тянуть из нее столько, сколько будет в их силах. Не жить же им на одну зарплату...

  

  Апрель 2014