Аннотация: Смотрите общий файл: все правки вносятся только туда.
Четверо и Черный перстень.
Глава первая.
Трудный разговор.
Все самые важные, поворотные, невероятные события происходят в жизни неожиданно.
Однажды в первых числах мая Владислав проснулся глубокой ночью. Глянул на будильник - два часа. Из кухни доносились приглушенные голоса. Он прислушался.
- ...должен сам решать... Никто ни к чему не будет его принуждать, но он должен сам сделать выбор, - произнес приятный и звучный, хорошо поставленный мужской голос.
- Я никуда его не отпущу, - донесся взволнованный и сердитый голос отца. - Это - мой сын.
- Говорите тише, - послышался высокий и мелодичный женский голос. И затем снова мужской: "Подумайте над тем, о чем мы говорили, - снова заговорил незнакомец. - Скоро мы встретимся снова".
- Это что - угроза? - спросил отец, в голосе которого теперь отчетливо звучала ярость. И вновь тихий женский голос:
- У нас и в мыслях не было вам угрожать. Но вы всегда знали, что это время придет. Оно пришло. Поговорите с ним. Иначе это придется сделать кому-то из нас.
Скрипнула дверь кухни, а затем хлопнула входная дверь. Странные ночные гости ушли. Отец вернулся на кухню и вскоре Влад почувствовал резкий запах сигарет. Отец курил до утра и ушел на работу необычайно рано, не разбудив сына. Странный ночной разговор взволновал Владислава, мальчик долго не мог уснуть. О чем говорили ночные гости?.. Почему он не слышал звонка в дверь?.. Заснул он незадолго до рассвета, а когда проснулся, то оказалось, что в школу нужно собираться, как на самый большой пожар. Мальчик оделся в десять секунд и выскочил на прохладный утренний воздух Санкт-Петербурга. Однако, как Влад не спешил, он опоздал к началу урока и в очередной раз выслушал нотацию от классной о том, какой он безответственный и как запустил учебу.
Первым уроком был английский язык. Владислава, к счастью, не вызывали. Затем была история - скучнейший из предметов, на котором весь класс тихо спал под заунывный голос учителя, вещавшего о событиях Столетней войны. На большой перемене после второго урока "королева класса" Ира Швецева стала поддевать свою подругу Лену Лисьеву, рассказывая одноклассникам о том, что Лена, якобы, одевается в секонд-хэнде, редко принимает душ и у нее грязные волосы - Ира "дружила" по особым, своим правилам.
- Швецева, отстань от нее, - тихо сказал Влад.
- Ой, народ, наш Измайлов в Леночку влюбился, - громогласно оповестила всех присутствующих Швецева.
Послышалось несколько сдавленных смешков.
- Отвяжись от нее, - глядя в упор на Швецеву, повторил Владислав.
Однако, подколки Швецевой в адрес Лены стали еще более едкими. Дальнейшие события развивались, как обычно: Лена, накричав на Иру, выбежала из класса в слезах, а Швецева с довольным видом резюмировала: "Совсем плохо у человека с чувством юмора - шуток не понимает. Что тут поделаешь"?
Влад сжал кулаки. Не то чтобы он испытывал какую-то симпатию к Лисьевой, но выходка Швецевой взбесила его. "Ладно, - подумал Измайлов, - ты, Швецева, сама напросилась. Если не понимаешь слов, попробуем по-другому".
Лисьева вернулась в класс со вторым звонком и, заплаканная, села за заднюю парту.
...Молоденькая учительница физики склонилась над классным журналом, выискивая жертву. "Швецева, Швецева, Швецева", - закрыв глаза, повторял про себя Владислав. Он помнил, что Швецеву вызывали на прошлом уроке и поэтому вряд ли ее вызовут снова, но очень часто у него получалось заставить людей выполнять свои мысленные приказы. Влад никогда не задумывался о том, откуда у него эта странная способность, но с тех пор, как он узнал о ней, он часто и с успехом пользовался ею. А когда в семье была напряженка с деньгами, Влад покупал пару лотерейных билетов, и не было еще случая, чтобы билеты оказывались безвыйгрышными. "Швецева", - услышал Влад голос физички и вздрогнул. Удалось. Снова удалось.
- Анна Сергеевна, вы меня на прошлом уроке спрашивали, - недовольно сказала Швецева, - а снаряд дважды в одну и ту же воронку не попадает.
- Попадает, Ира, попадает, и вот тебе доказательство. Бери учебник и иди к доске, - ответила учительница.
Ира взяла учебник и направилась к доске. Владислав, закрыв глаза, сконцентрировался... Швецева споткнулась абсолютно на ровном месте и растянулась во весь рост между партами. Секунду в классе стояла мертвая тишина, а затем весь класс захихикал. Влад, с сосредоточенным видом перелистывая учебник физики, сделал вид, что он тут совершенно не при чем.
После урока Ира зло говорила о том, что что-то толкнуло ее в спину так резко и сильно, что она едва успела поставить руки, чтобы смягчить падение.
К счастью, все когда-нибудь заканчивается. Закончился и этот бесконечный школьный день.
Влад пришел домой, забросил сумку с книгами в дальний угол, наскоро пообедал, включил видик и взял в руки любимую гитару...
Отец Владислава, Александр Яковлевич, высокий черноволосый мужчина с бледным лицом, вернулся с работы на удивление поздно. Он был угрюм и молчалив. Едва поздоровавшись, он ушел на кухню, заперся там и весь вечер курил. Так продолжалось две недели. Все это время отец с сыном практически не разговаривали. Влад ни о чем не расспрашивал отца, зная по опыту, что это бесполезно.
- Сын, нам надо поговорить, - однажды субботним утром обратился отец к Владу.
Они сели рядышком на диван. Александр Яковлевич долго молчал.
"Я даже не знаю, с чего начать, - сказал он наконец. - Поэтому начну с самого начала". Александр Яковлевич встал, подошел к книжному шкафу, взял с верхней полки одну из книг и вернулся к дивану. Он открыл книгу и протянул Владу фотографию красивой светловолосой женщины с выразительными синими глазами. Из той же книги он вынул и какой-то клочок бумаги. "Это - твоя мать", - сказал он, указывая на фото. Мальчик впился глазами в фотографию, которую он видел впервые. На фотографии, размещенной на надмогильном памятнике - единственной фотографии матери, которую до сих пор видел Влад - его мать выглядела далеко не так привлекательно.
Владиславу Измайлову вскоре должно было исполниться тринадцать лет. Это был высокий черноволосый подросток с яркими синими глазами и смуглой от природы кожей. С самого детства его воспитывал отец, который пресекал любые попытки сына заговорить о матери. Единственное, что Владислав знал - это то, что его мать звали Береника, и то, что она умерла практически сразу после его рождения. "Береника спасла мне жизнь в самом прямом смысле слова, - продолжал между тем Александр Яковлевич. - Мне в ту пору было двадцать четыре года. Я собирался жениться, вовсю шла подготовка к свадьбе, но за три дня до бракосочетания меня бросила невеста - день для этого она выбрала, надо сказать, как нельзя более подходящий - четырнадцатое февраля... Кольца были уже куплены, приглашения разосланы, ждали приезда гостей... Природа просыпалась после зимней спячки, город был полон влюбленных целующихся парочек, я бесцельно бродил по улицам, ощущая себя чужим, лишним и никому не нужным. Это страшно, когда тебя предает и бросает человек, которому безоговорочно верил... И вот в таком минорном настроении я случайно забрел на Балтийский вокзал. Увидел подходящую к перрону электричку. Решение пришло быстро - туда, под колеса, и все закончится, и никому не нужно будет ничего объяснять... Наверное, это глупо, - продолжал отец, перехватив удивленный взгляд сына, - но тогда мне так не казалось. Я совсем уже было собрался прыгнуть под приближающийся состав, как кто-то схватил меня за руку и оттащил от рельсов. Обернувшись, я увидел девушку с огромными синими глазами, крепко державшую меня за руку: "Не стоит, - тихо сказала она. - Даже если вас предали и бросили. Этим вы сделаете хуже только себе и своим близким. У меня тоже тяжело на душе. Давайте отомстим. Меня зовут Береника. Если вы не против, я займу место вашей невесты". "Все произошло так неожиданно, - продолжал отец, - что мне и в голову не пришло спросить у девушки, откуда она знает, что именно со мной случилось. Я вообще ни о чем не расспрашивал Беренику - мне было достаточно того, что она спасла меня от смерти и от позорной необходимости объяснять родственникам причины, по которым не состоится моя свадьба. Вечером я сказал родителям о том, что свадьба состоится в намеченное время, но у меня будет другая невеста. В эти три дня, оставшиеся до регистрации, Береника не разрешала себя провожать. Она долго и подробно расспрашивала меня о том, какие документы нужны для регистрации брака. Но я не обратил на это внимания. Мы обычно расставались с ней в центре города, и она уходила, предупреждая: "Только не вздумай за мной следить". Это меня удивляло. Со стороны невесты на свадьбе никто не присутствовал, позже на похороны также никто не приехал. Мои родственники шептались о том, что все это очень странно, но мне было все равно. После свадьбы мы сняли квартиру и стали жить отдельно - у Береники были деньги. Как-то раз мы столкнулись в городе с Татьяной, моей бывшей невестой. У нее просто челюсть отвисла, когда она увидела Беренику, - сказал Александр Яковлевич с улыбкой человека не мстительного по натуре, однако, жаждущего справедливости, - ведь твоя мать была настоящей красавицей... Очень скоро я начал замечать определенные особенности, которыми обладала Береника, - продолжал он. - Я понял, что моя жена умеет читать мысли, обладает великолепной реакцией, а также понимает и умеет подчинять себе животных. Береника была полной вегетарианкой, но это не казалось мне странным. В то же время у нее было абсолютное незнание многих элементарных вещей. И нередко она задавала странные вопросы. Однажды твоя мать спросила меня: "Саша, а как писать правильно - Иран или Ирак?" Я подумал было, что это шутка. Оказалось, она спрашивает всерьез. И она совершенно не умела готовить, - с легкой улыбкой добавил отец.
Береника курила странные - тоненькие и никогда не виданные мною ранее - сигареты, распространявшие приятный запах лаванды. Она ничего мне о себе не рассказывала, отмахиваясь ото всех моих вопросов, или говорила, что мне это знать совсем не обязательно. Это со временем начало меня раздражать.
В доме, в котором мы снимали квартиру, этажом ниже жил алкоголик. У него была огромная, старая, злобная и вечно голодная овчарка, которая десять лет держала в страхе весь подъезд. Хозяин не только и думать забыл кормить собаку, но и напрочь забывал о поводке и наморднике, а также часто выпускал овчарку одну во двор. Бывало, собака выскакивала из квартиры в подъезд, и, случалось, кусала кого-нибудь из жильцов. Как-то вечером мы с Береникой возвращались из магазина и увидели, как овчарка вырвала котенка из рук гулявшей во дворе девочки. Ребенок с криком побежал за собакой. Старухи, сидевшие на лавочках, заохали и замахали руками.
Береника выкрикнула несколько слов на незнакомом мне языке, и собака, точно натолкнувшись на невидимую преграду, остановилась. Глаза овчарки встретились с глазами Береники, собака разжала зубы и невредимый котенок, упав на землю, со всех ног брызнул в подвал. Девочка за ним. Подчиняясь взгляду Береники, овчарка подошла к ней. Твоя мать положила на огромную голову собаки свою маленькую руку и несколько минут пристально смотрела ей в глаза. Затем она вытащила из сумки кусок колбасы и, положив на ладонь, протянула собаке. Овчарка, спеша и давясь, схватила угощение. Мы отвели собаку домой. Я минут семь жал на кнопку звонка, прежде чем хозяин-алкоголик все-таки открыл дверь. Едва держась на ногах, он смотрел на нас воспаленными и ничего не понимающими глазами.
- Камень вам нельзя доверить, не то, что собаку, - зло сказала Береника, рукой отодвигая алкоголика к стене, чтобы дать возможность овчарке пройти в квартиру.
В тот вечер твоя мать была необычайно тиха и задумчива.
- Кончать с ней надо, - грустно сказала она, качая головой, - собака старая, и, к тому же, у нее несовместимая с жизнью болезнь. Ее давно бы уже нужно отвести к ветеринару и усыпить, чтобы не мучилась. Кроме того, овчарка вечно голодная. Как бы беды не случилось. Набросится еще на кого-нибудь из детей, не дай Бог, и загрызет.
В ту ночь я проснулся и увидел, что жены рядом нет. Ее вообще не было в квартире. В прихожей горел тусклый свет, но на кресле не было халата Береники, так же, как и ее туфель в прихожей. Ругаясь про себя, я вышел на лестницу. Твою мать я нашел этажом ниже у той самой квартиры, в которой жил алкоголик со своей собакой. Береника стояла, вплотную приблизив лицо к двери, и тихо шептала что-то очень ритмичное, похожее на мантру. Услышав мои шаги, она сделала мне рукой предупреждающий знак - мол, не мешай. Я стоял там еще минут десять, вслушиваясь в быстрые непонятные слова. Наконец Береника замолчала, и минут пять стояла молча, прислушиваясь то ли к себе, то ли к тому, что происходит за дверью. Затем повернулась ко мне. "Все, собака умерла", - сказала она. Мы молча поднялись к себе в квартиру и я не выдержал, задал твоей матери вопрос, который уже давно вертелся у меня на языке: "Ты что, колдунья"? В ответ Береника рассмеялась. Она смеялась так весело и беспечно, что я тоже улыбнулся. Но вдруг она вмиг посерьезнела. "Саша, рано или поздно, но это все равно выйдет наружу. Так лучше я скажу тебе сама. Я не колдунья, хотя мне известна и белая, и черная, и боевая магия, и много еще чего. Я - эльфийка".
Не скажу, что я был счастлив услышать такое.
Утром к нам прибежала сияющая соседка снизу и сообщила, что ночью собака околела и теперь можно без страха заходить в подъезд.
Старухи-сплетницы, завсегдатаи дворовых лавочек, после случившегося все время шипели вслед Беренике: "Ведьма". Но когда у одной из этих старух внук, просидев без перерыва за компьютером часов десять, упал со стула и у него изо рта пошла пена, а "Скорой" все не было, бабка бросилась именно к Беренике.
- Я посмотрю, что можно сделать, - сказала Береника, доставая коробочки с какими-то мазями, - но ничего не обещаю: я не врач.
Ей удалось привести мальчика в чувство к приезду "Скорой", после чего молва о ней, как о "ведьме" только усилилась. А когда Береника умерла, - отец на секунду запнулся, - когда она умерла, те же самые старухи говорили, что это Бог покарал ее за колдовство, - отец невесело усмехнулся.
- Ну, так вот, вскоре после свадьбы оказалось, что у нас будет наследник. Береника была очень рада, но все же временами на нее нападала печаль и ее настроение быстро менялось, но я тогда не придавал этому значения - думал, что это так со всеми беременными.
Через пять дней после твоего рождения вас с матерью выписали из больницы. Береника была тиха, грустна, задумчива и не спускала тебя с рук. На седьмой день твоей жизни она сказала мне: "Саша, мне нужна твоя помощь. Сядь в это кресло и держи ребенка прямо перед собой. Чтобы ни случилось - не произноси ни звука. Ничего не бойся, ничему не удивляйся".
Я сел в кресло, держа тебя перед собой. Твоя мать села в стоящее напротив кресло, положила на колени руки ладонями вверх, и тихо, быстрой скороговоркой зашептала какие-то слова на незнакомом мне языке. Довольно продолжительное время ничего не происходило. Береника шептала все быстрее, ритмичнее, и тут прямо из воздуха на ее ладони опустился изящный черный кубок, весь покрытый какими-то узорами, символами и знаками. Закрыв глаза, твоя мать поднесла его к губам, коснулась края - и тут как полыхнуло из кубка! Белый язык пламени взвился, осветив всю комнату, метнулся к тебе, коснулся твоего лица и тут же потух. Мгновенно исчез и кубок. Я, с трудом приходя в себя, сидел в тишине минут десять, но ничего не происходило. Встав и положив тебя в кроватку, я подошел к Беренике, которая сидела, откинув голову на спинку кресла. К моему ужасу, она была мертва.
Позже я нашел на столе записку, которую она мне оставила. С этими словами отец протянул Владу листок бумаги, который он вынул из книги. Мальчик развернул его и прочитал: "Саша, когда ты прочтешь эту записку, меня уже не будет в живых. Я не могу объяснить тебе причины, но так надо. Большего я сказать не могу. Позаботься о Владе. Когда придет время, вас найдут люди из моего народа - эльфы. И тогда наш сын должен будет сам решать, в каком из миров ему жить - в мире лердов - так мы, эльфы, называем ваш мир - или в моем мире - мире эльфов. Записку уничтожь и никому никогда не рассказывай о том, что случилось. Это очень важно. Береника".
Ниже Владислав увидел постскриптум:
"Браслет спрячь. Когда придет время, отдашь его людям из моего народа".
Мальчик опустил записку на колени. "А теперь, - сказал отец, забирая пожелтевший от времени листок у него из рук, - пришло время выполнить просьбу твоей матери". И прежде чем сын успел ему помешать, тот чиркнул зажигалкой и поднес листок к вырвавшемуся языку пламени.
"Владислав, - сказал отец, - ты должен молчать о том, что сейчас слышал, и о том, что прочитал в записке. Я не знаю причин, по которым все это нельзя разглашать кому бы то ни было, но они, несомненно, есть. Обещай, что будешь молчать об этом".
Влад молча кивнул, решая про себя, кто же из них двоих сошел с ума, а его отец продолжал: "Это время, о котором говорила твоя мать, пришло, хотя я изо всех сил надеялся, что оно не придет никогда. Вот уже больше двух недель я встречаюсь по вечерам в городе с эльфами и они уговаривают меня... "
В дверь позвонили. В вечерней тишине звонок прозвучал неожиданно и тревожно.
Александр Яковлевич встал и открыл дверь. Влад с дивана, на котором он сидел, не видел, кто стоит за дверью.
- Входите, - раздался холодный голос отца, - я как раз с сыном разговариваю.
В квартиру вошли двое. Вместе с ними ворвался легкий аромат лаванды. Высокий светловолосый кареглазый молодой мужчина лет тридцати трех был одет в темно-синие джинсы и легкий черный свитер. У его спутницы, которая рядом с ним казалась совсем юной, были длинные темно-русые волосы, уложенные в высокую прическу. Ее нельзя было назвать красавицей, но бледное, выразительное, с тонкими, чуть неправильными чертами лицо притягивало. Особенно хороши были яркие зеленые глаза, над которыми разлетались тонкие, с изломом, черные брови. На вид незваной гостье можно было дать не более двадцати лет. Хрупкая на вид, она была пронизана какой-то внутренней силой. На девушке были широкие темные брюки и серый джемпер с длинными рукавами.
Эти двое ничем особенным не выделялись. Встретив таких на улице, пристального внимания на них не обратишь: люди как люди.
- Здравствуй, Владислав, - приветливо поздоровалась девушка, и по высокому мелодичному голосу Влад узнал недавнюю ночную незнакомку. Мужчина кивнул в знак приветствия.
Отец сухо предложил гостям присесть. Те сели и в комнате повисла довольно продолжительная пауза. Наконец девушка спросила, обращаясь к отцу Влада: "Вы уже рассказали ему о том, что ..." Отец кивнул в ответ. Незнакомка продолжала:
- Владислав, меня зовут Лея, а это, - она указала на своего спутника, - Аретт. Мы - эльфы. Ты тоже наполовину эльф. Люди из нашего мира следили за тобой с самого твоего рождения. И теперь, когда тебе почти тринадцать лет - по меркам мира лердов - ты, как и любой, в жилах которого течет эльфийская кровь, должен сделать выбор: в каком из миров тебе жить..."
Влад уставился на незнакомку. Чистейший, на удивление правильный русский язык. Ни малейшего намека на акцент.
- И где же вы так замечательно выучили русский? - язвительно спросил он ее.
- Для этого у нас существуют специальные методики, - не моргнув глазом, спокойно ответила Лея.
- Я ...вам ...не верю, - выдавил из себя Влад. - Вы говорите, что вы - эльфы. Докажите это.
Лея слегка улыбнулась и обвела глазами комнату. Владу показалось, что от правой руки девушки исходит какое-то слабое, едва различимое сияние. Лея остановила взгляд на тяжеленном старом утюге, стоявшем в углу, и под ее взглядом он тут же взмыл под потолок. Владислав ахнул и, прижав руки ко рту, наблюдал за тем, как старая железяка на сумасшедшей скорости летает под потолком. Наконец минуты через три утюг плавно опустился в тот самый угол, где он и стоял раньше.
- Элементарная левитация, - тихо сказала девушка.
Владислав посмотрел на отца. Тот был бледен. Очевидно, порхающий под потолком утюг впечатлил и его.
- Ну, хорошо, - прошептал все еще не пришедший в себя Влад. - Будем считать, что я уже сделал свой выбор. Я остаюсь здесь. Не хочу я - к вам. Мне и здесь хорошо.
- Ну вот, все и решилось, - быстро и радостно сказал отец.
- Нет, - ответила Лея, - для того, чтобы сделать свой выбор, ты должен узнать, что собой представляет мир эльфов. Ты ведь пока знаешь только о том, что собой представляет жизнь в мире лердов, и не можешь выбирать объективно. Мы пришли, чтобы сопроводить тебя в наш мир. Сейчас там собираются все эльфы-полукровки, рожденные в мире лердов, чтобы решить свою судьбу. Собирайся, Влад...
Видимо, при этих словах Леи в глазах Измайлова отразился такой ужас, что молодая эльфийка быстро добавила:
- Ты будешь в полной безопасности. Никто ни к чему не будет тебя принуждать. Свобода воли и свобода выбора для нас священны. Ты пробудешь в нашем мире неполных пять дней. Это время соответствует пятидневному сроку и по меркам мира лердов. Затем, если ты захочешь вернуться в мир лердов и выберешь Белую Чашу, никто не будет принуждать тебя остаться...
- А каков он, ваш мир? - тихо спросил Владислав.
- Наш мир во многом похож на этот, - улыбнулась Лея, - в нем, как и здесь, есть горы, леса и моря, но в нашем мире на одно измерение больше, хотя время в обоих мирах течет одинаково. Правда, летоисчисление у нас другое. У нас сейчас три тысячи шестой год Второй эпохи.
Поскольку отец хранил молчание, то Влад понял - эльфы уже уговорили его отпустить сына на "неполных пять дней"... куда? При мысли об этом все волосы на голове у парня вставали дыбом.
Мальчик до последнего надеялся, что все это - шутка, розыгрыш, но летающий под потолком утюг убедил его в обратном. Приходилось верить своим глазам.
- А что или кто может гарантировать мою безопасность? - спросил он.
- Мое честное слово, - ответил Аретт, который до этого не произнес ни слова в течение всего разговора. Сказано это было так категорично, что Влад не решился ни возражать, ни переспрашивать.
- Это означает, что сегодня, прямо сейчас, я должен пойти с вами? - затравленно спросил он. Оба гостя молча кивнули.
- А если я откажусь? - спросил Влад, отчаянно цепляясь за последнюю надежду.
- В этом случае нам придется применить силу внушения. Иными словами, подчинить твою волю, загипнотизировать тебя, - тихо ответила Лея. - Но это - крайняя мера. Не вынуждай нас к этому.
Владислав оглядел комнату. Все казалось таким знакомым и родным... Он глубоко вздохнул, пытаясь унять волнение и побороть подступивший страх. Уж если ему все равно придется пойти с этими двумя по доброй воле или против нее, то лучше пойти добровольно.
- Что я могу взять с собой? - спросил Влад, надеясь, что голос его не дрожит.
- Все, что пожелаешь, за исключением приборов, радио- и видеоаппаратуры, которая в нашем мире все равно тебе не пригодится, - ответил Аретт.
- Могу ли я взять гитару? - спросил Влад.
- Конечно, - улыбнулась Лея и продолжала, - и не стоит беспокоиться об одежде. На те пять неполных дней, которые ты пробудешь у нас, одежду тебе дадут. А если решишь остаться... - Владислав увидел, как при этих словах побледнел его отец, - в любом случае, - с улыбкой продолжала Лея, - одежда - это не проблема.
- А мобильник?
- Я же сказал, что никакие приборы из мира лердов тебе не понадобятся, - ответил Аретт.
Владислав с сожалением посмотрел на новенький компьютер, на мобильник, лежавший на столе, взял из угла зачехленную гитару и с радостным удивлением заметил, что руки его не дрожат. Ну, и то хорошо.
- Браслет, - тихо сказала Лея. Отец встал, подошел к письменному столу и, вынув из кармана ключи, открыл нижний ящик, который всегда, сколько помнил себя Влад, оставался закрытым. На все его вопросы о том, что же находится в этом ящике, отец неизменно отвечал: "Много будешь знать - скоро состаришься". Отец вынул из ящика небольшую черную коробочку и, не открывая, протянул ее Лее.
- Могу ли я проводить сына, - спросил он.
- Конечно, - ответила эльфийка.
Все четверо в молчании вышли из дома в летящую над Питером белую ночь. Влад с тоской подумал о том, что еще вчера самой большой проблемой ему казалась предстоящая в понедельник контрольная работа по алгебре. Теперь класс будет писать ее без него... И скоро у всех будут каникулы...
- А как же школа? - спросил он Лею.
- Если ты решишь вернуться, мы выдадим тебе справку о том, что ты болел, - улыбнулась та. - И ни один эксперт не отличит ее от той, что выдана в твоей поликлинике.
Они сели в подъехавший к остановке автобус, и Влад увидел, как его спутники вынули из карманов самые обычные талончики и прокомпостировали их. Они ехали около двух часов, и вышли на конечной остановке, на самой окраине города. Не проронив ни слова, вошли в лес. Владислав оглянулся на город, дома которого исчезали за темными стволами деревьев. Эльфы закурили тоненькие сигаретки, и воздух наполнился терпким запахом лаванды. В течение часа они петляли вслед за Ареттом между стволами деревьев, по едва заметной лесной тропинке, освещенной полоной Луной, и, наконец, вышли к огромному, поросшему мхом камню. Аретт остановился.
- Я думаю, Владислав пойдет с тобой, - обратился он к Лее, - а я провожу Александра Яковлевича обратно в город.
- Да я и сам дойду, - возразил отец Влада.
- Нет, я провожу вас, - твердо сказал Аретт.
Взгляды всех обратились к Владу.
- Это - временный портал, - сказала Лея, - он был создан именно для того, чтобы мы смогли забрать тебя.
Мальчик почувствовал, как внутри него все сжалось и похолодело. Перед ним стоял темный, сырой, покрытый мхом серый камень - открытая дверь в неведомое. Ему захотелось бежать без оглядки, не разбирая дороги, от этих двоих, вторгшихся без спросу в его жизнь и желающих разрушить, зачеркнуть привычный и знакомый мир, в котором он жил.
Словно прочитав его мысли, Лея тихо сказала:
- Владислав, ты был таким смелым во время нашего разговора. Я прошу тебя собраться с духом. Остался последний шаг.
Сделав нал собой усилие, Измайлов кивнул.
- Сейчас нам нужно будет перейти через портал в наш мир, - продолжала Лея (Владислава передернуло от слова "наш"). - Я помогу тебе. Тебе нужно будет взять меня за руку, затаить дыхание, закрыть глаза и коснуться ладонью второй руки камня на счет "три". Ничего не бойся, это не больно. Ты просто на секунду почувствуешь толчок в области солнечного сплетения и легкое покалывание в пальцах той ладони, которой ты прикоснешься к камню - и все.
Влад снова кивнул, хотя он абсолютно не был уверен в том, что это действительно не больно и повернулся к отцу:
- До свидания, - сказал он, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и как можно более твердо, - я скоро вернусь.
Сделав два шага, он на мгновение обнял отца, затем тут же отстранился, поправил на плече гитару и повернулся к Лее, показывая тем самым, что готов.
- Уходя, закроешь за собой портал, - сказала Лея Аретту.
- А как же я вернусь? - встревоженно спросил Влад.
- Открыть временный портал - пара пустяков, - ответила эльфийка, - и, повернувшись к Владиславу, спросила:
- Ты готов?
- Да, - Влад протянул ей руку и почувствовал мягкое тепло ее ладони. Лея ободряюще улыбнулась. Они сделали еще пару шагов и подошли вплотную к камню. "На счет "три", - напомнила Владу его спутница, - ты помнишь о том, что нужно закрыть глаза и затаить дыхание?" Мальчик кивнул. - Один, два, - медленно считала Лея, - глубоко вздохнув, Влад зажмурился, - три..."
Владислав коснулся ладонью камня, и по пальцам руки разлилось слабое покалывание, тут же он ощутил толчок в солнечном сплетении и почувствовал, что куда-то проваливается...
...- Влад, Влад, с тобой все в порядке? Ответь мне, Влад, - взволнованно тормошила его Лея. Мальчик открыл глаза. Они стояли на опушке леса у большого белого камня. Воздух был на удивление чист и прозрачен.
- Все хорошо, - слабо улыбнувшись, ответил он. - Где мы?
- Мы недалеко от того места, где тебя ждет твоя бабушка, очень давно тебя не видевшая, - улыбнулась эльфийка. - Ты готов к встрече?
У него есть здесь бабушка? Владислав насилу смог ответить утвердительно.
- Замечательно, - улыбнулась девушка, - но сначала мы должны снять языковой барьер. То есть, я должна при помощи телепатии ввести в твое сознание знание эльфийского языка. Тебе нужно будет закрыть глаза и расслабиться, я поднесу свои ладони к твоим вискам. Владислав, будет больно, - честно предупредила Лея, - но все это будет длиться минуты три, не больше. Если будет очень больно - не геройствуй, кричи - так легче, все равно никто, кроме меня, не услышит. Потерпи, ладно?
Влад кивнул, закрыл глаза и тут же почувствовал на своих висках теплые руки Леи. Виски сразу же стало неприятно покалывать, затем - ломить, скачкообразная, пульсирующая боль усиливалась и стала почти нестерпимой. Мальчик почувствовал, как на глаза наворачиваются слезы, но когда он уже почти готов был закричать, боль оборвалась, и, открыв глаза, Влад увидел улыбающееся лицо Леи.
- Молодец! - сказала она, и Владислав внезапно осознал, что говорит она не по-русски, но он все понимает - языковой барьер снят. "Интересно, а по-русски я говорить не разучился"? - мелькнула мысль. - Нет, вроде бы, думаю, по крайней мере, по-русски".
- А если я решу вернуться, - по-эльфийски спросил он Лею, - тогда знание эльфийского языка будет стерто?
- Да, - ответила Лея на том же языке, - знание языка будет стерто, как и все твои воспоминания о пребывании в Валии.
- Где?
- В Валии. Так называется этот мир.
- И это будет такая же болезненная процедура? - спросил Влад.
- Нет, - ответила Лея, - ты просто выпьешь специальное зелье и все забудешь. Ну а теперь, - продолжала эльфийка, - тебе нужно будет еще раз взять меня за руку и закрыть глаза. Мы должны телепортироваться в то место, где тебя ждут.
Владислав протянул ей руку и зажмурился. На этот раз обошлось без покалываний. Он просто ощутил легкий толчок и почувствовал, что куда-то падает. А когда мальчик через несколько мгновений открыл глаза, перед ним стояла большая группа ярко и празднично разодетых людей. Большинство из них были одеты в яркую одежду свободного покроя, ниспадавшую до земли, которую Влад мысленно окрестил туникой. Глаза всех обратились к Лее и Владу. От группы отделилась высокая светловолосая одетая в длинную золотистую тунику женщина. На правой руке у нее был надет широкий браслет из какого-то белого металла. Женщина быстрыми шагами направилась к Владу и Лее.