Ветер, несущий горьковатый аромат бессмертника и пижмы, слегка коснулся мощных замшелых стен полуразрушенной громадины и замер, будто испугавшись чего-то. Когда-то это был ухоженный замок, но сейчас в нем царило запустение, а главная башня практически превратилась в увитые плющом руины. Недалеко от полуразрушенных въездных ворот на траве лежала тонкая беломраморная плита, на которой в окружении роз и лилий было высечено название замка - "Вирандо". В лучшие времена эта плита - настоящий шедевр резьбы по мрамору - украшала одну из стен.
В одной из небольших стылых комнат замка в глубокой задумчивости неподвижно сидела девушка с точеным лицом и идеальной фигурой, скрыть которую не мог даже длинный, расшитый золотыми звездами ниспадающий до земли черный плащ, в который она куталась, то и дело зябко поводя плечами. Густые длинные светлые волосы, рассыпавшиеся по плащу, подсказывали, что эта девушка - орна. Звали ее Ута Пери.
В распахнутое окно тихо вползали сумерки. Вдруг со двора донесся звонкий смех, какая-то возня, а затем - громкий крик, полный боли. Девушка вздрогнула: "Фобос! Лучезарная Фрея, эти уроды вновь принялись за пленника!", - подумала орна. Она быстро встала и направилась к выходу.
Сбежав по лестнице, Ута увидела, что около десяти Призраков вновь выволокли из подвала молодого эльфа, несколько дней назад захваченного в битве у озера, и привязали к столбу. Лицо пленника было изуродовано побоями, на лбу виднелась глубокая кровоточащая рана, а белый шелковый плащ превратился в странного цвета лохмотья, но было видно, что он не сломлен ни физически, ни морально. Ларон Застр, коренастый Призрак-лешан выстрелил в пленника белым лучом, и эльф заорал. Зрители засмеялись.
Пери, стоя неподалеку от входа, исподволь внимательно наблюдала за всеми. "Сейчас нельзя. Еще слишком рано", - сказала она себе.
Белый луч потух, крик оборвался, и эльф повис на веревках, которые не давали ему упасть. Затем в несчастного ударили сразу два белых луча, и воздух вновь наполнился криком.
Эти слова донеслись до измученного болью Самира будто сквозь какой-то туман. Лучи потухли, и пленник, хватая ртом воздух, вновь повис на веревках.
Ларон Застр и Хамис Вотр, молодой красивый Призрак-орн, обернулись на голос.
- Пери, признайся - тебе его очень жалко? - едко спросил Ларон Застр.
Лешан повернулся и, размахивая браслетом, вплотную подошел к девушке, пристально вглядываясь в ее лицо.
- Мне себя жалко, - громко и спокойно ответила Ута. - Он, - она кивнула в сторону привязанного к столбу Яфа, - должен быть в здравом уме и трезвой памяти, когда его захочет допросить Марготт. А если он раньше времени умом тронется или подохнет, то отвечать будем мы.
Девушка повернулась и быстро пошла в замок. Орна была уверена, что после ее слов пленника оставят в покое. По крайней мере, на какое-то время.
Самира действительно отвязали и поволокли в подвал. Там его швырнули на холодный каменный пол и приковали цепями к стене.
- Ну, подожди! - прошипел эльфу Вотр, с размаху наступая на искалеченную руку. - Завтра, я думаю, здесь будет Марготт. И вот тогда ты повеселишься.
Самир молчал. Молчал, несмотря на жуткую боль в руке. Молодой орн несколько секунд пристально всматривался в лицо пленника, затем выругался, отбросил назад светлые волосы и направился к выходу.
С грохотом закрылась железная дверь, и Яф остался один.
Эльф долго сидел в неподвижности без единой мысли. Самир, по сути, давно уже распрощался с жизнью, его не особо страшили предстоящие пытки, но очень хотелось умереть достойно. Эльф сжался, пытаясь согреться, и вдруг на него нахлынули воспоминания...
...Мать Самира погибла, когда ему было восемь: неукротимая наездница, однажды она не справилась с норовистой лошадью и разбилась.
Через год отец женился на другой, и в доме появились сводные брат и сестра Самира.
Мачеха с первого дня невзлюбила пасынка и постоянно пилила его, а сводный брат Ильтар, который был на четыре года старше Самира, частенько поколачивал молодого эльфа и всячески отравлял ему жизнь. Единственной отрадой была Лифара - сводная сестра, к которой мальчик искренне привязался.
Лифара пыталась по возможности защищать Самира от придирок матери, а отец ни во что не вмешивался, не желая конфликтовать с женой. Так юный эльф прожил два года.
В один далеко не прекрасный день Ильтар обвинил Самира в воровстве.
- Неправда, ты сам потерял свой лук! - крикнула брату Лифара, однако мачеха не стала выяснять, кто прав, а кто виноват и наказала пасынка. К конфликту подключился отец и сразу взялся за ремень.
После жестокой порки Самир убежал из дома к своей тетке, эльфийке Жильберте. Старшая сестра матери была незамужней и бездетной. Жильберта, одна из лучших фехтовальщиц Валии, за воспитание племянника взялась основательно.
...Подъем в пять утра, ежедневный кросс - никакие "не хочу" и "не могу" не принимались, затем - несколько часов тренировки со шпагой. Вечером - еще один кросс или многочасовая верховая прогулка. И так каждый день - ни минуты безделья.
Жильберта воспитала племянника как собственного сына. Благодаря ей Самир стал тем, кем он стал, хотя в детстве эльф частенько злился на тетку, когда за тайком съеденное пирожное ему приходилось бежать несколько лишних агдаров. Кроме того, Самир вовсе не был паинькой, а потому и ремнем получал, и подзатыльники отхватывал...
При поступлении в Греаль молодой эльф взял фамилию тётки, а отца и мачеху постарался вычеркнуть из памяти...
"Надо поспать, - сказал сам себе Самир, отрываясь от воспоминаний. - Завтра мне нужны будут силы".
Эльф попытался сесть поудобнее, и, привалившись головой к холодной стене, погрузился в дрёму.
...Ута вернулась в свою комнату и упала в кресло. Орну одолевали невесёлые мысли. Как ни крути, а нужно выкрасть "Абильярию". Завтра в замок должен приехать Марготт. Он привезет с собой и книгу, и дешифровщика, которого не отпускает от себя ни на шаг. Конечно, "Абильярию" будут усиленно охранять, и всё же это - шанс. Если бы только не эта проклятая книга, дракон её подери! Ута тогда смогла бы, наверное, освободить пленника, и они бы сбежали. Но Лал говорил, что книга очень важна... "Абильярию" выкрасть будет, конечно, очень непросто, но если что-то пойдет не так, перстень спасет её от мучений. Хуже другое: когда приедет Марготт, ей придется присутствовать на допросе пленника, и, возможно, даже участвовать в нем.
Девушка вздрогнула от этой мысли и поплотнее закуталась в плащ. Правая рука нырнула в глубокий карман. Ута до боли сжала два синих каштана, что прислали ей на днях лучшие друзья. Если бы только Лея и Клатр знали, как ей тяжело! А ведь и Лал, и Великий Магистр говорили: "Подумай еще раз! Будет тяжело и очень опасно!"
...Тихо потрескивали свечи, в углу журчал небольшой фонтан. Они сидели в одной из многочисленных резиденций Великого Магистра - Ута, Лал и сам Татур Вар.
Пери после тюрьмы была бледной и исхудавшей - ее на несколько месяцев посадили в Идон, чтобы создать "легенду".
- Ута, чем меньше людей будет знать о том, какую работу ты выполняешь, тем лучше, - тихо сказал девушке Великий Магистр. - Риск огромен. Никто не должен знать о твоей тайной и очень опасной роли - даже Лея и Клатр. Нужно молчать, чтобы сохранить тебе жизнь. В случае любой оплошности участь твоя, девочка, будет печальной. Для шпиона ошибка всегда заканчивается смертью. И ладно если бы просто смертью - нам всем когда-нибудь умирать, но Призраки будут убивать декаду - долго и мучительно.
Девушка подняла глаза и посмотрела прямо в лицо Магистру:
- Я понимаю. Но Клатр и Лея - мои лучшие друзья...
- Всё равно я запрещаю тебе о чем-либо рассказывать им, - неумолимо ответил старый орн. - Запрещаю ради твоего же блага.
Девушка покачала головой:
- Но...
- Ута, Великий Магистр прав, - вмешался в разговор молчавший до этого Лал. - Никто не должен знать, что ты - шпионка. Ты и так очень рискуешь. Подумай еще раз, девочка! Будет тяжело и очень опасно...
Девушка вздрогнула и опустила глаза.
- Я уже все решила, - через минуту сказала она. - Призраки убили моего брата. У нас свои счеты, - орна подняла голову и посмотрела прямо в глаза старому эльфу. - Да и вообще, должен же кто-то рискнуть.
В комнате повисла звенящая, хрустальная тишина.
- Тогда возьми вот это, - наконец нарушил молчание Великий Магистр.
Орн открыл небольшую резную шкатулку, стоящую на столе, и вынул оттуда массивный серебряный перстень, украшенный огромным голубым карбункулом. - Этот перстень с "секретом", - со вздохом сказал он. - Если ты нажмешь на эти вот два цветка, - Вар показал на две небольшие лилии тончайшей резьбы, - то камень сдвинется в сторону и откроет тайник.
Магистр нажал на цветки, и карбункул сдвинулся, открывая тонкую щель. Внутри белели какие-то мелкие капсулы.
- Это - яд, - глядя прямо в глаза девушке, тихо сказал Магистр. - Яд мгновенного действия. Это, девочка, на крайний случай...
Тяжелый серебряный перстень перешел в руки орны. Ута медленно надела кольцо на указательный палец и вскинула глаза на Магистра:
- Я не смерти боюсь, - тихо сказала она. - Я боюсь того, что мне придется убивать своих же и участвовать в пытках...
- И ты будешь делать это ради всех тех жизней, которые ты можешь спасти, - тихо, но твердо ответил старый орн.
...В Призраки ее приняли - по "легенде", обозленную на всех и вся после тюрьмы. За эти три неполных года Ута многое сделала. Ей удалось предупредить Магистра о готовящемся нападении на Карир, и тысячи жизней были спасены, а сотни Призраков убиты. Правда, бывали и неудачи. Одна из самых больших - Киет. Ута не смогла предупредить Братство о готовящемся нападении - обе почтовые вороны просто не долетели.
Умом, хитростью, а больше - тонкой лестью, на которую Марготт был так падок, Пери добилась того, что вошла пусть и не в самый близкий, но все же круг приближенных.
Ута была умна, решительна и осторожна. Красавица-шпионка осознавала грозящую ей опасность, она знала, что у шпионов часто не бывает могил, но она была очень смелой, и удача пока была на ее стороне, хотя Пери все время ходила по лезвию бритвы.
Ута рисковала жизнью с вызывающим восхищение бесстрашием: трижды ей удавалось устраивать дерзкие, виртуозные побеги для захваченных Призраками членов Братства, дважды она успевала дать несчастным яд до того, как Призраки начинали вынимать из них душу, и все же однажды ей пришлось убить своих. Чего ей это стоило, знала только она одна.
Ута собственными руками убила двух молодых членов Братства: Марготт приказал ей сделать это, и ослушаться она не могла. Пленники, два совсем молодых лешана, были избиты, измучены до полусмерти, Пери прекрасно понимала, что для них это - так или иначе - конец, и нет особой разницы в том, чья рука пошлет смертоносный оранжевый луч, однако глаза убитых не давали ей спать по ночам...
Оторвавшись от воспоминаний, орна ласково погладила голубой камень, в котором был спрятан яд, затем встала и тщательно проверила сумку. Нет, она ничего не забыла - все было готово к бегству.
Ута оглянулась и увидела, что уже полностью стемнело. "Пора, - поднимаясь, подумала девушка. - Надо еще раз все проверить".
Орна бесшумно выскользнула в коридор и поднялась по лестнице на верхний этаж. Дойдя до большого круглого зала, Ута вышла на примыкающий к нему балкон и долго всматривалась в темноту. Нигде никого. Девушка прислушалась. Ни звука. Она залезла на тонкие металлические перила, а затем быстро и ловко взобралась на крышу. Ута легла на старую растрескавшуюся черепицу, прижалась к ней и снова прислушалась. Тишина, обманчивая тишина.
Девушка долго ползла по крыше, пока не достигла левого крыла замка. Добравшись до торчащей из крыши небольшой металлической петли, Ута снова прислушалась, а затем выстрелила в крышу голубоватым лучом. Небольшой круглый кусок крыши стал медленно подниматься в воздух. Орна бесшумно опустила кусок на прежнее место и облегченно вздохнула.
Все, что зависело от нее, она сделала. Несколько ночей она лучом вырезала этот люк, чтобы можно было проникнуть в расположенный под ним небольшой зал. Только бы дешифровщика поместили именно сюда!
Благополучно вернувшись в свою комнату, Ута с отвращением сбросила грязный черный плащ и упала в кресло. У нее болела голова, мысли путались - сказывались усталость, нервное перенапряжение и бессонные ночи. "Надо ложиться, - подумала девушка. - Надо ложиться и постараться уснуть. Завтра будет решающий день".
Она расстегнула пояс, к которому были приторочены ножны с кинжалами, сняла тунику и, надев батистовую сорочку, нырнула под одеяло. Однако, несмотря на усталость, сон не шел. Ута лежала и смотрела на потолок, и это белое, в мелких трещинках полотнище, нависшее над головой, уносило ее в пучину давно пережитого.
...Ута училась на втором курсе, когда в Греаль пришел новый преподаватель гипноза и ментальной защиты - лешан Ларон Застр. Он обожал свой предмет, был умным, самолюбивым, жестоким. Застр сразу же выбрал жертву из числа наименее успевающих студентов - красивую эльфийку-полукровку Ильру Сахель. Ильра была усердной и усидчивой, но училась слабо - не хватало способностей. Особенно тяжело ей давались гипноз и ментальная защита.
Ларон Застр, считающий свой предмет самым важным, сразу же невзлюбил Ильру.
На одном из уроков неумение Сахель защититься от направленного против нее гипноза всерьез разозлило Застра. Хлопнув дверью, он выскочил из класса и через несколько минут вернулся с большим горшком, полным раскалённых углей.
В классе наступила мертвая тишина - было слышно, как под потолком жужжит одинокая муха.
Взбешенный лешан заставил Ильру под гипнозом брать в руки раскалённые угли, а однокурсники молчали, потому что боялись оказаться на месте несчастной эльфийки, и лишь стыдливо отводили глаза.
- Боль - хороший учитель, - сказал Застр, глядя на плачущую и дующую на обожженные руки девочку. - Она заставит тебя усерднее учить уроки.
Ута скользнула взглядом по классу. Все сидели с каменными лицами, лишь Клатр Сото - первый хулиган школы, сидящий у окна, бешено сжимал и разжимал кулаки, да что-то тихо шептала себе под нос сидящая за соседней партой Лея Вадь: на открытый протест у этих двоих, как и у самой Уты, не хватало смелости.
- Ты должна сходить к ректору и обо всем ему рассказать, - после урока тихо сказала Ильре Ута, но девочка лишь расплакалась и убежала - пережившая чудовищное унижение, она боялась пожаловаться.
На следующий день экзекуция повторилась.
- Застр совсем из ума выжил! - злым шепотом сказала Лея, как только за лешаном закрылась дверь.
- Надо что-то делать! - тихо ответила Ута.
- Может, написать в Департамент образования? - предложил, подходя к девочкам, услышавший слова Пери Шон Кретт.
Орна махнула рукой:
- Не поможет - они сто лет разбираться будут, - тихо сказала она. - И, к тому же, ты сам знаешь: Застр - родственник ректора...
- Я знаю, что надо делать! - сказал вдруг стоящий у окна Клатр. - У меня руки чешутся отмочить что-нибудь этакое... Встречаемся в полпервого ночи на третьем этаже Северной башни.
Ута, Лея и Клатр долго ждали Шона, но лешан не пришел - проспал.
- Пошли, наконец, сколько можно ждать! - взвилась, устав от ожидания, Ута. - Что у тебя там за план? - спросила она, поворачиваясь к Клатру.
- Мы прокрадёмся по карнизу, ведущему вдоль спален всех преподов, до комнаты Застра и напустим в нее огненных шаров, - сказал Сото девочкам. - Застр, я знаю, никогда не закрывает форточку...
- Это ты здорово придумал! - усмехнулась Лея. - Вреда от шаров, наверное, не будет никакого, но, я думаю, они здорово напугают Застра.
Незаметно выбраться на карниз можно было только из небольшого зала, расположенного рядом с библиотекой. Троица осторожно прокралась в зал, Клатр распахнул окно, и в лицо заговорщикам ударил холодный ночной воздух. Один за другим они выбрались на ярко освещенный луной карниз, настолько узкий, что для того, чтобы пройти по нему, кроме смелости ещё и ловкость со сноровкой нужны были.
Добравшись до комнаты Застра, Клатр, Ута и Лея напустили в неё наколдованных огненных шаров, - и вовремя: через несколько минут щелкнул дверной замок, и лешан вошел в комнату.
Притаившиеся за окном заговорщики видели, как Застр с сумасшедшим криком выскочил из комнаты - лишь громко хлопнула дверь да взметнулись длинные полы расшитой золотом туники.
Ларон Застр "вычислил" их очень легко - Ута до сих пор не знала, сам ли он обо всем догадался или кто-то ему помог.
На следующее утро лешан под испуганными взглядами притихшего класса отхлестал всех троих указкой по рукам так, что чудом обошлось без переломов.
- После уроков - ко мне в кабинет, - прорычал он испуганной троице. - Вы наказаны до конца семестра. Я вам мозги вправлю.
Преподаватель заставлял Уту, Лею и Клатра часами стоять в неудобной позе - подняв вверх руки и опустив голову, причем наказанным запрещалось опускать руки и менять положение тела даже на секунду. Если кто-то пытался пошевелиться, Застр бил указкой по спине. Было страшно, пожаловаться кому-либо они боялись.
- Пытки, вообще-то, запрещены, - через несколько дней, не выдержав, бросила Ута прямо в лицо Застру.
- Подойди сюда! - тут же велел орне преподаватель. - Вытяни руки! - приказал он ей, когда девочка приблизилась.
- Если вы ее ударите - я за себя не отвечаю! - неожиданно раздался голос Клатра.
И Ута, и Застр обернулись. Клатр Сото был очень бледен, но зажатый в руке золотой браслет, который был направлен прямо на Застра, не дрожал.
Выйдя из ступора, лешан сорвал с запястья свой толстый серебряный браслет, и в Клатра полетел белый луч. Эльф не успел защититься - он закричал от боли и рухнул на пол, а в следующую секунду Ута и Лея с криком набросились на Застра и сшибли его с ног.
Неизвестно, чем бы все это закончилось, но в этот момент в дверь постучали - доносящиеся крики, похоже, привлекли внимание кого-то из студентов или преподавателей, на счастье, в этот момент проходившего по коридору. Ута и Лея отпустили Застра, тот поднялся и пошел открывать, бросив на девочек убивающий взгляд.
- Ты в порядке? - в один голос спросили девочки с трудом поднявшегося на ноги Клатра.
- Да. Думаю, что да, - молодой эльф небрежно провел рукой по волосам.
Щелкнул дверной замок, и Застр рывком открыл дверь. На пороге стоял Тем Диро - пожилой преподаватель астрономии.
- Что тут творится? - встревожено спросил он.
- Они хотели меня убить! - прорычал Застр, указывая Диро на стоящую у стола троицу.
- Нас точно исключат из школы! - одними губами шепнула Лее Ута.
- Переживём! - храбрясь, ответила эльфийка.
- Я думаю, вы преувеличиваете, - спокойно ответил старый орн, скользнув взглядом по трём жавшимся друг к другу подросткам. - Не стоит раздувать из мухи слона.
За "покушение на преподавателя", как все это представил Застр, Уте, Клатру и Лее грозило исключение из школы, но за них вступился Диро, и, благодаря его заступничеству, вопрос об исключении отпал. Однако, по настоянию Застра, троицу выпороли - исключительный в истории Греаля случай, когда такого рода наказание было применено к девочкам - и отправили на трое суток в карцер, посадив на хлеб и воду. А выйдя из карцера, Лея, Клатр и Ута узнали, что после очередного урока гипноза Ильра, не выдержав унижений, выбросилась из окна Квадратной башни и разбилась.
После смерти Сахель ректор не мог больше закрывать глаза на "неповторимый педагогический почерк" Застра. На следующий день в Греаль прибыла комиссия из Департамента образования.
Застру дали четыре года тюрьмы - за издевательства и доведение до самоубийства, ректора сняли с должности, Клатра, Уту и Лею сделали едва ли не героями школы... но только куда было деваться от горечи, что не сделали всё вовремя - тогда, когда Ильру Сахель можно было еще спасти от прыжка с башни...
После смерти Ильры Лея твердо решила после окончания школы специализироваться в области гипноза и ментальной защиты, а у Уты появилось двое настоящих друзей... по крайней мере, до последнего времени Ута считала их таковыми.
Застр после выхода из Идона ушел к Марготту, и он был единственным, кого Пери не удалось провести. Лешан подозревал, что она работает на Братство, Ута знала, что он следит за ней, и была напряжена всё время до крайности.
Сон все не шел, простыни жгли разгоряченное тело. Орна вздохнула и перевернулась на другой бок. Нет, без снотворного ей сегодня заснуть не удастся. Ута встала, на ощупь нашла на столе бокал и плеснула туда воды из графина. Затем она нащупала в сумке флакон со снотворным, накапала себе пятнадцать капель, залпом выпила и провалилась в сон.
Марготт приехал рано утром на великолепной гнедой лошади. Все находящиеся в Вирандо Призраки высыпали встречать господина. Ута сразу заметила, что Марготт не в духе. Вайлерта сопровождало около сорока Призраков, но все внимание орны было приковано к высокому молодому лешану в заляпанном грязью сером плаще, на груди которого висела небольшая кожаная сумка. В этой сумке было то, ради чего она пойдёт на любой риск этой ночью - "Абильярия", книга величайших чернокнижников.
- Отведите его в комнату, - едва спешившись, прорычал Марготт, кивая в сторону молодого лешана, - и приставьте стражу. Если ты, подонок, до конца декады не найдешь ключ к шифру, я тебе мозги вправлю.
Спрыгнувший с лошади дешифровщик вздрогнул, отшатнулся и побледнел.
- Господин, позвольте мне отвести его в замок, - быстро сказала Ута.
Девушка с замиранием сердца ждала ответа Марготта: от него зависело все. Секунды казались ей часами.
Наконец вайлерт лениво кивнул:
- Хорошо, Пери. Проследи, чтобы ему принесли поесть, и приставь стражу. Иди с ней, - приказал Марготт дешифровщику. - И вы трое тоже, - обратился он к троим сопровождавшим его Призракам. - Один из вас будет постоянно находиться в комнате, - вы слышите меня - постоянно! - двое других - караулить у дверей. Если он сбежит - пеняйте на себя.
Трое в черных плащах двинулись к замку следом за Утой и молодым лешаном. "Плохо дело, - поднимаясь по лестнице, думала Пери. - Трое стражников, причем один - в самой комнате. И нет ни малейшей возможности остаться наедине с дешифровщиком, чтобы шепнуть ему пару слов".
Ута отвела лешана в комнату, расположенную на последнем этаже левого крыла замка и приказала принести ему еду. Как она ни старалась, но остаться наедине с дешифровщиком ей не удалось, также как и не удалось даже краешком глаза взглянуть на "Абильярии".
- Может, хватит и двух стражников у двери? - как бы невзначай спросила девушка. - Чьё-либо присутствие в комнате, я уверена, мешает ему думать...
- Ты слышала, что приказал Марготт? - мрачно спросил её один из Призраков.
Пери промолчала: спорить было слишком опасно.
Ута сделала всё для того, чтобы облегчить себе задачу. Ночью ей предстояло проникнуть в комнату через люк и выкрасть "Абильярию". Очень много опасностей будет сопровождать эту попытку. "Нельзя оставлять здесь дешифровщика, - подумала Ута. - Когда Марготт узнает, что книга пропала, он его просто растерзает".
Оставив молодого лешана корпеть над "Абильярией", Ута отправилась в Бирюзовый зал, где, как она знала, сейчас завтракает Марготт. Повара постарались на славу, приготовив к приезду господина молодого оленёнка, запеченного в яблоках и сливах.
Войдя на цыпочках в зал, Ута тихо присела на одну из высоких дубовых скамеек. Утреннее солнце, проникая внутрь через растрескавшиеся от времени, кое-где разбитые витражи, бросало разноцветные блики на пол и стены. Пери не было дела до играющих на стенах пятен света - она неотступно думала о Яфе, гадая, есть ли хоть какой-то шанс на то, что пленника сегодня не тронут.
- Ну, и где Тимар? - спросил ее Марготт, на секунду оторвавшись от сочного мяса.
Девушка вскочила и поклонилась:
- Я отвела дешифровщика в комнату. Еду ему принесут, стража приставлена.
Ничего не ответив, вайлерт залпом выпил бокал золотистого квира, и с грохотом опустил на стол хрустальный кубок.
- Где эта мразь? - тихо спросил Марготт, отодвигая от себя тарелку. От этого негромкого, словно шипение змеи, голоса, у Уты упало сердце. По телу побежали мурашки.
- В подвале, господин, - быстро ответил Хамис Вотр.
Марготт встал.
- К столбу его. Быстро.
Вайлерт, ни на кого не глядя, направился к выходу.
Призраки расселись на траве вокруг столба, к которому цепями привязали Самира. Ута пристально смотрела на крупного рыжего муравья, ползущего по одной из высоких травинок - она не осмеливалась поднять глаза на пленника.
Марготт встал с невысокого резного кресла, специально принесенного для него из замка, и вплотную подошел к привязанному к столбу эльфу, пристально разглядывая жуткие кровоподтеки на лице пленника:
- Твое гостеприимство превосходит твою подлость, мразь, - негромко ответил Самир, и от звука этого спокойного голоса в груди Уты разлилась горячая волна.
Девушка наконец осмелилась поднять глаза. Лицо пленника было абсолютно спокойным, и Ута мысленно ему зааплодировала. "А смогла бы я вот так спокойно смотреть в лицо Марготту? - подумала она. - Наверное, смогла бы".
- Но недолго тебе осталось, - продолжал тем временем молодой эльф. - Тебя все равно уничтожат. Пусть не я - пусть другие - но уничтожат.
Марготт усмехнулся и повернулся к неподвижно сидящим на траве Призракам. Глаза вайлерта быстро перебегали с одного лица на другое. Но вот Марготт впился взглядом в лицо Уты, и девушке захотелось спрятаться, убежать, провалиться сквозь землю.
- Пери, научи его вежливости! - приказал вайлерт, направляясь к своему креслу. - Но не переусердствуй!
Невероятным усилием воли орна натянула на лицо улыбку:
- С радостью, господин!
Ватные ноги не слушались. Она не помнила, как сделала несколько шагов и оказалась лицом к лицу с пленником.
Самир смотрел на стоящую перед ним совсем молоденькую девушку в черном плаще. "Улыбается, гадина", - зло подумал эльф, но тут в него ударил белый луч, и все мысли ушли.
"Потеряй сознание, ну, пожалуйста, потеряй сознание!" - мысленно просила пленника Ута, до боли сжимая в руке браслет и постепенно усиливая заклятие.
Боль была жуткой. Самиру казалось, что у него плавится тело и закипает кровь.
- Не грубить господину, ясно? - сквозь собственный крик услышал он звонкий девичий голос.
Еще одна вспышка нестерпимой боли - и Яф провалился в забытье.
Стоя перед Марготтом, Ута краем глаза наблюдала, как двое Призраков тащат бесчувственного эльфа в подвал. Они волокли его небрежно, как тюк соломы, и голова пленника то и дело ударялась о землю.
- Тебе было приказано осторожно научить его вежливости! - удар по лицу едва не сбил девушку с ног. - Теперь он до завтрашнего утра полудохлым проваляется!
- Простите, господин...
Пери не поднимала глаз, чтобы Марготт не прочитал горящего в ее взгляде торжества. Пусть пленнику пришлось пережить несколько жутких минут, зато теперь он на несколько часов избавлен от мучений. А завтра утром... Если повезет, то завтра утром их здесь уже не будет.