Жалящий, бритвенно острый и ледянящий ветер гулял свободной, хозяйской походкой, проникая в каждую щель, закоулок и даже в душу.
Особенно в душу. Ведь именно ей он приносил болезненно жгучее понимание трагедии, что некогда случилась в древнейшем и легендарном городе Гвиссеаде.
Могучая и почти что сказочная обитель несметного количества народов, напоминала покореженный, исгнивший и давно пережеванный столетиями, костяк, столь же мифического зверя.
Серое, обглоданное ветрами и временем, сооружение чем-то ассоциировалось с гигантским следом от подошвы на еще не высохшей после дождя грязи, щедро присыпанной вековечным прахом.
Столь же рельефно и кострубато выглядели обломки кварталов и районов, кое-где размываемые отблесками пока еще не перетертых в пыль костей и хрящей, что некогда были не просто скелетом, а животрепещущим телом гордого и славного зверя. Гвиссеада.
Затянутое, опухшими от носимых ливней и снега, тучами небо, казалось зеркальным отражением погибшего материка. Что давным-давно был целиком застроен сверкающим великолепием вершин архитектурной мысли. Теперь же, точно как крохотный мир, тщательно подобранный для постройки города, здесь царило забвение и пустота.
Сопряжение Стихий исказило и навеки переменило эти места. Не только руины города. Именно, - места. Весь, пускай крохотный, но мир.
Природный катаклизм, сыгравший злую, кошмарную шутку, с целой ойкуменой, истончил планарную структуру планеты настолько, что ее не то что нельзя назвать обитаемой, - сам факт ее существования кажеться чудом. Таких мест не может и не должно существовать. Но они существуют. И не только здесь, а везде. Аномалия и загадка, суть которой пока столь же таинственна, как и происшествия ее вызывающие.
Реймар смотрел на эту жуткую картину с палубы оринависа, ежась и нехотя постукивая зубами. Не только от жуткого мороза, который прорывался даже сквозь взвинченное до максимума отепление, а скорее от ощущений, вызванных подобным зрелищем.
Мир за пределами транспортного средства, на первый взгляд мог показаться безжизненной пустыней. Но лишь на первый взгляд. На самом деле здесь кипела жизнь. Просто в несколько ином и совсем чуждом для существ из крови и плоти, понимании.
Могила Гвиссеада кишела дэймосами и оридами. Создания стихиальных и совместных планов бытия, заселили руины столь же плотно, как некогда их населяли обитателя Ваниада, - материального мира.
Правда, сказать что здесь собрался "цвет" потусторонней нации, - значит нагло соврать. Наоборот. Все самые отвратильные, жуткие и природопротивные существа, которые только существуют, обжили здешние края. А заодно и самые опасные.
Впрочем, чему тут удивляться? Извне, на подлетах к миру, он выглядит как наполовину вымоченный в нефти шар. А за этой "нефтью" скрывается... Лучше вообще не знать что там скрывается, если даже со стороны начисто эфирного пространства Орикаса, мир выглядит, как искороженный чумой и заразой, плод.
- Капитан, - обратился к Реймару вышедший из рулевой Шен, - Радары показывают множественные скопления эфириазной массы. - Ассистент задумался на мгновение, после чего добавил. - Предпочтительно скверного характера...
- Сам вижу, - хмыкнул Реймар, мысленно согласившись с выражением помочника. - Но задания это не отменяет...
"К сожалению", - уже про себя добавил капитан оринависа, все так же опираясь на фальшборт у эфирного визиря.
Реймару не хотелось идти в руины Гвиссеада. Не хотелось выходить из орикасового судна вообще. Как и изначально браться за поставленную Комитетом задачу.
Сколько экспедиций уже сожрал этот треклятый город? Десяток? Сотню? И это только официальных, а с тайнымы, как собственно и эта, - вовсе считать даже было страшно.
Но особого выбора у бывалого навигатора по эфирной бездне не было. Слишком больно комитетчики взяли его в оборот. А обещанные привилегии и прощение всех грешков, некогда вполне удачно промышлявшему контрабандой, оринавту, были чересчур щедры для Комитета. Особенно для Комитета.
Попахивали от этого дельца весьма разительно и ядрено. Но...
- Наш экипаж... м-м... в предвкушении... - неуверенно и слегка смущенно продолжил Шен, наблюдая за реакцией своего капитана.
- Дай угадаю, - угрюмо буркнул Реймар еще больше темнея лицом. - Этот с...
- С-с-сла-а-авный господин Моритас, не так ли, капитан Реймар?! - Прошелестел вдруг рядом мягкий и вкрадчивый тембр "горячо любимого" капитаном пассажира.
Реймара передернуло и он едва удержался чтобы не отскочить от возникшего ниоткуда мужчины. Скорее даже парня. По-крайней мере с виду.
Главный пассажир судна, - тар Моритас, - с виду был весьма странным и неординарным молодым человеком. С виду совсем юный, парень с волосами цвета платины и постоянной улыбочкой на немного аристократическом, и одновременном хищном, лице, был вторым капитаном на судне. Капитаном пассажирской группы шинодов, которым предстояла роль не только главных исполнителей обусловленной Комитетом "прогулки" по падшему Гвиссеаду, но и, по сути, основной оборонительной силы экипажа.
Юношеская внешность эфироманта в паре с его щегольским костюмом скорее какого-нибудь чиновника, нежели бойца, могла обмануть многих. До каких-то пор, конечно. Лишь со временем, вглядываясь в смеющиеся и отблескивающие багром рубина, глаза, можно было понять глубинную и пугающую суть этого паренька, что опрятно разгуливал в своему подчеркнуто черном сюртуке и таких же брюках, заправленных в высокие сапоги необычной, явно диковинного происхождения, кожи с металлическими набойками на каблуках.
Последний пункт лишь подчеркивал исключительность шинода, словно пытаясь предупредить каждого о приближении носителя сапог. Однако, почему-то это нисколько не мешало второму капитану практически всегда являться абсолютно незамеченным. И подобная ситуация все чаще заставляла Реймара серьезно усомниться в своем реальном капитанском первенстве перед условно вторым начальником судна.
- Конечно-конечно, - поспешил заверить юношу Реймар, подозревая, что тот, вполне возможно, старше не только его самого, но и любого присутствующего на оринависе. Если не всех вместе взятых. - Несомненно, славного и чудного, тара Моритаса!
На последние слова, шинод лишь насмешливо и хитро ухмыльнулся, отчего-то приобретая куда более хищности, чем многие знакомые по Орикасу, чудища.
- Так в чем же задержка нашего дальнейшего продвижения к цели, капитан?! - все еще беззаботно улыбаясь, вопросительно склонился шинод, разглядывая Реймара, будто ответ был живим существом и упорно прятался за спиной капитана.
- Сканирование ближлежащего пространства показало великое скопление дэймосом и оридов на всей территории города, - перефразировал слова ассистента капитан. - В основном, это крайне недружелюбные и целиком хищные сущности. И это показало только поверхностное сканирование.
- Но это ведь и так было очевидно, капитан! - Вскинул, такого же платинового цвета, брови Моритас, скрыв их под челкой весьма буйной прически, что целиком и полностью отрицала аккуратность и изящность костюма, своей хаотичностью.
Реймара снова передернуло. Общение с таром Моритасом давалось ему с трудом с первых же минут знакомства, когда представитель Комитета устроил будущим спутникам первую очную ставку. Тогда, помнится, Моритас явился в комнату, где его ждал Реймар, сквозь огромное настенное зеркало, вызвав первую, но далеко не последнюю нервную дрожь оринавта, своей беззаботной улыбочкой.
С тех пор, ситуация лишь усугублялась и теперь капитан вполне оправданно подозревал один из своих глазов в систематическом подергивании при встрече с шинодом. Последнего же сей факт явно несканно веселил и он ни пропускал ни одного шанса насладиться общением.
- Приблизиться ближе на оринависе у нас не получиться, - наконец-то взял себя в руки Реймар и приняв уверенную позу, продолжил. - Придеться выходить наружу отсюда, а не в центр, как планировалось. И на ветробежцах следовать к цели, иначе есть большой риск остаться без оринависа.
Моритас понимающе кивнул.
- В таком случае, следует поспешить со снаряжением ветробежцев. Пока не начался ливень, - сказал шинод.
- ...или того хуже, - снег, - тихо добавил все это время молчавший Шен, явно надеясь быть неуслышанным. Но его надеждам не суждено было сбыться.
- Не так страшен зверь, как слышиться в его реве, господин Шентарро, - лукаво подмигнул Моритас парню. - Приведшие нас сюда причины, отнюдь не безосновательны. А потому, Вам не стоит беспокоиться об умении моей дюжины, пользоваться основаниями для переведения причины в следствие. Как говорят сидори, - "зерну - правду, земле - истину".
Помочник Реймара, явно ничего не понявший из слов шинода, неоснозанно сдвинул брови, становясь точной копией своего капитана и лишь согласно кивнул, видимо, посчитав это самым беспроигрышным ответом.
Платиноволосый колдун, как до сих пор часто называют шинодов, в простонародье, лишь улыбчиво кивнул Реймару в сторону машинного отделения, где стоят ветробежцы, прозрачно намекая на дальнейшие действия и скрылся в сторону нижней палубы, где его явно уже ждала команда из таких же, не менее странных, шинодов.
- Чего застыл, парень?! - тихо спросил Реймар, вытирая клетчатым платком привычно выступившую, после встречи с Моритасом, испарину. - Слышал же, что сказал тар. Пошли готовить все...
Спустя около часа, укрытый "мимикроидом" и "хамелеоном" оринавис, выпустил из своего чрева семерых небольших, каплеобразных "ветробежцев" с шинодами внутри. Те понеслись прочь от высочайшей скалы над уровнем навеки замерзшего моря, где располагалось замаскированное судно, в сторону огромных останков города Гвиссеада.
Путь лежал неблизкий и чрезвычайно опасный. Потому, в целях безопасности, каждый из отправленной семерки имел при себе портативный визирь. С его помощью остальные члены шинодской команды, оставшиеся для охраны оринависа, и весь экипаж суда, могли воочию наблюдать за успехами первой группы в диспетчерской комнате.
Выбрав основным наблюдательным экраном, визирь правой руки Моритаса, - Баата, почти все присутствующие на оринависе с замиранием сердца наблюдали за картинами, что открывались перед шинодами. Почти все, потому что помимо наблюдения особо важным был контроль состояния оринависа, дабы к нему вдруг не явились непрошенные гости из местных жителей. Да и визуальная связь с отправившейся семеркой, присутствует ровно до того момента, пока эфироманты не войдут в цитадель, потому самого интересного никто не увидит. В это случае им останеться лишь ждать согласно таймеру и если никто не выйдет на связь, - отправлять вторую подкоманду.
Кроме того, - шестеро оставшихся шинодов, все как один напряглись, явно волнуясь за товарищей, ушедших в обитель забвение и тлена...
Ветробежец Баата мчался мимо зданий, напоминающий призраки догоревших свечей, минуя то что когда-то, еще до его рождения, было улицами, бульварами, площадями, кварталами.
Каплеобразная семерка выстроилась в структуру такой же формы, подходящую как абсолютного контроля местности, так и для обороны, в случае неожиданной атаки, или наоборот атаки.
Ветробежцы, напоминающие втиснутые в эфирную оболочку металлические кресла с движком управления и несколькими оборонительно-боевыми структурами, неслись мимо бледных теней оридов и здесь едва-едва тлеющих полуматериальных дэймосов. Исконные жители глубинных слоев Орикаса, которых не так-то просто встретить в планарном бытии эфира, не говоря уже о материальном Ваниаде, похоже чувствовали себя здесь как дома.
Баату мало нравилась затея капитана Моритаса с этой вылазкой. Можно было лишь гадать о важности миссии, возложенной Комитетом, раз о ее выполнении попросили самого капитана. Все знали о риске, опасности и высочайшей вероятности невозврата, но всеравно согласились. Потому что этого хотел Моритас. Нет. Неправильно. Не хотел. Жаждал!
Баат мельком зыркнул на транспорт капитана, что находился в сердце боевого построения. Шинод из народа бистал, племени мии"до, или как принято говорить в Импублике, - биспанд, никогда раньше не видел Моритаса столь устремленным, захваченным идеей... одержимым ею. Это настораживало. И за многие годы, проведенные с капитаном, Баат мог сделать лишь один вывод, - чем бы не закончилась эта экспедиция, ничто не будет так как прежде.
С этими угрюмыми мыслями, он лишь напряженно сжал прохладные ручки важилей управления и продолжил следить за обстановкой вокруг, как через прозрачную оболочку обшивки ветробежца, так и через несколько побочных экранов возле руля, где отображались результаты непрерывной работы сканеров и радаров.
Дикая, мертвая земля Гвиссеада, напоминала призрачные чертоги проводника душ Йессалина, в которой среди огрызков некогда великой цивилизации, копошились как тени усопших, так и отблески не рожденных, но навсегда пожатых руинами.
Их путь лежал к центру города-материка, где высилась цитадель-башня древних шинодов того, что позже стало именоваться Импубликой. Там, в зыбких, пропитанных гнилью и стужей, недрах храма первых шинодов, крылось нечто, за чем они сюда явились.
Моритас так и не сказал, что это, дав описание лишь емкости или тары, в которой должен храниться артефакт. И его эфирную фонографию. Чтобы, даже если с капитаном что-то случиться, или вовсе первая группа не достигнет цели, - их дело могли продолжить остальные.
Честно говоря, судьба смертников никого не радовала, но с другой стороны, если бы не капитан, то каждый из дюжины помер бы еще до знакомства с ним. А по закону чести, по-крайней мере для Баата, Моритас теперь единоличный собственник их жизней.
Здания и дороги, местами больше порожие на эфирные шумы или помехи, чем на реальное пространтство, мелькали мимо, оставляя позади непотревоженных духов, как по привычке, до сих их называет биспанд.
Громадина цитадели, полусточенным клыком торчащая из сердца центральной площади, приближалась. Жаль что их цель вовсе сама башня с относительно компактными и легкосканируемыми этажами. Пусть даже исскуственно расширенными пространственно. Нет. Их ждала задачка посложнее, - подземелья, укрытые в горловине стесанного вулкана, на котором, собственно и строили обиталище шинодов.
Когда-то Баат читал, что этот обузданный древними мастерами вулкан, питал их лаборатории и саму башню столь чистым и безупречным эфиром, что даже одно нахождение здесь, облагораживало и раскрывало энерегетические структуры организма. Не говоря уже о легкости манипуляций столь концентрированной энергосубстанции.
- Через три минуты, будем у входа, - прошелестел по общей связи флегматично вязкий голос Тэссея. - Готовьте доспехи, и не забудьте установить максимальную термоизоляцию, - термпература критическая низкая для любого вида живых существ...
- Прям таки для любого, - насмешливо зазвенела Кода в ответ. - Тут вон табуны всякие разные бегают и ниче...
- Готовьтесь. - Неожиданно холодно и жестко произнес Моритас, чем мгновенно прервал все дальнейшие разглагольства.
Баат хмуро цикнул пытаясь унять дискомфорт от всплывающих подозрений.
Как и было обещано, - ровно три минуты спустя они прибыли к начальной точке главной и первостепенной фазы плана.
Пролетев мимо отголосков того, что некогда было триумфальной лестницей и колонной короной вокруг нее, боевое построение ветробежцев застыло в воздухе. Поочередно становясь полуматериальным, каждый транспорт в столь же жестком порядке, выпускал шинодов преобразованных, глухими и аболютно герметичными ко всем видам воздействий, доспехами.
Семеро укрытых "мимикроидом" и "хамелеоном", шинодов, точно также беззвучно и без слов, построились в боевой порядок, но теперь уже кругом, - прикрывая и контролируя как друг друга, так и пространство вокруг.
И двинулись прямиком к черному зёву входа.
Внутри обстановка была точно такой же как снаружи. Пустота и тлен.
Некогда величественный хол с двумя огромными, изящно изогнутыми полудугой, лестницами вверх и их точными копиями вниз, теперь был лишь смазанным воспоминанием былого величия. Декорации, когда-то перехватывающие дыхания своей безусловной шедевральностью, сейчас вряд ли могли бы напомнить нечто, кроме лишь теней.
Даже чувство какого-то детского восторга, сопровождающее Баата, при прежних визитах в древние храмы, гробницы, крепости и замки, молчало. Не было ощущения чего бы то ни было захватывающего. Одна лишь тревога и напряженность в бездне хищной и темной пустоты, от которой не спасал ни один сканер, визирь, модулятор изображения и прочее.
Именно таким, однотонным, безвкусным, безцветным и главное, - безжизненным, запомнил Баат это жуткое место. Они шли молча, лишь изрядка перекидываясь командами и отчетами. Минуя сотни, а может и тысячи залов, несметное количество галлерей, комнат, лабораторий, библиотек и всех прочих достопримечательностей любого цитадели шинодов, которые здесь превращались в черное, беспроглядное ничто.
В мире, надолго застрявшем между реальностью и небытиём, жизнью и могилой, как и в любом живом существе, со временем не остается ни того, ни другого. Даже потусторонние сущности использовали это место, скорее как полигон для выяснения обоюдных обид с дальнейшим уходом подальше. Если им, конечно, это удасться. Ведь тех, кому не посчастливилось уйти отсюда, ждет участь самого мира. Именно поэтому такое великое количество дэймосов и оридов здесь оказалось. И именно поэтому, будучи относительно живыми, они в прямом смысле заживо гниют здесь, будучи запертыми на раздорожье реальностей...
Баат упустил момент, когда они достигли цели.
То, в отличии от ожиданий, была небольшая лаборатория, похожая на любую самую заурядную лабораторию из ныне существующих. Прямоугольное помещение примерно пять на пятнадцать саженей с несколькими рабочими столами, одним книжным шкафом и двумя древними аналогами нынешних систематизаторов данных. А в остальном: баночки и колбочки, чашечки и стаканчики, реторты и весы, "считалки" и "анализаторы", перегонные кубы и центрифуги, хирургические принадлежности и холодильники...
Самая обычная универсальная лаборатория любого уважаеющего себя шинода. Правда, раскрошенная временем и обстоятельствами.
Но, похоже, Моритас явно знал зачем он сюда пришел. Не обращая внимания на короткие всполохи с которыми команда добивал нескольких встреченных дэймосов, уверенно зашагал в противоположную от входа сторону и начал изучать голую некогда выложенную известняком стену.
Несколько минут спустя, что-то щелкнуло и стена, по логике должна была изменить свое положение или еще что-то в этом роде. Однако вместо это она просто осыпалась пылью, открывая путь в наполовину меньшую нишу.
В скрытом помещении лаборатории стоял лишь столь и небольшой шкаф. На столе стояла шкатулка довольно вычурной формы эллипсоидно вытянутой к краям сферы, на трех тонких ножках.
Баату показалось что капитан на миг замер, будто в предвкушении и лишь спустя несколько мгновений взял шкатулку, бережно спрятав в транспортировочный кейс. Судя по всему, все произошедшее не оказало никакого влияния ни на шкатулку, ни на ее содержание, ведь она даже не скрипнула, когда ее взяли в руки, не говоря уже о том, чтобы осыпаться или раскрошиться.
- Готово. Уходим. - С нотками удовлетворения в голосе, молвил капитан, быстро двигаясь к выходу.
Все двинулись по приказу, не забывая паралельно обследовать местность и контролировать ситуацию. Баат хотел дождаться пока выйдет Моритас и проследовать за ним, но шинод вдруг остановился на полушаге, словно услышал что-то позади. Считая себя довольно чувствительным к всякого рода нестабильностям и пространства, и эфира, биспанд внутренне напрягься, посколько не ощущал ничего, что могло бы привлечь внимание капитана.
- Ну-ка, подержи, - неожиданно всучил в руки Баату кейс Моритас, над которым буквально секунду назад едва не пускал слюни.
Капитан быстрым шагом вернулся в нишу. Постоял, покрутился, явно не зная сам, что именно ищет. Так длилось несколько минут.
- Хм, капитан, - неуверенно обратился Баат. - Нам...
- Тихо, - поднял указательный палец Моритас. - Ни звука!
Спустя мгновение старший шинод отряд неожиданно сотворив эфирную композицию "вскрытия" и резко вонзил ее в пол. Поднялись несметные тучи пыли, тут засорив все наблюдательные сенсоры.
- Что за... - прошипела Кода, первой из остальной команды, врываясь в помещение.
Мигом после еще одна композиция мгновенно очистила воздух и вся команда стала свидетелем дикой картины, - Моритас стоял над разкуроченным полом скрытой ниши, из которого исходило слабое голубоватое сияние.
Еще одна манипуляция капитана и на глазах у всех из пролома медленно левитирует защитная капсула, формой и размером похожая на детский гроб. А ведь именно чем-то подобным она и была, поскольку, почувствовав влияние направленного эфира, капсула активировала аутентификационный протокол и на месте крышки появилось непроницаемое энергетическое окошко, сквозь которое стало видно, что внутри капсулы, свернувшись позой эмбриона, лежит тельце челевеческого ребенка. Мальчика.
- Раздолби меня пресветлая Тэя... - прошептала все та же Кода. - Скажите, что вы тоже это видите...
Но ответить никто не успел. Неприкрытые действия капитана, будто разбудили всех до этого дремлющих тварей вокруг и те рванулись на лакомый, невиданный веками кусочек.
Дальнейшие действия были максимально прямолинейны. Даже не пытаясь сказать что-либо капитану о капсуле, которую тот уже прицепил на эфирный поводок, отряд стал плотным кругом в лаборатории, формируя ментальную совокупность.
Уже не таясь, шиноды обьединили силы и сформированным колективным порывом зацепили крючек связи с эфирными якорями, что были закреплены на ветробежцах. Постройка многоуровневого каркаса метаформулы, завершилось ровно в тот момент, когда в лаборатории начал осыпаться потолок и крошиться стены. Как раз появился первый, вновь воспылавший пламенем орикаса, дэймос, протягивая конечности-щупы к шинодам и...
Проход Теневой Лестницей прошел безупречно, доставив отряд лишь с небольшой погрешностью. Вместо места остановки ветробежцев, они перенесло к месту входа в цитадель.
- Реймар! - зарычал Моритас по связной линии, забыв о привычной вежливости и витиеватости речи. - Оринавис в готовность! Летите нам на встречу! Быстро!!!
Наверняка ошалевший от вдруг возобновленной, да еще и таким тоном, связи, капитан оринавис лишь пролепетал что-то несвязное в ответ, больше расчитывая на гул двигателей, дающих понять всю степень затребованной готовности.
Тем временем, пока семерка шинодов продвигалась к оставленным ветробежцам, их глазам и визирям открылась довольно неприятная картина бытности. Взбалмошенные неожиданным и столь мощным всплеском эфира, как Темная Лестница, явно пришли в себя все доселе мерно тлеющие опасности падшего Гвиссеада.
Неприятная, отдающая нытьем в суставах и висках, дрожь прокатилась по руинах древней метрополии, предупреждая шинодов о грядущей опасности.
- Помогите с капсулой! - скомандовал Моритас, когда они вернулись к транспорту.
- Не поместиться, - ответил Лиам. - Сливаем бегунов?
Капитан лишь коротко кивнул, отдавая приказ приступить к переформатировке двух ветробежцев в один, но двумя пилотами и местом для крепление добытого детского схрона.
События набирали куда более активный оборот. Баат лишь успевал следить за своей частью работы, попутно пряча нчисто забытую Моритасом шкатулку, ради которой и затевался весь сыр-бор, а теперь она оказалась даже не чем-то другорядным, а вовсе вылетели у капитана из головы.
- Есть! - одноголосно отрапортовали все семь всадников ветробежцев, несколько минут спустя.
Когда транспорт взвился в небо, выключая лишние службы, что уже отпали из-за раскрытия их присутствия, шиноды дали весь упор мощности на скорость. Задребеждала обшивка транспорта, некоторые датчики и экраны замигали, а некоторые и вовсе погасли. Теперь уже шестеро ветробежцев стремительно набирали высоту и скорость, безропотно корежа структуры двигателей и безжалостно пожирая ресурсы мана-батарей.
С Гвиссеада поднималась рябящая, грохочущая волна, будто облако разреженного дыма из трубки. Начинался ливень вперемешку со снегом, или тем что здесь должно было быть "ливнем" и "снегом", а самом деле, - самый настоящий град размером с кулачек младенца, каждая капля.
Пробудившиеся от вечного томления обитатели этих странных мест, раскрыли глаза. И узрели. Теперь шинодов не смог бы укрыть ни один щит, маскировка или любые другие хитрости в паре с достижениями науки. Как хищник чувствует запах своей жертвы, так дэймосы и ориды чувствовали суть шинодов.
- Встреча с оринависом будет через четыре с половиной минуты, капитан, - необычно быстро заговорил Тэссей. - Но... - он замялся, - если эта орава рванет за нами на первуя пелену... Вряд ли мы доберемся до второй, - двигатели взорвутся от резонанса...
Зависла тишина. Все понимали о чем говорит коллега. Двигатели оринависов рассчитаны на конкретное количество энергии и эфира. Пропускная способность механизма пропустит в первый, - переходной, - слой Орикаса, лишь само судно, максимум еще одно, его точную копию. Но никак не армаду, жадных до наживы, иноплановых сущностей. Подобное просто выведет из строя механизм и оринавис вместе со всем экипажем либо будет перетравлен в полуматерии первого слоя, либо будет сожран преследователями.
- ...или же мы рискнем и прорвемся. - Подытожил Моритас и натянуто насмешливо обратился к другому капитану. - Справимся, господин Реймар?!
- Нету сва... кхм... других вариантов, тар Моритас! - ответил Реймар, показав себя образцом выдержки.
Ровно четыре с половиной минуты после сообщения, ветробежцы были поглощены оринависом, чей эфирный двигатель уже начал раскрывать прореху в пространстве, для прохода первой пелены.
Вихрящаяся туча, разбуженного Гвиссеада, неумолимо приближалась, словно оправдывая слова тар Тэссея о неизбежности. Весь экипаж оринависа сейчас находился в главной диспетчерской, ожидая своей судьбы.
Чтобы погрузиться в реальность первой пелены полностью, судну не хватило считанных мгновений. Оринавис настигла хищная тьма...
И разбилась о вспышку чистейшего эфирного потока, что подобно молоту небывалой мощи, размозжил подступающия ряды врага. Разбил и затем, опровергая все законы планарного строения, - не просто зашил прореху в Ваниад, а прорубив сразу две последующие пелены, отправил судно прямиком в открытый, бурлящий эфирыми штормами Орикас.
- Значит, это правда... - прошептал Моритас, не веря своим глазам, когда уже готовясь к смерти, увидел как капсула из недр цитадели открылась.
Нагой мальчик, не больше десяти лет отроду, пылал первозданной мощью эфира, смотря сквозь материю и реальность в сторону, откуда за ними только что стремилась голодная тень навеки умершего города.
Спустя же мгновение, жар потух, а дитя, обмякло, потеряв сознание, после бурного пробуждения. Но тар Моритас не дал упасть маленькому мальчику. Бережно, как самое ценное сокровище, подхватил и укутал в теплый плед, по привычке изьятый едва ли не с воздуха.
Экипаж молча смотрел за этим не произнося ни слова, а возможно и вовсе потеряв дар речи от пережитого и увиденного.
Тар Моритас же лишь вернул на лицо привычную ухмылку и, повернувшись к товарищам, торжественно произнес:
- Господа, рад Вам представить наследие падшего Гвиссеада...