Дегенерат смотрел в окно и думал, про то, умеет ли он думать. Дегенерат решил, что не умеет. Дегенерат думал о себе и понял, что он в сущности никто, даже не дегенерат. Дегенерат думал о прохожих, о тротуарах, о деревьях, о собаках, о небе и о лужах. Бессмысленное нагромождение домов, хозяйственных построек. Город, затем села, поселки, опять города, между ними поросли леса, горы, океаны. Бесконечный хаос, копошащийся и бойкий. Снуют в разные стороны люди, ползут механизмы, летают птицы, плывут рыбы. "Бессмысленное - бессмысленно. Может ничего и не существует" - подумал дегенерат. Как красиво я подумал, думал дегенерат. "Значит, красота существует, горы и океаны тоже красивы, в них красота творения Бога. Но они все бессмысленны, значит и божественное - бессмысленно". Темнело. На него божественно не светила люстра, он зажег ее и она бессмысленно осветила комнату. Дегенерат подумал, что он забыл вспомнить о самом главном. Но забыл, о чем он должен был вспомнить.
Притча дегенерата.
Дегенерат сидел и пил пиво. Пил пиво. Курил. Смотрел по сторонам.
К нему подошел человек:
"Я ищу язык, который будет понятен всем людям на земле. Много лет я искал слово понятное каждому человеку. Евреи, русские, немцы, негры, лаосцы..."
"Кто, кто?" - спросил Дегенерат.
"Жители Лаоса" - ответил человек.
"Ты нашел язык?"
"Да, это язык страха. Я бы мог сказать, что убью тебя, и ты испугаешься. Но вдруг ты не поймешь меня? Поэтому я сейчас ударю тебя. Я уверен, что так меня поймет каждый".
Дегенерат дал человеку пиво, сигареты и денег, а потом пошел домой.
По дороге он думал:
"Какого умного и доброго человека я встретил, единственное плохо, что он не нашел человеческий язык. Хотя его все понимают. Он должен быть счастлив..."
Метафизика дегенерата.
Дегенерат стоял на обочине дороги и смотрел на проносящиеся мимо машины. Машины были похожи на стрелы. Он вспомнил, как когда-то какой-то умный человек говорил, что либо машины не существуют, либо они не движутся. "Как же так?" - думал дегенерат.
"Нельзя умереть дважды бросившись под машины, если бы я сейчас решился, то меня сбил бы этот водитель автобуса, а вот сейчас та красная иномарка. Согласно теории получается, что и движения и машин нет, и я могу спокойно перейти дорогу".
"Это плохая теория", - заключил дегенерат. "Если только не принимать во внимание мое собственное движение. Я бросившийся под автобус, буду другим, чем бросившийся под иномарку. Значит, я либо не существую, но движусь, либо существую, но не движусь".
"Тогда все ясно", - решил дегенерат, и сел на лавку автобусной остановки.
"Я как беженец, изгнанный из родного города, сижу на берегу моря. Все, что впереди меня - изменчивая водная гладь. Дальние острова открывают для меня разные возможности. Я мог бы посетить Милет, уехать в Афины и лепить там горшки, или стать служителем оракула в Дельфах. Все, что позади меня - земная твердь. Я больше никогда не смогу посетить мой родной полис на Крите. Когда я отправлюсь к богам, быть может, я вернусь на свою родину".
Ему казалось, что он видит паруса торгового судна, отчаливающего от берега, слышит шум паруса на ветру, как с корабля что-то кричат ему люди.
Он встал и пошел на другую сторону дороги.
Он бежал и бежал. Кричал им в ответ, что он хороший мастер и обучен грамоте. Споткнувшись, он упал на песок. Поднялся, сделал несколько больших шагов. Корабль все дальше отходил от берега. Он броcился плыть... Горел зеленый цвет. Дегенерат перешел на другую сторону дороги. "Долгий же здесь светофор", - подумал он и пошел домой. Перед сном он думал, что у Бога есть ключи. И он открывает ими замки от времени для всех попавших в рай.
Этика дегенерата.
"Не бывает плохих людей", - однажды заключил дегенерат.
"Просто им всем не хватает терпения", - думал он.
"Если бы люди по-настоящему хотели бы долго жить, они бы стремились делать добро, дарить окружающим в подарок свою жизнь, не требуя ничего взамен. Я живу также как и все, хотя я хороший и добрый человек. Я это знаю точно. Каждый день для меня как последний и я боюсь считать, сколько их мне осталось. Я борюсь как зверь за каждый кусок хлеба и стараюсь не отдать захваченное никому. Я не замечаю доброту окружающих меня людей, лишь потому, что я стараюсь сберечь все лучшее для сытого будущего. Я боюсь, что проявив сострадание к чужим, я выращу гиен, которые сожрут меня ночью. Я смотрю гиенам в глаза, и каждый раз выбираю, какую мне в этот раз посадить на цепь. Это все очень, очень плохо".
Он встал и налил себя чаю. Выпил. Походил по комнате, и пошел спать. Завтра надо было рано вставать на работу.
Постскриптум.
Я помню, он говорил мне, что ему все равно и через 5 миллиардов лет некому будет вспомнить ни его, ни Бонапарта, ни кого-либо другого. Что, к сожалению, Вернадский не прав. Что Вселенной и тем более Богу эти тонны информации не нужны. Что если есть в Космосе разум, мы никогда не сможем его понять. И что все животные равны человеку и страх в их глазах понятен даже таким извергам как мы.
По мне - это всего лишь тщеславие, и оправдание того, что его никто не хочет услышать, а тем более понять. Однако я решил исполнить волю этого человека, и отобразить его краткие записи на просторах Рунета.
С уважением, автор, и дегенерат, текст которого лишь немного подвергался авторской правке.