По рождении Костя нарекли
Зиновием. Немного странно для верного уха, но
человек ко всему привыкает, и Кость понемногу
привык. Он не ругался, когда путали имя и фамилию,
он имел привилегию быть человеком с двумя
именами и относился к этому спокойно, не придавая
ни одному из них лишнего веса. Кость. Так называла
его Оксанка. Он никому не рассказывал опутанную
романтикой историю своих предков. Надобно
сказать, из них он знал только бабу и деда,
умершего еще в годы войны; его единственное в
семье фото видел мальчишкой в большом отцовском
альбоме. Но Кость считал, что знает деда. Во
всяком случае, Кость понимал почему, оставив
крестьянство, тот ушел играть в каком-то
оркестре, “хозяйство продул в трубу". Также
знал, отчего он бросил и это занятие ради того,
чтобы строить дома. Он до конца жизни строил дома
людям (Кость представлял себе села и села этих
построенных дедом изб), а умер не в своем, а в
чужом. Кость походил на деда: всегда говорила
мать. Очевидно, его двойственность — результат
удвоения имен — уже давала себя знать. Отец
ничего не говорил. Он не доверял Костю, и это было
его горем — не сойтись с собственным сыном.
“Дурак",— за глаза говорил он о нем. Кость
знал, что он так думает. Он не обижался. Он и сам не
доверял другому себе, багрянородный — человеку
Божьему.
Кость закрыл глаза и
вообразил: сидишь за столом в кабинете. Кабинет
славный, светлый, в нем несколько таких столов, и
за каждым работают. Приятные люди, славные. Стол
также славный: широкий, глянцевый, внизу пять
шкафчиков и четыре полки: для неотложных дел и
бумаг, для удаленных во времени, для всяческого
хлама. Кресло мягкое, со спинкой, хорошее. Сидишь
час, два, три; выйдешь, покуришь. Расскажешь
анекдот, выпьешь кофе, зажуешь чем-то, опять
сидишь час, два, три.
На улице весна. Шум и нежная
уличная влажность. Постепенное изменение границ
между землей и зеленью, асфальтом и дерном.
Фиолетовые фиалки на широких подоконниках
пятиэтажек. Грачи вышагивают аллеями,
рассудительно смотрят перед собой в землю,
покачивают носатыми головами. Голубое небо.
Теплые дожди. Шапки цветных зонтиков на
бульварах. Больше всего Кость любил аллеи и
голубей. Аллеи засевались по весне травой, птицы
ходили и выклевывали сухие зерна. Надутые голуби
и серые голубки. А потом тьмой падали воробьи и,
почирикав, перелетали на другое место.
Кость не мог работать весной.
Он весной был болен. Он неправдами выбивал
больничные, носил знакомым коробки шоколада, он
ругался с директором и замами, он опаздывал на
работу и халтурил. Его увольняли. Он устраивался
опять, как только отцветала на городских озерах
благоухающая лепеха.