- Сегодня - Всемирный день шоколада!

Восторг так и вибрировал в голосе Василисы, которую я предпочитала ласково называть Васей, особенно, в те моменты, когда следовало добавить: "Не надо". Ее энтузиазм ярко загорался веснушками на впалых щеках целеустремленного худого личика, в синих очах так и переливалась слезой умиления идея превратить жаркий июльский денек в пир шоколада, но я слишком хорошо понимала, куда он может завести.

Я даже поежилась от елейного голоса интуиции, предупреждающего о необратимых последствиях диеты, которую Вася с завидным ослиным упорством соблюдала и ненавидела уже целый месяц, стараясь избавиться от своих шестидесяти килограммов. И дождалась же результатов!.. Ведь диету соблюдают только затем, чтобы нарушить поеданием запретного, сладкого-сладкого плода!

- Васенька,- осторожно проблеяла я, собираясь повторить свое вечное: "Не надо",- очень хорошо, что есть такой день...

- Конечно! Во-первых, это ведь праздник души и тела! А во-вторых,- хитро прищурилась моя подруга,- это стопроцентные скидки в кондитерской!

И Вася потянула меня твердой, товарищеской рукой из офиса, где я спасалась от летней духоты в объятиях кондиционера. Остальных сотрудников он сдул беспощадными сквозняками, даже шеф побаивался оставаться здесь надолго, чтобы не расцвести температурой и простуженным голосом.

В конце концов, я позволила Васе вытащить меня из царства рабочего покоя и прохлады в ад под названием "Расплавленная сковорода вместо асфальта". К счастью, кондитерская находилась совсем недалеко - достаточно было взять телескоп, чтобы с его зоркостью прочесть в боевой раскраске вывески вылизанное регулярными дождями "Сладкая шалость".

Эта крепость капитулировала в первую же минуту штурма прилавка. Окруженные яркими обертками всевозможных тортов, тортов, кексов, мороженого, печенья, конечно же, шоколада и прочих яств многочисленных побед, мы слюнками текли в мое жилище, предвкушая блаженство во рту и желудке, шуршали на всю улицу легкой эйфорией, пьяно хихикали, притягивали завистливые взоры прохожих, где читалось: "Ну, почему они, а не я?!", и растолковывали им, что есть такой день, когда все едят только шоколад, пьют только шоколад и даже становятся тео бромом, этой пищей богов, этим ш-ш-шокола-а-адом-м-м...

- День шоколада только французы отмечают,- заметил один из имевших несчастья попасться нам по пути и тут же получил в ответ возмущенное:

- А мы чем хуже?!

- Даже целоваться по-французски умеем!- авторитетно заявила Вася и рьяно принялась доказывать свое умение на деле, после чего бедный прохожий уже не сомневался, что наши побеждали, побеждают, будут побеждать, и не звал отчаянно на помощь, крича:

- Режут! Убивают! Насилие!..

А мы, удовлетворенные его капитуляцией, соблазняли шоколадными запахами город, передумав наполнить ими мой дом, и густым ароматом влились во флакончик "Кафе".

- Официант!- повелительно взмахнула Вася зажатым в руке тортом и едва не угодила им в строгое лицо молодого человека сзади, который и оказался официантом.- Горячий шоколад на две персоны!

За столом мы не сразу увидели картину, висящую на стене напротив с очаровательным названием "Шоколадница".

- Скажите,- обратилась я к молчаливому официанту, который не спешил выполнить заказ и продолжал стоять возле нас.- Можно ли ее купить?

- Можно,- милостиво кивнул он в ответ, тут же прошелестев пачками баснословных нулей, из-за чего глаза превратились в огромные блюдца, а купленный в кондитерской шоколад начал на них медленно таять.

- А что вы хотели?.. Известная картина семнадцатого века, родившая легенду о любви с первого взгляда, в которой некий аристократ зашел в венскую кофейню, чтобы попробовать новый шоколадный напиток, и был настолько очарован обслуживающей его официанткой, что взял девушку в жены.

Очередная сказка о Золушке, не иначе!.. Я уже хотела было поблагодарить, как раздался грозный топот двух охранников. Подойдя к нам, секъюрити принялись что-то бурно объяснять на немецком.

- Эй до нот ферштейн!- беспомощно посмотрела я на спокойного официанта.

- Они говорят, что вы ошиблись адресом,- будничным голосом перевел он.- Вы попали в Дрезденскую галерею, поэтому весь ваш шоколад придется конфисковать, чтобы он не запачкал искусство.

Вот! Вот она, любящая во всем порядок и чистоту Германия! У меня даже коленки задрожали от ужаса и восхищения, и я, ничтожная, пала бы, не будь пламенного темперамента Васи, благодаря которому подружка уже успела съесть энное количество шоколадных калорий, и теперь на пальцах объясняла суровым представителям закона:

- Давайте договоримся! Да, по-немецки я ни черта не ферштейн, зато знаю французский!

И Вася под мои стенания "Не надо!", принялась доказывать на деле глубокие познания французского поцелуя и языка.

- Официант!..- с мольбой обратилась я к молодому человеку, пока Вася осаждала изумленных охранников, одерживая победу за победой.

- Вообще-то, я не официант, а директор галереи, Карл,- сухо представился он и протянул визитную карточку.- Но для вас могу на время стать официантом.

- А мужем?- не вовремя отвлекшись, полюбопытствовала Вася, окончательно лишая меня дара речи.

- И мужем тоже,- усмехнулся Карл, опрокинув на меня оценивающий, долгий взгляд.

- Но только на время?- уточнила подозрительная сваха Вася.

- Ну почему же, могу и навсегда. Тем более, что я тоже обожаю шоколад...

Охранники тоже его любили. То, что не успела съесть Вася, за короткий срок поглотили прожорливые секъюрити, а когда он закончился, переключились на мою подругу, справедливо рассудив, что раз шоколад у нее внутри, значит, тоже придется на вкус. Пусть даже начинка у Васи была горькая.

Остолбенелая, я еще долго размышляла, жертвовать ли своей холостяцкой свободой, и все же решилась на сей мужественный поступок. А коварная шоколадница с картины загадочно улыбалась, протягивая сладкий напиток, и снилась мне в ночных кошмарах, где мягким голосом материнской заботы увещевала:

- Испей свой праздник до дна!