- Сам поблаженствовал, дай другим! - шутливо ткнув меня в ребра, место у бака занимает Каурый - камуфляжные разводы на плечах выгорели, из-под собранных в хвост волос по шее стекает тонкая струйка пота. Каурый блаженно фыркает, трясет головой и оттого становится похож на крупного породистого рысака.
Поднимаю голову - солнце уже высоко, а значит, скоро в дорогу. Словно подтверждая мои мысли, на пороге станции появляется Саныч, недвусмысленно стучит по охватывающим левое запястье крупным часам.
- Вы бы, ребятушки... - начинает было Саныч, но недоговаривает - метрах в пятистах от нас, с грохотом выворачивая пласты иссохшей земли, вверх устремляется мощная пепельно-серая струя газа.
- Чтоб вас!!! - Каурый подхватывает едва не опрокинувшийся от подземного толчка бак. - И сюда добрались!
* * *
Темно. Каменные своды смыкаются в паре метров над головой. По узкому извилистому лазу пробирается человек. Он невысок и сутул. На бледном покрытом копотью лице - живые, подвижные глаза. Вокруг крупного иссиня-черного черного зрачка - тонкая бледно-розовая окантовка.
Человек оглядывает лаз, хватается за выступ. Вздох, скользящая по лицу четырехпалая рука - из-под густого слоя копоти проступает россыпь буро-коричневых ожогов. Пятнистая дорожка скользит от вниз от виска, охватывает всю правую щеку, льется вниз по шее и, сделав петлю, уходит за спину.
Человек протягивает руку к сводам лаза, слышится едва уловимый щелчок, и часть казавшегося монолитом камня бесшумно уходит внутрь стены.
* * *
- Ну, и где этот ваш груз? - выглядывает из-за груды коробок, беззлобно подкалывает Саныча узкоглазый хитрюга Ли.
- Будет. Будет вам груз. - Саныч подносит к глазам большой, запыленный бинокль. - А вот, собственно, и он.
И действительно - недалеко от колючей громады отсвечивающих антрацитом скал по желтому безбрежью пылит старенький УАЗик.
- Здорово, Саныч! - выбирается из-за руля усатый водитель в потертой джинсовой бейсболке.
- Ну, здравствуй, Борь, - по-отечески обнимает его Саныч. - Всё привез?
- И даже больше, - хохочет усатый. - Этот тоже с вами пойдет.
С заднего сиденья поднимается, смущенно оправляет измятую белую куртку русоволосый парень лет двадцати.
- То есть как 'с нами'? - Каурый даже не пытается скрыть неприязнь. И его можно понять: две сотни километров тащить за собой пацана с гражданки - удовольствие ниже среднего. Особенно, если эти двести километров - пустыня, где колодцы попадаются не чаще, чем верблюды на северном полюсе, а о тени и вовсе можно только мечтать. - На кой он нам?! Сами что надо доставим.
- Вас понял, господин лабораторный крыс, - едва слышно усмехается Каурый, аккуратно перекидывает рюкзак через плечо. - Ли, там еще ерунда какая-то осталась. Забери.
- Нет-нет, - парень опережает Ли, трепетно прижимает к груди небольшой металлический ящик с закругленными краями. - Это я сам понесу. Сам.
* * *
Скрылся за свинцово-серыми скалами УАЗик, еще выше поднялось солнце, затянулась мутной, дрожащей пеленой пустыня. А у горизонта - далекие, едва различимые тянутся ввысь, коптят небо два дымных фонтана.
- И часто они так? - кивком указывает на фонтаны наш новичок.
- Только по особым праздникам, - хмуро отзывается, затягивает тесемку на рюкзаке Ли. - Саныч! Мы готовы.
- Чем богаты, - Саныч отходит в сторону. - Не подарок, конечно, но всё же лучше, чем пешком.
Прищурив узкие глаза-фары, из гаража на нас смотрит старенький двухместный кабриолет.
* * *
Осторожно кручу обтянутый истрескавшейся кожей руль, поглядываю по сторонам, невольно морщусь каждый раз, когда машина охает и проседает, отгребая назад килограммы мелкого колючего песка.
- Позор, а не машина! - пыхтит устроившийся на соседнем сиденье Каурый.
Картину мы представляем и впрямь забавную. Старый кабриолет-развалюшка. Двое дюжих мужиков на переднем сиденье. Еще один красавчик в камуфляже и смахивающий на тощего утенка двадцатилетний пацан - на багажнике. Поверх всего этого - два десятка затянутых в мешковину ящиков, яркий туристический рюкзак, три новеньких ствола АТ-14 с полными капсулами горючей смолы и здоровущая, ухмыляющаяся погнутым боком канистра с водой - вот такой цирк на колесах сейчас приближается к ободу первого южного кольца.
* * *
Поглядываю на часы. До связи со Станцией-2 около пятнадцати минут.
- Жарит-то как! - Ли косится на солнце, вытирает взмокшую шею большим клетчатым платком. - Слышь, пацан, ты бы голову прикрыл чем. Напечет ведь, а нам с тобой - цацкайся.
- У меня вот, что есть! - с легкостью распутав стягивающую верх рюкзака тесемку, парень извлекает на свет каску. Каска старая, с небольшой полукруглой вмятиной в железном боку и намалеванным белым номером на внутренней стороне.
Ли фыркает.
- Ты ее где взял?
- Дядь Боря дал! - парень смущается и, поперхнувшись, добавляет. - Ну, который меня привез.
- Болван твой дядя Боря. Он бы тебе еще лодку надувную предложил. Для пустыни - самое то!
Парень опускает взгляд на багажник и молчит. Ли косится на нас, пожимает плечами.
- Тебя хоть звать как?
- Тоша, - обиженно отзывается парень.
- К-как?!! - Каурый не дожидается ответа, закатывается густым, смачным хохотом. Через мгновение к нему присоединяемся я и Ли.
- То-о-оша, - ржет и колотит себя по коленке Каурый. - То-о-оша!!!
- Слушай, пацан, - наконец утирает слезы Ли, - ты так больше никому не отвечай, понял? Это я тебе по-дружески советую. Фамилия у тебя есть?
- Есть. Лютиков.
- Нда... - Ли неопределенно хмыкает, чешет кончик обгоревшего на солнце носа. - Фамилия тоже не очень.
Самое время вмешаться. А то и впрямь пацана затюкают.
- Нормальная фамилия. Только ее малёк урезать надо. Был Лютиков, будешь Лютик. Согласен?
Парень неуверенно пожимает плечами.
- Да ты не сомневайся! - хлопает его по плечу Ли. Тут у всех так. Вот я Ли, это - Каурый, а вот этот паразит за рулем - Овчар.
На коленях Каурого оживает, плюется помехами передатчик.
- Нашлись, родимые! - улыбается Каурый.
- Группа Б-6, группа Б-6! Это Станция-2. Ответьте!
Каурый склоняется над передатчиком:
- Группа Б-6 на связи. Слушаем вас, Станция-2.
Голос в динамике теряет официальный тон, с ноткой неуверенности интересуется:
- Каурый?
- Предположим, - Каурый приподнимает бровь, вопросительно косится на передатчик.
- Каурый, черт тебя задери!!! Не узнал? Лёха я, Лёха-Саранча!
- Саранча! - Каурый подхватывает передатчик, щербато улыбается во весь рот. - Саранча-а-а!!!
- Да тут я, тут, - хохочет голос в динамике.
- Какими судьбами?
- Да так, специализацию сменил. Ты это, скажи лучше, когда вас ждать?
- Сегодня, сегодня ждать, - сияет, словно южное солнышко, Каурый. - Нам тут Саныч машину подкинул.
- Не хило! Чего это он так раздобрился?
- А кто его разберет? Дал и дал - не отказываться же!
- Тоже верно. А мы тут ремонт кой-какой затеяли. Приедете, поэкплуатируем вас - на благо отечества. Ну, там... полы перестелить, двери покрасить.
- Иди ты! - Каурый шутливо отмахивается от передатчика. - Сам свои двери крась!
Стучу по часам - пора закругляться. Эфирное время не резиновое. Блокировка сигнала от подземельных и без того обходится слишком дорого.
- Ладно. Скоро приедем, - доверительно сообщает передатчику Каурый. - Ждите.
- Ждем. До связи, Б-6.
- До связи, Станция-2.
- Слушай, Овчар, - стучит меня по плечу Ли. - А ты вход на станцию точно найдешь?
- Ну, не я, так Каурый найдет. Он там раз десять был.
- Правда что ли?
- А ты думал! Я там, по совести сказать...
Каурый не договаривает. Что-то оглушительно грохает в моторе. Машину побрасывает, из под капота клубами валит густой сизый дым.
- Чтоб тебя!!!
Торможу. Выбираемся из машины. Ловко соскользнул с багажника Ли, открывает капот подоспевший Каурый.
- Во задымило-то!
- И не говори!
- Да что ж там горит, мать его?!!
Кто-то толкает меня в бок и в клубы дыма низвергается поток воды.
- Потух, кажется, - в рассеивающемся дыму констатирует Лютик.
В руках Лютика наша канистра. И то, с какой легкостью он ее держит, наводит на мысль, что воды в ней практически не осталось.
Переглядываемся.
- Ой, парень, - недобро косится на Лютика Каурый. Молись теперь, чтобы эта железка завелась.
* * *
Солнце неторопливо клонится к западу, из пустыни накатывают волны зноя, неспешно удлиняются тени, а Каурый всё возится в моторе.
- Ну, как там? - робко приподнимается с песка, вытирает вспотевший под каской лоб Лютик.
- Сиди уже, - осаживает парня Ли. - Овчар, там хоть чуток воды осталось?
- Осталось, - приподнимаю канистру, заглядываю внутрь, - на пару суток. По стакану в день.
- Ну, всё, - ныряет за руль Каурый. - Или сейчас поедет, или топать нам на своих двоих.
Плавно поворачивается в замке зажигания ключ, ложится на педаль сцепления запыленный армейский ботинок Каурого, мелькает надежда на в глазах лице Ли.
Мотор молчит. Ни рокота, ни скрежета. Ни-че-го.
* * *
Каменный лаз упирается в массивную металлическую дверь. Внизу, у самого пола, сочится янтарным сиянием узкая полоска света. Легкий нажим и дверь отворяется.
- Заходи-заходи! - улыбается облаченный в бледно-голубой комбинезон подземельный, прищурившись, тыкает в потолок. - Как там?
- Пешочком пойдут, - с сухим смешком откликается вошедший. - Наши им лучик деструктивный послали. Такого не то, что машина, танк не выдержит.
- Молодцы!
- Еще б не молодцы... Слушай, поесть ничего не найдется? А то я там, наверху, полдня мотался - жрать хочу, сил нет!
- Откуда там... Вот вечером паек раздадут, тогда и поедим.
- Да что в том пайке есть! Насмешка, а не еда.
- Это еще что! Тут сегодня лаборант один заскакивал, ну, из второго отсека, говорит, на днях и эту 'насмешку' урежут. Поступлений-то сверху никаких.
Вошедший рывком садится на широкую каменную скамью, досадливо барабанит пальцами по крышке стола:
- И чего этим верхним спокойно не живется?!
* * *
Четвертый час топаем по пустыне. Впереди Каурый, за ним я, следом - Ли с новобранцем. От песка поднимается обжигающий жар. Идти тяжело. Два десятка ящиков на четверых, это, знаете ли, многовато.
- Овчар!
Оборачиваюсь.
Парнишка безнадежно отстал. Идет медленно, согнувшись. За спиной - рюкзак, в одной руке канистра, в другой - железный ящик.
- И за что нам такое счастье? - дождавшись, пока парень догонит нас, Ли протягивает руку, касается металлического ящичка. - Давай понесу.
- Н-нет, - облизывает сухие губы парень. - Это я сам.
- Как знаешь, - Ли подхватывает канистру, кивает Каурому, - двинули дальше.
* * *
Солнце только-только закатилось за горизонт, а песок уже стремительно остывает. Холодит щеки прилетевший из пустыни ветер, моргает ледяным глазом далекая насмешница-звезда.
- Загоняли мы тебя, - белозубо улыбается Ли. - На вот, водички хлебни.
- Не буду.
- Ч-чего?
- Не буду.
- Не, вы только посмотрите! - Ли отступает на шаг, бросает в нашу с Каурым сторону короткий, насмешливый взгляд.
- Парень, не дури! - вмешивается Каурый. - Пей давай.
- Не буду. Я воду разлил, с меня и спрос.
- Хорошо, не пей, раз уж ты такой принципиальный. Только учти: завтра нам придется волочить на себе не только эти ящики, а еще чью-то полуживую тушку.
* * *
Еще полчаса назад голубевшая на западе полоска неба погасла, утонула в густой темно-синей ночи. Похрапывают затянутые в спальники Ли и Каурый. Пытаюсь уснуть и я, но сон не идет. Рядом, прислонившись костлявой спиной к ящикам, сидит Лютик: в одной руке включенный карманный фонарик, в другой - раскрытая книжка.
- Да я тут, - перебирается ко мне поближе Лютик, - когда с последней центральной станции уезжал, книжку больно любопытную нашел. Вот эту.
В прыгающем свете фонарика разглядываю книгу. Пожелтевший, вдвое сложенный листок закладки, истрепанные страницы. На каждой - крошечный кусочек звездного неба.
- Я на нее случайно наткнулся, - плюхается рядом со мной Лютик. - В сторожке. Они оттуда страницы дергали, щели в стенах затыкали. А тут, на закладке, ну, если ее развернуть...
Сон накатывает тяжелой волной.
- Овчар! Овча-ар...
- Что? А, да. Я посмотрю. Только завтра, ладно? Завтра...
* * *
- Овчар, просыпайся!
- Что, уже?
- Уже, - невесело усмехается Каурый. - Пораньше выйти надо, пока солнце жарить не начало.
Стряхиваю с себя остатки сна, оглядываюсь. Рядом скатывает спальный мешок Лютик, в стороне возится с передатчиком Ли.
- Ты чего?
- Остолопы мы, вот чего. Разлеглись тут вчера, а на станцию и не отсигналили. Они ж нас там, поди, потеряли.
Ли крутит ручки передатчика, прислушивается.
- Станция-2, Станция-2! Ответьте!
Тишина.
- Станция-2. Вызывает группа Б-6. Ответьте.
Передатчик молчит.
- Странно оно, - качает головой Ли, - ни звука, ни помех.
* * *
Третий год в этих краях, а всё привыкнуть не могу. Ночью холодно, днем жарко, колодцев - раз-два и обчелся, тени, и той, кроме как у скал, не найти. А нам туда еще топать и топать.
- Налегай мужики! - Каурый месит песок в десяти шагах передом мной. - Живее!
Легко сказать 'живее', когда в тебе два метра роста и все эти два метра - сплошные мышцы. За Каурым даже я и Ли с трудом поспеваем, а пацан - тот вообще едва тащится. Ли у него уже и канистру отобрал, и рюкзак маленько разгрузил, а всё без толку.
- Мужики, не спать!
- Заснешь тут с тобой, - огрызается Ли.
- А раз не заснешь, - подначивает его Каурый, - тогда давай, кто первый, до тех камней?
Сквозь зыбкое марево метрах в ста от нас - короткая, словно прошитая пулеметом, линия серых осколков породы.
- Овчар, не филонь давай! И ты, парень, тоже присоединяйся. Ну, на счет 'три'!
Бегать по пустыне - занятие глупее не придумаешь, но сейчас и оно хорошо. Может, расшевелит чуток нашего Лютика, а то совсем, бедняга, скис.
И мы бежим. Разметаем в стороны песок, оступаемся, хрипим. Наполовину ушедшие в землю камни уже совсем близко.
- Поднажми-и-и!!! - рычит в метре от меня Каурый.
Мы не добегаем до камней каких-то пяти шагов. Земля под ногами вздрагивает. Мощный толчок раскидывает нас в стороны.
Лежу, уткнувшись носом в песок. С того места, где мы были каких-то десять секунд назад доносится постепенно затихающее прерывистое шипение. Этот звук я не спутаю ни с чем.
Поворачиваюсь на спину, пытаюсь сморгнуть запорошивший глаза песок. Но даже в этом мареве вижу четыре уходящих в небо дымных столба.
- Опять шарахнули, сволочи, - отплевывается Каурый.
- Это что? - у Лютика по-девичьи дрожат губы, а на глаза вот-вот навернутся слезы. - Это они из-под земли, да?
- Откуда ж еще, - дотрагивается до разбитой губы Ли. - Самое интересное, что целились они, похоже, в нас.
- А они ...это... второй раз выстрелить не могут? - поднимается с колен Лютик.
- Могут, только вряд ли будут. Им это удовольствие тоже недешево обходится.
- А если бы попали, тогда что?
Ли хмыкает.
- Парень, вы что, в своих лабораториях совсем газет не читаете? Когда финансовый центр на той неделе рванул, это что, по-твоему, было?
Да, финансовый центр рванул, что надо. Девяносто этажей и площадь в три стадиона. Говорят, обломков крупнее метра-полутора не нашли. Всё в пыль.
* * *
- Ка-а-к?!! - тяжелый кулак высокого, сухопарого подземельного опускается на каменную крышку стола. - Как 'не попали'?! Наводчики у меня работают или кто?!! За что полуторный паек получаете?! За что, я вас спрашиваю?!!
- Да кто ж знал, - переминается с ноги на ногу пожилой подземельный в голубом халате и шапочке наползающей на чуть оттопыренные уши, - кто ж знал, что они побегут? Мы и путь рассчитали и скорость передвижения, и радиус струи на всякий случай увеличили...
- Заряд какой мощности использовали?
- Четыре струи по пять тысяч сартаров каждая.
- Итого, - взгляд сухопарого леденеет, - итого - двадцать тысяч сартаров впустую?!!
- Но ведь мы...
Сухопарый отворачивается, неторопливо перебирает разбросанные по столу бумаги. Потом, словно вспомнив о посетителе, бросает через плечо:
- Десять дней на половинном пайке и перевод в нулевой ранг. Пожизненно.
* * *
Медленно, оброненным детским мячом к нам подкатывается полдень. Ли косится на почти исчезнувшую тень, окликает Каурого:
- Пора.
Но сколько мы ни крутим ребристую ручку передатчика, сколько ни ждем пробившегося сквозь монолит молчания голос, всё напрасно. Саранча на связь не выходит.
- А вы бы на первую станцию достучаться попробовали, - Лютик скребет обгоревший на солнце кончик носа.
- Да пробовали уже. Молчат. Как вымерли все.
- Сволочье! - неожиданно раздражается обычно спокойный Ли. - Н-ненавижу!
- Это вы про них? - Лютик кивает на всё еще коптящие небо столбы.
- А то про кого?!! Сидел бы я сейчас спокойненько у себя в кабинете, бумажки разбирал, на девочек из соседнего отдела посматривал. А я вместо этого, как последний кретин, третий год по этим пескам шастаю!
Три года. Да. Уже три года. Время летит незаметно. Так, как незаметно просачиваются сквозь тонкую талию песочных часов частички того желтого безбрежья, которое нам еще предстоит пересечь.
Подземельные появились именно три года назад. Вылезли из только что пробуренной нефтяной скважины - грязные и злые как черти: потребовали немедленно бурение прекратить, ту нефть, что им в подземелье залилась, откачать, а проект и вовсе прикрыть. А наши то ли с испугу, то ли еще с чего взяли и шарахнули по ним. И по подземелью. Ну, и понеслось. Сегодня - мы их, завтра - они нас. А что, как, зачем - никто и не разбирается. Не до того.
- Блошьё подвальное! - Ли сплевывает. - Совсем с ума посходили!
- Не надо о них так, - покусывает губу, смотрит снизу вверх Лютик.
- Ты-то хоть помолчи, умник!
Ли всплескивает руками, резко, хрипло выплевывает слова:
- Что ни день - дома в воздух взлетают, дороги восстанавливать - денег нет. А люди? Люди как?! Из шести миллиардов, дай Бог, чтоб один остался. Это, по-твоему, нормально?!!
Лютик вздыхает, проводит пальцами по кромке каски, неуверенно смотрит на нас.
- Ну?! Чего замер?! - налетает на него Ли. - Еще защищать их начни!
- И начну.
Упрям мальчишка. Ой, упрям.
- Вы... Вы же ничего не знаете. Вы про профессора Ингро хоть раз слышали?
- Раньше не слышал и теперь не желаю, - рявкает Ли. Еще чуток и полезет на пацана с кулаками.
- Подожди-подожди, - останавливаю его. Оборачиваюсь к Лютику. - И что твой профессор?
- Он в Питере лабораторией руководил - разработками разными занимался. Военными.