Аннотация: рассказ-финалист конкурса Блэк-Джэк -6 Опубликовано: газета "Южная Пальмира" N27, 2007,
Дождь кончился. Радуга опрокинулась и болтается обвисшей бельевой веревкой. На асфальте разлеглись дородные, ленивые лужи. Вглядитесь в одну из них. Да хоть в эту, у бордюра. Видите того взгромоздившегося на самую верхушку фонарного столба мальчишку? Это я. Будем знакомы: меня зовут Кимата, хотя старик Такэо чаще называет меня канатоходцем. И, надо признать, не зря.
Целый день, с того момента, как восток вытолкнет в голубой шелк неба румяный хлебец солнца, я хожу из одного конца города в другой. Хожу по проводам - расставив в стороны руки, крепко сжав два крупных костяных веера, осторожно переставляя по тонкому проводу босые ноги.
И еще - я не отбрасываю тени. Почти никогда. Тень - роскошь, позволить себе которую можно лишь в крайних случаях. Например, как сегодня утром.
Девушка. Она куда-то спешила, почти бежала по улице: раскачивалась в такт шагам сумка на длинной лямке, трепетали отброшенные со лба каштановые волосы. Казалось, отвернись - и она обернется тростинкой, а окликни - станет тонкой, нежной свирелью: запоет, разгонит укутавший город розоватый утренний туман, разбудит птиц, позовет за собой хрустальную колесницу рождающегося дня.
Вы когда-нибудь видели, как обрушивается на берег большая океанская волна? Как вздымается, изгибает поблескивающую сине-зеленую гладь спины, и, дразня время, застывает. Мгновение, два, три - и волна обрушивается, рокочет, гонит по берегу жемчужные россыпи белой пены.
Точно так, едва показавшись на спуске, понёсся, устремился вниз белый "Ягуар". Девушка. Машина. Ступающая на дорогу изящная ножка. Бьющий в глаза водителя солнечный свет. Торопливые шаги. Нарастающая скорость. Тростинка. Волна. Еще миг и... я совершаю недозволенное - отбрасываю тень, закрываю собой слепящее солнце.
Визг тормозов, замершая посреди дороги девушка, высунувшийся из-за опущенного стекла водитель.
Выпрямилась едва не переломившаяся тростинка. Искрится, трепещет на гребне застывшей волны белая пена. А я продолжаю путь. Шаги. Один за другим. Еще немного и я окажусь над сквером. Солнце уже взобралось на золотистый трон полудня и с видом знатока взирает на снующие внизу фигурки людей. Фигурок много и все они куда-то спешат - бегут, суетятся, спотыкаются, и продолжают путь. А вот фигурки поменьше. Им некуда торопиться. Они прячутся друг от друга за стволами старых акаций, вихрем проносятся из одного конца детской площадки в другой, а потом, набегавшись, неторопливо строят из песка волшебные замки.
А вот, смотрите, девчушка со смешными хвостиками что-то рисует на асфальте. Крошечный желтый мелок описывает неровный круг. Девчушка от усердия прикусывает кончик языка, одну за одной выводит на земле короткие желтые линии. Круг, восемь коротких штрихов - маленькое детское солнце. Забавное и трогательное. И совсем непохожее на настоящее.
Старик Такэо говорит, у солнца тысяча лучей. Их просто надо увидеть. Но сколько я ни щурюсь, сколько ни вглядываюсь, в льющемся сверху потоке света мне удается различить всего несколько десятков солнечных струн - именно столько раз я услышал похвалу от старика Такэо, именно столько черточек-лучей на моем солнце, что хранится в доме на вершине скалистой Такико.
Я завистливо шмыгаю носом и сжимаю в руке круглый бронзовый медальон. Каждый раз, когда я совершаю что-нибудь, достойное похвалы старика Такэо, у выгравированного на медальоне кругляша-солнца отрастает короткий испуганно-тоненький лучик. Но заслужить похвалу не так-то просто. Особенно, если с того дня, когда вы появились на свет, сакура расцвела всего десять раз.
Старик Такэо говорит, что когда лучиков будет тысяча, я смогу стать таким же, как те дети, что сейчас резвятся на площадке внизу. Смогу съезжать с высокой горки и с визгом бухаться в песок у ее подножия, командовать полком оловянных солдатиков и запускать в небо веселого воздушного змея. Но до тысячи собранных лучиков мне еще очень далеко.
Однако, что это? Пронесся над площадкой шелест листьев, вздрогнула, подняла голову маленькая художница. Ловлю ее взгляд: треснула, грозит вот-вот обломиться массивная старая ветка. А внизу, прямо под ней, возится с заводным роботом целая ватага малышей.
Они не услышат меня, даже если я закричу. Не увидят, если спрыгну на землю. Не почувствуют, если прикоснусь. Что сделать? Как помочь? Как отвлечь от опасной игры? Не знаю, тысячу раз - не знаю. Сумасшедшим водоворотом кружат мысли, бьется в виске тонкая ниточка пульса, ищут спасения глаза. И словно смеясь надо мной, еще больше накреняется ветка, шире расползается из-под лопнувшей коры белесая полоса древесины, быстрее бегут секунды. И вдруг, словно по волшебству, в голове рождается голос старика Такэо. И шепотом, едва уловимо: "Обратись к солнцу".
Солнце! Я поднимаю голову, но желтый диск безразлично взирает на меня с высоты. Как попросить у него помощи, как позвать, как докричаться? Но вот золотистый луч падает мне на грудь и, отраженный медальоном, вновь устремляется ввысь. Медальон! Ну, конечно же - медальон! Перебрасываю оба веера в одну руку, сгибаю колени, и балансируя в нескольких метрах над землей, резко провожу заостренным краем бронзового диска по тому месту, где у фонарного столба сплелись несколько проводов. Миг - и в стороны брызжет сноп искр. Секунда, две, три. Ну же!
Заметили! Они заметили! - бросили в теплой летней пыли важно вышагивающего робота, стайкой сорвались, полетели к краю дороги. Манит, завораживает бенгальский огонь летящих искр, стоят, замерев от удивления, малыши. Смотрите, смотрите милые. Главное, не отходите. Главное...
Хруст, треск ломающихся сучьев - и вот уже лежит на земле ветка: рассыпался по асфальту зеленый веер согретых солнцем листьев, оседает облачко поднятой было пыли, шевелится, пытается сдвинуться с места придавленный к земле робот. Я разжимаю кулак, бросаю взгляд на медальон: у моего солнышка вырос еще один лучик.
Летние дни длинны, но кончаются и они. Я смотрю на небо - скоро, совсем скоро, зайдет солнце. А, между тем, за день и мое бронзовое солнышко обзавелось горсткой лучиков. Сегодня их семь. Не так уж и мало. Теперь быстрее, скользя по проводам, выйти из города, пробраться по ущелью, отдать старику Такэо бронзовый медальон. Только бы успеть до заката - ведь стоит солнцу исчезнуть за голубоватым безбрежьем горизонта, как сами собой сотрутся, исчезнут прорезавшиеся в бронзе лучи, покачает головой старик Такэо, отступит, отодвинется еще на шаг тот день, когда я, наконец, смогу спуститься на землю, смогу стать такими, как они - те, кто сейчас не спеша бродит по аллеям старого парка.
Карусель. Последний круг. Прижавшись носом к холодному металлическому ограждению, стоит мальчишка лет шести. Зажат в руке заветный билетик, морщится от предвкушаемого удовольствия конопатый нос-пуговка, с восхищением смотрят на мигающую разноцветными лампочками громаду светлые голубые глаза.
Еще минута и хлынет за ограждение пестрая толпа, взберется на цветные сиденья, захихикает, завизжит - наберет обороты карусель, поднимется, разлетится на цепях марево кружащих сидений. Выше и выше - над ждущими внизу родителями, на волшебным домиком билетной кассы, над утопающим в зелени парком.
Однако, я загляделся. Прощай, веселый парк, мы встретимся завтра. А сейчас мне нужно спешить домой, нужно отдать старику Такэо медальон, нужно хоть немножко приблизить тот день, когда и я смогу протянуть руку за маленьким билетиком в детское счастье.
Шаг в сторону. Сжатый в руке медальон наливается теплом. Разжимаю пальцы - бронзовые лучики трепещут, кругляш медальона пылает в последних бликах солнца, а острый край больно впился в ладонь - бежит, струится вниз торопливая струйка крови. Что это знач...
Парк меркнет, но тут же появляется вновь. Однако, что это? Солнце намного ниже, удлинились тени, летит над землей хохот малышей. Время позволило мне сделать шаг вперед - увидеть то, чему только суждено произойти. Всё хорошо, всё так, как надо, но я уже чувствую, уже знаю - еще немного и разомкнутся держатели, отойдет в сторону скоба, безвольно обвиснет цепь - сорвется вниз детский визг, унесутся в кружащееся зеленое марево голубые глаза.
Порыв ветра - и я возвращаюсь. Уже расселись, болтают ногами малыши. Кто-то машет родителям, кто-то ерзает на месте, кто-то сосредоточенно ждет. Смотрю на солнце: если останусь здесь, мне не успеть вернуться на скалистую Такико.
Семь, семь бронзовых лучиков. И глаза. Голубые, распахнутые, ждущие. Солнце подмигивает мне, торопит идти. Здесь или там? Остаться или спешить прочь? Аааааа!!! Я разбегаюсь по натянутому, как струна, проводу, отталкиваюсь и лечу. Миг, и под ногами уже зубчатый верх карусели. Летит вверх бронзовый медальон, гаснут одна за одной цветные лампы, замирает едва начавшееся вращение. Они еще долго будут искать причину поломки. Будут искать, но так и не найдут. И пусть.
Я шагаю по тонкому проводу, соединившему гирлянду фонарей на набережной. Я никуда не спешу. Солнце давно зашло - я не успел выйти из города, не успел подняться к старику Такэо. Но на лучи бронзового солнца почему-то не исчезли: в тот миг, когда остановилась карусель, их стало вдвое больше.
Темная река перебрасывает с волны на волну маслянистые отблески фонарей, а я разглядываю разлегшееся на ее поверхности отражение луны. Луна прищуривается, хитро подмигивает и посылает мне едва уловимую улыбку. Я фыркаю и шутливо склоняюсь в церемонном поклоне. Вы не поверите, но мне кажется, что сегодня у луны улыбка старика Такэо.