Аннотация: Опубликовано: журнал "Реальность фантастики", номер 10, 2010
ФОНАРНОЕ СЧАСТЬЕ
В углу зашуршало, и на чердак, увлекая за собой небольшой рой снежинок, влетел воробей Викентий.
- Опять фонарь потух? - то ли спросил, то ли уточнил сидевший на спичечном коробке цветочный эльф Тротто.
- Опять... - вздохнул воробей. - Только не говори, что опять туда полетишь! Не мальчик ведь, спину застудишь.
Тротто не ответил. Он и в самом деле был далеко не молод. А за последние пять лет и вовсе раздался вширь, отпустил окладистую бороду и стал ужасно неповоротлив. Но дела это не меняло. Фонарь надлежало зажечь. И, не обращая внимания на увещевания воробья, Тротто нахлобучил ушанку, нацепил тулуп с прорезями для крыльев и сунул ноги в белые, как снег, валенки. Валенки составляли особую гордость старика: сам летом одуванчиковый пух на клумбах собирал, сам валял, сам сушил.
- Я быстро, - эльф махнул рукой и вылетел в холодный декабрьский вечер.
Изобретатель Корюшечкин смотрел в окно и нервно курил. Только что сконструированный робот-чистильщик (голова из консервной банки, руки из вилок, вместо ног - старый игрушечный вездеход) раз за разом ронял щетку и не желал слушаться ни одной из команд хозяина. Корюшечкин вздохнул: дела шли наперекосяк. Строго говоря, они всегда шли именно так, когда во дворе под аркой гас старый фонарь, но изобретатель был рассеян, как все великие умы, и этой связи не замечал.
Пробившись через метель, Тротто нырнул в фонарь (для этого там имелась очень удобная дырка от рогатки мальчика Вени), стянул тулуп и что есть силы замахал крыльями. Минута - и на стенки фонаря начала осаждаться искристая нежно-голубая пыльца.
- Ты смотри, заработал, - удивился Корюшечкин, глядя, как под аркой сам собой зажегся фонарь.
В эту же минуту самодельный робот загудел, поднял щетку и выжидающе уставился на Корюшечкина парой глаз-лампочек.
- Заработал, родной! - изобретатель едва не подпрыгнул от радости. - Вот тебе вакса. Иди в коридор и начисть мои ботинки. Понял?
Робот проскрипел что-то невнятное и выкатился из комнаты, а Корюшечкин уселся в старое, потертое кресло и принялся слушать, как за стенкой пиликает на скрипочке мальчик Веня. Стены в коммунальной квартире, где проживал изобретатель, были на редкость тонкими, поэтому слышно было не только мальчика Веню и его скрипку, но и тяжелые охи его бабушки, Алевтины Михайловны.
- Вот выучился бы ты, - шумно вздыхала Алевтина Михайловна, - начал бы по миру ездить, выступать. Вот бы счастье было! Эх, не доживу я... не доживу...
Но вот скрипка смолкла, и Корюшечкин услышал шаги и скрип двери - Алевтина Михайловна направлялась на кухню. Мгновение спустя из коридора донесся истошный визг:
- Что ж ты, паразит, делаешь?!!
Корюшечкин выглянул.
В одной руке разъяренной соседки был трепыхающийся робот, в другой - ярко-красный женский сапог, до половины закрашенный черной ваксой.
Оценив ситуацию, Корюшечкин пригнулся и юркнул на кухню - и весьма вовремя: робот и сапог полетели на пол, а Алевтина Михайловна схватилась за швабру и с боевым кличем бросилась на обидчика.
Сначала парочка покружила по квартире, круша и сметая все на своем пути, а когда перепрыгивать через опрокинутую мебель стало совсем неудобно, вылетела на улицу.
Пронесшись через заснеженный двор и лишившись одного шлепанца, Корюшечкин с визгом нырнул в арку, а еще секунду спустя туда же ворвалась разгневанная Алевтина Михайловна с высоко поднятой над головой шваброй. Страху поднятая швабра ни на кого не нагнала, зато хорошо стукнула по многострадальному фонарю: тонкий слой пыльцы разом ссыпался на дно, оставив после себя лишь слабенькое затухающее свечение.
По чердаку гуляли сквозняки. Тротто грел воду в наперстке и тяжко вздыхал.
- Раньше-то как хорошо было! Тепло, светло, эльфочки красивые порхают. Да и сил ого-го - на сто фонарей хватило бы. А теперь гляди, как постарел - пыльца, и та выцвела. Раньше-то золотистая была, а теперь, вишь, в голубую превратилась. Да что там пыльца! Если б не ты, Викентий, мне б и словом не с кем перемолвиться было! Эх, мне б сейчас внучат...
- Гляди! - воробей подскочил на месте и кивнул на крошечное оконце. Там, сквозь падающий снег, медленно скользил вниз искристый желтый огонек.
- Быть того не может! - охнул эльф и, на ходу накидывая тулуп, поспешил наружу.
Огонек, тем временем, медленно планировал все ниже и ниже, как вдруг из соседнего двора донесся рев мотора, и из арки выскочила старая, облупленная "шестерка".
- Осторожнее!!! - эльф бросился вперед, но было поздно: машина уже скрылась за воротами, а сбитый желтый огонек спикировал сугроб у подъезда.
- Тебя как зовут-то? - кутая малышку в тулуп, улыбнулся Тротто.
- Счастье. - девчушка зевнула, откинула в сторону рыжую косичку и мгновенно уснула.
- Надо же! - опешил эльф. - Вот это имя! Ладно, разговоры потом, а теперь живо домой, греться.
Но на чердаке было не намного теплее, и проснувшаяся малышка зябко ежилась под тулупом и то и дело терла кончик мигом покрасневшего носика.
- Нет, так дело не пойдет. - кашлянул воробей Викентий. - Замерзнет она тут. Надо утепляться.
- А как? - развел руками Тротто. - Щелей вон сколько! Чем я их заткну?
- А ты не затыкай, - хитро улыбнулся Викентий. - Ты переезжай.
- Куда это? - опешил эльф.
- А вот в тот самый фонарь, что под аркой. Там и уютнее, и теплее. Мебелишку твою перевезем, коврик постелем. Будешь там сидеть, чаек попивать и сказки девчушке рассказывать. А что дырка пробита - так это ничего! Я тебе кусок коры принесу, закроем так, что ни один сквозняк не проберется. Собирайся, старый, в миг довезу!
За окном неторопливо падали пушистые снежики, Алевтина Михайловна завороженно слушала Венечку, который внезапно перестал фальшивить, изобретатель Корюшечкин спешно набрасывал чертеж нового, гениально придуманного робота, а в уличном фонаре, на коленях у старика Тротто сидело и улыбалось маленькое веснушчатое Счастье.