Заброшенный район, в разбитых окнах тишь,
и даже призраки ушли, тут некого пугать,
а помню жили мы, "шумел вовсю камыш",
и через двор нечистый порою клали гать.

Потом пришла разруха, район ушел в отставку,
настроили дома, пришёл народ, чтоб жить
в уюте и комфорте, и замели канавку,
что через двор тянулась, и ручеёк, и нить.

Не то, чтоб ностальгия, не то, чтоб умиление,
пришла картинка к старости, куда девать теперь,
есть в памяти бессмертие, а есть порой и тление,
что выживет, то в рост идёт, нет - обретает смерть.

Огромный мир на глобусе, а помню грязный двор,
тряпичный мяч, что в подворотне гоняли вчетвером,
теперь, кто жив, кто мёртв, но прошлое не сор,
оно во мне осталось, как косточка, ребром.

С подлянкой память наша, подсунет-таки гниль,
того, что не хотел бы ни помнить, ни озвучить,
но прошлое навязчиво, приходит даже в штиль
души не очень тихой, мурыжить чтоб и мучить.

И не Париж и Лондон, не даже лунный свет,
а подворотня ветхая, как совесть на продажу,
из детства часто видится совсем не Интернет,
а нечто недостойное, так тянет память лажу.

Важна не подворотня, а детская беспечность,
когда есть радость жизни и в рост идут шаги,
ты юн еще совсем, не видишь, что есть Млечность,
что есть под солнцем мерзость, падения, враги.

Осталось умиление, тряпичный мяч и смех,
огромный мир забот еще не виден снизу,
еще нет и расчёта, еще не гложет грех, 
еще не лжёшь повсюду, сам укрываясь в ризу.

Удар босой ногой и мяч летит в ворота,
и радости нет выше, чем в этот лучший миг,
теперь иной мой мир, и к радости забота
прилипла, словно мошка, во всём я вижу сдвиг.

Богатым быть неплохо, но не единым хлебом 
жив человек под звездами, особенно теперь,
порой тряпичный мяч становится побегом,
ростком для малолетки, ты в истину поверь,

что мир такой повсюду, каким ты его видишь,
каким приходит в сердце, где жив твой талисман,
иное всё от лешего, ты сердце лишь обидишь,
иное не из детства, а посему обман.
18.09.2020