Начинающий писатель проходит несколько ступеней эволюции в своем творчестве, прежде чем, глядя на себя в зеркало, начинает ласково гладить свою голову и повторять: "Свершилось. Я в той же шеренге, что и Лев Николаевич".
Первая ступень. Ему казалось, что это так просто - написать рассказ на пару десятков страниц. Столько сюжетов в голове, такие классные диалоги - пустяк, сядь к компьютеру и настрочи.
И вот тут началось то, чего он никак не ожидал. Героиня, которая должна была выйти замуж на богатой свадьбе, неожиданно умерла, а ее жених с легкостью перекинулся на ее подругу. Герой афганской войны на гражданке оказался трусом и предал товарища. Мура какая-то. Он читал написанное и не верил своим глазам. Герои его произведений вели себя совсем не так, как он это планировал. Они жили своей самостоятельной жизнью, почти как живые люди. Я графоман, если не могу совладать с героями своих историй. Однако зуд был так велик, что писатель продолжал писать. Начались муки творчества.
Вторая ступень. Бог вам судья, дамы и господа. Как хотите, так и живите. Вы за демократию и против тирании автора. Я принимаю вас такими, какими вы сами хотите быть. Однако, извините, всему есть предел. Ну это уж совсем ни к чему: в самый разгар повествования взять да и влюбиться в постороннего. Нет, милая девушка, я не позволю тебе отклониться в сторону. Во всем должен быть порядок. Тут писатель понял, что врет сам себе, когда стал бумажной салфеткой торопливо отирать слезы умиления перед любовью этих двух, а потом и вовсе свалился на диван и заплакал, когда героине его повести пришло известие, что сын погиб на войне и она потеряла сознание. Он плакал и ничего не мог с собой поделать. Их же я выдумал, чего же я плачу? Неправда, они живые, они настоящие. А для чего тогда писать, если они потом не оживут.
Третья ступень. Он сел к столу и задумался: "Я люблю своих героев. Они живые люди. Они ведут себя так, как им вздумается. Если мои герои живые, значит, их полюбят и другие люди. Как же это проверить? Интернет поможет". "Ясно, - сказал себе писатель к вечеру, - надо отослать написанное в "Золотое перо Руси" и еще на несколько других конкурсов. Это солидные конкурсы, и там авторитетное жюри, писатели, поэты и литераторы. Если мои герои понравятся маститым писателям, они могут понравиться и читателям". Началось многомесячное ожидание решения жюри. Долгожданный октябрь был солнечный и приветливый. Но этого он не мог сказать о жюри конкурсов. Были опубликованы так называемые Лонг-листы и список всяких поощрительных премий. Его имени нигде не было. "Неужели я такой безнадежный графоман? А может, они вовсе и не читали моих произведений? Прочли мое имя, не понравилось и на фиг, - с надеждой подумал начинающий писатель. - И еще может быть, что там, как у Альбера Камю, чума тирании покинула город, и теперь они раздают друг другу "ордена": себе, знакомым, друзьям, и называют это мероприятие конкурсом. Тогда у меня нулевые шансы. Что-то не так. Доверять я им не могу и не хочу. Учитель рисования злился, что Рембрандт рисует не так, как все. Агата Кристи, Рэй Бредбери и многие другие по много раз отсылали свои произведения в печать, и их отвергали. Отвергали величайшие бестселлеры. Как же доверять судьям? А если у меня есть талант, но я все время нарываюсь на серых чиновников в литературных мундирах? Вот незадача. Графоман я или писатель? Поди пойми".
Четвертая ступень. Начинающий писатель-неудачник торопливо открыл электронную почту и разослал в дюжину издательств свои сочинения. Затем налил себе рюмку водки, поднял глаза к небу с мольбой и выпил. Но это не помогло. Могильная тишина месяц за месяцем. Ну напишите, что мои герои не подходят вам, даже пришлите изображение кукиша. Нет. Гробовое молчание. Черная дыра. Туда пошло, а обратно - ничего. Писатель собрал остатки денег, отпечатал рукопись и поехал в самое уважаемое и процветающее издательство. Не стану рассказывать, как это было тяжело пробиться к редактору. Наконец подошел к ее комнате, открыл дверь, и, о боже, с пола до потолка штабеля рукописей. Где же мадам? Осторожно пробираясь между колоннами рукописей, он наконец увидел ее. Вернее, услышал мерный храп и увидел взлохмаченную голову, которая обессиленно лежала на руках. Он встал перед ней и тихо сказал:
- Простите, мадам, что вынужден побеспокоить Вас.
Она подняла голову, поправила сползшие очки и посмотрела на него так, как смотрит алкаш на пустую бутылку. Устала, видать, бедная. Тут и сотня редакторов не справится с этим бумажным самумом. А может, она вообще не читает входящую почту?
- Положите Вашу рукопись вон туда, там посвободней. В случае положительного ответа мы дадим Вам знать.
- Но Вы же не знаете моего адреса?
- Узнаем, - она зевнула и стала отдирать старый маникюр.
Начинающий писатель не оставил там рукописи - ведь в ней были живые люди. Боялся, что они сопьются с тоски по читателю. Он шел к себе домой и думал: "Не писать я не могу, а писать в стол не хочу. Все эти смешные конкурсы в виртуальном пространстве не для меня. Мне нужен читатель, который подходит к полке в книжном магазине и знакомится с новыми поступлениями". Возвращаясь домой, он увидел бар "Досуг писателей", на входной двери которого было объявление "Требуется бармен. Обучаем".
Пятая ступень.
- Бармен, мне водки и лимона, а моей подруге - коктейль "Пальмира". Погоди, друг, не твоя ли рожа на Интернете?
- Моя.
- Я там прочел клёвый рассказ "Мои герои любят меня". Вот тебе моя бизнес-карта. Приходи, я поговорю о тебе с издателем. Я спонсор. Ты мне понравился. Твои герои как живые. Сколько времени ты уже пишешь?
- Четыре года.
- А что опубликовал?
- Меня даже в Лонг-листы вшивых конкурсов не вводили, вот я и посылаю в Интернет-издания все, что пишу. Там у меня есть читатели, а здесь я зарабатываю на жизнь.
- Ну не горюй, приятель. Все же тебе повезло, что встретил меня. Не каждому так везет.
Вот так, по воле провидения, начинающий писатель стал просто писателем, книги которого появились на книжных полках. Однако давняя обида осталась, и он не вступил в Союз писателей. И еще в благодарность Интернету он там иногда размещает свои произведения.
Путь к звездам усеян терниями, а как же иначе. Надо пострадать. Иначе какой же ты писатель. А что, если бы не это невероятное событие - я не встретил бы этого веселого и любознательного спонсора, который читает на Интернете? Ему стало зябко, он пригнулся за прилавком, чтобы клиенты и хозяин не видели, и, налив себе двойную порцию водки, быстро выпил. Вот повезло, что называется. Обязательно должно повезти, иначе ничего не получится.