Анна Ахматова, в отличие от своей великой современницы Марины Цветаевой, не писала о судьбах мира и этого, мира, устройстве или преобразовании.
Темой её творчества была, для меня, личная человеческая судьба (для многих - почему-то только женская) и то, где взять силы ей противостоять, чтобы не сломаться, не сгинуть под её напором ("И встретить я была готова своей судьбы девятый вал...")
И эффект её поэзии, как мне кажется, в высокой степени концентрации, сжатия переживаний, которые зачастую остаются за кадром самого стихотворения, но зато оттуда, упомянутые поэтессой, нависают над читателем своей мощью, грозной, сжатой до предела, силой.
Вот один пример.
Магдалина билась и рыдала,
Ученик любимый каменел.
А туда, где молча мать стояла,
Так никто взглянуть и не посмел.
Можно ли описать словами то, что чувствовала мать казнённого Иисуса? Наверняка, нет. Но вот п е р е д а т ь глубину её чувств можно, наверное, только так.
И ещё мне очень хорошо запомнилось короткое четверостишие (или это часть более длинного стихотворения? - для меня это уже давно не важно), в котором всё отчаяние и горечь - выведены за кадр, но их незримое присутствие никуда не ушло, навеки запечатлелось в кратких, лапидарных строках:
И назвал мне четыре приметы страны,
Где мы встретиться снова должны.
Море, круглая бухта, маяк,
А всего непременней - полынь.
Вот в этом умении передать запредельное и состоит для меня секрет сильной и мужественной поэзии Анны Ахматовой.