Аннотация: Продолжение истории, известной как "новая плоть".
Яков Самуилович Вейс и фашисты.
Светало. Над оврагом поднимался туман. Промерзшая, покрытая инеем трава похрустывала под ногами. День обещал быть пасмурным. Пахло тленом.
Яков Самуилович Вейс очнулся позже всех и сильно задержался, выбираясь из-под тяжелой могильной плиты. Он помянул недобрым словом своих потомков, установивших ее, хотя потом вспомнил, что сам просил такую. "Лежащий камень не упадет", - говорил он, наставляя рыдающую дочь свою, Машеньку, и всхлипывающую племянницу Глашу. Эх, давненько это было! И разве мог он тогда подумать, что придется выбираться из-под этого самого камня, да еще и не единожды!
Пройдя по кладбищу и не встретив никого, он решил не морочить себе голову и пойти по следам усопших. Благо, в раскисшей дорожной грязи они отпечатались превосходно.
Дорога шла через жиденькую березовую рощу, по осени выглядевшую совсем сиротливо. Не найдя ничего привлекательного в пейзаже, Яков Самуилович увлекся изучением следов. Они были разные: глубокие и не очень, от ног, от рук и вообще непонятно от чего. Лед в лужицах был раскрошен и перемешан с грязью, на обочине валялись непонятно зачем вырванные пучки пожухлой травы. "Наверное, кто-то совсем оголодал, - думал Вейс, аккуратно обходя лужи. - И как они могут: по лужам, по грязи... никакого самоуважения!"
Тут он заметил выделявшиеся на общем фоне следы от сапогов с коваными каблуками и круглыми точечками протекторов. "Фашисты!" - зомби брезгливо поморщился.
Да, во время войны на этом кладбище были захоронены несколько солдат и офицеров. Как и Яков Самуилович, они были лютеранами. Выкопать их и увезти на родину никто не удосужился, их могилы просто втихаря сравняли бульдозером, будто их и не было вовсе.
- Вот ведь не думал, что буду в одной земле с фашистами лежать, - бормотал зомби, топая по дороге, - и нате-пожалуйста! А сапоги-то у них отменные, все не гниют никак...
Издалека, из города, что пока скрывался за холмом, Яков Самуилович услышал шум, крики и выстрелы. "Опять ведь не успею!" - подумал он, прибавляя шагу и по своему обыкновению приволакивая правую ногу.
У Вейса сильно истлела тазобедренная кость, поэтому передвигался он медленно, и, как ни старался, не поспевал даже за теми, кто полз, цепляясь за землю руками и волоча остатки, а вернее сказать - останки туловища. Ползти же как они ему не позволяло чувство собственного достоинства.
В городе царил хаос. Повсюду деловито сновали мертвые, горели перевернутые повозки. Крики живых раздавались все реже и реже.
Яков Самуилович пару раз пытался пристроиться к какому-нибудь пиршеству, да все тщетно: то его бесцеремонно отталкивали, то от жертв оставались одни несъедобные косточки. И тогда он решил попытать счастья в каком-нибудь здании, попытаться найти спрятавшейся, затаившейся человеченки.
От мысли о еде Вейса буквально выворачивало наизнанку, но это придавало сил.
Он обследовал пару особняков на окраине, но так ничего и не обнаружил - мертвецы выгребли все подчистую, попутно выбив двери и окна. Он направился к центру.
Не встретив никого из своих соседей по кладбищу возле трехэтажного дома, при жизни Вейса служившего городским банком, он вошел, аккуратно перешагнув через обломки дверей. "Мертвые были тут, ну и что! - думал Яков Самуилович. - Может, кто спрятался, они и не заметили. А что еще делать? Через полчаса в городе вообще нечем поживиться будет. Что ж теперь, бродить по улицам? Или, как в прошлый раз, найти экскременты посвежее и стать посмешищем для всех?.. Ну уж нет, не бывать этому!"
Вейс медленно шел, обнюхивая каждый закуток, каждую кладовку, каждую щель, куда только мог залезть человек. Безрезультатно обследовав первый этаж, он поднялся на второй, отметив, что, как и прежде, здание служило банком. Вейс понял это по запаху. По запаху денег. И почему-то это порадовало.
Поднимаясь на третий этаж, Яков Самуилович уже было отчаялся, когда обнаружил огромный, в целую комнату, сейф. Вернее, сперва он обнаружил запах жертвы, а потом понял, что она прячется в сейфе.
- Подарок судьбы! Это подарок судьбы! - воскликнул он, принявшись ковырять замок.
Он понял, что мертвецы здесь были, да с сейфом не справились. Но он, Вейс - не такой как они. Замки никогда не были для него преградой. Именно взламыванием их он заработал себе на безбедную старость и сколотил неплохое приданое для дочки Маши и племянницы Глаши.
Замок был странной, незнакомой конструкции, но Вейс не сдавался. А из сейфа одуряюще пахло женщиной. Нежное, сочное мясо. Правда, с парфюмом перебор...
"Щелк!" - и путь свободен. Неспеша, смакуя, открывал Яков Самуилович тяжелую бронированную дверь.
Внутри, в углу, под блестящими дверцами индивидуальных банковских ячеек, сжавшись в комочек, сидела девушка. Она широко раскрыла глаза и периодически издавала сдавленный писк, елозила ногами в чулках по бетонному полу, ощупывала дрожащими пальцами стены.
"Хороша! Килограммов семьдесят", - оценил Вейс добычу и бросился на нее.
Он уже готов был вонзить свои острые желтые зубы в ее мягкую плоть, почувствовать кровь, пить ее, а потом есть, есть... когда кто-то чудовищно сильный схватил его за шею и отбросил к стене.
- Фашисты! Чертовы фашисты! - вскричал Вейс, едва очухавшись.
Но фашисты не обращали на него внимания. Уже сытые, обросшие новой, стального цвета, покрытой сетью вен плотью, в касках и сапогах, они схватили девушку и принялись рвать на ней одежду.
Фашисты исследовали грудь девушки, ее лицо, волосы, распаляясь. Делали они это медленно, со вкусом. Никакой мачо, никакой Антонио Бандерас не способен удовлетворять девушку так медленно, как это делают зомби.
Девушка завизжала. Фашисты даже не замечали ее попыток вырваться, настолько сильны они были. Их новые мышцы отливали сталью, их глаза блестели похотью, но фрицы не торопились, то ли до последнего оттягивая сладострастный момент, то ли в силу своей природы - природы мертвецов.
Только когда девушка замолкла, а из ее рта потекла струйка крови, фашисты почувствовали неладное и повернулись.
Но было поздно!
Поздно!!!
Пока фрицы были заняты "верхней" частью жертвы, Вейс улучил момент и отгрыз нижнюю.
Напрочь.
Несколько раздробленных костей, да позвоночник торчали из ее нутра. А Яков Самуилович изо всех сил тянул на себя кишечник.
"Шлеп!" - кишка оторвалась, и зомби не удержался на ногах.
- А-ха-ха-ха-ха! - воскликнул он и принялся всасывать требуху подобно спагетти с томатным соусом.
А подняв глаза, Вейс увидел над собой фашистов. И те явно были не в духе.
Но не это поразило Якова Самуиловича. Он увидел их члены. Огромные, покрытые сетью красных вен, стальные, в локоть длиной, они торчали из лохмотьев формы, приподнимая на себе заплесневевшие солдатские ремни с алюминиевыми пряжками, на которых был изображен орел, свастика и написано "готт мит унз".
***
- Будь прокляты эти фашисты! - стонал Вейс, возвращаясь на кладбище.
Было уже далеко за полночь. Вдарил мороз. На темном небе высыпали звезды. Из-за березок светила серебристым светом полная луна.
Яков Самуилович опять безнадежно отстал от прочих усопших. От того, что сотворили с ним фашистские изверги, его тазобедренная кость раздробилась, и ее осколки скрипели и гремели, перекатываясь внутри. Но зомби гордо шел, возвращаясь в свою могилу. Он приволакивал теперь обе ноги, но так и не опустился до того, чтобы поползти. Хотя чувства собственного достоинства у него поубавилось...
http://www.youtube.com/watch?v=d_1slcmO9rc&feature=related