Джон Доу аккуратно открыл створчатые двери салуна, вошел и замер в некоторой нерешительности. Дверь, скрипнув, толкнула его пониже спины. Джон неуклюже ввалился в салун, покраснел, сжал саквояж и нервно поправил шляпу, ожидая взрыва хохота.
Несколько сидевших в зале человек остались равнодушны. Никто даже головы не повернул. Трое ковбоев неподвижно пялились в пустые стаканы; седой старик механически перетасовывал карты, уставившись в пустоту перед собой; трое сидевших рядом с ним толстяков терпеливо ждали, казалось, у них впереди целая вечность. Тощий лысый бармен, помусолив во рту грязное полотенце, протирал им стакан; длинная шеренга таких же стаканов украшала стойку, уже протертые, они все равно казались мутными и запыленными. Даже рыжая шлюха не соизволила поднять глаза на потенциального клиента. Глухое безмолвие нарушала лишь жужжавшая под потолком муха. Пахло пылью.
Джон снял шляпу, бросил ее на стоявший у окна столик, плюхнулся на стул и щелкнул пальцами. Что делать дальше он не знал.
Бармен не спешил обратить внимание на нового посетителя.
-Эй! Любезный!.. - крикнул Джон, но осекся, почувствовав, что говорит что-то не то.
А черт его знает, как надо звать бармена в салуне середины 19 века. Джон досконально изучил историю этого периода, но как-то позабыл о бытовых пустяках.
- Виски! - крикнул он.
В вязкой духоте и полумраке его голос прозвучал надрывно и жалко. Казалось, здесь даже муха имеет больший вес. Бармен уставился на него исподлобья, продолжая протирать стакан. Обведенные черным, глаза его глубоко запали и блестели, как стеклянные. У Джона пересохло в горле. Рубашка прилипла к телу и по спине потекла противная капля пота.
- Здесь наливают или нет, черт возьми?! - Джон пытался подражать ковбоям из фильмов, но чувствовал, что выходит слабо и от этого еще больше нервничал. - Виски и комнату! Живо! - голос почти сорвался на визг.
Бармен по-прежнему смотрел на него, как на мебель. Джон покосился на дверь. На пустынной улице вечерело, идти ему было совершенно некуда, но казалось, еще несколько секунд в этом странном месте, и он задохнется.
- Виски нет, - трескучий голос бармена неприятно резанул слух. - Давно нет... никогда нет... - он бросил что-то на стойку, повернулся, медленно задрал голову и принялся разглядывать полку, уставленную бутылками.
Только сейчас Джон обратил внимание, что бутылки пустые. Зато на стойке валялся маленький ключ с привязанной дощечкой. Джон нервно сгреб его. На дощечке была коряво нацарапана цифра 4.
- Ужин принесите в номер, - распорядился он и направился к узкой лестнице.
Истертые, исцарапанные деревянные ступени казались трухлявыми и ненадежными. Лестница скрипела и качалась при каждом шаге.
"И как здесь только шею никто не сломал!" - Джон вцепился в перила.
Он глянул вниз. Казалось, за все это время, сидевшие в салуне даже не шелохнулись. Лишь лениво и размеренно мелькали руки седого старика.
Номер был почти пустым: посередине стояла грубо склоченная кровать, другой мебели не наблюдалось. Из-под шерстяного одеяла торчал грязный полосатый матрас. Серые от пыли холщевые занавески едва пропускали тусклый свет уходящего дня.
Джон брезгливо поморщился и, не выпуская из рук саквояжа, прилег на кровать, стараясь не думать о блохах, вшах и прочих тварях, которыми должно было кишеть это место. Слишком многое ему пришлось пережить и слишком многое предстояло обдумать.
Джон был первопроходцем. Первым человеком, пересекшим океан времени, нашедшим материк потерянной реальности.
Он долго ворочался на жесткой кровати, и, наконец, уснул, но так и не выпустил из рук саквояж, этот якорь, связывающий его родным миром. Сон его был тревожным, наполненным неясными видениями, несущими то ужас, то тоску. А потом приснилось, будто он падает в бездонную пропасть.
Джон Доу проснулся. Во рту пересохло, а живот сводило от голода. Ни ужина, ни виски, ни хотя бы стакана воды!.. Прошлое оказалось препоганым местечком. Он спустил с кровати ноги и провел рукой по лицу, отгоняя липкие остатки тяжелого сна.
За окном по-прежнему было уныло и серо. Даже непонятно, настало утро или это все тот же вечер. Не доносилось ни звука. Глухая, какая-то враждебная тишина действовала на нервы. Пора выбираться из этого городишки.
Внизу никого не оказалось. Хотелось как-то расплатиться за ночлег, не хватало, чтоб за такой пустяк на него натравили шерифа, а заодно узнать, когда будет какой-нибудь транспорт до крупного города. Дилижанс, например, или поезд, если здесь есть железная дорога... ехать куда-либо верхом Джон не был готов.
Он нерешительно почесывал затылок.
- Недавно шдесь? - раздался сзади шепелявый голос.
Джон обернулся. За стойкой бара стоял карлик. Всклокоченные седые волосы, горб и длинный, покрытый бородавками, нос. Джон смотрел на этот нос дольше, чем позволяли приличия.
- Недавно шдесь? - повторил карлик, беря в руки полотенце и стакан.
С кончика его длинного носа в стакан упала большая мутная капля. Карлик крякнул и принялся размазывать ее.
- Недавно... вчера приехал... - Джон отчего-то растерялся и уставился на стакан. - Здесь вчера был другой... За ночлег с кем рассчитываться? - наконец, он взял себя в руки и оторвал взгляд от чертового стакана.
Карлик молча ткнул узловатым пальцем куда-то за спину Джона. Там сидел вчерашний седой старик с картами. Джон вздрогнул. Было непонятно, когда тот успел появиться, да еще так бесшумно.
- Сколько с меня? - подошел он к старику.
Тот молча начал раздавать карты.
- Спасибо, но я не играю...
Внезапно Джон почувствовал на плечах чьи-то прохладные руки.
- Садись, милый, - женский голос был низким и чуть хриплым.
- Да некогда мне! - Джон попробовал скинуть эти цепкие руки.
В ответ раздался гнусавый смех. Джон обернулся. Вчерашняя рыжая шлюха повалилась на пол, ее рот был открыт, она заходилась в беззвучном хохоте, в истерике сучила ногами, взбивая кружево нижних юбок.
- Я пойду, пожалуй... - Джон вытащил из кармана золотую монету и бросил ее на стол.
По его представлению, этого должно было хватить и даже с избытком.
- А-а-а!.. - визжала шлюха.
Ее волосы разметались, она каталась по полу. Джон в ужасе отскочил, и вовремя - сумасшедшая перекатилась и сбила стул. Раздался грохот. Джон кинулся к выходу. С него достаточно!
Стоило сделать пару шагов, как шум из салуна стих, резко, будто выключили звук. Снаружи все тонуло в тумане, не удавалось рассмотреть даже землю под ногами. Вязкий туман оседал на лице чем-то липким, словно Джон вляпался в тысячу паутин. Он провел рукой по лицу, но ничего не изменилось.
Он осторожно сделал еще несколько шагов. Где-то в молочной взвеси мелькали смутные тени, отчего полная тишина вокруг казалась еще более странной.
Джон брел наугад, стараясь уловить хоть какие-то звуки или запахи. Конюшню бы найти... ведь от конюшни должно пахнуть навозом?.. Но вокруг пахло лишь сыростью и плесенью. Капли тумана оседали на нем, неимоверно быстро пропитывая одежду, вдобавок Джон нервничал и от этого потел. Спустя несколько минут он был практически мокрый, но упрямо продолжал идти вперед, выставив перед собой свободную руку. Внезапно она натолкнулась на деревянный столб.
Джон остановился. Пахнуло тленом. Скрипнуло. Что-то большое и черное пронеслось мимо его лица, а через несколько секунд обратно. Джон отшатнулся. Зачем-то глянул на свою руку. Маленький желтый червяк беспокойно извивался на ладони.
Джон постоял еще несколько секунд, прежде чем понял, что перед ним. Виселица. Виселица, с раскачивающимся на ней мертвецом! Что было сил, Джон бросился прочь.
Он пробежал всего несколько шагов, поскользнулся и упал. Ладони утонули в жирной грязи. Отчего-то заложило нос.
- Сюда, милый! - приветливо позвал его чуть хриплый голос.
Джон поднял глаза. Туман стал прозрачней. Перед ним, в проеме салуна стояла сумасшедшая рыжая шлюха.
- Какого... - он тяжело поднялся, - ...какого черта здесь происходит?! - он тряхнул рукой с саквояжем.
От саквояжа отвалился большой кусок грязи и плюхнулся в лужу.
- Здесь ничего не происходит, - она поправила волосы, развернулась и скрылась в глубине салуна.
Джон поплелся за ней.
- Виски! - с ходу заорал он на карлика за стойкой. - Быстро!
Карлик равнодушно посмотрел, плюнул в стакан и протянул его.
- Я никому не позволю издеваться над собой! - Джон схватил стакан и со всей силы швырнул на пол.
Стакан не разбился, только глухо звякнул и закатился под ближайший столик. Трясущейся от ярости рукой Джон Доу схватил со стойки еще один и тоже бросил его. Хотелось разбить, растоптать все эти мутные стаканы, и карлика, и шлюху, и весь этот проклятый салун. Стакан медленно, словно издеваясь, покатился вокруг стола.
- Недавно шдесь? - опять спросил карлик.
- Да! Да! Да, черт возьми! Недавно!- заорал Джон.
Он судорожно прижал к себе испачканный саквояж, размазывая грязь по рубашке и штанам. Все вокруг казалось бредом. Но саквояж был реальным. А в нем частица дома - темпоральный маяк. Наплевав на зрителей, Джон бросился к дальнему столику и открыл саквояж.
Сердце замерло, а потом забилось больно и сильно. Саквояж был наполнен пылью, трухой, мелкими клочками бумаги и ржавчиной. Прах. Тлен. Трясущимися руками Джон выгребал это и разбрасывал по столу, в безумной надежде найти хоть что-то. Пыль клубилась вокруг, забивалась в нос, не давала дышать; слезились глаза.
Джон Доу спрятал лицо в ладони.
- Ничего, милый, ты привыкнешь, - послышался рядом хрипловатый голос шлюхи.
- К чему?.. К чему привыкну?! - он взглянул на нее.
Рыжеволосая подсела к нему. Попробовала накрыть его ладонь своей. Джон отдернул руку. Жужжавшая под потолком муха опустилась на ее лицо. Женщина улыбнулась. Ярко накрашенные губы расползались все шире и шире, пока алая полоса не растянулась от уха до уха, обнажая крепкие желтоватые зубы. Муха заползла в ее приоткрытый рот. Шлюха облизнулась.
- К смерти.
- Да пошли вы все! - вскочил Джон.
- Как хочешь... - она плюнула на стол.
На покрытом пылью столе теперь извивался опарыш. Он судорожно пытался закопаться в труху, но безуспешно катался по кругу.
Джон шарахнулся к дверям.
- Ты думаешь, кто ты?! - резко крикнул бармен-карлик.
Джон вздрогнул и взглянул на него. Карлик вдруг начал оплывать, как подтаявшая свеча или кусок жира, и вытягиваться вверх. Горб на спине выравнивался, густые седые волосы укорачивались. И вот уже за стойкой сверкал лысым черепом давешний долговязый и тощий бармен.
- А кто вы... - Джон хотел крикнуть, но смог лишь сдавлено просипеть.
- Мы, это мы, - резонно сказал старик с картами.
Вокруг него опять сидели трое толстяков и чего-то ждали.
- Вы мертвецы?!.. Джон хотел бежать, но ноги стали ватными.
- Мы то, что осталось... - покачал головой бармен.
"Осталось... осталось от чего?.." - хотел спросить Джон, но у него пропал голос, ноги подкосились и он рухнул на пол, выставив перед собой руки.
- Какой-то он странный... - рыжеволосая шлюха опустилась на четвереньки, по-собачьи высунула язык и заглянула ему в глаза.
Джон начал задыхался, шевелиться было тяжело, но он попытался отстраниться. Исходивший от нее запах тлена был невыносим. Странно, как он раньше ничего не замечал?!
Он не мог поднять голову, но видел, как подходит кто-то в сапогах со шпорами. Сильная рука ухватила шлюху за шкирку.
- А ну, пошла отсюда!
Девка отлетела в сторону, юбки задрались, и мелькнули синеватые, покрытые трупными пятнами ноги. Кто-то протянул Джону руку. С виду она была обыкновенной, крепкой, мозолистой и ничем не пахла. Доу ухватился за нее. Тут же стало легче дышать. Он посмотрел на своего спасителя.
Ковбой. Может, один из тех, что сидел вчера над пустым стаканом, а может, другой... Джон кряхтя поднялся с колен. Его спаситель поднял с пола пустой стакан, поставил на стол, сел и уставился в него.
Джон осторожно присел рядом. Бежать было некуда. Он попробовал заглянуть ковбою в глаза, поймать его взгляд. Губы пересохли, и в горле словно ежи перекатывались.
- Скажите... скажите, я мертв?.. Мы все здесь мертвы?..
Ответа он не дождался.
- Ну, что ж... - Джон начал бояться тишины, словно она могла поглотить его и растворить в небытие. - Наверное, эксперимент пошел как-то не так... и я, действительно, умер. Так вот он какой - мир загробный... Ад... Скажите, мы в аду?.. Странно, но я не чувствую себя мертвым... Хотя, конечно, откуда мне знать, как чувствуют себя мертвые... - Джон окончательно запутался и взглянул на рыжую шлюху. Теперь уже без страха.
- Мы то, что было. Мы тогда, когда было. Мы там, где было, - отозвался бармен.
- Там... Тогда... Тогда! - Джон хлопнул себя по лбу.
Он попал в прошлое. Он был в прошлом, но прошлое было мертво. Застывшее время. Застывшие тени былого и пустота.
"Интересно, я и сам стану тенью? Что будет со мной?.."
Жажда и голод куда-то отступили. Джон поднес к глазам свою руку, внимательно в нее всматриваясь. Он ждал, когда появятся пятна разложения или он просто начнет исчезать, растворяться в потоке бытия. Ожидание могло оказаться долгим, но и торопиться было некуда.
Доу подошел к старику, тасовавшему карты, взял от соседнего столика стул и сел рядом с толстяками. Времени у них было много.