Аннотация: Грандиозные космические битвы и рукопашные стычки на планетах, дворцовые интриги и тайные операции по захвату вражеских кораблей, секс и веселые застолья, любовь и трагедии человеческих судеб, все это ожидает вас. Читайте!
Император всего.
1.
Тысячи взлетающих в небо праздничных огней освещали Императорскую площадь разноцветными всполохами с яркостью полуденного солнца. Его императорское величество Брунадар Первый обозревал толпы своих подданных с балкона и с блаженством впитывал их обожающие взгляды.
Брунадар Первый - звучит величественно! Его всегда коробило, что отец назвал его в честь захудалой планетки, где был заключен знаменитый Брунадарский мирный договор (старик считал его главным достижением свого правления). Но это стоило того, чтобы быть ПЕРВЫМ в долгой череде предков с двузначными номерами. Народ всегда запоминает только ПЕРВЫХ. Ну, был бы он Харлай 12 или Иберс 15, как его прадед и дед (как того сначала хотел отец) - кто сейчас помнит, что при Харлае Каберонская империя наладила контакт с несколькими соседними галактиками, а за время правления Иберса присоединила к себе с десяток звездных систем?! Зато все знают - Харлай Первый был славным правителем, хотя никто не может сказать почему именно. Сам Брунадар прекрасно знал, что этот его предок мог похвастаться только количеством спиртного, которое выпивал за вечер. Правление Брунадара Первого тоже навсегда останется в народной памяти.
Брунадар, медленно, позволяя всем в полной мере насладиться сиянием своего величия, и упиваясь им сам, перевел взгляд с ликующей толпы на поджидавший его у подножия лестницы, золоченый антикварный лимузин - единственный транспорт, достойный его священной персоны! Инкрустации из драгоценных камней отражали огни фейерверка, и сам лимузин казался одной большой драгоценностью в оправе из восьми золотых колес. По сути, если исходить из его стоимости, так оно и было. Отец никогда не понимал, что одна из главных задач императора - сохранять и преумножать величие и авторитет императорской власти. Его нелепые и зачастую неуместные заботы о благосостоянии народа довели семью до того, что подобное великолепие, как и другие совершено необходимые вещи, давно стали недоступны ее членам (сам старый император вечно мотался туда-сюда на заурядном аэроботе, словно какой-нибудь чиновник средней руки). Но теперь император - Брунадар Первый, и уж он-то сумеет возродить блеск и славу императорской династии!
Теперь ему предстояло спуститься по главной лестнице, на каждой ступени которой стояло по несколько статуй предков. Большинство из них уж и вовсе никто не помнит (они ведь не были ПЕРВЫМИ!). Сесть в этот самый лимузин, бывший предметом его грез со времен юношества, наравне с придворными красавицами (отец считал оба предмета недостойными, и никогда не упускал шанса высказать это). Теперь он получит и то и другое! Это и еще многое, о чем раньше мог только мечтать.
Настал его звездный час! Сейчас у ног Брунадара не просто Императорская площадь, она - сердце всей Каберонской империи. А балкон, возвышающийся над ней, казался вершиной мира, острием пирамиды желаний. Поистине, окрыляющее чувство. Именно - ОКРЫЛЯЮЩЕЕ! Почему он должен шагать по ступеням, исщербленным ногами бесчисленных предшественников!? Он достоин того, чтобы парить! Надо заказать летающее кресло. Хотя, что за глупости, зачем ему кресло? Теперь достаточно взмахнуть крыльями и полететь. Сейчас нет ничего недоступного (и крылья не исключение), стоит только пожелать - и он запросто взлетит и плавно приземлится прямо в салон вожделенного лимузина!
Легко оторвавшись от земли, Брунадар грациозно поднялся в воздух и поплыл. Со всех сторон его осыпали цветами, он чувствовал на щеках нежное и влажное прикосновение их лепестков...
...И очнулся на пыльной раскаленной земле. Именно там окончился его триумфальный полет. А волшебную способность летать "подарили" двое охранников дангар, вышвырнув во двор прямо из камеры. Полет и правда был удивительный - метров восемь. Как только он ничего не сломал? О лепестках цветов, что мерещились во сне, он предпочел вообще не думать, с омерзением оттирая щеки от пыли.
В глазах стоял туман. Дело было не только в почти выступивших от подобного унижения слезах. Проклятые очки опять свалились и теперь потерялись где-то в пыли, и хорошо, если не слишком далеко.
"Не хватало еще этим скотам видеть мои слезы, - Брунадар собрался, как только мог и, сдержав рвущиеся наружу рыдания, принялся ворошить пыль и мусор перед собой. - Они не достойны целовать мои следы на этой земле! Прав был прадед, когда хотел разорвать все отношения с этими ублюдками, жаль не успел!"
На все эти мысли наследника престола дангарам было совершено наплевать. Они беззастенчиво и самозабвенно ржали, наслаждаясь его униженным копанием в пыли. И хотя Брунадар уже и так был по уши пропылен, один из шутников наподдал сзади сапогом, покрыв его дополнительным облаком пыли.
"Полюбовался бы отец, к чему привел его ненаглядный Брунадарский договор! - закашлявшись со злости, подумал Брунадар. - Теперь нет ни только Тройственного Союза, но и самой Каберонской Империи. Пацифист несчастный! Как он мог поступить так со мной?!"
А проклятые очки все не находились. Пришлось расширить круг поиска, отползая все дальше от места позорного приземления.
"Хотя нет, все началось еще с создания этого дурацкого Тройственного Союза! Спасибо Галириону 23! Хорошо, что не назвали в его честь, как предлагала мать, а то меня так и путали бы с этим придурком, проклиная на каждом шагу! Додумался же создать единое государство с военизированными зомби - дангарами. Да еще с хардильерами, которые, как известно, будут интриговать даже против самих себя, если окажется, что больше никого не осталось, это для них, как дыхание для нормального человека..."
Тут одному из дангар наскучило это развлечение. Подняв из пыли очки, он помахал ими перед носом наследника (оказывается, они валялись уже совсем неподалеку, еще минуту, и он сам бы наткнулся ни них). Бриллианты, вставленные в дужки, насмешливо сверкнули из-под покрывавшей их грязи. Очки вновь напомнили об отце. Тот всегда выражал свое недовольство в их адрес: мол, слишком вычурно и, вообще, никто давно не пользуется очками. Но Брунадар продолжал носить их, считая, что их архаичный вид подчеркивает его утонченный вкус и отличие от прочих. Кроме того, это был неплохой способ бросить вызов отцу, который всегда давил на него, пытаясь переделать на свой лад.
Брунадар протянул руку, чтобы забрать злополучные очки у охранника, но тот лишь хохотнул и отдернул их подальше, дразня его, словно собаку куском мяса. Дангар повторил это еще несколько раз, и каждый раз взрывы идиотского смеха становились все громче и больно резали слух наследника.
"Да черт с ними, с очками! Нашел о чем беспокоиться, когда ведут на казнь, лучше ничего и не видеть!" - Брунадар поднялся с колен. Он теперь лишь надеялся, что сможет идти, не особенно спотыкаясь и не упав (не хватало только доставить им еще и такое развлечение).
Дангар, сообразив, что развлечение закончилось, сам напялил на него очки. Только перед этим оторвал от них золотые дужки со вставленными бриллиантами. Напоследок, он сильно и больно дернул наследника престола за нос. К этому моменту, Брунадар уже ощущал себя мучеником и был выше подобных мелочных оскорблений, поэтому лишь гордо вздернул голову.
Как бы там ни было, теперь можно оглядеться. Кто бы мог подумать, что за пару недель, которые он провел в камере, можно так обезобразить все вокруг! Может дангары и совершенные солдаты в бою, но понятие элементарной чистоты и порядка явно не свойственно их грубой и примитивной натуре. Кучи всевозможного мусора и хлама, всего того, что эти солдафоны вытащили из казарм и прочих помещений, переделывая их на свой вкус, валялись повсюду. Большинство предметов было при этом безнадежно испорчено. Хотя еще совсем недавно казалось, что Цитрон, а именно так, словно в насмешку, называлась эта захудалая пограничная планетка, где нет ничего кроме пустыни да нескольких военных гарнизонов, где, не смолкая, дуют иссушающие тело и душу горячие ветра, уже не может стать еще тоскливее и унылей. Всемогущий император Каберонской империи, председатель Тройственного Союза, а также еще и его отец направил сюда своего наследника "закалять характер". Был момент, когда Брунадар думал, что этот каприз отца способен убить его. Эта планета была последним местом во вселенной, где на его взгляд, мог бы существовать не только наследник престола, а и любой уважающий себя человек вообще. Но в итоге, это спасло ему жизнь во время последних событий, тогда как, скорее всего, остальные члены его семьи уже мертвы.
Сейчас неугомонный ветер гонял между казармами мелкий мусор и уже начал заносить песком то, что не мог перекатывать. На глаза попалось любимое кресло начальника гарнизона. Он привез его еще с прошлого места службы, нарушив при этом пару должностных инструкций. Обшивка кресла была выполнена из кожи курталанского дракона, считалось, что это должно приносить владельцу удачу. Бедняга Довинал, в чем-то он просчитался, должно быть его настигла та же участь, что и кресло... Драгоценная кожа была изрезана в мелкие клочья, как будто там что-то искали, а тонкая резьба, украшавшая спинку, поломана, словно на ней выместили зло, когда ничего не обнаружили. Зная нравы дангар, Брунадар надеялся, что Довинал уже мертв. Жаль. Неплохой был человек!.. Приятно было провести с ним вечерок, выпить пару бутылок хорошего вина и перекинуться в карты. Общество коменданта хоть немного скрашивало унылые и однообразные будни на Цитроне. Их взгляды на жизнь во многом совпадали, и Брунадар подумывал сделать Довинала военным министром, как только унаследует престол, вместо того грубияна, что занимал этот пост при отце.
Да что теперь об этом! Пора печалиться о собственной судьбе, а не о несостоявшемся министре. Взгляд Брунадара вновь упал на кресло, хоть оно и не принесло удачи Довиналу, все равно обидно, что ни разу так и не удалось присесть в него, может, тогда удача бы и не отвернулась. Куда бы не вели его конвоиры, путь пролегал мимо кресла. Мелькнула нелепая мысль отпихнуть дангар и усесться в него, пусть только на секунду. Брунадар горько улыбнулся собственной храбрости: учитывая, что, скорее всего, его ведут на казнь, вся удача будет заключаться в быстрой и безболезненной смерти. А если отбросить суеверную чепуху, он просто заработает несколько очередных тумаков. Пожалуй, не стоит.
Будучи человеком с утонченной вкусом, Довинал всячески старался оживить свои безликие владения. Благо, что начальство почти не посещало это захолустье, и никак не могло помешать его начинаниям. В свободное от службы время, а порой и в служебное рядовые гвардейцы создавали по его личным эскизам деревья из синтетических материалов. Множество таких зеленых "шедевров" украшали пространство между казармами, местами образуя аллеи и даже небольшие сады. С сожалением пришлось отказаться от поливания грунта зеленой краской. Суховей сводил на нет все усилия, уже спустя несколько часов. Не помогло и настилание искусственной травы.
Почему-то эти деревья вызвали особую ненависть дангар. Они не поленились выдрать их все и свалить в безобразные кучи, разбросанные повсюду. Кое-где их пытались сжечь, но при горении синтетика выдавала столь зловонный и едкий запах, что даже дангары не смогли стерпеть это в и без того удушливом воздухе Цитрона. Кучи так и остались валяться, лишь ветер отрывал от них отдельные листья и гонял вместе с остальным мусором.
Окружающее безобразие и упадок нагнали на Брунадара такое меланхоличное настроение, что он нашел в себе силы оторвать взгляд от того, что было под ногами и посмотреть вперед. Очевидно, его ведут на задворки гарнизона (что ж, подходящее место для казни, хотя, если ты наследник гигантской звездной империи, можно надеяться и на большее). Там же стоял старый корабль. Он вновь напомнил о Довинале. Когда-то этот корабль был штатным десантным истребителем для команды разведчиков. Потом, когда его технические характеристики безнадежно устарели, его приспособили для перевозки грузов с орбиты. А затем и вовсе списали за изношенностью и непригодностью для дальнейшего использования, отправив на разборку. Но комендант был человеком не только с утонченным вкусом, но и достаточно сентиментальным. На таком истребителе прошла его юность. Он оставил старое корыто себе. Оборудовал там себе кабинет и порой уединялся в нем, предаваясь ностальгическим воспоминаниям. Сейчас вокруг этой рухляди вовсю кипела непонятная деятельность.
"Неужели этот уродливый двор со старой развалюхой - последнее, что я увижу в жизни?! Что ж, пусть я и не успел пожить, как Брунадар ПЕРВЫЙ, я еще могу умереть достойно великого правителя!"
Он обвел взглядом тупые ухмыляющиеся рожи дангар. Нейропрограмирование стерло с их лиц всякую индивидуальность, если она когда-то и была. Умереть вот так - это отвратительно, но выбора нет! Стоило сохранить лицо и императорское величие хотя бы перед самим собой.
- Стреляйте! - он выпятил грудь и развел руки в истинно королевском жесте.
Жаль только, что зрители не способны были оценить все это. Даже новый комендант не удосужился присутствовать при его казни. Брунадар закрыл глаза и ждал. Прошло несколько бесконечных секунд, но ничего не произошло, а затем грянул омерзительный глумливый хохот дангар:
- Да мы бы рады, только командир приказал доставить тебя к кораблю и ждать его.
"Даже умереть не дадут по-королевски" - с досадой на промедление подумал Брунадар. Не было ничего приятного в таком оттягивании неизбежного, только любоваться лишнее время отвратительными дангарскими физиономиями.
И тут его озарило - они сказали к кораблю! Возможно, в этом все дело, и умирать пока не придется. Ведь ему никто ничего не говорил о казни! Вся его величественная поза моментально рухнула. Он принялся нервно всматриваться в строну корпуса управления, откуда должен был появиться новый комендант.
- Это оскорбительно, что я должен дожидаться какого-то недоумка - солдафона! - меланхолия и безразличие наследника улетучились, как только замаячила надежда на спасение.
Ответом был лишь очередной тычок. Последующие несколько минут он лишь, ссутулившись, перетаптывался на месте, гадая, что принесет ему появление дангарского командира.
Наконец, Брунадар заметил вдалеке грузную тушу в окружении нескольких охранников. В этой группе выделялся тонкий силуэт в розовом одеянии. Когда они приблизились, и стало видно, что он принадлежит девушке, грациозно вышагивающей на высоченных каблуках, он уже не знал, что и предположить. Девушка была изящно задрапирована в ткань, такая одежда лишь подчеркивала соблазнительные изгибы ее тела. Совершенную красоту ее лица портил здоровенный фингал под глазом. Абсолютно непонятно, как она оказалась среди этих грубиянов, но Брунадару стало жаль ее.
"Как эти уроды посмели так обращаться с женщиной!"
- К сожалению, начальство приказало отпустить тебя, император сраный! - лаконично буркнул комендант, открывая шлюз корабля.
Брунадара впихнули внутрь, следом за ним полетела девица. От грубого толчка одеяние с нее слетело, и она растянулась на полу абсолютно голая, ухитрившись сделать это, не теряя изящества всего своего облика. Несмотря на напряженность ситуации, Брунадару захотелось рассмотреть ее повнимательнее, но как благородный человек, он отвел глаза и протянул ей упавшую ткань, в которой, с удивлением, узнал занавеску из кабинета Довинала.
- Куда лететь-то? - простонала девушка, не удостоив внимания услужливо протянутую занавеску.
- Все инструкции получишь от своего императора, шлюха, - злобно процедил комендант, закрывая шлюз, - Счастливого пути, уроды!
2.
Звуки боя, которые уже больше часа раздавались с разных сторон, то приближались, то отдалялись. Слышались разобщенные команды имперских гвардейцев и хриплые выкрики дангар. Аскилт и Гитон все это время провели у камеры, выполняя последний приказ коменданта, и нерешительно поглядывали друг на друга. С одной стороны - приказ был совершенно определений: охранять арестованную, с другой - все это вот-вот перестанет иметь какое-либо значение, а Довинал престанет быть комендантом. Кому какое дело до этой стервы, когда того и гляди ворвутся дангары или вообще, взорвут здесь все к чертям. Только ни один не осмеливался высказать эти мысли первым.
- Повезло, что Довинал назначил нас в караул, - прислушиваясь к крикам и стонам раненых, начал Гитон.
- Не считаю это везением. И догадываюсь, почему он выбрал именно нас, - Аскилт бросил неприязненный взгляд на девицу по ту сторону, решетки, - Вот, дрянь!
Девушка вольготно пристроилась на спинке арестантской кровати, и, изогнувшись с вызывающей грацией, демонстрировала почти обнаженную грудь. При этом ее нога была слегка приподнята и разрезы платья открывали обзор в самые укромные уголки ее тела. Пару минут назад ее действия были еще более откровенными и бесстыдными. Глядя на нее, казалось, что ее совершенно не беспокоит то, что происходит снаружи.
- Да забудь ты о ней! - нервы Гитона были на пределе, и как бы там ни было, поведение девки все же действовало и на него.
Он окончательно решил, что пора прекратить валять дурака и предоставить страдать от излишков служебного рвения дангарам, а самим воспользоваться возможностью спастись.
- Это все-таки везение! - продолжил Гитон, - У нас есть шанс, которого нет у них, - он кивнул в сторону боя, - можно попытаться удрать, пока не поздно.
- Уже поздно! Поздно с той самой минуты, как дангары начали атаку. Они повсюду, нам не выбраться даже за периметр гарнизона, но и там нас не ждет ничего кроме смерти от жары и голода. В лучшем случае, мы сможем спастись, если Довинал организует отступление.
- Я не стал бы на это надеяться.
- Ждем - кто первый появится из-за угла. Если наши, значит, чудо свершилось, и мы эвакуируемся. Если дангары - бросаем оружие и сдаемся, - принял за обоих решение Аскилт.
- Я слышал - им постоянно не хватает личного состава, поэтому они набирают рекрутов из пленных. - Гитон вздрогнул, где-то совсем рядом разорвался осколочный снаряд (только дангары еще позволяли себе применять столь грубое и примитивное оружие, но оно было дешево и весьма эффективно). - А потом проводят какую-то нейрообработку. Он съежился едва ли не больше, чем когда свистели осколки.
- Наплевать, лучше чип в голове, чем дыра. Главное - выжить, а остальные проблемы будем решать потом.
Добавить к этому было нечего, а строить дальнейшие предположения о своем ближайшем будущем не хотелось. Они чутко прислушивались к звукам боя и напряжено следили за поворотом, откуда должны были появиться воюющие стороны. Наконец послышался тяжелый топот.
- Дангары! - почти взвизгнул Гитон, отшвыривая оружие.
Как раз в этот момент из-за угла показался первый нападающий. Не разбираясь, он выстрелил, но промахнулся. Аскилт выронил свое оружие и рухнул на колени, рядом с уже распростершимся Гитоном. Мгновенно оценив этот жест, дангар сдержал второй выстрел и, подобрав оружие, побежал дальше. Через секунду появился следующий и застыл напротив них, держа на прицеле. Крики почти прекратились. В основном слышался топот дангар, зачищавших территорию. Выстрелов почти не было, видимо, нападавшие стремились взять как можно больше пленных.
Аскилт и Гитон стояли на коленях, не смея шевельнуться или даже просто осмотреться по сторонам. Ноги и задранные вверх руки затекли, между лопаток струился холодный пот, а сердце было готово выскочить из груди.
Послышались шаги, отличавшиеся от торопливого топота рядовых солдат. Не смея поднять голову, гвардейцы могли видеть лишь ноги приближающегося командира, его сапоги были немного почище, чем у остальных, и не так стоптаны. За его спиной маячило несколько охранников. Напротив них этот маленький отряд остановился. Гвардейцы затылками могли почувствовать его тяжелый давящий взгляд. За спиной, из камеры, послышался легкий шорох. Ощущение давления прошло, словно взгляд переместился.
- Этих в камеру, девку ко мне! - спустя секунду, рявкнул низкий голос, и дангар с охраной направился дальше.
Гитон с готовностью подал ключи, наконец оторвав взгляд от земли. Пока дангары возились с замком, девица подошла к решетке.
- А я ведь предлагала развлечься, пока не поздно, - с насмешкой промурлыкала она.
Их грубо впихнули в камеру. Как будто это могло ускорить процесс! Но в этом была вся суть дангар - они любили грубость и насилие только ради них самих. Под лязг закрывающегося замка, девица оглянулась и, с издевкой, добавила:
- Развлекайтесь теперь друг с другом, голубки!
Последующие несколько часов они провели так же, как и предыдущие, только по другую сторону решетки. Хотя это почти ничего не меняло в их положении, они и раньше не могли оказаться подальше от этого проклятого места, как бы сильно им этого не хотелось. Любые слова сейчас казались неуместными. Все, что они могли, это сидеть на полу, держась за руки, и пытаясь таким образом хоть немного приободрить друг друга. Сквозь решетку было видно, как во дворе снуют дангары, обследуя внутренние помещения гарнизона. Пустующие камеры заполнялись взятыми в плен гвардейцами, многие из которых были ранены, но не серьезно. Тяжелораненых, дангары предпочитали добивать, чтобы не возиться с ними. А на Аскилта и Гитона пока никто не обращал внимания. К вечеру нервное напряжение от ожидания своей участи достигло того уровня, когда оно перерастает в апатию. Конечно, глупо было надеяться с самого начала, что все разрешится быстро, но у них уже не осталось сил вздрагивать каждый раз, когда кто-либо из дангар направлялся в их сторону или просто проходил мимо. Гвардейцы впали в тревожное забытье, терзаясь кошмарами и временами просыпаясь от собственных вскриков.
На следующий день к ним так же не проявили никакого интереса, хотя они обратили внимание, что некоторых пленных куда-то увели и так и не вернули в камеры. Раньше, ни Аскилт, ни Гитон никогда не сталкивались лицом к лицу с дангарами. Все, что им было известно, ограничивалось военным инструктажем и слухами. Поскольку довольно долго дангары были союзниками Каберонской империи, гвардейцев учили, как участвовать в совместных операциях, используя дангар, как пробивную силу и пушечное мясо. И никого толком не интересовало, что собой представляют эти "совершенные" солдаты вне поля боя.
А зрелище оказалось нелицеприятное. Пожалуй, их пропыленные, замызганные и стоптанные сапоги, на которые обратил внимание Аскилт (хотя момент был и не самый удачный для того, чтобы замечать подобные мелочи, но порой в память врезаются самые нелепые и неуместные подробности), вполне могли служить олицетворением их внутреннего мира. Дангары занимались тем, что мародерничали в казармах, служебных и общих помещениях. Все, что они считали неинтересным для себя, вышвыривалось, порой прямо из окон. За считанные часы внутренний двор гарнизона, а также, наверняка, и вся остальная территория превратились в одну большую помойку, по которой из одного конца в другой ветер перекатывал изувеченные вещи. Никто из командиров не пытался препятствовать подобному поведению. Поведению, которое опозорило, а со временем бы деморализовало любую другую армию. Скорее всего, сказывалось побочное действие нейропрограмирования. Вероятно, то, что блокировало в них инстинкт самосохранения и подавляло индивидуальность, разрушало и основы личности, оставляя лишь примитивные инстинкты и желания.
На вторую ночь заточения, Гитон очнулся, задыхаясь от нестерпимой вони:
- Газ! Нас пытаются отравить! - кинулся он к Аскилту.
- И себя тоже, - тот и сам уже не спал, принюхиваясь, - Эти идиоты решили развести костер из довиналовых деревьев, - Аскилт сумел сохранить присутствие духа и разобраться в происходящем.
- Надо быть дангаром, чтобы додуматься жечь пластифит!
- Зато, сейчас задыхаемся не только мы.
Друзья истерически рассмеялись. Впрочем, скоро им стало не до веселья. Два дня в камере без еды и воды изрядно подорвали их жизнерадостность. Губы потрескались, шершавый язык распух, а гортань с болью слипалась при каждом движении. Отравление ядовитыми испарениями добило их окончательно. Голова раскалывалась, любое усилие давалось с трудом и к утру, все, что они могли - неотрывно смотреть на утилизатор отходов. Туда дангары стаскивали все подряд, зато при этом наполнялся бак с водой, которую тут же куда-то уносили, расплескивая на ходу. Весь день гвардейцы, облизываясь, наблюдали, как желанная влага драгоценными, сверкающими на солнце каплями падает и впитывается в пыль. К вечеру утилизатор отходов стал казаться центром мироздания, единственным, что может и должно притягивать к себе все помыслы и желания. Они были готовы слизывать капли, что падали на землю.
- Не смотри туда, - простонал Аскилт, - От этого только хуже.
- Мне кажется, что еще немного, и я сойду с ума. Если уже не сошел. Мне несколько раз померещились наши среди дангар. Но это не могли быть они! Их лица... - Гитон смолк, не в состоянии подобрать слова.
Он неимоверным усилием оторвал взгляд от ведра, которое понесли мимо. Солнечные блики на поверхности воды еще никогда не казались таким волшебным и невероятно привлекательным зрелищем.
- Я тоже видел их, - Аскилт невидящим взглядом уставился в потолок, - это последствие нейрообработки. Если это сделают с нами...если и нам вживят чип, мы тоже начнем скалиться как эти недоумки и мечтать только о лишней миске того варева, что они называют едой.
- Пожалуй, я уже и сейчас могу мечтать только об этом, - попробовал пошутить Гитон, только голос его звучал отнюдь не весело.
Он проводил взглядом одного из прошедших неподалеку дангар. Несколько дней назад они вместе сидели за одним столом и обсуждали тонкости фанулейского вина. Тогда его звали Зеймал, и он был неплохим парнем. Сейчас его можно было принять за грубую карикатуру на самого себя. Достаточно правильные и привлекательные в недавнем прошлом черты как-то распухли и слегка расплылись, придавая лицу неопределенное выражение. Как будто осталась висеть лишь кожа, из-под которой выдернули каркас и набили изнутри ватой или опилками. Он шел слегка шаркающей походкой, словно собственное тело казалось ему чужим (видимо некоторые нейронные центры были травмированы и еще не восстановились), скользя по окружающему безразличным взглядом. Лишь на мгновение в его глазах мелькнул интерес. Когда он заметил, как из окна второго этажа казармы вылетела бутылка. Сквозь прозрачное стекло было видно, что какое-то количество жидкости в ней еще осталось. В прошлом Зеймал был знатоком и любителем хороших вин, ему нравилось подолгу смаковать их, наслаждаясь ароматным букетом, но эта бутылка не имела к ним никакого отношения. Это было тяжелое, дурманящее и ужасно вонючее пойло, которое предпочитали дангары, исхитрившись научиться готовить его из чего угодно и где попало в считанные дни. Видимо кто-то уже успел приготовить его здесь или привез с собой. А в окно оно полетело потому, что владелец уже достаточно упился и плохо контролировал свои действия.
Только оживленное выражение быстро сменилось разочарованием. Не успел Зеймал сделать и пары торопливых шагов в сторону прилетевшего сокровища, как несколько дангар, находившихся ближе к месту падения, опередили его. Едва не подравшись между собой, они, в конце концов, пустили бутылку по кругу, но Зеймалу не досталось ни капли. Злобно и разочаровано сплюнув, он сменил направление. Дошел до стены казармы и уселся справить нужду, ничуть не смущаясь присутствия совсем неподалеку как минимум десятка сослуживцев.
Все это происходило рядом с камерой Аскилта и Гитона. До их ушей донесся омерзительный звук, а чуть позже горячий ветер донес еще более омерзительный запах.
С отвращением Гитон отвел взгляд. Пусть Зеймал никогда не был ему особо близким другом, и его поведение мало отличалось от того, что он и раньше видел от остальных дангар, но сейчас он бы предпочел закрыть глаза. Страшно и больно было смотреть на бывшего товарища и видеть собственное недалекое и столь отвратительное будущее.
- Я уже не уверен, что стоило сохранять жизнь, чтобы превратиться в это.
- По крайней мере, это живет. И кто знает, может когда-нибудь сумеет стать прежним, но я никогда не слышал, чтобы воскресали трупы.
- Может ты и прав, - Гитон устало привалился к решетке, - Только еще один такой день, и мне будет все равно, что станет с нами дальше. Пусть ведут хоть на нейрообработку, хоть на казнь. Лишь бы покончить со всем этим. Черт! Они забыли о нас! - он с силой ударил по полу кулаком, хотя и сам не подозревал, что еще остались силы на такое проявление эмоций.
- Не смей так говорить! - Аскилт сел на кровати, откуда не поднимался со вчерашнего вечера, - Пока мы вместе, мы со всем справимся. И не вздумай падать духом. Если ты собрался умирать, то и мне жить незачем. Только я верю, что-то, что уже не раз оберегало нас, спасет вновь!
- Например, что?!
- Не знаю. Но я жду и радуюсь каждому новому дню. Дню, который может принести нам спасение.
- Иногда я не понимаю тебя.
- Это не важно! Я и сам не всегда понимаю, - Аскилт облизал потрескавшиеся губы, голос его окреп, - Я просто верю и жду!
- Знаешь, чего мы дождемся... - внезапно внимание Гитона привлекло оживление среди дангар, - Довинал! - воскликнул он.
Во дворе гарнизона действительно появился его бывший комендант. Хотя слово "появился" мало подходило для того, что происходило на глазах гвардейцев. Довинал едва плелся, словно древний старик, сильно приволакивая одну ногу, как будто она была повреждена. В какой-то момент можно было отчетливо рассмотреть его лицо. Едва взглянув, Гитон торопливо отвел глаза. Он никогда не мог представить, что без особых увечий, лицо может так измениться. Что тот, кто всегда был так силен и казался олицетворением уверенности в себе, так быстро может стать настолько сломленным и раздавленным. Это было еще хуже, чем смотреть на лица измененных гвардейцев. Собственные мучения, еще минуту назад казавшиеся невыносимыми, показались ничтожными.
Довинала остановили неподалеку от их камеры, метрах в десяти. Раздалась команда и ...
Прижавшиеся к решетке гвардейцы едва успели отскочить в разные стороны, когда лазерный заряд, оборвавший жизнь их командира, ворвался в камеру. Падая на пол, Аскилт успел краем глаза заметить, как блеснуло солнце сквозь прожженную в груди командира дыру, прежде чем тело Довинала безжизненно рухнуло в пыль.
Повинуясь бессознательному порыву, Аскилт выпрямился у зарешеченной двери и в последний раз отсалютовал своему командиру. Недолго думая, Гитон присоединился к нему. Что бы не происходило сейчас вокруг, а Довинал не раз выручал их из беды, однажды даже спас от трибунала, и они любили и уважали своего командира. Их действия привлекли внимание дангар.
- Эй, вы двое, засуньте это в мусорник, - дангар пнул ногой труп.
Остальные оценили шутку, одобрительно заржав. Предвкушая развлечение, они не поленились выяснить, где ключи от камеры, чтобы открыть решетку, выходящую во двор. Несколько минут спустя, гвардейцы, впервые за несколько дней, вышли за пределы своей камеры. Все вокруг неуловимо изменилось. Дело было даже не в мусоре и разорении царящем кругом. Изменилось само их мироощущение. Окружающее стало чужим и враждебным. Даже стены казарм, в которых они прожили несколько лет, казались оскверненными и далекими, словно прошло десятилетие с тех пор, как они в последний раз были здесь.
Дангары расположились полукругом возле тела Довинала. Они весело скалились, наблюдая, как Аскилт и Гитон, плелись, едва держась на ногах. А передвигались они действительно почти как покойный ныне комендант, жажда, голод и нервное истощение высосали почти все их силы. На мгновение Гитон подумал, не тот ли это шанс, о котором говорил недавно Аскилт - шанс покончить со всем. Стоит броситься сейчас на ненавистных уродов, и они, не задумываясь, прервут все его мучения. Но заглянув поглубже в собственную душу, он понял, что пока не готов окончательно распрощаться с жизнью. Да и друг имел в виду вовсе не шанс поскорее умереть.
Комок подкатил к горлу, когда они подняли тело. При жизни Довинал был высоким и крупным мужчиной, так что к их нравственным мучениям, прибавились еще и физические. Не так-то просто тащить стокилограммовый труп, когда сил едва хватает чтобы передвигать собственное тело. Стараясь не смотреть на свою обезображенную ношу, они подтащили его к утилизатору отходов и положили на конвейер. Беднягам пришлось поддерживать труп до тех пор, пока его почти полностью не затянуло внутрь. С тошнотворным чавканьем и хрустом постепенно исчезало тело коменданта в недрах бездушного механизма. Несколько раз оно заметно дернулось, создавая иллюзию жизни. Едва сдерживая тошноту, Аскилт взглянул на друга, тот всегда был более чувствительным. Гитон смотрел на происходящее остекленевшими глазами, но, по крайней мере, не спешил падать в обморок. Когда все закончилось, они с облегчением развернулись, готовые вернуться поскорее в камеру, но один из дангар с глумливым смешком преградил им путь.
- Выпьем за нового коменданта! - гаркнул тот, что руководил казнью.
Он зачерпнул воду из бака, куда уже начала поступать жидкость, полученная из тела Довинала, и выпил. Ведро пошло по кругу. Словно в кошмарном сне, гвардейцы наблюдали, как оно неумолимо приближается к ним. Еще минуту назад, глоток воды - это все, о чем они только и могли мечтать, но сейчас сама мысль выпить хоть каплю из этого ведра казалась чудовищно омерзительной.
- Ни за что, - прошептал Аскилт, когда ему под нос сунули воду.
- Как хотите, - с наигранным равнодушием сказал дангар, - Тогда присоединяйтесь к своему дохлому командиру. Только прямо сейчас и живьем.
Несколько рук схватили Гитона. К этому моменту он только и мог, что ошалело вращать глазами. Его потащили к конвейеру, который, словно живой, жадно лязгнул, предвкушая новую жертву.
- Нет! - в ужасе выкрикнул Аскилт и, выхватив ведро из рук дангара, жадно припал к нему, старясь ни о чем не думать. Смертельно побледнев под загаром, двигаясь как сомнамбула, Гитон повторил это, как только его швырнули обратно на землю.
Едва их снова заперли в камере, Гитон рухнул на колени - его неудержимо рвало, буквально выворачивало наизнанку в течении нескольких минут, хотя желудок и был пуст уже несколько дней. Поднявшись, со слезами на глазах, он прошептал:
- Ты все еще считаешь, что такая жизнь лучше смерти?
- Это как раз то, чего мы ждали! - Аскилт казался очень возбужденным и взволнованным, а глаза его, потускневшие за эти дни, засияли каким-то нездоровым блеском.
- Считаешь, несколько капель воды стоили этого!? - Гитон махнул рукой в сторону утилизатора отходов, и с гадливостью уставился на жижу в углу камеры.
Затем, вздрогнув, он с подозрением уставился на друга. Возможно, пережитое повлияло на него еще сильнее, и Аскилт попросту сошел с ума. По его щекам снова покатились слезы. На этот раз слезы жалости к себе, Аскилту, Довиналу и всем гвардейцам, что оказались в этом аду.
- Я о другом! - от истощения Аскилта не осталось и следа. - Довинала жаль, но мы оплачем его позже. Он дал нам шанс! - он встал спиной к решетке, загородив собой обзор снаружи и протянул ладонь.
- Это же... это... - теперь и в глазах Гитона зажглась надежда.
- Плазменный минирезак! И он заряжен! Довинал хотел воспользоваться им сам, да видимо не успел. Он всегда был нашим ангелом - хранителем. Печально, что путь к нашему освобождению лежит через его смерть, но именно о таких чудесах я недавно и говорил тебе, когда уговаривал не отчаиваться! Это и есть судьба, теперь мы не сдохнем в этом проклятом аду.
- Надо только не упустить этот шанс, как несчастный Довинал, - подвел итог Гитон.
Но и последующие несколько дней ничего не изменили для них. Дангары во множестве сновали по двору, не оставляя ни малейшего шанса проскользнуть незаметно за пределы гарнизона. Но даже если бы это и удалось, куда бежать на раскаленной планете, где нет ничего кроме пыли, всесжигающего солнца и уносящего последние капли влаги ветра? Только вера в судьбу и неслучайность всего произошедшего удерживала их от полного отчаяния. Это, да еще скудные порции воды и пищи, что им стали приносить. Порции были настолько малы, что их едва хватало, чтобы поддерживать жизнь, но они радовались и этому, стараясь не думать об источнике, а в сторону ненавистного утилизатора старались и вовсе не смотреть. Насколько можно было судить, к этому моменту они остались единственными захваченными в плен гвардейцами, которые не подверглись нейрообработке. Можно было сколько угодно гадать о причинах этого, но такая "забывчивость" дангар была им на руку, поскольку с каждым днем те все лучше обустраивались в гарнизоне и теряли бдительность.
- Кажется, дангары вполне освоились, - заметил Гитон на двенадцатый день заключения.
- Их караулы во дворе дрыхнут вторую ночь подряд, - кивнул Аскилт.
Они переглянулись.
- Ты считаешь, пора действовать? И что дальше? - в последнее время Гитон все больше ждал решений от Аскилта, так как его собственной веры не хватало, чтобы не впасть в отчаяние и безразличие.
- Наше спасение в побеге с этой проклятой планеты!
- Отрастим крылья и улетим? - горько усмехнулся Гитон, - Или и ими с нами поделится наш ангел?
- Не иронизируй! Как это ни парадоксально, но о наших крыльях действительно позаботился Довинал. Они стоят на заднем дворе гарнизона!
- То старое корыто, из которого Довинал соорудил памятник своей молодости?
- Вокруг этого "корыта" в последние дни вовсю снуют дангары. Готов поспорить на наши жизни, оно вот-вот взлетит, - Аскилт чуть улыбнулся.
- Ты считаешь, это возможно?
- Этот корабль сам совершил посадку, а значит, его основные системы еще функционируют, и если с ним так активно и срочно что-то делают, значит - готовят к полету. Надо пробираться туда сегодня же ночью!
Гитон затравлено огляделся. Почему-то он представлял себе их шансы на спасение куда более чудесными, во всяком случае, менее эфемерными. Но с другой стороны - Аскилт прав, если выжидать и дальше, можно закончить как Довинал. Что бы не ждало их на другом конце полета, а хуже и безнадежнее, чем здесь, уже не будет.
- Согласен, - кивнул он.
Вечера они дождались в сравнительном спокойствии. Зато потом, когда настала пора действовать, время и терпение начали выкидывать фокусы. То казалось, что оно стремительно несется вперед, то застывает на месте. Создавалось ощущение, что гарнизон успокаивается и засыпает как никогда медленно, и каждая минута покровительственной тьмы, прошедшая впустую, уменьшает их шансы на спасение.
Когда, наконец, постовые во дворе перестали шевелиться и, судя по всему, крепко уснули, так же, как и в предыдущие ночи, друзья немного выждали (насколько позволили взвинченные нервы) и срезали замок. Тихий скрип открывающейся решетки показался им оглушительным ревом сторожевой сирены. Они в ужасе замерли, стараясь сдержать дыхание, казалось, даже их сердца колотятся с грохотом молота по наковальне, но часовые даже не шелохнулись.
Гвардейцы скользили в ночи, словно бестелесные привидения (пригодилась военная выучка, правда предполагалось, что их обучали для вылазок и внезапных тайных атак, а не для побега из собственного гарнизона). Они старались держаться в тени и осторожно выглядывали из-за каждого угла. Бежать до корабля по-прямой, было не более двух минут, но путь занял намного больше времени. Постоянно приходилось петлять, выбирая наиболее темные отрезки пути и обходить неожиданные препятствия в виде караулов. Кстати, большинство постовых исправно несло службу, можно было посчитать еще одним добрым предзнаменованием то, что постовые у их камеры бессовестно дрыхли. Похоже, это были самые ленивые и безответственные дангары из всех в этом гарнизоне.
Наконец, вот он - старый, побитый жизнью истребитель со сложной историей. Лунный свет скрадывал его убогость и потрепанность. Устаревшие, слегка покореженные и деформированные формы приобрели загадочность и своеобразный шарм. Но самое главное - входной шлюз был открыт, приглашая войти! Дангары настолько расслабились, что не удосужились закрыть его после окончания дневных работ.
Чтобы попасть в вожделенное убежище предстояло преодолеть несколько десятков метров по залитому светом и ничем не прикрытому от обзора пространству. Они огляделись и прислушались к звукам дремлющего гарнизона. Где-то слышались приглушенные голоса постовых, совсем далеко хрипло орал боевые песни какой-то перепившийся идиот, но все это было достаточно далеко. Сейчас до них и этого корабля никому не было дела. Они рискнули и понеслись на негнущихся от волнения ногах. Поистине, удивительны скрытые резервы человеческого организма - ни на одной тренировке или учении они еще не выдавали такой скорости, как сейчас, будучи измученными и физически истощенными.
Но добежать и попасть внутрь - это еще не все. Надо найти место, где можно спрятаться и провести часы, а может - и дни до старта. Забиться туда, где нечего делать ремонтникам, и куда не догадаются заглянуть дангары в поисках беглецов. А ведь еще предстояло подумать о предстоящем полете, во время его тоже надо было где-то прятаться (не говоря уж о том, что и чем-то питаться), иначе все эти усилия не имели смысла.
- Сюда! - осенило Гитона, и он потянул Аскилта к каюте, что оборудовал для себя Довинал.
- С ума сошел! Нас обнаружат еще до полудня.
- Нет! Наш ангел продолжает хранить нас, - Гитон настойчиво продолжал тянуть.
Аскилт всмотрелся в лихорадочно блестевшие глаза Гитона. Настал его черед сомневаться в здравом рассудке друга.
- Никуда не пойду, пока ты не объяснишься!
- Довинал оборудовал там тайник. Я сам помогал его устраивать, - уже спокойнее, совладав с собой, пояснил Гитон.
В каюте он четко и безошибочно сдвинул несколько панелей и открыл небольшой проход, туда едва можно было протиснуться. За ним пряталось крохотное помещение, набитое личным имуществом коменданта, которое он предпочитал хранить в недоступном для подчиненных и неожиданных визитов начальства месте. Свободного пространства едва хватило, чтобы более-менее поместиться, но зато отпал вопрос провизии. Тайник оказался набит деликатесами (видимо Довинал получал их по частным каналам и контрабандой), а также там оказалось внушительное количество коллекционных вин. Их дальнейшая судьба по-прежнему висела на волоске, но они никогда еще не чувствовали себя такими счастливыми.
- Выпьем за упокой души благороднейшего человека! - Аскилт откупорил одну из бутылок.
Вино мягко согрело их пустые желудки и закоченевшие от страданий и лишений души, а хорошая еда довершило дело. Они почувствовали себя куда увереннее и жизнерадостнее. Жизнь перестала видеться в безысходном черном свете.
- Постой, - приканчивая вино, вдруг сосредоточился на внезапно пришедшей идее, Аскилт, - надо навести их на ложный след! Бросим веревку через внешний периметр. Пусть думают, что мы ушли в пустыню.
- У нас еще есть время до рассвета, чтобы сделать это, - Гитон уже выбирался из тайника.
Как назло, поблизости не оказалось ни одной веревки или троса. Вокруг валялось все что угодно, но только не это. Времени на поиски не было, но мысль казалась такой удачной, что отказываться от нее не хотелось.
- Бросим какой-нибудь кабель, - предложил Гитон, - Ты поступал в летную академию, какой из них, на твой взгляд, не особо нужный? Попробуй вспомнить.
Аскилт долго смотрел на ворох разноцветных кабелей, которые, словно змеи, переплетались в коммуникационном туннеле.
- Попробуем этот, - решительно ткнул он в самый неприглядный, находившийся дальше всех от внешней панели.
Выдрав изрядный кусок, они без осложнений исполнили задуманное. Внешний периметр гарнизона проходил всего в десятке метров от корабля, а вокруг все спало как нельзя крепко. Когда они возвращались, рассвет уже золотил небо, предвещая очередной знойный день.
3.
- Итак, вы - Тайла с Эроса, модель АЗ-4!? - комендант Довинал скорее утверждал, чем спрашивал.
Девица, сидящая перед ним, не сочла нужным никак на это ответить. Она лишь слегка улыбнулась и невозмутимо уставилась на него удивительно яркими зелеными глазами.
- Ну, что с Эроса - я и так вижу, - он выразительно окинул взглядом ее фигуру с безупречно выверенными пропорциями (хотя на его вкус, кое-что выглядело все же слишком неестественно).
Она продолжала сидеть, изящно вытянув вперед и вбок длинные ноги, слегка раздвинув их. Но ровно настолько, чтобы это не выглядело вульгарным, скорее волнующим и слегка вызывающим. Только появившиеся на свет в имперских генных лабораториях женщины могли в любой момент выглядеть так расчетливо соблазнительно, инстинктивно контролируя каждое движение. Довинал прекрасно знал манеру поведения таких, как она, знал, что мало кто может игнорировать их, не позволяя манипулировать собой. В себе он так же не был уверен. Он постарался придать своему лицу как можно более безразличное, даже презрительное выражение, чтобы как можно дольше держать ее на расстоянии.
На ничем не омраченном лице девушки не появилось и тени смущения, но, мило улыбнувшись, она приняла чуть более скромную позу. Правда, это мало что изменило. Стоило лишь взглянуть на адъютанта Мелдоса, чтобы лишний раз удостовериться - эта женщина способна вызывать лишь вполне определенные мысли и желания, какой бы невинный вид она на себя не напускала.
- Перестань ломать комедию! Я прекрасно знаю, кто ты и чего от тебя ждать! - Довинал демонстративно отвернулся к окну. - Твои подробные характеристики разосланы повсюду.
- Это ужасное недоразумение, - серебристым, полным печали голоском тихо произнесла она. - Таких как я часто обвиняют во всех грехах, но это не наши грехи, - она посмотрела на него ищущим поддержки взглядом, - мы лишь жертвы тех, с кем связывает нас судьба...
- Хватит! - Довинал решил не дожидаться окончания душещипательной речи, - Актерские способности шлюх с Эроса широко известны, можешь не кривляться! Единственное возможное недоразумение - это твое появление на свет.
Слезинки уже дрожавшие в уголках ее прекрасных глаз там и осталась, но не спешили высыхать.
- Поговорим о другом, - сухим тоном продолжил комендант. - В твоем деле говорится, что ты сдала имперской секретной службе шпионскую сеть хардильеров. По заказу тех же хардильеров - убила главнокомандующего дангарского флота, и это место занял его скудоумный брат. Теперь тебя разыскивает и торговый консорциум хардильеров и дангарский директорат.
Девушка продолжала смотреть широко раскрытыми глазами, словно не понимая, о чем он говорит.
- И я бы счел тебя героем, особенно в сложившихся обстоятельствах, но ты также продала дангарам имперские секретные коды!
- Как горько в очередной раз слышать эти нелепые и грубые обвинения.
Тайла обессилено прикрыла глаза, и слезинки, так долго дрожавшие в уголках ее глаз, печально скользнули по щекам. Она подалась в сторону Довинала. Тот поспешил отодвинуться подальше. Не хватало только попасть под действие ее феромонов.
- Не смей отпираться! Это попросту глупо, доказательств и свидетельств достаточно, чтобы казнить тебя хоть десять раз.
- Посмотрите на меня.
Тайла устало откинулась на стуле. Это легкое изящное движение почти обнажило ее и без того едва прикрытую грудь.
- Моих талантов едва хватает, чтобы просто выжить после разрушения Эроса. Разве под силу одному человеку совершить все, что там перечислено!? Я всего лишь женщина. Как такой умный и сильный мужчина, как вы, может серьезно относиться к подобной нелепости.
Довинал никак не мог доказать, но судя по вспотевшему сильнее обычного лицу Мелдоса, и своему собственному немного севшему голосу, он не сомневался, что сейчас она выделяет попросту лошадиную дозу феромонов. Немного спасало открытое настежь окно. Но сколько еще времени он сможет противиться их действию?
"Вот дрянь, опять она за свое". На мгновение у него мелькнуло искушение подвергнуть ее банальным пыткам, но вряд ли это поможет. Кроме того, такие, как она, прекрасно владеют своим телом и могут блокировать болевые ощущения. Да и сама мысль мучить ее претила его натуре.
- Оставим пока продажу имперских кодов. Поговорим о дангарах. Как тебе удалось подобраться к их главнокомандующему? Уж тут отрицать свое участие бессмысленно, а в нынешней ситуации такая информация и содействие могут тебе помочь.
- Пожалуй, я могу признать, что была косвенной виновницей его смерти, - слегка покраснев, почти прошептала она. - Но это был несчастный случай! Мне всего лишь был нужен богатый и сильный покровитель, - казалось, она смутилась еще больше.
- Очень оригинальный выбор, учитывая специфические особенности дангар, - не удержался от насмешки Довинал.
- На тот момент ничего лучшего не подвернулось, - не моргнув глазом, пренебрежительно отмахнулась она. - Но бедняга переоценил свои возможности, - она шаловливо улыбнулась. - Я могу посветить вас в подробности того, что именно он не выдержал. Уверена, у вас такой проблемы не возникнет, - ее узкая ладонь потянулась к нему в доверительном жесте.
Довинал вздрогнул и отдернулся, словно от ядовитой змеи. Если она дотронется до него, то никакое открытое окно уже не спасет, разговор примет совсем другое направление. Несмотря на самообладание, ему уже и так стало слишком душно, а ведь обычно он и не замечал зноя полуденного солнца Цитрона.
- Меня больше интересуют другие подробности, - как можно тверже отрезал он, но голос все равно прозвучал слишком глухо.
- Подробности и самые сокровенные тайны, скрытые в самой глубине...
Ее голос больше не звенел, он заманивал и притягивал, а, по и без того влажным губам, медленно прошелся розовый язычок. В глазах вспыхнул откровенный призыв, игнорировать который становилось все сложнее. У двери шумно перевел дыхание Мелдос.
"Гадина, чувствует, что побеждает!" - Довинал вновь вскочил и отвернулся к окну.
- Немедленно прекрати! Или мы продолжим разговор после того как тебя обольют химическим нейтрализатором и засунут с головой в мешок. Посмотрим, как ты тогда будешь выкручиваться... - он хотел добавить что-то еще, но помешал вой караульной сирены.
- Сторожи ее! - бросил комендант адъютанту, направляясь к выходу. - Или нет, - остановился он, - не хочу потом обнаружить тебя со спущенными штанам и сломанной шеей.
Он подошел к коммутатору:
- Немедленно сюда Аскилта и Гитона! Подумай о своем положении, - обратился он к Тайле, - если перестанешь валять дурака и расскажешь все, что знаешь, то, при сложившихся обстоятельствах, еще сможешь выпутаться.
Довинал вышел, почти радуясь неожиданному перерыву, который даст ему возможность собраться с мыслями.
Спустя несколько минут после его ухода вошли два рослых гвардейца. Едва взглянув на них, Тайла подумала, что предпочла бы иметь дело с адъютантом, еще немного, и он был бы у нее в руках. А эти двое... как бы это не оказался тот самый случай, когда ее особые таланты окажутся совершено бесполезными.
Мелдос кивнул им и, бросив на нее последний жадный взгляд, вышел. Он не меньше Тайлы сожалел об упущенных возможностях. Несмотря на все предостережения коменданта, будь у него на несколько минут больше, он точно знал бы, на что их потратить (хотя, на самом деле, у Тайлы были на этот счет свои планы, несколько отличные от его).
- Ты отправляешься в камеру, - довольно бесцеремонно застегнул на ней наручники один из пришедших и поставил на ноги.
Словно не устояв, она покачнулась, и, опершись на него, доверительно заглянула в глаза и испугано произнесла:
- Что происходит?
- Военная тревога. Но тебя это никак не касается и ничем не поможет, - второй слегка подтолкнул ее к выходу.
Спускаясь вниз к своей камере, Тайла внимательно наблюдала за тем, к которому сумела прижаться. Первые признаки биохимической реакции на контакт с ее феромонами уже должны были проявиться. Но тот по-прежнему оставался невозмутим, и даже наоборот, поглядывал на нее с неприязнью, как на досадную помеху чему-то несоизмеримо более интересному. И вряд ли он сожалел о приближающемся бое. А о предстоящей атаке говорило все вокруг: напряженное выражение на лицах снующих гвардейцев, спешно готовящиеся к бою орудия, несмолкающие приказы командиров, доносившиеся со всех сторон.
Тайла еще раз всмотрелась в гвардейцев, расположившихся у решетки ее камеры. Что-то в них определено было не так.
"Не везет мне в последнее время. Сначала так глупо попасться заштатному патрулю, комендант этот въедливый, а теперь еще и эти..."
Хуже всего, что, судя по всему, близится атака дангар. Можно не сомневаться, чем все закончится - еще до вечера здесь примутся хозяйничать эти солдафоны с промытыми мозгами и иметь с ними дело будет куда труднее. Надо выбираться, пока не поздно!
Один из охранников присел, облокотившись спиной о решетку. Припекавшее солнце вынудило его снять куртку и руки оказались обнаженными до плеч.
"Очень удачно!". Тайла глубоко вздохнула, сконцентрировав все внимание на своем эмоциональном состоянии, и выделила ударную дозу феромонов. Она изящно опустилась на корточки около гвардейца и нежно провела руками по его плечам.
- Кто знает, что ждет нас скоро, самое время немного развлечься... - к этому моменту она и сама почти верила в искренность своих слов.
- Еще раз тронешь меня - я тебе все ребра переломаю! - вскочил, брезгливо отряхиваясь, гвардеец.
"Точно, педераст, иначе давно бы уже из штанов выпрыгивал. Не везет, так не везет". Тайла разочаровано поднялась.
- Я лишь предлагаю приятно провести ближайшее время, - она решила не оставлять попыток хоть как-то изменить свое положение.
Она вновь прижалась к решетке. Легкое движение - и ее обнаженная грудь призывно торчала по ту сторону.
- Я буду рада вам обоим, проведем время втроем! - вслед за грудью ее нога проскользнула сквозь прутья.
Обычно она не действовала столь прямолинейно, примитивные приемы ей претили, но уже слышались первые выстрелы и ситуация больше ни на что не оставляла времени.
- Единственная помеха для приятного времяпровождения здесь, это ты, шлюха! - прозвучал презрительный ответ, феромоны определенно подействовали на него, только как-то не так, и он принялся беззастенчиво улыбаться своему товарищу
Второй гвардеец вообще никак не прореагировал на ее слова, лишь самозабвенно поглаживал своего сослуживца по коленке.
"Вот, мудаки!" - она отошла от решетки.
Тем временем выстрелы участились, послышались первые вскрики и стоны раненых, раздалось несколько взрывов. А она заперта в этой дурацкой клетке с двумя болванами на страже! И эти улыбающиеся друг другу идиоты - ее единственная надежда смыться отсюда до прихода дангар. Нет, явно настала черная полоса, и ближайшее время вряд ли что изменится в лучшую сторону.
В течении последующего часа Тайла предприняла еще несколько попыток привлечь внимание своих стражей, но все безуспешно. Честно говоря, она давно бы оставила мысль соблазнить этих придурков, но заняться больше было нечем, а это хоть немного отвлекало от происходящего вокруг, не позволяло запаниковать, да и немного забавляло ее.
События развивались примерно так, как она себе и представляла. Через пару часов шум боя поутих и вскоре во внутреннем дворе гарнизона появился первый дангар.
"Вот и новые хозяева!" - к этому моменту она уже приготовилась к следующему действию спектакля, который ей предстоит разыграть, чтобы выжить.
Едва завидев перемазанного кровью и гарью, озверевшего в бою дангара, ее доблестные охранники поспешили отшвырнуть подальше оружие и рухнуть на колени, уповая на милость победителя. Так они и стояли, пока чуть позже не показался дангарский командир.
- Этих в камеру, девку ко мне, - проходя мимо, не останавливаясь, рявкнул он, мгновенно окинув всех ничего не выражающим взглядом.
- А я ведь предлагала развлечься, пока не поздно, - Тайла покинула камеру, - Развлекайтесь теперь друг с другом, голубки.
Она старалась держаться беззаботно, но на самом деле, сейчас ей было совсем не до смеха. Дангарами с их промытыми мозгами манипулировать куда сложнее, а как назло у нее не осталось никаких припрятанных козырей. Пока шел бой, можно было попытаться под шумок угнать один из штурмовых истребителей и свалить отсюда подальше, а теперь придется морочиться с этими зомби - недоумками. А если они к тому же выяснят ее личность, то придется совсем плохо. Дангары не отличаются гибкостью мышления, и пойти с ними на соглашение, как с имперским комендантом, вряд ли удастся. За участие в "несчастном случае" с их главнокомандующим ей без всяких вариантов "светит" ликвидация. Сейчас оставалось только уповать на то, вся информация по делу должна находиться в личных архивах коменданта Довинала, а тот вряд ли даст противнику доступ к ним. Хотя это и не исключено, порой дангары могут быть "очень убедительны".
И вот она вновь в кабинете начальника гарнизона.
- Имя? - дангар уставился на нее пустым, но в то же время тяжелым взглядом.
- Вельда, - она нежно улыбнулась.
- С Эроса?
"Какие все вокруг догадливые! А этот для дангара почти гений" - Тайла молча кивнула, придав улыбке еще больше обольстительности, как и положено тупой кукле с ее родной станции.
- И что такая дорогая шлюха делает на этой занюханной планетке, да еще в камере?
- Подарок коменданту Довиналу от его друзей, - она слегка замялась, словно ей неудобно было продолжать, - Только они немного просчитались, он предпочитал совсем другие развлечения. Имперские гвардейцы такие испорченные... ну, вы понимаете, о чем я? Среди них почти нет настоящих мужчин.
Она пока ограничилась легкой игривой улыбкой. Дангар и так смотрел на нее однозначным плотоядным взглядом. Дополнительно стимулировать его инстинкты не было необходимости. Его широкое, изрезанное шрамами, хотя уже немного обрюзгшее лицо окончательно расслабилось, мысли о предстоящем развлечении вытеснили последние сомнения относительно нее.
"Эти идиоты не способны держать в голове больше одной мысли одновременно, - с удовлетворением отметила Тайла, уловив его похотливый взгляд. - Что ж, постараемся, чтобы лишние мысли туда и не попали". Ее рука принялась теребить складки платья, на мгновение сквозь разрезы, словно невзначай, приоткрывая ноги до самых бедер, а вторая рука в волнении прижалась к груди, привлекая к ней внимание.
- Комендант теперь я, - он перегнулся через стол и взял ее за подбородок.
- Значит, теперь я - твой подарок, - она постаралась произнести это так, словно всю жизнь только об этом и мечтала.
Его рука опустилась вниз, и через секунду он довольно бесцеремонно сдергивал с нее платье. Тайла подалась вперед и потянулась к его форме, одновременно делая шаги вокруг стола, приближаясь к новому коменданту вплотную. Тот уже успел стянуть платье, теперь оно висело на бедрах, готовое упасть на пол любой момент, и принялся расчищать место на столе... Но тут опять вмешалось невезение, в лице одного из солдат, ворвавшихся в кабинет.
- Я занят! - прорычал комендант, уже пристроивший Тайлу перед собой, тем временем, как она расстегивала его штаны.
- Дело требует вашего личного и срочно вмешательства.
Солдат казался несколько смущенным, правда, не увиденной сценой, а необходимостью перечить командиру. При этом он не упустил шанса во все глаза нагло рассматривать ее обнаженное тело, распростертое на столе.
- Отведи ее в камеру на втором этаже, - приводя форму в порядок, недовольно пробурчал комендант.
"Опять камера! - от отчаяния Тайла была готова расплакаться, на этот раз по настоящему. - Еще десять минут, и он отправил бы меня в свою комнату. Там и до свободы не далеко, и уж дела моего он точно никогда не увидел бы. А теперь черт знает, что еще может приключиться!".
Камера оказалась чуть более удобной, чем предыдущая, но настроения это не улучшило. В раздражении Тайла была готова колотить по стенам. В придачу ко всему, ее начала мучить обратная сторона собственных особых возможностей. Мало кто знает, да это толком никого и не интересует, но повышенная привлекательность женщин с Эроса и их способность выделять по желанию феромоны полового возбуждения, действует также и на них самих. Сегодня она столько раз пыталась кого-нибудь соблазнить, что ее собственные гормоны просто разбушевались. Финальный эпизод с дангарским комендантом стал последней каплей, и сейчас она была готова взвыть как кошка в брачный период. Только остатки осторожности, затаившиеся где-то в уголках ее перевозбужденного сознания не позволили заманить в камеру любого, из проходивших время от времени мимо дангар, несмотря на все презрение, которое она к ним испытывала.
Какое бы дело не отвлекло от нее нового хозяина гарнизона, оно оказалось действительно важным - в этот день ее так и не отвели обратно к нему. Когда он не вызвал ее и на следующий день, Тайла начала беспокоиться. На третий день она уже не сомневалась - что-то пошло в разрез с ее расчетами.
Все, что оставалось - целыми днями смотреть в окно камеры. Варварская деятельность дангар вызывала у нее отвращение, но она рассчитывал высмотреть что-нибудь, что откроет, или, по крайней мере, облегчит ей путь к свободе. К сожалению, пока все, что она сумела высмотреть - была тошнотворная сцена с телом имперского коменданта. Она даже посочувствовала жалость к своим бывшим конвоирам, которых заставили в этом участвовать, но с другой стороны...
"Так этим придуркам и надо! Если бы не они, я была бы уже далеко отсюда", - она почти с удовольствием прислушивалась к мучительным стонам, раздавшимся снизу. Одного из бедолаг выворачивало наизнанку.
Однако, кроме морального удовлетворения, все увиденное ей пока ничего не принесло. День проходил за днем, а она продолжала торчать взаперти. С каждым новым рассветом таяла ее надежда отделаться "легким испугом". Скорее всего, дангары все же получили доступ к архивам Довинала. Надо срочно придумывать параллельный план спасения.
На всякий случай, она повнимательнее присмотрелась к охранникам, приносившим ей пищу. С сожалением пришлось сделать вывод, что ей достались поистине безупречные экземпляры зомби. Несомненно, что их животные инстинкты работали в полную силу (не то что у той голубой парочки, что караулила ее во время захвата гарнизона), но проклятые чипы в мозгах никогда не позволят поступить в разрез с интересами службы. Порой нейропрограмирование давало сбои, что оставляло ей надежду, но сознание этих было прожжено до основания.
Тайла молча проглатывала приносимую ими пищу, стараясь не задумываться о ее происхождении, и продолжала выискивать пути бегства. Вскоре ее внимание привлекла деятельность вокруг старого корабля, стоявшего на задворках гарнизона. Его явно приводили в рабочее состояние. Оставалось только ломать голову, кому понадобилось восстанавливать подобную рухлядь, но еще несколько дней столь активного ремонта и эта груда металлолома сможет самостоятельно взлететь. Его совсем не охраняли, в отличии от боевых кораблей дангар, и если удастся к нему подобраться, то он вполне может стать ее спасением. Пока эти тупые солдафоны сообразят, что к чему, она будет уже далеко! Проблема была только в том, что пока она не видела способов сделать это. Она еще могла попробовать выбраться из камеры, заманив к себе охранника, и, так или иначе, нейтрализовать его. Но это возможно только во время обеда, а пройти днем незамеченной по территории гарнизона, переполненной дангарами, можно и не надеяться. Уговорить же его прийти ночью почти невозможно - это противоречило служебным инструкциям (они запрещали общение с заключенными в ночное время), а дангары низшего звена никогда не идут на их нарушение.
Спустя несколько дней, стало очевидно: корабль готов вот-вот покинуть эту "чудесную" планету. Тайла в отчаянии металась по камере, но долгожданное спасительное решение так и не осенило ее. Оставаться здесь "на милость дангар" было полнейшей глупостью, и она уже почти готова была совершить самоубийственную попытку прорваться к кораблю. По крайней мере, тогда ее жизнь закончится без мучений (а в этом дангары, несмотря свою тупость, всегда проявляли изобретательность). Но стоило Тайле принять подобное решение, против которого протестующе вопила вся ее сущность, как поздно вечером к ней вошел охранник, второй остался стоять за порогом камеры. Его появление в столь внеурочное время могло означать только одно - так или иначе в ближайшие часы все закончится (так или иначе). Резкий прилив адреналина вызвал нервное возбуждение, близкое к сексуальному, с трудом удавалось сохранять невозмутимый вид. При желании она могла понизить уровень гормонов и успокоиться, но в таком состоянии ее реакция была куда острее, а физические возможности куда шире. Тайла была готова использовать любую возможность, лишь бы не быть пассивным наблюдателем того, как идиоты - зомби решают ее участь.
Дангар молча застегнул на ней наручники и молча поволок по коридору. Пару раз он довольно грубо толкнул ее, хотя в этом и не было никакой необходимости. Тайла мстительно подумала, что если удастся освободить руки, его шея будет сломана первой.
И вот она вновь в кабинете коменданта гарнизона. Его грубая физиономия стала еще угрюмей, а взгляд еще более давящим и циничным (если такое вообще было возможно).
- Наконец дела позволили тебе вспомнить обо мне, - нежным голосом произнесла она, подходя к нему.
Заломленные за спиной руки позволяли выгодно подчеркнуть соблазнительные изгибы ее тела. Она решила не менять своей тактики, до тех пор, пока не станет очевидным, что дангар сумел ознакомиться с ее личным делом.
- Тебе нравится это, - промурлыкала она, повернувшись к нему спиной, продемонстрировав наручники, - Я позволю тебе все, что ты захочешь и так, как ты захочешь, - Тайла плавно опустилась на стол с заломленными за спину руками, во всей красе демонстрируя то, что предлагает.
Дангар смотрел на нее с выражением, которое ей совсем не нравилось, но она продолжала медленно поворачиваться на столе пока не оказалась к нему лицом. Она приготовилась страстно обвить его ногами.