Марны Владимир Иосифович : другие произведения.

Дед и Детский сад

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    это рассказ о пожилом человеке, попавшем на склоне лет в непривычную среду и об его интерпретации действительности, которая у каждого человека своя. Имена действующих лиц изменены, но если они, не дай Бог, прочитают написанное, то несомненно узнают себя, и автору не поздоровится, ибо нечем ему будет оправдывать свои, как они скажут, фантазии. Одна надежда, что сейчас читают меньше, чем пишут, и это не будет ими прочитано.
  
  "Такая вот досада:
  Заманил всех интернет,
  А свободы нет с детсада."
  
  
   ВСТУПЛЕНИЕ (увертюра)
  
  Судьба играет человеком,
  А человек с природой и судьбой,
  Играет в жизнь между собой,
  Роль, с которой незнаком.
  Таков закон- жизнь ставится на кон,
  И управляет всем патрон,
  Назначенный в игре на трон.
  Наша жизнь -всеобщая игра.
  (С утра до вечера борись,
  Ночами отдыхать ложись,
  Назавтра вновь держись.)
  Придет, однако, и пора
  Закончится твоя игра.
  Не будет завтра, как вчера.
  Тебя отпустят доживать
  И в свою игру играть.
  
  Жизнь человека невозможна без общества. Хоть человек и биологическое природное существо, но даже рождается он по предшествующим его появлению общественным событиям, приведшим к тому, что папа нашел маму и сложились соответствующие условия, для появления нового человека. Человеческий БИОС с все большим успехом контролируется человеческим Социумом. В двух взаимосвязанных сферах прокладывается судьбоносная линия жизни человека. Снизу БИОС сверху Социум. На старте жизни, набравшись энергии, человек устремляется из природного БИОСА во властные просторы Социума и направляется (если повезет - удастся выбрать) по предлагаемому ему пути, чтобы и свое тело до конца сил своих вложить в общее дело, и в конце пути вернуться к истокам. Человек - это "Чело+ век". Век - 100лет, но в действительности у большинства жизнь короче. Известно изречение: "Старый- как малый". Можно сказать, что теперь в 60 лет человек как в 20 лет, в 70 как в 10, а в 80 почти младенец и вновь учится ходить. Малый из БИОСа смотрит на Социум, а старый - наоборот. Это все общие рассуждения, как общие законы, которые годятся только для понимания происходящего и говорения, но из-за разнообразных исключений все творится на разных уровнях и местах по-разному. Многие благие дела человеческие уже превратились в игры и игрища с огнем. Все люди подобны и живут по общим законам, но каждый человек особенный, как исключение из правил, и со своей судьбой.
  Все это в общем, а конкретно это рассказ о пожилом человеке, попавшем на склоне лет в непривычную среду и об его интерпретации действительности, которая у каждого человека своя. Имена действующих лиц изменены, но если они, не дай Бог, прочитают написанное, то несомненно узнают себя, и автору не поздоровится, ибо нечем ему будет оправдывать свои, как они скажут, фантазии. Одна надежда, что сейчас читают меньше, чем пишут, и это не будет ими прочитано.
  
  ВЛАСТЬ ИМУЩИЕ И НЕИМУЩИЕ.
  
  Общество не может функционировать без власти и начальства. У людей начальство - это особая каста. Так исторически сложилось.
  Власть, как и сама жизнь, всё время приспосабливалась к новым условиям существования, пока вообще не выбилась на главное место в человеческой жизни, обложив и саму жизнь, со всеми её аспектами, своеобразной данью.
  Власть, как бы стала параллельным атрибутом человеческой жизни, паразитируя, подобно микробам и вирусам, и выживая за счёт подвластных. Без этой функции, как пищеварению без микробов, обходиться невозможно. Вообще то, и человек - это, как государство в государстве, сплошное функционирование всех органов и систем под руководством главного органа - головного мозга. А что или кто правит самим головным органом с тех пор, как покинул человек Божье правление, до сих пор под вопросом.
  Семен Степанович, не начальник, простой инженер-конструктор, про власть не думал, а функционировал под ее неустанным контроле, адаптировался к ее требованиям, и жил своей жизнью. Власть тогда называлась "Советской", и это она "думала" о Семене Степановиче чуть ли не с пелёнок и детского сада. Как только подрос Сёма и стал понемногу освобождаться от тотальной материнской власти (власти естественной, природной, с матриархата власть начиналась и в семье правит до сих пор), так сразу и ощутил влияние иных командиров, от дворовых компаний, до самой главной власти - государственной. Все власти начинаются, как правило, c силового воздействия, даже мама могла иногда и по попе хлопнуть, но человек физической силой не воспитывается, а дрессируется. Семену, конечно, приходилось участвовать в мальчишеских разборках и даже драках, но это ему не нравилось. Не любил он подчиняться и командовать. Впрочем, мнением его никто не интересовался. Советская власть "строила коммунизм" и нужны ей были не только управленцы во властные структуры, туда был особый отбор, но и рабочая сила и специалисты. Все власти двуличны. Советская власть не исключение и правила под коммунистическим лозунгом: "Каждому - по потребностям, от каждого по способностям!". У власти и народа способности и потребности были разные.
  Семен окончил институт и стал инженером- конструктором машиностроителем. В начальство он не стремился, для этого, как сказал один очень большой начальник: "нужно родиться".
  Чтобы быть начальником в этой стране "для жизни" (уже не "социализма с человеческим лицом") недостаточно одного желания, нужно иметь не только соответствующий социальный статус, но и усвоить определённое лице действенное мастерство и осознанно его применять. Всегда быть готовым демонстрировать только одно правильное мнение - власти, а если потребуется - то и чёрное назвать белым.
  Противилась его душа этому. Не хотел он вникать в эту темную сферу, воспринимал, как неизбежное иго, и старался, когда это было возможным, держаться от начальства подальше.
   Не интересовала его и политика, есть и другие интересы в жизни, с её конкретными и насущными проявлениями, которыми он жил, как и большинство в его окружении, до поры до времени. Наступили новые времена, всем пришлось "перестраиваться" и интерес к власти и политике сделался жизненно необходимым. Семен Степанович с принципом "своя хата с краю" (популярный в Беларуси образ жизни) был, конечно, не готов к таким резким переменам власти и жизни. Его, как и многих, обманули с деньгами, бешеная инфляция превратила все накопления в ничто, а зарплату в подобие пособия по безработице. На улицах стал твориться беспредел. Вышел как-то Семен с маленьким сыном погулять. А во дворе митинг. Известный политический деятель и неизвестные люди с флагами бегают и орут: "Коммунисты - это фашисты!" Не привык был тогда Семен к такому. Хорошо еще, что самого его с ребенком не трогали. Пришел Семен домой и сказал жене: "Был Позняк" (Известный лидер белорусской оппозиции). А сын подтвердил: "Да-да- был сквозняк". Не смешно стало, когда зарплату на заводе вообще стали задерживать, продукция их завода стала никому не нужной.
  
  КУЛЬМАН И КЕТМАН.
  
  Позвонил тогда Семен своему однокашнику по институту на счет работы. Тот, оказалось, устроился на работу в частную фирму, да не абы кем, а главным технологом. Посодействовал, повезло-взяли инженером-конструктором. Думал в частной фирме будет по-другому. Тогда много говорили о преимуществах частной собственности. Да было по-другому, только в том, что слово хозяина, которого интересовали только в свои доходы, было непререкаемым. В производстве он опирался на приближенных к нему начальников, которые были раньше начальниками на государственных предприятиях. Откуда же другому начальству было взяться, как не из прежней системы. Хозяин платил им из собственного кармана, а они уже организовывали производственный процесс, как привыкли. У приближенных начальников и прочих специалистов на порядок отличались зарплаты. А деньги в собственном кармане пересчитывать страстное занятие. Страсти и кипели. Каждый ощущал их собственным животом. Не было уверенности в завтрашнем дне.
  Заводы стояли, а частные фирмы находили (не бескорыстно) себе рынки сбыта и налаживали собственное производство, для продажи своего и не своего товара. Работы у Семена Степановича было много. Так как был он начальником только своего кульмана, и подчиненных работников у него не было. Потом уже пришлось осваивать и компьютер, который, как известно, сам по себе работать еще пока не может. Семен Степанович справлялся. Работа была в какой-то мере творческая (в смысле, как делать) и ему нравилось даже делать что-то новое. Только вот удовлетворять непомерные требования несведущего в производстве хозяина, которому вся цепочка начальников не смела перечить (впрочем, иногда объясняла, когда он посягал и на её самую) не всегда получалось. Приходилось быть не заслуженно крайним. Впрочем, краёв два, но первый всегда прав в системе власти, так что, кто последний - тот и виноват. Раз виноват - так наказан рублём, и хозяин денежки сэкономил. А когда все нормально, то молчок. Не нравится- так никто не держит. Приходилось задумываться и об увольнении, но везде одна система, только разновидности разные, зависящие от человеческого фактора. Но все-таки - это же не тюрьма. Были ведь выходные и праздники. В компании себе подобных или за столом с родственниками можно было и расслабиться. Поговорить, обсудить власть, у каждого было наболевшее. Да, когда все сразу начинают говорить за столом, то не хотят и слушать. Семен Степанович всем рассказывал историю, как приехал шеф из командировки и решил себе сделать инструментальные тележки, которые видел и ему понравились. На пальцах он объяснил начальству, что он там видел, и Семену Степановичу дали задание. Вес инструмента определили на перспективу. Семен Степанович посчитал нагрузку, выбрал профиль, сделал чертежи, и изготовили. Положили какое-то сверло и предъявили хозяину. Тот возмутился: "Да на таких уголках небоскребы в Америке держатся!". Он все время подозревал, что его метал слишком расходуют. Разницы в технологии станкостроения и автомобиле строения (своего Бентли) он не видел. Расчеты, предоставленные Семеном Степановичем, не принимались в расчет. В общем, "где теперь эти небоскребы, после известных событий?"- любил вспоминать Семен Степанович, "а тележки его до сих пор используются".
  Но все это в прошлом, и ворошить его тут не место. К власти уже давно пришел один "любитель власти", который уже сделался профессионалом. Он навел порядок в стране. Теперь уже, и сам хозяин фирмы, в которой работал Семен Степанович, несмотря, что портрет Главного висел в его кабинете, попал под следствие (зарплату, то он платил в конвертах, да и прочих грехов полно). Пенсию вот Семену Степановичу начислили из-за этого небольшую, особенно если сравнить с чиновниками из госаппарата). Пришлось Семену Степановичу работать на пенсии. А потом настали и для фирмы трудные времена, надо было не расширяться, как когда-то, а сокращать сотрудников. Все ведь функционирует и меняется. Начальство тут, в свойственной себе манере, нашло крайних и предложило им уволится по собственному желанию, чтобы хозяину не пришлось выплачивать пособий, в соответствии с законом. Крайних выбирали из принципа, чтобы оставалось кому работать и по близости к начальству. Семен Степанович был пенсионером и не последним из могикан, но были и не пенсионеры, попавшие в число сокращаемых. В общем всех заставили (испортим мол трудовую книжку), и как потом выяснилось сокращали с тайным умыслом, взять еще одного начальника, чтобы разгрузить себя болезных. Система та еще - известная Советская. "Правды нет, Известия проданы, остался один Труд" -тогда люди еще покупали и читали прессу, и популярен был в то время этот анекдот. Но всемогущий Интернет уже охватывал своими сетями мир, заманил он и Семена Степановича доступностью, свободным выбором и обширностью информации. Информационный вал мог завалить поддавшегося человека с головой. Семен Степанович был пока только "чайником", это его несколько сдерживало, но он все-таки умудрялся находить интересующее его вещи. Прочитал он недавно книгу Чеслава Милоша "Порабощенный разум".
  Хорошо описал там известный польский мыслитель и поэт систему власти в послевоенной Польше. Нашел он в этом импорте из СССР и восточные корни и даже название дал- "Кетман". Ссылаясь на французского посла в Персии, в 19 веке описавшего нравы, царившие на мусульманском Востоке. Столь разительно было их сходство в стиле правления с Советскими порядками. Основатель Советской системы руководства Сталин, несомненно, не понаслышке был знаком с кетманом, и знал психологию людей этому приверженных. Степени вариаций кетмана не могли не меняться, когда распространились на широкие периферийные массы. В конце концов, до народа они дошли в виде изречения: "Я начальник -ты дурак".
  Семён Степанович дураком себя не считал (а кто считает?). Впрочем, и непосредственный его начальник, даже однажды оценил его способность думать, и по-кетмански усомнился, чего это он тут сидит. А сидел он потому, что после учёбы был мобилизован под мудрое руководство Системы, которая для того его и выучила, чтобы он служил ей, и другой альтернативы, кроме карьерного роста и лесть в начальство, в этой системе и не было. Институт, завод, даже, частная фирма, где он работал в последнее время - везде одна система, по-другому в наших краях не умеют. Приспособился и Семён Степанович к кетману. "Хочешь кушать - будешь слушать!" - как высказался однажды сам руководитель фирмы.
  По дороге на работу Семён Степанович не раз задумывался, что если предложат увольняться, то отказываться не будет, и не только из-за здоровья.
  Семен Степанович уже и так, после достижении пенсионного возраста, проработал пять лет на должности ведущего конструктора. Как известно, "привычка - хуже неволи".
  
  БЕЗРАБОТНЫЙ ПЕНСИОНЕР.
  
  И вот - случилось. Семёна Степановича уволили с работы. Это должно было рано или поздно произойти. Собрал он свои вещички, тепло попрощался с сослуживцами, по этому случаю отходную устраивать не требовалось. Один товарищ посоветовал ему, только в сторожа не идти, а ради здоровья спать дома. Сказал напоследок бывшему непосредственному начальнику, что если даже и приглашать будут, то он не пойдет и пошел по коридору на выход. Ему позвонил товарищ сказать, что он забыл свои наушники. Но он возвращаться не стал.
  Итак - свобода. Жена ушла на работу, а Семен Степанович не торопился вставать и строил планы. Не угас совсем еще его интерес к миру, отодвинутый на задний план жизнью, с ее извечными проблемами и деятельной борьбой за выживание. Когда-то, многое он хотел понять и представить, интересовался историей, физикой, не чурался и вечных вопросов человеческого бытия. Но нельзя объять необъятное. Нужно было функционировать. Человек прежде всего деятель. Может, это не только способ выживания, а и есть предназначение человека в земной жизни. Его все время тянуло не туда. А тут еще и интернет с его морем информации. Утонуть можно. Даже на работе Семен Степанович мог украдкой от начальства побывать в интернетных сетях, а дома и Бог велел.
  Но не тут-то было. Жена поставила перед "свободным" Семеном море задач. Нужно было сходить в магазин, помыть посуду, убрать в квартире, поточить ножи и, вообще, пора учиться готовить. Дети жили отдельно, но матриархат никто не отменял. По жизни человек должен быть все время занят и за тебя решают (хоть и не армия), что делать. А не хочешь -так и бомж все время занят. Только у него другие проблемы. Тут и поневоле задумаешься, что в привычной ходьбе на работу не только одни недостатки были.
  Хождение на работу, за долгую трудовую эпопею Семена Степановича, сделалось не просто привычкой, а так въелась в сознание, что стала способом жизни. Жизнь, чтобы работать и работать, чтобы жить. Так думали многие из его поколения, и его жена тоже. Под работой понимались конечно не домашние дела, которые видны только, когда их не делать, а работа за зарплату. Оправданий не было, и стал Семен Степанович искать работу. Купил газету с объявлениями, в интернете искал. Позвонил на завод, где он когда-то работал. Было объявление, что требуется технолог, поговорил душевно с секретаршей, которой сказал, что раньше у них работал. Она перезвонила в отдел, а там не захотели на свободную штатную единицу брать человека, деньги то они делили между собой. В других местах чужих пенсионеров не брали. Почте требовались почтальоны в соседнем районе. Позвонил, сказали сначала придите посмотрите. Пришел с утра, и с одним почтальоном-парнем прошелся разносить почту. Понял, не по "Сеньке шапка", чтобы каждый день в любую погоду такой километраж наматывать. Перед женой оправдался, а сам почувствовал себя каким-то неполноценным.
  "Прошли года- обвисли груди - и пенсионеры уже не люди"- шутили, когда-то, на бывшей работе.
  
  СТУЧИТЕ - ОТКРОЮТ.
  
  Шел как-то Семен Степанович мимо детского садика, недавно построенного в микрорайоне, неподалеку от его дома. Во дворе садика какое-то оживление. Не только дети с воспитательницами, а еще и какие-то люди на дорожке стоят. Решился зайти спросить, давно приглядывался к этому новому садику, может на работу какую-нибудь можно устроиться. Подошел, спросил у воспитательницы. Она сказала, что заведующая сейчас на приеме детей в садик. У нее надо спросить. Пошел на второй этаж. В коридоре у дверей кабинета с надписью "Заведующий" полно народа. Родители своих детей в садик записывают. Подумал, что он тут делает, но все-таки занял очередь.
  Подошла очередь. Зашел. За столом симпатичная женщина с видимым достоинством посмотрела на него, остановившегося неподалеку от двери.
   "Что у Вас?". Семен Степанович вспомнил, что эту женщину однажды видел в маршрутном автобусе. Зрелая женщина, в собственном соку, платье только подчеркивало ее статную фигуру, стояла, держась за поручень, и отрешенно смотрела в окно. Правильные черты ее лица выражали озабоченность, и он не мог тогда не обратить на нее внимания. Он слегка улыбнулся, и она живо посмотрела на него.
  - Может работа для меня найдется?
  - А какая у Вас профессия?
  -Конструктор. Бывший - добавил он.
  Она улыбнулась (подайте бывшему конструктору).
  -И кем я Вас возьму? Должности дворника и вахтеров уже заняты. Вот что. Давайте-ка я Вас запишу на всякий случай в книгу. Как Ваша фамилия и телефон?
  Семен Степанович назвал фамилию имя отчество и телефон. На этом аудиенция была окончена, и он пошел восвояси. А потом и вообще забыл про эту оказию.
  
  ПРЕДЛОЖЕНИЕ.
  
  Проша осень. Наступила зима. Все чаще стал идти снег и не всегда таял. Ночные морозцы задерживали его на полях и окрестностях дорог и дорожек. Снег делал унылый пейзаж светлее и люди, а особенно детишки, радовались первому снегу и ждали праздника Нового Года. Украсились гирляндами некоторые общественные здания, не говоря уже, про магазины, для которых, был бы повод, реклама - двигатель торговли. И даже на здании детского сада, мимо которого часто ходил Семен Степанович, появилась гирлянда. Праздничная атмосфера по календарю, давно привычная и оттого не совсем уж праздничная, все же не располагала к поиску работы. Семен Степанович, после очередного отказа, (начальник брал его на должность вахтера одной фирмы, да в милиции ему предпочли другого кандидата) перестал искать и где-то, подспудно, стал уже строить другие планы.
  Неожиданно, ему позвонили из детского сада. Женщина сказала, что она заместитель заведующего детского сада по хозяйственной работе, и спросила не желает ли он поработать дворником на пол ставки - убирать детские площадки, в помощь дворнику, убирающему остальную территорию. Пол ставки немного озадачило Семена Степановича, с другой стороны и обрадовало - будет больше свободного времени. Женщина, как будто, поняла его сомнения и сказала: "Сделал, и свободен. Приходите поговорим. Меня зовут Надежда Ивановна". На том и порешили. Семен Степанович оделся и пошел в детский садик.
  Надежда Ивановна оказалась женщиной лет сорока, простой внешности, крепкого телосложения, и с энергичным характером. Она тут же отвлеклась от какой-то своей деятельности, окинула Семена Степановича взглядом, и повела показывать участки его предстоящей работы. Детские площадки - это не какие-то там задворки, а когда она еще раз сказала ему: "Сделал, и свободен", Семен Степанович согласился. Они пошли на беседу к Заведующей.
  Пришлось немного подождать пока явилась Заведующая. Та самая женщина, которую Семен Степанович уже видел. Уселись за стол для совещаний, кабинет заведующей был большой, с столом, для совещаний. На вазоны с цветами Семен Степанович не обратил особо внимания. Собеседование началось с вопроса готов ли он браться и справиться ли с такой работой. Две женщины изучали Семена Степановича глазами. Обе они могли в дочери ему годиться. Это немного сглаживало обычное напряжение подчиненного перед начальством, и Семен Степанович живо стал рассказывать о своей прошлой конструкторской деятельности. Наталью Андреевну - так звали заведующую, это не очень интересовало, она думала о другом. А Надежда Ивановна сказала: "Вот, и хорошо - нам что ни-будь спроектируете". Наталья Андреевна еще не решила брать или не брать. Женщины стали говорить, что надо пройти еще медкомиссию, и переглянулись между собой. В конце концов, Наталья Андреевна решила: пускай пройдет сначала медкомиссию, а там видно будет, и выписала направление в специальную поликлинику, для профессиональных осмотров. Ему объяснили, что надо сначала будет сходить в свою поликлинику, а потом, первый раз это за свой счет, с баночкой и коробочкой, для анализов, идти в спец. поликлинику, при этом не забыть паспорт и фотографию.
  
   ПРОФПРИГОДНОСТЬ.
  
  Семен Степанович не любил ходить в поликлинику. Раньше врачи-терапевты сидели с стетоскопом на шее и всем мерили давление, что могли - то и делали, а потом сразу ставили соответствующий диагноз. Давление его не отличалось стабильностью, и приходилось объясняться с врачами, особенно, когда требовалась их разрешение в какой-нибудь поход, бассейн или, как сейчас, на работу. С возрастом все это усугублялось и когда, однажды, ему попалась принципиальная врачиха (пульс на кардиограмме оказался высоким, а в прочих пиках кардиограммы она не очень разбиралась), она решила пусть там разбираются, и отправила Семена Степановича, который зашел в поликлинику с работы за справкой по дороге домой, в больницу. Есть больные, и есть необследованные. Инфаркта не обнаружили, но в больнице- все больные, и лечат их химией, после которой, организму пришлось приходить в себя. С тех пор, организм Семена Степановича стал, вообще, неадекватно реагировать на посещение поликлиники. Организм и сейчас пытался уговорить его не ходить в поликлинику и бросить эту авантюру. Но Семен привык преодолевать подобные сомнения и пошел в свою поликлинику. Терапевта оказалось посещать было не обязательно. В доврачебном кабинете ему выдали документ, в который переписали всю информацию из его карточки. Не было только прививки от оспы и, неожиданно, осмотра стоматолога, направление к которому ему дали. Семен Степанович в прививочном кабинете сделал укол от оспы, и даже успел попасть на прием к стоматологу. Зубы у него были хоть и с железными мостами, но свои, и к вечеру следующего дня у Семена Степановича были уже все направления.
  Утром следующего дня с документами, баночкой и коробочкой поехал он через весь город в спец. поликлинику.
  Толпа народу и громадные очереди, как на вокзале, в окошки, для справок и регистрации, его озадачили. Пришлось выстаивать, а потом, когда проверили его паспортные данные, отправили в кассу, для оплаты и направили по кабинетам, пришлось побегать по незнакомым коридорам поликлиники. Но все это было в рамках обычного.
  Только посещение одного кабинета, дожив до пенсии, он с подобным до сих пор не сталкивался, произвело на Семена Степановича неоднозначное впечатление. Толпа перед дверью. Семен Степанович попытался занять очередь - на него косо взглянули. Потом пригласили женщин. Семен Степанович приготовился уже к долгому ожиданию, уныло всматриваясь в мужскую кампанию явно не пенсионного возраста мужчин, как по одной стали выходить из кабинета женщины, и ни на кого не глядя и не задерживаясь, направлялись по им известному маршруту.
  Наконец пригласили зайти мужчин. Справа за столом лет сорока женщина в белом халате, посередине ширма, слева гинекологическое кресло.
  "Подходить по одному, достать, показать, обнажить головку" - деловито, и
  пытаясь делать безразличный вид, приказала она. Семен Степанович не был
  первым и видел, как надо. Но когда подошла его очередь, то открыть доступ
  в мочеиспускательный канал, у него не получилось. Дама, с недовольным
  видом, раздвинула ему сама и больно ковырнула палочкой. "Идите за
  ширму" - скомандовала она. Семен Степанович уже было начал примеряться
  к гинекологическому креслу, как зашла женщина, сказала стать задом и
  раздвинуть ягодицы, ковырнула там, и отправила на выход. "Ну и работка!" -
  подумал Семен Степанович про женщину медика, приходя в себя. "Наверно,
  для женщин и особенно медиков, это не так уж и непривычно". И вспомнил
  Семен Степанович, почему-то, Наталью Андреевну и Надежду Ивановну из
  детского сада.
  Получать допуск надо было приходить через десять дней. Это
  было уже после Нового Года, и Семен Степанович встречал праздник с
  чувством выполненного долга и с определенностью в завтрашнем дне.
  Привычно прошел праздник Нового Года с дождливо - снежной
  погодой, не поймешь, чего больше- дождя или снега. Семен Степанович
  провел его, как всегда в последнее время, дома с женой, обильной едой,
  выпивкой и у телевизора.
   Через неделю пришло время, и отправился Семен Степанович в спец.
  поликлинику за справкой. Выдачей документов в отдельном кабинете
  занимался не молодой уже мужчина, похожий на службиста, несмотря, на то,
  что был в белом халате. Зайдя по очереди в кабинет, Семен Степанович
  ощутил на себе его строгий изучающий взгляд. Документы с результатами
  анализов лежали на столе, что там Семен Степанович не знал. Документы
  еще были не подписаны, и все было во власти товарища в белом халате.
  Ощущение властью распространялось не только на одного Семена
  Степановича, а и на всю очередь. Поэтому чиновник не стал тянуть время,
  подписал документ, поставил печать. И Семен Степанович был допущен,
  пусть и в одной из самых непрестижных должностей, в Систему
  Образования, занимающуюся воспитанием подрастающего поколения.
  Но это было лишь пол дела. Надо было еще устраиваться в Детский сад.
  В детском саду он написал заявление, автобиографию, в которой пришлось
  упоминать не только детей, жену, а и тещу со всеми родственниками, и еще
  много разных бумаг подписать, чтобы получить спец. одежду и прочее. В
  банке нужно было еще завести карточку, куда будет перечисляться его
  зарплата, о размере которой он не задумывался.
  Писать все бумаги Наталья Андреевна отравила его в кабинет Надежды
  Ивановны, его непосредственной начальницы. Потом Надежда Ивановна
  повела показать ему предстоящий фронт работ, и в подвал, где было
  помещение, для рабочего персонала, с туалетом, шкафчиками, для
  переодевания, стояли метлы, лопаты и прочий хозяйственный инструмент,
  для работы. Пол ставки - это четыре часа, и Семен Степанович решил
  приходить на работу к семи часам, чтобы вставать в шесть, как привык уже
  за годы своей прежней деятельности. Надежда Ивановна была не против, и
  первый рабочий день начинался с завтрашнего дня.
  
  ПЕРВЫЙ РАБОЧИЙ ДЕНЬ.
  
  Непривычно утром было идти в первый раз вместе с детьми, их родителями и случайными попутчиками в сторону детского сада. После Нового Года выпал снег и установилась зимняя погода с легким морозцем. У калитки дворник расчищал нападавший за ночь снег. Люди с детьми проходили мимо дворника. Многие из них здоровались. Семен Степанович тоже поздоровался, и не мог не остановиться побеседовать. Он сказал, что он новый дворник и пришел в первый день на работу. Похоже, мужчина, в летах, крепкого сложения и выше среднего роста, стоящий перед Семеном Степановичем с лопатой, был в курсе, и появление нового дворника встретил без видимого энтузиазма и, даже, с некоторым безразличием протянул руку. "Павел Николаевич" - представился он.
   "Семен Степанович"- пожал ему руку, тоже называя себя по имени отчеству. Обычно своим сверстникам он так не представлялся, но, видимо, тут так принято. Вообще-то, когда устраивался, Павла Николаевича он уже видел издалека, тот был занят какими-то столярными работами. Семен пошел в подвал переодеться и за инструментом. Рабочую куртку, перчатки и рукавицы он успел получить у кастелянши еще вчера. Детские площадки, которые он должен был чистить, были все в снегу. Похоже, их уже давно не чистили, и работы было много.
  Семен Степанович с энтузиазмом взялся за дело. Когда-то, когда он приезжал зимой в родительский дом к матери, ему приходилось заниматься уборкой снега. Но одно дело почистить, в свое удовольствие, пару дорожек во дворе собственного дома, а другое расчистить двенадцать площадок детского сада. Уже на второй площадке Семен Степанович запыхался и стал понимать, что немного переоценил свои силы. Слегка передохнув, он с усилием воли дочистил вторую площадку, а предстояло еще десять. Но отступать было некуда и он, уже не так споро, приступил к третей, утешая себя мыслью, что не всегда же столько снега будет. До 11 часов, конца его рабочего дня было еще много времени. Ближе к 11 часам стали выходить на улицу первые группы детей. Выходили дети строем, держа друг друга за руки. Двор мгновенно наполнился веселым и крикливым детским присутствием. Во главе - воспитательница, озабоченно старавшаяся командным голосом удерживать порядок шумного, живого и подвижного строя.
  
  ДЕТИ. ЗНАКОМСТВО.
  
  Сначала дети пошли нестройной своей колонной по дорожке вокруг здания, а потом свернули на детскую площадку, которую Семен Степанович еще не успел почистить. Там они были отпущены, и тут-же разбежались врассыпную по неубранному еще снегу. Семен Степанович подошел чистить. Поздоровался с воспитательницей, довольно молодой женщиной, с живым, но озабоченным лицом. Ему даже показалось, что ее- эту худощавую блондинку, он уже где-то видел. Воспитательница охотно вступила в разговор, и даже изъявила желания помочь Семену Степановичу, начавшему было уже убирать снег с дорожки, в его деле. Ей, видно, хотелось немного по активничать, а более всего поговорить. Семен Степанович отдал ей свою лопату, для снега, а сам взялся за шуфель, для особо плотного снега, который был у него с собой. Воспитательница, неожиданно, для него, стала жаловаться ему на то, что приходится ей по полторы смены работать - заведующая заставляет. Никакой личной жизни, и уволится она не может, собственный ее ребенок тоже в этом саду. И пожаловаться некому, подумал Семен Степанович, слушая обиженную женщину. Все-таки он - мужчина, хоть и сам только новый работник в этом женско-детском коллективе, в котором только осваивается. Сделать то он ничего не может. Наверное, и дама это поняла, она оставила Семену Степановичу лопату, и отошла руководить детьми, которые почти все с пластмассовыми лопатками, заняты были не только копанием, а и обсыпались снегом. Не все, конечно, две девочки сидели на лавочке, как старушки, и обиженно на всех смотрели. Красиво сейчас одеты детки, как куколки. Не мог, в очередной раз, не отметить Семен Степанович, вспоминая свое детство, и френч, который пошила ему бабушка из папиного кителя. Меж тем, одна девочка подошла к Семену Степановичу и, улыбаясь, спросила:
  -Как зовут?
  -Дядя Сёма! -ответил он, не без улыбки.
  -Сёма? - переспросила девочка, видимо, она впервые слышала это имя.
  -А тебя как зовут? - не мог не спросить он в ответ.
  -Полина, не совсем внятно сказала она.
  -Полина ...Гагарина? - неожиданно пришло в голову Семену Степановичу.
  - Нет. Я сестричка и дочка, - безапелляционно заверила она.
  - А сколько тебе лет? - не удержался Семен Степанович.
  - Тры, - сказала Полина и показала три пальца.
  - Молодец, хорошая девочка, - иди, воспитательница уже зовет, напоследок, сказал ей Семен Степанович.
  Некоторые дети уже стояли по двое, держась за руки в строю и ждали, пока другие дети, хоть и слышавшие команду воспитателя, еще продолжали играть. Наконец все построились и ушли в помещение обедать, оставив после себя истоптанную площадку и кучки снега. На некоторые площадки дети вообще не выходили. Получается зря их Семен Степанович и убирал, завтра опять может снегу насыпать. Тут не угадаешь, и принялся Семен Степанович
  за уборку следующих площадок. Еще оставались две неубранные площадки, а был уже, между прочим, двенадцатый час. Собрав волю, в первый день он решил доделать работу до конца. Но тут выбежала на улицу, в накинутом на плечи пальто, Надежда Ивановна (из окна она все видела и контролировала процесс). "Идите домой Семен Степанович" - сказала она ему- "Дети, сегодня, выходить уже не будут. Завтра доделаете". Приказ командира - закон, для подчиненных! С полным набором неожиданных эмоций пришел Семен Степанович с первого рабочего дня домой.
  "Ну, что?" - спросила его жена вечером. "А хоть бы что!"- отшутился он, как говорилось в рекламе мази от остеохондроза по телевизору, а между тем, ноги и спина чувствовались.
  
  НОВИЗНА.
  
  Ни ночью, ни утром следующего дня, когда Семен Степанович шел на работу, снег с небес не падал, и это радовало Семена Степановича. Легкий морозец вообще бодрил, и Семен Степанович с хорошим настроением пожелал не выспавшейся женщине-вахтеру "доброго утра", отметил в вахтовом журнале время своего прихода, забежал в подвал за инструментом, и приступил к работе. Павел Николаевич приходил на час раньше и уже работал за оградой, оказывается пять метров за оградой тоже относится к Детскому саду, объяснил он потом Семену Степановичу, только входящему в курс дела. У Семена Степановича был свой фронт работ, надо было дочистить две площадки, и он приступил к делу. Постепенно, с рассветом стали приходить родители с детьми, и территория Детского сада стала наполняться жизнью. Бодрый папа с притихшим в санках ребенком поздоровался с Семеном Степановичем, а были и родители с орущими детьми, не желающими ни идти, ни ехать в садик. Им не до посторонних. Часам к девяти, когда уже окончательно рассвело, все угомонилось, и только столпотворение из разноцветных санок осталось стоять у входа садика. Семен Степанович наблюдал, как чинно, критично поглядывая по сторонам, прошла в садик, непрерывно разговаривая по телефону, и сама заведующая- Наталья Андреевна. Через некоторое время заведующая вместе со своим заместителем по воспитательной работе (ее Семен Степанович видел впервые) вышли к детским площадкам, которые уже были убранными,
  (Семен Степанович оканчивал убирать последнюю) и, не прекращая своей беседы (заместитель по воспитательной работе больше слушала), подошли к Семену Степановичу.
  "Здравствуйте" - с улыбкой, и не без вопроса во взгляде, встретил их Семен Степанович.
  -Как, Семен Степанович, дела? Справляетесь? Есть вопросы - спросила заведующая.
  -Нормально. Нет, вроде.
  -Надо снег и с крыши убирать. Сосульки могут падать, а тут дети. Сами понимаете.
  -Понял.
  -У Вас рабочий день во сколько начинается?
  - С 7 до 11.
  -Вот, а дети могут и раньше 11 выходить. Так что, надо приходить в 6, как Павел Николаевич.
  Наступило молчание. Наталья Андреевна смотрела за реакцией Семена Степановича. Покорность его лицо не выражало.
  - Надо, так - надо, вздохнул тот.
  На этом аудиенция с начальством была закончена. Зато обсуждение ее с Павлом Николаевичем продолжилось в подвале, куда тот пришел перед обедом немного передохнуть. Он уселся, чтобы отдышаться, на свое место, за импровизированным столом (с собственноручно сделанным наспех из старой столешницы с опорами в виде козлов из подручного материала) на единственном, довольно потрепанным, но крепком еще стуле. В подвальном помещении, которое предназначалось для рабочего персонала, а это дворники, столяр, сантехник и электрик, были кроме персональных шкафчиков, для рабочей одежды и личных вещей, еще и металлические, не пустующие, стеллажи и даже верстак с тисками. В углу стояли орудия труда, для дворников, и было еще много разных вещей, даже целая стопка из старых книг и еще советских журналов. А табуретка была одна, и на ней возле розетки стоял электрочайник. Семен Степанович, как раз, переодевался, рабочий день его заканчивался, и он собирался уходить. Павел Николаевич работал на полторы ставки, ставка дворника и пол ставки столяра, конец его рабочего дня был еще не скоро, и он смотрел на Семена Степановича.
  - А когда Ваш рабочий день заканчивается? - спросил Семен Степанович.
  - Заведующая насчитала мне аж 12 часов. Но кто ж работает столько?! Ухожу, как придется. Бывает звонят - вызывают обратно. Хорошо еще, что живу тут рядом.
  -Контроль, я смотрю, тут налажен. На второй день работы Наталья Андреевна уже проверять меня приходила. К шести часам приходить заставляет. Привык я на прежней работе в 6 просыпаться, а тут - на старости лет надо перестраиваться.
  - А что ты хотел? Бабы они такие. Я вот до этого дворником в банке работал. Там тоже начальница была. Спуску не давала, все видит, за всем бдит, к любым мелочам придиралась. Когда тут детский садик открылся, так я оттуда и уволился, хоть и место престижное и зарплата у дворника там повыше.
  - Шило на мыло поменял?
  -Не совсем, за полторы ставки тут я получаю больше, да и дом под боком.
  - Мне одно не понятно. Сантехник и электрик тоже на пол ставки оформлены. Так их я вообще не вижу, они, вообще, хоть на работе появляются?
  -Сантехник работает на другой работе. Он, периодически, тут появляется и они его вызывают, а электрика я и сам вижу только по праздникам.
  -Мне Надежда Николаевна говорила: сделал- да пошел, а тут часы начинают считать.
  Павел Николаевич только усмехнулся.
  - Дворник не та профессия, чтобы права качать. Я вот до пенсии тоже на заводе работал, мастером. Систему "я начальник - ты дурак" знаю. В женском коллективе думаешь иначе? Бабы, вообще -дуры, это еще хуже.
  - А жена, как же? - ухмыльнулся Семен Степанович.
  - Семья - это святое. Там другие порядки.
  -Матриархат! - улыбнулся Семен Степанович, и протянул Павлу Николаевичу руку, для прощания.
  Тот озабоченно посмотрел вслед, уходящему дворнику- на пол ставки.
  Дома Семен переоделся, умылся и зашел на кухню глянуть, что там сегодня на обед оставила ему, ушедшая на работу жена, в еще теплой на плите кастрюле. Обедать он, с тех пор как стал неработающим пенсионером, уже успел привыкнуть поздно и непременно сидя за ноутбуком, место, которому они с женой определили на кухне, прямо на кухонном столе. Неправильно, конечно, так кушать. Но много чего на свете неправильного. Слишком правильное, как и все прочее и неправильное "сверх меры" - тоже рушится, а мера понятие относительное. Главное, чтобы- по совести было, и честно. Семен еще с детства довольно сознательно воспринимал некоторые моменты людских отношений, может бабушка, которую он любил слушать постаралась. Потом, конечно, разные эмоции внесли свои порядки, но первое всегда с тобой. Еда за компьютером к совести отношения не имела, со временем Семен стал позволять себе (эго не бездействовало) и не такие грехи. Когда приходила с работы жена, то он всегда уступал ей место у компьютера. Их взаимоотношение с женой давно уже стабилизировались. Переделывать друг друга, они поняли, безнадежное занятие, хоть, изредка, это вылезало на повестку дня, и стремились жить-выживать общими интересами, которые у них еще были. А особенные личные женские и мужские нереализованные интересы были само-собой перенесены в сознательную сферу, как у всех людей, где они до поры до времени и пребывали. Сфера эта предполагаемая, мечтательная и даже фантазийная, но в ней люди держат несбывшиеся желания, любови и представления, которые, между прочим, просятся на выход и даже выходят альтернативными путями. Жена стала фанаткой турецких сериалов, там, по ее мнению, красиво показывают правильные любовные взаимоотношения, и женщины стремятся любить, как должно быть. Семен интересовался спортом, в молодые годы он неплохо играл в футбол. Море информации, которая обрушилась на людей с интернетом, пробудило в нем вновь интерес к тем неразрешенным вечным детским вопросам, которые, загнанные по жизни текущими событиями, как не актуальные, куда-то на периферию сознания, вновь заявили о себе.
  Он открыл ноутбук. Но что-то мешало ему на этот раз, как обычно, с головой погрузиться в сайты на интересующие его темы, информация из которых уже нашла себе место в его памяти, и сознание требовало продолжения. Непривычная обстановка, работа, новые люди, не сложившиеся еще и не понятные пока отношения требовали осмысления и отвлекали его сознание.
  Семен был думающим человеком, и с возрастом не потерял этой своей способности. Но данных, для понимания, было пока маловато, и само-собой в интернете его привлекла соответствующая его насущной потребности информация. Он наткнулся на книгу "М. В. Кикоть. Исповедь бывшей послушницы", в которой глазами женщины, не писательницы, пишущей тексты, а человеком, который уже больше не мог молчать, ставшей по собственному желанию послушницей и непосредственным участником женского монастыря, нравы, царящие там, она честно и искренне описала. В специфических и замкнутых условиях монастыря нравы и особенности женского характера там особенно проявлялись. Семен Степанович начал читать, и с первых строк стал представлять описываемую обстановку, события и лица в знакомых ему уже образах и аналогиях детсадовского женско-детского коллектива. В монастыре дети тоже были. Где женщины, там и дети. Вообще, читая книгу, он всегда представлял ее действо в известной ему обстановке. Вполне, эти его аналогии могли быть "притянутыми за уши", но вниманию они способствовали.
  
  АДАПТАЦИЯ.
  
  На следующий день Семен Степанович шел на работу на час раньше. Организм его, вынужденно разбуженный раньше обычного, подсознательно выражал недовольство, а сознание, предваряя еще не совсем привычный ему поток событий, на основе прежнего своего опыта, не сулило ничего приятного. Погода тоже была слякотная. Старый снег уплотнился и начал подтаивать, а ночью еще и подморозило, было скользко. Вахтерша, еще и калитки все не успела открыть, и только шла по двору детского сада с ключами. Пришлось Семену Степановичу идти вдоль забора к открытой калитке с обратной стороны. Николаевич, как раз, там уже посыпал дорожку песочком и теперь убирал мусор из мусорных урн возле казенных скамеек, которых немало было. Семен поздоровался, и посочувствовал: "Парк культуры и отдыха!". Место было прямо примечательное. Когда строили новый Детский сад, рядом с уже имеющимся Детским садом, который располагался на возвышенности, то архитекторы постарались облагородить по своему разумению и прилегающий участок. Часть холма срезали, укрепили бетонной стеной, удобный закуток обложили плиткой, расставили длиннющие скамейки и бетонные урны. В общем -все для живущего в микрорайоне народа! Рядом забор нового Детского сада, тут и вопрос не ставился, кто эту казенную территорию убирать должен. Если днем на этих скамейках могли быть замечены мамаши с колясками, то в темное время суток там отдыхала местная молодежь. Периодически их художества на стенках детских площадок Павлу Николаевичу приходилось замазывать краской.
  - Не раз я уже говорил Наталье Андреевной решить вопрос с городскими властями, чтобы убрали скамейки отсюда. Куда там. Проще с дворниками разобраться. Не ей же убирать приходится.
  - Обрезать крепление - скамейки сами растащат, предложил Семен Степанович.
  - Я и сам так думал. Нельзя даже урны убрать, на пол еще больше кидать будут! Мусора больше, чем на всей территории детского сада!
  Семен Степанович подумал: хорошо, что у него свой участок работы, и отправился отмечаться и переодеваться. В журнале время прихода и ухода отмечались все работники детского сада, и дворники вместе с работниками кухни приходили первыми. Отметится раньше, чем пришел не получится, -грешная мысль сама-собой пришла в голову Семену Степановичу, видимо его организм пытался бороться с новыми порядками. Когда Семен Степанович был на улице, и уже начал расчищать с дорожки снег, он увидел идущую на работу Надежду Ивановну. Она подошла к нему, кивнула головой на его приветствие, и сказала:
  - Семен Степанович, надо, чтобы сосулек не было, снег с крыш поскидывать, и самое главное: сегодня у нас проверка, так в техническом подвале, я вам покажу, надо будет прибраться.
  - У меня рабочий день до десяти часов! - неожиданно для самого себя, вырвалось у того.
  - Сделал и пошел! - улыбнулась начальница.
  -Понятно... - сказал Семен Степанович и подумал, как он ошибался в понимании слов Надежды Ивановны.
  Через некоторое время стали появляться первые дети с родителями. Заметил он и знакомую Полину, которая за ручку с мамой бодро шла в детский садик. Семен Степанович поприветствовал ее рукой, и она, увидев его, улыбнулась и махнула рукой в ответ. "Дети! - одна радость жизни в этом садике, а, вообще -подумал он, вновь взявшись за лопату, сплошная работа, не покладая рук", и продолжил разгребать снег.
  Когда вышли дети из группы, в которой была Полина, он работал на соседней площадке. Подошел к Полине:
  - Как дела?)))
  -Шикарно! -ответила она, неожиданно, и рассмешила Семена Степановича.
  Тут еще какой-то мальчик подошел и заявил:
  - Я знаю фамилию!
  -Чью?
  -Папы.
  - И какая у папы фамилия?
  -Д...лагун!
  -Может Драгун.
  -Да Дллагун.
  - Понятно, - сказал Семен Степанович.
  - А твоя как фамилия?
  - И моя Длагун! И мамы Длагун!
  - Молодец! - похвалил Семен Степанович довольного мальчика и посмотрел на воспитательницу, которая стояла в сторонке и больше не улыбалась. Разговор слишком затянулся.
  Это были самые приятные впечатления Семена Степановича на работе. В этот день ему пришлось задерживаться на работе сверхурочно.
  Главное, что движет человека по жизни - это эмоции, кроме работы и всяких дел, конечно. Делами человеческими, вообще-то, должен заведовать ум и сила воли, но они тоже зависимы от эмоций, которые могут только по-другому называться - чувствами. Эмоции везде: в теле, уме, чувствах, энергиях и на лице проявляются. Душа человеческая, это тоже- сплошной комок эмоций. О Духе, наверное, этого нельзя сказать, да и то только, когда он целен и концентрирован, а не рассеян в атмосфере. Чувствами человек живет, пользуется, называет разными словами... и не задумывается о них.
  Наука- психология, конечно, обратила на эмоции и чувства свое внимание, но это слишком связанная со всем и вся, обширная и темная "материя". Пока наука делает успехи в привычных практических направлениях человеческой деятельности.
  Примерно к такому выводу пришел Семен Степанович, в очередной раз забурившись в бездонные просторы интернета, где он нашел, конечно, много интересного, но, как выразился один из интернетных комментаторов: "тема сисек не раскрыта!". Новых впечатлений было много, больше, чем ум его был способен привести их в порядок, и на душе (не только тело ныло) было неспокойно. Семен был мужчиной с чувствительной натурой. В обществе считается, что чувствительность свойственна и разрешается только женщинам, и эта его черта характера приносила проблемы в жизни. Семен знал это, не выпячивал и находил отдушину в философии (высокие чувства эти женщинам не свойственны), но когда доставали, то мог проявить и упорство. Еще было ничего не ясно, а раз принял решение, то надо идти до конца.
  Дни пошли своим чередом. Было всякое. Когда было много снегу, то он в основном занимался уборкой своих площадок. Однажды, в феврале перед самыми выходными выпало столько снега, что хоть МЧС вызывай. Надежда Ивановна позвонила ему домой, сказала, что в субботу надо выйти снег убирать. В помощь мобилизовали всех, кого можно было. Сама Надежда Ивановна вышла, и не одна, мужа своего и дочку привлекла снежок почистить, понятное дело - стихийное бедствие (ураган с именем). Вызвали сантехника. С ним Семен Степанович еще раньше познакомился, он приходил, когда дети пластмассовую игрушку в унитаз смыли. Из столовой женщины, которых Надежда Ивановна смогла привлечь в свою команду, тоже с лопатами по выходили. Со временем Семен Степанович приспособился и старался, когда снега было мало, побыстрее закончить уборку. Его грела мысль: "сделал - и свободен", которую он все равно понимал не так, как начальство. Периодически, когда особых поручений от начальства не было, ему удавалось уходить раньше, но бывало, что и домой звонили -вызывали. Когда приходится работать не на себя, и видят в тебе только подвластного работника, то мысль увильнуть сама приходит человеку в голову. Работать "спустя рукава" совесть Степану Семеновичу не позволяла, а отношение начальства по "кетману" к совести отношения не имело, и он позволял себе некоторые вольности. Чтобы вставать попозже, он решил приходить отмечаться, как положено, а потом, до прихода начальства, уходить домой завтракать.
  
  НАЧАЛЬСТВО.
  
   Но не долго "музыка играла". Явилась, как-то, Надежда Ивановна раньше обычного с проверкой. Павел Николаевич позвонил ему сказать, что его разыскивает начальство. Пришлось оправдываться, что поднялось давление и домой за таблетками ходил. У Надежды Ивановны, она сама говорила, давление тоже периодически было высоким, и тут она поняла подчиненного и даже выразила сочувствие и опасение, чтобы как-бы не пришлось скорую вызывать или чего похуже бы не случилось, мол знает она и такие случаи. Но тут же Надежда Ивановна вспомнила, что она начальник и разговаривает с подчиненным, и сказала, что надо было бы поставить ее в известность. Надежда Ивановна сама честно служила начальству, не жалела себя, и требовала такого же отношения к начальству и у подчиненных. Демократий всяких она не признавала, и даже в соответствии с генеральной линей высшего руководства, считала, вместе с мужем, который служил в государственных органах, опасными.
  Потом с Павлом Николаевичем, уловив момент, когда, начальство было на совещании, или занято своими делами, сидя в своем подвале, они обсудили и эту тему. Бытие определяет сознание, и они, и не только они, а и сантехник, который иногда появлялся в их апартаментах, его шкафчик с инструментами тоже там стоял, были солидарны в своем отношении к начальству. Не могли не вспомнить известное изречение: "Я начальник-ты дурак"))).
  Смех то общее, что понятно и принимается всеми. Если в тему, то это скоротечная эмоция может, конечно, разрядить обстановку, но потом все всё равно возвращаются к своим "баранам".
  Павел Николаевич попросил Семена помочь ему перевесить зеркало в коридоре поближе к кабинету заведующей, столярной работы у него было много. Семен Степанович не отказывал ему в помощи, когда надо было ремонтировать плохо закрывающие двери, или помочь перевесить карнизы в прачечном помещении, ну а были работы, где Надежда Ивановна их обоих задействовала мебель какую-нибудь переносить. Приходилось постоянно задерживаться. А когда Наталья Андреевна решила мебель в детских группах по-другому переставить, то тут пришлось и в выходные дни работать. Помогать привлекли сантехника, он не относился к привилегированным работникам, и ему приходилось по мере возможности отрабатывать свои пол ставки, ну а дворники, эти уж испокон веков служить обязаны. Наталья Андреевна их и так о благоденствовала, взявши на работу.
  "Служить готов-прислуживать тошно" - вспоминались Семену Степановичу слова, когда он таскал мебель. Сдаваться он перед своим вечно нудящим "я", борцом за справедливость, не привык, хотя тот не только свое эго отстаивал, а и суждения его были во многом объективными. Первая зарплата его, в размере одной трети пенсии, едва покрыла его расходы на медкомиссию и покупку рабочей обуви, старые его ботинки для работы зимой на улице не годились. А когда, ему предложили еще и деньги сдать в фонд мира, список подписавшихся лежал на столе у вахтера рядом с списком отмечающихся работников, то тут он всех послал, не взирая на лица.
  
  РАБОТА.
  
   При встрече с бывшими сослуживцами, некоторые жили в его районе и встречались изредка на улице, в разговоре он упирал больше на то, что работает, а про размер зарплаты (стыдно было кому сказать) умалчивал. Достоинства этой своей работы видел он (для себя решил) не в материальном, а скорее всего в эмоциональном и физическом плане. Когда человек работает, и эта работа видится ему, во многом, как "сизифов" труд, то особенно ценны становятся тогда небезразличные мнения окружающих. Как-то подошел к работающему Семену Степановичу мальчик из старшей группы и сказал: "Когда вырасту - буду дворником!" Искренность и наивность! Дети по-другому не могут. Смех, да и только! Понравилось это Семену Степановичу, и он вспомнил Христову заповедь: "Будьте, как дети!" и заодно всю систему воспитания подрастающего поколения.
  Шла однажды по двору Наталья Андреевна, она обычно напрямую редко обращалась к дворникам, в подвале вообще не показывалась, а руководила через Надежду Ивановну, а тут подошла и спросила: "Как работается, Семен Степанович?". Тот от неожиданности не сразу и ответил, зато честно.
  - Хожу, как на утреннюю зарядку.
  -Во, я и вижу: не успею я прийти, как вас уже нет.
  -Я нормально работаю. Вот даже один товарищ сказал мне, когда вырасту-буду дворником!
  -Вот, видите- какая у вас престижная профессия)), только и сказала Наталья Андреевна, она не ожидала услышать такое от подчиненного, и пошла по своим делам в смешанных чувствах.
  Все-таки Семен Степанович не совсем вписывался в образ обычного дворника, и, как потом выяснилось, отец Натальи Андреевны, тоже на пенсии работал дворником, и это сказывалось.
  
  ПРАЗДНИКИ.
  
  Но не трудом единым живут люди на всякой работе, бывают и праздники. Первый такой праздник на новой работе в женском коллективе был как раз мужской - 23февраля день Советской Армии со временем превратился в праздник всех мужчин. Традиционно женщины поздравляли всех мужчин, коих в Детском саду было "раз-два и обчелся". В детсадовский спортзал, после обеда, когда у детей по распорядку был тихий час, пригласили всех мужчин, имеющих отношение к этому учреждению: дворников, сантехника, электрика, не было только молодого вахтера- студента, который работал посменно и учился. Электрика -уверенный в себе мужчина, плотного сложения и предпенсионного возраста, Семен Степанович видел впервые. Из женщин, кроме руководства в лице Натальи Андреевны и двух ее замов, были женщины из пищеблока и воспитательницы, которые смогли прийти. Женщины гурьбой стояли возле стенки, некоторые по торжественному случаю подкрасили губы и были на каблуках. Все смотрели на мужчин, которых пригласила Наталья Андреевна в середину зала, как на представителей, пусть и не лучших, какие уж есть, той половины человечества, без которой нельзя обойтись, и нужно строить отношения. Каждая женщина вспоминала, наверное, своего мужчину. Степан Семенович с непривычки даже сконфузился. Тут вышла на середину Наталья Андреевна, вся такая торжественная в платье и на каблуках, сказала поздравительную речь, под аплодисменты присутствующих, и пригласила "дорогих" мужчин поучаствовать в небольших спортивных конкурсах. По очереди "виновники" торжества попинали-покидали мячик, им были вручены памятные подарки - большие стеклянные кружки, и мужчин пригласили на чай. В небольшой комнате рядом с кабинетом Надежды Ивановны был накрыт стол. Был большой торт и стояли чашки, для чая. Из женщин участвовать в чаепитии остались только руководство и женщины из пищеблока, которые скорее всего этот торт и пекли. Все шумно уселись, пока разбирались с чашками и стульями, в двух электрочайниках закипала вода. За столом стала чувствоваться почти семейная обстановка, в которой Наталья Андреевна была вроде хозяйки. Рядом с ней по-семейному уселся электрик, взял инициативу в свои руки и стал говорить комплименты в адрес организаторов празднования и в конце своей речи... поцеловал Наталью Андреевну. Присутствующие, а Семен Степанович, скромно сидевший в ожидании своей порции торта, который уже начала резать Надежда Ивановна, точно, не ожидали этого. Впрочем, Наталья Андреевна приняла это как должное, нисколько не смутилась, и повернувшись к Семену Степановичу спросила: "Как ваши впечатления от женского коллектива?" Повторить "подвиг" электрика Семен Степанович точно был не готов, да и не тот характер. Он только и сказал: "нормально - привыкаю".
  Сказать то сказал, а если подумать, то новых впечатлений было много, и он сам еще толком не осознал их. Думать, чтобы понимать Семен Степанович, грешным делом, пытался с малых лет, это была черта его характера. На прежней работе, там это иногда требовалось по необходимости, он думал больше по делу, а во взаимоотношение в коллективе, в основном мужском, и даже с начальством, пока его не касалось, не особо вникал. Теперь же, когда его сократили и он устроился на новую работу, вопросы взаимоотношений, да еще в женском коллективе (думать по работе не требовалось), встали на повестку дня. Конечно, Семен Степанович не только что на свет родился. Опыт взаимоотношений с женщинами во многих ипостасях у него давно сложился и конечно был. Но работать в женском коллективе и под женским начальством, ему еще не приходилось. В семье обычно женщины главные, но там личные отношения и эмоциональные взаимоотношения характеров. Он поймал себя на мысли, что и в Наталье Андреевной он по привычке видит больше женщину, чем начальника. Заведующую, а не "Заведующий", как она официально требовала писать свою должность в заявлении на работу. С Надеждой Ивановной его взаимоотношения складывались не столь характерно эмоциональными. "Впрочем, какие отношения, да еще взаимно. Ничего подобного и близко нет. Нечего выдумывать, опять мнительность разыгралась." - сознание остановило его разбушевавшуюся фантазию. Слишком еще мало было информации, чтобы делать выводы.
  На следующий день выпал снег и Семена Степановича не отвлекали от его основной, как он считал, работы по уборке детских площадок. Перед уходом домой он с Павлом Николаевичем обменялся впечатлениями от необычной, для них обоих, организации мужского праздника с подарками, и что в скоро предстоящий женский праздник 8 марта надо тоже чем-то отвечать, кроме улыбки и слов. Слишком много дам было в коллективе, и выделять из них начальство было бы неэтично, да и не характере их это было. Собрать деньги с их такого малочисленного и пассивного мужского коллектива даже на цветы рассчитывать особо не приходилось. Решили от себя купить торт и поздравительные открытки.
  Две недели быстро прошли в делах и заботах. Снег почти весть растаял и запахло влажной землей и всем тем, что на ней было. Холодный ветер, который раньше был предвестником вьюги и зимы, теперь нес уже другую- весеннюю свежесть, в которой чувствовался и запах праздника. Приходила весна и наступал день 8 марта. Желанный праздник для торговцев цветами, и женщин. Праздник 8 марта с некоторых пор был объявлен в стране выходным днем. Поэтому отмечать его на работе люди начинали уже накануне.
  С самого утра 7 марта в детском саду не просто здоровались, а непременно поздравляли все всех с наступающим праздником. Женщины, приводящие детей в садик, выглядели нарядными. Даже у некоторых детей было веселое настроение. Одна девочка, шедшая с мамой, и Семена Степановича поздравила в ответ на его приветствие. Только некоторые папы озабоченно и целеустремленно отводили своих детей, ни на кого не оглядываясь. У начальства по случаю праздника были дела, не связанные с уборкой дворовой территории, и Семен Степанович с Павлом Николаевичем, уловив момент, отлучились в соседний гипермаркет, и купили большой торт
   (с сантехника деньги им удалось получить) и две открытки с поздравительным текстом. В два часа, им сказали быть, в приличной одежде, в зале, для мероприятий на торжественном мероприятии.
  Большая комната на третьем этаже, которая служила детским залом для музыки и танцев, была украшена шариками, поздравительными плакатами и еще какой-то мишурой. Детская мебель была сдвинута к стенке и частично выставлена в коридор. По периметру комнаты ближе к стенам, чтобы был проход посередине, стояли столики со стульями, на каждом столе стояла ваза с тремя тюльпанчиками, на одном из столов возле торца комнаты, вблизи которого было свободное место, вроде лобного, видимо оставленного под сцену, стояла ваза с большим букетом бордовых тюльпанов. Но не обстановка делала атмосферу праздничной. Атмосферу делают люди, особенно, когда в коллективе. Человека главным образом интересует человек, и эта эмоция любопытства, ее не очень замечают, но ей живут, с древних времен движет человека по жизни. Детское любопытство от простых вещей, познания себя и мира не может не привести к главному объекту познания: мужчин интересует женщина, а женщин -мужчина. Женщин мужчины интересуют даже больше, в силу своей природы они живут чувствами, и если и думают о чувствах, то только с прикладной точки зрения- как обратить мужское внимание на себя, как добиться от этих, постоянно отвлекающихся на нечто далекое и не нужное, субъектов, от которых они так зависят по жизни и никак не могут получить то, для чего чувствуют себя рожденными. Называется это самое главное чувство - Любовь! Старания и дела женские творятся в неведении.
  Мужские, хоть в них и больше мыли, впрочем - тоже. Но если стучать, то по воле Божьей, вам откроют.
  Павел Николаевич и Семен Степанович, раздевшись у себя в подвале и взявши торт, появились в зале, одними из последних. Торт свой церемонно вручили женщине, встретившей их на входе, она была музыкальным руководителем детсадовских мероприятий, и на ней лежала ответственность за организацию предстоящего мероприятия. Возбужденная, оторвавшись от своей деятельности, она раскладывала по столам какие-то конверты, на которые с любопытством смотрели уже сидящие за столами люди. Она сказала спасибо, поставила коробку с тортом на столик возле двери рядом с уже стоящими там тортами, и пригласила их проходить и садиться. Большинство сидящих за столами женщин, работавших воспитателями, нянечками и непосредственно с детьми редко попадались на глаза дворникам, и Семен Степанович видел многих впервые. Свободных мест было мало и замешкавшихся мужчин пригласила к себе садиться вахтерша, услужливая женщина пенсионного возраста, у нее Семен Степанович регулярно отмечался. За соседним столиком тоже одно место было не занято. Там сидела кастелянша, довольно симпатичная женщина средних лет, она выдавала рабочую одежду, и была знакома Семену Степановичу. Рядом с ней и уселся Павел Николаевич, так что Семену Степановичу ничего не оставалось, как сесть рядом с вахтершей. Женское присутствие в таком количестве (было, наверное, человек тридцать), столько новых лиц, фигур, нарядов, разговоров и даже запахов создавали ауру, непривычную Семену Степановичу. Семен Степанович чувствовал себя немного не в своей тарелке, но не переставал глазеть на нарядных женщин, некоторые из них были даже очень ничего. Все ждали руководства, и они появились, все трое. В зал зашли Наталья Андреевна, рядом с ней Надежда Ивановна, а по другую сторону зам. по воспитательной работе Екатерина Владимировна, женщина небольшого роста, но стройная и довольно симпатичная. Они чинно прошли на свое место, туда, где был большой букет, и ведущая мероприятия взяла бразды правления в свои руки. Она поздравила всех с наступающим великим Праздником Женщин, отдельно поблагодарила руководство, за содействие в организации и участию в празднике, на который все сейчас собрались и закончила свою речь стихами о женщине:
  "Любовь - это я,
  Свет-это я,
  Жизнь-это я,
  Я -свобода твоя!"
  Под бурные аплодисменты она закончила свою речь словами: "А теперь пускай присутствующие тут мужчины скажут о нас -женщинах!"
  Все посмотрели на Павла Николаевича и Семена Степановича, другие представители мужчин, имеющие отношение к этому детскому саду, на этот праздник по разным причинам или предлогом не явились. Это было очень неожиданно для Семена Степановича, хотя Павел Николаевич и предупреждал его, что может придется и речь говорить. Павел Николаевич встал, мужчина он был рослый, заметный, только, может быть, в силу возраста и теперешней профессии, не очень представительный, взял инициативу на себя, и вышел на лобное место.
  Он достал из кармана бумажку, и слегка подглядывая начал свою речь:
  "Наши обворожительные, восхитительные, очаровательные женщины, искренне поздравляем вас с 8 марта - поистине вашим, волнующим праздником! Вам пожелать хотелось бы многого, но самое важное - пусть рядом с вами всегда будут те, кто приносит радость. Пусть ваши глаза не знают печали, а морщинки появляются только от смеха. Пусть красота становится только выразительней!" Видно было, что подготовился. Слова были красивые, и все за аплодировали.
  Семен Степанович до конца надеялся, что его не пригласят. Но не тут-то было. "Семен Степанович - ваша очередь, выходите сюда!"- позвала его Надежда Ивановна. Семен Степанович вышел и ощутил на себе взгляды множества женских глаз. Это было ярче софитов. Начал он своими словами: "Дорогие женщины! Мы Вас любим!" Но быстро понял, что долго говорить у него не получится, открыл открытку, которая была у него в руках (само провидение побеспокоилось, чтобы она у него была) и прочел:
  
  "Праздник женский наступает
  Ласки, солнышка, весны.
  Пусть же счастье он подарит
  После длительной зимы.
  
  Расцветайте, словно розы,
  Улыбайтесь вновь и вновь.
  Пусть отступят вмиг морозы,
  Пусть расплавит их любовь!"
  
  Слово "Любовь" растапливает женские сердца, и ему аплодировали, хоть он так и не проявил себя, как некоторые этого ждали. Открытку со стихами он отдал Надежде Ивановне и с облегчением уселся на свое место.
  И тут началось главное представление, приготовленное организаторами и руководителями мероприятия. Ведущая объявила, что на каждом столе лежат конверты со стихами о нас женщинах, и попросила почитать их вслух, чтобы все слышали, женщина достойна гимна в свою честь, который до сих пор никак не напишут наши мужчины, так мы сами скажем о себе слова любви и славы. "Начинайте!" - обратилась она к сидящим за первым столиком справа от себя женщинам. Три женщины посмотрели друг на друга в нерешительности. Наконец самая ответственная из них достала бумажку из конверта, и начала читать:
  " Я- женщина. И этим я опасна
   Огонь и лед во мне одной.
  Я -женщина. И этим я прекрасна
  С младенчества до старости седой."
  Немного необычно прозвучали эти нескромное стихи. Вторая женщина, вслед стала читать доставшиеся ей стих:
  "Я -женщина, сильна я поневоле,
  Но, знаешь, если жизнь - борьба...
  Я-женщина, я слабая до боли,
  Я-женщина, и, значит, я-судьба!"
  И так по очереди от столика к столику каждая женщина стала зачитывать свои с троки, начинающиеся со слов: я- женщина.... Любопытно и неудобно было слушать этот пафос Семену Степановичу, он чувствовал себя случайно попавшим в какое-то помещение, для женщин, вроде раздевалки, чуть ли не бани, где бес стеснения обнажаются перед публикой. Тут, конечно, он переборщил в своем восприятии действительности. Это была лишь психология без физиологии и анатомии. Впрочем, познание последней, особенно у женщин, начинается с чувств и психологии.
  Следующая женщина прочитала стихи, и далее по кругу...стихов было много (Семен Степанович все меньше воспринимал их смысл), наконец очередь дошла и до Натальи Андреевны, и та вдохновенно, может вообще, это была ее идея чтения стихов, прочитала:
  "Я- женщина... я смесь из ада с раем.
  Сто тысяч разных лиц живут во мне.
  Кого-то... я люблю и уважаю.
  Кого-то... беспощадно жгу в огне.
  Я добрый ангел ... и коварный бес.
  Царица и послушная рабыня.
  Я дикая чертовка и богиня.
  Мудрая и хитрая лисица.
  Внезапная гроза и водопад.
  К сценарию я роли подбираю.
  Сто тысяч разных лиц живут во мне,
  Я разная, но все-таки земная.
  Я-женщина, а мы такие все!"
  Неожиданное стихотворное откровение, которое прозвучало из уст самой главной тут женщины, впечатлило Семена Степановича. Стихи характеризовали саму Наталью Андреевну, и не случайно она их подобрала. Видно было, что вся ее настоящая любовь теперь, после встречи с реальностью, сосредоточена в предполагаемом, живет в представлениях, почти фантазиях, которые она жаждет, и старается реализовать. Любовь- женская мечта ("Я-женщина, а мы такие все!") нереальная, и выходит она спонтанно альтернативными путями. От того она такая всеохватная, разная, и не поддающаяся описанию. Впрочем, назвать этим словом, если захотеть, можно многое.
  Эта мысль-откровение не покидала Семена Степановича до конца мероприятия, на котором продолжали читать стихи, пока очередь не дошла до вахтерши, которая сидела рядом. Она была последней. Семен Степанович даже пытался пошутить, что не прозвучало "я же мать", но его не поняли. В конце раздавали торты, и Павел Николаевич с Семеном Степановичем, хоть и отнекивались, получили, на двоих, большой кусок торта тоже.
  Есть его они пошли к себе в подвал, не пропадать же добру, пришлось ставить электрочайник.
  
  ВЕСЕННИЕ ПЕРЕМЕНЫ.
  
  Павел Николаевич по виду казался крепким работником, таким скорее всего и на самом деле был, и в этом виде его видели и использовали. Не только Наталья Андреевна, выбравшая его из других претендентов на работу, но даже, возможно, и жена, когда шла за него замуж, видела в нем работника. Впрочем, это были домыслы Семена Степановича, когда Павел Николаевич однажды рассказал про родительский дом жены, в далекой заброшенной деревеньке, где у них сейчас дача, и где Павел Николаевич трудился по выходным, не покладая рук.
  Вообще-то, взрослые люди делятся в основном на три типа: чувствующие, деятельные и думающие, и в чистом виде людей не бывает, все перемешано. Вопрос только в каких пропорциях, и что на первом месте будет у чувствительных детей, гены и воспитание которых тоже сказываются, когда они вырастут. Деятели сейчас правят внешней жизнью, чувства доминируют внутри, а мыслители, их мало, пытаются больше думать о внешнем, чем понимать внутреннее. В общем, возмущенные чувства Павла Николаевича, от непрерывной деятельности, созрели и подвинули мысль на поиски решения. Павел Николаевич сказал, что ему недавно звонила бывшая начальница из банка, и предлагала работу.
  - И что, пойдете? -спросил Семен Степанович.
  - Надо подумать- ответил тот.
  На следующий день, когда Семен Степанович приводил в порядок детские площадки, его и Павла Николаевича, убиравшего свою территорию, позвала к себе, шедшая на работу Надежда Ивановна, чтобы поговорить.
  - Семен Степанович, начала она, снега уже нет, трава скоро пойдет, будете помогать Павлу Николаевичу, ваш участок будет за забором, она показала на территорию, со скамейками и мусорками, и еще детские площадки, кроме двух этих, она указала пальцем, а все остальное - за Павлом Николаевичем.
  Она выжидательно смотрела на Семена Степановича.
  Тот не смог не возмутиться:
  - Что мне кафе прибирать, да там работы больше, чем на всех этих площадках?!
  -Кафе, какое кафе? Потом Надежда Николаевна поняла и качнула головой.
  -Однако, и юморист вы, Семен Степанович!
  -Давно пора решить вопрос с этим общественным местом культуры и отдыха, сказал тот.
  - Вопрос решается, а пока придется убирать. У вас пол ставки, у Павла Николаевича ставка.
  -Давайте весь двор и это кафе поделим пополам, а Павлу Николаевичу достанется еще территория за въездными воротами и калиткой, там только детсадовские мусорные контейнеры стоят, -неожиданно для самого себя предложил Семен Степанович.
  Надежда Ивановна посмотрела на Павла Николаевича. Видно было, что инициатива справедливого распределения труда исходила не от начальства. Тот не стал возражать, в любом случае у него работы должно быть меньше.
  На том и порешили: левая половина за Семеном Степановичем, правая-за Павлом Николаевичем.
  Пришлось Семену Степановичу становиться, хоть и на половину, настоящим дворником. Половина эта только зарплаты касалась, а работы немногим меньше было, чем на ставку, первые пол дня самые продуктивные, единственно только, что можно было уходить во вторые пол дня домой. В соседнем Детским садике, Семен Степанович успел познакомиться с коллегой, когда убирал "кафе", заведующая ценила работника, сама регулярно отпускала его домой, не дожидаясь конца рабочего дня. Тут же было наоборот: "Сидите?!" - упрекала их с Павлом Степановичем, прибегавшая в подвал Надежда Ивановна, куда они приходили передохнуть, и тут-же давала работу, бывало и такую "важную", как наведение порядка в многочисленных подвальных помещениях и выравнивание лопатами песка. Работы "от забора и до обеда" Семен Степанович не уважал, но и не боялся. Он никак не мог привыкнуть к другому. Чувствовал себя лошадью в стойле, в ожидании волеизъявления хозяина. Это была даже не служба, "служить бы рад- прислуживать тошно", а именно прислуживать - обязанность дворника с метлой, это представление даже после революции до сих пор не выветрилось из людских голов, которым и тут руководствовались. Но, что подумают люди, его мало беспокоило, он просто не переваривал холуйство. Стишок даже сочинил:
  "Служить -готов,
   Прислуживать не тошно?
  Ты есть-холуй!
  И - это точно!".
  Дни шли своим чередом, и Семен Степанович стал привыкать к своим новым обязанностям. Только вот их почти регулярное добавление по-прежнему возмущали Семена Степановича, но он не привык жаловаться начальству, а только иногда делился с Павлом Николаевичем, который разделял его недовольство. Другими впечатлениями, из книг или фильмов, Семен Степанович тоже мог поделиться с коллегой по работе. Тот слушал, смеялся, особенно над анекдотом каким-нибудь, но сам особо о себе не рассказывал и думал о своем. Однажды, в выходной день Семен Степанович повстречался на улице с Павлом Николаевичем и его женой. Смущенно поздоровались, жена ничего не поняла, и пошли они своей дорогой. Жена высокая крепкая женщина, плотной фигурой похожая на Надежду Ивановну, держала мужа под руку, и похоже, вообще в руках. Все семьи "счастливы по- своему" -вспомнил Семен Степанович тогда известное высказывание, вроде как, Толстого.
  Только общение с детьми по - прежнему радовало Семена Степановича. Однажды, когда он на своем участке управлялся с метлой, по дорожке садика строем во главе с воспитательницей проходили дети. Это была знакомая Семену Степановичу группа, там была Полина, мальчик, знающий свою фамилию, и еще одна девочка, которая как-то подошла к Семену Степановичу и сказала:
  - Я сегодня не такая?
  - А какая?
  -Мама мне сегодня новое платье одела! - объяснила та.)))
  Семен Степанович только посмотрел на детишек, а там закричали:
  -Дядя Сёма! Дядя Сёма! А потом и остальные подхватили:
  -Дядя Сёма! - кричал, как на параде весь строй.
  Тут и по неволе Семен Степанович с метлой выпрямился. Это и Павел Николаевич видел. Потом они вспомнили это представление и смеялись.
  Весна пришла, принесла с собой весеннее настроение, но не только, а и работу, земля обратила на себя внимание и требовала благоустройства. Женщины стали думать о цветах, семенах, и своих огородах на дачах, те у которых она была. Наталья Андреевна думала, как украсить территорию своего Детского садика и сделать его одним из самых примечательных садиков района. Надо было сделать новую клумбу с цветами, постричь чахлые кустики возле забора, подсадить новые, и еще много было дел и задумок на будущее. Не дожидаясь субботника, который традиционно в республике проводился властями в день рождения Ленина, который якобы даже сам (неизвестно зачем) переносил бревно, заведующая приступила к реализации своих планов. На территории Семена Степановича рос разросшийся куст, посаженный раньше, как сейчас увидела Наталья Андреевна, не на том месте. Семену Степановичу было поручено перенести его на три метра дальше. Работы, для дворников, появилось делать-не переделать, и Степан Семенович уже даже свою битву со снегом, зависевшей от капризов погоды, стал вспоминать как благо.
  
  СУББОТНИК И РАБОТНИК.
  
   Субботник в Детском саду был совсем не таким, как привычные Семену Степановичу субботники на его прежней работе. Особенно в частной фирме, где к субботнику относились формально, и участие людей могло сводиться к уборке своего рабочего места или отчислении денег на благоустройство. Тут же явка была строго обязательна, все трудоспособные, не исключая само руководство, должны были поработать на субботнике. Участие дворников, это же им помогают, вообще - святая обязанность. Зам. по хозяйству Надежда Ивановна возглавила работы, в которых и сама приняла активное участие, целью которых было сделать всё возможное. Пришел даже электрик, которого подрядили обкапывать молодые деревца за оградой. Наталья Андреевна с Екатериной Владимировной занялись посадкой цветов на клумбу, а все прочие- уборкой территории внутри и за оградой. Семен Степанович занялся привычными урнами территории "кафе". Потом его Надежда Ивановна подрядила на помощь девочкам с кухни, чистившим до блеска тару, в которую они складывают отходы и выносят их в мусорные контейнеры. Самими контейнерами, для мусора и уборкой места возле них занимался Павел Николаевич вместе с людьми, приданными ему в помощь. Энтузиазм народа, призванного к непривычной работе, которая если и кончалась, то тут же заменялась принципиальной и исполнительной Надеждой Ивановной новой работой, которой у нее было немерено, стал быстро угасать. Некоторые товарищи, уже отметившиеся в списке участвующих в субботнике, стали покидать мероприятие, не имеющее регламентированного окончания. Семен Степанович был заметной фигурой на их фоне, однако, не дожидаясь разрешения начальства, не вникающего в нужды подчиненных, тоже по-английски вынужден был уйти. Дома у него был своя работа, в его обязанности, по само-собой установившемся разделении их с женой, была не только обязанность "выносить мусор".
  
  ОТНОШЕНИЯ.
  
  Человеческие отношения давно уже доминируют в жизни людей, и все другие отношения человека: с природой, самим собой, в семье и даже с Богом, весь образ жизни и способ борьбы за выживание- зависят от них. От общества, коллектива, его состава и количества все зависит. По идее, большой коллектив должен править малым, это так называемая демократия, но это, когда все одинаковые. А если нет. Различие между людьми, женщинами и мужчинами, молодыми и старыми, детьми, и вообще, другими в самой природе человека. Тогда - другой закон правит: "Что(кто) наверху- то и внизу". Мужчины наверху, они сильнее и порядки свои устанавливают, впрочем, смотря в чем. В семье личные отношения, в обществе мужики властные правят, а в женском коллективе двуличные отношения - то и другое сразу.
  Семен Степанович всю взрослую жизнь доселе был практически среди мужчин, в институте, да и потом на работе было не много женщин, и теперь, когда он оказался в женском и детском обществе, на многое другое он стал обращать свое внимание.
  На работу по утрам дворники должны были приходить первыми, только отдельные работницы пищеблока приходили тоже так рано, а прочий персонал детского садика появлялся позже. Он видел, как обреченно шли на работу большинство нянечек, воспитательниц, уборщиц. Проходя мимо, они здоровались и многих он уже знал в лицо, но не все кадры долго задерживались. Уборщица, приятная на вид пожилая женщина, он знал ее, потому что жила она с ним в одном доме, так ей предложили уволиться. Как выяснилось потом, она убирала, помимо прочего, и кабинет заведующей. Появилась другая женщина, помоложе и покрепче, которая тоже стала здороваться с Семеном Степановичем, и в их мимолетном разговоре, она была разговорчивой женщиной, тема взаимоотношения с заведующей регулярно поднималась. Та воспитательница, с которой Степан Семенович в первый же день работы познакомился, здоровалась с ним, но уже просто проходила мимо, и всегда, когда работал молодой вахтер - студент, шла к нему, чтобы покурить вместе. Они прятались у входа одного из подвальных помещений садика. Покурить - это альтернатива многим нереализованным женским желаниям. Женщины из пищеблока небольшой компанией тоже периодически ходили курить за территорию детского сада.
  У Надежды Ивановны, которая рано приходила на работу всегда был бодрый и решительный вид. Когда она проходила рядом, она обычно подходила к Семену Степановичу и давала ему указания. Работа, для Надежды Ивановны была, видно, важнее всех прочих дел в ее жизни. Похоже, даже семья, она была замужем и имела уже довольно взрослую дочь, ушла на второй план после того, как на работе, ее карьера пошла вверх, а семейные отношения стабилизировались и стали менее требовательными. Деловитость доминировала в ее характере, а, присущая женщинам эмоциональность и любознательность, она конечно же была в курсе событий женского коллектива, но смотрела на это, как-бы, со стороны, потому что свои эмоции вкладывала не в междоусобные разборки, а дело. Такой видел ее Степан Семенович со стороны, но никто не знает, как есть на самом деле. Надежда Ивановна была очень ценным кадром для Натальи Андреевны, не то, что второй зам. Екатерина Владимировна, которая своей инициативы обычно не проявляла и старалась только преданно служить начальству. Эта ценная черта характера, для занимания на службе какого -нибудь второстепенного поста, но не только по ней определяет начальство, когда подбирает для себя кадры. На руководящие посты кандидатуры предлагают сверху. На саму Наталью Андреевну, как и на Надежду Ивановну, когда они работали, в одном детском садике, тоже обратили внимание сверху. Как это произошло, Семен Степанович мог только предполагать, особенно начитавшись рассказов Сивелы, который с подробностями описывал привычную среду отдыха номенклатуры и их фавориток. Электрик, наверно, тоже давно работает в этой системе, и наверняка в курсе. Впрочем, какое дело Семену Степановичу до всего, как это было. Наверху не дураки сидят, назначили кого надо, чтобы система работала.
  Однако, система держится на людях, а у каждого человека свой характер. Непосредственным представителем системы, для Семена Степановича, была заведующая детским садом Наталья Андреевна, через нее верховная власть, что касалось его служебных обязанностей, по службам системы доходила до дворника Семена Степановича. Обреченная властью, Наталья Андреевна почти всегда приходила на работу позже всех, когда все калитки, кроме главной, вахтером уже были закрыты. Ответственность была видна во всей ее фигуре, когда она, возможно, уже и из офиса управления шла к себе в садик, обычно разговаривая на ходу по телефону и критически поглядывая вокруг. Работа Семена Степановича была на виду, но попадаться на глаза начальству ему не хотелось, от начальства кроме указаний ждать было нечего. Но в его служебных отношениях с Натальей Андреевной, по крайней мере он так чувствовал, подспудно проскальзывало нечто иное, он видел в ней и женщину, и она давала повод так думать. Несмотря на явное несоответствие по возрасту, положению и даже по росту, он был чуть ниже среднего мужского роста и немного сутулился, а она, рослая, всегда на каблуках и с прямой спиной, была заметно выше его. Но не во внешних чертах лица и тела, на которые, конечно же, обращают первоначальное внимание, и без их немого согласия, ничего не бывает, находится то, что связывает людей, особенно разного пола. Людей связывает (и развязывает) психология, только она определяет глубину отношений, при сопутствующих обстоятельствах. Семен Степанович помнил себя молодым специалистом на сельхоз работах, куда посылали людей с завода помогать колхозу, и одну женщину, тоже специалистку. По комплекции и виду, Наталья Андреевна напомнила ему ее, к которой в других обстоятельствах, он бы и подойти не решился, вспомнил и их завязавшиеся отношения на природных просторах полей, а вечерами и на хозяйском сеновале. Времена и обстоятельства тогда были, конечно, другими. Но то, что не выветрилось окончательно из памяти, имеет возможность продолжения, в виде, конечно, зависящим от обстоятельств, которые в данной обстановке казались невозможными.
  Были и дни, когда он Наталью Андреевну, вообще, не видел. В один из таких дней подошла к нему женщина, он даже не знал кем она работает в детском саду, но она уже подходила когда-то раньше, собирать деньги на какое-то очередное мероприятие. Она подошла и сказала: "У Натальи Андреевны мама умерла." Такое известие не может оставить равнодушным. Деньги Семен Степанович обычно не брал с собой на работу. Это не в фонд мира собирание. Он пошел домой за деньгами, и это известие не выходило у него из головы. Образ Натальи Андреевны предстал в его глазах в ином свете.
  
  БЫТИЕ.
  
  На работе Семен Степанович не старался думать, как о работе, и, вообще, сам для себя решил воспринимать ее, как производственную зарядку. Тем более, что делание одно и того же ежедневно, хоть автоматизм и требует меньшего участия сознания, но в тоже время этого же сознания надо больше, чтобы заставлять свое ноющее тело, с непривычки, болящего то там-то здесь, напрягаться. Однако, телу не требовалась такая зарядка, а когда, иногда и в области сердца начинало побаливать (Семен Степанович знал, что это от остеохондроза), приходили в голову разные мысли. Во время отсутствия Натальи Андреевной, ее заменила Надежда Ивановна и жизнь в детском садике шла своим чередом.
  Однажды, когда Семен Степанович уже закончил работу и шел к себе в подвал, мимо уже вышедших на площадку детей, воспитательница попросила его отвести девочку в группу, чтобы она одела колготки. На улице было довольно прохладно.
  -Хорошо, согласился Семен Степанович, пошли, он взял за руку девочку, лет четырех, на которую указала воспитательница. Куда вести номер группы она ему тоже сказала. Степан Семенович уже более-менее знал расположение детсадовских помещений, это была, как раз, группа, в которой он помогал мебель перетаскивать.
  - Как зовут? -спросил он у девочки, когда они отправились.
  Никакого ответа. Молчание и какой-то обиженный вид.
  - Ладно, вслух сказал Семен Степанович, идти то с ним девочка не отказывалась.
  В помещении группы, куда он привел ее стоял гам, остававшаяся там часть детей, шумно одевалась. Возле шкафчика по середине комнаты сидела помощница воспитателя и помогала тем детям, кто не справлялся.
  -Привел, чтобы колготки одела, - сказал Семен Степанович взглянувшей на него женщине, которая уже вся была, как говорится-"в мыле", от непрерывно одевания не справляющихся.
  - Где твой шкафчик? -спросила "помощник воспитателя" у девочки.
  - ... - упрямое молчание.
  -Вот ее шкафчик! -закричали хором дети, и множество рук указали на шкафчик рядом. Помощница взяла колготки, посадила молчальницу на сидение перед шкафчиком, и стала надевать колготки, и когда она их уже почти натянула, девочка, наконец, вымолвила:
  ??-Это не мои колготки!
  -Ее...ё, только и смогла произнести помощница, и быстро стала стягивать их обратно.
  -Это колготки моего брата! - выдала очередной перл девочка, - мне мама их одевает.)))
  Этот шедевр детского творчества, не оставил равнодушным Степана Семеновича. Как анекдот он потом рассказывал его своим знакомым.
  Дети такие чудики и наивные, так энергия из них и прет, бери-не хочу. Просто так ходить они не могут, бегают и орут, во все глаза надо смотреть, чтобы что-нибудь не учудили. Есть и тихони, их немного, но есть. Семен Степанович наблюдал, как две девочки сели рядом на лавочку и недовольно смотрели на вакханалию вокруг. "Как- старушки у подъезда" - сказал Семен Степанович воспитательнице, которая стояла рядом. "Какие старушки?" - спросила та, и печально улыбнулась. Нелегкая эта работа воспитание подрастающего поколения, попробуй тут разберись с каждым. Но есть система: "командно-административная", она везде применяется, даже в детском саду. Все ее воздействию подвергаются, она как прививка, без нее никак, только вот по-разному каждым воспринимается. Семен Степанович видел однажды, как Надежда Ивановна орала на детей, так без злобы, положено просто так.
  
  ЛЕТНИЕ ДНИ.
  
  Впечатления впечатлениями, а и работы к лету тоже добавилось. Подросла трава, надо ее косить, а это целая эпопея. Надежда Ивановна купила за казенные деньги дворникам новую газокосилку, теперь Павлу Николаевичу, а заодно и Семену Степановичу пришлось изучать паспортные данные и систему работы с ней. Заправлять ее надо было бензином в смеси с машинным маслом, и работа с ней вибрацией и шумом напоминала езду на мотоцикле, к тому же и защитная маска, для лица, как у сварщика, нужна была. Но системе требовался газон, как на английских лужайках, а кто им будет заниматься и когда, это дело второстепенное. В детском саду, кроме дворников, других специалистов не было. Надежда Ивановна выделила дворникам деньги, и пошли Павел Николаевич и Семен Степанович в рабочее время на заправку и в магазин покупать все необходимое. Павел Николаевич жил вместе с семьей сына, у сына была машина, и Павел Николаевич, у него были права, периодически брал машину на дачу ездить. Дворником он тоже не первый год работал, так что опыт работы с газокосилкой у него имелся. На него и была возложена обязанность косьбы травы, а Семену Степановичу Надежда Ивановна поручила сгребать и убирать ее, и еще надо было поливать не только траву, а и кусты по периметру ограды сада. Поливка на первый взгляд может показаться приятным делом. Однако, в реалиях все оказалось довольно не просто и хлопотно, к тому же и много времени требовало. Во-первых, нужно было присоединиться к кранам на улице, которые располагались с четырех сторон детсадовского здания в нишах фундамента, потом размотать длиннющую бухту шлагов с распылителем на конце, чтобы можно было дотянуться до кустов возле забора, и поливать требовалось так, чтобы было видно, что земля влажная. Еще поливать нужно было, когда дети не на улице, и чуть ли не до восхода солнца. Семен Степанович был бывшим инженером механиком, и с техникой имел дело, хоть автомобиль он так и не приобрел, но некоторый опыт управления не только велосипедом, а даже танком у него имелся. Пришлось ему повозиться с допотопным разбрызгивателем, чтобы тот более-менее заработал, да с переходниками к краникам были проблемы. Начальство эти проблемы не интересовали, поставленная задача должна быть выполнена, однако, за качеством следили. Когда надо было поливать, а это зависело не только от погоды, а и от волеизъявления Надежды Ивановны, то успевать это делать в свое рабочее время Семен Степанович никак не поспевал, тем более уборку отведенной ему территории никто не отменял, но это были уже проблемы самого неуспевающего. Поливать приходилось и при детях, когда они выходили во двор. Дети живо интересовались этим процессом. Один мальчик чуть ли не под шлаг лез, и когда нечаянно обрызгался и услышал нелицеприятное обращение к нему Семена Степановича, побежал жаловаться воспитательнице. Его товарищ под шланг не лез, смотрел с любопытством и спросил: "Это вода?". "Пиво!" - так и подмывало ответить ему Семена Степановича, но он сдержался, и так уже пошли жаловаться. "Мой дедушка тоже на даче поливает!" - изрек мальчик, смягчив не самое лучшее настроение дедушки дворника от затянувшейся работы.
  Между тем, лето после майских праздников, к которым дети готовили под руководством воспитателей рисунки и всякие поделки, а в обязанность дворников входило только вывесить, выданные им Надеждой Николаевной флаги: государственный и города, уже полностью вступило в свои права.
  
  ОТПУСКНАЯ ПОРА.
  
  Пора уже было думать про отпуск. Дворники должны были заменять на время отпуска друг друга. Надежда Ивановна еще заранее, составляя график отпусков, спрашивала у дворников про сроки, и Павел Николаевич пожелал в июне, который вот-вот наступал. Семен Степанович, жена которого работала, и свой отпуск еще окончательно не согласовала, она хотела приурочить его к путевке в вожделенную ею Турцию, с которой тогда еще не определилась, записался на июль- август. Пришлось Семену Степановичу в июне работать на полную ставку и быть на работе с утра до вечера с перерывом на обед. Повезло, что Павел Николаевич перед уходом покосил траву, и были дожди, так что поливать особо не требовалось. С прочими основными работами Семен Степанович наловчился справляться обычно уже в первой половине дня, а остальные дела, вроде, как упаковку макулатуры из многочисленных картонных коробок, в которых привозили продукты, и которые регулярно выбрасывались работниками пищеблока под крыльцо, управлялся неспеша после обеда. Сидя у себя в подвале, он и даже книжки, которые там были, умудрялся почитать, если не приходила Надежда Ивановна и не отводила его показать, куда обычно не заглядывают дворники и, что они не любят делать, вроде выщипывания травы между плитками. Его заинтересовала одна индусская книжка про Кришну (Харе Кришна, Харе -Харе...). К концу отпуска Павла Николаевича трава от дождей прилично подросла, но ждали Павла Николаевича и Семена Степановича косить не заставляли, впрочем, хотя перед отпуском Павел Николаевич дал и Семену Степановичу опробовать этот инструмент.
  За время работы Семена Степановича на свои полставки и ставку Павла Николаевича ему заплатили, как за ставку. Семен Степанович все никак не мог привыкнуть, что платят в системе не за работу, а за службу, да и по разным расценкам. Электрик, который на работе вообще не появлялся, за свои пол ставки, случайно он это увидел, получал больше его.
  После отпуска обычно появляются люди на работе, сразу видно, с иным выражением лица. Но не долго лицо Павла Николаевича выражало благодушие, сразу же надо было впрягаться и начинать косьбу, "Харе Кришна, Харе -Харе" развлек его своим прочтением Семен Степанович, но вскоре лицо его приняло такой же задумчивый вид, как и до отпуска, которого теперь уж, ждать не приходилось. Однажды Павел Николаевич пришел на работу слегка выпивший, раньше этого за ним не наблюдалось. Он не курил, в отличие от прочей дворницкой братии, с отдельными представителями которых Семену Степановичу пришлось общаться на сопредельных садику территориях. Дворник соседнего садика постоянно выходил курить, хоть и сам жаловался на хроническую болезнь легких, а его товарищ, который был оформлен на пол ставки, как помощник, выглядел, как "после вчерашнего", "кто ж не пьет"- сказал он, когда однажды вступил в беседу.
  
  ОБЯЗАННОСТИ, ПРАВА И ЧУВСТВА.
  
  Принесла как-то Надежда Ивановна дворникам в подвал целую пачку документов, чтобы ознакомились и подписали. Кроме инструкций по технике безопасности и порядка работы, составленными каким-то иезуитским чиновником, там был и договор по найму на работу с правами и обязанностями работника и работодателя, с которым нужно было ознакомиться и подписать у заведующего учреждения. "Обязанности работника и права начальника", как окрестил Семен Степанович этот документ. Фактическую зависимость от начальства, нужно было оформить юридически, чтобы не рыпались в случае чего.
  Пришлось Семену Степановичу идти к заведующей подписывать договор. Хотя, для него ничего не менялось, но она могла и не подписать договор, если у нее будут претензии и не захочет. Было ощущение, как будто он по новой на работу устраивается. К концу своей работы Семен Степанович выбрал момент и пошел в кабинет. Натальи Андреевны не оказалось на месте. В коридоре у дверей ждала заведующую, не только Семену Степановичу она понадобилась, одна из воспитательниц. Молодая женщина, одетая как-то не по работе: в юбочке и на каблуках, беспокойно прохаживалась по коридору.
  "Где-то ходит, должна прийти"- сказала она Семену Степановичу. Семен Степанович сел в кресло в торце коридора, которое, тут и стояло, для ожидающих аудиенции, и стал ждать. Ожидание затянулось, почти, как в очереди у врача. Наконец появилась Наталья Андреевна. "Ко мне?" - внимательным взглядом она посмотрела на привставшего поздороваться Семена Степановича. Быстро зашла в кабинет, в который вслед за ней вошла и воспитательница, и Семен Степанович вновь сел ждать. Воспитательница вышла не скоро, и когда Семен Степанович заглянул и спросил: "можно?". "Минуточку" - ответила заведующая - "впрочем, заходите посидите" и указала на стул у двери уже в кабинете. Она положила какую-то папку, которую держала в руках, и не присаживаясь за стол, стала звонить по телефону. На том конце провода был, похоже, ребенок. "Не решается, говоришь, так ты дедушку подожди, он должен скоро прийти, он у нас специалист в математике" - отвечала Наталья Андреевна, глядя на Семена Степановича. Непредвиденное ожидание, и не имеющий отношение к делу, разговор, неожиданным свидетелем которого он оказался, раздражали Семена Степановича. Это отражалось и на его лице, и внимательная Наталья Андреевна спросила:
  -Чем вы не довольны, Семен Степанович?
  - Все нормально, быстро взял себя в руки Семен Степанович- я пришел договор подписывать. У Вас есть ко мне претензии?
  - Претензий нет, пока. Значит вы согласны работать на прежних условиях и вас все устраивает?
  - Зарплата не устраивает, стыдно кому-нибудь сказать!
  - Так у нас тут у всех небольшие зарплаты. У меня тоже оклад не ахти какой, а работать то надо. Теперь работу не просто найти. Мой отец, вот тоже дворником устроился. "Жизнь теперь такая", - сказала она и посмотрела на Семена Степановича не как начальница.
  В свете известных Семену Степановичу событий он тоже посмотрел на нее просто по-человечески, и даже немного с жалостью.
  Бумаги были подписаны, и он вышел из кабинета с не совсем понятным ему самому отношением к Наталье Андреевне. Она оказывается одинокая женщина с ребенком, и ей не на кого опереться, кроме своего отца, и жизнь ее сплошная борьба за выживание. В личной жизни непонятно как там что происходит, нет там никакой системы, там командно-административными методами не прикажешь. Человек смотрит на поведение других, но сам поступает, исходя из собственного характера, эмоций и возможностей, методом проб и ошибок все делается или не делается. Нет такого детского сада, в котором бы детей для счастливой семейной жизни готовили. Системы такой нет, потому что она не только внешней жизни касается, а темной материи внутренней. Психология, именующая себя наукой, в начальной описательной стадии пребывает, и в практике от психиатрии отталкивается. Социология немного дальше, хоть и оценивает человека с внешней стороны и подгоняет всех под одну копирку, но уже имеет опыт мирового социального эксперимента, вроде командно-административной системы, и даже ее разновидности в так называемом свободном мире, непосредственно проходят испытание реалиями жизни. Выбирает человек в черно-белом варианте, так глаз устроен (воспринимающих цвет колбочек только 7 миллионов, остальных палочек - 125), а дневной мир то цветной. Да или нет действуют, а цветом можно любоваться, реально работает только светофор. Не одна Наталья Андреевна сказала "да" (хорошо еще, что в Загсе) какому-то "козлу в тигровой шкуре". Много одиноких женщин, воспитывающих своих детей, нашли себе работу в детском садике.
  Тем временем жена Семена Степановича определилась со сроками, уже даже была оплачена путевка на двоих в Турцию. Пошел Семен Степанович к начальству окончательно оговорить сроки отпуска. Надежды Ивановны в кабинете не было, и он заглянул в кабинет заведующей. Странная картина предстала его очам. На стульях в уголке сидели две женщины Наталья Андреевна и Надежда Ивановна, чуть ли не обнявшись, и что-то там обсуждали и записывали. Семен Степанович тут же закрыл дверь, и пошел восвояси, его появление в этой интимной атмосфере было бы неуместным.
  Однако, визит не остался незамеченным.
  На следующий день Наталья Андреевна, идя на работу, подошла к нему и спросила: "Хотели вы чего Семен Степанович?" Не речи об отпуске она, наверное, ждала.
   Дома после обеда, когда Семен Степанович, отработавший свой рабочий день, расслабился и уже уселся за компьютер, раздался телефонный звонок. Неожиданно, это была Наталья Андреевна:
  - Семен Степанович, придите распишитесь в приказе насчет отпуска.
  - А что-надо? Раньше я в таких приказах никогда не расписывался.
  -Так, что не придете? - начальственным тоном спросил она.
  -Почему? Приду, а когда, прямо сейчас надо?
  -Да, сказала Наталья Андреевна и положила трубку.
  Пришлось Семену Степановичу срочно собираться и идти на работу. Причина такой срочности ему была непонятна.
  В кабинете Наталья Андреевна была одна, и сидела за столом перебирая бумаги. Он подошел к столу, она положила перед ним приказ, который скорее всего только что напечатала, и он расписался. "Как в Загсе", потом пришло ему в голову, хотя может просто ей нужно было срочно бумаги оформить.
  -За всю свою трудовую деятельность я в таких приказах в первый раз расписываюсь, вырвалось у него.
  Наталье Андреевной это понравилось, она с улыбкой посмотрела на него.
  -Вот, видите, а у нас подписывают! Фраза прозвучала в смысле- у нас полный порядок. Семен Степанович одобрительно качнул головой, и спросив: "все?", направился к выходу. Когда он уже вышел в коридор, не прикрыв двери, его позвала к себе Наталья Андреевна:
  - Семен Степанович!
  Он вернулся. Ему показалось, что она хотела еще что-то выяснить, но ... спросила:
  - На вахте у нас со сроками отпусков накладка получается. Вы сможете на неделю поработать вахтером по совместительству? На вас можно рассчитывать?
  - Не знаю, надо подумать. Ну, если только после отпуска возможно.
  -Подумайте, сказала Наталья Андреевна напоследок.
  Вообще-то, Семен Степанович привык думать, и тут был повод.
  Она, как будто, присматривалась к Семену Степановичу и прикидывала, как эту мужскую особь можно использовать. Вроде, как в известном анекдоте:
  "Заяц-ты линяешь? - спрашивает медведь. А почему Вы интересуетесь? Просто чешется у меня в одном месте!" Дальше развивать неприличную мысль Семен Степанович не стал, он сам еще не определился с отношениями и реально происходящим. Возможно, все ему просто казалось.
  
  ПОСЛЕ ОТПУСКА.
  
  Отпуск, это отдельная история, прошел быстро. Вернее даже не прошел, а пролетел (с заработком на работе в детском саду) вместе с полетом к морю, солнцу и Турецкому сервису с "все включено". Подобно тому, как взбираешься с санками долго на гору, а потом - раз и съехал. Да, не об этом речь.
  Пришел Семен Степанович загорелый после отпуска на работу, одел свою робу и старые ботинки, и через пару дней ощутил себя, как будто никуда и не ездил. Все было также, только напомнила ему Наталья Анатольевна, идя на работу, что флюорографию ему надо пройти, и уже скоро по новой, на этот раз бесплатно, на медкомиссию надо. Сама подошла, обычно она через Надежду Ивановну приказы распространяла. Лицо ее, кроме начальственной озабоченности и некоторой усталости, ничего не выражало. Переменчивое выражение, свойственное женщинам, не раз замечал впечатлительный Семен Степанович на многих лицах, разговаривающих с ним женщин. Только Надежда Ивановна всегда была с энергичным и деловым лицом, свойственным ее характеру. С таким лицом она всегда приходила и доводила до исполнителей очередное распоряжение начальства.
  Однажды пришел Семен Степанович утром на работу и увидел большую кучу песка, прямо на асфальте неподалеку от въездных ворот. Позже пришла Надежда Ивановна и с свойственной ей деловитостью сообщила, что этот песок, самосвал которого договорилась Наталья Анатольевна привезти, для пополнения песочниц, предстоит Семену Степановичу и Павлу Николаевичу просеять от камней и развести по песочницам. Да..., грустно стояли дворники возле кучи, это не какая-то там сдача макулатуры, которую за пол дня можно в машину загрузить, тут неделями надо работать.
  -Работа как в каменоломне, вон сколько булыжников! -не смог сдержаться Семен Степанович- когда это мы делать будем?
  -В конце работы, по нескольку телег каждый день- перевезете! Раз надо, Семен Степанович, она обратилась к нему, намекая, что он рано уходит, так надо и поработать. Я сама буду помогать вам по мере возможности.
  Павел Николаевич молча слушал, словно его это не касалось, он рано с работы не уходил.
  - Видно задаром с каменоломни привезли! - только и сказал вслед уходящей Надежде Ивановной Семен Степанович.
  Теперь, чтобы получить право уйти даже в положенный срок с работы Семен Степанович должен был брать телегу (большая двухколесная телега, подобная той, что показывали в фильмах про заключенных, имелась в хозяйственном инвентаре дворников) и развозить песок по песочницам, а отобранные камни отвозить в овраг за забором садика. Куча с песком уменьшалась очень медленно. Однажды, когда Семен Степанович решил про себя, что отвезет четыре телеги и уйдет, и нагружал уже последнюю телегу, вышла Надежда Ивановна. Взялась за лопату и стала ему помогать. Как всегда, с энтузиазмом и бодрым настроением, которое сильно дисгармонировало с настроением Семена Степановича. Тот сказал:
  - Сизифов труд, Надежа Ивановна.
  -Надо убрать, Наталья Андреевна нашего молодого вахтера тоже привлекла, чтобы поучаствовал, Павел Николаевич убирает, не один вы, иногда и поработать надо.
  Нагрузили телегу, и Надежда Ивановна взялась за ручки, чтобы вести. Телега поддавалась с трудом, колеса надувные просели.
  -Надо подкачать, несите насос, Семен Степанович, -сказала она.
  - Так наш насос плохо качает, что-то с ниппелем, я пробовал, - сказал тот.
  -Несите.
  Пошел Семен Степанович за насосом в подвал. Принес, попробовали, ниппель пропускает, почти не качает. Что делать?
  - У меня дома насос от велосипеда есть, вспомнил Семен Степанович.
  - Так принесите!
  Сбегал Семен Степанович домой, сама Надежда Ивановна взялась подкачивать. Тоже качает еле-еле, насос велосипедный, колеса большие, кое как немного подкачали. Надежда Ивановна женщина крепкая, взялась и покатила телегу.
  - Без фанатизма надо! - вырвалось у подчиненного, попытавшегося перехватить бразды правления телегой.
  Надежда Ивановна не дала, и сама довезла тележку до песочницы.
  - Фанатизма, говорите - посмотрела она уже не как начальница на Семена Степановича.
  Тот тоже по-другому взглянул на Надежду Ивановну, увидел в ней просто работника, человека подневольного, честно служащего системе, которой сам человек безразличен и нужен только как функционер собственной структуры. Впрочем, высказывать свое мнение ей он не собирался. Каждый, все равно, поступает по-своему.
  -Мне говорят, и я выполняю - как бы оправдываясь, сказала Надежда Ивановна.
  "До поры -до времени" - хотел сказать Семен Степанович, но промолчал. Пришлось ему включать волю, чтобы заставить себя еще поработать на благо системы, которую олицетворяла тут своим волюнтаризмом Наталья Андреевна.
  Мысль: "стоит ли работать за такую зарплату", и даже: "мы не рабы, рабы не мы" не раз приходила ему в голову, но жена его работает, все работают, и он должен. Не сидеть же ему сложа руки. Люди не хотят понимать других, пока их самих не касается. Людям, вообще-то, до лампочки, а жене -другое дело.
  Когда пришло время проходить медкомиссию (допуск на работу должен был каждый год продлеваться), Надежда Ивановна принесла дворникам бумаги.
  Сказала, чтобы не проходить процедуры в спец поликлинике, можно самостоятельно сдать анализ в городской лаборатории и дала направление. Пришлось ехать Семену Степановичу в выходной день в другой конец города. Сдача анализов была не такой, как в спец поликлинике. Выдали пробирку, скребок и отправили в кабинку, вроде туалета, самому брать анализ, оказывается и так можно было. Осталось только бумаги оформить в спец поликлинике. Еще на год продлил Семен Степанович срок своей работы в детсадике.
  
  РАБОТА И ВАХТА.
  
  В один из рабочих дней, когда Семен Степанович переодевался перед уходом домой, зашла в подвал Надежда Ивановна и сообщила ему, чтобы он пришел в кабинет Натальи Андреевны.
  - А по какому вопросу, тут же спросил Семен Степанович.
  - Там узнаете, только улыбнулась Надежда Ивановна.
  Отпуск и свалившаяся на него работа, кучей песка, представшей перед ним после, заставили его вернуться к прежнему своему отношению к Наталье Андреевне- как к начальству, видящему в своих подчиненных только рабсилу. С некоторым опасением шел он к ней в кабинет.
  Наталья Андреевна была в кабинете, и встретила его дружелюбно, и даже немного улыбаясь.
  - Садитесь, Семен Степанович, пригласила она и указала на стул перед столом. Глаза их встретились, ее изучающие и его вопросительные.
  - Хочу предложить вам поработать вахтером дополнительно к вашей пол ставке. Это не на долго, вместо нашего молодого вахтера, у которого отпуск. Помните, вы обещали подумать. Так-что?
  - Да, неожиданно. А как я буду в рабочие дни совмещать?
  - Уладим. Будете в основном по выходным работать. Так как?
  Степан Семенович почему-то вспомнил наставление своего бывшего сослуживца:
  "Только сторожем не иди, спать надо дома".
  - Не хотелось бы, да если надо, то так и быть -согласен.
  Ответ удовлетворил Наталью Андреевну, и она сказала:
  - Надежда Ивановна введет вас в курс дела.
  Студент работал как раз, когда утром следующего дня Степан Семенович пришел отмечаться. Молодой человек, пока никого не было, стоял у урны возле входа в детсадик и докуривал очередную сигарету. Как положено у мужчин поздоровавшись за руку, Степан Семенович сказал:
  -Вольготно тебе тут, пока мама не видит.
  -А че, она знает, что я курю. Уже не маленький, второй курс уже.
  - А какого института?
  -Архитектурно-строительного!
  "Престижный институт, туда так просто не поступить. Может его мама или папа в этой отрасли работают" - подумал Степан Семенович, но уточнять не стал.
  - Я тебя в отпуске заменять буду. Куда собрался, между прочим?
  - На море в Прибалтику.
  - С родителями, что ли?
  -Почему-с девушкой.
  - Подруга есть?
  -Нет, пока. Просто договорился с одной однокурсницей ехать.
  Наивно, как-то по-ребячески сказал он это.
  "Наверно, мама его и в детсад на работу устроила, чтобы он привыкал сам зарабатывать деньги" - подумал Степан Семенович.
  Было еще в детсадике много того, о чем Степан Семенович имел смутное представление.
  Выходить на вахту первый раз ему надо было утром в субботу. В конце рабочего дня в пятницу перед выходными Надежда Ивановна провела с ним инструктаж. Показала систему сигнализации, которая, оказывается, могла включаться и сама по себе, тогда надо было проверить не горит ли что, отключить систему на пульте, и ответить на телефонный звонок пожарников, что все в порядке, и повела по этажам со связкой ключей показать детские комнаты (группы), которые нужно проверить все ли в порядке, закрыть на замок на ночь и открыть перед приходом детей утром. Для первого раза даже пришлось записывать свои обязанности. Ну и самое главное, надо было сидеть у телефона и быть готовым всегда ответить на звонки, а в случае чего самому звонить в службы, список номеров телефонов она показала.
  Семен Степанович, когда соглашался по началу думал, что только спать придется. Утром следующего дня он сменил на посту вахтера - женщину, предпенсионного возраста. Выслушав наставления и обычную, для нее, ворчливую критику власти имущих, Семен Степанович проводил ее до дверей и остался один. Суббота выходной день, обходить и закрывать помещения не надо было, приходить в садик никто не должен. Семен Степанович сел за стол возле телефона и подвинул к себе электронную книгу, которую принес из дома. Читать не хотелось. Тишина непривычно большого помещения, в котором он должен был пробыть сутки, ответственность, которая была возложена на него, словно заключила его в свои объятия и не давала сосредоточиться на чем-то ином. Он прошелся по фойе, заглянул в комнатку, где стояла кушетка, на которой ему сказали, можно прикорнуть. Кроме кушетки там помещался еще небольшой холодильник и столик с электрочайником. Рядом была дверь в туалет. Семен Степанович заглянул туда и на стенке рядом с унитазом увидел вытертую не до конца надпись, на которой можно было еще прочитать: "козы пользуйтесь ершиком". Дальнейшее исследование подконтрольной ему территории он оставил на потом. Далеко отходить от городского телефона, который стоял на столе, было нежелательно. Телефон, как раз, зазвонил. Семен Степанович подошел. Это была Надежда Ивановна.
  - Как дела, Семен Степанович?
  - Нормально, вахту принял, все в порядке.
  - Ну, если что звоните. У вас же есть мой телефон.
  -Да, конечно.
  - Успехов, и положила трубку.
  Теперь можно и по этажам пройтись, звонить больше вроде никто не должен. Двор детсадовский и подвал был хорошо знаком Семену Степановичу, а вот в расположениях помещений групп и коридоров на 2 и 3 этажах детсадика он мог и заблудиться. Захватив связку ключей, он пошел по лестницам и коридорам. Дверь в одну из групп оказалась открытой. Большая комната с игрушками, детские столики, стульчики, стеллажи - все разноцветное и яркое, зашел в гардероб со шкафчиками, дальше туалет и спальня. Маленькие кровати с цветными одеялами стоят впритык друг к другу, как в казарме. Другое его заставило обратить внимание. Спальня одна, никакого разделения на девочек и мальчиков. Все дети "лейтенанта Шмидта", все будущие ребята-октябрята.
  Что тут говорить под старость лет он сам только недавно обратил внимание на психологию. Психология хоть и зависит от индивидуальных особенностей человека, но касается отношений людских, как и язык, вне общества, в единственном экземпляре понята и применима быть не может. Приходится всем жить в неведении. Прочитал недавно Семен Степанович книгу "Практическая характерология" В.В. Пономаренко в интернете. Семь характеров -радикалов описывается, все взяты из психиатрии. Название тоже оттуда.
   Семь основных радикалов ( истероидный, эпилептоидный, паранояльный, эмотивный, шизоидный, гипертимный и тревожный) интересно, конечно, и мнение о конкретных людях представить можно, а как быть-непонятно. На нормальном уровне, даже если суметь абстрагироваться от не здоровых названий, пользы мало, общество никак этим не руководствуется. Один вывод для себя Семен Степанович сделал: "Все сходят с ума по-разному".
  Вернулся Семен Степанович на свое рабочее место. "Есть такая профессия-сидеть на работе"- не стремился никогда Семен Степанович иметь такую профессию. Но отбывать на работе положенный срок приходилось. Принялся читать, как в свободное время дома. Но дома все было по собственному желанию, тут же его не покидало чувство, что он проводит время. Время жизни, между прочим. После обеда ближе к вечеру он прошелся по территории детсада, посмотрел на свой участок со стороны, глазами вахтера лениво идущего закрывать калитки. Вахтер мог сидеть на своем рабочем месте сколько угодно, и Семен Степановичу казалось это благом, теперь он уже так не думал. Ночью он долго ворочался на жестком топчане, никак не мог заснуть. Мысли всякие в голову лезли. Зачем он тут, что делает?! По привычке заставляет себя тянуться за всеми. Такой всеобщий способ выживания, главное -идти, движение - это жизнь, остановишься, упадешь и все. Куда все бездумно двигаются? Каждый для себя придумает куда и зачем, а потом упадет, когда придет время. А человечество куда идет? Смотришь по сторонам-прогресс, а сзади все рушится и требует обновления, и мусора некуда девать, все загажено. Вот разберутся, как Моисей с жестоковыйными, и будет земля обетованная. Не для всех, конечно. Разборки с иначе, само и, вообще, мыслящими, объединение поддакивающих и принуждение к миру несогласных. В глобальном порядке войны нового типа (по Зиновьеву), без глобальной цели, но в глобальных масштабах, деятельность, которую уже нельзя остановить. Текущая цель же оглашается средствами массовой информации, как манна небесная подается она людям, сидящим перед тарелкой и глотающим все не пережевывая. Каждый на окраине надеется, что его это не коснется. А как быть тем, кто в Украине?!
  Мысли будоражили чувства, и тело, которое, хоть и пребывало все время в покое, испытывало усталость, в конце -концов перетянуло одеяло на себя, и ему удалось заснуть. С тяжелой головой Семен Степанович утром передал свои полномочия вахтерше, одинокой женщине пенсионного возраста, сменившей его. Всего было четыре вахтера, две женщины пенсионерки, одна чуть помоложе и студент, сменявшие друг друга на вахте. Следующая вахта Семена Степановича попадала на среду. В понедельник Надежда Ивановна, не без улыбки, поздравила его с "началом новой профессии" и благодушно разрешила ему не дорабатывать до конца дворником, а сидеть на вахте.
  Вахтер ночью сторож. Днем у него более престижные обязанности, вроде швейцарских. Вахтер сидит за столом на своем рабочем месте и наблюдает за происходящим. К нему первому утром приходят отметится в журнале работники детсада, и даже само руководство тоже должно отмечаться, хоть и в отдельных списках. Все всегда здороваются, даже родители, заводящие своих детей, тоже считают своей обязанностью, проходя мимо, поздороваться. Семен Степанович почувствовал себя в центре внимания, когда утром среды заступил на очередную свою смену. Потом утренний ажиотаж сменился дневной суетой приходящих, уходящих и просто проходящих по своим делам сотрудников и посетителей. Под вечер он наблюдал интересный процесс ухода сотрудников, в том числе и руководства, с работы. Сначала появились родители за детьми, потом из дальних пределов просторного фойе, в котором у выхода на улицу располагался стол вахтера, по одному стали появляться и подходить на вахту отметиться в журнале детсадовские работники-воспитательницы, нянечки, в конце на авансцену вышло руководство. Сначала Екатерина Владимировна подошла, расписалась и с "до свиданием" исчезла. Потом вышла сама Наталья Андреевна, но не уходить. Она была в халате и целенаправленно пошла в сторону пищеблока. В конце концов появилась Надежда Ивановна, подошла к вахтеру с последними указаниями, напомнила Семену Степановичу, чтобы он не забыл пройтись по этажам закрыть все окна и двери, и выключил лишнее освещение. Потом она тоже расписалась в журнале, пожелала Семену Степановичу успехов и ушла. Семен Степанович стал ждать появления Натальи Андреевны. Время шло, а заведующая так и не появлялась. Пора уже было закрывать двери и калитки, и надо было пройтись по этажам. Он вышел на улицу и посмотрел на окна кабинета заведующей. Света не было. Значит ушла по-английски не через главный вход, расписываться в журнале ей не обязательно. Семен Степанович взял связки ключей и пошел по коридорам. Было уже довольно темно, и номера ключей и комнат были еле видны. Почти наугад, подбирал ключи, один ключ оторвался и выпал из связки, Семен Степанович еле его нашел, он заходил в очередное помещение, включал свет и перед его глазами представала безжизненная картина. "Закончен бал -погасли свечи". Но не время сейчас было предаваться печальному философствованию, у него была дело, надо было позакрывать окна, не все окна были закрыты и в одном помещении даже горел свет. Спустившись к себе, Семен Степанович поставил на своем мобильнике время будильника на 5 часов, чтобы успеть открыть калитки и все помещения вовремя. Лежа на жестком топчане, пробуя заснуть, он сознательно пытался отогнать подальше эту свою вечную философию, и вспомнилась ему, почему-то, Наталья Андреевна, так и не сказавшая ему до свидания. Не просто понять человека, да еще женщину, да еще в динамике взаимоотношений с собственным характером, в котором, не видя себя со стороны еще труднее разобраться. Тут семь радикалов смешиваются в такие оттенки, подобно цвету из трех основных и семи цветов радуги, что и название не подобрать. Человеку свойственно чувствовать себя в центре происходящего и видеть все со своей колокольни. Семен Степанович понимал умом, что это видение не соответствует действительности, но не мог не руководствоваться чувствами. Чувства предтеча ума, который лишь иногда, да и то не у всех, может обуздывать эту чувственную стихию, и тогда человек начинает думать разумно, а не судить и быть судимым. Но даже если чувства подвластны приливам и отливам стихий и впадают в сон, то ум только иногда просыпается, тогда он может наделать дел, а в остальное время руководствуется наработанными разумными рефлексами и спит. Семену Степановичу приснилась неизвестная чувственная женщина, ее расплывчатые, как облака, формы он почувствовал всем своим телом, и некая вихревая сила потянула его в глубину своей воронки, тревожно забилось сердце, и он проснулся.
  
  ПРЕДВЕРЬЕ ОСЕНИ.
  
  Человек ко всему приспосабливается, и когда новизна постепенно уходит, то чувства меньше беспокоят ум, и бразды правления переходят к привычке, и жизнь и дела движутся по инерции. Все вернулась на круги своя, дежурство Семена Степановича закончилось, песок перевезли по песочницам, и он занялся своей привычной работой, его лишь только изредка отвлекали на что
  либо постороннее. Так, только Наталья Андреевна сказала ему, чтобы срочно сделал флюорографию, видно медсестра обнаружила в его документах, что уже пора. Пришлось идти в поликлинику дважды. В преддверие осени все сотрудники должны были сделать прививку от гриппа. Прямо с работы повела Надежда Ивановна дворников и еще одну из сотрудниц пищеблока, как детей, в поликлинику на прививку. Пока она пошла с бумагами в кабинет договариваться, Павел Николаевич прямо в коридоре стал снимать свою рабочую куртку. "Брюки не надо" - не смог сдержаться Семен Степанович. Эмоциональные реакции женщин и Павла Николаевича в его адрес были противоположными. Эмоции, главное, что движет людьми.
  Детские эмоции самые непосредственные, наивные и искренние.
  Как -то убирал он один из своих участков, листьев, травы и всяких бумажек было необычно много. Это вызвало естественное возмущение у Семена Степановича. А тут как раз вышли на еще не убранную площадку дети. Это была старшая группа, уже почти школьники, они, не обращая особого внимания на дворника, разбежались по площадке и занялись своими играми.
  Семен Степанович спросил у стоящего рядом мальчика:
  -Чего это вы по набрасывали тут так много?
  - А у нас свадьба! - сказал тот.
  -Не понял, что за свадьба?
  - Обычная, как настоящая.
  - И что с женихом и невестой?
  -Да. Я жених.
  -А кто невеста?
  - Иди сюда! - позвал он одну девочку.
  Та подошла, стала рядом, заулыбалась стеснительно.
  -Не фига себе, не сдержался Семен Степанович и вспомнил про детсадовскую спальню.
  - А что воспитательница?
  - Она все профукала, сказал жених и посмотрел на своего товарища, который мотнул головой.
  Подмывало Семена Степановича поделиться новостью с воспитательницей, которая молча стояла в сторонке и ничего не слышала. Но этого он не стал делать. Не только потому, что не терпел доносительство, просто разобраться с теми, кто не вписывается в ее порядки, по-человечески, властная система не способна, и не только несчастная воспитательница пострадает.
  Монотонно, часто и с дождем, наступала осень. Тогда дети не выходили на улицу, и работы у Семена Степановича было меньше, подмел залетевшие с ветром листья и бумажки, да и спрятался куда-нибудь подальше от начальства. Наталья Андреевна как-то раз высказалась: "Вам повезло, что больших деревьев, как в старых детских садах, еще нет", и указывала на лестничные сходы в подвалы и многочисленные закоулки в детсадовском здании, в которые дворники не заглядывают. В общении с детьми были другие эмоции.
  В вышедшей на площадку группе он узнал "жениха", подошел специально, и спросил:
  - Привет жених, как жизнь после свадьбы?
  Мальчик посмотрел немного с недоумением на Семена Степановича, будто тот не в курсе, как бывает после свадьбы:
  - Любовь после свадьбы должна быть.
  -Любовь, а это как?
  Мальчик замялся, мол чего пристал, и тут подключился к разговору его товарищ, который стоял рядом:
  -Любовь - это когда пися в писю.
  Семена Степановича не смог сдержать ухмылки, а знающий товарищ продолжил:
  - Пися по-другому называется.
  Разговор неожиданно принял неположенный характер и вид, так что воспитательница издалека уже обратила внимание. Семен Степанович не стал выяснять больше степень информированности товарища, отошел и посоветовал напоследок:
  - Вы ребята свои знания всем не рассказывайте, вот и воспитательница уже заинтересовалась.
  Да, тут и самому не поздоровится, если узнают, разбираться особо не будут. Опыт есть, как поступать с нарушителями. Все должно быть в рамках дозволенного.
  
  
  УНЫЛАЯ ПОРА.
  
  Осень все больше вступала в свои права, дни становились короче и холоднее, солнце вообще не показывалось, а дожди того и гляди, должны были перейти в снег. В начале декабря снег и выпал, потом растаял и вновь выпал. Пора уже было и о Новом Годе задуматься.
  В детском саду по традиции должны были проводиться утренники с елкой, Дедом Морозом, Снегурочкой и прочими хороводами. Дворникам повезло, что в роли Деда Мороза Наталья Андреевна уговорила, как поведал Семену Степановичу студент-вахтер, именно его. Дворникам, особенно Павлу Николаевичу, он был на полставки за столяра, работа тоже нашлась. Надо было сколотить некое сооружение, которое после его обивки материей и украшением всякими новогодними безделушками и гирляндами, должно быть камином, который украсит зал с праздничной елкой. Эту идею подала Екатерина Владимировна, должна же и она когда-то проявлять активность. Наталья Андреевна по этому случаю вместе с Екатериной Владимировной самолично спускались несколько раз в подвал к дворникам, чтобы проверить, как идет работа, и представить, как эта затея будет выглядеть. Семен Степанович только дивился, откуда у Натальи Андреевны столько желания и энтузиазма по-особенному организовывать праздники, может она с детства мечтала артисткой быть, или это просто отдушина от нудной жизни на работе и дома.
  
  ГОД ПРОШЕЛ-НОВЫЙ ПРИШЕЛ.
  Пришел Новый Год. Семен Степанович отпраздновал его традиционно, дома с женой и у телевизора. Прошел год, как он устроился дворником в Детский сад, и Семен Степанович не преминул отметить это событие отдельным тостом.
  Настоящий календарный новый год начался с зимней погоды, со снегом, холодным ветром и приличными ночными морозами. Работы у дворников было много, не так, как в прошлом году. Семену Степановичу приходилось очищать от снега не только детские площадки, а и половину детсадовской территории и "кафе" за забором.
  Темень, холод, пронизывающий ветер, а работать надо, и Семен Степанович заставлял себя из последних сил. В один из таких ненастных дней подходит к нему, идущая на работу Надежда Ивановна, и говорит:
  -Семен Степанович, что-то вы с Павлом Николаевичем перестали лавочки и площадку возле входа чистить.
  - Так там дети вообще не гуляют, они зимой только по дорожкам вокруг ходят!
  -Вот и не гуляют, потому что не почищено.
  Семен Степанович с трудом заставил себя смолчать. Ясно было, чья это команда. Надежда Ивановна отвернулась от пронизывающего холодного ветра и сказала:
  -Идите погрейтесь Семен Степанович. Это уже была ее собственная инициатива. "А работу, когда и кто за меня сделает?!" - только подумал Семен Степанович и насупился.
  В подвале дворники обсудили начальство, и Павел Николаевич сказал:
  - Я уже говорил на эту тему с Надеждой Николаевной.
  - И что?
  - А что она. Не она тут всем командует. Только посочувствовать может.
  - С Натальей Андреевной надо побеседовать.
  -Надо, только и сказал Павел Николаевич.
  Через несколько дней Павел Николаевич признался Семену Степановичу, что ходил поговорить с заведующей.
  - И какая реакция?
  - Она только упрекнула меня, что получаю я за свои полтора ставки чуть ли наравне с ней, и свои деньги не отрабатываю.
  -Нашел кому жаловаться, только и сказал Семен Степанович.
  Через неделю Павел Николаевич сказал Семену Степановичу, что подал заявление на увольнение. "Пускай теперь попрыгает" - добавил он в конце не без злорадства.
  -И что она?
  - Ничего. Заставила по закону отрабатывать, еще неделя осталась.
  - И куда теперь?
  - Не пропадем, сказал Павел Николаевич, и дальнейшие свои намерения не стал афишировать.
  
  НОВЫЕ ДЕЛА И ЭМОЦИИ.
  
   Пришел Семен Степанович в следующий понедельник на работу - и аут. Павел Николаевич уволился, и вещи свои уже забрал.
  Снега, как назло, много насыпало. Детям на радость -беленький такой пушистый, ни в чем невиноватый. Семен Степанович теперь должен с ним один разбираться. Свою половину то он в любом случае должен почистить, придется работать от и до, а там видно будет. Хорошо, что сильного ветра не было и погода была более-менее комфортная. Бес передышек работал, когда закончил убирать свою территорию, то до 10 часов -конца его смены, оставалось где-то пол часа времени. Кинуть и идти переодеваться совесть ему не позволила, решил Семен Степанович дорожку вокруг здания хотя бы до конца дочистить. Перешел, так сказать, границу, взялся вновь за лопату, и тут видит: спорым шагом идет к нему Наталья Андреевна. Вся такая раскрасневшаяся в своем цивильном пальто, немного запыхавшаяся:
  -Семен Степанович, здравствуйте! Вы я вижу все чистить взялись. Эти закоулки и возле скамеек можете не чистить, дети там не гуляют, дорогу возле калиток и вокруг садика достаточно.
  Она подошла совсем близко к Семену Степановичу и немного виновато заглянула в лицо.
  "Вот, как заговорила" - подумал про себя Семен Степанович, и посмотрел в глаза женщины, которые выражали просьбу. Они стояли очень близко, друг перед другом, она была без каблуков, и они были одинакового роста, и смотрели друг другу в глаза. Зрачки ее карих глаз были расширены. Она обволакивала его взглядом, в котором он прочел желание. Он даже подумал, что в данный момент она готова был на нечто большее.
  - Хорошо- сделаю, он не мог отказать женщине, которая стояла рядом. Начальство так близко не подходит, и она в данный момент была для него просто привлекательной женщиной, и он чувствовал себя мужчиной.
  Их разговор принял характер, который бывает при первоначальном знакомстве. Того, что он знал о ней еще было недостаточно, чтобы представить ее, как человека и женщину, ему не хватало информации, чтобы определиться со своим отношением к ней. Он знал, что ее отец тоже работает дворникам, но только спросил:
  - Ваш отец, где работает?
  - В Педагогическом институте, в котором до пенсии работал, сейчас туда дворником устроился, деньги нужны, нам с сыном помогает.
  - А кем он там работал? -на автомате спросил Семен Степанович.
  -Сейчас расскажу, - как-то, по-детски, открыто и наивно, сказала Наталья Андреевна ("Видимо детсадовская профессия сказывается"- подумал Семен Степанович).
  - Он много, где работал, даже в Управлении Образования и районо...
  Семен Степанович с улыбкой смотрел на Наталью Андреевну, такой раньше он ее никогда не видел.
  - А дворника вы ищите, все-таки сказал он.
  -Ищем, не беспокойтесь, сказала Наталья Андреевна и вновь превратилась в заведующую.
  - Вам Надежда Ивановна детские площадки чистить будет помогать, сказала, напоследок, Наталья Андреевна и пошла в свой кабинет. Семен Степанович смотрел вслед на ее фигуру в красивом женском пальто, пока она не скрылась за зданием.
  Когда Семен Степанович дочистил до конца дорожку вокруг сада и калитки, был уже двенадцатый час. Он собрался уходить, когда вышла поработать сама Надежда Ивановна с лопатой, вместе с ней была женщина из пищеблока и сантехник, его всегда привлекали на всякие дела. Они стали очищать от снега, почему-то, те участки, которые разрешила не убирать Наталья Андреевна. Семен Степанович не стал мешать им поработать в "свое удовольствие", как понял он.
  Объявления: "Детсаду срочно требуется дворник..." - появились в районе детсада и дома, где жил Семен Степанович на столбах и даже на перекрестке перед светофором возле магазина. Стали приходить желающие.
   Семен Степанович видел пожилого мужчину, сидящего в коридоре, в кресле у кабинета заведующей, в ожидании приема. Наталья Андреевна выбирала достойного, а время шло и подходящих кандидатур никак не было.
  Прошло уже больше двух недель, Семену Степановичу приходилось работать за двоих. Помощники, призванные начальством, не могли регулярно отрываться от своих обязанностей, которые никто не отменял, и мало чем помогали. Наталья Андреевна больше не подходила к Семену Степановичу, а Надежда Ивановна отвечала ему, что дворника ищут.
  
  НОВЫЙ ДВОРНИК.
  
  Наконец-то, пришел Семен Степанович утром на работу и увидел, что нашли. Худощавый мужчина в куртке дворника уже орудовал лопатой, для снега, возле калитки. Довольно молодой, для дворника, годов этак за сорок, обычной ничем не привлекательной наружности. Наверно Наталья Андреевна отдала ему предпочтенье потому, что не старый. Звали его Валерий Чеславич, странное отчество, как потом выяснилось, было у него, потому что он был родом из западной Беларуси, и его отец имел польские корни. Позже в подвале, когда Семен Степанович закончил работу, а новый дворник устроил себе перекус с чаепитием из термоса, который принес из дому, они поговорили подробнее. Оказалось, что живут они с Семеном Степановичем в одном доме, Валерий Чеславич недавно переехал жить к одной женщине, а прописан вообще в общежитии. Братья его тоже в городе живут, а он самый младший и ему достался родительский дом в далекой деревне. Братья его семейные, хоть и претендуют на дом, а ездить туда не хотят, слишком далеко. Он человек свободный, но тоже туда не особо ездит, заросло там все и рушится. Ездит Валерий Чеславич в Польшу на заработки. Карту поляка оформил, и регулярно ездит. Это он на зиму домой приехал, передохнуть.
  Все стало ясно Семену Степановичу насчет нового дворника. Перелетную птичку Наталья Андреевна взяла, может не в курсе, понравился, что молодой.
  Работал Валерий Чеславич на ставку дворника вместо Павла Николаевича, но как-то суетливо не аккуратно. Раскидает снег по-быстрому куда попало, и отдыхать садится и пить чай. Не дело Семена Степановича было ему указывать, пусть Наталья Андреевна ему сама указывает. В взаимоотношения нового дворника с начальством Семен Степанович не вникал. Его больше интересовали порядки и жизнь Валерия Чеславича в Польше. Европа, все-таки. Одно дело смотреть на жизнь из окна автобуса или читать в интернете, другое услышать мнение очевидца. Впрочем, смотря кого. Почти все теперь без понятия живут, только работать привыкли и функционируют. Для понимания системы и, что происходит на самом деле, тут человек типа Зиновьева нужен. Читал Семен Степанович книги Зиновьева о Западе. Однозначного мнения у Семена Степановича не сложилось.
  Рассказывал Валерий Чеславич о своих мытарствах в Польше, у хозяина-богатого по нашим меркам человека, имеющего огородно-цветочный бизнес и нанимающий работников, для всяких работ, в том числе и для реконструкции своей усадьбы. Рабочий день 10 часов с одним выходным в неделю, на работе не по сачкуешь, хозяин следит, жизнь в съемной квартире типа общежития, питание за свой счет, одна радость, что зарплата по нашим меркам большая. Впрочем, сказал Валерий Чеславич, что привез он оттуда из заработанных денег около 500 долларов. Представлял Семен Степанович рассказываемое и думал, чем же эта жизнь отличается от подобной нашей, хотя бы дворника в детсаде, что Валерий Чеславич снова собирается туда ехать. Там тоже дураков ищут. Если у нас: "Я начальник-ты дурак", то там
  "Я хозяин - ты дурак". "Но разница все-таки есть" - подумал Семен Степанович. "Там свободный дурак, его никто не принуждает. Может идти на все четыре стороны. Его честно обманывают, присваивая его труд, но по закону денег (бумажек-индульгенций) дают достаточно, чтобы в магазине он смог почувствовать себя господином. У нас не обманывают, а заставляют быть дураком, и заботясь о существовании дураков, дают столько, чтобы были. И принуждение в четырех стенах. За стенами пространства больше, но там идти надо в толпе, сидеть там можно только в инвалидном кресле и то, если катить кому будет. Лучше быть обманутым, чем подвергаться насилию." - такие дурацкие мысли пришли в голову Семена Степановича.
  Но то раньше было, мог бы он возразить самому себе. "Теперь то и другое, у нас и у них, только в разной степени. Не разбери-пойми: то люди кажутся рабами, то рабы кажутся людьми." Два принципа по-разному на людях испытываются, и то и другое в их арсеналах имеется, и казалось уже обманом победили насилие, но не тут-то было, "дураки" вышли на битву силой меряться, и на привычном им поле сражения имеют шансы победить оппонентов, с их лживыми аргументами. Но тут может и обманывать будет уже некого, когда эксперимент закончится.
  Жизнь она в тихом месте творится, и понятна тяга большинства к мещанско-потребительскому образу жизни, сытому и привычному времяпрепровождению, пусть даже и с застоем, зато с застольем, пусть бессмысленно, в объятиях морфея, зато с страстями бушующими в постели, а не на полях сражений. Но такую жизнь кто-то должен обеспечивать, и без дураков тут тоже обойтись нельзя. Умники, которые удачно пристроились, внушают всем, что это они своим трудом добились, путая труд с приспособленчеством и коммерцией, и живут до поры до времени в неведении. В глобальном масштабе этого быть не может. Но большинство стремится так жить, страсти и эмоции правят сейчас людьми. Однако, пока там в глобальных сферах что-то решится.... Как в одном фильме говорится: "В твоем доме будет играть музыка, но ты ее не услышишь..."
  
  ПРАЗДНИКИ ПРИШЛИ.
  
  Перемены висели в воздухе, но пока ничего не менялось. Наступил мужской праздник 23 февраля. В детском саду его отметили традиционно. Дети к празднику рисовали и делали всякие безделушки под руководством воспитателей, чтобы выставить все это в фойе у входа на всеобщее обозрение. Руководство ограничилось приглашением своих немногочисленных мужчин на чаепитие в узком кругу, с тортом, приготовленным работницами пищеблока. На этот раз на чаепитие пришли только дворники и сантехник, который всегда приходил, если у него была возможность. За столом стали допытываться у мужчин, где кто служил и в каком чине. Сантехник дослужился в войсках связи до сержанта, Семен Степанович после военной кафедры и сборов после учебы раньше числился в запасе танкистом-старшим лейтенантом, а Валерий Чеславович призывался в армию, когда шла война в Афганистане. И начал рассказывать, как их готовили, чтобы послать в Афганистан. Но афганцем он так и не стал, так как получил травму руки. Он показал шрам на левой руке, а Семен Степанович изрек: "Повезло-получил травму". Эту шутку Степана Семеновича женщины восприняли эмоционально и с большим пониманием, чем рассказы о мужском долге.
  Мужской зимний праздник всего через две недели сменяется Женским весенним праздником. День 23 февраля по старому стилю приходится, как раз на 8 марта нового Григорианского календаря, по которому мы сейчас живем. В эти две недели, одна из которых масленичная, две стихии сталкиваясь между собой, бьются с переменным успехом друг с другом, и то одна сила, то другая берет верх. Ошмётки этой битвы сваливаются на головы людей-то снегом, с его однообразным ландшафтом, то неожиданным дождем и оттепелью, открывающей все, что было скрыто под снежным покрывалом. Бороться с этими последствиями приходится в первую очередь дворникам. Чья сила здесь возьмет верх ясно всем, в отличие от непрекращающихся на всех фронтах и уровнях людских разборках.
  Женский праздник весны в детском саду, в женском коллективе встречали с особенным настроением. Это была победа женского начала, матриархат - победил, хоть и на один день. Женщины ждали представителей другой стороны и церемонии признания, прежде всего от своего главного мужчины, которая каждая женщина имела в виду, с белыми цветами вместо флагов (были согласны и на любые) и обязательно с подарками. Понимали, что в стенах их вынужденного пребывания, это было нереальным. Но даже в этих условиях женское руководство учреждения "Детский садик ?... " пыталось сделать все, что можно было хотя бы, для некоторых. Прежде, конечно - цветы. Наталья Андреевна любила цветы. Весь кабинет ее был в цветах, красиво расставленных повсюду. Даже и в обычные непраздничные дни они там стояли. Повод, чтобы дарить цветы, подчиненные это знали, всегда найдется. Это для Семена Степановича цветы были лишь "половыми органами растений", а Наталья Андреевна, как и все женщины, относилась к цветам с пиететом. Надежда Ивановна, как -то говорила, даже про планы Натальи Андреевны сделать перед главным входом клумбу с цветами, а импровизированную стоянку детских самокатов убрать подальше. Цветы были закуплены и подарены кому надо в частном порядке заранее и без мужского участия. Семен Степанович видел только, как некоторые женщины ходили по коридору с цветами, может это и благодарные родители подарили. Семен Степанович с Валерием Чеславичем были приглашены на торжественное мероприятие, как и в прошлом году, в детский зал для музыки и танцев. Зал теперь выглядел по-другому. Столов вообще не было, а вдоль стен стояли стулья, на одном из которых, рядом с знакомыми и незнакомыми женщинами, сидел сантехник. Кроме его, никого из мужчин, в зале не было. Женщины не все сидели, многие еще ходили, как на презентациях, на своих каблуках по залу, в поисках своей компании и места. Дворники подошли к сантехнику поздороваться и присели неподалеку. Негромкая музыка, для услаждения слуха присутствующих, в зале неожиданно прекратилась, все наконец-то расселись по местам, и представление началось. В зал вошли трое, взявшись под ручки -Наталья Андреевна, по левую сторону от нее была Надежда Ивановна, а по правую-Екатерина Владимировна. Они остановились у торца зала, как на импровизированной сцене и предстали перед публикой. Вид у них был потрясающий. Все трое неестественно накрашенные и улыбающиеся, в платьях выше колен, на высоких каблуках и в белых одинаковых носочках, вызывающе контрастирующими с черными туфлями. Не речи они вышли говорить. Заиграла музыка и они задвигали бедрами в танце вроде "танец живота", потом перешли на танец типа "кан-кан". Все было так неожиданно и вызывающе, что затмило в восприятии Семена Степановича прошлогоднее представление в стихах, которое он до сих пор помнил. Улыбками озарились лица присутствующих, не одного Семена Степановича. Эффект был налицо, хоть и улыбки были у всех разные.
  Потом, так, наверное, по сценарию было задумано, начались танцы. Дамы приглашают кавалеров. Вот с кавалерами, конечно, были проблемы. Было их всего трое, да и то не лучшие представители. Сантехник, мужчина плотной комплекции, нормального роста, годов за 50, семейный и в жизни уже устроенный; Валерий Чеславович, худой, суетливый, невысокий, годов этак за сорок, и по жизни никак не определившийся; ну и Семен Степанович, вообще дед, пенсионер, низкого роста, с теряющим былую привлекательность лицом, годы оптимизма не прибавляют, но интереса к жизни еще не потерявший. Сантехник первым пригласил Наталью Андреевну, Валерий Чеславич подошел к Екатерине Владимировне, а Семен Степанович остался сидеть и смотрел, как начали кружиться в вальсе образованные пары, поддержанные женщинами, пригласившими друг друга. Надежда Ивановна, не дождавшись, сама подошла к Семену Степановичу, и он тоже приобщился к танцу, как умел. На второй танец Валерий Чеславич, церемонно, пригласил Наталью Андреевну и, как польский шляхтич, видно было, что немного умеет, закружил с ней польку по паркету. Семен Степанович хотел пригласить Екатерину Владимировну, но его опередил сантехник. Пришлось вновь танцевать с Надеждой Ивановной. Польку он танцевать не умел, сбивался на нечто медленное, и Надежда Ивановна сама пыталась водить. На следующий танец, хорошо, что он был медленным, вроде бы очередь Семена Степановича была приглашать Наталью Андреевну, и она смотрела на него. Но Семен Степанович не приглашал ее, и не только по тому, что она была выше его ростом. Он если и был зайчиком, то с рогами, и не хотел быть покладистым и пушистым. В общем, что-то пошло не так. Наталья Андреевна молча смотрела на танцующих, наверное, тогда у не возник идея организовать корпоративный выезд. Она громко всем объявила:
  "На Майские праздники организуем выезд на природу. Явка обязательна. И не отказываться!", при этом, смотрела она на Семена Степановича.
  Семен Степанович вспомнил былые коллективные выезды на природу, в том числе на сельхозработы, со своим участием. Там мера испорченности каждого выявляется. Он и не собирался отказываться.
  
  ЗАКОНОМЕРНЫЕ НЕОЖИДАННОСТИ.
  
  Но обстоятельства, движущие людьми за веревочки, как в кукольном детском спектакле, склонялись к другому сценарию.
  Зима окончательно сдалась на милость победительнице. Весна вступила в свои права, убрало снежное покрывало и обнажила землю. Влажная земля готова была к посевной, и ждала. Как никто, женщины это чувствовали и принимали посильное участие. Но без грубой мужской силы (а кое где и лошадиной) земля не может обойтись. В детском саду не много было сельхозугодий, если не считать траву и кусты за таковые, но работы дворникам, единственной мужской силе в женском коллективе, нашлось с избытком. Кроме всего прочего, что они и так должны были делать, надо было вскопать землю под клумбу. Вместо чахлого деревца, неподалеку от главного входа, предстоять взору всяк входящего, по замыслу Натальи Андреевны, должна грандиозная клумба с красивыми цветами. Валерия Чеславича, который воспринимал свою работу, как временное явление, и устроился сюда, чтобы его не упрекали в иждивенчестве, пока он жил тут, дополнительные бесплатные работы не радовали. В отличие от Семена Степановича, он вел себя более расслабленно и свободно. Даже на работу на велосипеде приезжал, который пристегивал к дереву за оградой, хотя расстояние от дома до детсадика было всего метров 400, может звала его куда-то дорога. В конце марта он сказал, что подал заявление Наталье Андреевной на увольнение. В апреле его уже не было. Снова Семен Степанович остался один. Пришлось работать полный рабочий день.
  Вновь были на всех столбах повешены объявления, и стали приходить люди. Даже к Семену Степановичу зашел один претендент, как сказал, что бывший учитель математики, спросить: "где тут спать можно?". Объяснил ему Семен Степанович, что пять метров за оградой, это тоже территория детского сада, и этого было достаточно, чтобы он больше тут не появлялся. Замечал Семен Степанович и других претендентов на вакантную должность, ждавших аудиенции заведующей. Но Наталья Андреевна не торопилась с выбором. Семен Степанович и так справлялся пока, дополнительной работой она его не нагружала, и даже приказала, это дворнику поведали работницы кухни, самим складывать пустые коробки, для сдачи в макулатуру. На повестке дня у Натальи Андреевны была клумба, так и не засаженная пока цветами. Она хотела, чтобы клумба выглядела красиво, а для этого нужны специалисты. Дни шли своим чередом, дни становились теплее, росла трава. По утрам Семен Степанович шел на работу в ожидании, наконец-то, встретить нового дворника. Однажды перед ним предстала картина: у ворот детсада стоял вахтер-студент и оживленно жестикулируя объяснялся с незнакомым парнем. Оказывается, этот "товарищ" наложил кучу возле детсадовских мусорных контейнеров и намеревался смыться. Семен Степанович явился очень кстати. Оправдания нарушителя в расчет не принимались. Уговорили самому убрать, и дворник принес ему лопату. Студент вызвал воспоминания об отпуске, и неопределенность теперешнего положения Семена Степановича требовала какого-то разрешения. Хотел ли Семен Степанович работать на ставку и быть полноценным дворником? Если бы у него был конкретно обозначенный круг обязанностей, без главной обязанности - быть прислугой у начальства, он бы тогда честно работал, даже бы освоил косьбу травы, хотя считал эту работу, навязанную дворникам по недоразумению; траву в государственных учреждениях должны косить профессионалы (как и цветы высаживать тоже) и в дни, когда детей в саду нет. Высокому начальству, пока что-нибудь не случится, об этом некогда задумываться.
  
  ПЕРЕХОД КОЛЛИЧЕСТВА В КАЧЕСТВО.
  
  Месяц подходил к концу, и работникам начислили на карточку зарплату.
  Начислили Семену Степановичу не за полторы, как он мог думать, даже не за ставку, как когда-то, когда он заменял дворника в отпуске, а за обычные пол ставки, ну если быть честным, то с премией в размере 20 рублей. Как тут не мог не припомнится анекдот, как таксист везет двух пассажиров и умножает в уме счет на 2, а пассажиры делят. Но тут был куда более серьезный случай: не ехал Семен Степанович, а на нем ехали. Дело даже не в деньгах было.
  На завтра, как раз, цветочки, для клумбы, в каких-то корзиночках привезли. Наталья Андреевна сама вышла поучаствовать в их посадке, сама начала показывать, как садить, присев возле цветочков. Подошел к ней Семен Степанович и сказал: "Хочу с Вами поговорить". Она взглянула на него, так и оставаясь на корточках, и все поняла: "Хорошо, идите в кабинет, я скоро приду". Семен Степанович довольно долго прождал ее, сидя в коридоре в кресле. Наконец она появилась спорым шагом прошла в не свой кабинет, а в кабинет Екатерины Владимировны, который был рядом, и пригласила кивком головы Семена Степановича. Пошли, уселись, она за стол, он присел на стул напротив. Молча Наталья Андреевна смотрела на Семена Степановича, пока тот не сказал:
  -Я плохо работаю?
  -Нет.
  -Так почему тогда такая зарплата?
  - Какая?
  -Сами знаете.
  -Косить будете? Спросила немного неожиданно Наталья Андреевна и посмотрела на Семена Степановича каким-то лисьим, хитрым взглядом.
  - Не буду! Сказал Семен Степанович и хотел развить тему, что это вообще не дворницкая работа, но не стал.
  Заведующая посмотрела на него, как на не понимающего, немного с сожалением.
  - И молча протянула ему бумагу - мол пиши заявление.
  - Что писать? Семен Степанович увольняться сейчас не собирался, но начал писать.
  - Прошу уволить меня "по собственному желанию" с... и указала дату последнего дня месяца, до которой оставалось еще три дня.
  -А почему не с завтрашнего дня?
  -Все по закону. Надо еще отпускные вам насчитать.
  - Какая разница! Сказал Семен Степанович. Поставил дату, подписал заявление и пошел на выход.
  Всё. Занавес. "Единство и борьба противоположностей. Закон отрицания-отрицания, и как положено -количество перешло в качество". "Всё, что ни делается -к лучшему" - еще одно философское изречение вспомнил Семен Степанович, в свое оправдание. В коридоре стояла Надежда Ивановна, она была в курсе всего, кроме последнего аккорда. Вопрос: "Как?" читался в ее глазах.
  -Все - увольняюсь, сказал ей Семен Степанович.
  Она этого не ожидала, видно было по лицу.
  Объяснять подробности ей Семен Степанович не стал, узнает у Натальи Андреевны, а вместо этого решил рассказать ей давно забытую шутку:
  -Знаете, как расшифровывается слово "ДУНЯ"?
  -Нет.
  - Дураков у нас нет!
  - А-я?
  - А я "дурак", сказал он ей, хотя положено было тут говорить "Ты".
  Надежда Ивановна механически улыбнулась.
  - До свидания, сказал Семен Степанович, и пошел восвояси.
  Дома предстояло ему еще объясняться перед женой. Жене были понятны мотивы поведения заведующей, поступок Семена Степановича она не оправдывала, но все-таки была на его стороне, он был ближе.
  На следующий день он случайно столкнулся с идущей на работу заведующей. Наталья Андреевна холодно ответила на его "здрасте", и поглощенная, в свое самое себя гордо прошла мимо. С иным настроением Семен Степанович работал в эти оставшиеся дни. Утром, когда с ним привычно поздоровались, идущие на работу сотрудники, он сказал, иногда останавливавшейся, чтобы пообщаться знакомой уборщице, что: "Всё- увольняюсь из этого монастыря!". Это неожиданное известие отразилось на ее лице, ибо она, хоть и не читала "Исповедь послушницы", которую имел ввиду Семен Степанович, но была в теме, которая и ее касалась. "Ну вот - теперь начнется обычная текучка!" - сказала она, задумавшись о своем, и пошла дальше.
  В один из дней пришли в Учреждение Сад-ясли целой делегацией коллеги Натальи Андреевны обмениваться опытом. В детсадовском здании звучала музыка. Семен Степанович присел на скамейке неподалеку, чтобы ее послушать. Стояла теплая погода. Семен Степанович подумал, что сидит он на этой скамейке в последний раз. Музыка была не знакома Семену Степановичу, но воспринималась им, как полонез Огинского.
  Когда он пришел забирать свою трудовую книжку и заглянул к заведующей, та сказала ему, что трудовую книжку ему отдаст Надежда Ивановна. Женщина демонстрировала безразличие, и это воспринималось, как неравнодушие. Семен Степанович зашел в кабинет Надежды Ивановны. Та встретила его душевно. Пригласила присесть поговорить. Сообщила, что Павел Николаевич дворником в Детскую поликлинику работать устроился. Это уже знал Семен Степанович от самого Павла Николаевича, с которым случайно встретился на улице. "А у вас какая пенсия?" - спросила она, чтобы узнать о его намерениях. "Да уж немного побольше вашей ставки дворника" - сказал он, и подумал, что, наверное, это была последняя его обязательная работа, будущее его было туманным. Она отдала документы и подошла проститься. Они неожиданно поцеловались напоследок, и Надежда Ивановна вышла в коридор проводить Семена Степановича.
  
  ПОСЛЕДНИЙ АККОРД.
  
  Прошло уже много времени после увольнения. Семен Степанович не искал больше работу. У него были другие планы на оставшуюся жизнь. Хоть у жены и проскальзывало иногда слово "тунеядец", но она тоже привыкла, и появилось в ее лексиконе другое слово-"ты же свободен". Однажды были они в гипермаркете с женой, та как обычно увлеченно изучала стеллажи с товарами, а Семен Степанович стоял и ждал ее возле тележки. Навстречу ему неожиданно шла Надежда Ивановна, как всегда бодрая, зашла после работы за покупками. Как старые знакомые встретились. Надежда Ивановна первым делом сообщила ему, что добились, таки, они решения: нет больше "кафе" - убрали скамейки и мусорные урны.
  Потом сказала, что они с Натальей Андреевной вспоминают иногда Семена Степановича. А под конец предложила: не хочет ли он на работу вахтером устроится, освободилось место, студент уволился. Семен Степанович только улыбался в ответ. Идти работать вахтерам он отказался. Это Надежда Ивановна его брала, а что скажут вышестоящие товарищи?
  Приходилось иногда Семену Степановичу проходить мимо детского садика, и его всегда тянуло поглядеть на знакомую территорию. Одинокий коренастый очередной дворник с седой шевелюрой и бородой в знакомой Семену Степановичу синей форменной куртке энергично орудовал метлой.
  Большой клумбы с цветами перед главным входом уже не было, на этом месте были посажены зеленые деревца туй, какими украшают свои владения зажиточные хозяева, наверное, Натальей Андреевной были изысканы средства.
  
  ЭПИЛОГ.
  
  Жизнь Семена Степановича стала другой. Годы погружают человека в БИОС, и он вынужден заниматься своим здоровьем и интересоваться медициной на любительском уровне, каждый, конечно, в силу своего характера и способностей, но "спасение утопающего - дело рук самого утопающего", а потом уже нашей бесплатной и даже платной, медицины. Медицина - наука, и занимается, как всякая наука, общими закономерностями ("средняя температура по больнице нормальная", хотя недавно открыли, что это уже не 36,6 градусов С), а каждый человек исключительный. В общих правилах в конкретных условиях может быть столько исключений, что и правила не работают. Но успехи науки и прогресс цивилизации несомненны.
  Семен Степанович теперь ходит не на работу (вместо физкультуры), а на физкультуру, как на работу. Сам себе начальник, и установил себе режим- один час. В остальное время он "развлекается" посещением магазинов и поликлиники, "домашнюю химию" тоже никто не отменял. Хобби тоже имеется. Память, которая запечатывается у человека даже на лице, стала уже не та, что раньше, хоть и стала более объёмная. (Есть мнение, что память вообще хранится в магнитном поле человека и Земли). Семен Степанович, недавно, сделал МРТ и есть признаки-атрофические , но он ещё помнит имя "того еврея, от которого бабушка была без ума, и спрашивала у внучки. Его имя - Альцгеймер", так что всё впереди))).
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"