Marco Марко (Марти Хелл) : другие произведения.

Одинокий пешеход

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Одинокий пешеход
  
  Марти Хелл
  
  
  
  Потеряв из-за собственной несдержанности опостылевшую работу, я пересел за баранку своей немолодой "девятки", и наконец, почувствовал себя прекрасно.
  Точно - в своей собственной тарелке.
  Давно я так себя замечательно не чувствовал, - принадлежа только самому себе!
  
  А вот фальшивое сочувствие окружающих, и даже не очень окружающих - как раз это мое прекрасное самочувствие и ухудшало.
  Результат этого сочувствия - был постоянно налицо.
  Я только накалялся и накалялся... После каждого подобного сочувствующего звонка.
  Как чайник, забытый нерадивой хозяйкой на плите, изошедший паром и осипшим свистком.
  
  Чего я им-то такого всем сделал? - думал я после очередного звонка. - Всем этим, сочувствующим?
  Вроде бы, даже, никому и не должен ни копейки, чтобы они вдруг так беспокоиться начали. Из-за моей потери... Никакой для них угрозы.
  При своих же остались - так какого черта?
  И, кроме того - откуда это все они между собой-то настолько хорошо знакомы?
  Чтобы сплетнями обо мне так быстренько обмениваются?...
  
  ***
  Удивительный факт - даже прошлая жена вдруг моей судьбой озаботилась.
  Что, с одной стороны - очень странно, а с другой - совсем и не к добру.
  Только полные дураки хорошего от прошлых жен ждут!
  
  Позвонила, чего никогда с ней до сих пор не случалось, - за все уже теперь годы, прошедшие после развода. И спросила: а что, у тебя действительно крупные неприятности? С работы поперли? Подрался с начальником, говорят... Из-за его жены, говорят...
  Не хочешь ли встретиться? Поговорить, обсудить?
  ***
  - Мой нынешний муж, - сказала она, - большой чиновник. Он может, наверное, тебе чем-то помочь... Если хочешь, конечно. Он - добрый малый... К себе пристроит... Если ты пообещаешь, что и с ним драться не будешь. Из-за меня.
  - Обещаю, - сказал я. - Никакой охоты с ним драться. Тем более - из-за тебя. Из-за чужой жены, наверное, подрался бы, а из-за тебя...
  - Вот, и хорошо. Ты же - человек слова, я знаю, милый.
  - Именно так. Обещал в глаз не бить - значит не буду. По носу, или еще куда-нибудь, в пах, например, - пожалуйста. А в глаз - ни-ни! Я ж все понимаю...
  - Каким ты был, таким ты и остался, - заметила она.
  
  Помолчали:
  - Кстати, - сказала она, - еще, говорят, что ты извозом занялся?... Это что - веление сердца?
  - Это - зов плоти, - сказал я. - И плохая наследственность.
  - К лицу ли тебе это, в твоем возрасте?
  Я все-таки, поговорю с мужем - ты не против?
  
  Я повесил трубку.
  Интересно, подумал я, и что это ей мой возраст дался?
  Лучше бы - за своим возрастом следила!
  Его бы - и берегла.
  
  ***
  Не думаю, что у меня с моим возрастом проблемы наблюдаются.
  Да и зеркало мне по утрам говорит - что все еще ничего, вполне все еще подходяще.
  Лет на сорок тянет. Ну, чуть, может быть, больше. На сорок три-пять. Годяще еще все вполне.
  Как утверждают некоторые разборчивые тетеньки.
  
  Да и в постели, - когда я в ударе, - только, обычно, стон стоит, да из девушек перья летят. Не чемпион, конечно, но и не замыкаю турнирную таблицу.
  Особенно - если упражняюсь с каким-нибудь юным дарованием.
  Юные дарования - в последнее время - я всевозможным разборчивым тетенькам предпочитать стал.
  Тоже - веление времени? Или зов плоти?
  Или - дурная наследственность?
  
  ***
  Кстати, они ничего себе бывает, встречаются, - эти самые молодые дарования.
  Свеженькие такие. Горяченькие. Прямо - с пылу и с жару. Из тех, что особенно и пороху-то постельного почти не нюхали.
  Хотя, уже кое-что даже и умеют.
  Пусть, даже пока еще не отшлифованы рукой опытного сексуального слесаря. Это дело наживное - если подходящий слесарь попадется.
  Так, мальчики над ними в подъездах немного поработали - своими неумелыми рашпилями... Впопыхах, дыша пивным перегаром, и млея от свалившегося на них счастья.
  А надо бы было - тонкой шлифовальной шкурочкой. И полиролью. Чтобы заблестело и засверкало.
  А тут сразу - грубым напильником...
  Что это за сексуальное воспитание? Одна только порча бесценного и материала.
  Но - на то они и мальчики, пока еще несмышленые. Тренироваться им еще, и тренироваться.
  Мышцы накачивать.
  Но главное - голову.
  
  ***
  В общем, на мой взгляд, я вполне годен к строевой. Вполне подходящ для тех, - кто понимает в этом деле, конечно...
  А для тех - кто не очень понимает... Они и сами нам не очень нужны.
  
  Слушать их причитания, видеть их кривляния, - как им хорошо и прекрасно тут, во время этой качки...
  Но только что-то немного спать хочется, милый... Я посплю, а ты там заканчивай сам, дорогой. Ладно?
  Нет, не ладно! Увольте, это уже без меня.
  С женами, а также их подругами - и натерпелись, и накривлялись вдосталь.
  
  Либо есть, либо нет, и даже за деньги не купишь. Момент-то в воспитании упущен...
  Так всю жизнь бревно-бревном и проживешь. Зачитываясь сладкими романчиками, и мастурбируя втихомолку на сон грядущий...
  Когда муж в неожиданной командировке находится. Где-то, кажется, тут же, неподалеку. В родном же городе.
  А говорит - в Бугульму послали...
  
  Так что, возраст мой сейчас совсем не причем, дарлинг, - беседовал я мысленно с прошлой моей женой.
  
  ***
  А мой очередной дурак-начальник мне капитально остое...л.
  До печени достал, можно сказать. Хуже горькой редьки, честное, благородное.
  Как селедка, которую я с детства терпеть не могу, и при виде которой - сыпью покрываюсь.
  
  Об этом я так и заявил ему - как-то прямо с утра. Когда он мне что-то такое сказал. Прилюдно. Вроде того, как нехорошо с моей стороны опаздывать на работу, когда у нас все горит, и даже, кажется, совсем все уже пропало.
  Я в ответ - тоже при большом скоплении сочувствующих, и даже где-то злорадствующих коллег, тоже что-то сказал.
  Вроде того, как нехорошо с его стороны таким козлом быть.
  
  Слово за слово...
  А в итоге, я еще и отметил, что ему пора бы тщательнее лысину брить, а то рога прямо так и режутся, прямо на глазах из темени и вылазят.
  
  ...Начальник был крупным и самовлюбленным шишаком по фамилии Шишаков, и не стерпел, полез в рукопашную... Когда про рога услыхал...
  Я тоже - не совсем уж из мелких.
  И тоже не сдержался.
  
  ***
  Через полчасика, еще немного разгоряченный, я сидел этажом ниже, в кабинете генерального директора, и писал объяснительную... Периодически зализывая языком ссадину на тыльной стороне ладони.
  
  А начальник, в туалете, что был выше нас с генеральным директором на этаж, прикладывал к разбитому глазу мокрый холодный платок. Под сочувствующие охи немолодых наших девушек.
  Которые, по этому случаю - в мужской туалет забрались. Очень им хотелось, я думаю, наконец посмотреть, как внутри туалета писсуары устроены.
  Видимо, эта тайна их давно возбуждала. До приятной мокроты трусиков.
  
  Может быть, все бы так и закончилось, объяснительной, разбирательствами и штрафом...
  Но я спросил нашу генеральную директоршу:
  - А про рога писать?
  - Про какие рога? - не поняла она.
  - Ну, что ему его жена рога наставляет? Поговаривают, что даже, со мной... И по этой причине у нас с ним не сложились отношения. Вплоть до кулачного боя...
  
  Кадровичка, она же - и наша генеральная директорша, покраснела, и стала почти свекольного цвета - прямо на моих глазах.
  Я даже испугался за нее, как бы у нее не случилось выпадение. Или - недержание. Мне даже показалось, что она сейчас заплачет. Или с ней еще что-нибудь, похуже случится.
  Я даже подумал, не выскочить ли в предбанник, и не попросить ли у манерной ее секретарши Катеньки валидол.
  ***
  Генеральная директорша - несколько перезревшая уже дама лет так сорока пяти - пятидесяти, с розовым от диатеза, и даже и без моих сегодняшних шуток, - лицом, была без памяти втюрена в моего начальника.
  Встречались они тайно.
  И об их тайных встречах знала поголовно вся контора. Включая последнего нелегала-дворника Мустафу.
  Даже жена начальника Шишакова - тоже знала.
  Потому что лично мне как-то жаловалась: на какую-то ожиревшую начальницу-выдру у ее мужа стоит, а вот на нее, распрекрасную, совсем не стоит.
  
  Генеральная директорша, умная девушка с тремя дипломами, один из которых был дипломом психфака МГУ, очень переживала этот несчастливый свой роман с замужним дураком.
  Зато при этом крайне гордилась тем, что среди других наших перезревших девушек - пятьдесят шестого калибра, что толпились сейчас наверху в мужском туалете, он для своих половых связей и потребностей выбрал именно ее.
  Как наименее перезревшую, что ли?
  Нет, я думаю, просто потому, что она - его начальница. В качестве перил - для подъема по крутой служебной лестнице.
  
  В общем-то, если, два сапога - пара, то что делать с тремя сапогами? Как их классифицировать, начальника, его жену, и еще генеральную директоршу?
  
  ***
  Упоминание о том, что у этого - идеального с ее точки зрения предмета обожания, - растут рога, здорово вывело ее из себя.
  Она явно была целиком и полностью - на стороне этого болвана.
  - Надо было... надо было милицию вызвать. И вас за бытовое хулиганство на пятнадцать суток упечь, - прошипела она, доставая из рукава пиджака кружевной затейливый платочек, и деликатно сморкаясь прямо в мою сторону.
  От платочка приторно потянуло ландышем.
  
  - Надо было, конечно..., - сказал я сочувственно. - Но только я драться к нему не лез. Исключительно - в целях самообороны. И это не бытовой, а служебный конфликт. На почве рогов. Причем здесь милиция?
  
  После этих моих слов вместо загадочной, оставляющей надежду, формулировки "Объяснительная" на листе появилось трагическое слово "Заявление"...
  
  ***
  - А вам совсем не стыдно? - спросила на прощание генеральная директорша. - Как вы вообще можете после этого ему в глаза-то смотреть?
  - После чего? - спросил я.
  - Ну, после этого...
  - Слушайте, - сказал я, - я даже с мужчинами такие вещи не обсуждаю. Чтобы - не завидовали понапрасну. А уж с вами-то... С дамами... Я совершенно не собираюсь смотреть ему в глаза. Там нет ничего интересного. Тем более, что один глаз у него уже заплыл. Впрочем, скажу лично вам по большому секрету: да ничего у нас с ней и не было!
  
  - Правда? - с надеждой переспросила генеральная директорша, широко открыв уже успевшие покраснеть от горя глаза.
  - Правда, - сказал я. - Один случайный облегченный минет на корпоративном празднике. Без каких-либо длительных, глубоких и нудных половых сношений. По случаю женского праздника - это же не считается? Зачем, кстати, со своим самоваром на такие женские праздники ходить? Мог бы там больше внимания сотрудницам уделять. Например, вам. А то - ни вашим, ни нашим получилось. Как-то даже нехорошо от такого видного мужчины. Или вы не согласны?
  
  Теперь из красной она сделалась белой, и даже ее замазанный жидкой пудрой диатез перестал проглядывать. Я посчитал нужным побыстрее убраться из ее кабинета, пока она не вызвала охрану. Во избежание дальнейших осложнений с рукоприкладством.
  
  - Катенька, милочка, - сказал я секретарше, изо всех сил прислушивавшейся к тому, что у нас там происходит за дверями в директорский кабинет, - отнесите, пожалуйста, вашему шефу валидол. Или еще что-нибудь, похожее. Покрепче.
  
  И с легким сердцем отправился на стоянку.
  
  ***
  Я все думал: что бы это все-таки значило, что мне, да вдруг ни с чего, да взялась помогать моя прошлая жена?...
  Это все же новость - из разряда вон выходящая.
  
  Я даже и не помнил, какой она у меня была по счету - второй женой? Или третьей?
  То, что не первой - точно. А вот - какой дальше?...
  Что-то я запутался.
  Нет, точно - третьей. Самой любимой.
  Совершенно было на нее не похоже - такое участие в моей судьбе принимать. Абсолютно.
  
  Лучше бы она про свои годы вспоминала, а не про мои, думал я, перетирая в скрипучих жерновах памяти подробности состоявшегося с ней разговора. И вообще, собственно, - какое ей дело до моего лица-то?
  Что к нему подходит, а что - нет?
  
  Мне казалось тогда, да и кажется сейчас, что если уж мы расстались, - так мы уж и расстались. И слава богу.
  Благодарствую, как говорится, господи, что с таким счастьем оставил меня. Живым, более или менее здоровым, и на свободе.
  Пусть я даже при этом и всю свою любимую библиотеку потерял. С ножками библиотека оказалась.
  С ней, с прошлой женой - ушла.
  ***
  Конечно, я понимаю, господи, это была не библиотека Ивана Грозного, к примеру, но все же, сначала очень жалко было.
  Однако, господи, думал я позже - я не ропщу на завидную долю свою. И вообще, ты молодец. Что так мной распорядился. Очень умное решение!
  
  Между прочим, по такому праздничному случаю, думал я, господи, по случаю ее отбытия в свободное плавание, я даже две библиотеки разменял бы. Прямо две - и забирай, милая, если унесешь. И плыви себе. С ними.
  А если бы было - то и три. Забирай, по такому случаю... хоть и жалко немного, но ничего не попишешь. Искусство жизни требует жертв.
  Если бы ты, господи, мне такой выбор бы предложил - две или три библиотеки на одну жену поменять, - я бы тоже без долгих колебаний откликнулся.
  Но, думал я, господи, поскольку ты милостив, я одной всего лишь отделался. И на том - спасибо тебе мое горячее и неизбывное.
  
  И, значит так: а ты, дорогая, ты плыви себе, куда тебе надо.
  А я - в другую сторону потихонечку погребу. Малой скоростью.
  Прямо - в противоположную сторону.
  
  ***
  Что касается библиотеки - я любовно собирать начал ее еще тогда, когда в стране развитых, злобных, глупых, даже народных советов книжки стали продаваться в обмен на талоны за сданную макулатуру.
  Я не имею ввиду, конечно, биографий действующих и вымерших, как паразиты в собачей шкуре на морозе, вождей, занимательные и очень-очень правдивые историй из жизни ненаглядной партии, а также и собрания сочинений не вполне, по-моему, адекватных классиков марксизма. В придачу с ленинизмом и сталинизмом.
  
  Эти-то склады и завалы, созданные из изведенных под корень на лесоповалах сибирских деревьев, продавались свободно, прямо тоннами, на вес и россыпью, и во все времена. И до исторического материализма тоже - даже в каком-нибудь завалящем сельпо. Вместе с черствыми каменными буханками, солью, хозяйственным мылом и поллитровками "московской", сине-зеленого стекла по две восемьдесят семь, и прозрачной "кубанской" - по две шестьдесят две.
  Потому что больше ничего другого в этих сонных сельпо никогда и не водилось. Даже - приличных мышей.
  
  А вот нормальных книг - совершенно не было. Нигде.
  То есть - они обитали где-то. Но по большому блату.
  Или находились в распределителях.
  Для всех этих, цекачей, секретарей крайкомов и кувыркомов, и прочая партейно-хозяйственная и комсомольская шушара.
  
  Которые, надо думать, за всю свою сытую жизнь ни одной книжки - кроме "Крокодила" или "Правды" - так и не открыли.
  
  ***
  Кстати, некоторые талонные мученики - вроде меня - умудрялись получать талоны как раз за сданные на приемный пункт сочинения классиков шариковского-подшипниковского мышления, а также за многотомные истории незабвенной КПСС юрского периода.
  И прочей, подобной же зубодробительной галиматьи.
  
  Что, в общем-то, строго каралось.
  Не к лицу счастливому населению биографию любимого вождя, например, обратно в переработку сдавать. Совсем не к лицу. Даже и поредевшего под пилами зэков леса не жалко - нельзя и все тут!
  
  Но - бог, опять же, миловал меня, почему-то.
  Все-таки, с его точки зрения, видимо - я был не самым последним уродом.
  
  Помнится, когда я получал эти вожделенные талоны, то некоторое время не мог поверить в это, вываливавшееся откуда-то сверху, из выдыхающего на ходу, не подкрепленного страхом, марксизма с ленинизмом, счастье.
  И немедленно бежал талоны обменивать - покуда их не отняли. На "Королеву Марго", или - на "Двадцать лет спустя"... Или на какое-нибудь собрание сочинений Мамина-Сибиряка.
  Так что, ушедшая библиотека была ценна не только, и не столько собранными в ней книгами, но памятью о перенесенных околокнижных страданиях.
  ...Веселое время. И люди к нему - были соответствующие...
  
  ***
  Но моя библиотека в один прекрасный день ушла вместе с бывшей женой - молча, по-английски, даже и не попрощавшись.
  Оставив на осиротевших полках редкие книги в пыльных разводах, уложенные плашмя. Вроде разрозненных томов Диккенса, Теккерея, да Гоголя - вперемежку с техническим русско-немецким словарем и случайными сказками народов мира. Из серии ЖЗЛ.
  Уж и не знаю, почему она их тоже заодно не упаковала. Похоже, когда вывозила награбленное добро, так и не придумала, куда такой странный набор можно было бы пристроить.
  Или - может быть, у нее просто не хватило тары для перевозки.
  
  Теперь это не имеет особого значения.
  В частности, полового.
  Мои новые, и, как правило, начитанные знакомые девушки, которые приходят справить со мной праздник нехитрой любви, и осматривают полки, просто недоумевают странному подбору: А. Чаянов, Л. Троцкий и "Удачливый торговец" Ф.Беттджера с учебником по термодинамике - все рядышком, в одной компании...
  
  ***
  Я, кстати, все-таки больше нравлюсь девушкам интеллигентным, из приличных семей.
  И поэтому, когда они попадают в мое логово, то первым делом просятся помыть руки - с улицы.
  Что им очень там, в ванной, нравится - так это то, что у меня там всегда висит для них чистое полотенце.
  Якобы, чистое, якобы, для них.
  
  А вторым делом - они начинают осматривать полупустые до сих пор еще книжные полки. Видимо, чтобы как-то материально подтвердить свое впечатление обо мне - как об остроумном, начитанном, и прочее, прочее господине...
  Каким я сам себе по утрам в зеркале отражаюсь...
  
  На самом-то деле, я бросил собирать книги. Глупо это - когда есть интернет, и любую книжку можно на развалах отыскать быстро.
  Есть, оказывается, на свете занятия гораздо более увлекательные, чем протирка пыльных корешков.
  Пустоты на книжных полках со временем заполнились какими-то безделушками, африканскими голыми статуэтками эффектных барышень, и фотографиями приятных моментов жизни, а также кассетами, и дисками.
  - Кино коллекционирую, - говорю я в ответ на вопросительные взгляды. - Например, "Рашенз сексссс гёрлз". Или - "Американский жигало" в формате "ХХХ" - жесткое порно. А вы, что, тоже - любительница? Родственная душа, значит?
  ***
  Они, посетительницы, бывают, конечно, несколько удивленны таким моим нетривиальным набором - казалось бы внешне серьезного, вдумчивого человека. Любящего поговорить на философские темы.
  Чтобы разрядить ситуацию, мне приходится их срочно поить чаем с конфетами.
  Или - с не очень свежими тортиками, которые у меня всегда есть в холодильнике - про запас.
  
  Почему-то я заметил, что интеллигентные начитанные создания очень падки на эти самые тортики. И чтобы они не говорили - о стройности фигуры, и сохранении талии, лопают они их за милую душу. Уплетают и причмокивают.
  Уж даже и не знаю, что они себе при этом в фантазиях представляют. Рассуждая, попутно, о высоком.
  Ну, и на здоровье!
  
  От вина или коньяка - они почему-то отказываются.
  Наверное, опасаются за свою нравственность.
  Вдруг она - да и даст слабину? Не устоит, их эта самая нравственность...
  Перед сатанинским натиском сексуальных флюидов собственного производства.
  
  Мне же так и хочется - в ходе нашей неформальной встречи за тортиками, и за разговорами -о прекрасном, о литературе и кинематографе, что-нибудь этакое ввернуть. Вроде того, что не в избу-читальню зашли, милые. И не в районную библиотеку. И даже - не в сельский кинозал.
  А в храм любви. Почти.
  
  Кто первым в ванну идет, а? Вы, или что? Могу пропустить вне очереди. Как радушный хозяин.
  А могу и совместно пройти. Под ручку, так сказать.
  
  Очень это интригующе - под водяными струями в вас войти каким-нибудь залихватским образом, чтобы еще поближе познакомиться.
  И об очень высоком при этом продолжить рассуждать. О вечном и нетленном.
  Из вас - не выходя ни на минуту.
  Искривившись от удовольствия, и вас хорошенько прогнув. Под теплыми, ласкающими наши спины, струйками.
  ***
  ...Конечно, я благоразумно и глубоко храню в себе такой неожиданный для нежных ушек пассажик.
  Хотя, в порядке эксперимента, ввернуть все это и можно было бы как-нибудь. И посмотреть, что будет дальше? Однако зачем же экспериментировать, если, как правило - ситуация в итоге сама собой разрешается. К обоюдному удовольствию.
  Если уж заехала в избу-читальню, забралась в самое холостяцкое логово - почему бы и не почитать, что-нибудь увлекательное? Прогнувшись и охая? Или - присев на корточки и сладострастно мыча, методично покачивая своей прелестной головкой?
  
  ***
  Через неделю после моего единодушного изгнания позвонила Катенька, секретарша, и официально попросила у меня аудиенции:
  - Мне поручено вам остаток по зарплате передать. Шестьсот сорок три рубля ноль-ноль копеек.
  - А что, мне в бухгалтерии появляться не рекомендуется? - спросил я.
  - Не-а..., - сказала Катенька жеманно. - И к офису приказано не подходить, и охрана на сей счет предупреждена.
  - Так что же будем делать? Могу вам эти деньги подарить. Или - хотите в гости заехать? Я теперь располагаю своим свободным временем вдоль и поперек. Кстати, с утра сегодня купил вкусных тортиков. Попробовал сам - очень вкусно.
  - Тортики? Я люблю. Кремовые. Но, нет, конечно, заходить не хочу. Неприлично к мужчине домой приезжать. Даже - просто по делу. Хотя, говорят, у вас коллекция кино интересная?
  - Действительно, много классических фильмов. Советских, старых. А кто это говорит, а?
  - Не скажу. Классическая коллекция... Я люблю мелодрамы. Типа - "Дневник Бриджет Джонс". У вас, наверное, такого и нет. Давайте, встретимся где-нибудь в городе. Можете меня в кафе пригласить? И я вам отдам деньги, а вы в ведомости распишитесь.
  - Не вопрос. На все эти шестьсот с чем-то рублей ноль-ноль копеек - и приглашаю.
  
  ***
  - Все-таки, странный подбор фильмов, - говорит Катенька, сидя передо мной на кровати и скрестив ноги по-турецки. - Занимательный такой...
  Лицо у нее раскраснелось, бутоны на груди стали совершенно алыми от моих нежных вкусных ласк.
  - Слушай, а ты можешь сделать мне одно одолжение?
  - Только одно? - спрашиваю я. - Я могу и два. А может быть, даже и три. Хотя тут я не очень уверен. Если только ты приложишь к этому губки.
  - Нет, мне только одно пока... Можешь... я никогда не пробовала... можешь сзади так вот войти... Ну, ты понимаешь, как...
  
  Я делаю вид, что несколько даже смущен таким непристойным предложением:
  - Я тоже не пробовал... Я ж не педик... но для тебя готов на все! Готов испробовать на свете все! А что, это тоже про меня такие гадости говорят? Кто - скажи, наконец, кто же у меня такой доброжелатель? Не томи мое любопытство.
  - Не скажу... генеральная с женой Шишакова это обсуждали...А дверь забыли закрыть.
  - ???, - только и изображаю я вполне искренне. - Они что, знакомы даже?
  - Лучшие подруги. А ты и не знал?
  Я сажусь перед Катенькой, кладу ладони на ее нежные бедра:
  - Давай попробуем так, как ты предлагаешь. А вообще, как говорил один знакомый реаниматор, излишнее знание укорачивает жизнь... Это как раз тот самый случай, по-моему...
  И я легонько целую ее грудь - нежно и влажно касаясь языком ее набухшие в предвкушении алые соски.
  
  - Ну, только не говори мне, что ты жену Шишакова не трахал. И нашу генеральную - тоже... Теперь, когда тебя нет - Шишаков в гору уже идет... Я уже приказ начала готовить - его заместителем генеральной делают... А еще...
  
  ***
  Катенька, очевидно, задумала пересказать все новости, но я настойчиво целую ее грудь, и она забывает о новостях, отстранившись на минуту, ложится на живот, и я накрываю ее своим телом, чувствуя ее упругую выпуклую попку и глубокую ложбинку между ягодицами:
  - Ах, - шепчет Катенька, - больно немножко. Ах... а теперь уже не больно совсем... Ах...
  - Так же вкусно, как тортики? - шепчу я ей в розовое ушко.
  - Вкуснее... - шепчет она, - Гораздо вкуснее... Ах... еще... А теперь так... Ах...
  ***
  Звонит телефон, но я и не думаю прерывать процесс. Мне почему-то кажется. что это звонит моя неугомонная прошлая жена. Стоит ли из-за нее прерываться?
  
  Других хороших новостей я сегодня не жду.
  
  ***
  День, когда ты не работаешь, представляется очень-очень длинным. Наполненным странными открытиями.
  С детства только и мечтал - стать водителем автобуса. Все надувной резиновый спасательный круг крутил туда-сюда, туда-сюда, по полу - воображал себя водителем за рулем.
  И вот. Почти все сбылось.
  Пусть я вместо автобуса сел за штурвал своей немолодой кобылы - а все равно, мечты почти воплотились в реальность.
  И за антикварную марку можно побольше с клиентов брать. За известный брэнд автомобиля.
  Чай, не "бентли", на тазике все же граждане, катаетесь, думаю я.
  
  И кончаю, не опасаясь трагических последствий.
  - Ах..., шепчет Катенька. - Обе они дуры набитые... А еще одно одолжение будет?
  
  
  Март 2006 - Март 2007 г.г.
  
  
  љ Copyright: Марти Хелл, 2007
  Свидетельство о публикации Љ2703030127
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"