Марко (Марти Хелл) : другие произведения.

Французские поцелуи. Курс немолодого бойца 9

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  
  Продолжение.
  Начало:
  
  http://proza.ru/texts/2007/05/26-71.html
  
  9.
  Когда у меня в жизни возникает очередное распутье, и я напоминаю себе мужика в доспехах у замшелого камня, на котором понуро сидит драная ворона, - с известной картины, - тогда я вспоминаю одну весьма подходящую случаю молитву. Которой меня научил хорошо мне знакомый анонимный алкоголик:
  "Боже, дай мне разум и душевный покой..." И так далее...
  Анонимные алкоголики поймут, о чем я.
  
  Собственно говоря, мой знакомый никогда и не был алкоголиком - в прямом смысле этого понятия.
  Сколько мы с ним знались раньше, да и знаемся сейчас, - а это уже много-много лет - не видал я, чтобы он сильно пьяным выглядел.
  Ничуть не бывал он более пьян, чем окружающая его компания.
  Скорее даже - всегда он выглядел более трезвым, чем остальные. Даже после изрядных доз.
  Могу это, как малопьющий, засвидетельствовать.
  
  ***
  Но сварливая, хитрая, и в целом - явно злая его жена, очень походившая на рыжую крашеную лису, особенно, когда зимой напяливала на себя лисью шубку, считала по-другому.
  
  После очередных веселых и удачных праздников, она обычно таскала его по врачам-наркологам. В надежде, очевидно, выбить из них справку о том, что он человек совершенно конченный.
  Пьяница, и злостный наркоман.
  Таким явно не место рядом с порядочными стервами! Вроде нее.
  
  Вообще-то, если очень нужно - могла бы она эту справку и купить у них, у наркологов. Сейчас все ведь можно купить, в конце-то концов.
  Но она к тому же была еще и жадна до безобразия.
  Удавилась бы не то, что за справку, - да за копейку удавилась бы.
  
  ***
  После каждой лишней - с ее точки зрения - рюмки, она устраивала скандалы. Не отходя от кассы. Прямо в гостях, при большом скоплении любопытных.
  Что - я так думаю, она тоже делала специально.
  Пусть много свидетелей будет, какой мужик у нее нехороший. С каким уродом бедной женщине жить-то приходится...
  Эх, если бы еще и справку от наркологов дали - вообще, было бы самое оно, считала она.
  
  ***
  Однажды она даже напала на него, вооружившись лыжными палками.
  Настолько она моего знакомого бедолагу ненавидела.
  Правда, все это уже дома происходило, без свидетелей. Все-таки лыжные палки - грозное оружие.
  Не предназначенное для посторонних глаз.
  
  Невозможно, наверное, даже вообразить себе более душераздирающего зрелища, чем сердитая женщина, вооруженная в разгар лета острыми лыжными палками. Которыми она целится любимому мужу точнехонько в пах.
  Ужасная картина полной женской аморальности.
  Очень порнографичная картинка, по-моему.
  
  ***
  Мой знакомый, при всем при том, что пил мало, но уже слыл в определенных кругах - с ее подачи - алкоголиком, для собственного здоровья занимался ушу. Как-то по случаю записавшись в секцию к какому-то монгольскому мастеру.
  Не для рекордов или разламывания кирпичных стен и досок, а так, чисто оздоровительно.
  
  Он сумел обезоружить раззадорившуюся, как будто с цепи сорвавшуюся дамочку - просто выдернув палки у нее из рук.
  И выкинул их на всякий случай с балкона. Чтобы у нее больше искушения не было что-нибудь ему капитально в организме испортить.
  
  Слава богу, падающие палки никого там, внизу, не убили!
  Хотя история могла принять весьма неожиданный, даже криминальный оборот.
  
  Интересно, что бы в некрологе жертвы написали? "Летним вечером убит упавшей лыжной палкой"?..
  Срам один, с таким некрологом в далекое путешествие отправиться.
  
  - До сих пор благодарю господа, что никто внизу под окнами не гулял...- рассказывал знакомый, вспоминая минувшие дни, и смакуя свое избавление.
  
  - Впрочем, там у нас гулять-то и негде было - помойка под окнами у нас стояла. Большая такая, ароматная, располагалась.
  А какого-нибудь бомжару если бы зашибло, то не так уж и страшно было бы. Хотя и бомжару не хотелось бы...
  Жалко, что крыса под палки не подвернулась... Там столько крыс было, - просто ужас какой-то. Здоровенные, что пудели. Можно их было корейцам вместо собак на мясо в ресторан продавать. Для приготовления блюд "русский деликатес". С восточным акцентом.
  
  ***
  Лишившись оружия индивидуального поражения, его лисообразная жена изо всех сил решила двинуть ему промеж глаз. Чтобы искры посыпались, а глаза заплыли синяками.
  Или вообще - куда попадет, но чтобы - побольнее.
  Если и не промеж глаз, так хоть в пах. Что даже приятнее будет, - мужу агрегат испортить. Этому гаду.
  Коли палками не получилось.
  
  Увы, и тут ее ждала неудача: она сильно ушиблась об автоматически поставленный им блок из скрещенных рук.
  
  - И что ж, я должен был пропустить удар? - спрашивал он потом меня, будто даже
  виновато немного. - Чтобы ей приятней было, моей любимой? Как ты думаешь?
  - А почему бы и не потерпеть - от любимой-то? Почему бы и не доставить ей маленькое сексуальное удовольствие? - смеялся я.
  
  - Ты смеешься, а тут не до смеха было. Видишь ли, друг мой, мы ведь с ней не настолько близко были знакомы, чтобы ей такое удовольствие доставлять.
  Ты еще сказал бы - кунилингус ей при этом сделать... С разбитой мордой.
  Не жирно ли выйдет?
  
  - С разбитой мордой - это так экзотично, - веселился я. - Некоторые дамы любят инвалидов. Жалеют их.
  - Мы, дорогой товарищ, всего лишь женаты с ней были. И ничего более того. Ничего личного. Никаких кунилингусов с петтингами... Жена, как ты сам знаешь, не хуже меня, она и в Африке - точно такая же жена... Только в гуталине перепачканная. Можно ли ей позволять нам промеж глаз бить?
  Да никогда в жизни...
  
  ***
  Мда.
  Вот и какие бывают на свете жены, думаю я, вспоминая во время молитвы несколько не к месту моего знакомого.
  Даже если и лисью шубку не надевают, все равно - чистой воды злостные выдры.
  
  Он ведь ее и пальцем, в общем-то, не тронул.
  Однако она вызвала милицию. Ужасно! Даже - просто неприлично!
  
  ***
  От него пахло алкоголем, у нее на руке еще до приезда представителей власти успел образовался большой синяк.
  И представители власти - в лице двух юных топорообразных сержантов, послушав ее причитания, - свезли его в участковый обезьянник.
  К бомжам, в приятную и ароматную компанию.
  
  Оттуда он домой уже не вернулся. Бросив все как есть - квартиру, машину, книжки, носильные вещи...
  А что самое главное, эту злобную дамочку. Похожую на лису, попавшую в курятник, и выбирающую птичку поупитаннее.
  И мой знакомый анонимный алкоголик перешел жить на нелегальное положение.
  
  ***
  Он поскитался по друзьям, снял комнату в вонючей коммуналке, сменил работу, устроившись подсобным рабочим в супермаркет - сутки через трое. Купил он также разбитый вазовский "тазик" за пятьсот долларов, и стал подрабатывать извозом. В свободное от основной важной деятельности в супермаркете. Больше для души, как он утверждал.
  Частенько конкурируя с горными братьями по разуму, оккупировавшими в последнее время частный извоз мегаполиса.
  
  Его познаний в боевых искусствах, полученных от нелюдимого, и будто постоянно медитирующего монгола, вполне хватало ему, впрочем, на то, чтобы оставлять детей гор с разибтыми носами и вывихнутыми конечностями.
  
  ***
  Удивительно, думаю я иногда, когда молюсь, - и это ведь человек с тремя дипломами. Один из которых, эм-би-эйевский, был получен непосредственно в Англии, в престижном экономическом колледже.
  
  - Видишь ли, мил человек, - говорил он мне на это, - бьют обычно не по диплому или паспорту, а по самой что ни на есть морде.
  Это больно, но к этому всегда надо быть готовым.
  
  ***
  Вот такой он, мой знакомый, научивший меня этой самой молитве анонимных алкоголиков, - думаю я, и чувствую, как мое настроение улучшается.
  То ли он - пример для романтичного ошеломления дамского воображения.
  То ли - для мужского завистливого подражания?
  Даже и не знаю.
  
  Как утверждает народная мудрость - каждый сходит с ума по-своему.
  
  ***
  - И я стал совершенно счастлив, - рассказывал он мне как-то. - Не гонюсь больше за звездами, и принадлежу сам себе.
  В этом смысле - я даже благодарен моей любимой и ненаглядной. Хотя, конечно, такую тамбовскую стерву, как она, еще поискать надо бы.
  
  - Бойся, друг мой, - продолжал он, и глаза его заволакивала мечтательная дымка, - провинциальных дамочек. Идущих на взятие этой нашей Бастилии.
  Не ищи себе на попу приключений, она у тебя одна.
  Не знакомься с девушками из Тамбова. Съедят, и костей от тебя не оставят.
  Особенно бойся заводить с ними детей. И после развода они тогда тебя в покое не оставят. Как славно, что мы не успели детями обзавестись..., - добавлял он.
  
  - Именно из Тамбова не знакомиться, мастер? - уточнял я на всякий случай. - Или еще из каких-нибудь городов нашей необъятной могучей родины?
  
  - Из Воронежа тоже. Из Соликамска - не стоит... Из Бугульмы не советую...
  Да и в родном Подмосковье, знаешь ли, хищницы в лесах водятся, однако. Зубастые. Конечно, не тамбовские или воронежские пираньи, но на ручных мурен - вполне тянут.
  
  ***
  Мы сидели у него, вспоминаю я, и неспеша обсуждали эти важные темы.
  Выходной день клонился к закату, и было жарко:
  
  - Однако, вообще, нет худа без добра. Если бы не она, - говорил мой знакомый, делая большой глоток ледяного чая с лимоном, и глубоко затягиваясь "беломориной", - разве смог бы я посмотреть на мир другими, новыми глазами человека без особых обязанностей?
  Надо, надо нам, дорогой друг, чаще слушать самих себя. Чаще прислушиваться к внутренним голосам. Они ведь знают, что нам говорят... И повторять чаще молитву: "Боже, дай мне разум и душевный покой принять то, что я не в силах изменить. Мужество изменить то, что могу. И мудрость - отличить одно от другого".
  
  - Красивая молитва. проникновенная. Кстати, а где ты "беломор" покупаешь?
  - Да у нас, на Ленинградском рынке. Пять рублей пачка - дешево, но сердито. Артефактный товар.
  С забытым советским вкусом кизяков. Хочешь попробовать?
  
  ***
  От "беломора" я отказался по причине боязни за свои слабоватые легкие, а вот молитва, надо сказать - мне очень понравилась. Краткостью, емкостью, и печальной мудростью.
  
  В сочетании с "беломором", и рюмкой-другой ледяной старки, и вообще с нашим мужским разговором, была она в самый кайф.
  Даже в скупую мужскую слезу могла вогнать.
  
  Впрочем, даже и без "беломорины", от которой я отказался, она тоже могла вогнать в меланхолический транс.
  - Можно за тобой записать? Молитву. В блокнотик. Для памяти...
  - Конечно. Очень полезная. Гораздо более полезная, чем, например "Отче наш".
  
  ***
  - Ты вот, наш король бензоколонок, - часто молишься? - спросил он вдруг меня.
  - ...Молюсь? Мне как-то и ни к чему до сих пор было. Матерьялист я... отъявленный... И пессимист при том... Не медитирую, увы... Вообще, нехороший человек.
  
  - Я тоже так раньше думал, что молитвы нам ни к чему. А потом мне один бомжара подсказал, - который со мной в обезьяннике сидел. Молись, говорит, друг мой, Николаю. И будет верняк. Николай деньгами там, наверху, заведует.
  
  - Ну-ка, ну-ка. Поподробнее с этого места, пожалуйста.
  - Если Николай тебя услышит - не откажет. Он никому не отказывает, если до него молитва доходит. Ему ж все равно - там, наверху, сколько денег напечатать. Я, говорит бомжара, помолюсь, и в миг на бутылку пивка настреляю.
  А если, говорит, усердно помолюсь, с чувством, с толком и с расстановкой, то и бутылочку ханки могу быстренько срубить. Или одеколончик какой покруче. На коньячок похожий. Или настоек в аптеке целый мешок.
  
  ***
  - И ты стал молиться? - спросил я недоверчиво.
  - Я подумал, что действительно, все это очень похоже на правду.
  Вот скажи, например, - если бы у тебя печатный станок под рукой был - ты бы стал отказывать?
  - Пожалуй, что нет. Не жалко... Если есть в наличии, и даже в избытке... Если человек на одеколон просит... И трубы у него горят, перегрелись. Напечатал бы, пожалуй для него.
  - Вот и он, Николай, такой же щедрый и добрый, как ты. Главное, чтобы твоя молитва по пути не затерялась.
  - А что, - спросил я наивно, - не всегда доходит?
  
  - У них же там, наверху, бюрократия еще почище, чем здесь будет. И такое же, думаю, казнокрадство с коррупцией, как в нашей гребаной Раше.
  Ты вон посмотри на этих, в рясах... На каких они тачках тут ездят! Я одного недавно и на "мазератти" видал. А они ведь даже не среднее звено менеджмента. Всего лишь так, с боку, с припеку. Обслуживающий персонал.
  Но выеживаются, будто члены правительства. Не меньше.
  
  ***
  - Ты можешь мне и Николаеву молитву продиктовать? - спросил я знакомого весьма серьезно. Поскольку его аргументы мне тоже показались очень даже весомыми. - По дружески, а? Я ее тоже запишу. К себе в блокнотик.
  
  - А вот этого - не..., извини, этого нельзя, - отвечал он. - Это все индивидуально... все, что с деньгами связано. Это - насколько у тебя твоя фантазия позволяет. Чтобы дядю Николая наверху разжалобить.
  Ты сам попробуй, увидишь, что он вполне лояльный к нашим маленьким просьбам. Это тебе не китайские письма от идиотов таким же идиотам пересылать. Тут - дело почти верное. Но - интимное.
  
  ***
  - Ну, давай еще по одной, - говорил он чуть позже, доставая из холодильника огромную бутыль с ледяным лимонным чаем. - Хочешь, я туда льда кину? Или ты все свою старку пить будешь? Мне ничего крепче нельзя, я за рулем. А вот ты - можешь. И что ты, действительно, все эту старку да старку?... Такая гадость, бензином отдает.
  Там вон в баре чего-нибудь себе нарыть можешь, - и он показал на свой бар, - картонный замызганный ящик из-под фруктов с синей надписью "Росплодоимпорт".
  
  ***
  - Ты не смотри, что так неказисто выглядит... Там и "Грант"с" есть, и "Джонни Волкер", и джин "Гордон"с", и абсент, и "Курвуазье" даже...
  - Ничего у тебя наборчик. Сам потребляешь?... Или как?
  
  - Если бы сам - от жадности удавился бы. А вот девушки мне все какие-то очень привередливые попадаются, - ответил маэстро. - Того не буду, этого не хочу.
  Но против рюмочки "курвуазье" редко, какая выстаивает.
  Только ты "Курвуазье" там не бери, пожалуйста.
  - Для друга - жалко? - спросил я, хотя ничего из ящика брать и не собирался.
  - Не жалко, просто он у меня чаем для объема слегка разбавлен. Зачем мне тебя обижать?
  
  - И что, - спросил я, - не чувствуют - девушки-то? Чайную добавку?
  - Не а... Во-первых, я не очень много туда и долил...Так, для вкуса чуток. А во-вторых - гонору-то у них бывает гораздо больше, чем вкуса. Со вкусом у них обычно проблемы.
  Я бы вообще на их месте просто ледяной водки рюмку с капусткой попросил бы. Или - с огурчиком. Чтобы похорошело на душе.Перед этим делом - самое оно, честное слово!
  - Перед каким "этим делом"?
  - Ну, перед тем как в омут порока броситься. И на меня запрыгнуть, - с аппетитом засмеялся мой знакомый анонимный алкоголик. И весь даже заискрился, будто новогодняя елка игрушками и фонариками.
  
  Невзирая на жаркий закат.
  
  ***
  По-моему, на всей этой матримониально-рваческой почве его тамбовской стервы он слегка сдвинулся.
  Но это - на мой вкус, конечно.
  Какие-то теологические позывы у него начались. Медитационные.
  Бар для девушек стал держать...
  Уж больно это все на показуху стало похоже.
  
  А может быть, действительно, ему что-то новое в жизни открылось? После всех его неприятностей?
  Что-то светлое и чистое... Что только с помощью "Курвуазье", разбавленного чаем, и разглядеть-то можно?
  
  Хотя - ведь можно было бы и обустроить свою судьбу как-то более привлекательно. Более комфортно.
  Не жить, например, в коммуналке.
  Не держать напитки в картонном ящике.
  
  И девушек к себе водить попроще. Которые вполне коллекционным "Салютом", например, удовлетвориться могут.
  И не воевать с горцами по утрам возле остановки автобуса из-за клиентов, которым срочно - до метро, и за полтинник. За всех.
  
  Да и вообще, с его-то деньгами он вполне мог бы обитать бы где-нибудь на Лазурном берегу.
  Вдали от нашей исторической родины. Повадками и чертами напоминающей его бывшую жену-лисицу, дерущуюся лыжными палками.
  
  ***
  Впрочем, в толстой-претолстой книжке про конструктора написано черным по белому - не судите, и не судимы будете.
  И это очень хорошие слова. Очень умные.
  
  Тем более, что сбагрив его, оттяпав квартиру с машиной, эта его тамбовская стерва, как я понимаю, до его денег так и не добралась.
  Над этим ее горем нам с ним приятно было даже посмеяться.
  
  Его нынешний образ, думал я - это своего рода игра в другую, простую безгрешную пролетарскую жизнь.
  Потому что денег - по большому счету, у него должно было хватить не только ему до конца его дней, но и его детям.
  Если бы они у него были.
  
  - Вот она теперь, наверное, локти-то себе кусает, - сказал он мечтательно. - Все локти сгрызла зубищами своими ненасытными.
  А в милицию заявить ей уже и не на кого!.. Вот красота-то какая... И главное - ничего личного. Кроме любви...
  
  ***
  Итак, я сижу и молюсь. Хотя, может быть, лучше было бы встать.
  
  "Господи,- молюсь я, - дай мне разум и душевный покой..."
  При этом я стараюсь не смотреть на Нинин топик. А смотреть в окно. Где вид безрадостный, и очень соответствует печальному настрою молитвы.
  
  Собственно говоря, думаю я, а для чего мне разум и душевный покой?
  Я что - очень нервничаю? Уже приготовившись к увольнению, и вдруг получивши новую звезду на погоны?
  Да не в жизнь. Не нервничаю я.
  По-моему, даже слегка и радуюсь. Такому повороту.
  
  Так что - господи, примем то, что мы с тобой не можем изменить, и ничего менять не будем. Пока, во всяком случае.
  А там - посмотрим.
  "Мужество изменить то, что могу...", - бормочу я про себя.
  Не, не будем менять, господи, - точно не будем!
  
  ***
  Стоп-стоп-стоп, а про Николая-то я забыл, кажется...
  Очень нехорошо. Ужасно даже...
  
  Тут в связи с повышением, и денег должно бы прибавиться. А я никак это в благодарностях к Николаю и не отразил.
  Вот, какой я сукин кот, - как говаривала моя бабушка. Просто настоящий неблагодарный сукин кот!
  Извини меня, Николай, дорогой, грешного.
  Как в кассу бежать - так я первый.
  А как пару слов приятных казначею сказать - не дождешься от меня... Ой, каюсь...
  
  "Прости Николай, беспамятного урода. Букашку несмышленую. Запусти свой станок, пожалуйста, поинтенсивнее"... молюсь я. - "И забудем прошлые обиды и недоговорки..."
  
  ***
  - И чего ты там себе под нос все бормочешь, как дедушка? - спрашивает Нинон игриво. Развлечений у нее сегодня, кажется, кроме меня напротив нее, никаких.
  
  - Я молюсь, Нинон, - говорю я серьезно. - Намаз совершаю. А ты меня отвлекаешь.
  - А ты что, мусульманином стал? - спрашивает она.
  - Знаешь, - говорю я еще более серьезным и обидчивым голосом, - у нас, слава богу, свободу совести никто еще не отменял...
  Даже советским краснюкам этого не удалось сделать. Атеистам, так сказать... Воинствующим.
  
  - Ну да, - говорит Нинон. - Предвидели они, наверное, чем все дело-то для них тут закончиться может. Заранее себе индульгенций наготовили, - вроде свободы твоей совести. Чтобы потом на паперти без проблем стоять. Чтобы их оттуда не гоняли.
  
  ***
  - Так ты у нас, значит, мусульманин? - спрашивает она чуть позже. - Так мы и запишем. Надо будет при случае в отделе кадров-то кое-кому и шепнуть. Чтобы ты лишний раз анализы на терроризм сдал...
  
  - Смотрю я на тебя, Нинон, и душа радуется - какая ты всегда доброжелательная. Недаром у тебя в роду одни французы... Генетика - великая наука.
  - А что - веселый народ мои предки. Только они на этих делегатов не похожи. Но ты сам увидишь.
  Я слышала, тебя тоже на переговоры зовут.
  
  Мне нравится это "тоже". Эх, Нинон, ты еще не знаешь, какой тебя сюрприз ждет - в моем лице. И я обидчиво не удоставиваю ее ответом.
  
  ***
  Шаловливые ручонки - совершенно покоя милым девочкам не дают.
  Только бы им по клавишам тюкать, да тюкать. Одной наманикюриной нежной ручкой.
  А вторую ручку - под юбочку себе запустить.
  И так и наслаждаться полноценным рабочим днем.
  
  Сексуальная сама собой вдруг возникла из загадочной дымки Инета, что расположилась за пальмами на берегу тропической лагуны. На плоской жидкокристаллической грани моего монитора.
  
  Хотя ее, Сексуальную, вот честное благородное слово, - видит сверху конструктор, что я не вру, - никто и не искал.
  И даже не приглашал в гости.
  В связи с последними событиями - моего перерастания в небольшого начальника.
  
  "Что ж ты мой ослик золотой молчишь все?" - спрашивает она, помигав почтовой программкой, - "Трусики отстирываешь - после меня? Угадала? Или что-нибудь другое намываешь-наглаживаешь? Не поранься там)))
  Ты нужен родине-матери еще - целый, не болезненный))"
  
  ***
  Немного запуганный хорошо поставленным разведывательным делом господина Передряги, я пытаюсь сделать вид, что меня и нет в прямом эфире.
  Но разве такую Сексуальную обманешь?
  
  "...и не притворяйся, Ослик, что ты меня не читаешь..." - пишет она. "Я уверена - все ты прекрасно читаешь и уже опять млеешь... От меня... и ташышшщся".
  Последнее слово ей, кажется, не очень далось.
  
  "Как там наши дюймы поживают, милый ослик? Я ведь опять хочу! Дай мне его. Для разнообразия в ротик))) Он у меня ненасытный))) Ротик я имею ввиду..."
  
  ***
  "Знаешь, милочка", - не выдерживаю я, - "и как это ты можешь так все время?... Ты ж меня даже не видела. И чем ты вообще на работе занимаешься?"
  
  "А шева маво все равна нету!)) Уж и поснашчаться с тобой нельзя?!)))... Я тебя замечательно себе представляю. У меня очень кайфово развиты сексфантазии - в отсутствие шева!", - живо реагирует Сексуальная, обрадовавшись, что все-таки я где-то здесь.
  Хоть и делаю упорно вид, что меня нет.
  "Хош, я тебя опишу? Хош? Моего любимого мужчинку?"
  "Интересно было бы", - сдаюсь я. - "Какой у тебя вкус на мужчинков".
  
  "Вкус у меня что надо. В общем, это ты вот такой:
  ))
  ))
  Ты очень секси, ослик!) Оушэн-оушэн)))
  А я люблю аху***тельность в мущине!
  Детально это вот что:
  1.дорогая белая сорочка - просто мой фетиш нах.
  2.мокасины - прям лучше чем феррары.
  3.феррары - с макасинами будет о-го-го! Тоже нах.
  4.кожаные куртки и белые майки в стиле молодого Марлона Брандо носишь.
  5.лицо интеллектуала и повадки дорогого проститута - высший пилотаж.
  6.циничный юмор - для специалистов, не всем дано, не пытайтесь.
  7.манера поведенья: "Бэйби, я спасу мир!"
  8.манера поведенья "Мне все пофигу!" - тоже оч.нах!
  9.манера поведенья: "Не волнуйся - я все решу!" - два плюса с галочкой)
  10.роскошный богатый самовлюбленный недобритый тварюга - позырить и подружиться самый кадр. Не больше - у меня психика неустойчивая, ослик))) нах!
  11.седина, как у Эраста Фандорина иль лысина как у Гоши Куценко.
  12.крепкий алкоголь и крепкие сигареты - много-много).
  13.огромные брюлики - только для ниггеров.
  14.фраза "Я знаю, чего я хочу!" - очень выигрышно у тебя получается.
  15.фраза "Есть че пожрать?" - мне эт кажется оч. мужественным)
  16.образ загулявшего капиталиста - мятый китон, битый жып, небритое лицо и галстук в кармане.
  17.когда мужуки здоровкаются за руку и в дружеском экстазе хлопают друг дружку по плечу - я прям млею.
  18. склонность к авантюрам и свобода от стереотипов - кинематографическая мужская ах***уенность)
  И тоже нах!
  
  И вот еще что, ослик - пусть говорят, что сердцу не прикажешь.
  Но знай - я даже сердцу прикажу!
  
  И конечно, твои двадцать пять дюймов, что до горла достают. Снизу. И до желудка - сверху. Нах.)))
  Доставай быстрее!!!!! Или нет - я сама!"
  ))
  
  Чмоки, милый, я опять кончила! Пока про тебя писала)) Пойду менять труски. И только попробуй мне сказать, что ты не такой. Буду бить плеткой! Или какой-нибудь оглоблей))) Садо-мазо - мое хобби!!Нах!"
  
  И не дав мне опомниться от такого потока сознания, Сексуальная растворилась опять в бесконечной дымке за пальмами.
  
  ***
  А она не лишена даже и литературного обаяния, черт возьми, - думаю я. При всей ее сексуальной нервозности - насчет горла и желудка. Если, конечно, все это сама придумала, не списала у кого-нибудь.
  
  Говорят же, что граф Толстой тоже матюгами писал черновики, а потом все это вымарывал.
  А Сексуальная по молодости пока оставляет. Не вымарывает. Может, она еще оторва-школьница? Рано созревшая? По стилю - похоже.
  Но думаю, все же откуда-то содрала, чтобы меня поразить ухватками люберецкой шпаны.
  
  Главное, чтобы и Передряго с его камарильей тоже считали - что это просто упражнения в чистописании.
  Обычный эротический СПАМ, в общем. Который периодически - каждому приходит.
  
  Пора бы мне эту программку вообще изничтожить - пока действительно беда не наступила. Теперь - мое положение обязывает. Хмурить брови и программки в трэш сбрасывать. И на подчиненных наезжать.
  
  ***
  Хотя насчет какой-то лысины у какого-то Гоши - и кто это еще? - это Сексуальная загнула, пожалуй.
  Лысина у меня - моя, чистопородная и родная. А не от неизвестного мне Гоши.
  
  Да...
  
  И насчет седины от какого Эраста, с которым тоже не знаком близко - это тоже не про меня.
  Седина у меня своя, природная.
  Особенно - на груди.
  
  А вот молодой Брандо, полупьяный, на разбитом жипе, и с галстуком в кармане - это, пожалуй, даже лестный образ.
  Хотя, нет, лучше был бы не очень молодой Брандо - из грустного фильма "Последнее танго в Париже".
  Это тоже так, ничего себе. Сексуально, наверное.
  
  Только, пожалуй, в ту пору, когда тот фильм снимался, джипы еще были военными. "Виллисами" назывались.
  Паркетников, как я понимаю, еще тогда не изобрели, пожалуй.
  
  ***
  - Чего это ты там все втихомолку веселишься, - спрашивает Нинон. - Вслух бы рассказал. Если это не твой намаз, конечно.
  - Так, своим мыслям, - отвечаю я.
  
  - Не иначе, как с кем-то в сношение вошел? В астральное такое сношение, высокохудожественное... - мудро усмехается Нинон, почти ложась на стол. - Опять с кем-нибудь познакомился?
  Нет, пора тебе следующий раз замуж, пора.
  
  ***
  Гормональная теплая, но возбуждающая волна пробегает у меня по нижней части живота, - когда я невольно смотрю на ее топик.
  Оживляя темное и тесное заточение моего друга с нижнего этажа.
  Да, думаю я, пора, тут Нинон права. Эх, пора уже звонить Мессалине. Натура требует.
  
  Конечно, у Клавдии не такой уж шестой номер, как тот, что расположился передо мной, зато все остальные выдающиеся дамские качества просто очень на высоте... Ну очень!
  Кстати, и упругий третий номер Мессалины - тоже очень неплохо смотрится.
  Очень даже и хорошо - когда он под твоими руками нежным ходуном ходит. И сосочки набухают и твердеют.
  
  ***
  - Нина Моисеевна, - говорю я официальным и скучным голосом. - Семен Семеныч просил предоставить вас подробный отчет о переговорах с французами. Желательно, близко к тексту. Что там у вас с ними было? Как там у вас с ними происходило?
  Ничего не утаивая.
  
  Нинон смотрит на меня, стараясь понять, шучу я или нет:
  - А что это Семен Семеныч сам меня не попросил? - спрашивает она. - Или уже брезгует лично общаться - с высоты своего заоблачного птичьего полета?
  
  - Знаешь что, Нина, - говорю я, - а ты сама задай ему этот вопрос. Может быть, он тебе на него и ответит.
  Что мы с тобой сейчас будем начальство обсуждать, брезгует оно или нет? Это не корректно - по отношению к начальству.
  - Ну и мужики пошли... - говорит Нинон сердито. - Чуть что - сразу в кусты. Как зайцы. Слова поперек начальства сказать боятся.
  
  Мда, дела тут непростые, - думаю я. - Все-таки Семен Семеныч в этом огороде тоже фрукты с овощами собирал. Определенно. На пару с Передрягой - может быть даже.
  
  Продолжение следует.
  
  љ Copyright: Марти Хелл, 2007
  Свидетельство о публикации Љ1706280022
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"