Впервые игрушечную железную дорогу я увидел на дне рождения своего детсадовского друга Тима. Тим был счастлив; такой длинной и извилистой дороги, такого большого красивого паровоза с пятью разноцветными вагончиками не было ни у кого. Торжественный момент - дети отсчитывают - три, два, один, поехали...- Тим запускает свое маленькое чудо. Паровозик стремительно набирает скорость и несется по рельсам. Дети в восторге, тут и там слышны возгласы: "Ах! Вот это да! Здорово..." На крики приходят взрослые и тоже с удовольствием наблюдают за движением поезда. Наконец, он замедляет ход и останавливается. Малыши окружают именинника, гордого владельца собственной железной дороги, и засыпают его вопросами: "Тим, а можно мне будет приходить к тебе поиграть? Тим, а как работает шлагбаум? Тим, а что будет, если на рельсы положить солдатика?" И только я остался стоять на прежнем месте, на глаза у меня наворачиваются слезы. В этот день, незаметно для окружающих, в мою душу прокралась зависть. Больше я никогда не бывал в гостях у Тима, для меня было невыносимо видеть чудо и знать, - это ЕГО чудо, а не МОЁ. Но за минуту до зависти мою нежную детскую душу посетило еще одно новое чувство - любовь. Любовь к железным дорогам. Хорошо помню, как стоял и немигающими глазами смотрел на железную дорогу, а по моим щекам текли слезы. Заметив, что я плачу, ко мне подошла мама и спросила: "Зайчик, что случилось?" В ответ я разрыдался. Мы вернулись домой, но слезы продолжали течь и течь, и я не знал как их остановить. Мама не на шутку перепугалась, но причину моих слез в тот день так и не узнала.
Весь следующий месяц я провел в выклянчивании детской железной дороги. Просил. Требовал, умолял, клялся, что до конца жизни буду есть манную кашу, но тщетно. Мои родители были бедны и не могли позволить себе столь дорогую покупку. Максимум, что пообещала мне мама - маленький пластмассовый паровозик, который стоял на самой верхней полке в отделе игрушек. Лучше бы она этого не говорила, потому что со мной случилась настоящая истерика. Успокоить меня удалось только через несколько часов, пообещав купить железную дорогу, сразу же, как только появятся деньги. Но деньги так и не появились. Мои родители умерли бедняками, когда мне было 17 лет, и были похоронены за счет муниципалитета на городском кладбище рядом с бродягами и преступниками.
Юношеские годы, учеба в университете прошли как в тумане. Единственное, что я четко помню, как с остервенением, достойным лучшего применения, скупал все книги, журналы, справочники по железным дорогам, которые только мог найти. В моем сознании, в морально уродливом изваянии, застыла, как глина, типичная картина моей студенческой жизни: Я сижу, скрестив ноги по-турецки, на кровати, в моих руках свежий номер журнала "Железнодорожный экспресс", приобретенный на последние деньги. На столе полбуханки черного хлеба. Это всё, что я смогу съесть в течении следующих двух дней. На хлебе копошатся два таракана. Я с брезгливостью наблюдаю за ними и думаю, что этот хлеб мне придется есть. Нет ни сил, ни желания прогнать насекомых. Да и зачем? Они повсюду - сверху, снизу, везде. По ночам под полом я слышу хруст. Это спариваются тараканы. Мерзкие твари размножаются быстрей, чем я успеваю перебить хотя бы их пятую часть.1 Я голоден. Из- за гордости не могу попросить однокурсников занять мне денег или еды. Сам никто не поможет. У меня нет друзей. У меня нет родственников. У меня нет денег. Единственное, что у меня есть - это любовь к железным дорогам.
Окончив университет я был принят на работу в крупную промышленную компанию. Постепенно, шаг за шагом, началось мое продвижение по служебной лестнице. Среди коллег я прослыл замкнутым человеком со странностями, но начальством был любим за исполнительность и добросовестное отношение к делу, что и способствовало моему карьерному росту. Чем выше должность, тем больше зарплата. Неожиданно для себя самого я заметил, что давно уже не голодаю, тараканов вывела моя кухарка, книги и журналы не лежат кучей на полу, как ранее, а красиво расставлены в книжных шкафах из красного дерева; да и сам я который год хожу не в потрепанных джинсах, а в дорогих костюмах от Армани и Лагерфельда. Осознав свою финансовую обеспеченность, я тут же отправился в популярный магазин игрушек и приобрел самую большую железную дорогу, которая только имелась в продаже. По сравнению с ней дорога Тима была блеклой пластмассовой подделкой. Занимая практически всю комнату, вожделенная покупка поражала воображение хитросплетением железнодорожных узлов, путей и станций. Это было настоящее чудо и это было МОЁ чудо.
Дрожащими от волнения руками я запускаю паровоз. Он стремительно набирает скорость и несется по рельсам. Быстрее, быстрее... А у меня, как и много лет назад, по щекам текут слезы. На этот раз от разочарования. Увы, детская игрушка не принесла мне той ожидаемой радости, которую могла бы принести в ту пору, когда я был ребенком. К сожалению, я давно уже вырос.
1 В студенческой среде долгие годы живет такая байка: Двое студентов вернулись в общагу после дня рождения приятеля, в изрядном подпитии. Зайдя в свою комнату, один из них нащупал выключатель, - пощелкал, света нет, видимо, лампочка перегорела. Ну что ж делать, пробираются к своим кроватям в потёмках. Тут один из них спрашивает другого: "Слушай, а что это хрустит под ногами, словно печенье?" Но поскольку оба были сильно пьяны, то не придали этому большого значения и завалились спать. Утром, в тяжелом похмелье открыв глаза, они увидели, что на полу, где они прошли вчера, остались следы из раздавленных тараканов. (прим. автора)
Выросли и мои запросы. Теперь я мечтаю о настоящей железной дороге; а игрушечная обречена на долгие годы пыльного существования в кладовке.
С появлением излишних денег, я начал вкладывать средства в акции и ценные бумаги химических и нефтяных компаний. Во время знаменитого биржевого кризиса, мне с помощью знакомого брокера, удалось заработать приличную сумму денег, благодаря обвалу рынка ценных бумаг. За три дня, спекулирую и играя на разнице курса купли - продажи акций, я в 11 раз увеличил свое состояние, по сравнению с докризизным периодом.
Организовав собственную торгово-промышленную компанию, за последующие десять лет я добился двадцатикратного увеличения своего капитала. Дела шли так хорошо, что я задумался о осуществлении своей мечты. Да, я решился приобрести настоящую железную дорогу.
Для реализации поставленной цели пришлось набрать целый штат помощников и снять отдельное помещение. В первую очередь предстояло решить, какую железную дорогу покупать. Всего в стране их семь. Я остановил свой выбор на сравнительно небольшой Юго-Западной Железной Дороге.
Сначала, через небольшие подставные фирмы мы скупили все свободно продававшиеся акции Ю.З.Ж.Д. После этого начали приобретать акции у мелких акционеров. Предлагая суммы вдвое и втрое большие, чем реальная рыночная стоимость, нам удалось скупить 95% бумаг, находящихся в руках у физических лиц и небольших фирм. Всё это происходило под прикрытием разных подставных лиц и поэтому не вызвало повышенного интереса со стороны крупных акционеров. В итоге под моим контролем оказался пакет из 19% от общего количества акций. На его приобретение нам потребовалось чуть более трех лет.
Наступил следующий этап операции. Оставшиеся акции принадлежали: государству (30%), нефтяному холдингу (24%) и крупной финансовой группе (27%). По нашим сведениям ни нефтяники, ни финансисты продавать свою долю пока не собирались. Тогда мы пошли на хитрость. Подкупая чиновников самого высокого ранга и внедряя своих людей на ключевые посты в министерство, курирующее железные дороги, мы распустили слух, исходивший из высоких коридоров власти, о непомерном налоговом бремени, якобы ложащимся на железнодорожные перевозки в самое ближайшее время. На волне этого слуха одна из наших подставных фирм предложила нефтяному холдингу купить у них 24-ёх процентный пакет акций за рыночную стоимость, на что тот быстро согласился, видимо, напуганный возможными финансовыми потерями в связи с, якобы, возрастающими налогами. Другая, контролируемая мной компания предложила финансовой группе за их пакет сумму в три раза превышающую ту, за которую были приобретены акции у нефтяников. Но финансисты наотрез отказались. Они, вероятно, не поверили в запущенную утку.
После 6 лет упорной работы мне принадлежало 43% акций. Их представляли 5 человек в совете директоров Ю.З.Ж.Д. из 12. Продолжая внедрять своих людей и подкупать управленческое звено Юго-Западной Железной Дороги со стороны государства, я и мои помощники уже реально контролировали деятельность компании. Но пока ничто не могло заставить финансовую группу продать нам свои акции. И тогда мы предприняли следующий шаг: Имея большинство голосов в совете директоров, (5 наших плюс 2-ое подкупленных государственных представителей) утвердили решение о значительном снижении цен на перевозки; на грузовые в 2,1 раза, а на пассажирские в 2,8 раз. Билеты стали стоить так дешево, что пассажиры расхватывали их как мороженное в 30-ти градусную жару. Мы несли колоссальные убытки, но мы победили. Представители финансовой группы сами подошли к нам с предложением о продаже акций.
Теперь оставалось только приобрести государственный пакет. Это не составило большого труда. Очередным вливанием денег в карманы чиновников нам удалось добиться того, что 30% государственных акций были выставлены на аукцион. И как вы думаете, кто его выиграл? Правильно. Я. Теперь мне принадлежала вся Юго-Западная Железная Дорога. Моя мечта осуществилась в день моего рождения, мне стукнул 61 год.
Смотрю сквозь окно в ночь. Мягкие белые хлопья, медленно кружась, стелятся по земле. Снег. Просто снег. На линии электропередачи восседают две вороны. Пытаются кому- то накаркать: кар - кар. Вдалеке, время от времени, стуча колесами, проезжают поезда. Сотни пассажиров пьют чай, читают газеты, смотрят по сторонам и даже не подозревают, кому принадлежит железная дорога, по которой они едут.
Если долго смотреть сквозь окно ночью на снег, (не менее пяти часов) то можно увидеть и понять. Я смог этот сделать.
Месяц назад на моих глазах пятилетний мальчик попал под поезд. Когда его изуродованное тело извлекли из-под вагонов, он был еще жив. Большие, какие бывают только у детей, широко раскрытые голубые глаза были устремлены на окружающих. Ненадолго взгляд мальчика остановился на мне. Не знаю, может я ошибаюсь, но тогда мне показалось, что его взгляд выражал, - нет, не страх и не боль, а ... счастье. Я был последний человек на кого он посмотрел в своей жизни. О чем думал ребенок за мгновение до смерти? О папе с мамой, о любимой собаке, о своей мечте? А может быть, он мечтал о железной дороге, как я когда- то? Если так, то я понимаю, почему его взгляд был счастливый. Ему не страшно было умирать, он продолжал думать о своей мечте. И, вероятно, поэтому мальчик не слышал шума приближающегося поезда, он мечтал. А мечтатели, как известно, иногда теряют крепкую связь с реальностью. По иронии судьбы его детские грёзы и он сам погибли от моей осуществленной мечты...
Конечно же, пятилетний ребенок ни о чем таком не думал и думать не мог. Всё это плод моего воображения, шокированного трагедией. Но его взгляд...
Мне 62 года. У меня нет семьи, нет друзей. У меня была мечта, теперь её тоже нет. Мне не о чем больше мечтать. А если не о чем мечтать, то незачем жить.
Курьерский поезд промчится здесь ровно в полночь.
Снег. Просто снег. Огни приближающегося поезда. Ближе, ближе... Интересно, что будут выражать мои глаза, когда...