- За серым морем, под серым небом есть Попугайские острова. На этих островах живут хмурые, серые люди. И эти люди никогда не улыбаются.
- Никогда-никогда? - уточнил у меня сын.
- Ну, почти, никогда.
- Они все злые?
- Нет, что ты, маленький. Там много хороших и добрых людей. Просто у них такой серый характер, а, может быть, жизнь тяжёлая или холодное море и дождливое небо окрашивают их в неприятный серый цвет.
- Почему же тогда такое серое место называется Попугайские острова?
- А вот ты послушай. Однажды на острове появился волшебник. Он приплыл на корабле быстрым, как чайка, и лёгким, как морская пена. А паруса у корабля были всех цветов радуги, и каждый, кто смотрел на них, видел их по-своему. Мечтающие о любви девушки думали, что паруса алые; мальчишки, грезившие приключениями, давали зуб, что они золотые, как сокровища в пиратском кладе; а старики подмечали, что паруса корабля цвета молодой листвы, такой, какая была в их детстве.
Волшебник сошёл на берег, взмахнул волшебной палочкой и корабль растаял, как утренний туман, даже ещё быстрее, ведь он был только его фантазией. В этом нет ничего странного, все вещи - это только фантазии волшебников.
Осмотревшись, волшебник, удивлённо вскинул брови. Никогда он ещё не видел столько хмурых людей разом.
- Их нужно развеселить, - решил он.
А если волшебник что-то решил, он тут же начинает это выполнять, иначе забудет. Память у волшебников короткая, потому что они думают о многих вещах сразу.
Тут же в небо рванулись огни фейерверков, зазвучала музыка, волшебник стал показывать смешные фокусы и смеяться, видя, как здорово у него получается. Но люди проходили мимо такие же неприветливые. Лишь единицы из них останавливались, и на их лицах появлялись робкие намёки на улыбку, но и эти немногие, словно испугавшись, что кто-то угадает этот слабый намёк, тут же торопились прочь.
Волшебник стал стараться ещё больше. Но...
- "Работе - время, потехе - час", - цитировали народную мудрость серьёзные люди, спешившие мимо.
- "Рот до ушей, хоть за вязочки пришей", - бурчали другие.
- "Смех без причины - признак дурачины", - излагали третьи.
Спустя какое-то время даже волшебнику собственный смех стал казаться неестественным и глупым. И вот это ему очень не понравилось. Тогда он хлопнул в ладоши, и погасли, фейерверки, лопнули шарики, вернулись в волшебную шляпу жар-птицы и белые кролики. Вместо всего этого волшебник сотворил попугая и продал его первому встречному за пятак.
Как ты понимаешь, это была непростая птица. Она была так забавна и красива, что многие начинали улыбаться, едва заметив её. Улыбка прилипала к лицам этих людей на весь день, и ни что не могло её стереть. А те, кто смеялся над шутками птицы, и вовсе превращались в попугаев и улетали прочь. И вот тогда на острове запретили смех. А улыбчивых людей стали лечить и содержать в специальных учреждениях с толстыми решётками на окнах, напоминавших птичьи клетки. А потом и вовсе решили убить попугая, но поймать его никто не мог, птица стала неуловимой, она теперь сама выбирала себе друзей
- Волшебник был злой? - спросил меня сын.
- Нет. Ведь те, кто становились попугаями, улетали к синему морю, под доброе небо, туда, где яркие цветы, а песок такой же жёлтый, как солнце. Из птиц они снова становились людьми, чтобы смеяться и радоваться жизни. Правда, на Попугайских островах об этом никто не знал.
- Но ведь на Попугайских островах от этого становилось всё серее и грустнее? Разве это хорошо?
- Нет, не хорошо. Но когда в попугаев превратиться много-много людей, на прекрасных островах за синем морем, они снова станут птицами, поднимутся в небо и вернутся на свою родину. И тогда от их ярких перьев небо вспыхнет разноцветьем, море отразит их и станет ярким и тёплым, а ветер от крыльев разгонит серые облака и осветит Попугайские острова ласковым солнцем. И вот тогда жители Попугайских островов рассмеются и больше никогда не будут грустить.
- А сколько попугаев ещё нужно, чтобы это произошло?
- Может тысяча, а может всего два. Точное число знает только волшебник. Но когда волшебство сбудется, поверь мне, все будут счастливы.
- Правда-правда?
- Обязательно будут.
На следующий день мы с сыном ходили к бабушке в больницу. Возвращались домой пешком, чтобы не ехать в переполненной маршрутке. Шли молча, ёжась от холодного ветра. Накапавал мелкий дождик. Навстречу на улице попадались хмурые, неулыбчивые люди.
Когда мы пришли домой, сын долго молчал, потом принёс свою копилку, подал её мне и сказал: