Тролль шел покачиваясь, зажав сиреневого единорога под мышкой. Полная луна только взошла и свет ее не пробивался через густую листву зачарованного леса. Единорог в такт шагам тролля покачивал лиловой гривой, заплетённой в длинные косы с бантами. Тролль недовольно косился на золотистые копыта и рог единорога, но молчал.
Под лапой что-то звякнуло, тролль скосил глаза, на тропинке валялся обломок меча очередного рыцаря, неудачно закончившего жизнь в утробе тролля два дня назад. Совсем мукли обленились, мусор не убирают - подумал он, отпихнув обломок ногой в кусты. В кустах что-то приглушенно пискнуло, но тролль не обратив внимания, пошел дальше, оставляя за собой шлейф пота и пивного перегара.
Как только тролль скрылся за поворотом, из куста выполз маленький гремлин, потирая бок и морщась от боли. Сволочь неуклюжая - он погрозил вслед кулачком. Затем сунулся в кусты и вытащил меч обратно на тропу. Приладил поперек тропы, бурча заклинания под нос, примотал какие-то веревки, тряпки, заполз обратно в кусты и затаился. Было тихо. Со стороны ущелья хлопнула дверь, тролль наконец то донес до дому свою тушу. И опять стало тихо
Прошел час, на тропе ничего не поменялось. Гремлин устроился в небольшой ямке под колючим кустом ежевики. Уютно пахло прелыми листьями и перебродившими на солнце ягодами. Лес молчал, только со дна ущелья доносилось ленивое журчание ручейка. Минуты тянулись еле еле, цепляясь друг за друга. Глаза слипались, гремлин то и дело потирал лицо, отгоняя сон. Прошел еще один час, луна медленно карабкалась все выше и выше, постепенно освещая верхушки деревьев. Наконец-то она заглянула в ущелье и расплавленным серебром залила тропинку.
В тишине леса рукоять меча блеснула, отразив луну, и по обломку лезвия побежали серебряные ручейки света. Гремлин встрепенулся, и по-удобнее перехватил веревки, тянущиеся от меча. А хорошо начищенный меч переливался всеми оттенками серебра. Казалось металл начал плавиться, свет на нем то закручивался в водовороты, то растекался в стороны, замысловато изгибаясь, и расходясь волнами. Вот особенно большой водоворот вспенился, изогнулся, начал тянуться вверх и вдруг, раскрывшись как бутон розы, опал вниз. Гремлин, перестав дышать, широко распахнув глаза смотрел на чудо, не чувствуя одеревеневших мышц.
В полном безмолвии новый бутон света начал расти, все увеличиваясь и закручиваясь в спираль, потом вдруг перестал меняться, только волны рябью бежали по странной фигуре. Она начала распрямляться, словно кто-то пытается выбраться из-за натянутой серебреной пленки. Гремлин дернул за одну из верёвок, оторвав кусок тряпки, примотанный к рукояти меча. Под ним оказался огромный изумруд, который тут же засверкал под лунным светом мягким зеленым цветом, который начал вплетаться в линии фигуры. Казалось она втягивает в себя цвет. Гремлин одну за другой дергал веревки, открывая все новые самоцветы: рубин, янтарь и сапфиры вносили свой вклад в цветную радугу. Из бесшумного безумия красок, вплетающихся в лунный серебряный цвет, бутон стал приобретать все более ясные и постоянные очертания.
Пленка распалась и перед восторженным взглядом гремлина предстала миниатюрная фея. Ее полунагое серебреное тело восхищало и ослепляло, полоски разноцветных тканей не столько скрывали, сколько подчеркивали ее красоту. Большие тяжелые груди, узкая талия и крутые бедра от такого великолепия у гремлина пересохло во рту, сердце бешено колотилось в груди, руки дрожали. Он приготовился потянуть последнюю веревку с ловушкой.
Тишину леса разорвал пьяный вопль тролля, из-за ущелья со стороны дома раздался звук удара и бьющегося стекла. Гремлин и фея разом обернулись на звук. Из-за поворота выскочил единорог, и, выбивая золотые искры своими копытами, помчался вниз. На мгновение тень накрыла меч, погрузив в темноту фею, когда единорог перелетел через нее и промчался дальше. Гремлин уже не помнил, когда он вскочил, но переведя взгляд с удаляющегося сиреневого единорога обратно на тропинку, увидел, что фея пропала.
Он выскочил на тропинку, оглядываясь по сторонам, но ее нигде не было видно. Сердце сжалось от тоски и разочарования. Навалилась страшная тяжесть, ноги стали ватными, он уставился невидящим взглядом на меч, который без колдовства выглядел обычным ржавым обломком металла. Столько времени, столько дней он чистил меч, шлифовал камни, отмерял нужные пропорции, находил нужные заклинания, прилаживал все в ловчую сеть, ждал нужного полнолуния и теперь фея пропала. Гремлин упал на колени, закрыв лицо руками, к горлу подступил комок, слезы хлынули из глаз.
Чья-то теплая ладонь коснулась его плеча, он с трудом повернул затекшую шею и тут же утонул в изумрудных глазах. Фея обвила его шею руками и прижалась всем телом. Он смотрел и не мог наглядеться, руки гладили ее теплое упругое налитое тело. Губы слились в долгом поцелуе.
Они так и не заметили, как мир начал таять, деревья становились все прозрачнее, мир изгибался как лист бумаги, истончался и исчезал. Исчезли лес и ущелье, тропа тихо растаяла под ними, исчезла луна и шепот ручейка, исчезли гремлин и фея, только их сладкий поцелуй продержался немного дольше, но и он исчез.
Девушка сладко потянулась в постели, зевнула и открыла глаза. Она потянулась еще раз, выгнув спину, сон исчез окончательно. Потом села в постели, спустив ножки с кровати. Пальцы ног наткнулась на что-то мягкое плюшевое. Девушка не глядя опустила руку, подняла сиреневого единорога и прижала к себе. Из-за раскрытого окна пахнуло весной.