"Да ты зажился, братец, что-то".
Дым сигарет недвижим, невесом.
Пришла к солдату в гости вся шестая рота.
А может, то был только сон?
Не сон. Ведь мертвые живому говорили,
Что, мол, давно закончилась война,
Что павшим, тем, которых схоронили,
Посмертно расписали ордена.
Укрытым только с неба синью
Досталась боль невыплаканных слез.
"Лишь ты один, в виски просыпав иней,
зажился, заблудившись средь берез.
Пора. Дела кончай земные", -
у ротного всё тот же тенорок.
Жизнь положивший на алтарь России,
Старик схватил сердечных капель пузырек.
"Вам хорошо, навек вы молодые!
Шрапнелью битый вдоль и поперек,
Знавал я годы и другие,
Как высоту, в них назначая срок.
Получки первой день, свиданки втихомолку.
Жене пальто и свой чтоб уголок.
Купил "Москвич", хотя мечтал о "Волге",
В вуз дочь пошла, из армии - сынок.
А там и внуки подоспели.
На старости мне дали телефон..."
"Чудишь, старик, мы все давно истлели,
а ты про то, что слышал где-то звон.
О том, что честь, мол, нам и слава,
Что раз в году идут к нам на поклон.
О сколько раз страна нас забывала!
А ты твердишь, что дали телефон.
Пора. С рассветом мы уходим. 
То был последний наш привал".
В дыму цигарок чьи-то тени бродят
И ротный на мгновение пропал.
"Постой! - старик из мрака тянет руки
туда, где памяти горит свеча. -
А со страною что же будет,
Коль мы уйдем, вот так вот, сгоряча?
Уйдем обиженно и гордо,
Забытые, коль праздник миновал.
И чья-то толстая чиновья морда
Вослед разрушит Белорусский наш вокзал.
Чтоб, значит, в прах,
чтоб впредь навеки,
Чтоб ни следа, ни слез и ни могил..."
"Бурлят беспамятства ручьи,
впадают в реки,
им несть числа,
бороться - нету сил".
"Слова твои сильней шрапнели ранят:
меня - забудет - Родина моя?"
"Уймись, старик,
ну что такое память?
Какою в бронзе будет жизнь твоя?
Сынов своих мать помнить вечно будет,
Пусть даже в прах сотрутся письмена.
И живы будем мы покуда люди
с почтением глядят на наши ордена.
И если вновь беда грозить Отчизне станет,
Восстанем мы из пепла забытья.
А тех, кто наши души злобой ранят...
Всевышний будем им судья".
Старик поник седою головою:
"Ну что ж, действительно пора".
Ушла шестая рота утренней росою...
Чтоб не пришла беспамятства жара.