Жар колбы сочился ядом, как, в принципе, и её улыбка. Никто не видел её, и она знала это. Что-то странное и дурно пахнущее продолжало вариться седьмой день в подвале дома, о котором никто не знал, на улице, которую всегда пропускали автобусы, в городе, в котором нет ни жителей, ни туристов, в стране, которой нет на картах и глобусах.
Годы упорных трудов и поисков, наконец-то, начали давать смутное подобие результатов, и цель стала на несколько дюймов ближе. И вот теперь она, эталон баланса между красотой и разумом, стоит в грязном больничном халате посреди душного подвала, до отказа забитого всевозможными баночками и бутылочками. Ну что поделать? Увы, таков её выбор. Она экспериментатор. Конечно, не ко всем её экспериментам была благосклонна Фортуна, но кого это волнует, когда на кону стоит то, что служит предметом насмешек над ней всю её жизнь, то, что либо будет стоить ей жизни, либо станет единственной подушкой на её дороге из шипов?!
И вот, ежечасно пробираясь сквозь пелену дымного смрада, отдающего чем-то средним между протухшими яйцами, яблоками и застоявшейся рвотой, она корректирует температуру варева, подсыпает порошки всех оттенков цветовой гаммы или выливает содержимое очередной бутылочки. Просто льет, на глаз. Ни тебе мерок, ни пропорций. Видимо, сегодня она уверена, что удача на её стороне.
Ха!
Осталась последняя деталь. Одна, малюсенькая, но до жути важная, а вот где лежит эта деталь, ей каким-то чудом удалось забыть.
Среди сотен флаконов, баночек, бутылочек, колб, ящиков и ещё чёрт возьми чего, на полках, заваленных неудачными экспериментами, на столах и в углах, набитых упаковками от подозрительно несъедобной еды ей ни за что не найти её.
Жидкость варится. Дым становиться ещё гуще, а запах приятнее.
Отсчёт идёт на минуты.
В ужасающей панике она бегает из угла в угол, переворачивая всё, что попадется под руку. Ничего полезного! НИЧЕГО! Белый халат испуганной точкой метается по задымленному подвалу, словно медсестра в школьной курилке. НИЧЕГО!
Она падает на колени. Она кричит, ибо знает, что её никто не слышит. Кричит так, как может кричать только мать, у которой на глазах убивают ребёнка, только командир, потерявший весь взвод, только человек, которого за мгновенье до финиша бьют прямо в лицо - открыто, без стеснений и предисловий. Только так, как человек, теряющий всё!
Она срывает с себя грязную белую кожу, символ её падения, и швыряет в дальний угол подвала. Прямо мне под ноги. Она думает, что одна. Сквозь занавес ароматов и все оттенки газов и дымов, она никогда не замечала меня. В своём безумии она зашла слишком далеко, но я здесь только для того, чтобы помочь. Я знаю, где она. Последняя деталь.
Когда-то я сам создал её. Всё - что было в карманах злосчастного халата - разлетается в стороны, но я быстро нашел его - маленький прозрачный пакетик c почти таким же прозрачным порошком. Я просто кинул его ей, пустил по полу, как тарелку в тюремной камере. И даже тогда она меня не заметила. Но с ошеломляющей скоростью схватила почти невидимый глазу предмет.
Отсчёт шел на мгновенья!
Нужен всего один кристалл, размером едва ли больше блохи. Права на ошибку нет. Ошибка будет означать твою смерть.
3...
Она открыла пакетик и вывалила его содержимое прямо на стол.
2...
Пинцетом, в дрожащих руках, она взяла один кристалл твёрдой смерти и на секунду стала обладательницей всего мира.
1...
"Ох, как же медленно он падает" думала она.
Ещё мгновенье. Вспышка! И единственное окно в подвале разлетелось на тысячи осколков. В подвале запахло яблоками и шоколадом. Колба перестала дымиться. Наконец-то её эксперимент увенчался успехом. Перед ней было её собственное бессмертие. Она сделала глоток и...
Обрела жизнь.