Аннотация: В прошлом капитан корабля, личность, которая долго распоряжалась чужими судьбами и жизнями, в настоящем простой авантюрист. До чего он докатится? Обновление: 07.02.14
"Лилия" уже двое суток стояла в полосе штиля. Ветер словно умер. Капитан, статный черноволосый эльф стоял у борта, облокотившись на ванты, смотрел в море. Его почти черные глаза были печальны. Сколько еще дней суждено им провести в море? Вода была на исходе, такелаж парусника был серьёзно поврежден, паруса держались на честном слове, а команда недовольно роптала. Черноволосый вздохнул и почесал левую щеку, которую обезображивал жуткий шрам. Если так и дальше дело пойдет, закончится вода и еда. Погибнут люди...Но на команду капитану было плевать, он переживал за себя.
Диал Лориенс три недели назад отплыл на своем фрегате из Сакенхельма, северной окраины империи Дилар. Город оставил после себя самые неприятные впечатления: высокие, четырех-пяти этажные дома, серые стены и грязные улицы, огромное количество которых вьются словно змеи по негостеприимному берегу. Эльф ненавидел Сакельхейм, но вынужденный исполнять приказы короля, пять раз в год бывал в нем. Корабль Диала забирал редкую платину, привозя взамен нее южные фрукты, дорогие ткани, фарфор. Прибытие "Лилии" с нетерпением ждал весь город - несмотря на несговорчивый характер, Диал Лориенс слыл честным торговцем, но сам так же не терпел обман. Но все же пострадал.
Диал предпочитал работать с владельцами шахт напрямую, но в этот раз наткнулся на посредника и сторговался с ним. Посредник, мило улыбаясь, подписал все бумаги, получил кругленькую суму и даже помахал ручкой кораблю на прощание, но когда "Лилия" отошла на десять миль от берега, с левого борта показался парус. Парус приблизился с бешеной скоростью и дал залп из кулеврины. Ядро порвало грот и разорвало снасти. И только тогда послышался рев уязвленного капитана:
- Артиллеристы! К левому борту! Огонь!
К счастью "Лилии" удалось потопить корабль противника, но часть экипажа была ранена осколками расщепленной ядром мачты. А капитан проклинал свою глупость и посредника. Ребята довольно быстро встали на ноги.
Лориенс гнусно усмехнулся, все же все его люди живы, а господин посредник кормит рыб. Эльф отвлекся от своих размышлений и повернулся на звук шагов.
-Капитан,- к Диалу подошел старший матрос Белин, ехидный светло-русый эльф, с казалось, навечно прилипшей к губам похабной ухмылочкой, - разрешите, обратится!
Лориенс тихо сказал:
- Риэл, хватит язвить по поводу моего звания. Что тебе нужно?
- Лады. Эх, Диал, Диал, что, про бабу думаешь?
- Заткнись, блондинчик, -капитан гаденько улыбнулся при виде того, как у "подчиненного" заходили желваки на лице,- думать про баб твое занятие, я же не вижу в этом смысла. Зачем думать, когда я могу их лицизреть? А вообще что тебе нужно?
-Всего и побольше. И бабу, а лучше две...Ладно шучу.... Кэп, мне не нравится старший помощник, скользкий тип. И рожа у него, ух...
-Было бы странно, если бы ты его полюбил с первого взгляда... Знаешь ли, у меня не было выбора при его найме. Пришлось взять то, что есть.
-Лориенс, я думаю, на твоем корабле будет буря.
-Я знаю. И готов. А ты?
-Я всегда готов,- старший матрос подмигнул,- кажись, ты многих матросов достал, к Пэрвану много народу примкнуло, даже юнга. Между прочим, пареньку двенадцать лет, молоко на губах не обсохло, а все туда же...
-Ты то хоть со мной?
-Обижаешь! Я всегда с тобой чтоб мне свои портки съесть!
-Я не сомневаюсь, наглая блондинистая рожа.
'А очень зря',- подумалось Белину.
Вечером поднялся ветер, Диал Лориенс ушел в свою каюту,находившуюся как раз посередине 'Лилии', а в кубрике неподальку от святилище кока (иначе корабельную кухню в команде и не называли) начали бродить умы...
В тесном, грязном (в отличии от всех мест где бывал Лориенс) помещении вокруг грубого, деревянного стола, на сундуках, койках сидело двадцать матросов. В кубрике воняло потом, дешевым спиртным и табаком, смешиваясь эти запахи создавали убойное амбре, валившее наповал всех насекомых и доводящее капитана до полуобморочного состояния. За криво-сколоченным, дощатым столом, стоящим аккурат под масляным фонарем с замацаными стеклами, расселось пять мужчин. Все пили ром. И громко орали:
-Как меня достал этот сукин сын, жизни нет!- прошипел один из них, одноглазый, наполовину седой тип,- Чуть что, сразу драй палубу. Осточертел! Бабки все под себя подгребает, тварь. Вот бы ему зад надрать...
-Не говори,- ответил светловолосый парень лет двадцати.
-Ребята. Спокойно. Сегодня. Ночью.- Пэрван, высоченный темноволосый эльф осклабился и плеснул себе рома,- За нас!
В полночь, трое вломилось в каюту капитана, среди них был и Белин. Лориенс ждал их с мечем в руке и похабной улыбочкой:
-Привет ребятки, решили мне составить компанию?
-Нет, мы решили тебя вздернуть на рее,- ответил Белин.
- Ублюдок, ты Риел...- Светловолосый без слов налетел на кэпа, его примеру последовали остальные.
Капитана, в конце концов, оттеснили к койке и ранили в плечо, мужчина сопротивлялся ,пока из уставшей руки не выбили меч, затем бывшего капитана связали и бросили в трюм. Постаравшись протащить и ударить о все бочки и ящики стоявшие на палубе и пересчитать лицом капитана все ступени. Диал только виртуозно матерился, захлебываясь кровью текущей из разбитого носа и рассеченной губы.
В трюме стояла жуткая вонь, по полу сновали крысы, оставляя цепочки следов и грызя и обгаживая все, что лежало в затхлом трюме. Самые наглые крысы подкрадывались к связанному эльфу и пытались оттяпать от него хотя бы крохотный кусочек, Диал быть категорически против и постоянно дергался, не смотря на боль в равороченном плече.
Утро принесло с собой дождь, он громко барабанил по доскам корабля, не давая Диалу окончательно сойти с ума. Эльф давно любил дождь, казалось это слезы небес, которые очищают все, даже сердца. Бывший капитан закрыл глаза и попытался поудобнее облокотится о бочку, но тут же скривился от боли в развороченном мечем плече. "Вот и все, доигрался. Доверился кому-то, мало жизнь тебя, козла, била..." Мужчина скривился от отвращения к себе. Плечо болело и чесалось. "Привет инфекция и смерть, скоро сдохну как крыса...",- Лориенс покосился на сидящего буквально в локте слева от него крыса, нахально разглядывающего его с явным гастрономическим интересом.
-Уууу, морда, чего смотришь? Я тебя сам сожру. Мне плевать на чуму, все равно скоро ножки откину,- крыс только начал умываться в ответ на реплику эльфа,- наглая животина...
-Эй, тюремщики, я на гальюн хочу! Вы что хотите, чтоб я вам метку в трюме поставил, так это запросто! Жаль, руки связаны! Развяжите меня, а то я лужицу под себя сделаю...- заорал эльф и прислушался. Его окружала все та же тишина, нарушаемая только шебаршением крыс. Спустя несколько ударов сердца бывший хозяин 'Лилии' вновь заорал:
- Я пипи хочу...ыыыыыыы...
Мужчина вновь прислушался и мысленно возликовал: все же кто-то спускался вниз, тихо матерясь и скользя ногами по мокрым доскам. "О, никак сам "капитан" пожаловал.., Ну, что же сейчас будет весело...абзац..."
-Ах, какой эскорт...Сам "кэп", о, я польщен! Сэр, вы изволите меня сопровождать на гальюн? Полагаю, вы меня развяжите? Знаете, не солидно кэпу расстегивать штаны мужчине и доставать эээ, как же выразиться...,- Эльф запнулся от удара ногой по ребрам.
-Давно про это мечтал...-Пэрван вновь ударил своего бывшего капитана, на сей раз нагнувшись, кэп саданул кулаком по и без того разбитому носу,- Ненавижу, тебя...
Диал только смеялся, Пэрван же еще больше разъярился и бил по чем попало. То и дело попадая ногами по лицу связанного мужчины. Лориенс почувствовал, как мутнеет сознание, и из последних сил попытался свернуться в клубок, но у него нечего не получилось. Пэрван схватил Диала за волосы и принялся бить головой о доски пола, остановившись тогда, когда эльф уже почти не дышал. Новый капитан удовлетворенно улыбнулся и закричал:
-Вахтенный, брось эту падаль в море! И скажи юнге, чтоб он отдраил здесь пол, пусть хоть треснет, но тут должно быть чисто, как во дворце!
На берегу моря, у самой кромки воды стояла невысокая девушка с темными, блеклыми волосами, заплетенными в две тугие косы. Несмотря на стройность и милые черты лица, девушка не была привлекательной: все портили вечно удивленный взгляд огромных глаз и излишне длинная, тощая шея. Из-за шеи ее дразнили гусыней. Девушка не знала иных мест кроме родного острова и деревни на нем. Это был ее мир, который она ненавидела всей душой. Девушку звали Олисина, ей было пятнадцать. Вскоре она должна будет стать женой старосты, сорокалетнего борова, трижды вдовца, но выбора нет. Все решила мать, задолжавшая Эрику кучу денег.
Олисина с рождения жила здесь вместе со своей матерью. На острове не было ни школы, ни храма. Местные промышляли ловлей рыбы и выращивали овощи. Оль научилась читать у старого матроса, которого много лет назад море выкинуло на берег, девушке нравились его истории, которые все местные называли сказками, но девчонка в них верила. Этой весной матрос умер. Олисина чувствовала себя брошенной и не нужной всему миру: мать девушку не любила, потому что отец бросил беременную жену и сбежал с острова. Сегодня мамаша сообщила девушке 'радостную' весть о предстоящей свадьбе, с трудом протиснув свою расплывшуюся фигуру в дверь кухни. Мать говорила о свадьбе с улыбкой, будто была рада зятьку. Оль захотелось утопится и не дослушав, она побежала на берег моря, плача и спотыкаясь. Один раз чуть не свалилась в вонючую лужу.
Девушка вздохнула, не сумев собраться с духом , но тут увидела локтях в двадцати от берега что-то и решила посмотреть. "Что-то" приближалось, и Олисина в ужасе поняла, что это человек, но не решилась прыгать в холодную воду. Наконец море вынесло незнакомца на берег. У него были длинные слипшиеся от крови волосы, черты лица мужчины было невозможно разглядеть- левый глаз заплыл, губа была рассечена, все лицо было в синяках, нос был разбит.
Оли подошла к нему и, опустившись на колени, прикоснулась к горлу: пульс едва ощущался. Девушка с трудом подняла мужчину подмышки, и, кряхтя, поминая про себя чию-то там мать, выволокла незнакомца из воды. Немного отдышавшись Олисина побрела в деревню за помощью, ведь самой ей такого рослого мужика было бы не дотащить и до окраины.
На просьбу о помощи отозвалось двое сыновей кузнеца, старший, Лит, постоянно подмигивал девушке и многозначительно улыбался. Братья пригнали телегу, запряженную старой хромоногой лошаденкой, и погрузили утопленника в нее. Спустя каких-то десять минут они въехали в ворота дворика Олисины. Лит с братом сноровисто, вынули незнакомца из телеги и внесли его в кухню. В тесной комнатке было жарко, горела печь, занимавшая чуть ли не половину пространства. У печи, около криво сбитого деревянного стола сидела мать Оли, застыв за вышивкой с вытянутой иголкой с алой нитью, женщина отрывала и закрывала рот, не зная что сказать (это был тот редкий случай, когда Элисия не могла вымолвить и слова). Олисине показалось, что стало холодно как зимой на продуваемом всеми ветрами берегу. Мать, полная женщина лет сорока, гневно сощурила большие серые глаза. И девушка поняла: мамаша в бешенстве:
- Оли, кто это? Зачем ты притащила этого мужика? Откуда он?
Пришел деревенский лекарь, шустрый, низкий, рыжий мужичок По-имени Ренг. Ренг приказал закипятить воду, разрезал одежду утопленника и вздохнув при виде его ран, принялся растирать его. Лекарь обработал раны и остался ночевать в доме. Весь вечер рыжий мужчина, за глаза его звали коновалом, доставал Оль и ее мамашу:
-Олисина, Олисина, уже мужика притащила, не стыдно до свадьбы,- веснушчатый мужик поцокал языком и ехидно осклабился,- эх, придется мне и тебя от любовных хворей лечить, как твою мамку, видно у вас это семейное. Яблочко от яблоньки не далеко упало. А еще замуж собралась! Не дело девка,- лекарь сымитировал интонации бабулек,- не дело мужу изменять, пускай и будущему. Бог тебя за прелюбодеяние накажет...
Лекарь вновь усмехнулся, заметив, что и дочь и мать ели держаться от ответного выпада и удовлетворенно вздохнув, занял одну из двух свободных кроватей и уже оттуда сказал:
-Вы девочки за пациентом посмотрите, а я прикорну чуток, до утра. Можете по очереди дежурить. Я же не чудовище... Спокойной ночи,- и, почти тут же захрапел. Женщины сомневались что лекарь так быстро вырубился, но побоялись выказывать недовольство здраво рассудив, что незачем будить лихо, пока оно спит.
Утопленник пролежал без сознания сутки. Очнулся следующим утром и уставился на дощатый потолок избы. Затем с трудом произнес что-то на странном языке. Девушка, вышивавшая в этот момент, подошла и села на стул рядом с кроватью. Незнакомец попытался встать, и, застонав, вновь потерял сознания. Из открывшейся на плече раны потекла алая кровь, мгновенно пропитав повязку. В комнату вошел лекарь и, приказав девушке выйти, занялся раненым. Вечером брюнет вновь пришел в себя и что-то спросил у Оли. Та не поняла. Мужчина уставился в потолок и замолчал.
Прошла неделя. Утопленник начал вставать, Ренг уже не жил в доме Олисины, а приходил каждый день перевязывать больного и заодно доставать мерзкими намеками мать и дочь. Больной оказался эльфом, и все время молчал, лишь глупо уставившись на человека, спросившего что-то. Глаза утопленника лихорадочно блестели на бледном, 'разукрашенном' синяками лице и пугали Оли до икоты. Даже острую на язык мамашу Олисины они не оставляли равнодушной, заставляя умолкнуть, когда эльф смотрел на нее.
Спустя месяц больной, наконец заговорил, тихо, медленно, словно разучившись:
-Олисина... Что это за место?
Девушка удивленно посмотрела на эльфа, чуть не выронив иглу.
-Это Остров Сирен. Простите, а как вас зовут?
-Не помню. Нечего не помню...-мужчина наклонил голову и умолк. Глаза эльфа были пустыми и черными как пещера. Спустя какое-то время мужчина спросил:
-Как я здесь оказался?
-Вас принесло море, месяц назад.
Мужчина кивнул и уставился куда-то в пространство. Его губы беззвучно зашевелились, казалось, он что-то подсчитывал про себя. Мирно потрескивал огонь в очаге, в тесной грязной, пахнущей полынью комнате было тепло и уютно, Оль заканчивала вышивать свадебное платье. По ее щеке скатилась одинокая слеза. Девушка поняла что незнакомец смотрит на нее и, смутившись опустила взгляд. Эльф не выдержал и спросил ее:
-В чем дело Олисина?
-Ни в чем,- девушка подняла взгляд и посмотрела в черные глаза эльфа. " А он красив, -мелькнула мысль, только шрам жуткий. И глаза..." Делин грустно улыбнулась и сделала последний стежок.
-Ты врешь.
-Вру. Какое вам до меня дело? Вам не все равно?!- вскричала девушка и швирнув на стол платье, выбежала прочь из дома. Эльф удивленно приподняв бровь, уставился ей вслед. И закрыв, глаза вновь принялся что-то бормотать. На границе сознания эльфа замелькали какие-то смутные образы и чьи-то голоса, но нечего путного и связного не сообщили.
Оли вернулась не скоро, уже окончательно стемнело, когда заплаканная девушка с запухшими, красными глазами и шмыгающая носом, молча вошла в дом и принялась за стряпню. Незнакомец наблюдал за каждым ее шагом, это жутко нервировало. Наконец, девушка порезала палец и, вскрикнув, уронила нож:
-С какой стати вы на меня так уставились?
Мужчина лишь грустно улыбнулся и ни говоря не слова встал с кровати и беззвучно выскользнул на улицу. Оль лишь пожала плечами. Ее уже перестали удивлять беззвучные, словно кошачьи движения безымянного утопленника (эльф так и не назвал своего имени).
Взошла луна, высокая тень брела по единственной улице деревни. Где-то вдалеке выли собаки. Из дома слева была слышна ругня и звон разбитой посуды. Дом наполовину ушел в землю, из грязного, мутного окна лился неровный свет. Наконец из двери вышел мужчина и неровной, пьяной походкой направился в сарай. Эльф с любопытством уставился на покосившееся здания. Изнутри донеслось возмущенное блеянье. 'Что он там с бедным животным делает?',- подумалось эльфу, мужчина скривился от только что пришедшей на ум догадки и отправился к морю.
Ветер гнал по небу темные тучи и клочки облаков. Начался отлив, море далеко ушло от песчаного берега, оставив после себя отдельные лужи, с плавающей в них мелкой рыбешкой. В грязи деловито сновали крабы, подбирая не успевшую вовремя уйти от отлива, рыбу. Высокая тень остановилась у одной из крупных луж, превратившись в отражение высокого, черноволосого эльфа. Его черные глаза были пусты, он смотрел на луну и словно не видел ее. Мужчина сделал шаг вперед. Босые ступни окончательно погрузились в воду, разбивая отражение на сотню уродливых, бесформенных, постоянно колышущихся частей. Луну закрыло облако. Лицо эльфа утратило четкость, став белесым призраком, лишь глаза смотрели в небеса провалами тьмы и беззвучно шевелились бледные губы.
Сбоку донеслось пение, приглушенное расстоянием. Эльф, будто околдованный пошел на женский голос, но, сколько не брел, голос не приближался, оставаясь каким-то мимолетным призраком на краю сознания. Песнь повысилась на тон, эльф остановился, попытался вслушаться, но не смог разобрать ни слова. Голос манил своей красотой, покорял, заставлял идти к нему, но мужчина остался на месте.
-Диаллин,- позвал тихий голос сзади, такой нежный, родной. Эльф обернулся и увидел сзади лишь линию прибоя и свои собственные следы на песке.
-Диаллин,- позвал голос сбоку, и вновь никого, никаких следов незнакомки.
-Ах, милый Диаллин...-вновь раздалось сзади и смех, чей-то мягкий смех разорвал тишь ночи... Мужчина обернулся и увидел бледную девушку с длинными, до колен, распущенными волосами. Она заливисто смеялась, вечерний бриз играл черными волосами, девушка закружилась в каком-то танце. Незнакомка была одета в изумрудное платье, она казалась такой чужой и одновременно невозможно близкой. Вдруг она оборвала смех и посмотрела ему в глаза. Ее черные, как пещера глаза очаровывали, покоряли, Ему казалось, она видит его душу, видит абсолютно все, но тут колдовство оборвалось. Она закрыла глаза и вновь позвала, он был уверен, что его:
-Диаллин,- и исчезла Голову эльфа, будто стиснул стальной обруч, в ушах зазвенело, и он едва не взвыл, поняв, кого он только что встретил, кто смеялся и плесал рядом с ним.
'Сестра...',- только это кружилось в напряженном сознании мужчины.
Я проснулся утром, солнечный свет слепил слезящиеся спросонья глаза, жутко болела голова. Рядом с кроватью, ставшей за месяц моей, сидела Олисина и что-то вновь вышивала. Ладно, хоть не хнычет пока, ненавижу бабские слезы. С детства. А детство было припаршивенькое, но оно многому меня научило...
Я родился в семье аристократа. Нашу семью все боготворили, многие завидовали, но 'крепкая' семейка прогнила изнутри. Мать, кроткая, нежная брюнетка (вся из себя аристократка) часто плакала, терпя побои отца и бесконечно вспоминая молодые годы. Ненавижу отца, за то, что бил маму, сестру, меня, а мать за то, что родила нас с сестренкой от него и не желала уйти. Когда мне исполнилось семнадцать, отец напился и в очередной раз избил мать за то, что строила глазки кому не надо, я попытался защитить свою маму, а папик меня, словно щенка, зашвырнул в подвал и запер на трое суток. Я ели выжил. Сестре повезло больше, она успела сбежать к своей подруге. А мать умерла от внутреннего кровотечения. Она была еще совсем молодой... Этот урод, попросту не позвал лекаря. Ее похоронили на следующий день. В закрытом гробу, чтоб никто не увидел изуродованного побоями лица. Я ревел в подвале. Как девчонка. Через два дня домой вернулась сестра, она каким-то чудом смогла украсть ключи у отца и открыла дверь. К тому времени я уже валялся без сознания и думал, что я помер. Сестра вместе со служанкой дотащили меня до комнаты и постепенно выходили, отпаивая какими-то отварами и кормя бульонами, через соломинку. Я хотел умереть, но не мог бросить сестру. Когда я встал на ноги, мы с Алинелль хотели сбежать из 'отчего дома', но нас поймали, мне набили морду, едва не выбив зубы, а Алинелль папочка отделал ремнем, на глазах у слуг. Теперь-то я понимаю, а собственно, куда могли податься семнадцатилетний парень и шестнадцатилетняя девушка? Конечно, мы оба имели лучшее в империи образование, но ни черта не умели. А папаша нас, можно сказать от голодной смерти спас...во, какой сердечный дядька! Через год на меня и сестру совершили нападение люди папаши, я выжил, а Алинелль убили. После этого я сбежал. Хотелось выть, но я петлял как заяц, запутывая следы и появляясь то в тех, то других уголках страны.
Десять лет назад меня подловили на постоялом дворе и подожгли все здание, я вновь выжил (такое как я сложно убить), но мое лицо обезобразил шрам. Это память о предавшей меня женщине. Ее звали Люси, она была человеком и сдала меня отцу. Еще и улыбалась мне в лицо, когда его люди заявились ко мне в комнату с горшками с горючим. Мне одно время казалось, что она мне нравится, милая девушка была, с красивой фигурой и интересными взглядами на жизнь... Через пару месяцев после пожара я нашел и убил эту тварь...
Олисина заметила, что я проснулся, и глупо улыбнулась. Ее улыбка и вообще весь ее вид начал меня дико раздражать. Мда... Раньше она мне показалась довольно милой девчонкой, а сейчас очередная глупо хихикающая дуреха. Сколько таких дамочек у меня было? Думаю много, и все были одинаковы. Бесцветные и пустые дурочки, ждущие и желающие, сами не знают что. Наверное принц им нужен... А мне-то что, мне никто не нужен. Ладно, надо притворятся обходительным идиотом:
-Доброе утро, Олисина.
-Доброе утро.
Отличное утро. Все просто отлично...Тогда чего мне охота ее придушить? Я дерево, я дерево...
-Что-то произошло? Вы странно на меня смотрите.- Нет, я куст!
-Ничего,- ответил я,- ровным счетом нечего. Я пройдусь.- Я гриб. Я трутовик...
Я вышел из дома и направился к морю и, остановившись у кромки вод, глубоко вздохнул. Какой же я все-таки несдержанный идиот! Ладно, пора расслабится. Сзади я услышал чии-то шаги. Кто-то пытался красться, но делал это в высшей степени неуклюже, громко шурша одеждой и пошаркивая ногами по песку.
-Привет, болящий эльфик!
-И тебе не откинуть копыта, Ренг!
-Чего рожа такая кислая, еще хуже чем обычно? Самогон ядреный попался, да? Похмелье теперь мучает?
-А ты как думаешь?
-А-а-а, наверно, о смысле жизни думаешь?! Запомни,-лекарь выпятил свое немалое пузо и скрутил гордую рожу,- жизнь не имеет смысла. Все невечное.
-Без тебя знаю, коновал!
-Иди к чертям, остроухий.
-И пойду,- и пошел вдоль линии прибоя.
-Ааа, я понял, что с тобой! Тебе Олисина с мамкой не дают! Вот же сговорились треклятые бабы! Горемычный...,-Я даже не оборачиваясь продемонстрировал лекарю средний палец, тот хмыкнул и принялся насвистывать мотивчик крайне похабной песенки.
Я вернулся домой лишь под вечер, начинался закат, селяне гнали грязных, облезлых, тощих коров домой, лупя отстающих палками. Коровы отчаянно рвались вперед, расталкивая товарок и кося умными, карими глазами. Я вошел в светлицу (точнее в тесную, грязную комнатку). Дом заполнял запах жареного мяса, Олисина поджарила тощую, явно самостоятельно издохшую курицу. Девчонка с мамашей уже сидели за столом и совместными усилиями уничтожили половину курочки. Я двинулся к столу и отнял у них тарелку с птицей и, наплевав на правила приличия с высокой башни, пошел есть на кровать. Спустя считанные минуты с курицей было покончено, но я все еще был голоден. Олисина, увидев мой несчастный взгляд, мечущийся по кухне в поисках съестного, подошла к печи и горестно вздохнув, достала из нее горшок с кашей. Я радостно улыбнулся и, схватив тарелку, подскочил к столу.
-Сколько ты жрать собрался, ирод?- ну чего этой бабе неймется?
-Всё!
-Ты сдурел! Что мы завтра есть будем?- Я пожал плечами:
-Поживем, увидим. Савтля узнвем,- проговорил я с полным ртом. Наконец доев всю кашу, я сыто икнул и направился спать. Помахав дамам ручкой я завалился в кровать.
Утро началось не очень приятно. Меня разбудил солнечный луч, Олисина отчего-то сидела у моей постели. Я рассматривал ее из-под полуопущенных ресниц. Под ее глазами залегли тени, лицо осунулось. Она заметно нервничала, то и дело, мусоля вышивку.
-Олисин, в чем дело? Скажи, наконец.
-Завтра моя свадьба со старостой,- я невольно поморщился, вспомнив мерзкую рожу толстяка, похожую на вареную репу, мда, бедная девушка.
-Но чем я могу помочь?- вот ё...я это вслух ляпнул...
-Ничем,- простите...,-пролепетала она и вышла из комнаты. Я уставился в потолок, раздумывая над своим положением. Вспомнилась моя галлюцинация на пляже, кажется, я тронулся умом. Сестра... Стало нестерпимо больно, но я привык к этой боли, сроднился с ней. Мне осточертел этот остров, я должен выбраться, а сопли по поводу своей несчастной судьбы буду мазать в другой раз, да вообще это не солидно. Хотелось выбраться с острова, и к счастью судьба дала мне хоть и призрачный, но шанс.
На следующий день должна была быть свадьба Олисин. Меня естественно никто не пригласил, но это как-то не расстраивало. Девчонка ночью долго хныкала, лежа лицом в подушку и жутко мешая спать, все-таки я не выдержал и пошел ее успокаивать.
-Ну, что ты, Олисин,- я уселся рядом, наплевав на все правила приличий. -Оль,- я прикоснулся к ее плечу и тут, повернувшись ко мне лицом, она зашипела:
-Идите спать.
Меня не волновала судьба девчонки, но было нужно ее успокоить. А то еще будет реветь до самого утра, а я не высплюсь, я медленно протянул руку, и погладил ее плечо. Вдруг мне вспомнилась точно такая же сцена из далекого прошлого: хрупкая девушка, плачущая лицом в подушку, только не простую серую из грубого домотканого полотна, а из зеленого бархата, украшенную вышивкой. Черные волосы девушки собраны в красивую прическу, она была в синем платье. Моя маленькая Алинелль. Сестричка...
Я тогда точно так же не знал что сделать, она так же плакала навзрыд. Так же не хотела замуж, но все же внезапная смерть хотя бы спасла ее от брака. А я оказывается оптимист, вижу что-то хорошее даже в смерти... Я ухмыльнулся этой нелепице. Ей Богу, я чокнутый.
-Оль,- я обнял ее, и она, наконец, затихла,- все будет хорошо. Ты можешь сбежать, Я тебе помогу, все будет отлично,- я нес околесицу лишь бы не видеть слез, как тогда. Ну не умею девчонок я утешать, не умею! Могу только до психоза довести...
-Да? Правда? Я знаю как. Хельминг идет на материк. Мы же присоединимся к нему?
-Когда?
-Завтра, точнее уже сегодня утром.
Утром, в предрассветных сумерках, мы добрались до старой, деревянной пристани, забрав все съестное из дому, сбережения мамашы Оли, с водой вышла небольшая накладка, попросту нашелся только один старый кожаный бурдюк. Олисина зачем-то прихватила свадебное платье. Я исподтишка покрутил пальцем у виска, думая она не заметила.
Я перескочил через борт старого и даже на вид хлипкого кораблика, благо он стоял всего-то в двух локтях от пристани. Кораблик, вернее дырявое ведро, заметно дал крен и пошатнулся. Девчонка швырнула следом за мной наше барахлишко: бурдюк с водой, и потертый, невесть откуда взявшийся вещевой мешок с одеждой и едой. Затем прыгнула сама и чуть не свалилась в воду, благо я успел подхватить эту дуреху. Но все же, она успела испугаться и завизжала как резанная. Естественно Хельминг проснулся и высунулся из окна тесной каюты с арбалетом на перевес.
-Олисина, - мужик сильно удивился,- ты чего здесь делаешь?
-Господин Хельминг, прошу, вывезите нас с острова. Пожалуйста!- девчонка вновь захныкала. Я положил ей руку на плечо.
-Хельминг, вывезите нас на материк, мы заплатим.
-Ладно. Лезьте в трюм и не высовывайтесь, пока я не позволю. Кроме меня на корабле никого нет, 'Ласточка' нагружена и в трюм никто не сунется.
И мы спустились в трюм. Внутри в нос сразу ударило непередаваемое амбре: смесь запаха плесени, порченой рыбы, крысиного помета и еще демон знает чего, несшего одновременно портянками месячной выдержки и с роду не драинным гальюном. Но делать нечего, я был на все готов лишь бы выбраться с этого острова. Олисина же только то и делала, что плакала. Мы протиснулись в дальний угол тесного помещения и сели прямо на грязный пол за бочкой с водой. Спустя какое-то время девчонка заснула и умостила свою голову на мое плечо. Я не стал возражать. Мне было откровенно плевать. Я уставился на ящик напротив и как в далеком детстве, стал думать: а что может быть внутри? Девчонка засопела и подвинула голову, а затем ее голова соскользнула с моего плеча и крепко спящая девушка начала заваливаться вперед. Я схватил ее за талию и прижал к себе. Удивительно, эта дуреха не просыпалась! Более того, она вновь положила голову мне на плечо. Я выругался про себя и спустя какое-то время мои веки налились свинцом, и я заснул под тихий шум волн, качающих ветхое суденышко.
Через двое суток, на рассвете мы прибыли в Иргис, маленький прибрежный поселок с низкими домиками, построенными из ракушечника. Зевая и потирая ушибленные о твердые доски трюма части тела, мы сошли на причал и отправились искать таверну попроще, денег было катастрофически мало. Наконец через час мы доплелись до дешевенькой таверны под милым названием 'У висельника' (интересно хозяин вообще в курсе о чем речь?) воняло там жутко, но выбора не было никакого. Олисина начала скулить и говорить, как она устала, как проголодалась. Я не смог это долго терпеть:
-Заткнись!- да у меня истерика, но что сделаешь, если эта дура осточертела,- хватит хныкать. Вытри сопли. Мне тоже дерьмово. Прикинь, если я реветь начну?! Я сказал, сопли о рукав вытри и заткнись! Чтоб тебе пусто было!
Вот черт, все еще ревет, но спасибо что хоть беззвучно. Я подошел к кабатчику, облокотившись локтем о сроду не мытую стойку, я заказал комнату на два дня, потратив половину наших скудных сбережений. Нужно думать, где брать денежки. И тут мой взгляд упал на Оли, она вытирала красный, распухший от плача нос о рукав, и повидимому собиралась в него высморкаться, я ели сдержался от желания шарахнуть ее по руке.
И тут я подумал, а девчонка-то нечего, нужно только помыть переодеть, навести марафет и...перевоспитать. Олисина отшатнулась от меня.
А, идейка не плоха!
Вечером в дорогой таверне городка, то есть в единственном более-менее приличном питейном заведении Иргиса, было как обычно тихо. За центральны столиком, лицом к стойке, сидела яркая девушка в лиловом платье, на голове прекрасной нимфы была совершенно немыслимая конструкция из кос. Грустно е лицо девушки украшал яркий и тщательно выполненный макияж: огромные глаза особы подчеркивали темно-серые стрелки, ресницы были аккуратно подкручены, а на губах поблескивала светло-розовая помада. Длинные ресницы девы то и дело многообещающе подрагивали, едва в поле зрения юной особы попадал представитель противоположного пола. Напротив девушки, за стойкой сидел черноволосый мужчина в коричневой рубашке и обтягивающих черных брюках, заправленных в сапоги для верховой езды, в руке 'незнакомец' держал кружку с пивом, исподтишка наблюдая за девушкой и периодически подмигивая, и ехидно улыбаясь.
Жрица любви вздохнула, вот и все теперь она на самом дне. Мужчина в коричневой рубашке вновь пакостно осклабился и многозначительно пошевелил бровями. Девушке стало очень плохо, она ели сдерживалась от желания залезть под стол и не вылазить не при каких обстоятельствах.
Девушку бесчеловечно вывел из раздумий скрип стула. За столик к ночной бабочке уселся полный мужичек средних лет. На макушке нового соседа формировалась лысина. Девушка начала усердно хлопать глазками и глупо улыбаться, вспоминая наставления эльфа.
Мужчина нарушил тишину:
- Могу ли я к вам присоединиться и угостить вас?
-Конечно,- девушка глупо захихикала, опустив глазки,- благодарю.
Эльф напротив удовлетворенно кивнул, и девушка поняла 'наш клиент'. 'Клиент' тем временем заказал филе лосося, креветок, какую-то белую рыбу и вино. Нимфа еще усерднее захлопала глазами.
-Что такая прелестная дева делает в этой дыре? Не согласитесь ли скрасить мой вечер?
Девушка сглотнула и все-таки кивнула. Мужчина улыбнулся:
-Замечательно. Мы проведем прекрасную ночь,- жрицу любви замутило. Черноволосый тип одобрительно усмехнулся. Девушке стало еще хуже...Но им были нужны деньги.
Спустя пол часа прелестная дева и ее свежеобретенный 'кавалер' поднялись в третью от лестницы комнату и уединились там, мужчина усердно щупал 'даму сердца' и лобызал ее ручку, слюнявя лиловые перчатки. Спустя еще двадцать минут наверх поднялся черноволосый тип и, улыбаясь во все тридцать два белоснежных зуба, вошел за ними...
В комнате произошло следующие:
Две шустрые тени, высокая мужская и хрупкая женская шустро обчистили спящего клиента, затем выпотрошили оба стоящих в углу сундука и перебрали всю одежду пострадавшего, после чего, криминальный дуэт переоделся в притащенною брюнетом одежду. Мужчина и девушка вышли из комнаты, плотно закрыв дверь и страстно обжимаясь, то и дело, наталкиваясь на предметы и людей, пьяно хихикая, вывалились из таверны, после чего на бешеной скорости скрылись в неизвестном направлении.
Спустя час 'бандиты' сидели в своем логове на смятой постели, в дальней комнате таверны 'У висельника' и нервно хихикали.
Эльф встал и, взяв сумку вновь уселся рядом с девушкой. Мужчина вывалил содержимое на кровать и удовлетворенно усмехнулся:
-А ты протестовала против нашей авантюры... сорок золотых, а тебе даже ложится под клиента, не пришлось,- мужчина обнял девушку за плечи,- дура ты, набитая. Эх, заживем...
-Мне так гадко обманывать.
-А ты и не обманывай. Ложись под клиентуру, раз так хочешь! Мне-то все равно, а ты залететь можешь, али заболеешь чем...
-Все, все...молчу.
-Молодец. Твое дело улыбаться, хлопать глазками и сонное зелье подсыпать. А думать, и мучатся совестью вредно, особенно для нашей роботы.
Девушка скривилась, эльф уже порядочно промыл мозги. И очередную лекцию о своем 'кошмарном' поведении она бы уже просто не выдержала. Эльф прав : проще усыплять и грабить, чем 'добросовестно работать', да и, все-таки себя жалко. Причем очень-очень сильно, а другие люди- это другие люди и нужно на них наплевать.
-Значит так, Олисина, у нас хватит денег, чтоб купить нужное барахлишко, добраться с каким-нибудь обозом до Сиринии и перекантоваться там пару дней, дальше мы снова охотимся. Таверну и клиента выбираю я.
Наследующий день парочка пошла на рынок, прошлась по рядам с одеждой, едой, оружием. Через два часа они ушли с провонявшего рыбой рынка, нагруженные самым разным барахлом. Оли кляла эльфа последними словами, таща одежду и еду. Диал же шел налегке неся в руках небольшую сумку с косметикой для девушки и удовлетворенно глядя на девушку, прикидывал сколько еще может с ней нарубить деньжат. На новеньком поясе эльфа висели ножны с паршивеньким клинком, эльф насвистывал занудную мелодию и вдруг столкнулся с каким-то подростком:
-Гаденыш...-только и пробормотал Лориенс, а паренек лет пятнадцати-шестнадцати вдруг развернулся и дал деру, да так, что только сверкали пятки.- Твою мать!
До эльфа дошло, что парнишка срезал его кошелек и мужчина погнался за пацаном, матерясь и проклиная свою беспечность.
Мальчишка бежал, толкая прохожих, роняя бочки, в которые собирали дождевую воду для лошадей, наконец, когда ему показалось, что погоня отстала он замедлил бег и юркнул на узенькую улочку, к одному из заброшенных домов. Только он собрался, как обычно влезть в большое, разбитое окно, как чия-то сильная рука схватила его за горло и швырнула на землю.
-Деточка, воровать плохо, тебе этого разве родители не говорили?
-Пошел ты!- парень попытался вскочить, но эльф прижал его ногой к земле и осклабился:
-Ладно, я сегодня добрый... У меня к тебе есть дельце,- эльф ослабил давление.
-Какое? - парень сильно удивился.
-Пойдем, узнаешь...
Мужчина убрал ногу и подал руку растерянному мальчишке. Мальчуган с радостью принял помощь. На губах эльфа мелькнула подлая усмешка. Он уже прикидывал возможные барыши. Диал брезгливо отряхнул руку и вытер о штанину. Пацан окинул нелюдя неприязненным взглядом. Остроухий ответил презрительной усмешкой.
-Пошли, отрок.
-Пошли дядя,- 'дядя' взял мальчика за шкирку и поволок к таверне.
'У висельника' за дальним столиком, в самом углу сидела одинокая девушка, одета она была не ахти, но наемникам было плевать: у девчонки было довольно милое личико и ладная фигурка. К ней подошел Вис, темноволосый бородатый мужчина лет сорока:
-Скучаешь?
-Простите? Нет...-девчонка скривилась: от наклонившегося почти вплотную мужчины несло потом и дешевой выпивкой.
-А по-моему да. Развлечемся? -Наемник вытянул девушку из-за стола и потянул следом за собой. Девчонка принялась сопротивляться, наемник лишь заржал, его поддержали двое дружков.
Вдруг что-то тяжелое треснуло Виса по макушке и обломки табуретки посыпались на пол. Вслед за ними со стоном рухнул и сам наемник. Его друзья бросились на черноволосого эльфа, бросил остатки от табурета на пол, тот ловко отскочил и, запрыгнув на стол швырнул кинжал в горло одного из дружков Виса. Тот рухнул как мешок.
Эльф ловко соскочил со стола и мерзостно улыбаясь, достал меч из ножен. Со вторым наемником он будто игрался, заставляя того вертеться вокруг собственной оси, дразнил периодически открываясь и ехидно подмигивая. В конце-концов с мужчиной было покончено. Эльф вытер кровь с меча о кафтан наемника и вложив свое оружие в ножны, принялся шарить по карманам мертвецов и бессознательного Виса. Остроухий нашел кошель набитый подзавязку пару колец и маленький кинжал с красивой вязью на рукояти. Мужчина подошел к испуганной девушке и схватив за руку вывел из таверны. На улице парочка помчалась в сторону крошечного порта и в тот же день отплыла на небольшом корабле в Астрею.
С ними был пятнадцатилетний паренек.
В Астрее троица сошла на берег и с кислыми лицами отправилась в ближайшую таверну, там они заказали сытный ужин и три комнаты и, съев все в молчании, разошлась по комнатам. Подавальщицы с кабатчиком только пожали плечами. Кабанчик принялся протирать стойку на диво чистым куском материи.
Олисина сидела на чистой постели и смотрела на белую, покрытую известью стену напротив. Спать вовсе не хотелось. Оли вздохнула: за последние два дня пути они втроем не перекинулись не единым словом! Чертов эльф! Спрашивается, зачем было убивать тех наемников? Да еще и по карманам им лазать? Диал еще и наорал на девушку за то, что они вообще к ней пристали. При чем здесь она? Девушка вновь вздохнула и, поправив подушку лягла спать.
В соседней комнате Диал лежал на постели положив руки под голову и согнув одну ногу в колене. Эльф смотрел в потолок с желтыми разводами и размышлял над превратностями свой судьбы. И каждый раз приходил к неутешительному выводу: во всех бедах он виновен сам. Взять того же мальчишку: этот прохвост отличился на пристани подошел к какой-то лавке с длинной очередью и спер кошель с пояса жирного купца, стоящего в конце, а затем по-тихому вернулся к ним с Оли и, насвистывая, поднялся вместе со всеми на корабль. На пристани как ошпаренный носился купец со своими людьми и орал, чтоб ему вернули деньги. Эх, повезло что этот 'подвиг' заметил только эльф, хоть он и забрал добычу в их каюте, под возмущенное сопение и мычание пацана- с зажатым рукой ртом не поорешь.
Мальчишка конечно умница, увеличил их капитал на двадцать золотых, но он этого никогда не узнает, по крайней мере, от Диала. Для него, мальчуган по имени Крис, всегда будет пустым местом. И пацан это должен понимать.
Крис сидел на кровати опершись о стену и думал, о том, как вернуть свои честно украденные деньжата и отомстить высокомерному эльфу, забравшему честно уворованное. В конце-концов у него созрел план, и спустя часа полтора ожидания, он выскользнул из комнаты и подкрался к двери Диала. Только он прислонился к ней ухом, как дверь открылась, и мальчик позорно свалился на руки в комнате эльфа. Нелюдь с пакостной улыбкой дал стоящему на четвереньках пацану ногой под зад и, схватив за шкирку, оттащил от двери в глубь комнаты, после чего запер дверь изнутри, на задвижку. Крис вскочил с пола и злобно посмотрел на остроухого садиста.
-Чего ты под моей дверью делал, а гаденыш? Решил приключения на свою задницу поискать? Ты преуспел в этом! Поздравляю!
-Слушай, дядя, верни мои деньги, и я спокойно свалю.
-Не-е-ет, так дело не пойдет. Знаешь, детка, вот смотрю на тебя, и понимаю, что всегда предпочитал мальчиков...ты такой мииилый,- эльф протянул последнее слово томным голосом ночной бабочки...
-В смысле?
-А, во всех. Особенно в самых интересных смыслах,- эльф сделал шаг к Крису, тот отскочил назад и уперся спиной в стену.
-Отвали!
-Ты такой грубый, -руки эльфа уперлись по обе стороны от лица мальчишки и тот запищал:
-Я девчонка!
-Вот с этого и следовало начать при нашей встрече, а то заладила: мальчик, я мальчик. Задолбала, якорь мне в задницу! Девочек я даже больше люблю, кстати, сказать,- эльф хмыкнул и отступил на два шага.
Девчонка вздохнула с облегчением, Диал подмигнул и сделал шаг к ней, девочка пискнула.
-Рассказывай, девочка, как звать-то тебя, сколько лет и как докатилась до такой жизни.
Девчонка не заставила себя просить дважды и принялась, тараторя и запинаясь рассказывать свою историю.
Кристель родилась в Иргисе в семье хозяина ювелирного магазинчика. У отца девчонки дела шли отлично, но затем в лавку пришли какие-то люди и потребовали часть прибыли, мужчина отказался еще и еще примерно два года семья жила сравнительно спокойно, хотя глава семейства заметно нервничал и в приступах раздражения кричал на жену и единственную дочь. Когда Кристэль было десять, исчезли ее родители, просто не вернулись домой из похода на рынок. Голодная девочка сидела в пустом доме одна полтора дня, пока не пришла пожилая уборщица и не забрала ребенка к себе домой. Уборщица была на редкость доброй женщиной и жила в бедном квартале в старой, перекошенной лачуге. Кристел прожила с ней до четырнадцати, а затем старушка скончалась. В четырнадцать девчонка стала одеваться как мальчик, криво обрезав длинную косу и начала подворовывать. Пару раз попадалась, а затем научилась , глядя на других карманных воришек, воровать в совершенстве, так чтоб никто не мог понять: кто украл, где и когда.
Кристэл сейчас было семнадцать, и она была все еще такая же тощая и мелкая как в четырнадцать. В девчонке не было нечего привлекательного: лицо было худым и бледным, под глазами залегли лиловые тени, бледные губы часто сжимались в тонкую линию, а рыжеватые волосы с трудом доставали до плоской груди и чаще всего были стянуты в низкий хвост. Эльф смотрел на нее и думал: какая же все-таки она вобла!
-Э-э-э, может, я пойду?
-Ах, да конечно, вали, - эльф подошел к двери и отодвинув задвижку, галантно открыл массивную дверь перед Кристэл, еще и поклонился!
-Спасибо!- пискнула девчонка и тревожно оглядываясь на эльфа пошла к себе, тот послал ей воздушный поцелуй и Крис побежала, боясь оглянуться назад, мужчина хохоча вернулся в комнату и закрыв дверь завалился спать.
В эту ночь он вновь увидел кошмар, который мучил его в течении последних двенадцати лет: смерть его сестры, семнадцатилетней Алинелль. Вот он вновь возвращался со смеющейся сестрой из театра, держа ее под руку, хохотал с нею, над крышами домов светила луна, отражаясь в лужах оставшихся после вчерашнего дождя. Диал, тогда еще Диаллин как раз кривлял гнусавый голос исполнителя роли героя-любовника, но тут из-за угла выскочил убийца и с силой рубанул по тонкой шейке Алинелль. Девушка упала на землю захлебываясь кровью. Для Диаллина остановилось время, казалось, целую вечность сестра судорожно зажимала рану рукой, бесконечно долго алая кров текла сквозь тонкие пальцы, а затем пальцы разжались на веки. Рыжеволосый убийца улыбался, с его выгнутого клинка капала кровь.
На Диаллина бросился второй убийца и попытался вогнать юноше в грудь свой мечь, но парень отскочил и меч разрезал ткань рубашки и кожу на передплечии. Убийца взревел и вновь кинулся на жертву, к нему присоединился сообщник, эльф попятился, но тут тишину улицы разорвал крик:
-Стоять! Какого черта там происходит?- в переулок ворвалась стража, нападающих схватили за шкирки, а Диаллин рухнул на колени у тела сестры. И закрыв глаза, сжал кулаки.
Диал Лориенс проснулся в холодном поту. Комнату в дешевой таверне заливал солнечный свет. Откуда-то снизу были слышны крики и брань. Эльф вздохнул и сев на кровати, потянулся. Желудок требовательно заурчал. Мужчина скривился и, встав с кровати, принялся разминаться.
Олисина шла по коридору и тут услышала грохот за дверью в комнату Диала. Девушка подбежала к ней и, открыв, заглянула внутрь. Диал сидел около столика на полу с виноватым видом у его ног лежал разбитый кувшин. Эльф горестно вздохнул и почесал затылок:
-Куда спрячем?
-Под кровать.
-Отличная идея.
Когда все осколки были тщательно собраны и спрятаны, парочка, хихикая, спустилась в зал. Подавальщицы удивленно переглянулись. Эльф подмигнул девушкам и потащил Оли к столу.
Трактирщик Олаф стоял у барной стойки и с унылой миной вытирал пятно. Пятно темно-малинового цвета ни в какую не хотело оттираться, мужчина потихоньку зверел. На круглом, безбородом лице ходили желваки. Рядом с ним открылась кухонная дверь и из нее прожогом вылетела новенькая подавальщица Имми, на милом личике с массой веснушек отражался смертельный испуг, а на белоснежном фартуке девушки алели пятна крови. Вслед за девушкой из кухни плавно вышел эльф с абсолютно черными глазами, и в два шага догнав подавальщицу, одним движением ятагана снес ей голову.
- Диаллин, вот мы и вновь свиделись...
-Фиралин, здравствуй.
-Узнал,- рыжеволосый убийца улыбнулся,- Ну, что продолжим то, что начали во время предыдущей встречи?
-Ну что же, продолжим, но не здесь.
-Нет, так дело не пойдет,- Фиралин щелкнул пальцами и на втором этаже двое эльфов под руки подвели упирающуюся Крис к лестнице,- Здесь и сейчас.
-Как всегда любишь грязную игру...
-Я не меняюсь. Хватит трепаться, Диаллин. Доставай свою ковырялку.- эльф сощурил жуткие глаза и рассмеялся, глядя на то как у соперника задергался левый глаз.
Диал толкнул Оли под стол и достал свой меч. Фиралин продолжая хохотать, сделал выпад. Лориенс с легкостью отразил его.
-О, растешь,- рыжеволосый сощурил глаза без радужек и зрачков и начал танец с клинками, Диал с готовностью подхватил его.
Кристэл восхищенно смотрела на пляску со сталью, казалось, ни один мужчина не уступит. В диком танце мелькали рыжие и черные волосы, клинки то и дело высекали искры, громко звенела сталь. Но вдруг все стихло. Черноволосый побледнел и пошатнулся. Из его живота торчал ятаган соперника. Острие меча прошло насквозь и вышло со спины. Диал уронил оружие и осел на пол. Бледные губы мужчины странно кривились. Эльф приоткрыл рот, словно желал что-то сказать, но не смог сделать ни единого звука - вместо слов изо рта потекла тоненькая струйка крови и капнула на темную рубашку. Мужчина упал на спину и закрыв черные глаза провалился в пустоту.
Фиралин вновь щелкнул пальцами и мертвую тишину таверны будто нож, разрезал крик умирающей подавальщицы. Девушка упала на пол с перерезанным горлом. И началась резня. В дешевой таверне ни осталось почти никого живого, только под одним столом лежала раненая в живот девушка.
Ветер трепал длинные волосы. Она стояла у края пропасти и желала сделать последний шаг, чтоб взлететь как птица. Тело казалось безумно легким, мысли были кристально-чистыми. Вокруг шептали травы, и где-то вдалеке шумела быстрая горная река.
Юная девушка раскрыла руки, будто хотела обнять ветер и прыгнула вниз, во тьму. Полет длился целую вечность. В лицо бил холодный ветер, рвал волосы на голове и, казалось, проникал в самую душу, вымораживая все чувства и мысли.
Где-то далеко раздавались крики, отголоски, чьих то голосов. Вдруг девушку резко тряхнуло, и полет закончился. Пришла боль. Живот нестерпимо резало и казалось, что кто-то выворачивает все внутренности.
-Пей, дитя,- прокряхтел голос какой-то старухи,- пей и усни. Боль уйдет, ты о ней и не вспомнишь.
Девушка застонала и уснула. Старуха, сидящая у ее постели грустно улыбнулась и встав вышла из крохотной комнатки.