Кошмары и вправду больше не снились. Замок успокоился - хозяин наконец узнал его тайну. Ида тоже больше не говорила об этих снах ни слова, только старалась пореже оставлять Элиаса одного, ходила за ним хвостиком, как когда погиб их отец. А Фрея с каждым днем все больше отдалялась ото всех, уходя в себя и думая о ребенке, который должен родиться через пару месяцев.
Ида убрала перстень к другим драгоценностям, что остались им от родителей, и больше ту шкатулку не трогала. Элиас чувствовал, что сестра очень сильно скучает по Марте. Когда они только вернулись в замок после нападения, Ида сказала, что каждая комната в замке напоминает ей о человеческой женщине, о ее шутках и рассказах, о попытках соревноваться в рукоделии или придумывании шарад. А сейчас она словно избегала любых упоминаний о Марте.
Наконец Элиас не выдержал и спросил сестру напрямую, что происходит. Ида стала мямлить что-то невразумительное: что она рада, что Марте удалось сбежать от тех людей, но она не хочет лишний раз расстраивать его, договорились же больше не вспоминать о прошлом. Элиасу пришлось битый час объяснять сестре, что он не против разговоров о Марте или Инквизиторе, не против общения с этим человеком, но вот все плохое, что случилось с Идой и с ним самим в прошлом, он хотел бы не вспоминать. Совсем уж сделать вид, что ничего не было, не выйдет. Хотя было бы неплохо. Может, когда-нибудь само уйдет в землю, впитается дождевой водой или растает, как снег по весне.
Иду этот разговор успокоил, и она вновь стала прежней - радовалась приходам Инквизитора, пыталась флиртовать с ним и печалилась, если человека не было слишком долго.
Элиасу тоже стало немного спокойнее: и после беседы с сестрой, и после всего, что рассказал Инквизитор. Доверять человеку во всем он еще не мог, но уже не пытался скрыть от себя то, что с нетерпением ждет его приходов. Немного странно было вести себя с ним на равных или почти на равных: человек по-прежнему воспринимался не как ровня, не как ровесник, а как кто-то из поколения отца.
Элиас и не заметил бы, что по привычке обращается к нему на "вы", если бы однажды посреди разговора Инквизитор вдруг не запнулся посредине фразы и не продолжил ее не привычным обращением по имени, но официальным "господин Аластери".
- Господин Аластери, давайте уж определимся, - усмехнулся Инквизитор. - Вы предложили мне перейти на "ты", я вашим предложением воспользовался, но в результате вышла сплошная нелепица: я к вам обращаюсь по имени, вы же ко мне - исключительно как к Инквизитору и на "вы". Сначала я думал, что вы просто не успели перестроиться, но если ничего не изменилось и через несколько дней, значит, вы хотите вернуться к более деловому и отчужденному тону. Воля ваша, - человек пожал плечами, - в таком случае вернемся к тому, с чего начинали.
- Неверный вывод, Инквизитор. Просто говорить "ты, Инквизитор" слишком странно. А как обращаться к вам иначе - не знаю, - Элиас неуверенно усмехнулся и добавил: - В смысле, как к тебе тогда обращаться.
Слова эти Инквизитора явно удивили. Элиас не так уж часто видел, чтобы этот человек терялся и не знал, что ответить.
- Но твоя сестра с легкостью запомнила мое имя. И для нее не было сложным его произнести. В чем же тогда дело?
Ответить, в чем именно дело, Элиас толком не мог. Да, сестра с легкостью стала называть человека по имени, как это прежде делала Марта. Но говорить Инквизитору просто "Йорг"?! В этом было что-то неправильное, непривычное, но обращение Инквизитора "господин Аластери" казалось еще более неправильным и странным. В памяти всплыли слова Марты: "Мне было бы приятней, называй ты меня по имени. Официальное обращение в собственном доме изо дня в день - так и с ума сойти можно потихоньку." Все-таки она была права. А значит, надо попытаться называть человека по имени. Верно говорил отец: "Поступай с другими так, как хочешь, чтобы поступали с тобой."
Фехтовать с Инквизитором было по-прежнему интересно. Человек явно совершенствовал свое мастерство, перенимая что-то и у Элиаса - осознать это было не менее приятно, чем знать, что сам у него многому научился. Но однажды во время разминки Элиас почти машинально повторил маневр, которым уже однажды обошел человека: череда обманных движений, легкий поворот и вот его клинок замирает у самого горла Инквизитора. Задним числом Элиас вспомнил, что в прошлый раз такой проигрыш разозлил человека донельзя, но было уже поздно что-то менять. Он отвел меч и попытался улыбнуться:
- Давай я все-таки покажу, в чем тут твоя ошибка, раз ты ее повторяешь. Этот прием не очень сложный, зато знают его далеко не все. И лучше поздно, чем никогда.
Он стал медленно показывать, в чем именно подвох и как подвести противника к нужной позиции. Инквизитор смотрел внимательно, повторял требуемые движения, но что-то изменилось. Не было прежнего куража, не было прежнего запала. Было желание научиться тому, чего не знаешь. И отчуждение.
Когда после тренировки Инквизитор сказал, что у него поменялись планы, и отказался остаться в замке на вечер, Элиас не выдержал:
- Я не понимаю. То ты говоришь, что хочешь относиться ко мне на равных. Но при первой же моей победе обижаешься и хлопаешь дверью. Хорошо еще, что в рукопашную не лезешь, как в прошлый раз...
То, что драку упоминать не стоило, Элиас понял почти сразу - от человека повеяло холодом почти физически.
- Я отношусь к тебе на равных. Дело не в обиде. Мне жаль, что тогда так вышло.
- Тогда какого шуршунчика облезлого ты сейчас уходишь? В чем дело?!
Инквизитор не ответил. Попрощался с Идой, сославшись на дела, и уехал.
* * *
На следующий день Инквизитор не пришел, хотя прежде появлялся у них почти каждый день. И через день. И через два дня тоже.
Близилась ночь рождения Элиаса, и он решил разослать приглашения тем, кого действительно хотел видеть на празднике: семье Фреи, Анди с родителями, старику Амади и Инквизитору.
Человек ответил почти сразу - написал, что не придет. Чтобы не смущать других вампиров и не портить никому праздник. А Элиаса он поздравит на пару дней позже.
С одной стороны, это было и к лучшему: Грелф Амади ответил на приглашение чопорно и сухо, уточнив, что приедет в замок Аластери только в одном случае: если там не будет Инквизитора. Элиасу хотелось увидеть старика Амади на своем празднике и он тут же ответил ему, что в эту ночь человека в замке не будет, но вот сам ответ Инквизитора настораживал: неужели человек так сильно обиделся?
Элиас решил заехать к нему, когда выбирался в Радом за покупками к празднику, но не застал - Инквизитор уехал на несколько дней в соседнее княжество, там кто-то повадился убивать молодых женщин - как человеческих, так и вампиров - и поймать этого убийцу никак не могли. Разговор отложился на неопределенный срок.
На этот раз Элиас ждал свою ночь рождения с таким же нетерпением, как это было в детстве, в первую дюжину лет. Только тогда он ждал подарков и сладостей, а теперь - перемен, которые тоже могли бы стать подарком. Или проклятием.
Двадцать первая ночь рождения для вампира из знатного клана - как дверь в другой мир. Мир, который готов раскрыть тебе свои секреты. Власть клана не только в скорости и силе его вампиров, но и в их способности видеть в новолуние то, что скрыто от других - драгоценные камни, что прячутся в камнях и песке, под слоем земли или воды, за горными стенами или щитами водопадов. Вампиры обычных кланов тоже чувствуют камни, чувствуют, какая огранка заставит каждый луч света заиграть в камне живым огоньком, чувствуют, какая оправа подчеркнет достоинства камня и скрасит его недостатки, но все это возможно для них лишь когда камень лежит на их ладони. Для того, чтобы найти камень и притянуть, призвать к себе, требуются совсем другие способности и силы.
Когда ему исполнится двадцать один, луна должна признать его силу. Или отторгнуть. Второе случалось очень редко, только если один из родителей был из совсем уж слабого клана или если мать сильно болела, пока носила дитя. Всего этого Элиасу бояться было нечего, но кто знает, как луна посмотрит на его прошлое, на ту неделю в Подвалах, которая - как назло! - пришлась на его прошлую ночь рождения, двадцатую, начиная с которой вампира считают по-настоящему взрослым и способным вести дела клана. Как луна откликнется на оба проведенных над ним обряда, на то, что в его замке долгое время жили люди? К тому же, в первый раз камни надо было бы искать вместе с отцом или со старшим братом - самому с непривычки справиться трудно. А он все знает только по книжкам, и подсказать некому. Старик Амади настолько резко ответил на просьбу поговорить с Инквизитором, что обращаться к нему с еще одной просьбой, тем более такой личной, просто безумие. Да и сама поездка к реке - не такое уж легкое дело, слишком утомительным было бы это для старика.
Элиас твердо решил, что в первое же новолуние поедет именно к реке: до нее около дня пути через леса, но зато места там спокойные, да и камни лежат ближе к поверхности, приманить их легче. Если повезет, то можно найти платину или даже несколько алмазов. А вот в горы стоит ехать уже когда он будет точно уверен, что луна на его стороне, да и к встрече с кланом Лаерте он пока не готов. В горах больше шанс найти что-то особенное, как тот полюбившийся Марте сапфир - отец нашел его в одну из первых своих вылазок в горы. Камень лежал глубоко, выходил на поверхность лениво и нехотя, но все же вышел, подчинившись законам новолуния. В новолуние время замирает, одна луна уже умерла, другая еще не народилась - самый подходящий момент, чтобы камень явился на свет, родился заново вместе с тонким серпом луны.
Если же луна откажет ему в своей помощи, придется искать другой заработок. Отцовских денег хватит еще на год-два, да и то, если на всем экономить. Но пока рано об этом думать: может, все еще получится. Пусть даже не с первого раза.
* * *
Ночь рождения прошла весело, праздник удался. Старик Амади на прощание пообещал в следующее новолуние отправиться к реке вместе с Элиасом, если тот согласится выехать на пару ночей раньше, чтобы отдохнуть в пути. Все складывалось удачно, оставалось только ждать.
Инквизитор приехал через два дня, привез в подарок дорогие ножны из затейливо тисненой кожи - соседнее княжество ими славилось. Элиасу только и оставалось удивляться памяти человека - ножны эти подошли отцовскому мечу почти идеально. И ведь продумал, какой именно вещи ему может не хватать сейчас. И об Иде подумал - резная шкатулка, украшенная тонкими полосками металла, пришлась ей очень по вкусу. Фрее досталась заколка для волос, тоже кожаная, с тиснением.
Человек вел себя так, словно и не было никакой ссоры: рассказывал о поездке, как он с помощью местных ловил зарвавшегося убийцу, слушал пересказ слов Амади, ласково подтрунивал над Идой.
Погода выдалась слишком жаркая и душная, вот-вот должна была разразиться гроза. Окна были нараспашку, но и это не спасало. После ужина Элиас предложил Инквизитору спуститься в библиотеку, там было чуть прохладнее.
Гроза началась с тяжелых раскатов грома, вскоре хлынул проливной дождь. Элиас подошел к окну, чтобы полюбоваться на молнии, но очередная вспышка заставила его поежиться. Он почувствовал, что с замком что-то не то, но не успел понять, что именно, зато это наверняка понял Инквизитор. Человек сорвался с места и выскочил в коридор так резко, что опрокинул свой стул. Элиас кинулся за Инквизитором наверх и чуть не врезался в его спину - Инквизитор замер у входа в малый зал. Вид у него при этом был даже не расстроенный, а именно что потерянный.
- Слушай, Йорг, мы с тобой, конечно, не всегда ладили, но я не думал, что мое появление так тебя разочарует. Что, сразу на дверь укажешь или дашь все-таки поговорить с Идой и Мартой?
- Марты здесь больше нет, Люк, - ответил Инквизитор каким-то бесцветным голосом, совсем не вяжущимся с его характером. Чужим голосом.
- В каком это смысле? Вот уж не поверю, что она наставила тебе рога и сбежала с каким-нибудь бродячим музыкантом. Я серьезно, Йорг. Неужели ты мне не рад?
- Отчего же, рад. Просто в какой-то момент я понадеялся, что это Марта каким-то чудом смогла вернуться. Но чудес не бывает. По крайней мере, таких. И да, ты можешь радоваться - все вышло именно так, как ты нам напророчил.
Инквизитор развернулся и пошел было вниз, но столкнулся на лестнице с Идой.
- Йорг, что-то случилось? Ты так внезапно выбежал из библиотеки, а потом и Элиас за тобой вслед. В замок ударила молния или... Ой, Люк! Ты приехал! А я думала, что ты уже решил не появляться тут! Я так рада, что ты наконец с нами! Я так ждала!
Ида кинулась к Люку и совсем по-детски повисла у него на шее. Элиас постарался не улыбнуться. Он удержал Инквизитора за плечо:
- Йорг, не уходи. Пожалуйста. То, что сегодня ты обманулся... ну ты ведь сам говорил, что человеческая женщина не может угадать, куда приведет ее такой Путь. Значит, она придет как-то иначе. Или хотя бы попытается. И она вряд ли хотела бы, чтобы ты ссорился с Люком по такому поводу. Не уходи. Я сейчас принесу из кладовки пару бутылок вина, мы сядем и все обсудим. Хорошо?
Инквизитор медленно кивнул, и у Элиаса отлегло от сердца - вот и еще одна гроза миновала. Или почти миновала.
Элиас принес вино и бокалы, все устроились в малом зале. Ида тут же села рядом с Люком и взяла его за руку. Элиас видел, как она разрывается между желанием утешить Инквизитора и своей радостью от приезда Люка. Дин же для себя все решил сразу: устроился на плече Инквизитора с хозяйским видом и только изредка шипел недовольно, когда до него долетали клубы дыма от курительной трубки.
Инквизитор рассказывал обо всем, что произошло за эти месяцы: о нападениях на детей вампиров и казни охранников, об отравленном вине и штурме замка, о выступлении на площади и грамоте, возвращающей Элиасу с Идой все права, о клане Лаерте и о скелете во временной ловушке. Только о срывах Элиаса он умолчал - к радости самого Элиаса. Не стоит Люку знать такие подробности, это слишком личное, да и авторитет подорвать может, а ему еще надо проследить, чтобы Люк Иду не обидел. Конечно, Инквизитор об этом тоже наверняка подумает, но этого мало. Тем более и он, и Марта прежде говорили о ветрености и непостоянстве этого человека. С другой стороны, он вернулся. К Иде.
Люк сначала слушал молча, а потом стал задавать вопросы, один за другим. Элиас поймал себя на мысли, что все это больше похоже на допрос, чем на беседу. Но Йорг выглядел спокойным, словно так и должно быть. У Элиаса возникло ощущение, что все это он уже когда-то видел. Точно видел. Только тогда все было наоборот - вопросы задавал Инквизитор. Самому Элиасу. Те же самые вопросы, даже в той же последовательности. Элиас встряхнул головой, но наваждение не рассеялось. Люк действительно спрашивал то же самое. Наконец Инквизитор не выдержал.
- Послушай, Люк, я обо всем этом уже думал, и не раз. И не два. И выводы свои я тебе сказал. Марта наверняка выжила, но мы не знаем, куда ее занесло и где ее искать. Единственный шанс - это если она сама сюда вернется, но он ничтожен. Если она решила, что меня убили, то сюда она вряд ли бы вернулась. Я ведь даже не могу угадать, как себя повели амулеты, что у нее были - думаю, она по-прежнему считает меня мертвым, а значит, сюда добираться не будет. Осядет где-нибудь поближе к тому места, куда ее закинуло, и начнет жить с нуля. Надеюсь, у нее там все хорошо сложится.
Инквизитор выбил свою трубку в камин, наполнил ее и только тогда снова повернулся к Люку:
- Кстати, а ты сюда надолго? Собираешься осесть или так, проездом?
- Надолго. Или навсегда. От Иды зависит. Я решил выждать, пока ей шестнадцать стукнет и лишь тогда появляться. Ну и дела кое-какие дома закончить, раз там теперь не скоро появлюсь. Думаю, так будет лучше. Альвин бы меня понял, Йорг. Я для себя все решил. Надеюсь, ты не будешь вмешиваться.
- Не буду. Решать, действительно, тебе.
У Элиаса проскользнула мысль, что эти двое сейчас обсуждают что-то странное из прошлого Люка, но тут же одернул себя - Йорг никогда бы не причинил вреда Иде, а значит, прошлое Люка - это лишь прошлое Люка. В конце концов, подробности той недели в Подвалах Инквизитор с Люком не обсуждает, да и оба срыва тоже. Личное должно оставаться личным. Тем более, Ида сейчас выглядит очень счастливой, а то, с какой нежностью Люк на нее смотрит... нет, этот человек тоже вряд ли причинил бы ей какой-то вред. Быть того не может.
Люк сказал, что пока поживет в доме Инквизитора, но приезжал почти каждый день. Элиасу это казалось пустой тратой времени - все равно тот все время проводил с Идой, и он решил поговорить начистоту. Люк сказал, что переедет сюда после свадьбы, которую Ида решила устроить в конце сентября, а до этого лучше побудет вместе с Йоргом. Особенно эти недели - через пару дней будет день рождения Альвина, а еще через несколько дней - день его смерти. Марта говорила, что Йорг в этот период сам не свой, лучше за ним приглядеть. Да и Элиасу надо бы быть сейчас поосторожнее - мало ли каких дров Йорг наломает в таком состоянии.
Объяснение было логичным, но Элиас сделал из него еще один вывод: надо будет попытаться поговорить с Инквизитором, попытаться разговорить его об Альвине, чтобы как-то снять это напряжение, как-то утешить. Сколько лет прошло, а он до сих пор успокоиться не может. Не дело это, надо что-то менять.
И впервые за много месяцев Элиас почувствовал, что ему все равно, что сказал бы на это отец. Правда на его, Элиаса, стороне. Отец бы его наверняка понял. Только надо было бы ему долго и очень подробно объяснять. Но они с Идой справились бы. Наверняка.