Дань
Самиздат:
[Регистрация]
[Найти]
[Рейтинги]
[Обсуждения]
[Новинки]
[Обзоры]
[Помощь|Техвопросы]
|
|
|
|
Аннотация:
Легенда, славянское фэнтези.
|
Когда пришло время садиться в повозку, Рагда уже не злилась. То ли усталость последних дней выплеснулась и накрыла ее с головой, то ли злость закончилась, как заканчивается вода в кувшине в разгар жаркого и душного полдня.
Да и на кого злиться? На Янку-дуреху? Но та не виновата, что князь выбрал себе именно Рагду. Ну а что пыталась Янка приворожить Прохта - так то пусть на Янкиной совести и останется. Может, Прохту теперь и легче будет. Не придется между Рагдой и глуповатой Янкой выбирать. Вернее, между нею и Янкиным приданым.
Рагда нахмурилась, вспоминая зареванное лицо Янки, пробравшейся к ней в избу уже на закате, чтобы облегчить совесть напоследок. Наверное, надо было сделать вид, что она не держит на Янку зла, пожелать ей с Прохтом доброй жизни и ладных детишек, но... не смогла. Сказала, что не ее это дело грехи отпускать. Злилась. Тогда еще злилась.
Не на Янку злилась, на судьбу. И завидовала. Завидовала всем вольным девкам, у которых все будет - и сваты честь по чести, и свадьба людская, и детей полная изба, и муж крепкий да с кровью горячей. А пуще всех завидовала именно Янке.
Говорили, что в других землях живется людям и беднее, и неспокойнее, но милей от этого кровососы никому не казались, хоть правили они честно, разбойничий люд держали в страхе, а дань им была не так уж и велика. А что раз в несколько лет выбирали они одну из людских девок да увозили в замок, так это дело житейское. Не на убой же забирали, в жены.
Много чего рассказывали старухи, когда готовили девиц на смотрины княжеские, успокоить пытались. А как тут успокоишься, когда знаешь, что вот-вот в дверь войдет кровосос и будет разглядывать их, словно на ярмарке? Не красоваться да приглядываться, как все парни делают, а именно выбирать ту, что посочнее да покраше на его вкус. И пахнуть от него будет мертвечиной и кровью. А уж если выберет да увезет к себе... Родишь ему девочку - сожрет ее и не подавится, а если судьба тебе мальчонку родить, то дашь ты жизнь такому же кровососу, который последние соки из тебя и выпьет.
Молодого князя Рагда прежде никогда не видела. Он оказался высоким и не таким уж худым, как она представляла себе прежде. Мертвечиной от него не смердело, да и кровью тоже. Пах князь опасностью и грозой. Холодной и хлесткой. Такой, что и вековые дубы ломает.
Шел он мимо них медленно, словно ощупывая взглядом. Потом вернулся к старосте, принял от него чарку вина и медленно выпил, задумчиво смотря на набившихся в дальний угол мужиков, что пришли понаблюдать за смотринами. Князь снова стал разглядывать принаряженных девок, прошелся туда-сюда перед ними, и когда уже всем невмоготу стало ждать его решения, остановился перед Рагдой. Девушка стояла ни жива ни мертва и все надеялась, что князь выберет не ее, но он бросил негромкое "Она!" и вышел.
Смотрины закончились. Жизнь тоже.
Прощание было недолгим. Рагда успокаивала себя, что для отца с матерью так даже лучше будет, а сестрам - и подавно. Возьми ее в жены кто-то из людей, даже если с Прохтом и не сладилось бы, все равно нужно какое-никакое приданое. В семье она из детей старшая: сестренки, Анка с Литой, только в сок входят, но через пару весен и им приданое потребуется, а братья младшие еще и вовсе под лавку ходят, они в хозяйстве не подмога. Поди прокорми такую ораву! А отец которую седмицу с лежанки встать не может, с тех пор как придавило его рухнувшей балкой на старой мельнице. Лекарь ходит к ним исправно, в долг снадобье варит и обещает, что к зиме отец поправится. Но никак не раньше. И ведь деньги за снадобья рано или поздно отдавать придется... А теперь ей приданое и вовсе не потребуется, да и на свадьбу тратиться не нужно, наоборот, по обычаю князь щедро одарит ее родню на следующий вечер.
Жили князья обособленно, из замков своих носу почти не казали, слуг не держали, только наведывался в замковую конюшню человек, что за княжескими лошадьми ухаживал, да требовали кровососы им свежую пищу привозить, хотя сами они ничего при людях не ели, только вино из винограда темного да воду колодезную пили.
Баек о них было много, да кто ж разберет, что там правда, а что страшилка для беспокойных пострелят? Кровососы никогда ничего сами о себе не говорили, да и отданные им в жены девицы ничего рассказать не могли - перед тем, как девица первый раз в замок войдет, читал кровосос наговор, что должен замкнуть ее уста, коли соберется она княжеские тайны раскрыть.
Правда ли, что князья в душу заглянуть могут и все о человеке узнать? Ложь ли? Может и ложь, но вот как глянет на тебя князь, так сразу чувство такое, словно все о тебе знает и каждую твою мысль как на ладони видит.
А что они сами с замком своим управляются, без людей? Неужто правда, что замок живой и сам все делает, что слугам делать положено? Замков этих было две дюжины, и селиться рядом с ними никто не решался - страшно к кровососу близко жить, боязно. Девки молодые в те места даже в самую грибную и ягодную пору заглядывать опасались, хоть и дразнили парни, что там самые грибы да ягоды и растут. Не боятся - пусть сами и ходят!
Парни смеялись, что замки вкривь да вкось стоят, словно кровососы их после бочки крепкой медовухи строить приказывали. А может, просто давно строили, когда все иначе было? Ведь никто из стариков не помнил, чтобы кровососы собирали людей на строительство замка. Да они даже крышу подлатать никого не звали, что и вовсе странно было. Ну не сами же они лунными ночами по замковым стенам ползают, чтобы черепицу подправить и верность кладки проверить? Или и вправду замки сами со всем управляются? Кто знает... Прохт думал, что кровососы держат у себя строителей-инородцев, то ли слишком заморских, чтобы быть нормальными, то ли сошедших с ума уже в замке. Рагда соглашалась, хоть и странно ей было, что тех людей никто и никогда не видал, а замки-то стоят тут испокон веков. Но если молодого князя родила девица, что с торговцем одним из дальних стран приехала, то почему не быть в замке и каменщиков из тех земель? Хотя уморили бы их кровососы так же быстро, как и ту девицу. Дед говорил, что она и двух лет в замке не прожила. Но местных девок кровосос тогда не трогал, и то ладно. Давно уже старого князя не видать, перебрался он в другой замок, подальше от реки, что была границей с чужими землями, где не было кровососов, но были свои беды. Остался на прежнем месте только сын княжеский. Вот он и подрос, невесту себе выбрать решил...
Когда Рагда была маленькая, ей очень нравилась сказка про то, как давным-давно замки даже сами воевали с разбойниками, решившимися напасть на княжеские земли. Сказка и есть сказка - для красоты, чтобы зимний вечер скучным не был. Даже такому глупенькому, как Пафро-дурачок, понятно - байка это. Ну как замок воевать может? Встанет, покряхтывая каменной кладкой, отряхнет от земли огромные мозолистые лапы и пойдет, башнями, как кулаками размахивая? Да и зачем, если кровососы сами, одной своей силой с любыми врагами справились бы? Они и огонь с ветром на помощь призвать могут, и в рукопашном бою быстрее и сноровистей, чем самый лучший людской воин, даром, что вид у них, как у сморчков весенних, только что не морщинистые. Бледные только, да темноволосые.
Заезжие торговцы рассказывали, что в далеких землях все иначе. Мол, там любая девка многое бы отдала, чтобы князь ее заприметил. А уж стать ему женой - и вовсе желание из несбыточных. Да только князья-то там с сердцем бьющимся и румянцем во всю щеку, а не нежить эта малахольная.
Замок оказался ничуть не страшным. Опята, облепившие кряжистый пень - вот каков был этот замок. Изнутри он показался Рагде очень неуютным - один голый камень, никаких ярких ковровых дорожек или пестрых половичков. Стол с лавками - и те! - не расписанные. Резьба, правда, была очень тонкая и затейливая, но это же не то... Эх, взять бы лазурных да огненных красок, расписать бы все это унылое место, тогда оно засияет жизнью, заблестит, станет похоже на человеческий дом...
Рагда хотела думать о чем угодно, только не об обряде, что над ней только что провели в воротах замка. Кровосос четыре раза ходил вокруг нее - то со свечой, то с наполненной ключевою водой чашей, то с дымящим пуком влажной соломы, то просыпая на землю желтоватый речной песок. Огонь, вода, воздух и земля теперь должны хранить ее от соблазна раскрыть другим все то, что она увидит в замке. И страшно представить, что это могут быть за тайны.
Князь молча наблюдал за тем, как она разглядывает замок, Рагда даже не сразу заметила, что он подошел почти вплотную.
- Пойдем наверх. В первый вечер мы должны с тобой разделить пищу.
Рагду передернуло. Неужели она должна будет выпить чью-то кровь?!
Князь отпил из кубка, что крутил все это время в руках, и едва заметно поморщился:
- На ужин только та еда, что привезли люди из твоего селения. А в кубке у меня обычное вино.
Рагда пошла вслед за ним по каменным ступенькам, стоптанным и неровным, как ветви огромного дерева. И с каждым шагом ей все больше казалось, что замок разглядывает ее из каждой щели и щербинки, то ли любопытствует, то ли напасть собирается, как зверь дикий.
- Не бойся замка, Рагда. Он тебя не тронет. Защитить сможет, это верно, но зла не причинит. И нет тут никаких зверей. Только птицы. Три ворона. Но они тебе тоже ничего плохого не сделают, - князь усмехнулся, - если ты только сама не начнешь швырять в них камни, как это делают несмышленые мальчишки, которым поручают пасти скот у реки.
Иссиня-черные вороны в свете свечей казались нахохлившимися тенями. Ровно до тех пор, пока князь не сел за стол.
Один из воронов подлетел поближе и встал на самый край стола, нетерпеливо перебирая костистыми лапами. Князь отломил от белой буханки кусок мякиша, обмакнул его в сметану и протянул ворону. Ворон взял хлеб осторожно, словно рука у князя была из тончайшего стекла, что привозят по весне торговцы. Князь улыбнулся одними уголками губ, когда ворон с жадностью, едва не подавившись, заглотил свой кусок хлеба и стал снова скрести по столу когтями, выпрашивая лакомство.
Наконец ворон насытился - очередной кусок съел уже неспешно, почти лениво. Он гордо отлетел обратно в угол и стал чистить перья, не переставая ревниво поглядывать на то, как князь кормит второго ворона. Третий тоже встрепенулся, а потом не выдержал и подлетел к столу со стороны Рагды, выжидательно уставился на нее и тихо каркнул. Князь сделал вид, что ничего не заметил, и Рагда решила попробовать покормить странную птицу, которая вела себя, как дворовая псина, а не как таинственное и страшное существо.
Она протянула ворону кусок смоченного в сметане хлеба, ворон взял его так же аккуратно, как две другие птицы брали из рук князя.
- Он не клюнет, хоть и самый молодой и нетерпеливый, - князь улыбнулся и стал похож на обычного парня, слишком бледного для местного, но вполне живого. - Хорошо, что ты сама решила его покормить. И хорошо, что он рискнул подлететь к тебе.
"Рискнул?!" - мысленно удивилась Рагда. - "Но ворону-то чего тут бояться? Я же обычный человек!"
- Ну кто тебя знает, - рассмеялся князь, словно в ответ на ее мысли, - вдруг ты тарелкой кинешь? Или ударишь, хорошо еще, если рукой. А вдруг ножом, что на блюде с поросенком лежит, замахнешься?
- Больно надо... - буркнула Рагда возмущенно.
- Вот теперь он это знает, и ему спокойнее.
Князь рассудительно кивнул и пододвинул к ней тарелку с куском пропеченного окорока. Наверняка отец Янки расстарался, он в таких делах толк знал. Князь отрезал кусок и себе. Большой кусок, такой и двое мужиков не сразу осилят.
- И что, неужели ты действительно есть будешь? Но ведь вы по-человечески не едите, только кровь у тех девиц пьете, что вам люди в жены отдают.
Князь отодвинул кубок и усмехнулся, беззлобно, скорее даже с насмешкой. Словно она сказала, что только при лучине спать может, а в темноте боится.
- Я не пью ничью кровь. И ем я то же, что и люди. Ну сама подумай, для кого тогда в замок каждый день пищу привозят?
- Но когда вы приезжаете к людям, то от еды отказываетесь, - хмыкнула Рагда недоверчиво.
- Так проще, чем каждый раз объяснять, почему мы не всегда можем присоединиться к трапезе. Но кровь мы не пьем. Я могу только догадываться, откуда пошел этот слух, но когда-то давно князья решили, что он лишь на пользу. Чтобы отпугнуть тех, кто с мечом на наши земли придти захочет.
Рагда хотела было спросить еще что-то, но мысль перескочила - князь вгрызся в мясо почти так же, как это делал Прохт. Она смотрела на него и невольно сравнивала его с тем парнем, кого так желала заполучить в мужья. Князь выше его почти на голову, но гораздо худее, хоть и не тощий, как малахольный сын гончара. В плечах косой сажени нет, но сила в нем все равно чувствуется. Волосы черные и ершисто-жесткие, не то что мягкий лен золотистых волос Прохта. И глаза темно-карие, почти черные, словно семечки переспелые. А у Прохта - зеленые, как заморские самоцветы, что подаренный князем браслет украшают.
- Он бы на тебе не женился, - прервал ее мысли князь. - Янку бы в жены взял. Или ее сестру младшую, если бы я на смотринах Янку выбрал.
- Врешь ты все! Откуда тебе все это знать, ты же мысли его не слышал!
Рагда выпалила это со злостью и растерялась - как кровосос догадался, что она о Прохте думала?!
- Слышал. Я в ту ночь многое слышал, - оборвал ее князь и продолжил уже мягче: - Мне нужна такая жена, у которой есть особая сила. Назови ее ворожейской или целительской, - не ошибешься. Среди девиц на смотринах такая была только у двоих. У тебя и у дочери гончара, Хтанки - это ее брата ты малахольным считаешь.
Хтанка была такой же блеклой и неказистой, как и брат. Немудрено, что кровосос выбрал не ее.
Князь покачал головой:
- Хтанка во время смотрин думала лишь о том, чтобы я другую выбрал и чтобы не сорвалась ее свадьба с парнем из соседнего селения. Он тоже на смотрины пришел и весь извелся - переживал за свою Хтанку. Так что возьми я ее в жены, сразу две жизни загубил бы.
Он отпил вино из кубка и продолжил чуть тише:
- Ты думала о Прохте. А он волновался не за тебя. За Янку. Не потому, что она ему милее прочих. Пересудов он бабских опасался. И твоих злых слов. Ведь пошли он сватов к Янке, ты бы простила. А забери я ее, ему осталась бы только Янкина сестра - и тут ты бы не смолчала. Обе девицы по нему вздыхали, и он это знал, хоть и миловался только со старшей. И знал твой Прохт, что отец Янки с приданым не поскупится и отдаст дочь за того, кто дочери люб, даже если денег у жениха негусто. А деньги твоему Прохту нужны. Тебе же был немил любой, кто не Прохт. Сватов от другого ты бы приняла лишь немногим легче, чем мой выбор. Поэтому я взял тебя.
Рагда молчала. Да и что тут скажешь? Вряд ли лжет. Но страшно, что он мысли читает. Очень страшно.
- Я отличаюсь от людей. Боги дали нам силу защищать эти земли от напастей, а сила меняет. Я почти не хмелею от вина, но когда оно разогревает мою кровь, я слышу человеческие мысли. Лишь тогда, - он улыбнулся. - Все время чужие мысли слышать, особенно когда в людской толпе стоишь, так и оглохнуть можно. Тишина приятнее. Но иногда полезно вести разговор, зная, что у других на уме. А браслет этот принадлежал моей матери. Думаю, она бы хотела, чтобы я отдал его своей жене.
Рагда поежилась и едва удержалась, чтобы не сдернуть браслет с руки. Страх от всего того, что рассказывали о кровососах, скрутил липким комом все внутри.
- Значит, когда я рожу тебе сына, он выпьет из меня все жизненные соки, как ты пил из нее, пока она не умерла? А если я рожу тебе дочь, ты попросту убьешь ее и будешь ждать, пока я не разрожусь сыном?!
Князь вскочил из-за стола, лицо его побелело. Рагде показалось, что он сейчас на нее накинется с кулаками, но он замер, вцепившись пальцами в край стола. А потом заговорил глухим шепотом:
- Я не виноват в ее смерти. И отец тоже. Да, выносить такого ребенка гораздо тяжелее, чем людского. И сил это отнимает больше. Моя мать была из других краев, где не то что зимы настоящей, даже осени толком не бывает, где в любое время года можно выйти на улицу с непокрытой головой или ходить босиком по каменным лестницам. Она была слабой, когда родила меня и стала кормить. Если бы зима выдалась не такой холодной, мать не заболела бы. И если бы меня зачали позже, она наверняка пережила бы те холода.
Он резко отшатнулся и вышел из комнаты, бросив уже в дверях:
- С тобой это не повторится. Ты гораздо крепче. Зиме тебя не сломать.
Рагда перевела дух. На дубовом столе, там, где князь сдавил его пальцами, остались неглубокие вмятины.
Уснуть она смогла лишь к утру. Думала о словах князя, вспоминала Прохта и Янку. Вспоминала то, что слышала про мать князя. Старухи говорили о ней "соплей перешибешь", старики помнили только, что глаза у нее были огромные и черные, как угли, а кожа темная, словно она все время в поле на солнце жарилась. В поле или нет, но раз она была из теплых краев, то и солнце там было горячее. Может и прав князь, не вынесла она зимних холодов, слабой была, как цветок заморский. И ведь расстроился сильно, значит действительно ту женщину как мать чтил. И отец его тоже - сам бы князь таким не вырос, тут отцовское слово нужно. Разве повернулся бы у Рагды язык сказать такое в лицо Янкиной сестре, рожая которую их мать к богам ушла? Да никогда. Даже при самой лютой ссоре. Нельзя такое говорить, неправильно это, зло.
Рагда проснулась как никогда поздно: распахнула тяжелые ставни в своей спальне и тихо охнула - почти полдень! Ну что о ней князь подумает?! Она поскорее оделась и пошла вниз. В зале все было так, как она и оставила накануне после ужина. Рагда обошла другие комнаты - не похоже, что князь сюда сегодня спускался.
Подниматься в его покои она не решилась, перекусила на скорую руку остатками ужина и пошла разбирать то, что когда-то было кухней. Старые горшки со специями, потускневшие медные и серебряные блюда, связки какой-то травы, заросшая паутиной печь, растрескавшиеся от старости доски... Такой заброшенной кухни Рагда не видела ни разу в жизни. А ведь в других комнатах прибрано.
Свежую еду князю привозят каждый вечер, но невозможно же совсем ничего не готовить в собственном доме? Тем более, ест князь что твой дровосек. И если уж ей жить в этом гнезде опенков, то надо постараться сделать из него что-то похожее на дом. Уговорить князя на то, чтобы позволил расписать стол и скамьи, украсить стены и пол. Принести в комнаты душистых трав. Но прежде всего выкинуть весь этот хлам из старой кухни и проверить, можно ли протопить эту печь - вряд ли князь будет против этих перемен. Он же сюда несколько лет не заглядывал, вон сколько пыли на полу!
Князь спустился вниз, когда Рагда уже увлеклась делом настолько, что перестала прислушиваться к посторонним звукам и едва не подпрыгнула на месте, увидев его рядом.
- Д-день добрый...
- Добрый, - кивнул князь, оглядывая результаты уборки - у самого входа на кухню высилась гора мусора. Или по крайней мере тех вещей, которые Рагда посчитала мусором.
- Это старое, - пояснила Рагда, добавив чуть менее уверенно: - и уже бесполезное. Лучше все это выкинуть, чтобы кухней можно было пользоваться. Печь, похоже, в порядке, ее только прочистить надо и побелить, тогда она будет как вчера сложенная.
Он безразлично пожал плечами:
- Как хочешь. Если тебе потребуются какие-то вещи - скажи людям, чтобы привезли.
- Послушай, я... я хочу... - Рагда собиралась извиниться за вчерашние злые слова, но так и не собралась с духом. - Если покрасить все в зале, положить ковровые дорожки и тряпичные половички, тут станет лучше.
- Делай как знаешь.
Князь отвечал односложно, но непохоже было, чтобы он сильно злился. Злился бы - запретил бы все в замке менять. Значит, дело в другом. И выглядит князь сегодня так... Прохт сказал бы "краше в гроб кладут". Интересно, а князь в гробу спит или как все люди, на кровати? И если в гробу, то как же тогда...
Рагда залилась румянцем.
- Ну что еще? - поднял брови князь.
- А можно я попрошу привезти сюда котят? Наша кошка принесла их как раз месяц с лишним тому назад, их бы сейчас самое время в новый дом пристроить.
Рагда едва не сказала то, что крутилось на языке, но что князю знать было вовсе не обязательно: "И я их хотела забрать с собой в дом Прохта".
- Как хочешь.
Князь хмуро кивнул и направился к выходу.
- Погоди! Я... Извини, что я вчера тебе так сказала. Про твою мать. Я верю, что ты не виноват. Но люди говорят разное, и пока ты мне сам все не расскажешь, я не могу знать правды. Не обижайся. Пожалуйста.
- Хорошо, - ответил он по-прежнему односложно и вышел из комнаты.
Рагда удивилась, что двигается князь гораздо медленнее, чем накануне, и словно через силу, то и дело опираясь на стену. Она нагнала его в зале:
- С тобой все в порядке, князь? Ты такой бледный, словно ни кровинки в тебе нет и...
Он устало отмахнулся:
- Все в порядке. Я всегда такой. До полудня уж точно, - он криво усмехнулся, - а вот когда солнце на убыль пойдет, будет лучше.
Рагда весь день кружилась по кухне, выгребая из ее углов все больше и больше хлама, и остановилась, только когда князь напомнил, что скоро приедут люди из ее селения - не стоит им видеть Рагду с пятном сажи на носу и с паутиной в волосах. Тем более, замок и сам проследит, чтобы в жилых комнатах не было пыли и грязи. Кухню он прежде жилой не считал - князь в нее не заходил уже много лет.
Чем занимался он сам все это время, Рагда так и не поняла - когда ему стало получше, он спустился в подвал замка и не выходил оттуда до самого вечера. Спрашивать его Рагда пока что опасалась, вернее, опасалась того, что он ей ответит. Ведь вышел он оттуда словно ожившим, даже не скажешь по нему, что каких-то несколько часов назад ходил, за стену придерживаясь.
Сегодня ежедневную дань привез отец Янки. Смотрел он на Рагду с сочувствием и облегченно улыбнулся, когда она уверила, что с ней все хорошо. Котят обещал привезти завтра же вечером, а вот найдут ли они так быстро краски, сказать не смог. А еще пообещал уговорить торговца тканями, чтобы тот заехал в замок, и Рагда сама выбрала, что ей по душе. Днем-то купец заехать точно не побоится - все же знают, что при солнечном свете кровососы на людей не нападают.
Когда Рагда с князем поднялись в зал, настроение у нее было чудесное. Она стала накрывать на стол, напевая незатейливую песенку, и вдруг заметила, что князь крутит в руках кубок. С вином. Как вчера.
Он заметил ее взгляд и мягко улыбнулся:
- Не бойся, Рагда. Я всего лишь хочу немного поговорить. И так мне будет проще понять твои ответы.
- Точнее, понять, не лгу ли я?!
Радужное настроение лопнуло, как переливавшийся всеми красками мыльный пузырь.
- Не обижайся, пожалуйста. Мне так действительно проще. Думаю, когда-нибудь ты поймешь, что в этом, - князь чуть приподнял кубок, - есть и хорошее.
- Ну и о чем ты хочешь узнать? - спросила Рагда настороженно.
- О ваших обычаях. Что люди делают, если жена не от мужа родит?
Рагда вспыхнула и отвернулась.
- Погоди, Рагда, не злись. Я не хотел тебя обидеть и ни в чем тебя не обвиняю. Расскажи мне, как люди поступают и что считают правильным. Я... я тебе объясню после, договорились?
Договорились?! Будто у нее есть выбор.
- Если у жены что-то до свадьбы было, то... Ну, всякое же бывает. Значит, первый ребенок будет чуть раньше, чем ждали.
Князь покачал головой:
- Я о другом. Если жена не была верна после свадьбы.
- Ну... плохо это. Для всех...
Вспоминались, как назло, только какие-то сплетни. Что их кузнец терпеть не может младшего сына и колотит его почем зря, потому что тот не в него пошел, а в купца, который каждую весну заморские ткани привозит. Что в соседнем селении пьяный пастух едва не убил жену, когда узнал, что она не от него понесла - убить ее не убил, но дитя она потеряла. Что в другом селении плотник вышвырнул на мороз ребенка, когда узнал, что отец ему вовсе не он - хорошо, что соседи добрые попались, подобрали мальчишку, отвезли потом к своей родне в город. Ну что из этого расскажешь? И как?..
- Я понял, - поморщился князь. - Приблизительно этого я и ожидал. Но вчера мне подумалось, может люди и вправду гораздо мягче ко всему этому относятся. Ан нет... - он покрутил кубок в руках, то ли лаская металл, то ли подбирая слова. - Убить или вышвырнуть на мороз детеныша - человеческого или звериного, это недостойно, стыдно. Но и растить в своем замке чужого, зная, что жена лгала, тоже не верно. Ты говорила, что люди считают, будто мы убиваем своих детей, если вдруг родится девочка. Это ложь. Боги сделали нас такими, какие мы есть, только с одной целью - чтобы мы могли защитить эти земли. Защита - удел мужчин, поэтому от меня ты сможешь родить только мальчика. Так уж решили боги. Если жена князя разродится девочкой, значит ребенок не от него. И я слышал только об одном таком случае. Первая жена моего прадеда не поверила, что он догадается, понадеялась обмануть - деревенский кузнец тоже был темноволос и черноглаз, человек бы подмены не заметил. Но замок все чувствовал. Родилась девочка, и жена прадеда не смогла солгать в мыслях о том, кто настоящий отец. Прадед отвез девочку к родителям жены, думал, они воспитают ее, полюбят. Но они убили ребенка - побоялись сплетен. Выходит, сплетни и поползли, но не о неверности жены, а о том, кто убийца.
Рагда поежилась:
- А с женщиной той что стало?
- Она снова не поверила в слова прадеда, что все обряды надо соблюдать точно и не пропуская ни дня, поэтому и сгорела от лихорадки. Так что весь наш род пошел от второй жены прадеда, Фрасты. Четырех сыновей она ему родила и прожила до глубокой старости. Сильная была женщина, с характером. Прадед ее издалека привез, чтобы не было у нее никого в ближайших селениях. Отец рассказывал, что она и говорила иначе, чем тут принято. В самом начале люди над ее речью подшучивали, а потом она и сама не захотела с ними разговоры водить. Или, как она это называла, "лясы точить".
- Звучит забавно, - Рагда попыталась улыбнуться.
- Да, забавно.
Фраста. Красивое имя для девочки. Жаль, что она уже никогда не сможет дать это имя своему ребенку. И странно, что она до сих пор так ни разу и не слышала имени князя. Князь и есть князь. Молодой. Безымянный. Еще могли кровососом обозвать, если злились.
- Фраст, - прервал ее мысли князь. - Отец назвал меня в ее честь.
Рагда удивленно моргнула - выходит, прав был князь, есть и что-то хорошее в том, что твои мысли - как на ладони. Не нужно мучиться и подбирать слова, все понятно и так.
Фраст молча улыбнулся и отпил из своего кубка.
Отец Янки слово сдержал: привез и котят, и торговца тканями, и даже немного красок, чтобы стол и скамьи по-людски расписать. Торговец в замок заходить отказался наотрез - только во дворе и при солнечном свете согласился свои ткани показывать. Но цену не заламывал, и ткани у него были такие, что глаза разбегались, так что Рагда купила у него гораздо больше, чем собиралась вначале - кто знает, когда еще торговец сюда приехать сподобится.
Котята не решались отходить от Рагды и на пару шагов, но она была уверена - это место для них слишком чужое и слишком непривычное только поначалу. А вот для самой Рагды замок с появлением котят сразу стал уютнее и теплее. Правильно говорят старики: построили новый дом - пустите в него кошку, чтобы дух в доме стал жилой. Живой. Домашний.
Когда князь сел вечером за стол и потянулся к еще тепловатому караваю белого хлеба, что привезли из селения, он вдруг замер и взглянул вниз. Рагда и не думала, что князь может выглядеть таким изумленным. Она встала посмотреть, что же это его там так удивило, и тихо охнула - надо было все же сказать про котят. Самый любопытный и смелый котенок из выводка решил разобраться первым, кто это тут появился. Дымчато-серый, без единого пятнышка, горластый и упрямый, он с первых же часов стал любимцем Рагды. А теперь карабкался вверх по штанине князя и громко пыхтел от натуги.
- Я назвала его Дымк, потому что шерстка такая, - пояснила Рагда извиняющимся тоном. - Надо было предупредить тебя, что они устроились под лавкой, но...
Дымк вскарабкался князю на колени, деловито их обнюхал и тут же направился дальше - наверх, по рубашке. Фраст озадаченно наблюдал за происходящим, но избавляться от котенка не спешил. Дымк добрался до его плеча, потоптался там немного, лег, уцепившись коготками за рубашку и замурлыкал ему прямо в ухо, громко и довольно. Фраст поморщился и пересадил котенка себе на колени, тот было собрался снова карабкаться на плечо, но Фраст тихо шикнул и котенок неожиданно смирно решил согласиться на теплое место на коленях князя.
После ужина князь позвал Рагду к себе в комнаты. Идти туда было боязно. Рагда и сама не знала, что именно страшится там увидеть - старый ли гроб, скелеты ли, фляжки ли с кровью...
Скелетов и гробов там не оказалось, а вместо фляжек было несколько пузатых колб из толстого стекла. То, что в этих самых колбах именно кровь, Рагда поняла сразу. Почувствовала.
Может, князь ловит каких-то разбойников, собирает их кровь и пьет постепенно? Но почему же она не портится? И зачем тогда князь каждый день спускается в подвал? Стены и двери там толстые, кричи - не услышат...
Фраст заметил, куда она так напряженно уставилась, и мягко улыбнулся:
- Я потом обьясню тебе про склянки, Рагда. Сейчас еще рано. Ты не все поймешь. Но не бойся. Пожалуйста.
Рагда кивнула. Хочет обьяснить потом? Но зачем тогда позвал сюда сейчас? Что затеял? Эх, вот если можно было бы выпить какого-нибудь вина и услышать мысли князя...
- Я думаю, будет лучше, если я отдам это тебе, - князь протянул Рагде резную деревянную шкатулку, непривычно неяркую, не расписную. - Она принадлежала моей матери, но многое тут еще от прабабки, от Фрасты. Наверняка тебе что-то из этих украшений понравится. Браслет - другое дело, его в первый день отдать надо. Неправильно, что все это у меня мертвым грузом лежит. Камни и металл должны чувствовать человеческое тепло и делиться с человеком своей силой, иначе сами уснут, зачахнут от бездействия.
Рагда открыла шкатулку. Сережки, бусы, браслеты. Чуть потускневшие от времени, но если их начистить как следует, засияют как новенькие, даже лучше - такую тонкую работу на ярмарке и не сыщешь... Хотя нет, привозили пару раз купцы очень красивые украшения, но такие даже отец Янки купить не мог - слишком дорого.
Она вздохнула - эх, показаться бы во всем этом перед селянами. Особенно перед Прохтом с Янкой.
- Не нравятся? - удивился князь.
- Нравятся, но... все это важно, только если есть перед кем покрасоваться, - Рагда смутилась и поспешно добавила: - то есть, не только перед тобой, но и перед остальными. И будь я женой обычного человека, пошла бы веселиться на Праздник Урожая - он ведь через пару дней уже. А так...
- А что нам мешает поехать на этот праздник?
Фраст широко улыбнулся, и Рагда на какой-то момент почувствовала себя ребенком, которому отец привез с ярмарки яркий леденец.
Уже в своей комнате она задумалась, как это - быть на Празднике Урожая и ничего не съесть? Там же поросенка в меду зажарят, пирогов напекут с яблоками и бобами, конфет из сушеных ягод наготовят... Неужели Фраст там так ничего и не попробует? Неужели он весь праздник только и будет, что наблюдать, как другие лакомятся? И ведь не убедишь его поступить иначе.
Уснула Рагда только когда решила, что они пробудут на празднике не до конца, всего несколько часов - чтобы повеселиться, себя показать и на других посмотреть. Все равно самое интересное бывает в начале.
На следующий день небо заволокло тучами и зарядил дождь. Он то утихал немного, то начинал хлестать землю с новой силой, но не прекращался ни на минуту. Сколько Рагда себя помнила, перед Праздником Урожая всегда так и было - становилось холодно и промозгло, совсем как поздней осенью, но в день праздника тучи убегали прочь, умытое небо сияло лазурью, а солнце давало земле последнее тепло, уже не жарко-летнее, но еще согревающее и зовущее радоваться тому, что подарила земля этой осенью. А пока оставалось только предвкушать веселье на празднике и потихоньку расписывать скамью яркими красками.
Тревожило Рагду сейчас только одно - пропал Дымк. Как сквозь землю провалился. Нашелся котенок там, где она и не додумалась бы его искать - на плече у князя, обессиленного и вялого, как всегда до обеда. Дымк довольно щурился и дремал, иногда просыпаясь ненадолго, чтобы тихо и лениво помурлыкать о чем-то своем, кошачьем. Фраст делал вид, что так и должно быть - словно котята стали такой же частью замка и его жизни, как вороны. Той самой частью, которой прежде не хватало замку, чтобы стать уютным и обжитым.
Он сказал, что на праздник они поедут на его лошади - двоих она повезет с легкостью, да и удобнее это, чем повозкой править. Рагда тут же согласилась. Сама она ездила верхом лишь однажды, еще ребенком - отец тогда вел старую и смирную кобылу под уздцы, кобыла шла медленно и спокойно, а Рагде было и страшно, и весело одновременно.
Праздник был уже в разгаре. Староста поджидал их и помог спешиться, но Рагда почувствовала - им не рады. Вернее, не рады приезду князя. Горели вечерние костры, смеялись люди, но праздник этот был не для князя, а значит уже и не для нее. Она расстроенно вздохнула: наверняка многие только и ждут, пока князь уедет, а пока тихо судачат, что за нехорошее дело он затеял, раз приехал в селение ни с того, ни с сего.
Староста повел их к своему столу, что стоял немного в стороне от остальных, и Рагде стало совсем тоскливо - прежде староста праздновал вместе со всеми, а этот стол сделали специально для князя, чтобы не мешал людям радоваться. Эх, зря она предупредила вчера, что они приедут на праздник. Но не предупредила бы - переполошились бы все, перепугались, все веселье было бы испорчено вовсе.
Фраст принял у старосты кубок с молодым вином, а она стала выглядывать в толпе сестер и подруг. Хотелось еще попасться на глаза Прохту, да и Янке тоже, но главное - поговорить с родными, сказать им, что все у нее хорошо.
- Ты бы пошла к своим, Рагда, повеселилась, пока мы со старостой беседуем.
Фраст кивнул ей с улыбкой, и Рагда поспешила уйти до того, как староста вставит слово. Хотелось бы верить, что и ее мысленное "спасибо" Фраст услышал.
Рагда направилась к самому большому костру, вокруг которого водили хоровод, и угадала - сестры были там. Они втянули Рагду в круг, затормошили и засыпали вопросами наперебой, так, что даже сами с шага сбивались. Что-то Рагда рассказывала как есть, от каких-то вопросов отшучивалась, спрашивала сама о тех новостях, про которые других спрашивать не хотела. Прохт отпразднует свадьбу с Янкой уже через дюжину дней, а вот Хтанка на своей уже отплясала - на следующий день после княжеских смотрин сватался к ней сын гончара из соседнего селения, спешил со свадьбой, словно боялся, что отнимет кто Хтанку. Сестры рассказывали и о других, но Рагда слушала уже вполуха. Выходит, правду сказал Фраст. Нет, Рагда сразу ему поверила, но теперь эта правда стала как-то весомее, протяни руку и пощупаешь. А сестры уже спешили отвести ее к столу - увидели, что мать тоже заглянула на праздник, но наверняка ненадолго, раз отец дома один с младшими детьми остался. Мать ничего не сказала Рагде о князе, ничего не спросила, но Рагда почувствовала - она успокоилась за нее, не волнуется так сильно, как прежде. От этого стало спокойней и самой Рагде. Что за нее волноваться, если жива и здорова, улыбается, раскрасневшись после хоровода, и смеется весело да задорно? И серьги с бусами мать наверняка заметила, сложно их не увидеть, сестры и вовсе глаз от украшений княжеских оторвать не могли.
Они проводили мать до дому, посидели немного рядом с отцом и вернулись на праздник, ставший за это время еще шумнее. Теперь Рагда сама тянула сестер в хоровод - ну какой праздник без танцев?! А когда уморились и вернулись к столу за сладкими пирожками с яблоками, случилось то, чего Рагда ждала весь вечер - она столкнулась с Прохтом. Вернее, он сам ее окликнул и придержал за руку.
- Здравствуй, Рагда.
Она улыбнулась в ответ на его взгляд, нет, не оценивающий даже, оглядывающий. Все ли в порядке, все ли ладно. Значит, волновался все-таки? Значит, не безразлично ему, что с ней будет? Может и слукавил князь...
- Давай пройдемся немного? У костра сейчас мало кто остался, все пошли молодое вино пробовать - староста новую бочку приказал выкатить, наверняка перед князем хвалится.
Рагда кивнула. Что говорить Прохту, она не знала, поэтому молча смотрела на пляшущие языки пламени и ждала, что же скажет он сам. Странно было сидеть с ним у праздничного костра и не чувствовать больше ни радости, ни волнения от того, что он рядом. Странно и непривычно. Словно был внутри веселый горячий огонь и потух внезапно, а когда именно - она и проглядела.
- Думал, никогда себе не прощу, если кровосос этот тебя убьет, - нарушил наконец молчание Прохт.
Рагда открыла было рот, чтобы сказать в который раз за сегодняшний вечер, что князь ей ничего дурного не сделал, напротив, но Прохт говорил дальше, все тише и сбивчивее.
- Тогда, на смотринах. Отец перед этим со мной говорил. Про дом, про хозяйство. Про то, что нам деньги нужны. Ну и что мне нужно искать невесту, за которой приданое богатое дадут, иначе я ему не сын. Мы ведь тогда по миру пойдем - четверо сестер младших, для них приданое собирать надо. А год был неудачный, одни убытки. Напомнил мне про Янку. И про ее сестру визгливую. Мол, обе они на меня глаз положили, а ни за кем, кроме них, таких денег не дадут. Мол, если Янку князь выберет, чтоб тут же сестру ее сватал. И на смотринах я все за Янку боялся. Заберет ее князь, так на сестре Янкиной жениться придется, а у нее голос, как колеса несмазанные. Да и ты бы осерчала, ведь одно дело, если б я Янку в жены взял, а другое - эту...
Прохт замолчал ненадолго и виновато вздохнул:
- И вот когда князь на вас глядел, я вдруг подумал, что забери он тебя, ты бы на меня из-за Янки и не серчала. И только я подумал это, князь на меня как зыркнет! Словно мысли мои услышал. Перепугался я очень. А уж когда он сказал, что тебя выбирает, мне и вовсе тошно стало - накликал...
Значит, и в этом не слукавил Фраст. Не договорил только. Самую малость. Чтобы не расстраивать еще больше. Не сказал, что Прохт и сам хотел ее князю сбагрить. А вот Прохт лукавил, только все по глазам видно. Не пугал его отец, что знаться с ним перестанет. И ведь знал же Прохт, что она его ложь всегда за версту чуяла, так ведь нет...
Он поежился и продолжил уже более веселым голосом:
- Хорошо, что ты и жива, и здорова. Да и серьги с бусами он тебе подарил красивые. Я такие еще не скоро купить смогу.
- Красивые. А перепугался ты правильно, мысли он слышит. Так что поосторожнее. С ложью.
Рагда развернулась и пошла обратно к столу старосты. Вот и поговорили. Больше не о чем... лясы точить. Фраст уже давно проголодался, да и она устала. Пора домой. Рагда поймала себя на мысли, что впервые подумала о княжеском замке как о своем доме, и невольно улыбнулась.
Ехать ночной дорогой в замок было холодно и зябко, так что Рагда была только рада, когда сидящий сзади Фраст обнял ее покрепче. Так теплее. И надежнее. Какой смысл думать о Прохте, если все сложилось именно так, как есть?
Рагда понимала, что Фраст слышит все эти ее мысли - наверняка вино еще не выветрилось, но это ее не волновало. Слышит? Вот пусть и слушает.
Короткий смешок за спиной подтвердил ее мысли.
Когда приехали в замок, Рагда молча накрыла на стол для Фраста и так же молча села рядом. Ей эта игра в молчанку даже начинала нравиться - потому, что была именно игрой, не было в ней напряженности того молчания, когда сказать нечего или не о чем или когда говорить и вовсе не хочется, зато была забава - услышит или нет. А вдруг не прислушивается? Вдруг он сейчас слышит только треск дров в камине да мурчание пристроившегося у него на плече Дымка?
- Таким, как я, нельзя выбирать пару так, как сделал мой отец, - начал Фраст неожиданно. - Да, это был не столько его выбор, сколько выбор моей матери. Да, им было хорошо вместе. Но я не хотел бы оказаться на месте отца. Поэтому я выбирал жену иначе. Головой, а не сердцем. Понадеявшись на людские же слова: стерпится - слюбится. А когда я увидел тебя сегодня там, на празднике... ты была совсем другой. Ожила словно. И я почувствовал, что на смотринах решил все для себя верно. И не только головой тогда решал, наверное. Разозлился даже, что дело лишь в твоем Прохте, и что стоит нам вернуться, как ты снова погаснешь. Но пока мы ехали обратно, мне показалось, что дело в другом. Что изменилось то, как ты на меня смотришь.
Он покрутил в руках свой кубок, словно не мог решить, отпить ли еще, потом отставил его, ссадил Дымка на пол и притянул Рагду к себе. Губы у него были жесткие, но целовал он куда нежнее, чем Прохт, а после и вовсе стало не до сравнений.
На следующее утро Рагда проснулась одна. Она было подумала, что Фраст встал ни свет ни заря, но оказалось, что он ушел спать к себе. Вернее, закончил сначала какие-то свои дела, а уже потом лег. Она удивилась, но спорить не стала. В одной кровати было бы правильнее. Но раз ему так неймется уходить среди ночи, пусть идет. Главное, что вечер проходит так, как у молодых и должно быть. А там, глядишь, и ребеночек будет - не так тихо в замке станет, не так одиноко без родни.
Тем более, не единственное это в ее жизни, что не по-людски выходит. Кто бы ей позволил на лошади ездить, будь она мужней женой обычного человека? Не должно девице на лошадях скакать, не женское это дело... А Фраст сам предложил научить - запомнил, о чем она думала, когда на Праздник Урожая ехали. Так что теперь перед ужином они объезжали земли вокруг замка, и Рагда с каждым днем держалась в седле все увереннее.
Гроза в ту ночь разразилась страшная. Рагда проснулась от грома, выглянула в окно и тут же зажмурилась, такой яркой была молния. Грозы Рагда боялась с детства, вот и сейчас не знала, куда спрятаться от грохота и вспышек. Дома можно было обняться с младшими и бояться грозы вместе - не так страшно. А тут?
Она вздрогнула от очередной вспышки, решительно встала и отправилась в спальню Фраста. Ночевать он может, где хочет, но когда за окнами творится такое, он должен быть с ней.
Сквозь приоткрытую дверь пробивался свет - Фраст еще не погасил свечи. Рагда толкнула дверь и замерла на пороге. Ей захотелось зажмуриться и убежать, сделать вид, словно она ничего и не видела, но ноги словно приросли к полу.
Широкая чаша из черненого серебра стояла прямо на кровати и медленно наполнялась кровью, текущей тонкой струйкой из ранки на предплечье. Рагда, как завороженная, смотрела на эту ранку на руке Фраста и не знала, что и думать.
- Заходи. Не стой на пороге - сквозняком прохватит, - сказал Фраст, не поднимая головы. Он сжал руку в кулак, и струйка побежала быстрее.
Рагда вошла в комнату и осторожно прикрыла за собой дверь.
- Думал, объясню тебе все позже. Но раз так вышло - поговорим сейчас. Садись, холодно же на полу босиком стоять, - он кивнул на вторую половину кровати и впился губами в ранку на руке, отчего Рагда поежилась:
- Выходит, ты пьешь собственную кровь? Чтобы не мучить других? И поэтому ты по утрам такой уставший?
Князь удивленно уставился на Рагду, потом коротко рассмеялся, но тут же снова посерьезнел:
- Да не пью я ничьей крови. Россказни это. То, что может отпугнуть незадачливых разбойников, если те соберутся в наши земли. Боги дали нам силу быстро заживлять собственные раны. Это ведь только люди залечивают их травами. Звери разумнее, поэтому и раны у них заживают быстрее. Нам ближе звериная мудрость - ранку лучше зализать, тогда и кровь быстрее перестанет идти, и заживет все скорее. К утру на руке не останется даже следа. А делать надрез лучше серебряным ножом - так и кровь чище льется. Кровь - дань замку. Боги создали нас для защиты этих земель, но силы свои мы черпаем из сил замка. Это все, - он обвел глазами каменные своды комнаты, - живое.
Он взял чашу, прошептал над ней то ли молитву, то ли заклинание и повернулся к стене в изголовье кровати. Стена была украшена затейливой резьбой, особенно изящным, словно и вправду живым, был один каменный цветок, похожий на нераспустившийся тюльпан. Фраст капнул на цветок немного крови, и каменный бутон раскрылся, застыв красивее прежнего. Князь медленно вливал в него кровь из чаши, которая была в несколько раз больше цветка.
Рагда не выдержала и привстала на кровати, чтобы заглянуть внутрь бутона - цветок впитывал в себя кровь, которая исчезала, едва коснувшись его каменных лепестков. Она наблюдала, как завороженная.
- Замку нужна часть нашей жизненной силы, чтобы продолжить свою жизнь, чтобы расти, а не усыхать. Если замок жив, он защитит нас от напастей. Но кровь обычных людей замку не в прок, кровь животных - тем более. Если же со мной что-то случится, давай цветку каждую ночь по половине склянки. Должно хватить на много дней. И ни в коем случае не сдавай замок. Он выстоит, сможет. Не бойся и верь ему, - Фраст улыбнулся и погладил каменную лозу. - Если замок получает достаточно дани, стены его крепнут, появляются новые башни, которые называют по имени князя, вскормившего их. Вот, северная башня - от моего прадеда, поэтому и зовется башней Храта. Южная названа в честь его отца, Брена. Та, что над входом в замок нависает - в честь его младшего сына, Мрина. Прабабка моя, Фраста, любила его больше других сыновей - он поздно родился, она уже и не думала, что подарит прадеду еще одного сына... Но если нет наследника, то рано или поздно замок остается без хозяина и жизнь в нем должен поддерживать другой князь, так уж заведено. Поэтому мой отец и живет не здесь - он не мог оставить тот замок усыхать и рассыпаться в прах.
Рагда потрясенно кивала. То, что рассказывал Фраст, больше походило на сказку, но сказку совсем не страшную, ведь ей, Рагде, ничего не угрожает. И почему он так долго тянул с этим разговором? Зачем?
- Ты должна пить отвары из трав, чтобы зачать от меня ребенка, без этого ничего не выйдет, а чтобы выносить - особые настойки. Пить их надо каждый день и по определенному числу капель, иначе все усилия бесполезны, - продолжал Фраст. - Мы созданы для того, чтобы давать жизнь замку, и с самого нашего рождения, с самого первого часа на этом свете мы принадлежим ему. Как только в тебе появится новая жизнь, на моей каменной лозе возникнет новая завязь - бутон для моего сына. А это значит, что когда пройдет треть срока, все оставшееся время до рождения сына ты должна будешь давать замку часть своей крови. Бутон будет не больше желудя и крови ему потребуется самую малость - тебя это ослабит, но не сильно, ты справишься... Замок будет признавать твою кровь ровно до того момента, когда перережут живую нить, связывающую тебя с сыном. Как только ребенок увидит свет, я пересажу завязь отдельно от моей лозы, и тогда бутон моего сына раскроется в первый раз.
Рагда потрясенно молчала. Пить отвары и настойки - это не сложно, даже если придется считать капли. Отдавать замку свою кровь, пока носишь под сердцем дитя - страшно, хотя и это можно вынести, но...
- Но ведь это значит, что как только ребенок родится, он должен будет... - Рагда смотрела на князя с возмущением: - Он же маленький, беспомощный и слабый, как же можно требовать от него крови?!
- Если уж мы родились, то отнять у нас жизнь не так-то просто. Если все делать правильно, ребенок родится гораздо сильнее и здоровее, чем любое человеческое дитя, да и поначалу замок не примет от него больше нескольких капель. Рагда, так уж мы созданы, что должны отдавать часть жизненной силы. Если мы будем держать ее в себе, она нас уничтожит, - Фраст усмехнулся, - ты всякий раз удивляешься мысленно, что я так много ем. Мне, и вправду, нужно больше еды, чем обычному человеку. Но через какое-то время после хорошего ужина накопленная сила рвется наружу. Попытаться сдержать ее гораздо тяжелее, чем терпеть голод. Когда стучит в висках, а глаза застилает багровая пелена, ты уже ни о чем и думать не можешь, кроме как о том, чтобы надрезать руку и дать вырваться лишней крови наружу. Поэтому я и не хочу делить праздничный стол с селянами. Я могу не успеть уехать вовремя.
- Я уже заметила, как много в тебе силы и насколько она тебе лишняя. Особенно по утрам, - покачала головой Рагда.
Фраст пожал плечами.
- К этому привыкаешь. И я появился на свет именно для этого. Но людям о том знать не следует. Не следует знать, в чем наша слабость и в чем слабость замка.
Рагда видела, что он говорит уже через силу. И не мудрено - столько крови потерять. Ему бы поспать сейчас, отдохнуть. И ей тоже. Утром будет легче принять то, какая судьба выпала ее еще не рожденному и даже не зачатому сыну. Или придумать, как убедить Фраста, что эта дань не так уж и нужна.
- Я привыкну. А сейчас давай спать. Только я отсюда никуда не пойду - мне в грозу одной страшно.
Фраст слегка усмехнулся в ответ.
На следующий день Рагда долго прикидывала, как бы спросить о том, что ее волновало, но когда дело дошло до разговора, все задумки начисто вылетели у нее из головы.
- Скажи, что ты делаешь целыми днями в подвале? И зачем тебе тогда все эти склянки с кровью? Зачем запасать то, что есть у тебя всегда? - выпалила она одним махом.
- А если меня не станет? У замка должно быть время, чтобы дожить до той ночи, когда другой князь возьмет на себя заботу о нем. Я добавляю в кровь особые травы, они позволяют сохранить ее свежей надолго.
- А подвал? - переспросила Рагда недоверчиво.
Фраст в ответ пожал плечами:
- Я рожден не только для того, чтобы кормить замок. Если на эти земли нападут, я должен дать отпор. Мне нужно тренироваться и в воинском искусстве, и в искусстве магии боя, а для этого требуется много места, где нет солнца - солнце и луна усиливают магию, слишком легко ненароком разбудить стихии. В подвале - два больших зала. Один пустой - для тренировок. Во втором хранятся зерно, мука и прочие запасы на черный день. Думаю, тебе лучше посмотреть на все это. Мало ли что.
В подвале все было именно так, как описывал Фраст. Ничего подозрительного или непонятного. Кроме одной двери в самом углу пустого зала. Рагда собиралась было спросить у князя, что там такое, но он сам повел ее к ней:
- А тут даже не склад, а... Вернее склад, но для замка. Камни, песок, глина - все, что нужно для того, чтобы строить. Если замок растет, ему нужно откуда-то черпать и все это. Замки и сами могут призвать все нужное из недр земли, но для этого им требуется гораздо больше сил. Столько, сколько я дать не могу.
- А какая башня выросла при тебе?
Фраст смутился.
- Никакой. Для появления новой башни нужно двое взрослых князей, чтобы один поддерживал жизнь в основной жиле замка, а второй питал свой цветок, посаженный немного в стороне. Сначала я был слишком маленьким, чтобы моих сил хватило для роста новой башни. А потом, когда мне уже было двенадцать, отец должен был взять на себя еще один замок, и мне пришлось полностью перенять заботу об этом - поить тот самый цветок, что в моей спальне. Мой бутон так и останется бутоном - дать жизнь двум цветкам я не могу, хоть и пытался когда-то... Так что если при мне какая-то башня и вырастет, то это будет башня моего сына.
Рагда вздохнула. Двенадцать лет. Совсем мальчишка ведь. И если каждую ночь столько крови терять, то тут вообще ни на что сил не хватит. Но ведь это гораздо лучше, чем если бы он всю жизнь пил кровь других людей.
Фраст истолковал ее вздох по-своему и помрачнел:
- Пойдем наверх, что ли. Не так уж и много тут тайн.
- Пойдем, - Рагда попыталась улыбнуться. - А насчет сына...
Рагда запнулась, подбирая слова, заметила, что Фраст весь напрягся, и закончила, уже не стараясь говорить осторожно:
- Послушай, ведь если бы у тебя был брат, то вы бы заботились о замке вдвоем, так?
Фраст хмуро кивнул.
- И если бы вы заботились о нем вдвоем, то каждый из вас давал бы меньше крови, но замку все равно хватало бы?
- Верно.
- Тогда все не так страшно, - облегченно вздохнула Рагда. - Выходит, твоя прабабка была еще умнее, чем я думала.
Фраст удивленно моргнул, посмотрел на нее ошарашенно и расхохотался:
- Мне очень нравится твой вывод. Когда будешь готова - скажи, я сделаю нужный отвар. Его все равно надо не один день пить, чтобы он действовать начал.
После ужина он собрался было свернуть в комнату Рагды, но Рагда потянула его в другую сторону:
- Ну уж нет. Я не хочу, чтобы ты все время сбегал от меня посреди ночи, словно тать какой-то. Да и лучше будет, если я рядом побуду, пока ты с замком... силой делиться станешь. Быстрее привыкну.
Фраст удивился, но спорить не стал.
На этот раз Рагда спала чутко и тут же проснулась, стоило Фрасту встать с кровати. Рагда наблюдала, как он достал серебряную чашу и поставил ее на кровать, как надрезал руку и как из ранки закапала кровь. Наконец чаша наполнилась, и Фраст припал к ранке губами, зализывая ее, заживляя. Он шептал свою молитву над чашей, а Рагда смотрела на его резко очерченные скулы и чувствовала - ей его не переубедить, он слишком верит в необходимость этой жертвы. Как верил и его отец, князь Френ - видела она его лишь однажды, удивилась тому, что он вовсе не старый по людским меркам. И тому, что новую жену он себе так и не взял - выходит, крепко любил мать Фраста.
Каменный цветок раскрылся от первых капель крови и застыл, ожидая положенную ему дань. И вот кровь полилась из чаши в бутон. Несколько долгих мгновений, и все закончилось. Фраст сполоснул чашу и лег обратно в кровать, прикрывая глаза, как показалось Рагде, уже не потому, что настало время спать, а потому, что сил для бодрствования осталось слишком мало. Рагда обняла его и сказала едва слышно:
- Давай начнем с отваром завтра. Не будем откладывать.
Фраст решил ответить не словами - его усталость Рагда явно переоценила.
Он согласился отпускать ее иногда одну к родным, но первая же поездка сложилась не так, как Рагда надеялась. Не успела она выехать со двора замка, как прибежал запыхавшийся сын мельника. Говорил он сбивчиво и путано, боялся заходить во двор, но главное из его слов она поняла: мальчишки, которым поручили пасти коней, ушли слишком далеко и увидели, что через реку переправляется войско невиданных размеров. Алхновы.
Река была широкая и бурная, такую вплавь не одолеть, поэтому переправлялись через нее прежде лишь заезжие торговцы, да и то далеко вниз по течению - река там текла медленнее, петляя среди лесов и лугов. Чужие там были места, как и те, что по ту сторону реки - Заречье. И князья там были другие, и порядки. Худшей напастью Заречья были кочевники-алхновы, они не сеяли хлеба и не строили домов, но жгли чужие поля и грабили селения, нападая в сумерках или ночью, когда честной люд уже спит. Торговцы боялись алхновов до дрожи, особенно их луков, что выпускали стрелу за стрелой.
Никогда прежде не переправлялись алхновы через реку - то ли воды боялись, то ли славы местных князей... Но прежде и войско их было невелико, не то что теперь.
Мальчишки видели, как над другим берегом поднимался дым. Оттуда, где по словам торговцев было ближайшее селение заречных. Войско через реку переправлялось медленно и осторожно, слишком тяжело груженые были повозки с награбленным добром. Сюда они доберутся не раньше полудня, но что могут дать несколько часов...
Говорили, что когда-то князья справлялись с любым врагом, на людские земли ступившим, но что две дюжины воинов могут против огромного войска? И что могут те, кто и меча-то раньше в руках не держал? Пойти на алхновов с топорами и вилами? Так алхновы стрелами всех положат, едва подъехав. Сдаться? Живых алхновы не оставляли.
Фраст уже не спал, и стоило ей только войти в спальню, спросил удивленно:
- Что-то ты рано. Обидел кто? У тебя лицо такое - вот-вот расплачешься.
Он сел на кровати и притянул Рагду к себе, утешая, но она отстранилась:
- Алхновы напали! И ведь пока солнце на закат не пойдет, ты с другими князьями им отпор дать сможешь...
Лицо Фраста отвердело.
- Успокойся, Рагда. Замок жив, он защитит людей... - он глубоко вздохнул и продолжил более жестко: - Ты сейчас отправишься в селение. Скажешь людям, чтобы спешили в замок, но брали с собой только самое ценное. А я пошлю воронов предупредить других князей. И постараюсь остановить то войско. Будем надеяться, что время у нас есть.
- Фраст, но алхновы слишком близко и их очень много! Что можешь ты один против них?..
- Справлюсь. Ни я, ни другие князья не можем отступить и спрятаться в замке, отдавая земли на разграбление. Не для этого дали нам боги силу и власть. Поспеши в селение и предупреди селян.
Рагда порывисто поцеловала его и выскочила за дверь. Разреветься со страха у него на глазах очень не хотелось.
Селяне собирались слишком медленно, кто-то и вовсе боялся отправляться в замок, кто-то хотел увезти с собой весь скарб. Время шло, кочевники уже вскоре могли напасть, и Рагда не выдержала - потребовала, чтобы все, кто хочет спастись, следовали за ней в замок. И люди подчинились.
Алхновы показались из-за леса, когда до замка было рукой подать. Селяне кинулись со всех ног к спасительным воротам, но скакуны алхновов были быстрее - еще немного и настигли бы, если б навстречу войску не выехал Фраст. Рагда не поняла, что именно он сделал, но выпущенные алхновами стрелы не долетели до людей, сгорели зеленым пламенем прямо в воздухе. Рагда было обрадовалась, но тут же испугалась пуще прежнего - войско разделилось, чтобы не дать Фрасту испепелить пущенные одновременно с разных сторон стрелы. Князь медленно отступал, прикрывая людей. Слишком медленно. Остановить алхновов в одиночку было ему не под силу, хоть и приближаться к нему алхновы не риссковали. Одни кочевники выпускали стрелу за стрелой, другие пытались обойти Фраста со спины, взять в кольцо. И им это удалось.
Рагда от отчаяния едва не кинулась обратно из замка, когда поняла, что задумали алхновы. Но что она может против воинов? Ничего... Она прислонилась к стене и на пару мгновений прикрыла глаза. Замок чувствовал то же, что и она - камни дрожали от ненависти к напавшим, рвались в бой, но понимали - они тут бессильны, князя им не защитить.
Отблески зеленого пламени прекратились. Замок замер. Кочевники вновь вскинули луки - тем, кто не успел укрыться в замке, уже не спастись.