Была четверть седьмого, и оркестр университета решил объявить перерыв. Точнее сказать, решение это было принято дирижёром, в прошлом - скрипачом, уставшим до бесконечности повторять один и тот же отрывок.
Отрывок этот сам по себе не представлял особой трудности, но флейтистка, игравшая соло, всё никак не могла войти в такт. Дирижёр мог бы сказать что-нибудь ядовитое в её адрес, если бы исполняемая музыка была хорошо известной, однако в этом случае ему пришлось прикусить язык, - музыка была его собственной. Неумение флейтистки бросало тень неполноценности и на него, и он не знал конкретно, как к этому подступиться.
Он был молод и только начинал свою композиторскую деятельность. Денег, чтобы заплатить за запись своей музыки, он не имел, хотя и нуждался в ней позарез. Поэтому он попытался собрать всех знакомых друзей и коллег-музыкантов, пообещав им пиццу за это одолжение. Пицца только что прибыла и ожидала голодную толпу с терпением, присущим только пиццам.
Пока музыканты ели, пили и вели разговоры друг с другом, дирижёр попытался разыскать среди них злополучную флейтистку. Ему хотелось не критиковать её, а просто спросить: в самом ли деле пьеса была такой сложной, что даже студент последнего курса не мог верно вычислить ритм?
Вскоре флейтистка, всё ещё жуя корочку пиццы и нервно посматривая в сторону приближающегося дирижёра, была обнаружена сидящей на дальнем углу зелёного дивана. По положению её тела можно было понять, что ей было ужасно неловко в этой ситуации. Он почувствовал это, и тут же принял решение быть милым и дружелюбным.
Вооружившись начальной улыбкой на лице, он уже готов был начать разговор, как вдруг его действия были прерваны появлением его профессора-скрипача, который пришёл посмотреть, как идут дела у его амбициозного протеже.
Студенты обступили профессора с расспросами и комментариями о том, как им понравился его сольный концерт на прошлой неделе. Весенний семестр подходил к концу, и их обиды и мелкое недовольство начинали оттаивать. Старый профессор разговаривал со своими учениками и пытался ответить на все их вопросы. Когда он встретился глазами с молодым дирижёром, он не смог сдержать улыбки.
Столько лет он чувствовал, что силы покидают его, делая его руки деревянными, а дух усталым. Глубоко в сердце у него были страшные сомнения по поводу своего жизненного выбора. Он мог бы быть доктором...он мог бы присоединиться к Отряду Мира... Вместо этого, единственная его страсть - музыка - предавала его.
Но сейчас, смотря на своих молодых студентов и, особенно, дирижёра, он чувствовал, что всё было именно так, как должно было быть. Существовало много хороших музыкантов, которым он помог найти себя, и это наполнило его сердце невыразимой радостью. Он осознавал присутствие чего-то странного в эту минуту. Это было примирение с кругами жизни.