Аннотация: "Похищенное Волшебство" - моя первая повесть в стиле фэнтези, состоит из двух частей: "В мире Эверика" и "В мире Элаиса". Выношу на ваш суд первую часть, вторая ещё пишется.
Похищенное Волшебство
Часть первая
В мире Эверика
Глава 1. Том
День у Тома был не из удачных.
Неприятности сыпались одна за другой, устрашающе, как снежная лавина в горах. Такое сравнение пришло мальчику в голову где-то в середине этого тяжёлого дня - недавно он прочёл об умопомрачительных приключениях научной экспедиции в горах Тибета и теперь мерил жизнь высокими категориями книжных героев. Главное, начиналось-то всё вовсе неплохо, утро обещало приятные сюрпризы, и предвкушение заслуженного успеха ласкало воображение.
Вчера вечером бабушка помогала ему готовиться к контрольной по математике. Не то чтобы восьмилетний парнишка не мог сам разобраться в задачках, просто с бабушкой выходило интересней. Они не решали примеры, а играли: тот, кто выполняет задание первым, получает призовое очко, счёт ведётся до пятидесяти баллов. Победителю вручается награда - торт, собственноручно испечённый побеждённым. Том готовить не любил, потому победа ему требовалась во что бы то ни стало. Игра становилась всё более напряжённой, бабушка серьёзно опережала Тома, а чем сильнее мальчик торопился, тем лишь больше допускал ошибок в расчётах.
- Как у тебя так получается, ба? - ворчал в очередной раз обыгранный Том.
- Я тебе уже рассказывала притчу о портнихе и чертёнке?
- Да, только причём тут это?
-А притом, что ты суетишься, пытаешься сократить путь, вместо того, чтобы каждый раз переписывать пример заново, ты прыгаешь через "ступеньки" и, естественно, ошибаешься по дороге. Вылитый чертёнок, который ленился вдевать нитку в иголку и отмотал сразу всю катушку. А вот я как портниха: тщательно записываю каждую строчку на листе, словно ровненькие стежки кладу, никуда не тороплюсь, действую аккуратно. Приходит время, заканчивается "небольшой кусочек нитки" - терпеливо меняю её. И вот результат: ты спешишь и путаешься, а я спокойно решаю и получаю правильный ответ. Чертёнок запутался в своей длиннющей нитке, а портниха, тем временем, уже заканчивала работу, - объясняла бабушка.
- Ладно, я не стану "перепрыгивать", я буду внимателен, - пообещал Том.
В самом конце состязания ему удалось-таки опередить бабушку! Тогда она пошла на кухню, хлопнула три раза в ладоши и вернулась обратно уже вместе с тортом, который она втайне от внука приготовила, конечно же, заранее, но Том был уверен, что бабушка - добрая и всемогущая волшебница, и вряд ли кто-либо смог бы его переубедить.
Всю ночь Тому снились задачи по математике, сложные, даже неразрешимые, но он с лёгкостью их "щёлкал", прямо как орешки.
Утром они с бабушкой пили чай и ели вишнёвый торт - вчерашний выигрыш мальчика.
- Ты молодец, замечательно позанимался, - хвалила бабушка внука. - Уверена - хорошая отметка по математике уже у тебя в кармане.
В общем, всё к тому и шло, но непредвиденные обстоятельства подстерегали юного школьника прямо во дворе их дома.
Кевин - парень на два класса старше Тома - и его неизменные приятели испытывали панцирь улитки на прочность: вожак приволок деревянную дощечку и взгромоздил её на улитку. Ноша оказалась лёгкой и вреда панцирю не причинила, однако "испытатели" на этом не остановились - в ход пошли тяжёлые камни: по одному добавляя их к куче на дощечке, мальчишки затем проверяли, жива ли ещё улитка. Один из друзей Кевина наткнулся на обломок кирпича и теперь тащил его прямо к бедному животному. Именно в этот момент Том вышел из подъезда.
Наш герой не любил Кевина, ещё меньше он любил его компанию. Кевин всегда задирался, о его грубых выходках к школе ходили легенды. Сам Том никогда раньше не сталкивался с хулиганом, но не раз наблюдал, как нагло ведёт себя старшеклассник с младшими ребятами. "Интересно, - подумал Том, заметив гогочущую толпу, - что там делает Кевин, и почему он не торопится в школу? А через десять минут уже урок начнётся...."
Конечно, мальчик прекрасно понимал, что лучше бы ему не совать нос не в свои дела, а побыстрее двигаться прямиком в школу, опоздать сегодня никак нельзя, ведь как раз первым уроком - контрольная по математике. Но любопытство затмило разум, и Том свернул в сторону склонившихся над чем-то и оживлённо это "что-то" обсуждающих мальчишек.
Подойдя совсем близко, Том, наконец, тоже разглядел маленькую улитку под грудой камней, а ещё он увидел Бена с большущим кирпичом в руках.
- Эй, вы чего?! Ей же больно! - воскликнул Том.
Все обернулись на голос.
- Иди, куда шёл, и не мешай работать, малявка, если не хочешь, чтобы и тебе стало больно! Мы это в миг организуем - только попроси, - прищурился Кевин. Дружки согласно засмеялись.
Тому улитки не нравились - они были слизистыми и противными, но это же не означало, что над ними можно издеваться. Мальчишки уже отвернулись, потеряв к нему всякий интерес, и вновь занялись улиткой, но "малявка" и не думал сдаваться. Отойдя на пару шагов назад, чтобы освободить место для разгона, он подобрал с земли попавшуюся под руку ветку. Ветка оказалась удачной - тоненькая, легко гнулась, но не ломалась. Орудуя ею как хлыстом, маленький защитник помчался на ватагу мальчишек. Основным преимуществом, конечно, стала неожиданность, с которой он обрушился на кевинскую группу. Оттолкнув толстого забияку в сторону и оказавшись в центре круга, где мучилась улитка, Том ногой снёс дощечку с камнями, быстро нагнулся, преодолевая отвращение, схватил почти раздавленную улитку левой рукой, а правой с зажатой в ней веткой-кнутом сильно хлестнул по ногам Кевина, тот взвизгнул от боли и отскочил в сторону. Том же выпрямился и пустился бежать прочь вместе с полуживым "трофеем".
Всё произошло очень быстро, такого поворота событий не ожидали ни Кевин с товарищами, ни Том, который сам удивлялся собственному поступку не меньше, чем другие участники действа. Долго размышлять, впрочем, не приходилось. Отбежав подальше, Том поискал взглядом, куда бы спрятать улитку. Хотел сначала сразу бросить её в траву газона, но пожалел. Надо найти спокойное место, где бы на неё никто не наступил, и Кевину не удалось бы её отыскать. Наконец, подвернулась небольшая лужайка на заднем дворе какого-то дома - отдалённый от трассы, тихий закуток. Тут спасённое животное обрело новое пристанище.
Только теперь, выпустив улитку, мальчик рискнул взглянуть на часы. Часы были старые механические, принадлежавшие когда-то его деду, бабушка совсем недавно подарила их внуку на день рождения, и мальчик с тех пор не расставался со "старинными часами", очень дорожа подарком. Сейчас стрелки неумолимо извещали хозяина, что контрольная началась пять минут назад. Бежать до школы, правда, оставалось недалеко, и Том припустил, как угорелый.
Кевин и компания поджидали его прямо у школьных ворот...
В классе Том появился, когда контрольная уже подходила к концу. Выражение лица учительницы ясно говорило: физиономия у нерадивого ученика - в ужасном состоянии. Что и говорить: нос кровоточит, верхняя губа разбита, под глазом - сине-фиолетовая отметина. Пострадавшего тут же отправили в медпункт, где ранки промыли и кое-как лицо в порядок привели, после чего забияку вызвала учительница по математике:
- И с кем ты так подрался? - строго спросила она.
Том молчал, ябедничать не хотелось, не смотря на то, что Кевина он ненавидел сейчас больше, чем когда-либо.
- Вижу, признаваться ты не хочешь, - ледяным тоном констатировала учительница. - Что ж, в таком случае я подумаю, давать ли тебе шанс писать контрольную или сразу поставить "незачёт", - с этими словами она вышла из класса, оставив паренька в самом скверном расположении духа.
Когда он вернулся домой, бабушка только руками развела. За обедом она выслушала печальную историю этого неудачного дня. Больше всего внука огорчала ненаписанная контрольная. Ещё утром бабушка не сомневалась: он получит высокий балл, а вышло иначе... Да разве такое можно было предвидеть?! В любом случае, он не оправдал надежд.
Том рано ушёл в спальню, настроение его застыло на отметке значительно ниже нуля. Переодеваясь, он вдруг обнаружил, что "старинные часы" больше не тикают, видимо, сломались в драке. Ужасно хотелось заплакать, прямо-таки громко зарыдать и даже ногами потопать, но мальчик сдержался - настоящие мужчины так не поступают, да и бабушка не раз твердила, что плачут только слабые люди, не умеющие совладать со своими эмоциями. Том знал, что дедушка был очень сильным человеком, служил в армии, и вряд ли ему понравилось бы узреть своего внука, рыдающим над часами. Вздохнув, Том снял памятный подарок и затолкал поглубже в ящик комода.
Бабушка зашла в комнату, когда он уже лежал в постели. Она села на край кровати, ласково провела рукой по его волосам, убирая со лба непослушные вихры, и заговорила, отлично понимая - глаза внука закрыты, но сон к нему так и не пришёл:
- Ты смелый и добрый человечек, мой дорогой, я горжусь тобой! Тебе сейчас трудно понять, но в доброте таится необыкновенная сила. Сохранить её нелегко, а ты всё же постарайся. Злым и жестоким быть проще, но злоба - всего лишь проявление слабости, как кусок грубой мешковины, за которым люди пытаются скрыть свои страхи, позор, грехи. Вместо благородного рыцарского меча у злых людей - тонюсенькая иголка, они умеют колоть ею очень больно, иногда, к несчастью, смертельно. Только Доброта может стать щитом на пути Зла. Добрый человек обязан противостоять злу, и для того вручены ему судьбой щит и меч. Победа обязательно придёт, просто для этого требуется немало времени, сил, ума и храбрости, а главное - бесконечный запас терпения и сострадания, чтобы полностью искоренить Зло.
Том продолжал лежать неподвижно, почти не дыша, и глаз не открывал. Бабушка взглянула на него и продолжила тихим голосом, успокаивающим и убеждающим.
- Доброта дарована всем от рождения, но не каждому удаётся пронести её сквозь года всей жизни. Расплёскивается она по дороге, расплёскивается, и в конце пути вдруг понимаешь, что разлил её всю, ни капли не сохранилось. Мне бы очень хотелось, Том, чтобы с тобой такого не произошло. Знай, дорогой, добрые люди во сто крат счастливее злых. Любое приятное событие позабавит злого, но лишь на долю секунды, потому что его Зло почти сразу сожрёт радостный момент, оставив пустоту и для него и для тех, кто рядом с ним. А добрый человек впитает крупицы счастья всем существом, умножит во много раз радость и счастье, поделится с окружающими, и, упиваясь живительным светом радости, станет от того ещё счастливее. Береги, внучок, Дар доброты, в нём - истинная сила!
Том слушал, но полностью понять о чём говорила бабушка он тогда не мог, а через полгода уже не хотел...
Глава 2. Графиня
У него совсем никого не осталось. Где-то, наверное, жила его мать, и где-то существовал отец, но ни один из них сыном не интересовался. Отца мальчик никогда не знал, вряд ли и отец подозревал, что у него родился ребёнок, и что ему дали имя - Том. А мать, бабушкину дочку, звали Лиза. Родив Тома, она немедленно отказалась от родительских прав. Мечты о карьере певицы никак не сочетались с наличием малыша, приходилось выбирать. Лиза предпочла подмостки и грядущую славу. Пока она выступала лишь в дешёвых ресторанах, но оптимизма не теряла: начинать всегда тяжело. Тома усыновила бабушка, она заменила ему семью и родителей, воспитывала, любила, оберегала.
За неимением времени Лиза даже писала домой редко, а однажды позвонила с сообщением, что вышла замуж. Том подробностей не знал, судьба абсолютно незнакомой женщины мало его волновала, но бабушка сильно расстроилась, узнав об избраннике единственной дочери. Ночью она плакала, кажется, впервые в жизни, ведь бабушка - сильная личность, а такие люди не позволяют себе роскошь, подобную слезам...
В день бабушкиных похорон Том изо всех сил доказывал себе, что и он не слабак, но солёная водичка из глаз прорвалась наружу, и крупные капли, опережая друг друга, заскользили по щекам.
В целом свете не существовало больше у мальчика ни единой родной души, а до совершеннолетия жить ещё предстояло долго, и сирота волей-неволей оказался на попечении государства. Небольшой капитал, завещанный внуку бабушкой, был передан опекунским советом в школу-интернат, где ребёнок продолжит обучение.
Перед отъездом в пансион, который станет теперь его новым домом, Том собирал вещи. Он извлёк из ящика комода дедовы часы, сломанные, но напоминающие о счастливом времени, которое, по-видимому, прекратило тикать, точь-в-точь как эти старые часы. Прихватил Том и бабушкин фартук, она всегда в нём готовила на кухне, и мальчику казалось, будто ткань хранит в себе запахи разнообразных блюд. В дорожный сундучок отправились также несколько книг - когда-то они с бабушкой вместе читали и обсуждали их. С антресолей, где хранились ёлочные игрушки, он достал два любимых шарика: один - весь утыканный стеклянными колючками, из которых выглядывала хитренькая мордочка - шарик-ёжик, подарок на пятое рождество мальчика; во втором ёлочном шарике сидел маг в синем одеянии, на голове у него красовалась остроконечная шляпа с серебряными звёздами, в одной руке колдун держал волшебную палочку, а на ладони другой лежал магический шар, и внутри этого шара сидел точно такой же маг в синем одеянии и в шляпе со звёздами, с волшебной палочкой и магической сферой в руках, а в той сфере, наверное, тоже сидел чудесный человечек, но он уже оказывался настолько маленьким, что и рассмотреть невозможно. Том бережно обернул шарики бабушкиным фартуком. Напоследок он захватил игрушечную артиллерию - командир не бросает вверенную ему технику и солдат. Окинув прощальным взглядом приют своего детства, парнишка навсегда захлопнул за собой входную дверь.
К этому моменту на душе у него уже не было грусти, там поселилась коварная пустота, которая потихоньку заполнялась раздражением на всё окружающее. Досада и недовольство накапливались, росли, разбухали, заполняя сердце и вытесняя все другие ощущения, и настал момент, когда они переродились в какое-то доселе вовсе неизвестное мальчику чувство. Какое же? Гнев, ярость, ненависть... А, может, это и есть Злоба?
В интернате Том ни с кем, по-настоящему, не сблизился. Шли годы, ребята его уважали, но дружеских отношений мальчик избегал.
Почти всё время Том проводил за занятиями и учился очень хорошо. Если он не готовил уроки, то читал книги, взятые в школьной библиотеке. Как-то один богатый благотворитель пожертвовал пансиону солидную сумму денег, что дало возможность организовать для детей целый компьютерный класс, оснащённый современной техникой. Том нашёл компьютеры занятными и большую часть свободного времени сидел теперь за мерцающим квадратным экраном.
- Том, - окликнула его как-то воспитательница мисс Кейт Симингус.
Подросток оторвал глаза от экрана и вопросительно посмотрел на неё.
- Сегодня нас навестит мистер Симплекс, это на его деньги мы купили компьютеры. Я так часто вижу тебя здесь, и это замечательно - настоящее хобби! Не хотел бы ты произнести благодарственную речь от имени всех пансионеров? Уверена, мистеру Симплексу будет очень приятно.
- Нет, - прозвучал лаконичный ответ.
- Но почему?! разве тебе не доставляет удовольствие проводить время за компьютером?
- Доставляет, мисс Кейт.
- Так почему же не поблагодарить твоего добродетеля?
Услышав слово "добродетель", Том буквально взорвался, он зло посмотрел в глаза воспитательнице и отчеканил:
- Никакой он не до-бро-де-тель! Скорее уж корыстный и чванливый тип!
- Что?! - потрясению и возмущению мисс Симгус не было предела.
- Да, именно "надутый мешок"! - злорадно сообщил разошедшийся воспитанник и уже без особых эмоций добавил: Такого рода спонсорство лишь повышает престиж, а ему только того и надо. Это он должен меня благодарить, а не я его. Он за мой счёт расцветает и богатеет.
Мисс Кейт не сразу смогла ответить, никак не ожидая подобных мыслей от двенадцатилетнего мальчишки. Спустя несколько минут она всё же нашлась:
- Во-первых, господин Симплекс вовсе не таков, глупо оскорблять того, кого совсем не знаешь. Во-вторых, не всё, мальчик, в этом мире завязано на корысти, некоторые дела происходят от добрых побуждений. И, наконец, в- третьих, допустим, мистер Симплекс хочет "поднять престиж", как ты выразился, так почему не помочь ему, как он помог тебе? Без него ты многого не получал бы сегодня.
Том не стал спорить, он вообще почти никогда и ни с кем не спорил, но и благодарить мистера Симплекса он не стал.
В отличие от других детей, Том не выражал желания вновь обрести семью.
- Зачем ты изо всех сил пытаешься им понравиться, Джефри? - кривил он губы в циничной усмешке в разговоре с одним из приятелей. - Не понимаешь разве - эти люди выбирают нас, как скот? Или это тебя не трогает?
- Нет! Ты врёшь! - кричал Джефри, сдерживая слёзы. - Они милые люди, и я мог бы стать им сыном!
- Не тешь себя, ты мог бы стать их игрушкой! Им наплевать на тебя, они всего лишь хотят исправить собственное несовершенство и, используя тебя, стать похожими на других, у которых имеются собственные дети. А станешь их ребёнком ты или кто-нибудь другой - вопрос для них второстепенный, уж поверь мне. Кстати, усвой - если у них когда-то появится родной ребёнок, они тебя выкинут обратно в приют, как ненужный хлам!
- Что за ерунда, мистер Хенкель! - одёрнула его проходившая мимо мисс Кейт и принялась ласково увещевать рыдающего Джефри, Том же лишь плечами пожал, отворачиваясь и направляясь по своим делам - сентиментальность явно не входила в список его достоинств.
***
Прошло пять лет с момента, как маленький сирота впервые заснул в пансионской кровати.
Однажды тринадцатилетнего парня вызвала директриса.
- Здравствуй, Том! - необычно торжественно обратилась она к вошедшему подростку.
- Здравствуйте, миссис Левирс.
- Присаживайся, - начальница пансиона указала на свободный стул напротив её стола. Когда мальчик сел, она объявила:
- У меня для тебя приятная новость!
"Неужели они так расщедрились, что я получу наконец-то собственный компьютер?" - подумал Том, но последующие слова миссис Левирс прозвучали настолько дико, что смысл их не сразу дошёл до его сознания:
- Том, дорогой, у тебя, кажется, появилась семья!
- ЧТО?? - вырвалось у юного героя. - Но...
- Не трать времени на благодарности, мой мальчик, я понимаю твоё состояние: ты давно мечтал об этом моменте, и тебе, конечно, не терпится взять свою мамочку за руку и уехать вместе с ней. Сегодня, когда уже целых полгода вы знакомы, и после того, как вы вернулись с ней после прошлых выходных и не хотели расставаться, мы решились. Безусловно, эта женщина достойна такого сына, как ты. Уверена, дорогой, теперь начнётся у тебя полноценная жизнь - жизнь в семье! Мы, конечно, пытались стать для тебя, как и для всех наших воспитанников, тёплым домом, и, я не сомневаюсь, ты всегда будешь помнить нас, может, даже навещать, но так уж устроен любой человек - ему хочется своего уютного жилища и тех, кого он назовёт родителями.
С печальной доброй улыбкой директриса кивнула остолбеневшему парню:
- Ступай поскорее, собирайся. Мы все ждём тебя внизу, чтобы попрощаться.
Абсолютно ничего не понимая, Том медленно вышел из директорского кабинета, словно в замедленной съёмке, поднялся к себе в комнату и принялся складываться. Не исчезало ощущение, будто что-то его легонько "подталкивало": вещи с лёгкостью укладывались в рюкзак и сразу занимали там подходящие места, не мешая одна другой. У него и в мыслях не было уезжать с какой-то "мамашей", но само собой получалось, что сборы продолжались. Не в том дело, что Том любил интернат и не хотел его покидать, напротив, он его ненавидел, начиная от ребят и кончая самой миссис Левирс. Как можно любить место, где нельзя уединиться, где вечно за тобой наблюдают, непрерывно указывают, что можно и чего нельзя делать?! Но уезжать неизвестно с кем и неизвестно куда мальчику тоже не хотелось: "мириться лучше со знакомым злом...". К этому месту он уже привык, у него есть библиотека, есть компьютеры... А что там? Невесть кто решил его к рукам прибрать...
Нет, ну какая муха укусила сегодня миссис Левирс? Полгода знакомства? С кем??? Куда он уезжал на выходные?? Том твёрдо помнил: выходные прошли, как и предыдущие, а именно - в компьютерной комнате, он даже не спустился поужинать. Может, его с кем-то перепутали? Или директриса решила подшутить над ним? Хотя эту версию Том сразу же отбросил - начальницы так не шутят. Вот если бы ребята... Да, они могли. Но Том всё равно им ни за что на свете не поверил бы.
Теряясь в догадках, парень затянул рюкзак, подхватил собранный сундучок и, под действием той же непонятной толкающей силы, о которой мы уже упоминали, стал спускаться во двор, где, как он не сомневался, сейчас обнаружится ошибка. Некая женщина никогда никуда не забирала его и, едва взглянув на него, поймёт, что он точно не её новый сын. Миссис Левирс извинится за непростительную накладку, а он спокойно вернётся назад. В любом случае, Том давно решил для себя - за просто так он ни с кем не уедет. У него есть свои условия: собственная комната, личный комп и ещё много чего - список, как говорится, прилагается.
Неожиданно в голове подростка возник вопрос: "Как должна выглядеть настоящая мама?" Мысль была ему совершенно несвойственна, а потому будоражила, будила любопытство: "Эта незнакомая женщина - какая она?" А потом он вспомнил бабушку, и яркие картинки прошлого, мелькавшие перед внутренним взором, вновь с ещё большей силой восстановили его против новоявленной "мамы" - она хотела захватить место в его сердце, принадлежащее одной лишь бабушке. Раздражение росло и уже перехлёстывало через край, Тому хотелось теперь побольнее обидеть особу, претендующую на роль его матери.
Во дворе мальчик увидел столпившихся у ворот ребят и поспешил туда.
Меньше всего он представлял себе маму такой. Язык не повернулся бы назвать Матерью ту женщину, что стояла в десяти шагах от него. Она была высока и стройна, бледно-матовая кожа казалась ещё белее на фоне прямых и длинных чёрных волос, которые она убрала в хвост. Прямой нос, большие миндалевидные глаза, тонкие губы, на коже - ни единой морщины. Она была прекрасна, но до отчаяния неприступна, красота её обжигала холодом.
- Я Вам не милый! - фыркнул Том, который, как мы помним, заранее приготовился дерзить.
Женщина ничего не сказала, только улыбнулась ледяной презрительной улыбкой.
Никто вокруг, похоже, ничего не расслышал, Том даже подумал, что, видимо, произнёс свою грубость слишком тихо, но повторять ему не хотелось.
- Тебе! - красавица протянула Тому пакетик, в котором оказалась чудесная электронная игра. Он видел похожие в телерекламах, но у них в пансионе таких игрушек не бывало.
- Ну, что решил? Поедешь со мной? - деловито спросила дарительница.
- Разве Вы приехали за мной, а не за кем-то другим? - слабо удивился Том, понимая уже, что никакой ошибки не произошло.
- Естественно, за тобой! ИМЕННО за тобой!
- Но ведь мы не знакомы полгода, я впервые вижу Вас, а на прошлые выходные вы меня вовсе не забирали! - по инерции сопротивлялся ещё подросток.
- Какие пустяки, мальчик! Едем со мной, и следующие выходные проведём вместе, и, думаю, наше знакомство продолжится куда дольше полугода. Решайся же! - и неподражаемым жестом она указала на сногсшибательную машину, стоящую за оградой интерната.
Том подумал, что дама, конечно, со странностями, но выглядит богатой, и наверняка у неё дома есть компьютер и даже видео-игры. А раз так, то... Он согласился. Помахал на прощание рукой ребятам и воспитателям, которые вроде и не слышали его разговора с незнакомкой. Устав изумляться, мальчик вяло отметил, что стоят они с "мамой" куда дальше от толпы пансионеров, чем казалось раньше.
Женщина взяла его за руку и повела за собой.
- Можно, я сяду на переднее сидение? - спросил Том, от его грубости не осталось и следа.
- Конечно, - донёсся безразличный ответ.
Машина мягко тронулась с места. Женщина сосредоточенно глядела на скользящую ленту дороги, она даже не напомнила Тому о ремне безопасности.
Мальчик тоже молчал, прокручивая в голове события последнего часа. Женщину он, сам не зная почему, назвал про себя Графиней. Чувствовалось в ней что-то дворянское, строгое и властное. Он ещё не решил для себя, нравится ли она ему: ни в чём пока не возразила "сыночку", игру подарила, с глупыми вопросами не приставала - это с одной стороны, но с другой... Ощущалась повсюду её железная властность, и очень не хотелось попасться ей под горячую руку. Что-то ещё будет? Он решился прервать безмолвие:
- А как Вас зовут, леди?
Она повернула голову, пристально посмотрела ему в глаза и усмехнулась:
- Ты, похоже, придумал уже мне имя, вот так и зови - "Графиня".
Он даже и не удивился теперь её необыкновенной проницательности. Остаток пути оба хранили гробовое молчание.
"Хорошо, - размышлял парень про себя, - что опекунша не болтлива, другая бы непременно начала с ним говорить, выспрашивать про прежнюю жизнь, лезть в душу...". Он подумал также, что нашёл точное определение для "замороженной королевы" - опекунша, и на душе сразу стало спокойнее: она не мама, а это уже совершенно другое дело. Занявшись новой электронной игрой, он не отрывался от неё всю дорогу. Графиня тоже ни разу больше не взглянула на него, пока, наконец, не припарковала машину во дворе высокого нового здания.
- Выходи, душечка, - ласково проворковала она фальшивым голосом. Похоже, она изо всех сил пыталась выглядеть доброй и внимательной, но подобные движения души просто были чужды её натуре.
Лифт поднял их на пятый этаж, и Том шагнул в большую просторную квартиру.
- Здесь ты будешь теперь жить! - сообщила Графиня.
Около входной двери, мальчик увидел домашние тапочки, как раз своего размера, он тут же переобулся и вслед за женщиной покинул прихожую. Они оказались в светлой уютной гостиной: пол, устланный пушистым ковром, во всю длину одной из стен - книжный шкаф, против удобного мягкого дивана, стоящего у другой стены, разместился громадный плоский экран телевизора. По правую сторону телевизора - музыкальный центр, по левую - видео-магнитофон. Настенные полки с видео- и аудио-кассетами завершали фантастическую картину. На изящном газетном столике между телевизором и диваном сейчас стоял поднос с готовым ужином. Том моментально осознал, насколько голоден, потому больше уже никуда не мог смотреть.
- Угощайся, ты ведь так проголодался, - пригласила хозяйка.
Мальчик сел на диван и стал уплетать за обе щёки вкусную еду. Покончив с закусками, супом, горячими пельменями, он потянулся за свежайшими эклерами, запивая их ароматным чаем.
- Спасибо! - поблагодарил он, дожевав последнее пирожное. Графиня кивнула, всё это время она сидела рядом на диване, листая иллюстрированный журнал.
- Разве Вы не хотите есть? - спросил Том, заметив, что она ни к чему не прикоснулась.
- Нет. Но ты, надо полагать, устал и желаешь отдохнуть, не правда ли?
И Графиня повела Тома в спальню, по пути знакомя его с апартаментами:
- Здесь кухня, а там - ванная комната, вот кабинет - можешь пользоваться компьютером, а это - твоя спальня.
Прежде, чем оставить его, Графиня указала на противоположную дверь:
- Моя комната - единственное место, куда тебе хода нет. Понятно?
Том угрюмо наклонил голову, и она удалилась, пожелав приятных сновидений.
Он разделся и юркнул в постель, глаза слипались сами собой, и сон тотчас накрыл его бархатными крыльями.
Глава 3. Учитель
Том проснулся от того, что солнце било прямо в глаза. В квартире стояла тишина. На тумбочке у кровати он обнаружил новые джинсы и рубашку, старые вещи бесследно исчезли. Естественно, одежда пришлась точно впору, что мальчику очень понравилось. Бабушка всегда покупала ему вещи на вырост, чтобы носились подольше, ведь они жили небогато, следовало экономить, так что вечно приходилось подкатывать рукава и штанины. В интернате выдавали одежду стандартных размеров, Том же, отличаясь высоким ростом, вынужден был подпарывать штанины, чтобы хоть немного удлинить брюки. А здесь, в новом доме - всё продумано до мелочей. Разве не приятный сюрприз?!
Парень направился в ванную комнату, умылся и взял курс в направлении кухни. "Интересно, а Графиня ещё спит?" - возник в голове коварный вопросик. Подойдя к её комнате, он постоял, вспоминая вчерашнее предупреждение хозяйки, но рискнул постучать. Ответа не последовало. Мальчик вздохнул, почему-то теперь хотелось только туда, в запретную комнату... Открывать дверь он всё же не стал. Кроме того, она, несомненно, заперта (в этом Том убедился чуть позже, когда снова взыграл приступ любопытства).
В гостиной Графини тоже не оказалось, а на кухне мальчика ждал готовый завтрак из оладий с вишнёвым вареньем и пирожков с маком. На холодильнике висела записка:
"Доброе утро, Том!
Завтрак - на столе. Приятного аппетита! После ступай в прихожую, на тумбочке увидишь путеводный камень, возьми его и отправляйся в школу, камень укажет дорогу. Как придешь, скажи, что ты от Графини, тебя впустят. Извини, не могу поговорить с тобой, тороплюсь по делам, а прерывать твой сон не хочется.
Графиня."
Странная записка, Том мало что понял. Привычной ясностью была только школа. Ведь ему нужно учиться. Видимо, Графиня записала его в хорошую частную компьютерную школу.
Большие часы в гостиной пробили десять. Во всяком случае сегодня он уже опоздал на занятия как минимум на несколько часов. Наскоро перекусив, Том выскочил в прихожую, на ходу подхватил лёгкую курточку, тоже, конечно, новую и, ясно без примерки, по размеру подходящую. На тумбочке, действительно, лежал небольшой серый камень, самый обыкновенный, ничем не примечательный, на улице такой разве что ногой поддеть придёт в голову или, может, запустить в кого, если понадобится. Впрочем, на детальное разглядывание времени не хватало, мальчик торопливо запихал камень в карман, схватил замеченные тут же на тумбочке ключи от квартиры и проездной на метро и выбежал из дома.
На улице сияло солнце, слепя глаза. Район - совершенно незнакомый, предстояло срочно сориентироваться, и тогда, вспомнив записку на холодильнике, он принялся изучать камешек. Что имела в виду Графиня, называя его "путеводным", и где, кстати, находится школа? Может, на камне написан адрес? Необычный, естественно, способ - в конце 20-ого века выбивать надписи на камнях, но в Графине столько странного и нелогичного, что Том едва ли удивился бы. Теперь при свете дня парень различил выдавленную в камне жирную стрелку, явно указывающую на впереди лежащую дорогу. "Забавно, я не заметил стрелки раньше в квартире, хотя она чёткая и толстая, - размышлял наш герой. - И что же сие значит? Двигать вперёд? Но ведь очевидно - поверни я камень на 180 градусов, и стрелка укажет назад!" - проверяя такое предположение, Том повернул камень так, чтобы знак указывал на него. Но в ту же секунду вмятина в камне исчезла, а вместо неё появилась новая, тоже в виде стрелки, упорно зовущая вперёд по дороге. Точно! Камень указывал направление! Мальчик неуверенно двинулся, не отрывая глаз от своего необычного "компаса", стрелка не меняла направления. На подходе к перекрёстку, она повернулась на 90 градусов влево, приглашая свернуть. Том так и сделал, и вновь стрелка выпрямилась, указывая на дорогу, что простиралась перед ним. Так он шёл ещё минут пять, пока не наткнулся на спуск в метро, хотел обойти его, чтобы продолжить движение по прямой, но стрелка повернулась назад и чуть-чуть вправо. В этом направлении, кроме спуска в метро, ничего не наблюдалось. Внизу стрелка привела его к нужной станции и исчезла. Мальчик занервничал: в пансионской жизни ему в метро бывать не приходилось. Когда-то он, правда, ездил с бабушкой, но один ни разу не плутал в подземном лабиринте. А тут ещё и указатель исчез... Однако, едва подъехал поезд, "путеводитель" вновь заработал показывая: "Входи!". Том сел в вагон. Направления стрелки и поезда совпадали. Минут через двадцать значок на камне замигал и показал на открывающиеся двери вагона. Мальчику пришлось ещё попетлять по маленьким улочкам прежде, чем стрелка выбрала трёхэтажный, мало чем примечательный дом.
"Странно, - подумал Том, - на частный колледж здание мало смахивает. Может, указатель ошибся?" И он снова сверился с камнем, но стрелка настойчиво звала в дом.
"Нет уж, увольте! - разозлился парнишка. - Здесь я точно учиться не стану, не заставите!" Любопытство всё-таки пересилило злость, а, возможно, привычка подчиняться приказам взрослых сделала своё дело, во всяком случае, он поднялся на третий - последний - этаж, обшарпанные стены подъезда производили впечатление угнетающее, но зато тут было чисто, и это немного примиряло с убогостью самого места. Мальчик остановился перед дверью, такой же старой, как и стены этого дома, деревянной, когда-то покрашенной, теперь же совершенно выцветшей и облезшей. Путеводный знак на камне недвусмысленно показывал на дверь. Том позвонил - безрезультатно: звонок не работал. Он постучал. Не слишком сильно, так как не проходило впечатление, что от излишних усилий дверь сорвётся с петель. Вновь - никакой реакции, парень решился уже отбросить всякие церемонии, но дверь внезапно распахнулась. На пороге стоял мужчина лет пятидесяти, не толстый и не худой, с лицом красным, будто после марафонской пробежки, и лоснящимся от жира, сальные редкие волосы, на макушке - лысина. Неопрятная одежда вполне гармонировала с обликом человека - потрёпанный коричневый костюм весь в тёмных пятнах, из штанов выбивается плохо заправленная рубаха, галстук отсутствует.
- Чего барабанишь? Хочешь выломать мне дверь? - буркнул мужчина вместо приветствия.
- Не ошибся ты, не ошибся, проходи. Тебя ведь Графиня прислала? - Том кивнул, не находя слов.
- Ну вот и славненько, проходи тогда, мальчик, - голос незнакомца совершенно изменился, потеплел, на лице явилась приветливая гримаса, долженствующая, видимо, изображать гостеприимную улыбку. - Мы тебя уже заждались!
Войдя, Том очутился в начале длинного тёмного коридора, ориентиром служила только спина хозяина, и мальчик двинулся вслед за ним. Они шли мимо каких-то комнат, сквозь приоткрытые двери Том мог даже разглядеть их внутреннее убранство: в одной, например, он заметил неубранную постель и неряшливо раскиданные по полу вещи, в другой, оказавшейся кухней, на столе стояла немытая посуда, похоже, после сегодняшнего завтрака, а, может, и после вчерашнего ужина. Две следующие комнаты казались запертыми. В конце коридора нашлась ещё одна дверь, именно туда они и направлялись.
Тома вдруг осенило - чудес на свете не бывает: эта женщина - Графиня - заключила, конечно, выгодный контракт с директрисой интерната. Его отдали ей, чтобы эксплуатировать детский труд (под ребёнком, в данном случае, естественно, подразумевался он сам!). Ему придётся работать, к примеру, убирать квартиры, вроде этой, а директриса и его новоявленная мачеха, тем временем, станут получать деньжата. "Не-е-ет! Ни на того напали, - злорадно подумал Том, - я сбегу и расскажу всё полиции!" Он уже прикидывал, как бы улизнуть половчее, но судьбе было угодно преподнести мальчишке новый сюрприз, доказав тем самым, что чудеса на свете всё-таки случаются.
Хозяин толкнул последнюю дверь, и они попали в просторную комнату, сквозь высоченные стрельчатые окна в помещение проникал дневной свет. У стены напротив входа располагалась обычная школьная доска. В классе, а это был именно класс, находились четыре учебных стола, размещённые в два ряда и все занятые: за двумя передними сидели мальчик и девочка - ровесники Тома, парты второго ряда занимали парень, по виду старше нашего героя года на два, и девочка - чуть моложе Тома.
Проводник Тома, оказавшийся учителем, объявил, обосновавшись у доски:
- Познакомьтесь с новым одноклассником - его зовут Том Хенкель. Он совершенный новичок в нашем деле, и вам придётся ему помогать.
Ребята дружно закивали.
- Том! - на этот раз обращались уже к нему. - Это теперь твои товарищи.
Последовала торжественная церемония. Никогда ранее бывшему пансионеру, не привыкшему к повышенному вниманию, да и не желавшему такового, не приходилось сталкиваться с подобными отношениями, и в первый момент он расценил происходящее, как шутку, граничащую с изощрённым издевательством - ему, словно дипломату на официальном приёме, представляли каждого из присутствующих.
- Очаровательная леди Ванесса Румари! - провозгласил учитель, и симпатичная девушка с золотыми волосами, сидевшая за первой партой, приветливо улыбнулась новичку.
- Её брат - Леон Румари! - в том же духе продолжал хозяин, делая жест в сторону парня за соседним с Ванессой столом. Полный достоинства и доброжелательности кивок Леона поневоле заставил Тома ответить столь же вежливо.
- Юная Роззи Смитс!
Опять милая улыбка, блестящие хитренькие глазки, дружелюбный кивок.
- Ричард Босмирсон!
Самый старший ученик любезно поприветствовал новоприбывшего.
- А меня зовут сэр Теодор Виледжмен, и я преподаватель в нашей маленькой школе, - завершил знакомство глава всей этой странной компании. -Присаживайтесь, молодой человек!
"Куда?!" - чуть не закричал Том, ведь свободных мест в классе не наблюдалось. Сдержавшись, он вопросительно посмотрел на сэра Теодора.
- Ах, да, мальчик мой, прости, я совсем забыл! Ванесса, помоги Тому!
Девочка с пышными золотыми кудрями встала, повернулась лицом к новичку, закрыла глаза и хлопнула в ладоши... Тотчас чуть позади Роззи и Ричарда очутились стол и стул. У Тома от изумления и неожиданности открылся рот и округлились глаза.
Никто из ребят явлению мебели из НИЧЕГО не удивился, куда больше привлекало их замешательство новичка. Уловив промелькнувшие на лицах одноклассников усмешки, мальчик смутился и разозлился одновременно, в учёбе он всегда опережал сверстников, и сейчас ему не понравилось, что кто-то явно знает больше него. Он молча сел на свой пятый стул и приготовился слушать учителя.
- Прежде, чем мы продолжим, - заявил Теодор Виледжмен, - я бы хотел немного рассказать Тому об истории создания нашего заведения и о распорядке занятий. Как ты, наверное, уже догадался, главный предмет здесь - волшебство и магия. Школа существует почти два года. Первым ко мне пришёл Ричард, позже к нам присоединились Леон и Ванесса и, наконец, очаровательная Роззи.
Мы начинаем в девять утра - общий урок, на котором присутствуют все. С одиннадцати идут индивидуальные занятия. Пока я занимаюсь с одним из вас, остальные готовят свои домашние работы. Так происходит ежедневно, семь раз в неделю. Выходные - только на Рождество и Пасху, - сэр Теодор значительно поднял указательный палец правой руки и описал им в воздухе замысловатую фигуру. - Сегодня, в порядке исключения, попросим Ричарда уступить новому товарищу первое место в индивидуальных занятиях. Рич, у тебя много уроков, ступай в читальню, а я поработаю с Томом, иначе ему нечего делать.
Ричард не возражал.
Спустя минуту класс опустел, учитель и новый ученик остались наедине. Тон сэра Теодора опять изменился, исчезла торжественная вещательность и вычурность речи. Теперь у доски стоял мудрый понимающий наставник, с голосом тёплым и человечным.
- Прежде, чем что-то изучать, дорогой мой мальчик, - заговорил он, - надо полюбить этот предмет, а чтобы полюбить, необходимо понять. Наш первый урок я посвящаю объяснению главного - чему ты станешь здесь обучаться и чему посвятишь всю свою жизнь.
Глава 4. Эверик и Элаис
Сэр Теодор Виледжмен поведал Тому историю столь удивительную, что ничего чудеснее мальчик никогда не слыхал.
- Много лет назад землю населяли волшебники и волшебницы, - рассказывал учитель. - Редко у кого из людей имелся врождённый магический дар, большинству приходилось упорно трудиться, чтобы получилась хоть малая толика того, что мог сотворить "природный" маг. Но терпение и желание делали своё дело, каждый хоть немного умел колдовать и со временем обучался нужным для жизни магическим навыкам.
Царствовал в ту пору Миранус, и было у него трое детей - два сына и дочь. Наследного принца Эверика фортуна одарила всем, чего только мог пожелать смертный: в королевстве не нашлось бы парня красивей, храбрей и умней, чем принц Эверик. На балах он отличался особым изяществом, а о лучшем партнёре в танце дамы и не мечтали!
Доказал наследник свою храбрость и в час войны: как-то в разгар яростного сражения, увидав, как падает смертельно раненный знаменосец, и флаг королевства плавно накрывает его бездыханное тело, Эверик, который, надо отметить, никогда не прятался за спинами своих солдат, соскочил со снежно-белого коня, бережно вынул знамя из руки павшего героя, вновь взлетел в седло и, сопровождаемый свистом стрел, не задевающих его, словно он был заговорённым, проскакал по полю битвы, победно размахивая флагом и поднимая дух своего войска для неизменной победы.
Король Миранус не отдавал ни одного приказа, не посоветовавшись со старшим сыном - прирождённым политологом.
Уважение, преклонение, всеобщее обожание - всё это получал и всего этого достоин был будущий король. Чего же боле мог желать человек?
Никто тогда не ведал о страшной тайне, связанной с Эвериком: его мучила чудовищная, непереносимая Боль. Она приходила каждый вечер, когда принц возвращался в свои покои и оставался один. Страдания Эверика начались с ранних лет, всякий новый день пытка возобновлялась и становилась всё ужаснее. Красивое лицо принца искажала уродливая гримаса, он вцеплялся зубами в подушку, чтобы не завопить, не завыть истекающим кровью зверем, не всполошить слуг, которые могли бы увидеть его в столь плачевном состоянии.
Что же происходило с несчастным принцем? Как звался его страшный недуг?
К сожалению, мальчик мой, разгадка тайны печальна и нелицеприятна - приступы адской зависти мучили блестящего наследника трона, зависти, что питал принц Эверик к младшему брату Элаису.
Принц Элаис во многом походил на брата, но приятная внешность его меркла рядом с красотой Эверика, и политическим чутьём младший брат не отличался. Тогда что же? Дело в том, что провидение наделило Элаиса с рождения Даром волшебства. Он обучался магии с раннего детства вместе с менее талантливой сестрой и бездарным в чародейском искусстве братом. Элаис творил заклинания играючи, тогда как Эверик корпел над простейшими из них целыми днями и у него всё равно мало что выходило.
Зависть Эверика, не привыкшего уступать первенство кому бы то ни было, не знала границ. Но до поры ему удавалось сохранять тайну, глубоко запрятав свои чувства.
И вот настал день, когда глашатай провозгласил с самой высокой башни дворца:
- Король умер! Да здравствует король Эверик Первый!
Толпа закричала в ответ, приветствуя признанного лидера.
В тот же день огласили первый королевский указ:
"Отныне волшебство и магия навечно запрещены, ибо они являются прямой угрозой всему королевству. Любой, кто применит магическую формулу, объявляется изменником и подлежит высшей мере наказания, а именно - смерти путём сжигания на костре. Огонь символизирует проход в ад, раскрывающийся, дабы заглотить душу еретика".
- Эверик, как ты мог?! - возмутился Элаис, ознакомившись с указом.
- Таково моё решение, и на тебя оно распространяется, как на всех! - отрезал король, на лице его появилась очень неприятная усмешка.
Элаис посмотрел внимательно на брата и медленно протянул:
- А, так ты... Очень-очень жаль. Ах, если бы ты знал, Эверик, кто именно тебя спасает и как... Обидно, в первую очередь, за тебя: этим приказом ты начал сам себе рыть могилу. Печально наблюдать, как уродует близкого человека банальная зависть, но тебе, впрочем, никогда не понять моих чувств.
Так как Элаис не подчинялся воле Его величества, то король приказал заточить брата в темницу. Эверик не хотел убивать того, кого, в сущности, любил, но многолетняя злость ослепляла, толкала на жестокие поступки. Принца крови схватили и заперли в самой высокой тюремной башне. А король впервые в жизни отошёл ко сну без приступа зависти. Он, конечно, понимал, что борьба только началась, предстоит долгий путь прежде, чем волшебство и магия полностью покинут его королевство, но всё же сделан первый шаг к долгожданной мечте.
На утреннем совещании королю сообщили, что принц Элаис бесследно исчез из темницы.
Целых два года ничего не было известно о пропавшем принце, однако в народе поговаривали, что великий волшебник Элаис открыл врата параллельного мира и бежал туда прямо из башни, говорили так же, что скоро принц призовёт к себе всех, кто тоже отвергает приказы Эверика и осуждает его самодурство.
И, действительно, однажды Элаис вернулся в родное королевство и позвал за собой волшебников и волшебниц. Не все откликнулись на зов: одни боялись смотреть в глаза неизвестности, другие любили этот мир и хотели жить в нём, не смотря на гонения. К тому же царствующий король оставался популярен, не взирая на указ, запрещающий волшебство. Почему? Во-первых, привлекала его необычайная красота, а люди во все времена тянутся к прекрасному, во-вторых, он доказал свою храбрость, и ореол героя витал над ним, про него складывали легенды, пели баллады. Наконец, благодаря мудрой внешней политике молодого правителя, королевство, в целом, процветало, потому народ любил и прославлял короля, не слишком-то обращая внимание на его ярую неприязнь к магии. А раз так, то за Элаисом последовали немногие. Большинство беженцев были не люди, а так называемые "запрещённые народы и существа". Шли за волшебником нимфы, эльфы, сатиры, единороги, драконы, гномы, великаны и им подобные.
Прежде, чем окончательно закрыть проход в параллельный мир, принц отправился во дворец - повидать сестру и её фрейлину Альму. Элаису очень хотелось увести девушек, по-настоящему сильных волшебниц, с собой. Принц любил обеих и понимал, как нелегко им теперь живётся. Сестра вняла, наконец, убеждениям брата, но Альма, к величайшей его досаде, от предложения наотрез отказалась.
- Я знаю, что держит тебя здесь, - упрашивал юноша, - но, поверь мне, он на тебя не смотрит, ты пропадешь тут одна, Альма! Там, в свободном мире, ты станешь великой, послушайся голоса разума, не совершай роковой ошибки!
Альма лишь покачала головой.
- Он не любит тебя и никогда не полюбит! - в отчаянии вскричал Элаис. - А, если он узнает, ЧТО ты делаешь ради него, то возненавидит тебя! Привычка к собственному величию и превосходству давно убила в нём всякое благородство, представь только, каким ударом станет для него понимание, что его достоинства - это твоя заслуга! Он всё равно откажется верить, не признает очевидного и закроет глаза на правду, понимаешь? Он "отблагодарит" тебя ненавистью! Пойдём с нами, и ты станешь королевой нового мира, - звал Элаис. Но Альма была глуха к мольбам и уговорам и осталась.
Эверик медленно двигался к роковой черте, как и утверждал его брат. Завершающий этап трагедии произошёл накануне Великого Турнира. Король, надо сказать, не пропускал ни одного состязания. Годы шли, а первый муж королевства оставался непревзойдённым в искусстве боя и владения самыми разными видами оружия, он увлечённо тренировался, оставался таким же сильным, молодым и здоровым, как и прежде, своенравная дама Удача не покидала короля, он, по-прежнему, не знал поражений, побеждая всегда и во всём. И вот, накануне Великого Турнира, неизменно проходящего ежегодно и привлекающего несчётное количество самых прославленных воинов и рыцарей, Альму, бывшую фрейлину бежавшей сестры венценосца, а ныне простую служанку во дворце, застали подливающей в королевский кубок какое-то зелье. Естественно, её немедленно схватили. Обвинение звучало угрожающе: колдовство и заговор против Его величества короля Эверика Первого.
Гнев короля со всей силой карающего меча правосудия обрушился на бедную девушку. Только "правосудие", как таковое, отсутствовало. Король, повелел в тот же день сжечь на костре коварную преступницу, "змеёй проскользнувшую во дворец", без всякого суда и возможности оправдания. "К предателям и изменникам следует проявлять суровость, - считал правитель. - Нельзя давать им поблажек, предоставлять отсрочки, а то примутся убегать, пример брата может оказаться заразительным". Так размышлял раздосадованный Эверик. Но Альма-то никуда бежать не собиралась!
Турнир состоялся на следующий день после казни, и случилось ужасное: лошадь Эверика споткнулась, и копьё противника снесло ему пол головы. Роковая случайность... Но какая нелепая смерть для такого человека! Куда подевалось его всегдашнее везение? Не исчерпался ли внезапно запас удачливости, от рождения отмеренный каждому? Прежде в самых жарких битвах Эверик даже царапины ни разу не получил, помимо храбрости и ловкости, он, без сомнения, постоянно пребывал в полосе успеха. Как же всё-таки взбалмошна женская натура Удачи! И взбрело же ей на ум покинуть Эверика именно на Великом Турнире... Или дело не только в фортуне?...
Накануне гибели короля произошло одно необычное событие. Начальник стражи не хотел беспокоить мелочами самого правителя перед великим состязанием, поэтому Эверик так никогда об этом и не узнал. А странность заключалась в следующем: когда огонь, унесший жизнь Альмы, утих, вместо одного обгоревшего тела нашли останки двоих людей: женщины и мужчины. Кем был неизвестный осталось загадкой. Люди, наблюдавшие за казнью, рассказывали, что когда пламя смертоносного костра взметнулось ввысь, прямо из воздуха между языками огня и девушкой появился какой-то человек. Сквозь колеблющееся марево видели, как незнакомец что-то настойчиво говорил погибающей, кажется, он просил её о чём-то, но она только отрицательно мотала головой. Тогда человек обнял её, а больше уже ничего невозможно стало разобрать, так как огненная стена скрыла обоих от чужих глаз.
Впоследствии случаю нашли интересную трактовку, хотя читатель понимает - едва ли стоит верить в досужие вымыслы завзятых фантазёров. А объясняли так: ведьма по имени Альма заключила сделку с дьяволом, но, пребывая на смертном одре, она раскаялась в содеянном, и, когда двери Преисподней открылись для неё, грешница отказалась идти. Таким образом, и девушка, и адский посланник сгорели. Так как Альма превратилась теперь в кающуюся грешницу, вернувшуюся на путь истинный, то её похоронили с почестями. А обгоревший труп так называемого "посланника ада" отнесли подальше в горы и оставили в дикой пещере - никому не хотелось связываться с силами зла.
Том внимал рассказу сэра Теодора Виледжмена так, как он, самый старательный ученик класса, никогда не слушал ни одного учителя в обыкновенной школе.
- Оба брата оказались законодателями двух новых эпох, в двух разных параллельных мирах, - с воодушевлением продолжал педагог, явно польщённый вниманием нового ученика, свою захватывающую лекцию. - Со времён Эверика его мир всё дальше и дальше уходил от волшебства. Магия более не приветствовалась, её запрещали, не изучали и старались даже не упоминать. Из поколения в поколения волшебства становилось всё меньше, и меньше, и меньше... Уничтожались целые библиотеки с магическими книгами, ушло в неизвестность большинство заклинаний.
Люди не желали передавать свои знания детям, ведь это обрекло бы их на издевательства со стороны ровесников, приученных не мириться с непохожестью или чьей-то слишком яркой индивидуальностью. "Посвящённых" станет преследовать власть, они превратятся в изгоев. Кто пожелает подобное собственному отпрыску? Зачем подвергать ребёнка смертельной опасности? Не лучше ли, а, главное, не спокойнее ли просто не учить его запретным вещам?! Колдунов вылавливали и убивали охранники государственного порядка, их боялись и сторонились простые люди. За что? Да за их знания, талант и отличие от обычных людей.
Шаг за шагом мир "освобождался" от древних знаний и тайн, то, о чём мечтал когда-то Эверик, сбылось. Шло время, одно поколенье сменялось другим. Маги окончательно исчезли. Иногда, хотя и очень редко, рождался одарённый человек, ему удавалось даже интуитивно воспроизвести некоторые заклинания, но это была лишь песчинка из когда-то существовавшей здесь громадной и чудесной цивилизации, бесследно канувшей в Лету.
Элаис основал совсем другой мир, полную противоположность стране Эверика. Здесь процветало волшебство, признавалась магия.
После исчезновения Элаиса, а это, по странному совпадению, тоже произошло накануне Великого Турнира, унесшего жизнь его кровного брата, страну стали раздирать непрерывные войны за власть. Не того желал создатель волшебного мира. Перед окончательным уходом Элаис сделал таинственное в своей туманности пророчество, из которого, кстати, стало ясно, что он точно предвидел собственную судьбу:
"Я ухожу, оставляя свой мир на долгий поиск моего истинного преемника. Я заглянул в Книгу Судеб и узнал, кто взойдёт на мой трон. Это не мужчина и не женщина, а существо, доселе никому неведомое. Кровь и плоть его подобны человеческой, но он Другой, непохожий ни на кого. Он родится в мире Эверика, но совершенно преобразится в нашем мире и, обретя свою настоящую суть, законно займёт трон в моём пустующем замке и станет править королевством".
До сих пор никто не сумел понять последнего прорицания Элаиса. А, тем временем, королевство его было разделено на четыре громадных графства, каждое - со своим правителем. Первое графство досталось могущественному магу Риозамусу Справедливому, второе - оборотню Магамусу Страшному, третье возглавил гном Грином Хитрый, а четвёртое перешло в распоряжение блистательной сестры Элаиса и Эверика.
Учитель сделал значительную паузу, возвращаясь в мыслях от прошлого к настоящему:
- Мой долгий рассказ теперь подходит к концу, Том. Но я всё ещё не ответил на вопрос, поставленный мною в начале урока: чему именно я стану учить тебя здесь.
Я родился в мире Элаиса, но некоторые обстоятельства вынудили меня бежать cюда - во владения Эверика. Что может делать человек моих знаний и опыта в месте, где нет волшебства? Я решил создать школу и передавать свои умения, навыки, удивительный и прекрасный язык моего народа достойным ученикам.
Том, - голос сэра Теодора, потеряв тёплые интонации, опять торжественно зазвенел металлом, - ты начинаешь обучаться волшебству! Интересует ли тебя подобный предмет? Иными словами, согласен ли ты пойти ко мне в ученики?
Теодор Виледжмен умолк.Том на его вопрос даже не ответил, а скорее выдохнул, тихо-тихо, почти шёпотом:
- Да!
Согласие прозвучало так вовсе не потому, что начинающий ученик ещё не принял окончательного решения и сомневался, просто он боялся очнуться от собственного голоса и обнаружить, что находится в постели пансиона, и всё происшедшее с ним за последние сутки - есть ни что иное, как сон.
- Что ж, - удовлетворённо заключил учитель, - тогда приготовься выполнить первое задание: ступай в читальню - вторая дверь справа по коридору, возьми 25-ый том "Летописей Волшебства" и напиши мне к завтрашнему утру реферат о двух братьях - Элаисе и Эверике.
Глава 5. Преступление сэра Теодора Виледжмена
Шли годы. Том взрослел, не самый талантливый ученик сэра Теодора, он, вне всякого сомнения, отличался наибольшей усидчивостью: нередко засиживался допоздна в библиотеке учителя, а, придя домой, продолжал работать над заклинаниями.
Графиню он видел не часто - раз или два в месяц, а порою и реже. При встрече она всегда интересовалась его успехами в учёбе и непременно оставляла карманные деньги, не смотря на то, что Том не чувствовал в них особой нужды, неизменно находя накрытый стол в кухне и далеко не пустующий холодильник. Казалось, невидимый слуга ходил по дому, неслышно делая всё необходимое, впрочем, юношу это уже давно не удивляло, как и то, что, например, шкаф с его одеждой сам по себе периодически обновлял содержимое.
В классе Том был единственным учеником, рекомендованным Графиней, другие ребята даже никогда её не видели. Ричард, скажем, жил со старой тёткой, (родители его по роду деятельности вечно пребывали в разъездах и командировках), владеющей кое-какими навыками магии, которым обучила её прабабка. Как-то тётка Ричарда повстречалась с сэром Теодором в метро, они разговорились, обнаружив множество общих тем. Пару раз учитель приходил к ней на обед. Узнав о намерении мистера Виледжмена открыть школу магии, достойная дама тут же решила отдать племянника ему в обучение.
Мать Леона и Ванессы, потомственная ведьма, умела готовить разные зелья и знала несметное количество лечебных трав. О школе волшебства она услышала как раз от тётки Ричарда и тоже захотела записать туда детей. Отец Леона и Ванессы, богатый бизнесмен и политик, понятия не имел о том, где учатся его дети, и пребывал в твёрдой уверенности, что ребята получают образование в престижном колледже, расположенном неподалёку от их дома. Сам того не подозревая, господин Румари к тому же являлся основным спонсором школы сэра Виледжмена.
Малютке Роззи Смитс едва исполнилось 9 лет, но вот уж кому не занимать было самостоятельности! Учебное заведение сэра Теодора выбрала для себя именно она. Родители её работали, не покладая рук, чтобы прокормить своё многодетное семейство. Роззи, десятый ребёнок в семье, с ранних лет привыкла заниматься собой, не требуя лишнего внимания и заботы. Однажды во дворе она повстречалась с сэром Теодором, который пленил её детское сердечко. На правах юной соседки девочка стала бывать у него в гостях, заходя на чашку чая и наслаждаясь обществом милейшего "старичка". Она, конечно, заметила ребят, регулярно навещающих её соседа. Радушный хозяин не оставил без ответа расспросы маленькой гостьи и объяснил про свою школу. Роззи тут же захотела стать его ученицей, не смотря на очевидные трудности: ей следовало продолжать ходить в школу для обычных детей, так как родители ни за что на свете не позволили бы дочке заменить государственное образование сомнительным обучением у мистера Виледжмена. Роззи приходила сюда после школьных занятий. По выходным и иногда, если удавалось прогулять день, сославшись на недомогание, девочка появлялась с утра, как и все.
***
Прошло одиннадцать лет.
Однажды учитель сказал своим уже возмужавшим ученикам:
- Друзья, пожалуй, я научил вас всему, что умею сам. Вы стали взрослыми колдунами и колдуньям, теперь вам решать, что делать дальше и как распорядиться знаниями. Ступайте в ваш мир, исцеляйте недуги, врачуйте души, помогайте нуждающимся делом и словом, и, я надеюсь, вы сумеете сделать жизнь чуточку добрее, а это уже немало! Если кому-то понадобятся мои советы или помощь, знайте - двери этого жилья всегда открыты для вас.
Это была самая короткая лекция за все годы обучения. Сэр Теодор, растрогавшись от собственной прощальной речи, промокнул платком повлажневшие глаза и покинул кафедру. Успевшие за долгое время обучения подружиться студенты обнимали друг друга, не скрывая печали и не сдерживая слёз. Бесстрастным оставалось лишь лицо Тома, будто отгородившегося от происходящего. Пообещав друг другу непременно поддерживать отношения, бывшие сокурсники наконец разошлись. Все, кроме Тома.
- Сэр, мне некуда идти. Что я стану делать абсолютно один? Позвольте мне продолжать приходить к Вам изо дня в день, я смогу быть полезным. Я хочу помогать. Кроме того, я далеко не уверен, что успел изучить всё...
- Всего познать нельзя, и я далёк от постижения всех истин, мальчик мой, - прочувствованно отвечал учитель. - Ты усвоил мои уроки лучше остальных, но, признаюсь, я и сам привязан к тебе, как к сыну, и не желаю расставания. Рад слышать, что ты решил остаться, - покачав головой в такт своим мыслям, он продолжал: Я бы мог научить тебя ещё более сложным заклинаниям. Только не совершишь ли ты роковой ошибки, подобной той, что сделал когда-то я? Знания - могучая вещь, Том, это сила, которая рождает соблазн... Ах, порой так мучительно знать и не обладать возможностью реализовать свои знания. Понимать, что звёзды существуют, но никогда не суметь до них дотянуться... Нет, иногда лучше жить в полном мраке, не ведая о свете.
Теодор Виледжмен надолго умолк. Том не нарушал тишины, предчувствуя, что сейчас услышит нечто необыкновенное и, вероятно, очень личное. Человек перед ним ушёл глубоко в себя, погрузился в воспоминания, не замечая никого вокруг. Он обращался к ученику, но говорил, по-настоящему, лишь для себя, потому что больше уже не мог сохранять давящую тайну, требующую выхода. Он должен был выговориться, облегчить совесть, найти достойное оправдание. Том оказался свидетелем горького покаяния, и главное, что от него требовалось - выслушать, не прерывая и не задавая лишних вопросов. Может быть, после понадобятся сочувствие, понимание, дружеское участие. Но сначала - слушать, внимать так тихо, словно тебя и нет вовсе в комнате, превращённой на время в исповедальню.
- Когда-то я был совсем таким же, как ты - умным, усидчивым, любознательным пареньком. К сожалению только, природа не наделила меня большой магической силой и сделала слабым магом. Потратив много сил и времени на прилежную учёбу, я твёрдо знал, что мне предстоит немало потрудиться, чтобы подняться над морем посредственностей и оказаться наверху. Но трудности не пугали меня, полный решимости я приступил к осуществления своих планов и начал делать успехи в карьере. Старания мои были вознаграждены: вскоре я уже сидел за одним столом с сильнейшими. Мне думалось, я достиг вершины Олимпа, а это оказалось всего лишь иллюзией, все вокруг знали, чего я стою на самом деле и где моё место, обольщался, как выяснилось, я один....
Я возомнил, что сижу среди избранных по праву, а на самом деле мне позволяли тут сидеть. Ко мне относились снисходительно, порой даже прислушивались к моим словам или советам, но каждый понимал - я слабый, я им не ровня.
Однажды в пустующем замке Элаиса собрались 14 сильнейших магов - обсудить проблемы государства и прийти к общему соглашению. Среди прибывших были великие графы Риозамус, Магамус и Грином. Великая Графиня так же почтила собрание своим присутствием. Спор шёл из-за озера Ведьм, что находилось на границе между четырьмя государствами. Как раз посередине водоёма лежал колодец с целебной водой, помогающей почти при любом недуге. Мало кто, правда, мог добраться до середины... Говорили, что озеро засасывает людей, нужно обладать неодолимой храбростью и силой воли, чтобы, плывя по нему в лодке, не поддаться искушению прыгнуть в воду.
Так вот, владыки мира решали, кому принадлежит колодец. Великая Графиня заявила:
- К чему споры из-за такого пустяка? Нам просто не стоит ничего менять, пусть колодец остаётся общим. В конце концов, тот, кто преодолеет западню озера, достоин пригубить кубок с лечебной водой, независимо от того, подданным какой земли является!
- Позвольте мне возразить, Графиня! - вскричал Риозамус. - Мы не просто так уже который раз возвращаемся к этому делу - в правах должно соблюдать полный порядок. Позавчера к колодцу добрались двое храбрецов из разных графств - моего и Магамуса, между ними разгорелась драка, в результате, погиб мой человек. Честность поединка, кстати, тоже стоит под большим вопросом, - и Риозамус многозначительно посмотрел на Магамуса, который сделал вид, что не понял намёка. - Нет мы не можем оставить всё как есть. Я предлагаю поставить на колодец металлическую перегородку, делящую его на четыре равные части, по числу графств.
- Но, милейший граф, кто отправится туда её ставить? - возразила Графиня. - Ведь в таком случае, поехать должны представители от каждого графства! Где найти столько смельчаков? Большая редкость, чтобы кому-либо посчастливилось пройти озеро. Мы всё время заходим в один и тот же тупик, воистину глупо продолжать дебаты по этому поводу, я ещё раз настойчиво предлагаю прекратить споры!
Если ты самый слабый, то нельзя оставаться с краю - это закон. Семеро членов совета приняли сторону Графини, а семеро других поддержали Риозамуса. Замешкался лишь я, пятнадцатый участник почтенного собрания: правда содержалась в словах Графини, но и граф не был неправ - я сам стоял за законность во всём, но... Как поддержать такой порядок? Кого послать на озеро?
Так случилось, что мой голос теперь станет решающим. Я смотрел на суровое лицо графа и на приветливо улыбающуюся мне Графиню. Я стоял меж двух огней. Сам не зная почему, я всё же выбрал Графиню. Может, она пленила меня улыбкой, или просто мне не хотелось стать ответственным за очень вероятную гибель четырёх посланников на озеро. В общем, я поддержал предложение Графини.
Риозамус рассвирепел:
- Как можно доверять серьёзные решения мелкой саранче! Тебе, Теодор, следовало бы помнить своё место! - презрительно бросил он и покинул залу заседаний.
Граф, видишь ли, отличался принципиальностью и педантичностью в делах. Он ненавидел любое проявление беспорядка. Бесхозный колодец на озере давным давно его раздражал, и уж кому-кому, а мне, как его ближайшему помощнику, положено было это знать. В тот момент меня сильно задели за живое его слова. "Мелкая саранча, надо же!" - граф попал в цель. Я вечно пытался доказывать другим и себе, в первую очередь, собственную значительность, я убедил себя, что равен сильнейшим, и это помогло мне вскарабкаться на вершину. А теперь Риозамус двумя короткими предложениями пригвоздил меня обратно к земле, и самое страшное то, что он прав: я, действительно, ничтожен по сравнению с сидевшими вокруг стола.
Вскоре все стали расходиться, ушёл и я, унося в себе ярость и смертельную обиду. Происшедшее толкнуло меня к первому из двух поступков, о которых я сожалею больше всего в жизни и которых невероятно стыжусь.
Когда я вернулся в свои покои в замке Риозамуса, то начал строить гнусный план мести господину. Мне хотелось унизить его, как он унизил меня.