Утро. Солнечные лучи, пробивающиеся сквозь свинцовые тучи, оповещали о том, что ночь, дарящая силы темному отряду, наконец, закончилась. Было холодно, даже морозно, и принесенные для костра бревна за пару часов покрылись инеем, они долго не хотели гореть, и из-за моросившего дождя разгорающееся пламя тут же потухало. Но даже холод не мог сломить дух воинов, наступило долгожданное утро, а это значило, что они смогут передохнуть, солнечный свет был их щитом и, пока не наступит закат им нечего бояться нечестивых воинов из леса. Оттуда веяло кровью и смертью, лес был осквернен, и если пару дней назад, хоть изредка можно было слышать щебет улетающих птиц, то теперь он сменился на крик алчущих воронов. Всё предвещало войну, все ждало битвы, все, кроме тех, кому предстояло биться, тех, кто покинул свои земли, чтобы нога разрушителя не ступила на могилы предков, тех, кто, может, встречает свой последний рассвет.
К маленькому лагерю на окраине леса приближалась лошадь, оповещавшая о своем прибытии глухим цокотом копыт и ржанием. Наездник надеялся прибыть в лагерь незамеченным, но на оборонительных площадках его уже встречала дюжина арбалетчиков в полной боевой готовности. Они бы с радостью засадили пару болтов всаднику в грудь, но он был своим, о чем говорил даже цвет лошади, приближаясь, он поверх своего плаща накинул ткань цвета крови, как и было означено ранее. Воины с досадой опустили свои арбалеты, этот жест означал, что прибыла подмога, но, почему эта подмога состояла всего лишь из одного всадника, им было не известно. Оставалось только ждать письма с дальнейшими указаниями и известиями от союзников.
Выпуская горячий воздух из расширяющихся ноздрей, конь мотал головой и неистово ржал, каждое движение причиняло ему боль, но всадник, чувствуя, что зверь теряет свои силы, погонял его еще сильнее: он знал, что погибнет, если в течение десяти минут не выпьет противоядие, если же он прибудет раньше, то, может, спасет и животное. Но конь сопротивлялся, уже в сотне метров от оборонительной площадки он начал вставать на дыбы, лихорадочно стараясь сбросить всадника, но тот еще крепче цеплялся за поводья и стегал животное по бокам. К ним подбежали стражи, но конь пуще прежнего кинулся в свой дикий пляс, яд, минуя сердце и спинной мозг, добрался до головного мозга и, начиная разрушать его и нервные волокна, мучительно убивал животное. Зверя было уже невозможно спасти, как и слезть с него, и всадник это видел, поэтому, вытащив из-за пояса длинный нож, дотянулся до глотки и резко провел по лошадиной шее. Конь последний раз встал на дыбы и, захлебываясь своей кровью, печально заржал, прощаясь с этим миром.
- Что происходит? - переглядываясь кричали стражники, заглушая своим криком предсмертные стоны животного, но всадник ничего не смог ответить: он падал вместе с конем и знал, что его неизбежно придавит, но лошадь лишь опустилась на колени вместо того, чтобы завалиться на бок. К ним подбежали, животное, размеренно подрагивающее всем телом, но не подпускающее никого к себе, всё ещё было живо, наездник тоже, но он перестал подавать признаки жизни, после того как произнес одно единственное слово - "письмо".
- Очнулся наконец? - обратился кадавер к закашлявшемуся юноше. Он ходил из одного конца походного шатра в другой, переменно кидая взгляд то на прибывшего час назад всадника, то на лист в своих руках. Не дожидаясь ответа эльфа, мертвец схватил со столика графин и, налив в стакан бурлящую алую жидкость, протянул юноше.
- Пей.
Эльф начал пить, но тут же вновь закашлялся и выплюнул жидкость на пол: теперь она была не кроваво-красной, как в стакане, а ядовито-зеленой.
- Пей, кому говорят! Юнцов понабрали, зеленых, - причитал мертвец, - Захочешь жить - выпьешь всё, а не захочешь - пополнишь наши ряды!
Смех кадавера раскатился по матерчатым стенам палатки собачьим лаем, но юноша ничуть не испугался, всего лишь смутился и нахмурился. Не очень приятно было пить тягучую жидкость вкуса морской воды с запахом тухлых яиц, но раз он хотел спастись, то надо было пить. Он сделал глоток, ещё, потом ещё и, наконец, опустошил весь стакан. Легкие сковала жуткая боль, живот скрутило, казалось, что его вывернет наизнанку, - так оно и произошло. Юноша согнулся пополам и в таком положении тяжело дышал, как казалось ему, выплевывая свои внутренности.
- Вон оно как, видишь, отрава, зато жить будешь, - сочувственно предположил мертвец, а эльф только закрыл ладонью глаза и снова согнулся, чтобы выгнать заразу. Кадавер терпеливо подождал, когда юнец успокоится, и подсел к нему на деревянную скамью, единственный предмет мебели, находившийся тут, если не считать стола, на котором стоял графин, и покосившегося табурета рядом.
- Как зовут тебя, сынок?
- Мое имя вам знать необязательно! - устало ответил эльф, но голос его прозвучал с ноткой раздражения.
- Отчего же? - удивился мертвец.
- Может, я попал в отряд врага...
- А как же мне тебя называть? - с издевкой продолжал свой допрос командир.
- Имеются позывные.
- И какие же?
- Наверное, те, которые описаны в письме! - холодно, под стать своему собеседнику, отвечал юноша, на что командующий мертвецами снова залаял.
- А ты однако наглец... Сколько тебя земля-то носит?
- Уже 18 лет.
Кадавер выпустил воздух из отверстия на левой щеке, звук был протяжным, сквозным и одновременно бурлящим, и эльф подумал, что его нужно расценивать как свист. Он взглянул на своего собеседника, читающего письмо, затем на лужу с противоядием вперемешку с его собственной слюной рядом и, наконец, на почти полный графин. Юношу ожидал еще как минимум один час мучений, после которых он сможет почувствовать себя живым среди этой толпы мертвецов.
- Твои соотечественники, видно, не знают, что такое настоящая война, раз посылают такого юного на верную смерть, - не отрывая глаз от письма, проговорил мертвец, видимо, он ожидал какой-либо реакции от собеседника, но её не последовало.
- Не боишься, сынок?
- Я не боюсь смерти!
- Все вы так говорите, кровь кипит в груди, ветер в голове... Живые, что с них взять?! - как бы причитая, сказал командир, вставая со скамьи. - Был бы на моем месте - ценил бы жизнь. Вино, азарт, скорость, женщины - все это больше не дает мне удовлетворения, хотя... На женщин я все ещё поглядываю, - ухмыляясь, продолжил он, воспроизводя картину своего человеческого прошлого в голове. - Уверен, что всё успел опробовать в этой жизни, чтоб не бояться её потерять?
Юноша решил уйти от ответа, снова заняв себя выгоном яда из крови, но кадавер не собирался отставать, он хотел получить тот ответ, которого желал, и пытался добиться его огласки. Он всячески раззадоривал эльфа, поддразнивал, даже рассказал историю, за которую ему живому всегда было стыдно, но юноша оставался хладнокровен и, давясь, пил мерзкое противоядие. Когда мертвец, наконец, понял, что собеседника не пронять, он снова сел и, ударив ладонью по выступающей части кости колена, завел совсем иной разговор.
- Жаль мне тебя, сынок, отпускать на задание, даже мне, мертвецу бессердечному, жаль... - начал было командир.
- Неужто там все так плохо?
- Не то, чтобы совсем плохо, но ты один не справишься, - продолжил мертвец, - Хоть я тебя в бою не видел, но знаю, что ты крепкий парень, раз столько продержался с этой парализующей отравой в крови и живым сюда добрался... Но не могу, просто не могу тебя одного пустить! - без нотки иронии в голосе проговорил командир кадаверов.
- Разве в письме не написано, что у меня будет напарник?
- Значится это, но не вернулась она ещё.
Эльф приподнял брови от удивления и с глупым выражением лица уставился на мертвеца.
- Она?
- Да, она, а ты что хотел, здоровяка тролля?
- Если вы так негативно высказываетесь о том, что меня прислали сюда, то почему так спокойно говорите о женщине в войсках? Война не девичье дело! - раздраженно ответил юноша.
Мертвец только усмехнулся и, покачивая головой, направился к выходу из палатки.
- Не я писал этот приказ, - ехидно заметил кадавер, мотая листом в воздухе, - Но мне его, к сожалению, выполнять. Допей противоядие и, как будешь готов, найди меня у стойл, там я дам тебе какую-нибудь работу, учитывая то, что ты погубил ни в чем не повинное животное.
- Лошадь было уже не спасти! - крикнул в спину командиру эльф.
Кадавер со скрипом повернул к нему голову.
- У нас есть уйма шаманов, которые смогли бы ей помочь.
- Почему тогда мне они не помогают?
Мертвец улыбнулся ему, да так, что отверстие на щеке увеличилось вдвое, что-то пробурчал себе под нос и вышел из палатки. Понимая, что остался один и без информации, юноша вскочил со скамьи, попутно стаскивая с себя чей-то меховой плащ, и выбежал наружу. Солнечный свет ослепил его, и эльф, не различая фигуры, окрикнул своего командира, который, как ему казалось, не мог далеко уйти. Ответа не последовало, и юноша, закрыв за собой полог, ступил в тень палатки, чтобы на ближайшие полчаса остаться наедине с собой и мерзкой жидкостью, имеющей запах сероводорода.
Он сам не помнил, как заснул на скамье, а, проснувшись от грохота, испуганно взглянул на последний стакан противоядия, который так и не в силах был допить. Ужас вдруг охватил его, эльф не знал, сколько прошло времени с того момента, как произошел разговор с командиром кадаверов. Быть может, юноша уже мёртв и духом витает над своим телом? Но нет, всё было как прежде, только тело стало более подвижным и не чувствовались скованность рук и разбитость, которые он испытывал ранее.
Впервые он ощутил, что в лагере было холодно, будто лето даже не наступало, подходя к своему календарному концу. Он укутался в меховой плащ, придя к выводу, что скорее жив, чем мёртв, и... От очередной мысли Ксорибда отвлёк звук битой посуды и ругань. Любопытство взяло верх и он, прикрепляя чужой плащ к доспеху, выглянул из палатки.
Солнце, пробивающееся сквозь дождевые тучи, вовсе скрылось. Было пасмурно, влажно и как-то от этого всего тоскливо и противно. Ещё большую тоску нагоняли монотонный усиливающийся дождь и лужи, окружающие лагерь повсюду. Всё говорило о том, что в лесу ещё хуже, и отряды, ушедшие вчера в ночь на разведку, застряли там надолго.
Сам воздух был сырым, и юноша подумал, что самое лучшее, что можно сейчас сделать, - это поесть и согреться, но вряд ли удастся. Ругань, которую слышал эльф ещё в палатке, переросла в драку прямо на глазах у командиров. Кадаверы, посмеиваясь, глядели на двух сцепившихся орков, не поделивших тележку с провизией. Каждый из них утверждал, что горшки с похлёбкой разбились по вине другого и из-за этой оплошности одного из воинов большинство останется без обеда, начиная с рядовых, коими это большинство и являлось. Вскоре потасовка двух участников переросла в групповую баталию двух отрядов, но, похоже, правых и виноватых не было, а горшки разбились в таком же споре, который должен был решить очередность получения провизии.
Ксорибд не мог понять, почему же никто не собирается прекратить это. У них в академии дрались редко, а если и устраивались драки, то тут же кем-то прекращались. Был своего рода запрет, который нарушать нельзя. Но сейчас здесь не работали те правила, это была чужая территория, более того, начальство само наблюдало и не препятствовало бою.
- Удивлён?
Юноша обернулся: позади стоял командир, который недавно вел беседу о ценности жизни. Немного поколебавшись, эльф положительно кивнул.
- У нас так заведено, если же что-то и началось с пустого места, то только для разрядки.
- Но они же покалечатся, - недоумевал Ксорибд.
- Отнюдь нет, парень, - мертвец коснулся его плеча и повлёк за собой, - они все "на нервах", как говорят у вас, и знают, что в любой момент могут погибнуть, более того, потери уже произошли, а восполнились лишь тобой.
Отодвинув полог ближайшего шатра, кадавер пригласил эльфа войти, а потом зашёл сам. Внутри было тепло, что заставило юношу скинуть плащ. Где-то в углу дотлевали угольки, над которыми была устроена железная решетка с чугунком. Старая женщина-орк, хлопотавшая у своеобразного очага, увидела знак, поданный командиром, и, открыв крышку чугунка и медленно, презрительно оглядывая с головы до пят новоприбывшего, вышла из шатра. Помещение наполнилось приятным ароматом свежеприготовленной пищи, отчего отвращение, вызванное непонятной женщиной, быстро улетучилось. Мужчины остались наедине.
- Я одного не пойму, - после недолгого молчания продолжил кадавер, - что же в тебе такого особенного, что в последнюю очередь тобой одним заменили полсотни воинов?
Нахмурившись, эльф пожал плечами: он понимал, что разочаровал своим прибытием весь лагерь, но причины прибытия и детали замены ему самому не были известны. Видимо, понимая растерянность собеседника, мертвец продолжил.
- Я - Руфус, твой командор. Наш лагерь, если ты заметил, расположен так, что 24 часа в сутки освещён солнцем и лунами. Это как выгодная позиция, так и нет: с одной стороны, мы не пропустим никого незамеченными, а с другой - они прекрасно видят нас.
- Они? - переспросил эльф.
Мертвец проигнорировал его, продолжив объяснения.
- Лагерь разделён на несколько областей, и - в тоже время - живые, - Руфус усмехнулся, - и неживые бойцы разделены на небольшие группы и отряды, которые во время боя заняты своим уникальным заданием. Усёк?
Искушённый ароматом пищи и оттого подошедший ближе к затухающему огню, юноша кивнул.
- Но тебя ни в одном отряде нет. Это тоже усёк?
Ксорибд снова кивнул.
- А почему?
Эльф кивнул и в третий раз, уже перестав обращать внимание на содержание слов командира, в то время как тот резко захлопнул крышку чугунка прямо перед его носом.
- А потому, что ты невнимательный болван, занятый своими проблемами, чёрт побери.
Эльф вздрогнул, осознавая всю неловкость ситуации, и пристально вгляделся в пустые глазницы своего нового начальника. Он хотел есть, не принимая полноценную пищу уже три дня. Учитывая обстоятельства, такое поведение было естественным и непостыдным. Сердился или наигранно гневался Руфус, понять было невозможно, только впредь, после такой оплошности, Ксорибду надо быть осторожнее со своими желаниями и стараться контролировать их. Он хотел было покинуть шатёр, подавшись в руки господина случая и надеясь, что пища найдётся ещё где-то в лагере, но кадавер его остановил.
- Есть, значится, хочешь?
Молчание в ответ. Юноша лишь обернулся, пытаясь понять, что в самом деле хочет от него мертвец.
- Ты получаешь свою пищу, сынок, а за это я получаю свою часть информации, - вздыхая, проговорил Руфус, - извини, что приходится идти на своего рода шантаж, но...
- Бартер?
- Своего рода, - разводя руками и чувствуя, что обстановка разряжается, согласился мертвец.
- Идёт...
- Имя?
Эльф смутился.
- Указано в письме, - проговорил он, разыскивая поблизости ложку.
- Имя! - настойчиво потребовал Руфус.
- Ксорибд.
- Род?
- Кровавая Дымка.
- Народность, раса?
- Эльф.
- Точнее?
- Рассветный.
- Специальность?
- Лучник.
- Специальность?
- Следопыт.
- Специальность...
Кадавер начал терять терпение, раскачиваясь перед эльфом взад-вперёд. Это была честная игра, он честно отдал еду, которая юноше не была положена, а тот в свою очередь должен выполнить свою часть договора. Ксорибд отложил только что найденные миску и ложку, понимая, что поесть нормально не удастся. Разговор приобретал серьёзные обороты.
- Паладин, - еле слышно произнёс он, словно приговор.
- Что? Я не слышу, повтори.
Ксорибд повторил громче, и мертвец, наконец, разобрав слова, в ужасе отступил на пару шагов от подчинённого.
- Что?! - надеясь, что ослышался, Руфус нащупывал меч за спиной.
Вздохнув, юноша произнёс то же самое слово.
- Чёртовы блудливые создания!
- Я...
- Не подходи ко мне, слышишь, я буду защищаться!
Ксорибд продемонстрировал, что у него нет злых намерений, разводя руки в стороны. Хотя с его лица не сходила маска тревоги и обеспокоенности, он надеялся на понимание со стороны мертвеца.
- Я... Я не совсем паладин, командор, - он сглотнул, чувствуя, что Руфус его слушает, - да, я учился по этой специальности, но из меня выйдет такой же паладин, как из вас фермер.
- Объяснись.
Было ясно, что оба мужчины взволнованы в ожидании развязки этого разговора. Руфус срывался на крик, в то время как эльф из рода Кровавой Дымки еле слышно говорил.
- Я не подхожу по мироощущению... Взяли-то они меня верно, но первое впечатление, как говорится, обманчиво. Они были одурачены, как и вы сейчас, - попытался спокойно объяснить юноша, - только не мной... Они одурачили сами себя. Мне положено было получить отличительное образование, сами понимаете, семья... По этой же причине они и выгнать меня не могли. Я более первоклассный воин, нежели отменный святоша, - полный уверенности, но всё ещё не поднимая головы, закончил свою исповедь эльф.
- Точно? - недоверчиво, так и не выпуская меч из ладони и находясь в боевой стойке, спросил кадавер.
- Несомненно.
- И ничего такого, - мертвец замахал руками, будто чертил святые знаки в воздухе, - ты не можешь?
Растерянно эльф пожал плечами.
- Могу, но... не так эффективно, как требуется.
Казалось, что Руфус немного успокоился, он как-то неожиданно плюхнулся на подушку рядом с очагом и подпёр ладонью голову. Он был в смятении. Паладинов, хоть они и нужны в этой войне, в его рядах быть не должно. Если кто-то узнает, Ксорибда убьют, не поднимая шумихи, и он ничего не сможет поделать. Паладинов боятся, святоши уже сделали себе имя... Плохая слава была ими заслужена в этих землях, но Руфус боялся не за себя, находясь рядом с опасным святодеем, а более за самого святодея. Не смотря ни на что, он был его надеждой в этой битве нечестивых и восставших мертвецов.
- Почему вы боитесь паладинов? - перебил ход его мыслей усаживающийся рядом эльф.
Мертвец поперхнулся.
- Разве вам не говорили, почему?
- Неужели вы думаете, что все эти мифы - правда? - раздражённо ответил вопросом на вопрос Дым, уткнувшись лбом в собственное колено.
- Статистика заставляет верить, особенно после того, как на твоих глазах вместо товарищей остаётся пепелище...
- Соболезную, командор, но не все такие, - юноша оживился, - мы не инквизиция.
- Вот, сынок, - Руфус ткнул пальцем в плечо эльфа, - если ты уже говоришь "мы" - значит, не за горами и...
Эльф покачал головой, понимая, что отговорить мертвеца не удастся.
- Я не смогу так, как вы рассказываете, расправиться даже с умертивиями. Я всего лишь воин - с дополнительными способностями, всего-то...
Неожиданно раскрывшийся полог оборвал речь юноши. В шатёр проник яркий свет, а следом за ним голова солдата в потёртом шлеме.
- Командор!
Руфус вздрогнул от неожиданности.
- Жди меня снаружи, - раздраженно приказал он,- можешь начинать сейчас, - добавляя это, он обернулся на Дыма. - Ни слова больше о святодеях, сынок, тем более здесь.
Ксорибд исподлобья взглянул на удаляющегося мертвеца и, понимая, что снова остаётся один на один с сотней недосказанных моментов, потянулся за оставленной где-то миской.
- Что? - недовольно рявкнул Руфус, оставляя за собой тёплые матерчатые стены шатра. Он встретил рассеянный взгляд рядового, протягивающего ему рапорт. - Дай сюда, - выхватив его, продолжил мертвец.
Командир рывком развернул пергамент. На первых же строках его глазницы сузились, затем уже и брови сошлись на переносице.
- Не может быть! Ошибка! - негодовал Руфус, не веря написанному на листе. Он тряс в воздухе вновь свернувшийся пергамент, будто думая, что от этого ошибка исчезнет.
Испуганный рядовой пошатнулся, уворачиваясь от эмоциональной реакции командира мертвецов на содержание письма. Он мялся, не знал, что сказать, и молча наблюдал, как кадавер пытается дочитать злосчастный рапорт. Окончив чтение, как казалось, мертвец успокоился, по крайней мере, перестал сотрясать руками воздух.
- Кто дал? Где ты это взял? - недобрый свист последовал за словами.
- Командор Грошш, сэр, я не знаю... - вдруг его лицо исказила гримаса страха, оттого что Руфус замахнулся скрученной бумагой, - все судачат об этом, - с закрытыми глазами прошептал орк.
- Где он?
- Кто? - у рядового дрожали колени, и он уже совсем был не рад, что вызвался доложить о чём-то своему кумиру.
- Шемел Грошш!
- В западной части лагеря, сэр.
Молодой орк был растерян, к дрожанию колен прибавилась дрожь в голосе, он не осмеливался смотреть на Руфуса и отвечал с закрытыми глазами. А командор кадаверов в свою очередь был так зол, что просто не мог спокойно разговаривать. Зол на себя в первую очередь за то, что опрометчиво отпустил два своих отряда. Смерть и Шторм были уничтожены, равно, как и Тень, от которой не было ответа.
Руфус отпустил юнца и в раздумьях вернулся в шатёр.
- Что-то случилось?
Голос Ксорибда слышался, будто из-под воды, или сам кадавер был так далеко в потоках мыслей. Вся хорошая, имеющая смысл часть мёртвой жизни вдруг оборвалась, исчезла от одного письма.
- Командор?
Кровавый эльф с миской в руках уже стоял рядом, пытаясь вникнуть в ситуацию.
- Случилось, сынок, - мертвец тяжело вздохнул, - мы только что снова лишились очередной части бойцов. Элитных бойцов. А ты лишился своего напарника, мальчик, не успев и приобрести.
- Как?
- Нет ответа...
- Это вовсе не конец, может, они не хотят выдавать своё местоположение.
- Нет, мальчик...
Мертвец сник, но через секунду неожиданно схватил эльфа за предплечье, да так сильно, что тот выронил свою полупустую миску. Ксорибд пожалел о зря растраченном обеде, но, несмотря на то, что всё ещё не был сыт, решил постараться убедить Руфуса в своей правоте.
- Вы не правы, командир, не могли все так пропасть, тем более элитные... Три отряда...
- Могли! - до этого момента будто оглушённый мертвец зашипел. - Ты ничего не знаешь об этих упырях! Это тебе не легенды и сказочки, это реальная жизнь, мальчик, реальная!
Руфус сжал руку Ксорибда ещё сильнее.
- У вас нет надобности срывать на мне свою злость. Вместо бездействия лучше бы взяли ноги в руки и отправились на поиски, - сказал эльф, высвобождая свою руку из цепких мёртвых пальцев.
- Дурак!
- Вы сам такой, раз не понимаете настоящей угрозы.
Напряжение нарастало с каждым звуком, издаваемым воинами.
- Это и есть настоящая угроза!
- Так что же вы стоите?
Зарычав, мертвец кинулся на высокого эльфа, хватая его за ворот выступающей из под кольчуги потрепанной рубахи. Ксорибд был выше сутулого кадавера почти на две головы, поэтому Руфусу пришлось притянуть его к своему лицу, чтобы быть на одном уровне с ним.
- Возьмите себя в руки, а не обвиняйте всех вокруг в будто бы только своей потере, - тихо проговорил юноша. - Надо сражаться, иначе все бывшие жертвы напрасны.
- Ещё не нюхал смерти, чтобы командовать!
Ксорибд старался сохранять полную невозмутимость.
- Опомнитесь, вы, глупец, потом спасибо скажете!
От удара по лицу эльфа спасло чудо. Рассерженный командир выпустил ворот из своих цепких пальцев и схватился за голову. Он потерял контроль над собой, ему даже в мысли не пришло, что всё это могло быть ошибкой, подставным письмом от врага, а иначе быть не могло, если известие пришло буквально через пару часов после случившегося, будто запланированное и точно предугаданное.
- Дурак, - еле слышно выдохнул он.
Больше оставаться наедине со святошей мертвецу не хотелось и, привычно согнувшись, опуская почти лишённые плоти кисти рук вдоль тела, он направился к выходу из шатра, но вдруг, вздрогнув, резко остановился. Снаружи послышался сигнал тревоги, возвещавший либо о вторжении, либо о приближении вражеских сил к их территории.
Он не смотрел на Ксорибда, но будто предугадал его действия. Эльф даже не задумывался о том, чтобы надеть полноценную броню, а лишь прицепил плащ обратно и, не нащупав в ножнах меча, обратил вопросительный взгляд на командора.
- Чего стоишь? Боишься? - чувствуя заминку, спросил Руфус.
- Мне требуется оружие.
- Рано ещё...
- У меня его вовсе нет...
Брюзжащий звук сменился на не менее назойливый колокольный перезвон, вернее не сменился, а был заглушен, добавившись к общей массе шумов. Дела были плохи, если не сказать, что слишком плохи. Скверна наступала.
- Пошли, - скомандовал Руфус.
- Но...
- Идем, я сказал, нет времени на извинения!
- Что?!
Ксорибд был изумлен надменностью своего командира до такой степени, что даже не двинулся с места, когда тот уже покинул шатер. Настолько напыщенный и при этом недисциплинированный начальник встретился ему впервые за его недолгую, хотя и нетрудную паладинскую карьеру. Пару минут назад кадавер боялся его, обороняясь, а теперь вертел им, как мог. Сейчас Дым впервые пожалел, что не имеет способностей святоши, чтобы умерить пыл Руфуса, но вдруг поймал себя на мысли, что думает так же, как и те, кем он не хотел становиться. Его антикумиры в большинстве случаев использовали способности именно для этого. Подавляя чужую волю и принося её в жертву своему тщеславию, большинство святош глумилось над мертвецами, несмотря на их преданность и неоценимый вклад в развитие всех сфер жизни Альтерны. Особенно паладины СЛОНа, не терпящие этих представителей чужой фракции. Тупоголовые психи, ослепленные способностями.
Ксорибда передернуло от собственных мыслей. Он не должен думать ни о чем перед битвой: для боя разум должен быть чист.
Скверна наступала, таща за собой потоки мрака, как шлейф, влекомый за королевой. Лес был поглощен полностью, и не оставалось ни одной травинки, не зараженной ею. Всё, что боролось, - было мертво, что не сопротивлялось - кануло во мрак, что отдалось добровольно - присоединилось к армии скверны. Но в глубине леса было место, куда не ступала извне ничья лапа или нога уже много сотен лет. Проклятое, но в тоже время по-своему священное место. Древнее и охраняемое. Мрак не поглотил его, не смог, просто не хватало сил, а потом уже и вовсе не пытался, понимая, что тем самым разрушит себя самого. И место осталось нетронутым, как и раньше, священным и проклятым.
Две дюжины зараженных волков, став варфами, окружали лагерь со всех сторон.
Разрозненные и одурманенные, в ожидании настоящей свежей крови, они отрывали друг от друга куски оскверненной плоти, которая в ту же минуту вырастала вновь. Глупые обезумевшие существа, лишенные разума и души, уже не были зверьми, они были слугами скверны, частью армии, которая насчитывала тысячи таких же никому ненужных пешек. Существа лаяли и выли, и вой их был похож на искаженный низкий звук трубы, возвещающей о начале похода. Именно этот брюзжащий звук все приняли за сигнал тревоги, впрочем, ничего не потеряв от этого.
Скверна приближалась, волоча за собой тысячи существ, которых невозможно было назвать ни трупами, ни живыми. Все они были разномастной стаей, преследующей единую цель, но действующей несогласованно и спонтанно. Имея какую-то сложную иерархию, они не могли сохранить её, уничтожая друг друга и сменяясь всё новыми, свежими бойцами. Рабы скверны, покинув лес, начали воспроизводство новых себе подобных, так и не понимая даже сути собственного рождения.
- Руфус!
- Капитан, потешите своё тщеславие после битвы...
- Командор!
- Господин Руфус, сэр...
- Заткнитесь!
Все звуки и голоса перемешались у мертвеца в голове. Он был готов хоть сейчас сдаться, если этот хаос не прекратится, а он только начался - с воем этих безмозглых тварей. Теперь уже и тени грифов падали с высоты на землю, удваиваясь в своих размерах и становясь все более устрашающими.
Руфус оглядел всех, кого мог, ввиду возможности своего обзора, но лишь удостоил долгого и пронзительного взгляда Шемела Грошша, того самого, что передал рапорт. Могучий воевода орков, облаченный в зеленый доспех, цвет которого оттенял его собственный цвет кожи, кивнул мертвецу и, дав знак своим солдатам, незамедлительно удалился.
- Капитан, вам стоит...
- Первый мой бесплатный совет, мальчик: учить других жить, не имея на это полномочий, будешь только тогда, когда заполнишь пробел опытом, - не оборачиваясь на Ксорибда, медленно, словно причитал, проговорил отрекшийся.
- Но...
Мертвец вскинул руку вверх в знак протеста.
- У меня нет оружия, - перешел ближе к делу Дым.
- Видишь, как все суетятся? - спокойным голосом, провожая одного солдата за другим, начал командир. - Так вот, тебе тоже следует засуетиться и позаботиться о самом себе! - Закончил он, срываясь.
Казалось, у Дыма вновь возникло желание стукнуть мертвеца, но он пересилил себя и, проследив за одним из сержантов группы Шемела, покинул успевшего уже наорать на всех окружающих Руфуса.
Обстановка вокруг напоминала разворошенный палкой муравейник. Никто не пытался нападать, часовые были начеку, стараясь не пропустить ни единого выстрела врага в сторону лагеря, но и не делая первого шага. У эльфа возникало чувство, что он единственный спокойный и уравновешенный здесь, может, оттого что не встречался с армией врага. Юноша увидел тех самых шаманов, что могли спасти его лошадь. Они рассовывали какие-то обереги по карманам и рассыпали различные порошки в мешочки. Группа шаманов смерила его голодным взглядом, не отрываясь от своих дел, и Ксорибду показалось, что эти тролли с удовольствием расправились бы и с ним, дай им повод, и возможно, этим поводом могла стать его бедная покойная лошадь.
Дрожь охватила его с головы до ног. С шаманами до этого момента он никогда не встречался и, скорее всего, к счастью, если все они так агрессивны по отношению к другим.
Следующими, кого он увидел, были жрецы, залечивающие раны пострадавшим воинам. Ксорибд заметил, что их здесь очень мало, хотя, насколько он знал, именно целители были второстепенной единицей в армии, после воинов, конечно. Рядом со жрецами находился лагерь десятка друидов, также помогавших исцелять раненых. Некоторые успели метаморфозироваться в свои звериные сущности, хотя таурусы и без того были почти зверьми, но мало кто осмеливался сказать это в лицо парнокопытным членам СВЧ.
Он прошел еще пару шатров, и шум будто удвоился. Либо он находился там, где кипел бой, либо в той части лагеря, где располагались обычные воины. По гаму, издаваемому молодыми орками и недавно восставшими мертвецами, Ксорибд понимал, что опыта у них не больше, чем у него самого, а может, здесь вовсе другие обычаи, чем принято у него на родине.
Эльф оглядывался, выискивая начальство или кузнеца на худой конец и не имея понятия, куда ему идти. Будучи единственным эльфом в лагере и единственным паладином, он был растерян. Воинам, точно знавшим тактику боя и стратегию, он не был, а остальными тем более.
- Эй, малый, - кто-то подкрепил свое обращение свистом.
Ксорибд осмотрелся, но так и не понял, кто его окликнул.
- Новенький, эй, к тебе обращаюсь.
К Ксорибду навстречу шел худощавый тролль с луком наперевес. Подойдя совсем близко, он протянул свою забинтованную кисть для рукопожатия. Эльф ответил взаимностью.
Ксорибд продемонстрировал пустые ножны, на что огненноволосый тролль только хмыкнул.
- В войну да без оружия? Кем будешь?
- Скорее разведчик, чем воин, - вспоминая предостережение Руфуса и вслух решая свою роль в этой войне, ответил эльф.
Тролль, раздумывая, закатив глаза и оскалил клыки.
- Пойдет... Я лейтенант Рем, взял командование разведывательным и стрелковым отрядом Сокол, пока дремлет наше начальство. Кто твой командир?
- Руфус.
- Этот чумовой кадавер?
- Угу.
Тролль ошарашенно взглянул на него, от удивления раскрыв рот, и тут Дым понял, что оплошал.
- Вернее, не совсем, - поправил он себя.
- Да не дрейфь ты, - рассмеялся Рем, - он и вправду такой, если учесть его полное имя. Руфус Мор.
В эту же секунду Ксорибд похудел, скинув 10 грамм незаслуженно приобретенной вины. Он сглотнул, понимая, что лишь чувство юмора лейтенанта спасло его от наказания. Лучше сейчас было сменить тему.
- Отчего никто не нападает, все медлят?
Взглянув на небо, первородный чуть ли не под руку подхватил Ксорибда и потащил его в обратную сторону, откуда тот начал изучение лагеря.
- Понимаешь, они мерзкие безмозглые твари, но несмотря на это первыми не нападают...
- А отчего же тогда нам не напасть?
- Портить сценарий? Ну нет, - разочарованно протянул Рем, - нам и без того хватает жертв. К слову, новенький, где подкрепление?
Откуда-то сверху донесся свист тяжелого падающего нечта, рассекающего воздух с огромной высоты, и Ксорибд просто не успел ответить, даже если бы и придумал ответ. Лейтенант прижал его к земле, закрывая собственным телом.
- Началось, новенький, - донесся голос Рема сквозь грохот падающих с огромной высоты камней. - Ну ты торопыга, накликал беду... Быстро в укрытие!
Прикрывая голову руками, тролль вскочил на ноги и бросился бежать в сторону лагеря воинов, огибая быстро остывающие на земле и не подкрепленные магией вражеские снаряды и уворачиваясь от мелких, будто выпущенных из пращи, осколков.
Выходить куда-то под таким шквальным огнем было опасно, оставаться на месте, на такой же открытой территории, но на границе, тем более без оружия, было не менее опасно. Рядом была сторожевая вышка, отстреливающая грифов и, верно, до предела заполненная находящимися поблизости на момент начала воздушной атаки воинами. Не теряя ни минуты, эльф решил бежать за лейтенантом, как подсказывало ему чутьё - единственный собеседник, с которым он мог посоветоваться. Не взирая на массивный камнепад, он бежал, напоминая самому себе горного козла на заснеженном перевале, когда у того, куда бы он не ступал, земля уходит из под ног. Тут была иная ситуация, не менее плачевная, от воздействия которой не спасёт ни шлем, ни щитки.
Пролилась первая кровь. Ксорибд увидел придавленного насмерть здоровенным булыжником солдата. Как такой огромный могли поднять сухопарые грифы, он не понял, да и времени понимать не было. Один только вид трупа придал эльфу ускорение, и он довольно быстро догнал своего второго командира под навесом кузницы, которую каким-то образом до этого не нашёл.
- Быстро сюда, новенький, - Рем запыхался, но несмотря на это вовсю отдавал приказы, - бери арбалет, болты, - он сглотнул, - и несись к вышке.
Дым буквально запрыгнул под железный навес, когда на его место упал очередной зажжённый снаряд.
- Быстро парни, вооружились и очистили небо от этого дерьма!
Командуя, тролль успевал заряжать новые партии арбалетов и раздавать их своим подчинённым. Только сейчас Ксорибд заметил, что лейтенант был ранен в ногу и от стремительного бега рана вновь открылась и пропитала кровью бинт на правой голени.
- Что стоишь? Метнулся расчищать небо! - прохрипел тролль, протягивая Дыму заряженный арбалет с колчаном, заполненным болтами до предела.
- Мне нужен лук, лейтенант.
- Ты что, охотничек, война! У нас арбалеты.
Один из зажжённых снарядов закатился под навес прямо в сено. Оставшиеся без действия солдаты тут же принялись отчаянно затаптывать пламя.
- Нужен лук, с арбалетом без понимания механизмов я вам бесполезен.
Рем сплюнул.
- Тогда хватай меч и быстро дуй к воякам, может, у них что тебе найдётся, - прохрипел он, вынимая из своих ножен палаш с расписной ручкой.
Отвлекаясь на новые звуки снаружи, эльф нерешительно протянул руки, чтобы принять оружие, даже не взглянув на него.
- Что, и этим пользоваться не умеешь?
Несмотря на напряжённую обстановку вояки вокруг загоготали. Ксорибд был оскорблён и, стиснув зубы, вырвал чужой меч из рук лейтенанта. Он так и знал, что его, юного, тут не примут всерьёз, а учитывая расовую принадлежность, тем более. Эльфы крови редко выступали в войне в роли обычных воинов, будучи первоклассными стрелками, магами или паладинами. Они заминали все распри дипломатией, в исключительных случаях воздействуя на обидчика физически. А в последние годы, укрепив союз с кадаверами, они вовсе могли не вынимать мечи из ножен.
Эльф вновь попал под обстрел грифов, своими глазами увидев, как эти твари, состоящие из одних костей, обтянутых морщинистой кожей и перьями, сгруппировавшись, переносят раскалённые куски лавы в сетях. Напряжение достигло предела, многие спасались бегством, сея панику там, где её пару секунд назад и быть не могло. От этого поле битвы усеивалось всё новыми трупами, пропитавшими кровью землю, из которой, если скверна коснётся и этого участка Вечного леса, появятся новые рабы. Ксорибд бежал так быстро, как мог, отягощённый палашом. Задачу в разы бы облегчило знание местности, но юноша, потерявшийся в пространстве из-за шума, просто бежал, оглушённый свистом падающих снарядов рядом с ним. Сердце отбивало бешенный ритм в ушах, будто старалось перегнать его самого. Сил уже не осталось и он, потерянный и запутавшийся, так бы и бежал в обратную сторону к кузнице, если бы чья-то рука не схватила его, рывком увлекая за собой.
- Он?
- Он, - обращаясь к троллю в бело-красной маске ответил Руфус. - Ты что делаешь, идиот, живцом стать решил?
Дым схватился за голову. Он понимал, что, оглушённый, он был лёгкой добычей и практически недвижимой мишенью для опытного стрелка. Он увидел своего спасителя, одного из тех шаманов, с которыми пожелал больше не встречаться, тот что-то шептал и бил посохом с привязанными к нему костями по земле, а потом коснулся черепом-набалдашником головы эльфа и дунул на лицо юноши. Ксорибд вновь начал слышать, различая ругань Руфуса вперемешку с приказами.
- Готов, - пророкотал шаман.
- Молодец, - мертвец одобрительно похлопал по плечу тролля в маске, а затем обратился к эльфу. - Тебя где носит, недомерок? В могилу угодить решил? Отвечай!