Па Марго : другие произведения.

Предрешено

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Сборник эссе, очерков, миниатюр и стихов

  Каштаны отцветают в ночь...
  Но ночь темней всего перед рассветом,
  И перед бурей молчаливей тишина,
  Падение больнее перед взлетом,
  И свежескошенным отчаянием трава...
  
  Я не могу писать:
  страх повторений столь силен,
  что немота предрешена.
  
  
  
  
  ****
  
  
  
  ПРЕД-летнее
  
  Неба щека в проеме окна,
  Лезвием острым месяц-разрез,
  Тоненькой каплей Аврора-слеза...
  Будет ли лето со мной или без?
  
  Песней, скандалами, пылью, вином
  Дышат в лицо мне из глотки двора.
  Все, что настало - уже прошло,
  Все, что случилось - уже навсегда.
  
  Девочки в майках, брызги, весна -
  - Пусть все проходит со мной или без
  Лишь бы скорее! Нужна тишина
  Альп, занесенных снегами, во сне
  
  Или хотя бы в осень билет...
  В уединенье шуршащих аллей
  Только, пожалуйста, БЕЗ
  Лица...
  
  Опустошенность молчанием
  или...
  МЕЧТА?
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  ПРЕДРАССВЕТЬЕ
  
  Предрассветье ломает сны.
  Смысла нет в черно-белом фрагменте,
  Ощутить невозможность весны
  В дней засвеченной киноленте.
  
  Ощутить неподъемность век,
  И беспомощность кончиков пальцев
  Осознать, что СЕГОДНЯ - нет,
  Падать и высоты не бояться.
  
  Осознать безысходность дорог
  И бессилие устремлений
  Немощь мыслей своих и слов
  И бессмысленность пробуждений.
  
  И объять безнадежность побед,
  И отнять у мечты своей строфы.
  А потом, обернувшись в плед,
  Заварить себе крепкий кофе.
  
  Зачеркнуть невозможность весны
  И начать в сотый раз все с начала.
  Вернуть цвет в предрассветные сны
  И поверить, что не устала.
  
  
  
  
  МАЯК И МОЛИТВА
  
  (Из письма о ясновидении Артюра Рембо к Полю Демени:
  '... он изнуряет себя всеми ядами, но всасывает их квинтэссенцию...
  ...Поэт - поистине похититель огня...')
  
  Довольно сражений... Доспехи - в сторону!
  Отныне объявляю себя пилигримом. Ближе к дождю и ветру.
  Рисую словами, за каждое из которых голову положу на плаху.
  И пусть лира - тяжелая ноша - врастет в позвоночник, и не сбросить горба, ведь он станет когда-нибудь крыльями, что понесут в последний полет...
  Рано или поздно все мы окажемся в круге темноты, даже те, кто правильно жил.
  Тогда зачем мне правда? Когда есть душа - сокровище, которое нужно растратить. Растратить, а не накопить.
  Да! 'Лучше сгореть, чем расплавиться'!
  
  
  
  
  
  
  
  ДЕТИ СОЛНЦА: разговор теней
  
  Величие определяется не мастерством шедевров,
  а печатью трагедии мастера на них...
  
  
  - Как страшно увидать Судьбу в глазах другого!
  Еще страшнее, когда все предрешено...
  
  - Мой бедный Лелиан! Ты ждал меня, взывая к 'тени друга дорогого'*
  из духоты мещанского гнезда... И я пришел!
  Сказать, что вместо 'Доброй песни' 'любовь придумать заново' дано...
  
  - Лишь нам двоим?
  Мне ненавистен облик мой монгола,
  Но видел я другим себя в твоих глазах ...
  Ребенка, друга верного, любовника, мужчины?
  
  - Я - существо без пола. Во мне - все вы:
  и женщины, и старики, и дети, - полощитесь на дне моей души.
  Но я - никто, мне места нет нигде.
  Я ядом иссушаю сердце, чтобы огонь исторгнуть изнутри.
  
  - И 'зла цветы' неслышно прорастают на вверенной тебе земле.
  Ты - Падший Ангел! Но не уходи...
  
  - Тогда от нежности ты отречешься и тенью станешь на моей стене...
  И пусть на перекрестке ночи сойдутся две грозы,
  чтобы разрушить красивость лжи
  и сделать небеса чуть ближе для тех, кто нас увидит после лишь во сне.
  Я знаю, ЧТО сказать, ты знаешь КАК.
  Я красил гласные, ты музыку искал в словах.
  Еще абсента, друг? И вдохновенье
  Хароном лодку поведет сквозь доков лондонских разврат и смрад...
  Любая боль - но только не забвенье.
  Вечнозеленый Стикс придумали для нас!
  
  - Такие 'Озаренья'...
  тебя лишь ослепили.
  Ты исчезал, предчувствуя итог...
  'Моя незаживающая рана'! Лишь строчкой 'исповедаться'* я смог.
  Молчанье - есть любовь...
  
  - А может, пуля? Как внутри вен болела кровь!
  Лайола, ведь подняться над собою,
  тебе один лишь я помог!
  И кто водил твоей рукою?
  'Навеки твой, Рембо'*
  
  - Но облака уже не плыли
  по небу от тебя ко мне...
  Я 'Мудрость' 'в замках'* постигал, Ты 'Лето' проводил 'в Аду'.
  И наши тени в вечности застыли
  на полпути друг к другу - в бреду
  у тех, кто не проснется после,
  но станет свечку нам двоим держать во сне.
  
  - Но лезвие непониманья лишь острее! Меня ты 'проклял'*!
  
  - 'Негров'* должно проклинать.
  За то, что сжег мечту и на закат повел чужие караваны.
  Огонь и золото в кромешной пустоте!
  Пока в песок не превратил себя ты, чужестранец...
  Но я зажег Париж мечтою о тебе.
  
  
  - 'Пусть на пути к величью - невозможность'*, - твои слова?
  Идти по замкнутому кругу страданий, и падений, и страстей уже недолго...
  Но когда погаснут свечи - представь себе закат!
  Ворота в Ад
  в пустыне Солнце открывает
  И всходит столь же алая Луна...
  Такого никогда мне не забыть!
  На севере мне мало Солнца, я не смогу здесь жить.
  Скажи, когда меня на борт поднимут, чтобы отплыть
  туда, где 'вечность'* я назвал по имени впервые?
  
  - Мой друг, 'корабль'* твой давно уже не 'пьян'...
  По черным парусам мы сможем узнавать себя отныне
  В штормах грядущего, где все предрешено...
  Май-июнь 2009
  
  -----------------------------------------------------------------------------
  Мнимая беседа Поля Верлена с Артюром Рембо написана по мотивам:
  Поль Верлен. 'Исповедь' (автобиографическая проза),
  Артюр Рембо. 'Парижская оргия' (собрание сочинений)
  Франсис Карко. 'Верлен. Жизнь в Поэзии',
  Ж-М. Карре. 'Жизнь и приключения Жана-Артюра Рембо'
  'Полное затмение' (худ.фильм, реж. Агнешка Холланд)
  
  * 'Памяти моего друга'. Поль Верлен (посвящение 'юноше, с лицом похожим на Марсо', что впал в уныние от помолвки Поля и Матильды и завербовался на фронт, где позже был убит)
  * 'Исповедь'. Поль Верлен ('моя незаживающая рана 1871')
  * Письмо Артюра Рембо к Полю Верлену 3 июля 1873 года
  * Монс. 'Мои тюрьмы'. 'Исповедь'. Поль Верлен
  * Имеются в виду биографии 'Проклятых поэтов', составленные Полем Верленом
  * 'Мои глаза закрыты для вашего света. Я - зверь. Я - негр. Но я могу быть спасен' (Артюр Рембо 'Одно лето в Аду')
  * 'Пусть на пути к величью - Невозможность! Все ж малого не славит мой язык!' 'Меланхолия'. Поль Верлен.
  * 'Что обрели? Вечность! Слились в ней море и солнце!' (Артюр Рембо)
  * 'Пьяный корабль'. Артюр Рембо
  
  МАСТЕР ТИШИНЫ
  
  В дождь Камергерский вдруг напомнил улочку из 'Унесенных призраками' Хаяо Миядзаки. И фонари зажглись, и люди разбежались кто-куда, и отражения витрин похожи на огни потусторонних маяков. И тишина! Все голоса и запахи, и звуки ... - все смыто, сметено, исчезло. Стена дождя и мягкий капель рокот. Неважно, что за шиворот течет в пустом кафе, терзаемом ветрами. Важнее, что его нельзя покинуть, и все бессмысленные 'куда-то срочно нужно' растворились...
  Сидеть, курить и ни о чем не думать. Стать пленником стихии ненадолго.
  Спасибо тебе, мастер тишины!
  
  
  'Пуcть на пути к величью - Невозможность!'
  ('Меланхолия' Поль Верлен, перевод В. Брюсова)
  
  Последний вздох меж капель тишины...
  Я скоро стану взрослой и серьезной!
  
  И... Да! Все та же 'невозможность'
  К познанию великого величины,
  'Неточность рифм' и 'друга осторожность',
  
  Снов живопись, осенний зов,
  И рвет словами... Сложность
  И слаженность (?) кругов, спирали(?) падений и оков
  Ничтожность -
  Есть осознание бытия
  
  И все же...
  Я не готова потерять себя!
  
  
  ГОРОД ГРОЗ
  
  Любовь должна быть придумана заново
  (Артюр Рембо. 'Одно лето в Аду')
  
  В узком проулке высотки почти смыкаются крышами. Последний глоток неба и снова серо-бетонные плиты облаков. И двое монтажников под крышей болтаются на тросах, приковывая к себе взгляды зевак, сидящих внизу за столиками в кафе. Некоторые даже лениво делают ставки, кто из них сорвется первым... Но я знаю: они умеют летать. И неважно, что только во сне.
  Помнишь бильярд? Существует единственная реальность - взгляд лампы на зеленое сукно стола, где десять шаров выстроились в четкую прямую линию. Лампа знает, что их десять.
  Но не игрок. Он наклоняется и целится кием в шар. С его точки зрения шар - один, траектория остальных девяти настолько слита с ним, что они исчезают. Удар, и шары хаотично разбросаны по углам. Сад ветвящихся дорожек Борхеса. Годы нашей жизни.
  Игрок снова ошибся. Он мог, конечно, обойти стол по кругу, но претендовать на ракурс лампы бессмысленно. Искажение углом зрения. Обман динамичной памяти. Хаос не может быть реален, это еще один сон во сне (или сон наяву?). Где никто себе не принадлежит, в смысле не знает, кто он.
  Поэтому мне так трудно отвечать тебе и 'спорить о времени и словах', ведь я даже не знаю, к кому ты обращаешься. Меня нет. Возможно, я уже была когда-то раньше, возможно, не в этом мире-веке-измерении, возможно, даже не женщиной и не человеком.
  Я не вписываюсь в этот пейзаж. Ведь те, кто сидят за столиками в кафе не знают, что будет гроза. Они покупают бриллианты, чтобы 'иметь' эту жизнь. Я покупаю книги, чтобы ее потерять. Я вижу бриллианты всего лишь стеклом, которое умеет доказать свою суть, правильно отражая неживой электрический свет лишь ночью. Ночью они надевают бриллианты на своих женщин, чтобы оценить значимость жизни. Я ухожу смотреть кинофильмы снов, не понимая их смысла. Ты снимаешь кино. Те, кто под крышей, уже видят первые отблески молний.
  Город гроз, который меня испытывает. Как золотоискатель, потратив годы на то, чтобы в нем остаться, я плачу всем добытым золотом, чтобы уехать на время, сбежать, вырваться из удушливо давящих узких проулков. Я смотрю на крышу: высоко и легко лишь тем, кто умеет летать во сне. Я только падаю. Есть двенадцать методик осознанных сновидений по психотипу личности. Одна из них - свободное падение. Когда третью ночь подряд разбиваешься об асфальт - перестаешь узнавать себя в зеркале после пробуждения. Перестаешь узнавать других: ведь они отражаются в тебе, как зеркале... которого нет.
  Как в кинофильме 'Время' Ким Ки Дука, где утратившие лица влюбленные отчаянно пытаются найти друг друга, узнать в соприкосновении ладоней. Бесчисленное количество рукопожатий за одним и тем же столиком в кафе. Они никогда не найдут друг друга, потому что потеряли себя, как старую фотографию, забытую в пыли под кроватью. Фотографию, на которой двое смеются, сидя внутри причудливой скульптуры в форме полураскрытой ладони... 'Любовь должна быть придумана заново', - более ста лет назад Артюр Рембо предвидел исход. Пресыщение приводит к безумию. И не только в любви.
  И снова шары хаотичных мгновений - метаний в поисках того, чего нет, и, возможно, не было никогда. Попытка стать лампой над бильярдным столом.
  Нет, лучше игроком, чей шар закатился в лузу или хотя бы вернулся на прежнее место, оставив надежду на второй удар при на время отвлекшемся сопернике.
  Иногда чувствую себя героем кинофильма Вонга Кар Вая 'Мои черничные ночи'. Джереми хотел объехать на мотоцикле всю Америку и вести путевой дневник, а вместо этого открыл закусочную и продает отбивные, а по вечерам просматривает видеокассеты с камеры в зале кафе и удивляется, сколько важных моментов пропустил за день. А еще хранит чужие ключи, за которыми никто не возвращается. Хотя нет, за одним из них все же вернулись, потому что 'не важно сколько времени потребуется, чтобы перейти улицу, важно кто ждет тебя на другой стороне'. Но это уже совсем другая история...
  Не помню, когда это со мной случилось: мое время, оказывается, вовсе не мое. Оно принадлежит всем, кроме меня самой. И большинство ключей я уже потеряла.
  Быть может, кроме одного. Человека определяет его мечта. Поэтому всегда будут те, кто висит на лампе или болтается под крышей. Вопрос как стать ими? Ведь это и есть пробуждение. Возможность предвидеть события, летать во сне, угадывать спутника по ладони, светить над бильярдным столом, увидеть себя в зеркале. Вернуться в реальность.
  
  
  
  МАГНОЛИЯ, ТОРНАДО И ПЕРЕВЕРНУТОЕ НЕБО
  
  'Эта история произошла в долине Сан-Фернандо
  в дождливый день, когда на небе не было ни облачка'
  
  Вторые выходные подряд стихия портит шашлык...
  Стоим на краю леса и смотрим на надвигающуюся стену темноты. Синоптики обещали торнадо. Бежать уже бесполезно - все равно вымокнешь. Может, и не торнадо, но гроза будет точно. И только ветер уносит искры затухающего костра куда-то в лес, можно подумать оживут они там, в светлячков превратятся.
  Вспоминается фильм 'Магнолия' Пола Томаса Андерсона: сплетение в цветочный бутон документальных историй. Документальных, потому что выдумать такое не под силу ни одному сценаристу.
  Только сама жизнь может быть столь абсурдной. Начинается фильм с того, что сын, устав от постоянной ругани родителей с применением незаряженного ружья, заряжает его, а сам во время их очередной ссоры прыгает с крыши с запиской самоубийцы в кармане. Когда он пролетал мимо квартиры родителей, мама выстрелила в папу, но попала в пролетающего мимо сына. От пули он и погиб, потому как упал прямо в сетку, натянутую малярами, как раз на случай падений. Не заряди он ружье - остался бы жив.... А заканчивается дождем из лягушек. И то, и другое - реально. Дождь из лягушек особенно. Смотрю на стену темноты и думаю: вот сейчас из местных болот в вихрь затянет всю живность и прольет вместе с дождем на местную деревню, а соседи по даче с воплями 'Конец света!' кинутся к образам...
  У каждого - своя реальность. У кого-то она перевернутая. Как небо Ван Гога. Из более чем двух тысяч картин, рисунков и набросков художника Винсента Ван Гога свыше десятка представляют особый интерес и для астрономов. На картине 'Пейзаж с дорогой, кипарисом и звездой' изображен тонкий вечерний лунный серп. Таким он был 20 апреля 1890 года около 19 часов, а в левой части картины изображены еще два звездообразных объекта. Именно так располагались в то время планеты Венера и Меркурий. Точнее, не совсем так: Ван Гог почему-то нарисовал эти планеты зеркально отображенными, но не 'перевернул' саму Луну. На знаменитой его картине 'Звездная ночь' в центре изображена загадочная звездная спираль. Она очень похожа на выполненную в прошлом веке зарисовку галактики 'Водоворот' в созвездии Гончих Псов. Эта зарисовка неоднократно публиковалась, и Ван Гог мог ее увидеть в книге Камиля Фламмариона 'Звезды'. Но и она запечатлена зеркально отображенной.
  'Я... изменяю мотив, но все-таки не выдумываю всю картину целиком. Напротив. Я нахожу ее готовой в самой природе. Весь вопрос в том, как ее выудить оттуда...'
  Наверно, иногда пейзаж жизни стоит вывернуть наизнанку, чтобы дойти до сути абсурда...
  После грозы, сидя на веранде, смотрели на звезды. Поняла, почему так люблю Мальту: там небо уже чуть-чуть повернуто, значит, другая жизнь, другая реальность.
  Интересно, как выглядят звезды из окна виллы Хемингуэя на островах в океане? Куба - уже другой конец света...
  
  
  ПУТЬ ВО ВРЕМЕНИ ...
  
  Небо над Берлином / Der Himmel über Berlin
  Wim Wenders
  Wings of desire (1987)
  In weiter Ferne, so nah! (1993)
  
  'В нас самих нет смысла, мы - всего лишь посланцы. Посланцы любви'
  
  Ангелы в небе над Берлином ведут дневники человеческих жизней, пытаясь понять: что есть время. Оно стучит, как влюбленное сердце, и проходит, как боль. Оно - добро к тебе, если ты сам добр, и зло, если ты зол. Время - искусство, и время - деньги. Время жить, и время умирать. Времени нет, потому что часы - внутри нас. Ангелы не могут почувствовать время, они лишь отстраненно наблюдают его течение. Но они знают и ощущают любовь. Они - ее посланцы.
  Возникает странная мысль:
  А люди искусства (режиссеры, художники, писатели...) не заняты ли они тем же самым?
  Ведь даже для НЕ поклонников Вима Вендерса в этой картине найдется место и время на пленке, где захочет задержаться их сердце...
  И Берлинская стена - тоже метафора. Граница между жизнью и ее видимостью (безвременьем), между миром и войной, между душевной глухотой и состраданием.
  В первой части фильма ангел Даниель расстается с вечностью ради любви акробатки. Казалось бы, банальный повод спускаться с небес на землю, но мир вокруг становится столь цветным, что невольно понимаешь, насколько ярким светом любовь окрашивает все вокруг, и как многого не видишь без нее. Именно она делает людей живыми, заставляет чувствовать и понимать время. Но только тех, кто способен любить...
  Кассиэль приходит на землю, оставив свою любовь к Рафаэле на небесах. Он спасает жизнь маленькой девочке. И это уже другая история: одиночества, непонимания и жестокости. 'Люди все - в своих клетках'. Он мучается оттого, что не чувствует присутствия Рафаэлы. Но люди не способны видеть Ангелов так же, как не способны любить...
  'Зачем я здесь? Почему я не могу быть хорошим, добиться чего-то в жизни?' - спрашивает он Рафаэлу.
  'Правильно ли я прожил свою жизнь?' - спрашивает его самого старик, приютивший во время войны маленькую девочку Ханну, за которым он наблюдал с небес.
  'Мы приходим в этот мир, чтобы быть обретенными кем-то', - отвечает им Рафаэла.
  Мы все в пути...
  Путь этот - наше время, такое, каким мы способны его постичь и принять... и отдать тем, кто рядом.
  
  
  НЕЗНАКОМЦЫ...
  
  Глубокая тайна, как незаживающая рана:
  ее нельзя вылечить,
  потому что нельзя никому рассказать о ней,
  ни у кого нельзя просить помощи.
  
  Когда тебя покидают, ты не остаешься один,
  - это тебя не остается.
  
  Пустота и невыносимая легкость в груди.
  
  Ее все заполняют по-разному:
  вином, сексом, разговорами ни о чем,
  едят, спят, ходят на работу...
  
  Так проходят дни,
  много-много бесцветных дней - в пути.
  
  Мы - незнакомцы друг другу.
  
  Мы ничего не знаем даже о самих себе.
  
  Но ответом на вопрос: 'Зачем я живу?'
  будет ответ на вопрос: 'Кто Я?'.
  
  Полюбить человека, значит понять его.
  
  Не проще ли тогда задать вечный вопрос тому,
  кто рядом?
  
  Возможно, он уже знает ответ,
  потому что любит тебя?
  
  Но мы никогда не решимся спросить:
  боимся, что ответом станет тишина.
  
  Мы - молчаливые незнакомцы...
  
  
  ОТРАЖЕНИЯ
  
  Дома плывут и летят облака
  В мутной воде пруда.
  Сколько еще шагов я сделаю
  по вечно и в никуда
  спешащему городу в ожидании тебя?
  Нет, не желает вертеться Земля.
  Иногда
  Молчание звезд невыносимо.
  Но мы так боимся увидеть свои отражения
  На дне цветного пруда...
  
  
  
  ГОРОД ЧАСОВ
  
  
  
  Остановите время на время.
  (Светлана Сурганова)
  
  Москва - город часов. Часы здесь повсюду: в метро, трамваях, на столбах в парках и на улицах, украшением на башнях... Повсюду. От них невозможно отвернуться, даже на время, - после поворота головы взгляд упрется в другие часы.
  Москва - город людей, постоянно следящих за ходом времени. Можно подумать, если они перестанут накручивать стрелки, время умрет. Самый модный подарок - часы, 'которые мы провели вместе'. Больше у нас ничего нет, мы слишком торопимся ... И проходим мимо, и пропускаем самое важное.
  Слово 'Несвоевременность' - здесь всех повергает в ужас. Догнать, поймать, заключить живой пульс внутри кольца стального браслета, а жизнь ограничить оборотом стрелок и... отложить на потом.
  Пожалуй, все часы стоит уничтожить. И тогда все и всегда будет приходить и происходить вовремя. И время оживет внутри нас самих, а не на циферблате. Мы перестанем быть его рабами, а станем хозяевами.
  И тогда больше никто и никогда не оштрафует меня за опоздания ...
  Потому что я всегда и везде прихожу точно в срок.
  
  
  
  ВОРОТА БОЛИ
  
  Марс - покровитель воинов, боли и разрушений.
  Я не умею плакать и ношу доспехи из черного золота. А перо затачиваю остро, как меч.
  Я хочу научиться вскрывать чужие сердца незаметно, тоненьким скальпелем, как консервные банки.
  И пусть никто из них не заснет. Напротив, боль заставит проснуться. Поутру пусть приходят за новой дозой ко мне. Я не заставлю их долго ждать. Старые раны вспарываю по швам и подмешиваю жгучего уксуса в свежую кровь.
  Люди в большинстве своем - мазохисты: самую сильную эйфорию они испытывают, страдая, а самую сильную зависимость от того, кто заставляет страдать.
  Я открываю ворота боли.
  Для всех. Кроме тебя.
  Я хочу, чтобы ты улыбался...
  Но я не пишу комедий. Низкий жанр!
  Тогда что мне сделать с тобой? Изолировать?
  
  
  
  
  Sirozo de la Kruz*
  (автор философского трактата 'Почему кувшинки закрываются на ночь' ` 1920 гг)
  
  Tags: текст, случайно попавший в руки (перевод м.б. неточен)
  
  
  Выдержки:
  
  Великая мистификация становится истиной в высшей инстанции в случае веры
  в ее правдивость самого создателя...
  
  О жизни после смерти:
  Миф, который заставил умереть само Время. Люди научились ждать и бояться, но саму жизнь отложили 'на потом'.
  Хорошо бы каждому знать точную дату смерти, не говоря уже о том, чтобы принять ее как данность, как неоспоримый факт. Тогда каждая секунда бытия станет наполненной, смелой и яркой. Как путник в пустыне, который знает размер фляги и протяженность пути, бережет каждую каплю воды, не расплескивая ее почем зря.
  Как оставляет пламенный след на небосклоне звезда, которая падает.
  
  О войне:
  Война ничего не решает и не оправдывает.
  Великие генералы в мирное время взошли бы на эшафот как серийные убийцы.
  
  О верности:
  Ни одна свеча не горит вечно.
  Искусственно поддерживаемое пламя любви - всего-навсего благодарность за все разочарования, которые не постигли с другими.
  
  
  
  О критике:
  Даже в самой грязной луже может заваляться золотая монета, которую стоит почистить и положить в карман.
  
  О писательстве:
  Сублимация - как образ жизни.
  Страх, ненависть, любовь... У любой эмоции можно вырвать жало и подавить безжизненным пространством 'белого листа'.
  
  * творческая биография сего философа тесно соприкасается с судьбой Пьера Делаланда, автора философского "Трактата о тенях"
  
  
  
  СВЕТ ИЗ ОКНА
  
  Ты пришел в мой пустой дом и зажег свечи.
  Свет из окон стал виден с близлежащей дороги сквозь ветви деревьев, и в дом потянулись другие путники. Теперь здесь каждый вечер весело, шумно, накурено и разлито вино.
  Но тебя уже нет, а жаль...
  Жаль, что ни одна свеча не горит до рассвета.
  
  
  
  ПО КРУГУ
  
  Дождь... и лето словно приснилось.
  Тени греются у огня.
  Старый пруд, зарастая тиной,
  Ловит звезды в ладонь камыша.
  
  Снег ... и осень уже разделась.
  Подо льдом стонут души звезд.
  Не поэтом мне стать хотелось,
  Да и проза, увы, не всерьез.
  
  Ветер... плачет зима капелью.
  Снеговик - черный страж двора.
  Я уже не боюсь апреля,
  Не отнимет никто 'вчера'.
  
  Солнце... плод весны скороспелый
  Сорвала уже лета рука.
  Часы встали. Но путь их стрелок
  Навсегда сохранит циферблат.
  
  Все по кругу...жизнь только снится.
  Разбудите скорей меня!
  
  
  
  
  ФОНАРЬ-ВЕРЛИБР
  
  дворовый Фонарь
  влюблен
  в Луну
  
  она высоко
  а его люди создали
  с опущенной головой
  освещать землю
  
  она прячется
  за обрывками облаков
  он тянется к небу лучами
  
  но лучи - падают вниз
  и достаются грязной луже
  и мне
  
  я все думаю
  когда же он перегорит наконец
  и перестанет пытаться
  невозможное сделать возможным
  
  
  ШТАМПЫ МОЕЙ ЖИЗНИ
  
  
  'Ваш 'Двойник' повторяет идею триллера 'Зеркала'.
  Только 'Зеркала' вышел в августе 2008-го, а свою историю я закончила в январе 2007-го.
  Хотя какая, в сущности, разница, если Мертвый город похож на Silent Hill?
  И хрупкие девочки-киллеры маршируют по киноэкранам страны.
  И в службу спасения звонят, как на небеса.
  
  Как сказала одна моя знакомая:
  - Ты, конечно, королева танцпола, но твой танец уже устарел. Может, тебе взять пару уроков стрип-дэнс?
  
  Жизнь - вообще один сплошной штамп. Все предсказуемо: и встречи, и расставания.
  Нельзя заставить несмелого героя прыгнуть выше головы ради неожиданного поворота в сюжете. Это фальшиво.
  Зато плакать в дождь можно не фальшиво: слез не видно. Хотя это тоже штамп.
  
  - Учись плакать, - сказал мне пустынный шаман во сне. - Впереди раскинулось море слез.
  Караван на Закат заждался меня...
  
  
  
  
  
  
  
  В ГОРОДЕ ОСЕНЬ ...
  
  Как здорово наконец-то выйти из подземелья метро и прокатиться по вечерней Москве на троллейбусе! Полный круг по Садовому...
  И смотреть в окно, как первые желтые листья срывает с деревьев и кружит по воздуху ветер, как начинается дождь - первыми каплями по стеклу...
  А что мне еще остается? Писать стихи и смотреть, как в городе начинается осень. Она всегда почему-то приходит под D minor Баха.
  Падают листья, падают капли дождя. Падают минуты, часы, дни, месяцы... моей жизни.
  И только сквозь люк в крыше троллейбуса в салон врывается небо по-прежнему иссиня летнее, лысое без облаков.
  
  
  
  ОДИНОЧЕСТВО
  
  'Я даю тебе энергию.
  Я даю тебе мудрость, свет и музыку.
  И немножко радости'
  (Чарльз Буковски)
  
  Снова осень. Быстрее летят облака, листья с прожелтью и по вечерам мерзнут руки.
  Ты сказал, что я - эгоист, потому что мне слишком хочется жизни, чтобы посвятить ее кому-то еще. В это время в ночном небе сгорел метеорит, и я подумала, что вы ждете того же и от меня. Почему все решили, что я должна принести себя в жертву?
  Почему я все время оправдываюсь? И за что? Я же не наркотики принимаю, не бездельничаю, а всего-навсего книжки пишу (в свободное от вас всех время).
  И я не могу без этого. У меня есть путь, который мне нужно пройти до конца...
  Чувствую себя узником, приговоренным к смертной казни, который всякий раз вымаливает еще две минутки на сигарету, еще полчаса на стакан вина,
  еще одну ночь, чтобы посмотреть, как падают звезды...
  Интересно, все так живут? Под 'дамокловым мечом' времени?
  Или есть кто-то, кто не считает закаты?
  
  
  В школе мы прогуливали уроки, валялись на траве в парке и смотрели в небо. И сейчас, запрокидывая голову, я понимаю, что за пятнадцать прошедших лет ничего не изменилось. Я все так же проваливаюсь в небесную высь, чувствуя при этом взрывы радости, и не знаю ответов даже на самые простые вопросы. Мне говорили, что с тех я хотя бы должна была повзрослеть. Но почему-то никак не взрослеется.
  Может быть, именно это имел в виду Оскар Уайльд, утверждая, что 'самая страшная смерть - когда умирает сердце'?
  Иногда мне кажется, что мечты людей о большом доме, богатстве и благополучии, о продолжении рода, о красивой машине, общественно-полезной работе... - это не их мечты. На самом деле они желают иначе. Ведь, если это не стереотипы, навязанные обществом, а истинные и сокровенные их желания, то тогда откуда столько несчастных людей вокруг? Быть может потому, что они сами не в состоянии придумать себе мечту?
  А если кто-то вдруг сможет, то тем самым он перечеркнет их собственную благоустроенную жизнь?
  
  
  Под ногами в парке полно гнилых яблок. Я люблю осень, но яблони лучше в цвету. Потому что цветы (даже если они - пустоцвет) красивее гнилых плодов под ногами, а их запах пьянит началом начал. А они говорят: яблоки полезнее. Но даже на гнилые яблоки я хочу смотреть своими глазами, а не сквозь призму восприятия близких и дальних.
  Ключевое слово, обличающее преступника, - 'я хочу'. Добропорядочные граждане говорят: 'я должен'. И внешний долг моей маленькой страны растет год от года, и скоро вопрос о ее независимости станет риторическим. Им не нужны ни свет, ни радость, ни музыка, им нужна жизнь: моя или чья-то другая. Жертвоприношения - этот самый древний ритуал - всегда был и самым 'живучим'. Человечество от него никогда не избавится, потому что не умеет быть свободным, не умеет придумать иную мечту.
  Или ты - жертва, или изгой.
  
  
  Кофеиновая депрессия (ничего не ешь, только литрами пьешь кофе), и от сигареты и свежего воздуха чуть кружится голова.
  Одиночество - это не болезнь и не несчастье, как вас приучили думать с детства.
  Одиночество - это привилегия свободного человека, который ничего не боится, ни от кого не зависит и никому не принадлежит.
  Я больше не хочу быть счастливой, я хочу быть не виновной в том, что со мной не сбылось.
  Я больше не боюсь потерять все, мне страшно, что мне выставят счет за время, потерянное рядом со мной.
  Вся моя жизнь - кафе, куда я ни за что не войду, если не будет пустых столиков...
  
  
  МАРСОХОДЫ
  
  В 2004м по Марсу зашагали Spirit и Opportunity. За пять лет они завалили компьютерные системы ученых фотографиями пустынных пейзажей и кратеров красной планеты и ночного неба с запечатленной Землей, нашли серу, магний, доказательства существования воды (гематит, который образуется во влажной среде). Они сделали все, что могли и даже больше. На Земле в них уже перестали нуждаться, но...
  у марсоходов нет кнопки 'выкл', чтобы не нажать на нее в самый неподходящий момент.
  И теперь они обречены вызывать Землю вечно. Даже если она не отвечает. Марсоходы почти ослепли: их камеры давно запылились. Но они по-прежнему просыпаются каждое утро с восходом солнца, заряжающего их батареи. Они продолжают вызывать Землю. Земля молчит.
  Марсоходы не стареют: атмосфера красной планеты содержит всего 0,13 кислорода, и нет влажности, значит, они не будут ржаветь. Возможно, марсоходы переживут саму Землю, продолжая посылать сигналы в пустоту космоса.
  Иногда они кажутся мне метафорой подлинного одиночества, иногда я думаю, что похожа на них. Потому что самый одинокий путь - творческий. Можно родить хоть десять детей, стать рок-звездой или президентом, все равно останется время на что-то еще.
  Но когда пишешь, то словно выходишь на улицу в непроглядную дождливую ночь.
  Дверь захлопнулась, ключ остался внутри, сделка обратной силы не имеет.
  И стучи - не стучи, реальность уже не откроет, она не прощает отсутствия.
  Мечты, которые 'должны сбываться', порабощают, перестаешь чувствовать время.
  Остается только шагать по лужам вперед и вперед, даже если они давно уже высохли.
  Получается, билет в один конец.
  
  
  FACTOTUM / ASK THE DUST
  
  
  'Бог должен быть один. Никто не стучится к нему в дверь'
  (Чарльз Буковски)
  
  Предисловие:
  Как-то утром Чарльз вышел на Энжелс-Флайт***, он и не знал тогда, что эта прямая впоследствии станет определяющей его творчества. Он 'был молод, голодал, выпивал и пытался стать писателем'. Или так: 'у него были голубые глаза, и никто его не любил'.
  Частенько он посещал публичную библиотеку Лос-Анджелеса, особенно когда 'не было денег на выпивку и еду'. Бродя вдоль книжных полок, задавался вопросом: Что бы такого почитать? Не словесные формы, а слепки улиц, которые его окружали? Чтобы было честно, искренне... жизненно!
  - 'Спроси у пыли', - ответил ему с книжной полки Джон Фанте.
  Буковски спросил и не только спросил, но и, будучи уже знаменитым, через сорок лет заново открыл для американской литературы писателя Джона Фанте, ведь даже через сорок лет впечатление от книги не изменилось: 'мужество, искренность и страсть'.
  
  Оба романа 'Спроси у пыли' (Джон Фанте) и 'Фактотум' (Чарльз Буковски) повествуют о годах становления писателей, оба автобиографичны. Оба были впервые изданы в России 'Новым культурным пространством' (СПб, 2003, 2007) тиражами 500 и 800 экз., читать их впервые было все равно, что 'слушать Гайдна в 4.30 утра и надеяться, что в многомиллионном городе еще человек пять делают то же самое'.
  Оба эти романа - предельно откровенный крепкий коктейль из юмора и боли, доходящей порой до отчаяния.
  
  Но на этом сходства заканчиваются.
  Если 'Спроси у пыли' - это 'дневник' молодого парня, записи в реальном времени 'здесь и сейчас', реконструкция событий, то на 'Фактотуме' стоит печать воспоминаний, это горький и опытный взгляд из настоящего в прошлое, из зрелости в молодость.
  Если язык Фанте - как 'печальный цветок среди песков', то табуированной лексике Буковски позавидуют грузчики. (Но не в точности ли слов смысл писательства? Не стоит устилать 'дно' фиалками).
  Чтение 'Спроси у пыли' похоже на романтическое свидание, чтение 'Фактотум' - на изнасилование без смазки.
  На обложке 'Фактотум' стоило напечатать 'осторожно, реализм'. Но именно этим он и подкупает:
  - Я писатель. Пишу роман. Называется 'Текущий кран моей судьбы'.
  Течет в романе все: виски, время, жизнь... Утекает. Проходит мимо. Эта книга о том, как не надо жить, ее нужно читать между строк. Потому что под слоем грязи проступает настоящее, неподдельное, непревзойденное никем одиночество и сила человеческой души.
  'Дорогая, изодранная Гуарача, - нежно обращается герой Фанте к мексиканке Камилле, - умеешь ли ты читать?'. 'Спроси у пыли' поражает красотой ночных пляжей и ужасом и одиночеством пустыни, куда одна уходит Камилла.
  В 'Фактотум' герой Буковски опрокидывает в баре на пол свою подвыпившую подружку:
  - Я хотел сделать тебя женщиной, но ты так и останешься шлюхой!
  Наверно, вся проза Буковски оставляет ощущение 'опрокинутости навзничь', потому что это уже не проза, а сама жизнь, точнее, ее изнанка. Выход за пределы литературы, за ложь образов, сотканных из слов...
  Но, несмотря на столь разительные отличия этих романов, обе эти истории - 'страшной судьбы и редкого мужества'.
  
  
  Напоследок - несколько цитат из финалов:
  '...Что я мог отыскать, кроме жестокого безумия, разрушившего ее душу? Когда рассвело я пошел обратно навстречу скорби... Пусть она навеки останется жить среди белых камней, и ветер уложит ее волосы на смертном одре. Пусть она пройдет свой путь до конца...Отыскав карандаш, я раскрыл книгу и подписал ее: 'Камилле с любовью, Артуро'. Отойдя сто ярдов от машины, я изо всех сил запустил книгу туда, откуда только что пришел...'
  ('Спроси у пыли' Джон Фанте)
  'Мало-помалу солнце потускнело, и небо затянулось тугим серым маревом. Ветер усилился. Напевы стихли. Стало холодно и сыро. Вино кончилось.
  - Ну, - сказал приятель, - мне надо идти.
  - Мне тоже пора.
  Он встал, глянул на небо и двинулся на восток. Я тоже поднялся, подобрал давно примеченный окурок, закурил и пошел на запад'.
  ('Фактотум' Чарльз Буковски)
  
  Такие книги читают не все, лишь те, кто хочет и не боится жить, даже если порой приходится подбирать с асфальта окурки...
  
  *** Сто сорок ступенек вниз. Чтобы обрести равновесие прямой, нужно спуститься на самое дно - только души или все-таки жизни?
  
  
  
  ОБРАТНЫЙ ОТСЧЕТ
  Чтобы человек жил вечно, его нужно убить
  (Станислав Лем)
  3
  Они говорят: если не любишь людей,
  бери с собой книги и уезжай
  на необитаемый остров.
  Но как не сойти с ума в тишине,
  где от мыслей и слов никуда не сбежать
  и негде укрыться?
  Они говорят: стихи - это молитва,
  но я не чувствую неба за облаками,
  А самолет уже садится...
  (или падает?)
  не провожаемый ничьими взглядами.
  Я знаю теперь: чтобы сохранить любовь,
  нужно разъединиться.
  Они говорят: стихи - окурками
  под ногами валяются.
  Но их так много уже на асфальте,
  что дворнику не смести с тротуара их все,
  кто-то останется...
  Но непонятно, которые из оставшихся
  от дорогих сигарет.
  Нет.
  Стихи - это фиксаторы времени,
  ловцы миражей моментов и состояний.
  Чтобы чаинки из чашки не исчезали,
  а утренний чай горчил, не линяя
  в приторно нежный.
  Чтобы не спали
  улицы, чьи мостовые помнят наши шаги,
  а фонари хранят наши тени
  Бережно. Снежно.
  И как влюбленные в Альпах мечтают
  на перевале весне замести все пути.
  Миражи не остаются одни:
  за ними обязательно кто-то пойдет
  и исчезнет в тумане
  улиц, которым не снятся наши шаги.
  Нет, не дыши на стекла,
  Прощальной записки он не оставил.
  У нас у каждого - свое море:
  штормовые дни там не совпадают.
  И неразумно печатать следы на песке.
  Ты говоришь, что не знаешь
  ни одного красного полевого цветка.
  Но я помню маковые поля
  вдоль дорог, по которым мы ехали
  вместе в грозы.
  Стихи - это фиксаторы такой разной меня,
  где внутри есть всегда еще кто-то
  и немного тебя.
  Знаю, что нужно уходить в прозу,
  Но почему-то боюсь большого пера
  пока ...
  
  2
  Пошло писать про осень,
  но снова меня сентябрит.
  А каминно-коньячная эта погода
  так и затягивает поговорить.
  Нет уж, лучше закутаться в плед потеплее
  и помолчать вполголоса.
  И пусть за окном перешептываются обо мне
  дождей уныло серые полосы.
  Словами не излечиться и не излечить,
  все стихи - лишь письма тому,
  кого больше нет.
  Всякий раз ты прощаешься так,
  словно уходишь от меня на войну.
  Знаю, нужно быть стойкими,
  чтобы пережить зиму - еще одну.
  Каюсь, мне всегда не хватало души,
  чтобы греться лишь ожиданиями,
  когда рядом были чьи-то другие
  такие же теплые руки.
  И не одни.
  Виноваты лишь расстояния.
  Нет, мне не стать твоей Сольвейг,
  я же совсем не умею петь,
  даже если двери закрыть поплотнее.
  Разницу времен не перелететь.
  Можно стереть
  только все смс-ки, чтобы потом в голове
  перечитывать снова и снова,
  чувствуя, как все во мне
  сворачивается желтком вкрутую.
  Я не хочу жить вечно у тебя внутри,
  мне не хватает тебя сейчас и снаружи.
  
  Лужи
  в себе растворяют недели.
  Чувство вины прожигает дыры,
  как кислота.
  И сквозь них в небытие
  утекает водка, виски, вино, коньяк...
  и даже вода,
  и не бывает похмелья с утра.
  Кто-то возвращается все же
  с большим рюкзаком и свежим загаром.
  А кто-то стоит в белом фраке
  на заплеванной лестнице в очередь за билетом в метро.
  Не у всех это лето сбылось,
  значит, я не одна.
  Иногда мне бывает страшно,
  просто так, ни от чего.
  Вим Вендерс 'Так далеко, так близко',
  помнишь кадр на крыше с самоубийцей?
  Ему впервые в жизни было легко,
  и падение стало полетом:
  высоты ведь можно уже не бояться.
  Иногда мне кажется, этот мир улыбался бы шире,
  если бы не было в нем меня.
  Иногда мне хочется
  сделать пластическую операцию
  и купить новый паспорт.
  И жить с начала,
  так, как мечталось именно мне.
  Мне говорят: твое время вышло,
  но я не дам им себя состарить в душе.
  Нет, я сбегу в новый дом и разрисую в нем стены в граффити
  и напишу капслоком: 'Я вернулась.
  Уже навсегда'.
  Вечный ребенок и
  осужденный
  без оправданий и апелляций.
  Да, у меня все всегда слишком поздно,
  но опоздавшим тоже хочется жить,
  не жалея.
  Опыт рождает новые чувства,
  и души острие не притупляется, пробует лишь создавать,
  более точно себя выражая.
  Да, мне с небес ничего пока не обещали,
  но упорно учусь ювелирной работе:
  а стихи мои - лишь инструмент
  для огранки алмаза чувств в бриллиант восприятий.
  Победители времени и расстояний.
  Да, я буду тебе писать.
  
  
  1
  
  
  Они верят богу, которого не видел
  никто.
  Почему я не могу выбрать себе религию,
  совершив паломничество по следам Рембо,
  и молиться поэтам пустынных цветов,
  уводя на закат караваны?
  Если тесно в кругу чужих ожиданий,
  Стоит его разорвать
  и начать
  обратный отсчет.
  
  Осень - время собирать листья.
  Они говорят: стихи ничего не стоят,
  невозможно всю жизнь их читать
  с заплатами на локтях,
  нужно к чему-то стремиться...
  ... купить BMW,
  но я - не водитель. И не поэт...
  Разделительная полоса?
  Выбираю двойную сплошную
  и солнце Африки - сквозь ресницы.
  
  Мне так часто снится,
  что ты держишь меня на руках.
  Любовь приходит из пустоты,
  создается предчувствием сна,
  Я - сосуд, который всего лишь нужно наполнить,
  чтобы могла испаряться вода
  слов миражами.
  
  Знаю, они привыкают
  жить, ни о ком не волнуясь.
  Те, кто друг друга могут коснуться,
  в мыслях своих так далеки,
  невыразимо!
  и лишь с расстояньем становимся ближе.
  Наверно, мне тоже нужно учиться
  быть далеко и рядом.
  И не выкидывать дни
  в мусорную корзину,
  как неудавшиеся стихи,
  ведь миражи
  нужны лишь тому, кто их видит.
  
  Ноль!
  Я рифмую по краю
  строки.
  
  
  
  
  ПИСЬМО
  
  'Ты кричала. Чаще без причины.
  Но иногда причина все же была. Да, была...'
  ('Париж, я люблю тебя!')
  
  Записка на холодильнике:
  'Мы не будем варить глинтвейн'
  Дверь в прихожей беззвучно скрипнула.
  Без потерь не проснуться. Лень.
  
  Молчаливый рояль за стеной
  тоже пишет: нотами музыку.
  И еще один выходной
  затянул меня в тугой узел.
  
  Мы одни и те же слова
  говорим совсем разным людям.
  Мне б хотелось тебя обнять...
  общей нежности жест так скуден!
  
  Знаешь, для свежей встречи
  стоит выдумать что-то иное.
  Взять бы старые жесты, да сжечь бы!
  И мосты из слов. Успокоит.
  
  Я ведь тоже использую вечер
  как в сценарии: ИНТЕРЬЕР КАФЕ
  Двое. Дальше - без слов
  Хочешь вернуться? Яичница на плите.
  А я буду снимать кино.
  
  Ты берег бы себя, если б мог сберечь...
  
  
  
  ЗАЧАРОВАННЫЙ СТРАННИК
  
  Поезд. По будням пустой вагон.
  Зачарованный странник...
  Если ты по-прежнему в скрипку влюблен,
  не совсем моя северная страна в упадке.
  
  - Из Москвы самолет до Лондона?
  - Да. Концерт отыграть и обратно на севера
  - English National Opera?
  - Что ты! В пабе... только скрипка им там не нужна,
  подавай вприсядку...
  голых баб, танцующих на столе...
  - Все ж, когда этот сброд заорет: 'Фиаско!',
  ты, пожалуйста, вспоминай обо мне.
  Тяжело дается строка,
  если веры нет.
  - Буду. Да.
  Поэзия с музыкой одной крови,
  слез твоих уж полны ладони...
  Живая вода. Зря не расходуй!
  
  Я ведь тоже sometimes feel lonely
  в этом мире
  без дна,
  где кометы падают и прорывает плотины.
  
   Поезд идет неровно...
  - Держись!
  Прав был Чарльз, нужно поэзией делать жизнь.
  И ты знаешь теперь, малыш,
  как люди умеют прорастать друг у друга внутри,
  и зачем родилось наше сердце на две половины.
  
  Эпилог.
  Утро будет щадить нас туманами.
  Мы пойдем на восход,
  только разными странами.
  Так скорее кому-то из нас повезет.
  
  
  
  НАСТРОЕНИЯ
  
  
  - Твои тексты теряют нежность.
  Холодно! Скоро зима...
  проклятая неизбежность
  вечно верного сна.
  
  
  Фонари плавят ночь под окнами.
  В чужих строчках себя невпопад
  замечаю.
  Моя тайна - не одинокая.
  Всем давно уже рассказали:
  дождь в звездопад
  фонари превращают...
  
  
  И дарить мне тебе больше нечего.
   Даже тайна уже не моя.
  Отобрали.
  Выпили, словно вино из оставленного бокала.
  А быть может, она просто выдохлась и устала,
  как я устаю
  носить роли, как платья с чужого плеча,
  и молчать и молчать и молчать
  сгоряча.
  
  Знаешь, что нас раздражает друг в друге?
  То, что у каждого жизнь - своя
  И по кругу -
  все тот же X или все тот же Y,
  не сливаются в Z никогда.
  А еще то, что я -
  - Маугли и не умею просить и плакать,
  не выношу
  унижений метафор.
  И ухожу,
  когда можно остаться,
  но возвращаюсь в ком-то другом.
  
  Что ж, поделом...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  НАБРОСОК
  
  Жил-был одинокий мужчина. Одинокий, потому что любил глазами.
  Огненно рыжие волосы его иллюзии 'обладали удивительной способностью притягивать и отражать свет', но большинство женщин, которых он встречал, их просто красили. Отражения блекли со временем. И ему приходилось искать им замену.
  
  Жила-была женщина с огненно рыжими волосами. Она вообще не открывала глаз. Потому что всякий раз, когда она переходила дорогу, какой-нибудь мужчина обязательно брал ее за руку, как ребенка, и переводил на другую сторону. Там он исчезал куда-то, а она садилась на скамейку и плакала.
  - Ты чего плачешь, рыжик?
  И снова она закрывает глаза и берет кого-то за руку.
  Она никогда не выбирала себе мужчин, потому что ее всегда выбирали.
  
  Однажды эти двое встретятся... И ничего у них не получится. Потому что оба слепы.
  А любить это значит уметь видеть сердцем.
  
  
  МИНУС СЕМЬ
  
  
  'Вставай, Колумб! Этими словами меня всегда будила моя мама,
  напоминая, что Америку уже открыли, а мечты далеки от реальности.
  Но тогда смысл жить, если тебе уже объяснили разницу между яблоком и велосипедом.
  Вот если можно было бы укусить велосипед и оседлать яблоко.
  Мысли о том, чем бы мне заняться, утомляли меня больше, чем само занятие...'
   ('Аризонская мечта'. Эмир Кустурица)
  
  'Все, что случается с человеком, неизбежно похоже на него самого'
  (Олдос Хаксли)
  
  Солнечно за окном. По радио говорят, что в Москве потеплеет до минус семи, а на далеких островах в северной Атлантике похолодает до плюс шести. Это не парадокс, а Гольфстрим.
  Семь лет назад я мечтала уехать на север снимать документальные фильмы о жизни животных и птиц. На Фарерских островах обитают целые колонии морских птиц, около 300 видов, гренландские тюлени и морские котики, близко к берегу подплывают киты и дельфины. Северная саванна.
  Там всегда моросит дождь. И потому кажется, что острова потихоньку утирают слезы, скрывая лица прибрежных скал под вуалью туманов. Интересно как это - жить внутри облаков? Красота, которую хочется обнимать глазами.
  Семь лет назад мне казалось, что наблюдать вечный цикл природы, изучать мудрость живых существ, отличных от нас тем, что находятся в гармонии с ней, - лучшее занятие, которое только можно придумать.
  
  Минус семь...лет.
  
  По странному стечению обстоятельств я живу в мегаполисе и изучаю ... людей . И не потому что в городе возможностей обнажены все пороки, а потому что 'ты видишь всех, а тебя - никто'.
  Можно наоборот: станцевать на стойке бара 'Дикий койот' и сама станешь красотой, которую хочется обнимать глазами и не только... Виски со льдом. Лед растает в забытом бокале... Потому что любовь - это магия кинестетики. И тот угрюмый 'ковбой' за угловым столиком знает об этом. Но ему суждено иначе.
  Через минуту откроется дверь, и войдет Она. Он почувствует ее взгляд, не поднимая головы. Это внутренний свет, о котором говорил Платон . Наша душа соткана из солнечного света, который льется из окон-глаз. Днем человек видит, потому что подобное встречает подобное (свет к свету), и происходит чудо, которое именуют зрением, а ночью в темноте человек слепнет. Древние египтяне верили, что душа человека обретает бессмертие на солнце, вновь соединяясь со своим источником . Современная наука подтверждает, что все на Земле образовано энергией солнечного света. Но, наверно, частицы света неоднородны. И если изобрести волшебный прибор, который свету внутри нас придавал бы оттенки цвета, то более богатой палитры художнику не найти, ведь мы все разные.
  Предположим, последние двое были лимонные или нежно сиреневые, или цвета угасающего на закате неба... Они не смогут ни объяснить, ни понять до конца, почему свет из окон сливается в единый луч, но даже если эта встреча будет мимолетной или только глазами, она навсегда останется глубоко внутри.
  В шумном баре можно обойтись и без слов.
  
  Но почему-то без них никак не могут обойтись мои соседи. Точнее, без криков в тиши спящего дома, от которых еще немного и будут рушиться стены. Нет, это не фамильный замок с площадью в тысячу га, а стандартная 'двушка'. Они орут так, словно находятся в километре друг от друга. И каждый старается перекричать другого. Театр глухих. Иногда поражаюсь тому, насколько далеки бывают близкие люди. Физическое расстояние -дотянуться до пощечины, а вот внутреннее - никогда не услышать друг друга. Потому что самые важные в жизни слова произносятся шепотом, а спорят они о мелочах. Или с закрытыми глазами. Или души не совпадают в спектре цветов, и единения не получается. А быть может, цвета выгорели, изменились со временем.
  
  Да, они могут меняться, потому что меняемся мы. Отдаляемся от одних людей и сближаемся с другими. Иногда по ошибке. А потом погибает трава. Летним вечером парень берет в руки нож и вырезает из газона живые куски. Как защитник природы подхожу к нему сзади, заглядываю через плечо. И молчу, потому что это природа виновна. Он мстит ей и себе как воплощению ее свободы. Буквы 'п', 'р', 'о', 'с'..., и слезы капают на вымазанные землей руки. Это слова любви пишут красками на асфальте под окнами, раскаяние вырезают болью. И он хочет, чтобы больно стало не только ему, но и земле, ведь они части целого. Отчаявшийся обрушивает себя на весь мир.
  
  Иногда мне кажется, что я не сама выбираю свой путь, это дорога выбирает меня.
  Дорога из слез на грязных руках...Всякий раз ее вспоминаю, когда хочется сказать кому-то 'прости'. Я чувствую каждого из встреченных мной когда-то в себе. И если раньше я измеряла жизнь пройденными дорогами, на которых оставляла свой след, то сейчас следами других людей оставшихся глубоко внутри меня.
  
  Наверно, я повзрослела.
  
  
  
  МУЗЕ
  
  'Когда ребенок был ребенком,
  жизнь казалась ему вдохновенной игрой,
  а сейчас вдохновение посещает его иногда,
  во время работы'
  (Вим Вендерс 'Небо над Берлином')
  
  'Я не знаю, где ты,
  но надеюсь, тебе также плохо'
  (из письма бывше-близкого друга)
  
  Как ты и где?
  У меня все тот же февраль. Слишком медленный и густой снег.
  Время проталкивается к весне, как сквозь толпу к выходу из метро.
  Холодно, грустно и форточки настежь в квартире.
  А вчера погас последний фонарь, тот, что в конце улицы.
  Под окном не горит уж давно.
  Чинить фонари они не торопятся.
  Я смотрела в темноту, и мне показалось...
  
  Ты всегда возвращаешься по первым осенним листьям или уже в феврале.
  А уходишь в мае, когда отцветают каштаны.
  Помнишь, в детстве мы даже не расставались?
  Сколько игр мы придумали вместе!
  Жаль, я писать не умела, киностудии детских фильмов оценили бы наши сценарии.
  В летнем лесу голоса птиц сливались
  в симфонию, но мы знали
  по именам всех исполнителей. На рояле
  я тоже не научилась играть.
  И в школу живописи провалила экзамен.
  Вот, рисую теперь словами.
  Плохо, конечно, но что имею, то и храню.
  Я тебя жду.
  Ты где-то бродишь. Ожиданием пытка.
  Я истончаюсь от времени, как твоя старая фланелевая рубашка.
  Растекаюсь вином и маслом или как акварельные краски исчезаю с листа.
  Немота.
  И лишь в молчании замечаю, сколько ненужных слов произносят люди.
  
  Без тебя первое лето было оранжевым и зеленым, шумным, никчемным.
  Кто-то, наверно, Лолиту писал, но промахнулся на век. Опоздал. Ничего, позабудет.
  Ты вернулась ко мне стихами. С обесцвеченной челкой и угольными бровями. Повзрослевшей и очень усталой. Ты отражала меня в зеркалах.
  Лишь вчера мне приснилось, как зеркальную пленку рвала руками
  и ломала стекло в ладонях. Больно!
  И лицо у тебя снова другое. Мужское.
  Ты теперь ненавидишь тех, кто хранит
  мои фотографии, тех, кто в доме моем создает уют и берет меня за руку.
  И не бреешься, чтоб отучить меня плакать. Соль на раскаленной коже шипит.
  Ты говоришь: нужно вытравить всю красивость, прозой заменить стих.
  Ржаво и остро.
  Как пожелаешь. Я все смогу.
  
  Помнишь, осенью шли золотые дожди?
  Фонари горели еще, я тебе верила и считала звезды...
  Интересно, уходя к нему в женском обличье, ты ноги тоже не бреешь?
  У него горят плечи, зато много слов в октябре. У меня же - молчанье.
  Лица в окне убегающего трамвая, кажется, что среди них можешь быть ты.
  Страшно не то, что уходишь, а то, что к другим.
  Страшно то, что поишь их мною, и в полумраке комнат чужих
  вы говорите опять обо мне.
  Страшно то, что вернешься, и снова мне придется угадывать ноту фальшивую
  в голосе судеб, придуманных мною.
  Знаешь, сегодня я дверь не закрою.
  Ты возвращайся, хотя бы во сне.
  Чистый блокнот положу в изголовье.
  
  
  
  СОЛНЕЧНАЯ ДОРОГА
  
  
  Видишь облако странной формы?
  Говорят, мы сделаны из земли,
  кости - камни, дыхание - ветер,
  реки - кровь, облака - мечты.
  Нам во след поют 'Sky is over',
  но я думаю о тебе
  
  Это слитое и живое...
  Мне на буквы не разделить
  Я немного завидую солнцу:
  оно гладит тебя по щеке
  
  Мы идем по тропинке в лето,
  А часы, как птенцы, голодны
  Мы потом их собой накормим,
  а пока не оглядывайся, не отнимай руки.
  
  Нет, тропинка не оборвется.
  Далеко. Нам хватит идти.
  
  
  
  ФОТОГРАФИЯ
  
  Смотрю ей в глаза:
  сине-синее раскосое счастье плещется
  Совсем юная Ника, с нежным лица овалом
  и так далеко еще до окна,
  но уже мерещится
  
  И вдруг понимаю: мы все - лишь тела,
  не просвечивает душа, не блещет.
  Кто вообще сказал, что она у меня была?
  стихи не выживут после, выживут только дети -
  копии оболочки отца
  а я - лишь аппарат копировальный
  
  Так заведено, так будет всегда
  У каждого, наверно, свой подоконник,
  но кто-то поймет и решится,
  а кто-то встанет, чтобы полить цветок.
  
  ...здесь должен был быть прыжок,
  но зацвела моя belladónna
  
  
  Atrópa belladónna - растение, по древнегреческой мифологии Антропа - богиня подземного мира, олицетворяющая неотвратимость смерти.
  
  
  
  ****
  
  Я даже знаю, как это будет:
  двое молчащих в кафе - друг против друга,
  и камера белым светом по кругу.
  Взглядов игра, тишина, пелена...
  
  Дальше - тамбуры в поездах,
  тает в руке сигарета.
  Ты вспоминаешь слова
  песни непрожитой, непропетой.
  
  
  
  Я ОСТАВЛЮ
  
  Я оставлю поэзию в лете
  и, как платье, повешу в шкаф.
  Дворник листья сметет с аллеи,
  унесет мое счастье в мешках
  и сожжет на помойке в сквере.
  Скверно.
  Тополиный пух снегом пах...
  Мне сказали: вернись на землю,
  отражайся, как все, в зеркалах.
  Все живут не там и не с теми,
  не в игре, не нажать рестарт.
  Всё прощается тем, кто не делает,
  кто не смеет, не сеет - не пожинает страх,
  обиду, сомненья.
  Будет не за что, будешь прав,
  даже если не там и не с теми.
  И не так, как просила душа.
  
  В это горько паленое лето
  я вернулась, будто с войны
  на далеких звездах, планетах.
  А здесь ты, улыбаешься мне с портрета,
  с обожженной солнцем стены.
  Самолеты все ниже летали,
  и над городом желтым был смог.
  Ты не смог бы все это словами,
  но поймал бы и выправил поворот,
  где меня заносило по краю
  строк.
  Солнце съело цвета, ты уже не реален,
  как герои в моем прошлогоднем романе.
  Пыль и сны, не золото - амальгама.
  Мне сказали: иди вперед.
  Так что это последнее, на посошок.
  
  
  НАШЕ НЕБО
  
  Мне нравится наша спальня в мансарде: здесь натяжной потолок из черного бархата, вышитый жемчугом. Ты даже придумал специальную подсветку, чтобы искусственные звезды сверкали, как настоящие.
  И сейчас мы лежим и смотрим в небо. Ты - на спине, вдоль кровати, а я - поперек, у тебя на животе. Ты смотришь вверх, а мне неудобно запрокидывать голову. Ты видишь потолок, а я смотрю в окно. За окном только что кончился дождь, и небо затянуто тучами.
  - Мрачно, - говорю, - не видно ни одной звезды.
  - Что-о?! - резко вскакиваешь ты, - я полгода возился с небом, делал ремонт, а ты...
  Стряхнул меня и сел на кровати. Теперь я смотрю в потолок, а ты в окно.
  Дождь снова заскребся каплями по карнизу.
  - Задерни, пожалуйста, шторы.
  - Черт! Дождь! А я забыл поставить сушиться ботинки.
  Ты направляешься к двери.
  Но нет ничего за этой дверью: ни дома, ни улицы, ни города, ни дождя, ни даже Земли. Мы совершенно одни, летим в ледяной пустоте открытого космоса. Если шагнешь за дверь без скафандра...
  - Пожалуйста, не уходи!
  
  Дьяволиада
  
  Жарко в Аду поутру. Плюс сорок.
  Дымно, как в то восемьсот шестьдесят третье лето в Москве.
  Дьявол сидит за столом, разбирает почту. Писем - тысячи, сплошь графоманские штампы:
  дай мне славы и денег, власти, любви, подвигов и дорог и свершений...
  Удалить бы их разом: грязь - из дома, порок - за порог!
  Лишь один человек в этот час на Земле разделяет его тошноту - главред из 'ЭКСМО'.
  Дьявол пьёт чай с лимоном, прикладывает лёд ко лбу.
  И с похмелья чувствует себя почти смертным.
  
   'Я поняла,
  - прорывается, - двух одинаковых облаков не бывает,
  небо каждый день их меняет, между землёй и небом посредником служит дождь,
  в дождь всегда происходит важное что-то, оно может быть маленьким, но нужно уметь разглядеть, а фиалки свой аромат льют-источают только после дождя. Мы - туристы на этой планете. Если продлишь мою жизнь хотя б на год...'
  Неформат, - думает Дьявол, - не по адресу. И зачем мне ещё одна чья-то душа?
  Вас у меня уже столько, что скоро придётся листовками раздавать.
  Но от вида их даже бомжи шарахнутся. А копить не могу - инфляция.
  
  Почему вы не пишете Ангелам? - думает он. - Они же в своём Раю от безделья и скуки маются.
  Бог бы всех разослал по служебным командировкам - исполнять желания.
  Он давно уже в тайне мечтает: не смотреть в их унылые лица хотя бы день.
  В век торговли люди вдруг позабыли, что нужно молиться. Верят лишь в гарантированный обмен. Удел Ангелов - не у дел.
  А я теперь должен за всех отдуваться...
  Но что я могу для вас сделать? Я - стар, у меня болит голова и кривое колено ноет.
  И почти не видят глаза: я под лупой читаю письма.
  А на фондовой бирже Ада то четверг, то вторник чернеет.
  Неликвидная ваша душа!
  
  Вот ещё один пишет: 'Если она вернётся...'
  Знаешь что? Позвони-ка ей сам. И скажи, что декабрь на дворе, но небо цвета апреля.
  Ты звонишь - просто так, поделиться. Вы боитесь, что жизнь кружится, и что тот, кто уходит, ни разу не обернётся.
  Душу сдаёте в наём, как квартиру, в которой давно никто не живёт. Но душа-то всегда остаётся, если дверь не закрыть на засов.
  Господи, как вы мне все надоели!
  Ад переполнен, на моих буровых - безработица: три часа в рабочей неделе - вагонетки с углём разрывают на части...
  Может, научитесь, наконец, понимать друг друга без посредников и без слов,
  без гарантий на счастье?
  5 декабря 2010
  
  
  
  Мои строчки?
  
  Их как птиц выпускаю из клетки.
  Их крадет высота, покрывает небо.
  Я смотрю на полет против солнца:
  крыльев взмах... облака, облака, облака...
  Стать чужими друг другу значит освободиться.
  Тает след.
  
  Птиц кормила с руки.
  Они не вернутся.
  
  
  
  Сказка о творчестве или об огне, воде и медных трубах
  
  Огонь:
  Ты сидишь на берегу у костра и сочиняешь истории, поешь песни. Для друзей.
  Каждая новая искра - новый рассказ, новая песня. Ты думаешь, они - дар богов.
  Друзья просят: еще-еще! выше-дальше!
  Ты горишь тем, что делаешь, ты вполне мог бы сам стать костром в темноте леса.
  Тебе кажется, вот-вот начнется звездный дождь, запоет труба.
  Вода:
  Но уже светает. Звезды гаснут. Тлеет костер. Предрассветное небо сереет. Друзья разошлись по домам.
  А у тебя впереди - только море. Ты не сможешь его переплыть.
  Или все-таки сможешь? Смотри за горизонт, там появится другой берег.
  Чтобы доплыть, нужно просто плыть. Вперед. Представь себе берег за горизонтом и плыви.
  А вокруг вода. Ты захлебываешься, почти тонешь. Тебе хочется перестать бороться с волной, опустить руки и пойти ко дну.
  Ты думаешь, никто не ждет тебя на другом берегу.
  Медные трубы:
  Но ты ошибался. Шатаясь от усталости, ты взбираешься на каменистую насыпь.
  А там... Тебя встречает целый оркестр из медных труб.
  Тебе нужно снять мокрую одежду, завернуться в теплый плед, поесть и заснуть часов на четырнадцать.
  Ты просишь, чтобы тебе дали отдохнуть, но они не слышат: окружили тебя со всех сторон, улыбаются, расточают похвалы и трубят, трубят, трубят...
  Они знают: гром медных труб никогда не утомит кумира.
  Они не поймут, что ты - живой, пока не упадешь замертво.
  
  26 января 2011
  
  Купила гребень с разноцветными камушками.
  Глупо. Никогда не любила украшения.
  Кажусь себе обновлённо-юной.
  Ребёнком, от которого отмахиваются старшие.
  Укладывают спать. Гасят в комнате свет.
  А сами сидят допоздна на кухне и пьют чай
  с моим любимым вареньем.
  Темно. Иногда кровь так тяжелеет,
  что хочется вскрыть вены.
  Почувствовать лёгкость и полететь.
  Ночью над городом. Заглядывать в окна,
  где пьют чай и вино.
  Они знают всё обо всём.
  Как жить, как любить и как умирать.
  Кто первый и кто последний.
  Что говорить и о чём молчать.
  Как правильно и как нельзя.
  И только я
  не знаю,
  над чьей крышей утром восходит солнце.
  
  04.04.2011
  
  В апреле заборы в Москве красят в ядовито-зелёный цвет.
  К осени краска желтеет и осыпается, как листва с дерев.
  Не стираются отпечатки весны только с одежды.
  На углу Патриарших и Бронной тепло и надежду
  продают в свитерах и шарфах уже много лет.
  Вчера не было денег купить, а сегодня нет завтра, чтобы надеть.
  Да и не для кого. Остаются рядом лишь те,
  кто способен на братскую нежность.
  - и ни капли сверх.
  
  Возвращаюсь на эти улицы, словно ищу
  расплёсканное здесь некогда счастье.
  
  21.04.2011
  
  
  Тайна
  
  Я гуляю по саду
  уходящего лета,
  где тропинки так вьются
   у меня под ногами
  - ленты яркого света,
   что не мнутся, не рвутся,
  реки терпкой печали
  - мне иного не надо.
  
  
  Я живу ожиданьем
   не звонков и не писем.
  Мы - Тристан и Изольда,
   меч меж нами лежит.
  Падшие ангелы
   - осенние листья
  мою тайну схоронят
   в предрассветные сны.
  
  Лишь во снах мы свободны
   от расставаний
  и в полёте не помним
   притяженья земли.
  
  22.08.2011
  
  
  
  
  
  
  
  
  В городе, где все проездом,
  друг друга не ждут.
  Люди без будущего для любви бесполезны.
  Пожиратели времени стерегут
  наши годы - мгновения,
  успеваем жить в промежутках,
  в плену, когда заснут,
  растягивая прикосновения.
  А они нас вместе с осенними листьями жгут,
  предавая забвенью.
  Мы - не фениксы и летать не умеем.
  И ещё одна осень - тугой жгут
  шарфа на шее.
  
  Ты говорил: всё получится.
  И получалось.
  Ты говорил: расписания поездов не лгут.
  Не знаю, в моём городе нет вокзалов.
  Но вчера ко мне пришла музыка,
  научив рисовать глазами.
  Золотые звуки плывут
  по небесному бездорожью за облаками
  след в след.
  Облака - не застывшая форма, процесс.
  Скажешь, судебный, держать ответ?
  На него уж точно не опоздаю:
  невозможно измерить время, которое случится не с нами.
  
  06.09.2011
  
  
  Я долго иду, но никто на пути не предложил мне хлеб и кров. Сплю в поле под открытым небом и уже не пытаюсь согреться. Просыпаюсь и продолжаю идти. Мне нельзя возвращаться. Города за моей спиной, я не узнаю их более: часть из них лежит в руинах, часть перестроена-перекроена. Изменились их имена, не отыскать на карте, а если и найду, то вряд ли смогу в них жить.
  Обратной дороги не существует.
  
  
  
  Осенняя меланхолия
  
  Осенняя меланхолия...
  Шашлык с кофе меж двумя дождями на даче,
  после глотка вина больше не плачешь.
  А небо уходит в серо-лиловый.
  
  Благословенны тридцатилетние:
  чувствуешь еще на 20, а думаешь уже на сорок.
  Идеальное ускорение...
  Если знать, что восприятие времени - квадратный корень из возраста.
  
  Человек жив ожиданием,
  я по-прежнему на мостах смотрю рекам навстречу,
  и кажется, кольцо Соломона будет вертеться вечно,
  если ночь - мерило всех земных расстояний.
  
  Теперь я могу почувствовать и понять твои раны:
  тебе хочется танцевать.
  Секретный код нежности: поцелуй под коленку или в сгиб локтя.
  Не бывает в жизни ни поздно, ни рано.
  
  Только вовремя
  нас запирают, хоть и комната наша - чужая.
  Задохнёшься мной и подумаешь: эта ночь - без края.
  
  11.08.2012
  
  
  
  Город, где...
  
  В город приходят по осени
  в латаном по подолу плаще,
  без глаз на лице,
  с алыми полосами поперёк вен,
  с мыслью: неплохо бы здесь умереть,
  успокоиться -
  - здесь никто ни о чём не спросит.
  
  Лишь иногда кто-нибудь в чёрном
  на мосту повстречает нелепую свою судьбу
  и покорно вступит в новую полосу:
  Ты, пожалуйста, не спеши умирать,
  я тебе как брат и как мать! -
  - так дорожка змеится вспять,
  так родится поэт,
  из тех, кто без памяти-скорби
  вослед,
  чьих имён никогда не узнаем.
  
  А немые туманы исходят дождями,
  в домах пахнет яблоками и грибами.
  Крепко-накрепко заперты двери -
  здесь никто никому не верит,
  здесь уже ничего не ждут.
  Сумасбродства июня на перекрёстках жгут,
  но тут же
  наметает пожелтевших писем в парадную.
  
  К жителям не поворачивайся спиной -
  - оседлают или нож воткнут,
  и лицом опасно - распнут.
  Жить старайся легко,
  город - ещё один промежуток
  на пути усталых,
  бессрочный отпуск,
  переправа меж двух вокзалов:
  ни в колыбель, ни в рай билеты
  не продают.
  
  Оставайся,
  но не спрашивай где ты.
  
  24.09.2012
  
  
  Стоп-кадр
  
  Голая ведьма одета в ночное небо,
  в отсветы пламени,
  в древние символы на камнях,
  в первые песни.
  Она - земля,
  и растворившись бесследно,
  в иное воскреснет.
  
  Наша ж броня не спасает от гроз:
  молнии железо притягивает.
  И отношение к жизни 'всерьёз'.
  
  Знаешь, такие письма пишут десятилетиями -
  и получается то ли роман, то ли повесть.
  А киносцены снимают флешбэками:
  после титров 'все умерли' и ЗТМ -
  кадр, засвеченный солнцем,
  нездешний и невесомый!
  
  Ты посмотри в глаза любому
  и увидишь тот миг как печать на сетчатке:
  город счастья, волна,
  шаги по брусчатке,
  под ногами кипящее море, и соль на губах
  от вина кажется сладкой.
  Звёзды сгорали и падали,
  а мы на углях танцевали почти до утра.
  
  Знаешь, ты возвращайся в тот кадр иногда.
  И сохрани меня под закрытыми веками.
  
  15-16.10.2012
  
  
  
  
  
  У меня есть всё
  
  
  У тебя всё есть, чтобы встретить лето?
  Спросил так просто, словно поранил без боли.
  Белотелые люди и статуи чёрных глаз боятся и яркого света.
  У меня конечно есть всё, кроме...
  
  В сон вплетаются посторонние голоса,
  перезвон трамваев, олеандровый запах...
  В море у ног опрокинуты облака,
  по циферблатам башен стрелки бегут обратно.
  
  Зыбкие искорки пляшут по лезвию горизонта,
  витражи рисуют мгновенья цветными полосами.
  Солнце слепнет и щурит глаза воспалённые,
  со лба неба откинув кудрявую прядь ?- след самолёта.
  
  Мне сказали: "Жди!" И оставили
  лежащей на животе на берегу постели:
  кожа лопнула от пробившихся крыл на спине.
  Им, наверное, стало завидно.
  
  Ожидание
  никогда не догонит завтра и вчера не вернёт.
  Светлые лики птицами летят мимо, как на экране.
  Скрипка плачет по ним в метро,
  волны бьются в платформу, притворяются поездами.
  Изначально всё искало себя, но в конце ничто обретало.
  
  У меня есть всё,
  кроме ночи бессонной, что полна закатом,
  пьяна мальтийским мистралем.
  
  19.03.2013
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"