Николаевна Маргарита : другие произведения.

Зеркало

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

   ЗЕРКАЛО
  
   - На сколько осколков разбивается душа?
  
   - На миллион...
  
   ...каждый осколок отражает свое - целого не увидеть.
   Миллион чувств и мыслей.
   Миллион событий и лиц.
   Сон - не увидеть связно, не постичь.
   Миллион частичек мозаики - не сложить, не составить...
   Никогда.
   Ясно-грубое Теперь затерялось в переливающихся осколках яркого Было,
   призрачного Могло Быть...
   Смотрит со всех сторон кусочками разбитого, несовместимого; дразнит
   обманчивой близостью...
   Не найти...
  
  
   Иду по улице. Весна. Солнце. Незримое присутствие Саврасова.
   Он всегда здесь весной: серо-белый, ясный. Грязный от слякоти и капели.
   Звонкий.
   Грачей еще нету.
   Небо скоро рассыпет их черным, громким дождем.
   Везде ноги: худые - толстые, стройные - не очень.
   Разные.
  
   Нет, не так: лица. Бледные, веселые... Одно - нет: рот углами
   - вниз,
   глаза черные
   - вверх,
   в лазурь, уже высокую.
   Облака - ватой.
  
   "Любил ее - она ушла. Так кусочек кожи, снесенный - неосторожно - об асфальт.
   Больно. Нашел тебя - повязкой... залечить. Помогло. Но пора сдирать тебя с раны.
   Еще не зажила. Чуть присохшая кровь... ниточку за ниточкой.
   И жалко не тебя - болит она..."
  
   Нет, так не могло быть! Все снова ускользает, крошечные осколки прошлого
   смешиваются, отражают друг друга...
   На самом деле было лето. Воздух колыхался в пьяном угаре, а
   толстые, мясистые листья в такт ему кружили голову, заволакивали тусклое,
   уставшее от жары небо своей здоровой
  - до болезни -
   зеленью.
   Такими же зелеными были глаза, впившиеся в слабый зрачок. Они были зелеными!
  
   Или... не было никогда...
   Хватит. Эти куски слишком навязчивы, громки. Не могли быть реальностью.
   Слышишь такое - спишь. Или умер.
   А ведь у покойников растут волосы.
   Седые?..
   Не обязательно.
  
   И опять эти стены - серее мертвой мыши. Решетка на окне...
  
   Это зеркало... просто другой осколочек.
  
   Я люблю зеркала - настоящие, антикварные. Я их продаю.
   Каждый день смотрю на себя: образ, умноженный ровно на двадцать
   восемь.
  
   Лица из прошлого наблюдают за тобой.
   Вчерашние мервецы.
   Выглядывают из-за рам старых зеркал. Следят без конца.
   Не смотри, не смотри...иначе - безумие, удел счастливцев.
  
   Когда-то их было двадцать девять.
   То было небольшое, в позолоченной раме, с дефектом в левом нижнем
   углу - маленький такой перелив... Как будто хотело плавится, но что-то
   мешало.
   Его любила блондиночка из соседнего дома. Придет, бывало, в странной
   такой шляпке - и все смотрит в него, смотрит... Никто не верил, но я точно
   знаю: оно принадлежало Виолетте - да, той самой, возлюбленной молодого
   Дюма.
   Блондиночка купила таки зеркальце... все торговалась из-за этого перелива.
   До сих пор скучаю по нему - хорошее было зеркало, ласковое...
   Да, сейчас их двадцать восемь. Блондиночка умерла недавно. От
   туберкулеза. Жаль...
  
   Проклятое зеркало - все путается. Сосредоточится.
   О, коричневый таракан на коричневом полу - какая гармония в этом мире...
  
   Осколки меняются часто. Иногда даже не понимаешь: первый
   осколок?...тысячный?...
   Иногда.
   Но чаще это до гениальности просто, ведь Зеркало - Моя тайна.
   Рассказать бы кому - но давно не видно людей, а хранить такое - все
   равно, что заниматься любовью втихомолку. Возле тонкой ушастой стены.
   Что может быть тягостнее? И сокровеннее.
  
   Жить, ожидая вожделения...
   Ждать, живя вожделением...
   Вожделеть, ожидая жизни...
  
   Почему эти слова так часто встречаются в осколках?...
  
   Вожделение - это сентябрь. Когда осень только загорается. Чуть лизнула деревья
   жарким, сладким языком. Солнце греет лениво - томит. Млеет.
  
   Я художник. Иду по Осени, по самой ее лаве: жжет стопы, ищет тропинку наверх, к
   сердцу; мольберт на спине - тяжестью креста.
   Поднимаюсь выше, выше
  - по ступенькам облаков.
  Шагаю в синеве, плавно ступаю по белому самолетному следу...
  и Я исчезаю, Я превращаюсь в зеркало.
  Отражаю все звезды, все души, все времена года, все краски мира... я пишу...
  
  Зиму я пишу строгостью черной туши - гуляю пером по белым полям холста - по этой безликой пустоте; дарю ей суровый, мудрый взгляд Вечности.
  
  Весна скользит в прозрачной акварели - ей так идет этот прозрачный, легкий наряд нимфетки. Она всегда взволнована и стыдлива, а глаза так ясны в поволоке слез.
  
  Лето лениво выступает в ленивой, пыльной гуаши. Припудрено и небрежно накрашено, оно грузно расползается по холсту, чуть приподнимает тяжелые веки.
  
  А осень... Осень врывается в холст всеми красками. Я пишу ее маслом. Прямо из тюбика выдавливаю влажную яркость на холст, вожу по нему кистью, бью пальцами...
  Осень коварна. Томно лежит на скамейке в сквере, пускает паутинки в равнодушие небес... Чтобы через мгновение взрывать мир страстью ветра, засыпать колючим песком, облить дождем, ослепить искрой кленового листа, сорвать с деревьев одежды в неистовом танце.
  
  Осень - это танго.
  
  Долгожданные глаза. Улыбка, разговор... И пламя - снаружи, как и за этой оболочкой из мышц и кожи.
  Едва прикрывающей огромное Зеркало.
  И тогда оно начало плавится.
  
  Странное явление - правда?...
  
  Казалось, выльется наружу - из глаз, из губ...
  Чтобы опалить вселенную - такая огромная вдруг стала... душа...
  - и отражать любимые глаза.
  
  ...да, теперь их двадцать восемь. Если составить их в два ряда, друг напротив друга - получится коридор. Бесконечный.
  Можно смотреть вдаль и ждать, кто придет оттуда, из зазеркалья.
  Приходят многие. Но чаще все одно лицо с
  глазами цвета опавших листьев.
  
  
  ...это танго. Танец-битва. Танец-страсть. Неистово метет землю красным подолом, бьет каблуком, поворачивается резко и заглядывает в тебя карим безумным взглядом. Танец-вожделение.
  
  ...вожделение.
  Душа закипала. Подступала к горлу комком и душила...
  
  Жить вожделением.
  
   ...но не чуяла запаха кремированных листьев, холодного блеска луж поутру...
   Глаза
  
  (как же вспомнить этот цвет?!)
  
  прятались за ложью век, слова скользили вдоль тел.
  Холодало.
  А потом пошел снег. Долго шипел, падая на зеркальную лаву...
  Зеркало застыло хрупкой ледышкой. Душа ждала весны, хотела снова любить, таять...
  
  но разбилась капелью слов.
  
  "...пора сдирать тебя с раны. Еще не зажила. Чуть присохшая кровь... ниточку за ниточкой..."
  
  Да! Все так.
  Сложилось.
  Сейчас так ясно видна решетка, сияющий диск за ржавыми прутьями... Придет кто-то в не очень белом халате, успокоит. Скажет, что все образуется, и я поверю.
  
  Не важно: весна, осень... этот человек был любим. Любим взахлеб, до беспамятства.
  Может, поэтому было так сложно собирать осколки прошлого...
  Я расставлю их по местам, уберу лишние.
  К черту художников и антикваров, к черту мертвецов, нелепую «Даму с камелиями»!
  
  
  Я оставлю любимые глаза, осень в парке, сохраню грачей и капель, запомню даже те слова - жестокие в безнадежности.
  И буду ждать сентября.
  
  ..жить, ожидая вожделения...
  
  Мерзкая стекляшка!...
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"