Margaret James : другие произведения.

Воздушные замки

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:


Воздушные замки

Пролог

   Солнце светило безжалостно. Небо было ослепительно голубого цвета. Я старалась сдержаться, чтобы не расплакаться, но не могла. Я знала, что меня уже ищут, поэтому не могла терять ни секунды. Я взяла фотографию, смяла ее и зажала в руках. Еще шаг и все...
  
   Три месяца назад
   1
   Я люблю, когда мороженое тает в руках и капает на пол. Еще я люблю, когда по телику показывают Сплетницу. Но больше всего я люблю солнце и небо. Я хочу летать, как птица. Моя подруга Эмбер говорит, что я схожу с ума. Еще она говорит, что каникулы на меня плохо влияют. Я с ней не согласна. Но это Эмбер, а она всегда права.
   Эмбер врывается в мою комнату с огромной бутылкой лимонада, с которой капают прозрачные капельки. Я улыбаюсь.
   -Так! - с порога заявляет Эмбер, странно улыбаясь.
   -Что? - спрашиваю я, иначе Эмбер не будет продолжать.
   Эмбер вместо того, чтобы ответить, вытаскивает две бумажки из кармана и протягивает мне. Я надеваю очки, чтобы прочесть, что там написано.
   -Париж! - кричу я. - Как тебе удалось?
   -Мой дорогой папа все делает для меня, чтобы загладить развод с мамой. - Эмбер кривится. - Ну, и как я не могла воспользоваться таким шансом?
   -Это нечестно, - говорю я, но Эмбер уже не слушает. Она трясет перед моим носом современным мобильником толщиной с тонкую пленочку.
   -Это тоже от отца? - спрашиваю я, хотя уверена, что да.
   Эмбер кивает.
   Я снова смотрю на билеты. Вылет уже завтра.
   -Не думаю, что родители позволят мне, - вздыхаю я.
   -Они уже позволили. Не сидеть же тебе все лето взаперти?
   -Ура! - кричу я и бросаюсь в шкафу, чтобы собрать чемодан. Эмбер начинает мне помогать, а точнее мешать. Она советует взять с собой, ту коротенькую черную юбочку, которую я ни разу не надевала, и этот красный топик, подаренный Эмбер, который можно одеть только на пляж, как верх от купальника. Но я беспрекословно ложу эти вещи в чемодан. После того, как Эмбер уйдет, я их все выложу. И все будут довольны.
   Эмбер одалживает у меня ковбойскую рубашку, чтобы сегодня сходить на свидание с парнем из Америки. Я отдаю ей ее насовсем, ведь у меня таких рубашек море.
   Мама зовет нас ужинать. Эмбер ужасается (она на диете) и бежит прочь от маминых соблазнов. Я же с радостью уплетаю за обе щеки ужин.
  
   В комнате темно. Я включаю ночник и смотрю на плакат Зака Эфрона. Он непонятно чему улыбается. Но я тоже улыбаюсь и показываю ему язык. Завтра я уже буду в Париже. Но мне страшновато от того, куда нас может завести Эмбер. Она же едет в Париж, не для того, чтобы любоваться архитектурой.
   Где-то завыла собака, что я вздрогнула от неожиданности.
  
   2
   Идет дождь или ливень. Так хочется надеть купальник и выбежать во двор, чтобы дождь омывал тебя с ног до головы.
   Я закрываю чемодан и вытаскиваю его в гостиную. Он очень тяжелый. Сэм пробует его вес, но даже не может поднять. Конечно, ему ведь всего одиннадцать.
   Сигналит машина. Это прибыла Эмбер. Я прощаюсь с родителями, с Сэмом, с нашими аквариумными рыбками. Напоминаю папе, чтобы он не забывал их кормить. Папа кивает. Но я точно знаю, что про рыбок он забудет. Надеюсь, они выживут, ведь сегодня утром я насыпала им корма больше положенного.
   Эмбер снова сигналит. Папа помогает донести чемодан до машины. Он еле дышит и когда чемодан располагается в багажнике, отец облегченно вздыхает. Я закатываю глаза, в которые тут же попадает дождь.
   -Залазь, - кричит Эмбер.
   Я махаю маме рукой, чмокаю отца в щеку и, наконец, сажусь в машину.
   -Тебя как смерть ждать, - говорит Эмбер, но уже в следующую секунду на ее лице воцаряется довольная улыбка. - Мы едем в Париж! - кричит она и на полную мощность включает аудиоприемник, где во всю кричит Эминем.
   Машина трогается, и мы едем. Не люблю ездить с Эмбер. Она без тормозов.
   Эмбер прибавляет скорости. Дождь барабанит по крыше. Я затыкаю уши.
   Когда мы выезжаем на шоссе, Эмбер еще сильнее жмет на газ. Я пытаюсь ей сказать, что сейчас не время так гнать, но она меня не слышит.
   Дождь льет еще сильнее, что очертания дороги размываются в серо-голубую полосу. Я хочу заставить Эмбер свернуть на обочину, но она меня игнорирует.
   Тут происходит невероятное: машину заносит. Эмбер кричит и отпускает руль. Я пытаюсь выровнять машину, но руль выскальзывает из моих рук. Они мокрые от напряжения. Дальше все происходит, как в замедленной съемке: машина переворачивается, куда-то съезжает и я теряю сознание.
   У меня перед глазами мелькают ярко-розовые пятна. Они светятся и режут глаз.
  
   3
   Кажется я лечу. Мне так легко, приятно, тепло. Я чувствую себя пушинкой. В голове резвятся сотни тоненьких ниточек, он похожи на вермишель. Они пронизывают меня.
   Я дышу. Я чувствую воздух. Он мне не нравится. Я кривляюсь. Воздух пахнет чем-то... спертым, терпким. Ужасный запах. Где-то в глубине головы раздаются голоса. Они слишком знакомы. Они давят мне уши.
  
   Я открываю глаза и вижу только белое. Еще луч света. Он яркий.
   -Оливия! - кто-то закричал. Я пытаюсь вспомнить этот голос. Что-то в нем есть знакомое, такое неуловимое.
   Меня обнимают. Я улыбаюсь. Это так приятно.
   -Кто? - кое-как выдавливаю я из себя слова. Голос хрипит.
   -Оли? Девочка моя, что такое? Я твоя мама!
   Мама... Мама... Мама! Наконец я вспоминаю.
   -Мама, - я пробую на вкус это слово. Оно теплое, как парное молоко. - Что...
   Дальше я говорить не могу. Слишком тяжело.
   -Что произошло? - догадывается мама. Она смотрит на меня. У нее красные глаза и огромные синяки под глазами.
   Я киваю, еле заметно, но мама видит.
   -Вы с Эмбер попали в аварию. Прокол колеса. Поэтому машину и занесло. Ты была без сознания почти два дня.
   -Эмбер... - шепчу я. Как я хочу, чтобы с ней все было в порядке.
   -Ей повезло, - говорит мама. - Пара ссадин и ушибов. Удар, когда вы скатились в кювет, пришелся на твою сторону. Странно, что не сработала подушка безопасности.
   Я хочу спросить, почему не чувствую тела, но не решаюсь на это.
   В голове калейдоскоп и я снова отключаюсь. Сквозь сон я различаю какое-то пиканье.
  
   Открыв глаза, я вижу рыжее лицо Сэма. Он весь в веснушках и у него огненно-красные волосы. Я же на него совсем не похожа. У меня длинные темные волосы, зеленые глаза и белая кожа. Я похожа на папу. Он очень высокий. Я тоже. Я всегда говорю, что папа дылда, а он парирует, что устремлен ввысь. Еще у папы очки. У меня тоже. Мама же невысокая, рыжая женщина. И она смешная. Сэм тоже. Мы с папой практики. И мы редко улыбаемся. Если только не смотрим American Idol. Почему-то он нас смешит. Еще папа любит живопись. Я тоже. Вот только мою живопись папа еще как-то не очень жалует.
   Сэм увидев, что я открыла глаза, замирает. Наверно, он боится меня. Жаль, я не знаю, как выгляжу со стороны.
   -Я охраняю тебя, - заявляет Сэм. Я улыбаюсь. Незачем ему говорить, что охранять меня не от кого. Разве что от него самого. - Мама говорит с доктором. Папа дома. Он почему-то боится идти сюда.
   Мне жаль папу. Он панически боится больниц и всего, что с ними связано. Он слишком возвышен для таких обыденностей, как поход по врачам. Теперь же ему придется пересмотреть свои устои, ведь я здесь.
   Сэм достает машинку и катает ее по моей кровати, по ногам. Я думаю, что мне должно быть больно, но не чувствую ничего.
   4
   Эмбер сидит рядом со мной и плачет. Она извиняется, хлюпает носом и опять ревет, размазывая тушь по щекам. Я шепчу, что так бывает и она не виновата, но это Эмбер. Она всегда права, даже в таком случае.
   Я прошу у Эмбер ее зеркальце: розовенькое, в форме сердечка. Я всегда себе такое хотела, но нигде не могла найти. Эмбер неодобрительно смотрит на меня, наверно, не зная, как поступить. Я киваю, давая ей понять, что ничего страшного не произойдет.
   Эмбер поднимает с пола сумочку, роется в ней и, наконец, протягивает мне зеркальце. Я немного боюсь. Что я там увижу?
   Я долго разглядываю свое лицо, а точнее ту часть, которая не обмотана бинтом: глаза. Мне страшно. Я понимаю, что пострадала очень сильно. Но меня радует, что глаза те же: ярко-зеленые и огромные.
   -Все нормально? - спрашивает Эмбер. У нее на лице всего один порез: на лбу. И то еле заметный. Мне обидно.
   -Да.
   -Это хорошо, - говорит Эмбер тоном доктора. Мне хочется ей верить, но я не могу.
   -А Париж? - спрашиваю я.
   Эмбер мнется. Она не хочет говорить. Но я и без этого знаю. Эмбер полетит в Париж. Мне грустно, но я не выдаю своего отчаяния. Да и зачем? Ведь все остальные продолжают жить, это только я... просто существую.
   Когда Эмбер уходит, я плачу. Не потому, что не полечу в Париж, не увижу Эйфелеву башню, а потому, что я больше не смогу жить, как все.
   Многие стремятся быть не как все. Стараются чем-то выделиться, как-то прославиться. А кто-нибудь когда-нибудь задумывался, что же на самом деле значит "не как все"? И кто на самом деле эти люде "не как все"?
  
   Доктор осматривает мою голову. Потом тело и ноги. Он даже не спрашивает, больно ли мне. Он знает, что нет.
   У доктора седые волосы и скрюченный нос. Он так похож на сказочного героя. И еще у него шапочка с утятами.
   -Я не смогу больше ходить? - спрашиваю я, в то время как мое сердце готово разбиться от боли.
   Доктор поправляет свои очки. Он явно удивлен.
   -А ты смышленая девочка, - наконец говорит он.
   -Я права? - кажется, мое сердце разбилось.
   -Рано еще об этом говорить.
   Хорошее оправдание. Я делаю вид, что верю в него. Но как я устала делать вид. Мне надоело казаться счастливой.
  
   5
   Папа принес мне ноутбук. Свой. Он у него с выходом в Интернет.
   Я читала про инвалидов. Они все храбрятся, хотя за оптимистичными постами наверняка скрываются боль и несчастье.
   Я завела блог. Через день я его удалила.
   Кто-то прошел по коридору. Надо попросить, чтобы не закрывали дверь.
  
   Медсестра открыла дверь, и теперь я смотрю на больных.
   В палату входит мама. Она улыбается, но глаза у нее грустные. Мне больно, что я заставляю страдать родных людей.
   -Меня скоро выпишут?
   -Не знаю, Оли. Все так сложно.
   -Все просто! Я больше не смогу ходить! Ты хоть понимаешь, что это значит? - кричу я.
   Мама обнимает меня. Она тоже плачет.
   -Извини, - шепчу я.
   -Оли, ты ни в чем не виновата. Мы с отцом сделаем все возможное, чтобы поставить тебя на ноги.
   Я снова делаю вид, что верю. Хотя знаю, что мне ничего не поможет. Я читала свою историю болезни, у меня поврежден спинной мозг и какие-то там нервы. Я не смогу ходить. Никогда.
   Мама засыпает на кресле. Она такая усталая. Я смотрю на пустой коридор.
   Неожиданно мимо двери проходит парень. Он красивый. Я успеваю его рассмотреть. У него светло-русые волосы и он высокий. У него в руках прозрачный пакет с апельсинами. Я люблю апельсины. Они кислые, они реальные. Парень кого-то навещает. Мне грустно, что меня не навещает парень. Он бы тоже мне носил апельсины. И мультики. Я люблю мультики.
  
   Сэм пришел с папой. Они не смеются. Мама встает и отдает свою смену папе. Я рада, что сегодня будет дежурить папа. С ним можно поговорить.
   Сэм протягивает мне игрушку.
   -Я сам купил! - гордо заявляет он.
   Я слабыми пальцами беру игрушку, но она падает. Сэм быстро ее поднимает и ложит прямо на мой живот.
   Я замечаю, как мама смахивает слезу, а папа делает непроницаемое лицо.
   Сэм спрашивает, куда я дела мой нос. Мне смешно, но смеяться больно. И я хочу плакать.
   Когда мама с Сэмом уходят, папа долго на меня смотрит.
   -Вы хорошо ладите с братом, - говорит он.
   -Угу, - мычу я.
   -Так куда ты дела свой нос? - спрашивает папа, и я понимаю, что он ничего не знает. Но так даже лучше. Меньше боли.
   Я не отвечаю, делая вид, что не могу больше говорить. Папа верит и утыкается носом в монитор. Я закрываю глаза и проваливаюсь в сон.
  
   6
   Сегодня утром мне стало плохо. Кое-как уговорила врачей ничего не сообщать родителям.
   Пришел папа. Он весь взлохмаченный и красный.
   -Что случилось? - спрашиваю я.
   -Бежал, - отрывисто отвечает отец.
   Я ничего не понимаю, но решаю не спрашивать. Меня волнуют более приземлемые вещи, а именно, когда с меня снимут бинты и как зовут того красавчика. Сегодня он снова проходил мимо моей палаты. Он снова нес апельсины в прозрачном пакете.
   -Я хочу апельсинов, - говорю я. Папа вздрагивает.
   -Сейчас, - он убегает.
   Через минуту он уже стоит рядом со мной и протягивает апельсин.
   -Ты волшебник? - спрашиваю я. Папа краснеет. Он без ума от Гарри Поттера и любое сравнение с волшебником ему льстит. Я знаю это и бессовестно пользуюсь папиной слабостью.
   -Нет, - папа по-театральному вздыхает. - Я попросил - меня угостили.
   Я краснею. Но, возможно, мне кажется. Я знаю, кто угостил папу. И я рада.
   Я не знаю, как начать.
   -Э-э-э..., па?
   -Да, милая?
   -Кто тебя угостил? - интересно, я не выгляжу как помидор.
   -Марк. Ему семнадцать. Он здесь навещает свою сестру. У нее сломана нога.
   -Понятно, - как можно равнодушней говорю я. Но папа все замечает.
   -Я могу вас познакомить.
   -Правда? - вскрикиваю я и тут же жалею об этом. Кажется, у меня разошлись швы на голове. Папа рассматривает голову. Все в порядке.
   -Так как? - спрашивает папа.
   -А я нормально выгляжу? Ну, я хоть на девочку похожа?
   Папа смеется.
   -Стоит ему хоть раз увидеть твои глаза, он влюбится в тебя по уши.
   Я верю папе. И я не претворяюсь.
  
   Марк немного смущается. Я тоже. Нам не о чем говорить. Папа же все время балаболит.
   -Значит, ты занимаешься сноубордингом? - спрашивает папа, хотя Марк ясно это сказал.
   -Ага, - кивает Марк и вместе с ним кивают его волосы.
   -Но это опасный вид спорта, - говорит папа. Я пинаю его ногой, намекая, что ему пора раствориться.
   -Ну, есть защита. Плюс не надо рисковать и все будет в порядке.
   -Ну да, ну да, - папа кивает, как китайский болванчик. - Схожу к... доктору.
   Неумело, но отец оставляет нас одних.
   -У тебя милый отец, - замечает Марк.
   -Он относится к особому подвиду отцов: взрослый ребенок.
   Марк смеется. У него приятный смех.
   -Как тебя угораздило здесь оказаться? - спрашивает Марк.
   -Попала с подругой в аварию.
   -Когда уже бегать начнешь?
   Я не знаю, что сказать, но решаю, что лучше как есть.
   -Я не смогу ходить.
   Марк ничего не говорит. Он в шоке. А мне больно от того, что я теряю клевого парня. Ведь кому захочется встречаться с инвалидом?
  
   7
   Я теряю нить к реальности. И к жизни. Я уже не чувствую себя человеком. Я стала какой-то обузой.
   Ветер гоняет листья по асфальту. Я смотрю в окно и плачу. Я хочу гонять эти листья. Помню давно, я любила гонять птиц. Они так смешно разлетались по сторонам. Теперь я не могу делать даже этого.
   Мама приобнимает меня и катит на процедуры. Я верчу головой по сторонам. Теперь мне все интересно.
  
   Мне нравится дурачить папу и смеяться над Сэмом. Они всегда реагируют на мои шутки. Но я не могу говорить с мамой. Мы с ней находимся, как на параллельных полосах. И никто не сойдет со своей.
   Папа принес новые диски. С мультиками. Я хлопаю в ладоши как ребенок. Мне можно, ведь теперь я и, правда, как ребенок. Без родительского ухода я не смогу.
   Мне противно от этой мысли, и я стараюсь ее забыть. Не хочу думать о плохом.
   Мы с папой смеемся. Впервые. Вместе. Мне очень приятно от этого.
   -Что мне делать? - спрашиваю я, хотя понимаю, откуда это знать папе.
   Его ответ меня удивляет.
   -Жить.
   Я смотрю прямо перед собой. Жить. Странно это как-то. Ведь раньше я считала, что жить невозможно без ног.
   -А как?
   -Что как? - папа не понимает.
   -Ну, жить? Как?
   -Как раньше, Оли. Замечать мелочи, радоваться каждому прожитому дню, даже лучу солнца, запутавшемуся в твоих волосах. Любить дождь и жару. Мечтать о других странах и заниматься спортом. Жить, как раньше... Просто тебе будет тяжелее.
   Я угасаю. Ведь раньше я не замечала таких, на первый взгляд, обыденностей. Теперь я жалею, что не занималась спортом. А как бы хорошо я смотрелась в бальном платье. Партнер бы поднимал меня над головой, а я запрокидывала бы ногу выше неба.
   Папа уходит. Ему пора на работу. Мамы все нет. Я одна. Мне грустно.
  
   Кто-то стучит.
   -Войдите, - говорю я. Мама никогда не стучит, да и доктор тоже.
   Я вижу Марка. Он такой смешной и красивый.
   -Привет, - бормочет Марк. Он явно не ожидал увидеть меня без бинтов.
   -Привет.
   -Как дела?
   -Не могу сказать, что нормально.
   -Ты прости меня... я тогда просто не знал, как реагировать. Это ведь страшно. Больше никогда не ходить.
   -Наверно, - говорю я. - Но я и не обижалась.
   Марк улыбается. У него оказывается на щеках забавные ямочки. У меня же порезы и царапины.
   -Я принес тебе, - говорит Марк и протягивает мне апельсин. Это так же приятно, как если бы он преподнес мне букет цветов.
   Я беру апельсин и ложу его рядом с собой.
   -Я теперь всегда буду приходить к тебе, - заявляет Марк.
   -Не нужно меня жалеть. Я не хочу.
   -Я не жалею тебя... нет, жалею. Но... здесь как бы не так. Я буду ходить не потому, что жалею. Я просто хочу ходить.
   Марк не сумел выразить словами всего, что хотел сказать. Но я его поняла.
   -Спасибо тебе, - говорю я.
  
   8
   Мне грустно и плохо. Я больше не хочу жить.
   Мое инвалидное кресло... Я его ненавижу и одновременно люблю. Лишь оно помогает мне прикоснуться к реальности, которую я постепенно теряю.
   Сэм принес мне книги. Я ему ничего не сказала, но "Пятнадцатилетнего капитана" и "Робинзона Крузо" я давно прочла. Сэм так улыбается. Ему нравится делать что-то приятное для меня. А мне нравится, что Сэм улыбается. Хоть у кого-то жизнь идет своим чередом.
  
   Я заново открываю для себя любовь к жизни. Мне нравится слушать, как под моим окном чирикают воробышки. Каждое утро я насыпаю на подоконник хлебных крошек, которые на следующее утро пропадают. Мне приятно, что я что-то могу сделать, не прося родителей. Словно я делаю первые шаги или узнаю что-то новое.
   Входит доктор. Он чем-то озабочен. Я ему улыбаюсь, и на его лице появляется фальшивая улыбка. Он хочет, чтобы мне было приятно, но мне и так приятно. Я люблю, когда доктор заходит ко мне в палату. У него такая смешная шапочка. Когда я выпишусь, то обязательно уговорю родителей свозить меня к озеру. Там мы будем фотографироваться, смотреть на уток и кидать им хлеб.
   -Оливия, ты хочешь домой? - спрашивает меня доктор.
   Я киваю. Конечно, я хочу домой.
   -Извини, что я говорю прямо, но держать тебя дальше в больнице... - доктор не может продолжить. Но я и так все поняла.
   -Незачем, - продолжаю я. - Да?
   -Ты умная девочка, - доктор целует меня в лоб и уходит.
   Почему-то впервые мне хочется побыть глупой девочкой. Я больше не хочу замечать очевидных вещей и догадываться обо всем. Я хочу жить в вафельном домике с шоколадной крышей. Я хочу построить огромный-преогромный воздушный замок и поселиться в нем.
  
   У меня какие-то осложнения. Я боюсь. Впервые. Мне нужно еще немного времени.
  
   Мой спинной мозг разрушается. Это значит, что вскоре я не смогу управлять своими рефлексами. Даже не знала, что так бывает.
  
   9
   Я дома. Здесь тепло и уютно. Родители специально для меня разожгли камин посреди лета. Ведь мне постоянно холодно. И одиноко.
   Теперь я живу на первом этаже, чтобы было легче выезжать во двор. Родители многое изменили в доме, чтобы мне было легче. Но меня это раздражает. Это показывает, как я на самом деле беспомощна.
   Пришел Сэм. Он рассказывает, как сегодня гулял с друзьями. Он смеется и подкалывает меня. Мне больно, неприятно, но я все-таки выдавливаю из себя слабую улыбку, а точнее ее подобие. Сэм еще слишком мал, чтобы понять, что мне неприятно все это слышать. А я слишком добрая сестра, чтобы сказать ему об этом.
   У меня под окном растет огромный дуб. На нем всегда обитают какие-нибудь птички. До меня доносится их пение. Раньше, я бы и не подумала его слушать, а теперь... Теперь я другая. Мне нравится слушать пение птиц. Оно успокаивает.
   Я достаю старую коробку, в которой храню всякие старые письма, открытки и прочие безделушки. Мне нравится разглядывать валентинки. Вот эту мне подарил Чарли в пятом классе. Она большая и красивая. Жаль, что она была первой и последней валентинкой от него. А вот это сердечко мне подарила Эмбер. Она привезла его из Нью-Йорка, но это не столь важно. Главное, что оно от Эмбер. В глубине коробке я нашла старую потрепанную бумажку, на которой написаны мои желания. Тогда я хотела подружиться с Джеком из параллельного класса и, чтобы он пригласил меня на свидание. Еще я хотела себе диск Бритни Спирз и все такое прочее.
   Интересно, какие бы сейчас я написала желания? Но у меня не было бы желаний, лишь одно - ходить. Смешно, но когда мы что-то имеем, мы это не ценим, а вот когда теряем...
   Я затолкала все обратно в коробку и отшвырнула ее куда подальше. Не хочу вспоминать, что было со мной раньше. Хочу жить только сегодняшним днем. Кто знает, может, завтрашнего у меня и не будет.
   В дверь кто-то стучит.
   -Войдите, - говорю я.
   На пороге появляется Марк с взлохмаченными волосами и легким румянцем на щеках. Он стесняется. Мне приятно.
   -Привет, - бормочет он.
   -Привет, - я тоже бормочу. Мое лицо покрылось красными пятнами. Я это чувствую. Вот только бы Марк этого не чувствовал.
   Тут происходит неожиданное. Марк меня целует. Губы у него холодные, очень мягкие. И мне кажется, что я чувствую вкус апельсинов.
   -Извини, - говорит Марк. Он готов сквозь землю провалиться.
   -Нет... Поцелуй меня еще раз, - прошу я и улыбаюсь. Марк тоже улыбается. Между нами что-то произошло. Что-то волшебное и необъяснимое. Мне кажется, что мир рухнул, а мы с Марком остались. Впервые я хочу жить. Мне есть ради кого жить. Я хочу бороться.
   Марк снова меня целует, и я уплываю куда-то далеко. Мне так хорошо, что хочется, чтобы это мгновение длилось вечно.
  
   10
   Папа не понимает что со мной. Мама лишь загадочно улыбается. А Сэм ходит насупившись. Мама назвала его ребенком, и он обиделся. Я бы не обиделась. Я хочу, чтобы меня называли ребенком.
   Мама рассказывает что-то о лекарствах, которые способны приостановить разрушение. Но я понимаю, что мне ничего не поможет. Мама так радуется, она искренне надеется, что лекарства помогут. Глупость, но я не говорю ей об этом. Я хочу, чтобы родители были счастливы. Мне приятно смотреть, как сверкают мамины глаза, и как папа нежно смотрит на нее, словно заново постигая любовь к ней.
   Я уезжаю из кухни, оставляя их одних. У меня есть телефон доктора. Он говорил, чтобы я звонила ему в любое время, но я долго не решалась. А сейчас, я чувствую, время пришло.
   Через три гудка доктор берет трубку. Голос у него уставший.
   -Да?
   -Доктор Мартинес?
   -Он самый.
   -Это я. Оливия.
   -Оливия! - вскрикивает доктор. - Что-то случилось?
   -Нет. Я хочу спросить... сколько мне осталось? Ответьте, пожалуйста! - требую я.
   -Оливия, ты просишь невозможного.
   -Примерные цифры, доктор!
   -Ну, учитывая твое состояние и скорость разложения... примерно... три недели.
   -Так мало?
   -Это условные цифры, Оливия. Все может измениться в любую минуту.
   -Три недели и я превращусь в овощ, - шепчу я.
   -Оливия! - кричит доктор.
   -Спасибо. Доктор, могу я попросить вас об одолжении?
   -Любое, Оливия.
   -Не говорите ничего моим родителям. Они искренне надеются, что я смогу ходить, - я позволила себе саркастический смешок.
   -И ты должна надеяться, - говорит доктор.
   -Зачем? - спрашиваю я и отключаюсь.
   И, правда, зачем на что-то надеяться и тешить себя глупыми надеждами? Зачем строить воздушные замки, которые я уверена, вскоре разрушатся.
   В комнату заходит Сэм. У него красные, заплаканные глаза. Мне его жаль.
   Сэм утыкается мне в плечо. Он позволяет слезам литься. Он не контролирует их. Я тоже начинаю плакать. Сэм взрослее, чем я думала. Пусть он и ребенок, но ему все понятно.
   -Я люблю тебя, - шепчет мне Сэм. Эти слова, я бы не продала ни за какие деньги. Они так нужны мне сейчас. Я целую Сэма в лоб.
   -Ты самый лучший брат в мире, - говорю я ему.
   Сэм улыбается сквозь слезы. Его распирает от гордости. Мы сумели сказать друг другу самые важные слова. Мы сумели найти их.
  
   11
   Нас окружает столько вещей на самом деле. Как красиво утром встает солнце. Мне так нравится ловить мгновение, когда солнечные лучи проникают в комнату. Кажется, что они покрыты золотом. А зеленая трава утром? Она покрыта росой и в нее так приятно зарыться. Она колет и обжигает, но это не важно. Она мокрая и она живая. И я чувствую себя живой.
   Ветер развевает белье, которое мама развесила еще вчера. Я представляю, что это паруса корабля, на котором я плыву в Африку. Я представляю рядом с собой Марка. Он улыбается и кормит меня персиками из рук. Мы так близки.
   Папа подбегает ко мне, думая, что я упала и усаживает на кресло. Я злюсь на него. Он разрушил ту благословенную утреннюю тишину, которая так меня согревает. Он разрушил такой прекрасный момент. Я хочу разреветься, как в детстве, когда падала с качели или ушибала коленку, но я не позволяю себе этого. Я хочу, чтобы родители были счастливы. Они не должны переживать за меня.
   -Извини, - говорю я папе.
   Он вздыхает и садится рядом со мной на корточки.
   -Хочешь на море? - предлагает он.
   Я хлопаю в ладоши и смеюсь. Я очень хочу на море.
  
   От нашего дома до моря всего два часа, но, кажется, что мы едем вечность. Сэму постоянно нужно в туалет, а маме в магазин. Мы с Марком сидим сзади и смотрим в окна. Марк показывает мне смешные деревья и корчит рожи. Я смеюсь и чувствую себя нужной. Марк дает мне апельсин, на котором написано ЛЮБЛЮ. Я смотрю на него и не верю. Марк берет меня за руку и просто смотрит мне в глаза. Мне кажется, что это и есть счастье.
   Как только мы подъезжаем, Сэм выныривает из машины и бежит к морю. Мама за ним. Потом папа. Мы с Марком остаемся одни.
   -Это правда? - спрашиваю я его, показывая на апельсин.
   Марк кивает и целует меня. Его поцелуй говорит красноречивее слов.
   Марк вытаскивает меня из машины и собирается посадить в коляску, но я машу головой.
   -Пойдем к морю, - прошу я.
   Марк несет меня на руках. Мне так удобно. Всю бы жизнь так и сидела бы. Марк усаживает меня на берег, чтобы волны лизали мне ноги. Но я не могу их чувствовать. Мне нравится смотреть, как волны перекатываясь друг через друга, устремляются к берегу. Они несут за собой гальку, ракушки и водоросли. Я подвигаюсь ближе, чтобы руками дотронуться до воды. Она холодная, но очень приятная. Я пробую ее на вкус. Мне нравится вкус морской воды: чуть солоноватый и горьковатый.
   Сэм тянет Марка в воду. Марк скидывает рубашку и шорты, чмокает меня и хватает Сэма на руки. Сэм визжит, а я невольно завидую. Я так хочу, что меня Марк носил на руках. Это я хочу прыгать с его шеи в воду. Я чувствую, как по щеке бежит слезинка. Я быстро смахиваю ее и улыбаюсь Марку. Где-то вдали я замечаю папу с мамой. Они бродят по берегу, взявшись за руки. Я так рада за них.
   Сэм подбегает ко мне и обрызгивает водой. Я закрываюсь руками, но это не помогает. Вся моя майка мокрая. Тут к нам подбегает Марк. Он сует мне в руки камушек. Он большой, ярко-розового цвета. Я улыбаюсь. Камешек теплый.
   -Спасибо, - шепчу я, втайне мечтая, чтобы Марк меня поцеловал. Но он стесняется родителей.
  

12

   Уже вечер. Марк сидит у меня на кровати. Мы болтаем уже около трех часов.
   В комнату заходит мама и выпроваживает Марка. Я достаю из-под подушки камень и целую его. Мне кажется, что он пахнет Марком.
   Тут я понимаю, что больше не чувствую большого пальца. Значит, началось. С того звонка доктору прошла неделя. Значит, осталось всего две. Так мало.
   Раньше я думала, что жизнь вечна. Я попусту растрачивала те драгоценные секунды, которые мне так нужны сейчас. Если бы я знала.
   Я набираю Эмбер. Она моя единственная подруга. Я по ней так скучаю. Эмбер берет трубку - голос у нее сонный.
   -Привет, - говорю я.
   -Посмотри на часы, - ворчит Эмбер.
   -Мне осталось жить две недели, - шепчу я. Эмбер роняет телефон.
   -Что? Ты шутишь?
   -Нет. Я не умру, конечно. А может и умру. Я не знаю. Просто... я превращаюсь в овощ. Скоро я даже не смогу никого узнать, - говорю я, чувствуя, как текут слезы.
   Эмбер молчит. Она в шоке. Она явно не ожидала этого. Она будет корить себя за ту аварию всю жизнь. Мне жаль Эмбер, но не могу ничего сделать. Я отключаюсь. Слышать в трубке эту тишину убийственно.
   Я подъезжаю к окну и смотрю на луну. Хочется завыть, как волк. В сердце чувствуется щемящая пустота, что аж больно.
   Заходит папа. Он в синей пижаме со слониками. Это я ему подарила на Рождество. Папа еще ребенок. Но именно это я люблю в нем больше всего.
   -Как самочувствие? - спрашивает папа.
   -Отлично, - вру я.
   -Значит, отвратительно, - папа вздыхает.
   -Подойди ко мне, - прошу я. Папа подходит. Я тяну к нему руки, как в детстве. Мы обнимаемся. От папы пахнет мылом.
   -Я буду скучать, - шепчу я.
   Папа не понимает. Но это и не важно. Главное, я успела сказать эти слова.
  
  
   Утро. Я уже не чувствую левой руки и пары пальцев на правой. Я должна сделать все так, как задумала.
   На часах - семь утра. Сэм и родители еще спят.
   Я выезжаю во двор. Солнце светит слабо. Я наклоняюсь, чтобы потрогать траву, но не могу. Мне страшно. Я выезжаю со двора и еду к обрыву. Раньше маме постоянно приходилось караулить меня, чтобы я туда не убежала и случайно не сорвалась. Сейчас то время прошло. Хотя бы мне так хотелось, чтобы сейчас выбежала мама с криками, куда я собралась. Но это бы меня не остановило. Я должна сделать выбор. И это мой выбор.
   На улице почти никого нет, поэтому никто не обращает на меня внимания. Я съехала на обочину - вот и поворот к обрыву. Мелкие камушки со стуком отлетают от колес коляски. Я очень устала. Катить коляску лишь одной рукой очень тяжело.
  
   Вот он и обрыв. Внизу сплошные оранжевые камни. Я боюсь.
  
   Я набираю номер Марка. Он отвечает сразу же.
   -Оливия, где ты? - кричит он. - Твои родители тебя ищут!
   -Прости меня, - шепчу я. - Я люблю тебя.
   -Я тоже люблю тебя, ты знаешь. Но что, черт возьми, происходит? Где ты, Олли?
   -Я ухожу, - говорю я и отключаюсь. Я сказала все, что хотела. Марк не должен скучать по мне. Мы знали друг друга всего ничего. У него впереди вся жизнь, у меня нет. Я не хочу расстраивать его, но выбора нет. Я должна.
   Я достаю из кармана рубашки фотографию Сэма. Мой милый братишка. Я надеюсь, ты сможешь все пережить. И еще поможешь маме и папе. Ведь они так слабы и наивны.
   Я сжимаю фотографию в кулак. Я хочу быть с Сэмом. Он будет меня помнить.
  
   Коляска на самом краю... Одно движение рукой и все... Я его делаю...
  
   Я не хочу строить воздушные замки. Я не хочу тешить себя надеждами и несбыточными мечтами. Это реальность и настоящая жизнь. А это я. И мой выбор, который, я надеюсь, все поймут. Я не прошу, чтобы его одобряли. Просто поняли. Большего мне и не надо.
  

 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"