Марэ Ладонна : другие произведения.

Часть 1

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  

Артефакт удачи

  
  

Часть 1

  
  Невысокий молодой человек лет двадцати - двадцати пяти трясся в старом, разваливающемся на ходу автобусе. За окном мелькали воистину красивые виды, но ему не было до них никакого дела. Молодой человек - его звали Василием - сидел, привалившись к окну, задумчиво глядел на строгий пучок сидящей впереди пожилой женщины и думал о своей мечте. Мечта у Василия была довольна обыденной - стать великим. Но вот средство её достижения он избрал весьма необычный. Начитавшийся разнообразных фантастических книг, он хотел прославиться тем, что докажет существование призраков и, почему бы и нет, желал спасти в процессе пару-тройку "заблудших душ", так он и его товарищи с форума называли привидения.
  
  Как-то раз один из его приятелей поведал на форуме занимательную историю о башне, в которой обитало агрессивное привидение. По его словам, из той башни никто не выходил живым - всех, рискнувших подняться на второй этаж, выталкивал из окна призрак женщины. Кто она такая не знал никто, однажды один прохожий увидел в окне силуэт высокой женщины. Ну, не совсем прохожий - он ждал своего друга, который как раз и полез на второй этаж к призраку.
  
  Ребята с форума решили съездить к этой башне, но Василий жаждал известности и решил залезть туда в одиночестве. Молодой человек искренне думал, что сумеет заболтать привидение и то спасётся (как иначе?), а сам Василий выйдет из башни победителем и спасителем с доказательствами существования потустороннего.
  
  В мечтах он давно уже рисовал себе триумфальный выход, как его все будут чествовать, восхищаться им. Он будет известен как голливудские актёры и, может быть, в итоге напишет книгу, автобиографию. И называться она будет, например "Мой первый призрак". Нет, лучше "Василий Левин и освобождение заблудших душ".
  
  "Нет, - подумал Василий, - всё равно нескладно".
  
  Да ну эту книгу! Лучше фильм снять, а он будет играть главную роль - себя. Додумать Василий не успел, автобус резко остановился, и он еле успел выставить вперёд руки и избежать столкновения своего лба и пучка впереди сидящей дамы.
  
  Молодой человек выглянул в окно, на остановке было написано ".ад.". Надпись его не заинтересовала, так как он сразу понял, что это остановка "Сады", а следующая - "Школа" - его.
  
  Сейчас рядом с той башней расположилась закрытая школа-интернат для одарённых детей. Территория школы должна строго охраняться, но чем чёрт не шутит, может, удастся перелезть через забор.
  
  У женщины с пучком зазвонил телефон, и она стала беседовать с какой-то "Юноночкой". Василий чужие разговоры не слушал, его наконец-то заинтересовал пейзаж. Мимо величественно проплывали яблони, берёзы, ели и что-то ещё, что Василий опознать не смог. У лиственных деревьев все листья окрасились в ярко-жёлтый и красный цвет и едва колыхались на ветру. Время от времени, какой-нибудь лист опадал и легко подкидываемый ветром плавно летел на землю.
  
  Засмотревшийся Василий не сразу заметил, что автобус уже никуда не едет. Судя по тому, что нигде не было видно остановки, что-то случилось. Водитель стоял рядом с одним из колёс и сумрачно рассматривал натёкшую жидкость.
  
   - Эй, - Василий выглянул из раскрытого окна, - чего стоим?
  
  - Приехали, - сплюнул водитель, - поломка, парень. Дальше либо пешком, либо следующий жди.
  
  Водитель снова сплюнул и продолжил угрюмо рассматривать лужу. Молодой человек, который совсем не боялся пройти немного больше, чем планировалось, вышел, разминая ноги после долгой езды. Пожилая женщина, недовольно морщась, вышла следом, жалуясь всё той же Юноночке на автобусы.
  
  Василий перешёл дорогу и двинулся в лес, смутно подозревая, что может не найти дорогу к школе. Через десять минут весь его энтузиазм иссяк. Он брёл по тёмному лесу, искренне надеясь, что никакой серый волк не выскочит из кустов. Молодой человек старался держаться протоптанной тропинки, подозревая, что по ней ходят ученики или учителя из интерната.
  
  Примерно через полчаса показалась высокая ограда. Не забор с колючей проволокой по верху, как ожидал Василий, а милая деревянная ограда, увитая жухлым плющом. Василий подпрыгнул, повис на резной решёточке, подтянулся и вскарабкался на ограду, обдирая плющ. Как ни странно, охраны нигде не было. Вдалеке возвышалась та самая башня, тёмно-коричневая, круглая и высокая, она словно смотрела на окружающее её поле чёрными провалами окон. Чуть дальше стояли два здания, их Василий в подробностях разглядеть не мог, но предполагал, что это и есть та школа.
  
  Вблизи башня оказалась ещё более неприятной, чем издалека. Молодой человек поёжился, втайне не желая заходить в мрачное и, видимо, опасное здание. Вдруг, он ощутил чей-то взгляд. Василий резко поднял голову и успел заметить тень, мелькнувшую в окне, молодой человек пригляделся, пытаясь понять, почудилось ему или нет. Что примечательно, тень мелькнула в окне первого этажа, а не второго, который был так высоко, что Василию, стоящему прямо у башни, не было видно его окон.
  
  Василий подошёл к двери в башню, на ней, что ожидаемо, висел огромный амбарный замок. Он осмотрелся в поисках чего-нибудь, что может ему помочь с ним справиться.
  
  - Эй, парень! - крикнул кто-то сзади.
  
  Василий дёрнулся и обернулся. К нему быстрыми широкими шагами приближался очень высокий мужчина, его глаза горели откровенной яростью. Василий повернулся к двери и с лёгкой истеричностью подёргал её. И свершилось нечто странное: огромный замок сам по себе раскрылся и упал на землю. Молодой человек не стал дожидаться того мужчину и проскользнул в башню.
  
  - Придурок! - услышал он, - Идиот! Выходи немедленно!
  
  Василий доброго совета не послушал и пошёл к лестнице, ведущей наверх, решив не дожидаться, пока этот мужчина войдёт.
  
  На полу башни лежал вековой слой пыли, в нём Василий тонул чуть ли не по колени. Лестница была грубой, деревянной, многие ступеньки прогнили и проломились, Василию пришлось перепрыгнуть несколько провалов, и чудом было то, что он ничего не сломал. Юный "спаситель заблудших душ" счёл это знаком: он должен продолжать путь.
  
  На втором этаже оказалась довольно просторная, просто обставленная комната. Камин, кровать, маленькая тумбочка и комод. А у окна стояла женщина в длинной белой рубашке. Несмотря на скудное освещение, Василий смог разглядеть пятно крови у неё на рубашке. Женщина обернулась и равнодушно посмотрела на Василия. Холодная змеиная улыбка скользнула у неё по губам.
  
  - Ты?.. - выдохнула она, - Зачем?.. Пришёл?..
  
  Против воли Василий задрожал.
  
  - Я-я-я... - он попробовал совладать с собой, - я хочу помочь тебе!
  
  Но вместо правильных пламенных слов из горла вырвался мышиный писк. Он боялся её - и её было невозможно не бояться. Он видел её стальные глаза, пустые, холодные, не выражающие эмоции - и его начинала колотить дрожь. Он слышал её жуткий тихий голос - и не мог говорить.
  
  - Помочь?.. - женщина чуть склонила голову, - Ты?.. Мне?..
  
  Василий закивал. Женщина пугала его, внушала невозможный ужас. И завораживала чем-то.
  
  - И как?..
  
  - Ну, - пискнул Василий, - расскажи мне кто ты и как умерла и тогда...
  
  Она засмеялась. Страшнее звука Василий не слышал никогда. Это вряд ли можно было назвать смехом, но более никакое слово под описание не подойдёт: холодный звук, в котором не было ни капли веселья и радости, ни гнева, ни печали. Пустой, холодный звук, пробирающий до костей.
  
  - Мальчишка?.. - прошипела она, глядя, казалось, прямо в сердце своими страшными глазами. - Смотри?..
  
  Она протянула ладонь, показывая Василию монету. Самую обычную старинную монету, выглядевшую почти как новая.
  
  - Выпадет дважды?.. "Решка" - будешь жить?.. - продолжила она шипеть.
  
  Василий икнул от страха и решил уточнить:
  
  - А если - "орёл"?
  
  - Умрёшь, - равнодушно пожала она плечами, и, не дождавшись его ответа, подкинула монетку.
  
  Монетка несколько раз перевернулась в воздухе и приземлилась точно в ладонь призрака.
  
  - "Орёл"?.. - объявила она, показывая монету Василию.
  
  У неё были очень красивые тонкие пальцы. И на этих пальцах лежала монета, которая должна решить судьбу Василия. А до него решила судьбы десятка людей. Не дождавшись никакой реакции, женщина снова подкинула монетку. Чувство нереальности не покидало Василия. Ему казалось - всё это неправда, страшный сон, который вот-вот закончится. Ведь не может монетка решить его судьбу. Он должен был стать великим, прославится, написать книгу, снять фильм...
  
  Она снова её ловко поймала и холодно сказала:
  
  - "Решка"?..
  
  У Василия отлегло от сердца. Он вдруг ясно осознал: сейчас вновь выпадет решка, и он спокойно поедет домой, забросит все эти призрачные бредни, будет работать как все, может, найдёт себе девушку.
  
  Призрак подкинула монету в третий и последний раз.
  
  Та летела невероятно долго. Вся не такая уж и долгая жизнь Василия пролетела у него перед глазами. Пришло осознание, смутное предчувствие, что решка не выпадет. Он не увидит родителей. Жизнь пролетела перед глазами, а монетка всё летела, как будто в замедленной съёмке. В этот раз призрак не стала её ловить, и она ударилась о пол и, неприлично радостно подпрыгивая, монета остановилась у камина. Мгновение или два постояла на ребре, не зная, на какую сторону упасть. И, наконец, определилась.
  
  Бедный юноша бросился к ней. Вспыхнувший в камине зелёный призрачный огонь осветил монету.
  
  Василий практически услышал, как его мечты и чаянья разбиваются.
  
  - "Орёл", - сказала призрачная женщина.
  
  
  
  Василий стоял на твёрдой земле. Прямо напротив него стояла та женщина-призрак. Теперь он мог разглядеть, что у неё не просто тёмные волосы, а рыже-каштановые. И пятно крови на животе.
  
  - Я... жив? - удивился он.
  
  Змеиная улыбка скользнула по её лицу.
  
  - Конечно... нет, - бросила она и указала рукой.
  
  Василий медленно обернулся, надеясь не увидеть то, что ожидал. Он стоял напротив женщины и в то же время он лежал на земле. Его - того, на земле - лицо было искаженно гримасой ужаса, а на животе расплывалось пятно крови. Над телом стоял тот высокий мужчина. Теперь Василий мог его рассмотреть: очень длинные чёрные волосы, чёрные глаза и тьма, сквозящая из всего облика.
  
  - Вот идиот, - вздохнул мужчина, убирая со лба выбившуюся из хвоста прядь. - Настоящий тугодум.
  
  Василий повернулся обратно к женщине.
  
  - Я... умер? - решил уточнить он.
  
  Она кивнула, легко опустилась на жёлтую траву и похлопала по ней рукой. Василий сел рядом.
  
  - Меня зовут Лисандра, - сказала она, глядя ему в глаза.
  
  - А я... - хотел соблюсти правила вежливости спаситель "заблудших душ".
  
  - Знаю, - перебила она его. - Василий Александрович Левин, двадцать три года... и так далее.
  
  Он открыл только рот, чтобы спросить, но она и слова ему не дала вставить.
  
  - Я знаю всё, - шипела она, - ибо Я - высший Летописец. И ты, - продолжила женщина, - станешь одним из Нас.
  
   - Я не хочу, - честно признался Василий.
  
  Лисандра склонила голову чуть вбок и прищурила стальные глаза.
  
  - У тебя нет выбора, - с чудовищно страшно лаской произнесла она.
  
  - Но... - хотел возразить Василий, - ладно. А почему я не помню свою смерть?
  
  Лисандра посмотрела на него очень странно.
  
  - Потому что ты забыл, - жёстко пояснила она. От ласки, пусть и кошмарной, не осталось и следа. - Прощай, мальчик.
  
  И просто исчезла, вспыхнув ярким алым светом. Через мгновение или два, кто-то легко коснулся плеча Василия. Сзади стоял невысокий юноша с растрёпанными угольно-чёрными волосами и грустными глазами.
  
  - Меня зовут Кетрир, - чуть склонившись сказал он, - я высший Летописец.
  
  - Василий, - представился "спаситель".
  
  - Приятно познакомиться, - сказал Кетрир, но ему было явно всё равно.
  
  На его лице застыла вечная печаль, как на лице Лисандры - равнодушие. Василий даже забеспокоился: не осталось ли что-нибудь на его лице. Кетрир, казалось, прочёл его мысли.
  
  - Да, - тихо сказал он, рассматривая Василия сверху вниз серо-серебряными глазами, - на твоём лице вечный страх, Василий. Ты боишься - и правильно.
  
  От его слов спокойнее не стало.
  
  - Пойдём, - Кетрир протянул Василию руку, - я отведу тебя в твою новую Обитель.
  
  Василий, немного поколебавшись, принял его руку, встал с помощью Летописца и вокруг вспыхнул ослепительный серый свет. Когда он истаял, Василий увидел, что они стоят неизвестно где.
  
  ***
  
  Разве мог бы быть исход хуже?
  
  Для той, кто всю свою жизнь провел в небесах, что могло бы быть хуже сломанных крыльев? Даже смерть не так страшна, как утрата неба.
  
  Для Крылатых небо что свобода. Даже слово в их языке одно. Красивое, краткое слово.
  
  Только Чернокрылая его уже не помнит. Она ничего не помнит, кроме хруста кости и страшной боли. Даже имя её ушло из памяти, оставив вместо себя жёсткое и горькое прозвище.
  
  На задворках памяти остались красочные яркие картинки: белокурые, белокрылые юноши и девушки, хрупкие, высокие, парят в небесах и льётся светлый смех. И она - Чернокрылая - нескладная, высокая, черноволосая. И с чёрным оперением. Совсем другая.
  
  И непонятное Чернокрылой сейчас, но почему-то ужасно обидное, словосочетание: "метка Предателя". А за ним чья-то фраза "не его воля".
  
  Знала бы она, что это значит.
  
  
  Чернокрылая была Историком. Обычно, крылатым Историкам в качестве объекта для наблюдения давали таких же крылатых. Но не ей.
  
  Довольно часто Чернокрылая завидовала Ладире - изгнанной из Историков. Пусть та не выдержала испытание и ныне вынуждена скрываться, но она по-настоящему, должно быть, свободна. Не как Историки: вынуждены ходить за всеми обитателями Вселенной и записывать их жизни, не имея возможности уйти. Им пообещали избавление от мук и смерти, взамен попросив их время. Кто же знал, что это невыносимо.
  
  В древнем огромном архиве, где содержались жизнеописания каждого обитателя вселенной, Чернокрылая поставила на полку толстую книгу.
  
  "Всё что останется от каждого - книга. Бессмысленная, никому не нужная книга, которую никто никогда не прочтёт".
  
  - Эй, - окликнул её один из Историков, - Чернокрылая? Тебя хотел видеть Милениль.
  
  Девушка печально кивнула и отправилась к помощнице первого Историка. Та сидела в своём кабинете и вдумчиво смотрела в бумаги. Наверное, смотрела. Наверняка сказать было нельзя: глаза Милениль были закрыты повязкой, никто точно не знал, зачем она её носит. Плащ, положенный практически всем Историкам, лежал на столе, рядом с бумагами.
  
  - Садись, - велела Милениль.
  
  Когда Чернокрылая осторожно опустилась на стул, леди светским тоном осведомилась:
  
  - Как твои крылья, Дея?
  
  Это имя - её имя - разрушило стену и выпустило воспоминания в её разум. Вернуло старую боль
  
  Страх деревни. Оброненное матерью - прекрасной белокрылой матерью - неосторожное словосочетание "метка Предателя". Холодная женщина с отвратительной раной в животе, словно бы не замечающая её. Та самая, которую Крылатые называли "лик тьмы", старший тёмный Летописец. И её слова: "не его воля". А после - хруст крыла и её собственный птичий крик.
  
  - Ты мне обещала, - выбравшись из вороха воспоминаний, напомнила Чернокрылая, - или забыла уже?
  
  - Прости, - развела руками женщина, - у меня нет выхода.
  
  - Выхода?!
  
  Милениль кивнула, абсолютно равнодушно, словно и дела её не было до чувств Деи. Или действительно не было. Чернокрылая бросила взгляд на своё правое крыло, то самое. Странно искривлённое, более не сгибающееся, оно напоминало ей всю её жизнь. Сколько же раз Дея доставала свой меч, желая отрезать эти проклятые крылья? Не счесть. И каждый раз вкладывала его обратно, не способная решиться на это.
  
  - Что ты от меня хочешь? - обречённо спросила Чернокрылая, откинувшись на спинку стул и закрыв глаза.
  
  Перо из её крыла, того самого, кружась опустилось на пол.
  
  - Услугу, - улыбнулась доброжелательно Милениль. - Всего лишь не значительную услугу. Но тебе придётся отправиться домой.
  
  Чернокрылая вздохнула.
  
  - Подожди, - остановила она леди, - я хочу попросить кое-что.
  
  - Попросить? - губы помощницы первого Историка скривились. - Я твой командир и повелитель, ты должна мне подчиняться.
  
  Доброжелательный тон сохранился, но, Дея могла поклясться, под повязкой сверкнули два зелёных огонька.
  
  - Должна. Но я хочу взамен, чтобы ты исполнила одну мою просьбу.
  
  - Ладно, - неожиданно согласилась Милениль, - но пообещай, что сделаешь сейчас всё, что я потребую. - Женщина подалась вперёд, - ну?
  
  Чернокрылая замялась. Не так мала, видимо, та услуга. И стоит ли оно того?..
  
  - Я обещаю, - выдохнула она. - Обещаю, что исполню твоё задание
  
  Милениль улыбнулась и протянула руку, проговорив:
  
  - Обещаю, что после выполню твою просьбу, чего бы это мне не стоило.
  
  Дея осторожно пожала руку, глядя леди прямо туда, где под повязкой находились глаза. Ощутила он при этом себя как птица, прельстившаяся крошками и залетевшая в клетку.
  
  - Что ж, - Милениль разорвала рукопожатие и взяла из стопки бумаг какой-то лист, - я полагаю, ты помнишь Ладиру Мири.
  
  Чернокрылая настороженно кивнула, осознавая, что она не птица, а те крошки. Леди протянула Дее лист. Та его пробежала глазами.
  
  - Казнить? - удивилась она, - но...
  
  - Казнить, - абсолютно спокойно, даже равнодушно, подтвердила Милениль. - Приговор вынесен и подтверждён высшим Летописцем.
  
  - Но почему тёмным? - слабо возразила Чернокрылая. - Разве этим не должен заниматься Летописец равновесия?
  
  Милениль вздохнула.
  
  - У Кетрира здесь личный интерес.
  
  И, заметив заинтересованность Деи, добавила:
  
  - Тебе об этом знать не следует. Мне жаль, что тебя назначили исполнителем...
  
  Она печально развела руками, и любой бы поверил, что леди Милениль печалит участь Деи. Что ей жаль Ладиру Мири. Но Чернокрылая слишком хорошо её знала, чтобы поверить. Немногие бы уловили лёгкую фальшь в тоне, в движениях леди. Дея, к счастью для себя, относилась к этим немногим.
  
  "Не жаль, - подумала она горько, - никого ей не жаль".
  
  Дея не была такой хорошей актрисой как леди и, видимо, выдала как-то свои мысли.
  
  - Ступай. - Сухо приказала Милениль, вставая. - Приведи приговор в исполнение.
  
  Чернокрылая тоже встала и, объятая противоречащими друг другу чувствами, отправилась к двери. Когда перед самым выходом он обернулась чтобы что-то спросить у леди, той уже не было в кабинете. Ни её, ни плаща, ни пера Деи.
  
  
  Леди Милениль, бывшей княгине, действительно было всё равно. Ей было бы не важно, жива Ладира или мертва, если бы та случайно ей не помешала. Наверное, где-нибудь в глубине души, Милениль было жалко Ладиру. Если душа та всё ещё при ней.
  
  Оказавшись в своём любимом мире, леди скинула с головы капюшон плаща и стянула опостылевшую повязку.
  
  Надоело. Как же всё надоело...
  
  Когда-то давно, когда только её княжество погибло, испуганная, смертельно раненая Милениль оказалась здесь, в этом заснеженном пустом мире. Абсолютно пустом. Тогда она решила, что это и есть межмирье. Ошиблась.
  
  В межмирье нет ничего. Абсолютная пустота, ни звуков, ни звёзд...
  
  А после ей, повисшей на грани смерти, явился Он. Спас её, предложил место рядом с собой.
  
  Но она уже была уничтожена.
  
  Зелёные глаза княгини полыхнули мистической зеленью. Если бы рядом было хоть что-то живое, или условно живое, оно бы умерло на месте.
  
  Только рядом ничего не было.
  
  Как смешно Дея попалась на уловку, как она легко попалась...
  
  Милениль бросила взгляд на иссиня-чёрное перо и сожгла его. Ветер разнёс пепел по снежной пустыне.
  
  - Госпожа Милениль? - окликнули её сзади.
  
  Бывшая княгиня обернулась, надев повязку. За ней стоял один из старших Историков, Бардан.
  
  - Вас призывает первый, - торжественно объявил он, придерживая капюшон.
  
  Милениль кинула и отпустила его лёгким движением руки. Бардан поклонился и исчез.
  
  Княгиня в последний раз оглядела пустыню и шагнула назад, в свой кабинет.
  
  Величайший обман всех времён продолжает жить.
  
  ***
  
  Эльмариэн тал'Ароузе мирно шла по лесу, спотыкаясь о корни и ветки. В отличие от своей младшей сестры Осени, Мари, как называли её ласково родственники, с лесом так и не подружилась.
  
  Лес не желал её принимать, и она так и не поняла, почему отец, принц лит"маро, избрал её своей наследницей. Слишком тихая, спокойная и не конфликтная, Эльмариэн не была похожа на представителей народа, которым им с отцом предстояло править. К тому же, её магический дар был светлым, не как у остальных лит'маро. Не как у отца.
  
  С другой стороны, у Осени вообще дара волшебного не было: она, как и её мать, была менестрелем. Менестрель на престоле - что может быть более абсурдным? Но всё же, сестра обладала характером лит'маро: вспыльчивая, порывистая и свободолюбивая.
  
  Отцу она определённо нравилась больше, хоть он и не показывал этого. Он понимал Осень.
  
  Внезапно, как и всегда, из кустов выпрыгнула Осень, перегородив печально размышляющей сестре дорогу.
  
  - Мари, Мари! - зашептала она, - иди сюда!
  
  И затащила Эльмариэн в те же кусты, откуда выпрыгнула. Такое возбуждённое состояние было для Осени типично лишь тогда, когда из неё рвалось предвиденье. Мать Осени, госпожа Молесса, утверждала, что ей трудно контролировать эту часть своей души из-за того, что её отец не человек.
  
  Почему-то Молесса называла народы, живущие за пределами человеческой империи, человеческим словом - "эльфы". Народы она также называла по-человечески: "тёмные эльфы", "светлые" и "серые".
  
  Госпожа утверждала, что все проблемы с контролем дара менестреля у Осени из-за того, что её отец эльф, а не человек. И к тому же, колдун. Отец утверждал, что все проблемы Осени из-за её возраста. Спорили они обычно без остановки.
  
  - Осень, - поймала сестру за рукав Эльмариэн, - ты в порядке?
  
  Осень странно кивнула и ухватила Мари за локоть.
  
  - Мари, Мари! Смотри!
  
  Она указала куда-то на тропинку, с которой утянула сестру. Там ничего не было.
  
  - Осень...
  
  - Не отвлекайся! - шикнула Осень.
  
  - Осень, послушай, может, тебе стоит... - Эльмариэн замялась, подбирая слово, - выпустить свой дар?
  
  - Ещё не время, - странным голосом сказала сестра.
  
  Её светло-карие глаза сверкнули на мгновение зеленью, и Эльмариэн осознала, что Осени совсем плохо.
  
  - Осень... - вздохнула Мари, оборачиваясь к ней.
  
  - Смотри! - грозно приказала сестра.
  
  - Но там ничего...
  
  Мысль Эльмариэн прервал золотой дракон, опустившийся с небес прямо на лесную тропинку. Мари сразу поняла, что дракон этот не очень нормальный: какому адекватному живому существу придёт в голову, при таких размерах, сесть на узкую дорожку?
  
  - Правда, он красивый? - дрожащим голосом спросила Осень.
  
  Эльмариэн, не в силах подобрать слова, просто кивнула. Дракон между тем как-то плавно перетёкал в человеческую форму. Практически через секунду на месте величественного золотого дракона стоял юноша среднего роста, в его чёрных волосах сверкало несколько золотых прядей.
  
  - Осень, - охрипшим от волнения голосом прошептала Эльмариэн, - он же как тот, белый...
  
  Сестра не ответила. Когда превращение закончилось, и юноша крепко стоял на земле, Эльмариэн вдруг ощутила резкий толчок в спину и вылетела из кустов прямо на дракона. Тот, судя по всему, очень сильно удивился, но девушку поймал.
  
  - Привет, - внезапно сказал он.
  
  - Привет, - изумлённо ответила Эльмариэн, не пытаясь даже выбраться из его объятий.
  
  Дракон, впрочем, отпускать её и не спешил. Украдкой, Мари бросила взгляд в кусты, но Осени там уже не было. Чего и следовало ожидать.
  
  - Я Альт, - вдруг представился дракон.
  
  - А я Эльмариэн, - отозвалась девушка.
  
  У него были золотые глаза. Это всё что Эльмариэн могла бы сказать о нём. Золотые удивительно прекрасные глаза.
  
  Казалось, они простояли пару мгновений.
  
  Идиллию нарушил отец
  
  - Эльмариэн! - позвал он дочь строго.
  
  Дракон и девушка разжали объятия и сделали друг от друга по шагу, чувствуя себя в чём-то виноватыми.
  
  - И что тут происходит? - с какой-то непонятной, холодной яростью спросил принц.
  
  - Папа... - неуверенно позвала Мари.
  
  Отец махнул ей рукой, призывая замолчать, и потянул из ножен меч.
  
  - Я дракон, - неуверенно заметил Альт.
  
  Отец на миг замер и зажёг в левой руке шар ледяного огня.
  
  - Ты труп, - почти ласково возразил он.
  
  Тут Эльмариэн совершила нечто, что сама от себя ожидать не могла: громко заверещав, она подскочила к отцу и повисла на руке с заклинанием.
  
  - Ты... - мешая нормальные слова с ругательствами, возопил принц, - что... вытворяешь?! Дочь... где твой... мозг?!
  
  Альт, пока принц пытался стряхнуть с себя дочь и не поранить её при этом, тихонечко стоял рядом с какой-то сосенкой и молчал.
  
  Наконец, отец с дочерью разобрались. Эльмариэн каким-то чудом отняла у отца меч и поцарапала ему скулу. Сама она не пострадала никак.
  
  - Прости, - грустно сказала Мари, глядя на царапину и отталкивая ногой меч в кусты. - Я не хотела.
  
  Отец бросил на неё очень выразительный взгляд и отбросил на спину длинные тёмные волосы, выбившиеся из низкого хвоста.
  
  - Я залечу, - пискнула Эльмариэн.
  
  - Эльмариэн, - строго заговорил принц, когда дочь принялась за царапину, - сколько тебе лет?
  
  - Шестьдесят три, - напомнила Мари настороженно.
  
  - Тогда объясни мне, - удручённо продолжил отец, - почему, ну почему, ты ведёшь себя как твоя младшая сестра?
  
  Эльмариэн потупилась. Отец вздохнул.
  
  - Я всё, - робко заявила девушка, любуясь полностью излеченным лицом принца.
  
  - Хорошо. - Он встал с камня, на котором сидел и посмотрел прямо и жёстко на дракона. - Кто ты такой?
  
  - Дракон, - отозвался юноша, - Альтерис Тиамат.
  
  - Замечательно, - кивнул принц, - пока я не найду меч, ты можешь отрастить крылышки и улететь.
  
  - Лорд, - неуверенно окликнул его Альт, - кто Вы такой.
  
  Принц насмешливо фыркнул, но ответил:
  
  - Андмар тал'Ароузе, принц народа лит'маро.
  
  Альтерис сделал вид, что понял. Он дождался прощального взгляда от Эльмариэн, когда принц Андмар удалился за мечом, обернулся и улетел.
  
  Принц появился в тот же миг, когда дракон скрылся из глаз.
  
  - Что ж, пойдём домой. Не стоит, - мягко сказал он дочери, протягивая платок, - не стоит...
  
  Эльмариэн приняла его и вытерла слёзы.
  
  - Зачем ты так?.. - обречённо спросила она.
  
  Андмар долго молчал. И, наконец, отозвался:
  
  - Не люблю драконов.
  
  - А я?.. - голос девушки сорвался и она всхлипнула.
  
  Отец не ответил, осторожно взял её за запястье и просто повёл через лес к башне. К дому. Эльмариэн послушно последовала за ним.
  
  - У меня есть плохая новость, - плохо скрывая торжествующий тон, сказал отец на полпути к башне.
  
  Мари могла бы съязвить, сказать что-то резкое, но в этом не было смысла. Не в её правилах.
  
  - Король при смерти, - слишком радостно для любящего внука сообщил он, - ему осталось не долго, и тогда...
  
  Он замолчал. И что тогда? Их коронуют: его - как короля, её - как наследную принцессу. Да только зачем?..
  
  
  Уже ночью, когда Эльмариэн дремала, а Отец и не думал ложиться, в башню кто-то постучал. Мари слышала, как отец спустился по лестнице и отворил жутко скрипящую дверь. Девушка выскользнула из-под одеяла и прокралась в коридор. Оттуда было хорошо видно входную дверь.
  
  Отец её уже закрывал. Рядом с ним стояла Молесса - смуглая черноволосая женщина среднего роста.
  
  - Не хотела, чтобы в эту ночь ты был один, - спокойно говорила она.
  
  Чем эта ночь была особенной, Мари не знала.
  
  - Спасибо, - кивнул Андмар.
  
  - Андмар, - нерешительно начала Молесса, - ты давно видел Осень?
  
  - Месяца два назад, - он пропустил её перед собой на кухню.
  
  К счастью для Эльмариэн, дверь они не закрыли.
  
  - Я волнуюсь, - призналась менестрель, - с ней всё в порядке?
  
  - Ты волнуешься? - почему-то очень ядовито переспросил отец. - Мне казалось, тебе уже два года всё равно.
  
  "Два года?"
  
  Мари напряглась. С отцом что-то не так. Молесса регулярно, раз в сезон, приходит поговорить об Осени...
  
  Но ни разу они не были в башне одновременно.
  
  - Я тебя прошу, Андмар... - вздохнула Молесса, - держи себя в руках.
  
  - Держать себя в руках?! - гневно воскликнул принц.
  
  - Я всё понимаю, - сохраняя спокойствие, говорила менестрель, - та самая ночь, всё такое... но ты должен взять себя в руки.
  
  - Я никому ничего не должен, - холодно возразил Андмар.
  
  Он выглянул в коридор и посмотрел прямо на дочь.
  
  - Иди спать, - приказал он и закрыл дверь на кухню.
  
  Мари отшатнулась от стены, к которой прильнула и послушно направилась в свою комнату.
  
  Сна не было ни в одном глазу.
  
  ***
  
  - Демоны! - в полголоса ругнулась Осень, спотыкаясь о корень, торчащий из земли. - Проклятые. - Добавила она, поднимаясь и оглядываясь.
  
  Вокруг был самый типичный смутно знакомый хвойный лес
  
  - Демоны проклятые, - задумчиво пробормотала девушка, рассматривая ближайшее дерево, - и где я?
  
  Дерево, сосна, отвечать не спешило.
  
  - И что я здесь делаю? - продолжила строго вопрошать у него Осень.
  
  Сосна хранила молчание. Осень автоматически поправила длинную тёмно-русую косу, заплетённую в четыре пряди, и снова посмотрела вокруг. Лес оставался безучастен. Вокруг по-прежнему всё утопало во мраке.
  
  Всё, что Осени удалось вспомнить: прекрасный золотой дракон, опускающийся с небес на землю.
  
  Постояв ещё пять минут в тщетных попытках вспомнить что-нибудь, она двинулась вперёд. Но тут её внезапно кто-то схватил за локоть. От неожиданности девушка негромко вскрикнула и отшатнулась в сторону, споткнувшись о тот же самый корень. От падения её удержал тот, кто держал за руку.
  
  - Ты чего орёшь? - прошипел он.
  
  Осень повернулась к незнакомцу. Это был молодой лит"маро среднего роста с растрёпанными короткими тёмными волосами и изумрудно-зелёными глазами, такими же, как у отца Осени. Или у самой Осени, когда она использовала свой дар.
  
  - А ты вообще кто такой?! - возмутилась она, откидывая косу на спину.
  
  - Я Маркус, - гордо отозвался лит'маро, - лесной хранитель.
  
  Значит, полукровка: имя слишком человеческое. В отличие от короля лас'маро, которых люди называли светлыми эльфами, местный король, Саамар, относился к полукровкам терпимо. Не то что бы в его стране их так сильно любили, но хотя бы публичные казни не практиковались.
  
  - Ну и что тебе надо, Маркус?
  
  - Это тебе от меня что-то надо, - возразил хранитель.
  
  - Мне? - вполне искренне удивилась Осень. - Не подскажешь, какой сегодня день?
  
  - Одиннадцатый день второго месяца весны, - несколько удивлённо пожал плечами Маркус.
  
  - Одиннадцатый? - недоверчиво переспросила девушка. - Только что был восьмой.
  
  Маркус посмотрел на неё с сочувствием.
  
  - Вывести тебя из леса? - предложил он, удобнее хватая Осень за локоть.
  
  - Да, - кивнула она, - к какому-нибудь трактиру. Но как так?.. Три дня...
  
  - Не переживай, - хранитель повёл её куда-то через кусты, - это, наверное, лечится.
  
  Кусты почему-то раздвигались перед ними, не мешая проходить. И деревья. Осень поймала себя на том, что ощипывала косу, которая каким-то странным образом опять перелетела вперёд.
  
  - Лечится? - отстранённо пробормотала она, - Но я не больна.
  
  Маркус посмотрел на неё с ещё большим сочувствием.
  
  - Страшно представить, что я могла натворить за эти три дня, - пожаловалась Осень своему нежданному спутнику, - последнее, что я помню - дракон.
  
  - Какой дракон? - спросил Маркус.
  
  - Ты не видел дракона? - удивилась Осень, - Его трудно не заметить.
  
  - Я видел трёх драконов за последние дни, - объяснился хранитель.
  
  - Трёх?! - менестрель резко остановилась. - Я имела в виду золотого...
  
  Её провожатый прошёл ещё несколько шагов, отпустив локоть, и тоже остановился.
  
  - Золотого помню, - признал он, - как раз после восьмого он живёт в лесу и тайно, - тут он саркастично усмехнулся, - встречается с дочерью принца Андмара. Есть ещё два: синий и серебряный. Серебряная. Появились, вроде, вчера.
  
  - Как подробно, - насмешливо произнесла Осень, - может, ты знаешь, чем я последние три дня занималась?
  
  Хранитель леса молчал.
  
  - Маркус? - неожиданно нерешительно окликнула она его. - Что я делала?
  
  - Ничего, - после долгой паузы неохотно ответил он, - ничего не делала.
  
  - Маркус...
  
  Осень чувствовала, что он недоговаривает. Хранитель посмотрел ей в глаза.
  
  - Я ничего не видел, - твёрдо произнёс он.
  
  Сложилось впечатление, будто он говорил не ей. Но кому тогда? Было у Осени предположение. Лучше, если бы оно оказалось ошибочным.
  
  - Идём, - он снова схватил её за руку, теперь за запястье. - Я должен тебя вывести.
  
  Осень быстро последовала за ним. Мысли в панике метались в голове. Маркус точно видел её недавно. Даже говорил, точно говорил. Но не с Осенью, а с той её частью, что обычно скрывалась в глубине её души.
  
  У нормальных, полноценных, менестрелей душа была едина. У Осени - нет. Её душа словно состояла из двух частей. Одна - сама Осень, а вторая - нечто совсем иное. Более мудрое и древнее. У всех прочих менестрелей они находились в равновесии, были едины. У Осени всё было слишком сложно. Именно из-за неоднородности своей души она не помнила свои предсказания, не управляла своим даром. Именно из-за этого возникали подобные провалы. Только провал впервые был таким большим.
  
  - Я знаю, с кем ты говорил, - прошептала Осень.
  
  Маркус вздрогнул и ускорил шаг.
  
  Остановился он только на опушке леса.
  
  - Всё, - сказал он, не скрывая волнения, - вот трактир.
  
  Он махнул рукой и исчез среди деревьев.
  
  - Маркус? - зачем-то позвала его Осень.
  
  - Нет, - шепнула ближайшая сосна.
  
  Лес за спиной девушки сомкнулся. Она поправила сумку на плече и направилась к невысокому деревянному зданию.
  
  
  В зале трактира было много самых разнообразных посетителей. Осень прошла к камину и села прямо рядом с ним.
  
  - Опять Вы, леди? - обратился к ней трактирщик, не молодой уже человек.
  
  - Опять? - удивилась Осень. - Да.
  
  - Вы заходили, - продолжил мужчина.
  
  - И что я делала? - заинтересовалась она.
  
  Трактирщик удивился, но, всё же, ответил:
  
  - Вы поговорили с каким-то парнем, спели песню и сразу же шли.
  
  - Вот как... - Осень сняла плащ и бросила его рядом с собой. - Этот парень... он сейчас здесь?
  
  - Нет, - качнул головой трактирщик, - ушёл через полчаса после Вас.
  
  - Я знаю, что это странно, - Осень дёрнула себя за косу, - но всё же, когда это было?
  
  Мужчина, видимо, решил, что такое сумасшествие абсолютно нормально для менестрелей.
  
  - Сегодня, - он бросил взгляд на часы, - вчера. В девять.
  
  Осень снова потянула себя за косу. Что за парень? И что за песенка? Последний вопрос она озвучила.
  
  - Не помню точно, - признался человек, - что-то про короля. Что будете пить?
  
  - Чай, - махнула косой Осень, - успокаивающий.
  
  Трактирщик поклонился и ушёл. Менестрель снова потянула себя за косу. Какая ещё песенка о короле?..
  
  Осень вдруг ощутила чей-то взгляд. Обернувшись, она увидела сидящего за столиком в самом центре зала мужчину. Он смотрел прямо на неё, сощурив светло-серые, почти прозрачные, глаза и гладил белую флейту. Смутно, он был ей знаком, но кто именно он из шести менестрелей мужского пола, Осень не могла.
  
  - Ваш чай, леди, - отвлёк её от размышлений трактирщик.
  
  - А? - Осень встрепенулась, - да, спасибо.
  
  Она рассеянно протянула ему какую-то первую попавшуюся монетку. Мужчина широко улыбнулся, и ещё более доброжелательным тоном поинтересовался:
  
  - Ночевать здесь будете?
  
  Осень, мало отражая действительность, кивнула.
  
  - Постойте, - она всё же очнулась на мгновение, - кто это?
  
  И кивнула на сероглазого мужчину. Человек удивился.
  
  - То есть? - не понял он, - Вы не знаете? Но он же из... ваших.
  
  - Я их... мало знаю, - смутилась Осень, опять поймав себя на ощипывании косы.
  
  - Зима, - кратко ответил недоумевающий трактирщик.
  
  Осени стало немного жутко. Зиму она видела лишь однажды до сего момента. Тогда ей было лет пять, если не меньше. Помнила она о нём немногое: он был вторым менестрелем из двенадцати (Осень - двенадцатой) и мать сильно рекомендовала не то что не разговаривать с ним, а вообще не ходить там, где может ходить он. Среди своего народа он считался вторым по силе, но Осень смутно подозревала, что даже первый из них мог с ним не справиться. Если ему что-нибудь не понравится, Осень с ним совладать тем более не сможет.
  
  Зима смотрел не отрываясь и чуть улыбался, Осень забыла про свой чай и не могла оторвать свои глаза от его.
  
  Тут к нему подошёл кто-то неопределённый и что-то тихо сказал. Улыбка второго менестреля увяла, в глазах отразился гнев. Он резко встал и, взяв свой плащ, отправился на выход. Уже в дверях он обернулся, нашёл Осень глазами и чуть склонил голову. Каким-то чудом она смогла кивнуть ответ. Зима как-то неприятно улыбнулся и удалился.
  
  Когда за ним закрылась дверь, девушка вдруг ослабла. Из её рук выскользнула давно забытая чашка с чаем и разбилась. Этот звук, казалось, всех разбудил. Осень так точно. Вновь вокруг зашумели люди, которые затихли. Или же, Осень их просто не слышала.
  
  - Простите, - сказала она спустившемуся сверху, где находились комнаты, трактирщику.
  
  - Ничего, - он беспечно махнул рукой, но в его глазах девушка увидела тень волнения, - Ваша комната готова.
  
  Осень кивнула и встала, подхватив плащ, сумку и лютню.
  
  "И что это было?" - вертелась в её голове единственная мысль.
  
  ***
  
  Ладира со всей доступной ей, не маленькой весьма, скоростью вбежала в башню и взлетела по лестнице, чуть не сбросив с неё хозяина башни, чернокнижника Эскеля.
  
  - Ладира!.. - возмутился он, и поймал её за кончик косы. - Что?!
  
  - Пусти! - она попыталась вырвать волосы из его руки. - Меня нашли!
  
  - Кто ещё?
  
  Эскель всё же выпустил косу, но схватил Ладиру за руку.
  
  - Они меня нашли! - обречённо воскликнула она. - Историки пришли казнить меня!
  
  Чернокнижник потащил её вверх по лестнице в сторону комнаты, куда поселил свою гостью.
  
  - Откуда ты знаешь?
  
  Ладира чуть запнулась об одну из ступенек, но быстро выровнялась.
  
  - Бардан мне сказал, - она всё же вырвала свою руку из его и пошла быстрее, - она прислала Чернокрылую.
  
  - Я запутался, - признался Эскель, - "они" или "она"? И что за Чернокрылая?
  
  - Она, - Ладира замялась, - это Милениль, помощниц первого Историка. Та ещё... не важно.
  
  - О, - зло обрадовался Эскель, - есть ещё и первый Историк!
  
  Историк-изгнанница совершенно серьёзно кивнула.
  
  - Меня приказали казнить... Бардан подслушал.
  
  - Жестоко, - заметил чернокнижник, уже успевший уйти в свои мысли, - что с этой... крылатой?
  
  - Мы с ней вместе учились, - призналась Ладира, - не были сильно близки, но общались. Больше, чем с другими. Только она испытания выдержала, а я... ну, я хотя бы успела сбежать.
  
  - И она так легко согласилась тебя убить? - почему-то удивился Эскель, открывая дверь Ладире.
  
  - Не думаю, что у неё был выбор.
  
  - Выбор есть всегда, - возразил чернокнижник.
  
  Ладира замерла и дрогнувшим голосом ответила ему:
  
  - Не у нас... них.
  
  Эскель опустился в кресло. Ладира медленно опустилась на край кровати. Растерянное выражение не сходило с её лица.
  
  - Ты ничего не хочешь мне сказать? - после долгого молчания вдруг спросил маг.
  
  Ладира только покачала головой.
  
  - И всё же? - настаивал Эскель. - Почему ты только что была в панике и собиралась бежать, а сейчас сидишь и ничего не делаешь?
  
  - Просто... - Ладира вдруг замерла, не закончив фразу.
  
  - Ладира? - чернокнижник ощутил что-то очень странное, - Ладира!
  
  Она молчала, замерев. И только руки, затянутые в чёрные перчатки, задрожали.
  
  - Ладира? - он встал с кресла и подошёл к ней, - что случилось?
  
  Ладира долго не отвечала, она была словно в трансе. И только когда Эскель осторожно встряхнул её за плечи, она ответила.
  
  - Они... они перекрыли мне выход из этого мира... - она посмотрела на него, в её серебристо-серых глазах блестели слёзы, - они убьют меня.
  
  Эскель совершенно не знал, что ему делать. Поэтому он просто обнял Ладиру и зачем-то сказал ей, ласково проведя рукой по длинным чёрным волосам:
  
  - Я не дам им тебя убить.
  
  Это простое обещание почему-то подействовало на Ладиру правильно: он мгновенно успокоилась, выдохнула и, осторожно выбравшись из его рук, начала рассуждать вслух:
  
  - У нас нет никакого выхода, кроме как принять бой. Я не знаю, кого прислали кроме Чернокрылой и прислали ли. - Она задумалась. - Можно ещё... нет, это глупость.
  
  Эскель чувствовал, что второй вариант вовсе не глупость, хоть и не знал его суть.
  
  - Что ещё можно? - решил он не игнорировать своё предчувствие.
  
  Маг, особенно чернокнижник, не может не обращать внимания на интуицию. Сколько раз он спасала ему, Эскелю, жизнь - не счесть. Именно поэтому он предпочёл заметить оговорку Ладиры. Кто знает, может именно в ней лежит их, её, спасение?
  
  - Это правда глупость, - отмахнулась она, но заметив его взгляд всё-таки объяснила, - можно обратиться к великому судье.
  
  - К кому? - не понял Эскель.
  
  До появления в его жизни Бардана и Ладиры он даже не подозревал о существовании Историков, не то, что о каком-то там великом судье.
  
  - Великий судья. - Терпеливо повторила историк-изгнанница, - Высший Летописец равновесия.
  
  Эскель опять ничего не понял, но виду не подал.
  
  - Хорошо, - кивнул он, - и что нам даст обращение к нему?
  
  - Ну, - замялась Ладира, - он может подтвердить приговор, либо отменить его.
  
  - Хорошо, - снова кивнул Эскель, - хуже всё равно уже не будет. Как к нему обратиться?
  
  Ладира не ответила, просто встала и, взяв его за руку, повела куда-то. Где-то на середине лестницы Эскель сообразил, что они спускаются в холл.
  
  - Может, - предложил он, - стоит пойти в ритуальный зал?
  
  - Ты что? - удивилась Ладира, - а вдруг он обидится?
  
  Эскель на это даже не смог найти слова.
  
  В середине холла Ладира резко остановилась и отпустила его руку. Эскель тоже остановился, рядом с ней. Она молчала, он тоже. Затем, Ладира изящным движением достала откуда-то блокнот, открыл его где-то в середине, и пробежала глазами текст на непонятном Эскелю языке.
  
  - Так, - строго сказала Ладира, - дай кинжал.
  
  - Зачем? - удивился чернокнижник.
  
  Но кинжал ей протянул.
  
  - Нужно принести жертву, - приняла она оружие, поблагодарив мага кивком, - и позвать великого судью.
  
  - Кем будем жертвовать? - чуть напрягся Эскель.
  
  - Обычно, - начала объяснение Ладира, стягивая перчатку, - под жертвой подразумевается капля крови.
  
  - Обычно? - Эскель расслабляться не спешил.
  
  - Всегда, - исправилась историк-изгнанница, и смело провела кинжалом по ладони.
  
  Порез наполнился кровью, она развернула кисть ладонью к полу и отчётливо произнесла:
  
  - Я призываю великого судью.
  
  Ничего не произошло. Тогда Ладира повторила слова. Всё равно ничего не происходило.
  
  - Может, - подал голос Эскель, - звать надо как-то иначе?..
  
  - Как? - развернулась к нему Ладира.
  
  Она была растеряна, напугана и очень зла.
  
  - Не знаю, - признался чернокнижник.
  
  - Если ты такой умный, - окончательно разозлилась Ладира, - сам попробуй!
  
  В тот момент, когда крайне злая девушка всунула ему в руку кинжал, открылась дверь башни. Запертая дверь. Вошла высокая чернокрылая девушка с обнажённым мечом в руке. Правое её крыло было когда-то сломано и, видимо, неправильно срослось. Ладира вздрогнула и тоже достала свой меч.
  
  - Я не очень хороша в ближнем бою, - призналась она тихонько Эскелю.
  
  - Я вообще мечом не владею, - также тихо признался он ей.
  
  - Ну, ты если что колдани что-нибудь...
  
  Эскель кивнул. Чернокрылая терпеливо ждала, пока они наговорятся. Ладира повернулась к ней лицом и сделала шаг. Что было дальше, Эскель понять не мог: Историки двигались очень быстро, и он даже не знал, где Ладира, а где Чернокрылая.
  
  "Обычно под жертвой подразумевается капля крови".
  
  "Обычно". Что бы она ни сказала после, не "всегда", а "обычно". Принести жертву и позвать. Просто.
  
  - Спаси её, - просто попросил Эскель, уже лёжа на холодном каменном полу.
  
  Он услышал звон меча, упавшего на пол и ощутил тёплую руку Ладиры на своём лице. Услышал её высокий, срывающийся голос:
  
  - Ты что натворил, идиот?!
  
  Видел её. Но не мог сказать и слова, несмотря на то, что сказать было что. А потом, он увидел узкую полоску стали у горла Ладиры и высокую черноволосую растрёпанную девушку, стоящую за ней.
  
  После была слепящая вспышка серого света, из которой выступили двое в серых одеждах: печальный человек, черноволосый и сероглазый, и напуганный не серьёзного вида парнишка. Внешне они явно были ровесниками, но первый чувствовался старше.
  
  Эскеля это уже не удивляло.
  
  Ладира замерла, а потом неуверенно позвала:
  
  - Леттер?
  
  Печальный человек смотрел на неё не отрываясь. Эскелю вдруг показалось, что они очень похожи: черноволосые, сероглазые. Странно, что глаза у них были совершенно одинакового цвета, серебристого какого-то. Только у него при этом они были пустые, тусклые.
  
  - Ладира, - вдруг сказал он.
  
  - Что? - внезапно подала голос Чернокрылая, убирая меч от горла Ладиры.
  
  Эскеля мучил тот же вопрос.
  
  - Спаси его, - попросила Ладира.
  
  Тот, кого она называла Леттером, печально улыбнулся.
  
  - Я не могу.
  
  - Я вижу, - сказала она неожиданно зло, - что ты можешь всё.
  
  - Я отменяю твой приговор, - жёстко сказал он ей и, затем, добавил, обращаясь к Чернокрылой, - можешь уходить.
  
  Та поклонилась и исчезла.
  
  - Но, - продолжил Леттер, - я не могу его спасти.
  
  - Пожалуйста.
  
  Леттер покачал головой.
  
  - Кетрир, - вдруг обратился к нему его спутник, про которого уже все забыли, - нас...
  
  - О, - перебила его Ладира, - ты принял это имя?!
  
  - Я не ты, - просто ответил ей Кетрир (или Леттер, Эскель никак не мог понять), - я старше и меня... меня ничто не пугает.
  
  Он повернулся к своему спутнику.
  
  - Идём, Василий, - Леттер - Кетрир - великий судья махнул рукой, и снова открылось то серое сияние, - я его спасти не смогу. Но ты - сможешь.
  
  Они ушли, оставив недоумевающего Эскеля и злую Ладиру вдвоём.
  
  - Вот зачем ты это сделал, идиот?!
  
  Чернокнижник через силу улыбнулся.
  
  ***
  
  Юнона вытряхнула из ближайшей карты комок пыли и крупного, с кулак, засушенного паука.
  
  - Фу, - сморщила нос Лилия, подвинув паучий труп носком туфли, - гадость.
  
  - А что ты эту гадость ко мне двигаешь?! - возмутилась Юнона, - Вообще, почему мы делаем уборку в кабинете географии?
  
  - Потому, - серьёзно ответил Александр, доставая с верхней полки очередную карту и передавая её Лилии, - что это сплачивает и укрепляет командный дух.
  
  Из другого угла класса, где уборку делали драконы, донёсся короткий вскрик, и запахло палёным.
  
  - А ещё, - невозмутимо продолжил Александр, спускаясь на пол, - потому, что Кирилл уронил люстру в холле.
  
  - Странно, - пробормотала Юна, - люстру ронял Кирилл, а страдаем мы все. Где справедливость?!
  
  - Что? - переспросила драконица Анна.
  
  Александр усмехнулся, Юнона страдальчески закатила глаза, а из драконьего угла донёсся смех Альта.
  
  - Да я серьёзно, - Анна обиженно ткнула локтем в хихикающего брата, - я не расслышала!
  
  - Ничего!
  
  Юнона осторожно подвинула паука поближе к Александру. Тот над ним склонился, провёл рукой и паук, встав на оставшиеся четыре лапки, побежал в сторону драконов. Оттуда вновь послышался короткий вскрик и опять запахло палёным. Некромант пакостливо улыбнулся.
  
  - Саша, - легонько толкнула его Юна. - Хватит её пугать.
  
  Тот улыбнулся ещё шире, что выглядело несколько жутко, и полез обратно на шкаф. Некоторое время они все работали молча, только Анна время от времени вскрикивала и поджигала пауков.
  
  - Люди, - наконец не выдержала Лилия, - откройте окно!
  
  Стоящий неподалёку Кирилл засмеялся:
  
  - Где ты людей видишь?
  
  - Нигде, - признала Лилия, - одни монстры вокруг.
  
  - Эй! - возмутился протирающий люстру Жан, - я человек!
  
  К нему обернулись все присутствующие.
  
  - Что? - удивился Александр, от изумления чуть было не упавший со шкафа, - ты человек?
  
  - Ну да, - абсолютно спокойно кивнул Жан, не отрываясь от своего занятия, - а вы нет?
  
  Его одноклассники дружно помотали головами. Потом, сообразив, что он никого не видит, в один голос ответили:
  
  - Нет.
  
  - Правда? - чародей, наконец, отвлёкся от люстры.
  
  - Так что там? - подала голос Лилия. - Откроет кто-нибудь окно? Или это придётся делать хрупкой и слабой девушке?
  
  Жан с сомнением покосился на "хрупкую и слабую", которая по своему желанию оборачивалась волком и вообще на физкультуре не уступала ни брату, ни драконам, но, всё-таки, пошёл открывать окно.
  
  - Кто-нибудь знает, надо ли мыть окна? - в пустоту задал вопрос Арлиган, синий дракон.
  
  - Не надо, - смело решила Анна, стирая пыль с ближайшего подоконника.
  
  - Ты уверена? - с сомнением уточнил её брат, рассматривая мутное стекло.
  
  - Нет, но я не хочу его мыть.
  
  - Люди, - опять подала голос Лилия, - а что вообще уборщица делает?
  
  Единственный на весь класс человек пожал плечами.
  
  - У нас есть уборщица? - удивилась Юнона, вытряхивая из светлых волос пыль.
  
  - Есть, - неуверенно кивнул Кирилл, разглядывая очередной паучий труп.
  
  - Я думала...
  
  Тут у Юноны зазвонил телефон, и она отошла в сторону, не закончив мысль.
  
  - А что она там думала? - глядя на Юну, разговаривающую с, видимо, бабушкой, спросил у Анны Арлиган.
  
  - А она вообще умеет? - вяло пошутил Кирилл.
  
  Юнона услышала и показала не особо внушительный кулак. Александр во второй раз склонился над пауком, провёл над ним рукой и тот резво побежал к Кириллу. Тот резко побелел и ринулся от ходячего трупа в сторону.
  
  - Юнона, - воскликнул он, - спаси меня!
  
  - Нет, бабуля, ничего не происходит, - нежно произнесла в трубку Юнона, показав большой палец Александру, - всё за-ме-ча-тель-но!
  
  - Юнона! Ну прости, я неудачно пошутил!
  
  - Конечно, бабуля, если хочешь, я тебя встречу.
  
  Наконец, паук попался на глаза Анне. Снова вскрикнув, она его сожгла.
  
  - Ну как ты могла, Анна?! - возмутился Альт, - Вот зачем ты его сожгла?!
  
  - Нет, бабуля, - Юна украдкой показала им кулак, - пока ещё все живы.
  
  Она особенно подчеркнула слово "пока", выразительно глядя на всех трёх драконов. Те, предчувствуя нечто страшное, принялись усерднее тереть подоконники, старательно игнорируя запылённые окна.
  
  Открылась дверь, и заглянул заместитель директора по какой-то там, никто не удосужился запомнить какой, части. Сайлар оглядел всех присутствующих, пересчитал и, недовольно нахмурившись, спросил:
  
  - Почему восемь? Куда девятый делся?
  
  - А, - пискнула Лилия, - братик в медпункт ушёл, на него глобус... напал.
  
  - Кто напал? - совершенно спокойно переспросил Сайлар.
  
  - Глобус, - повторила Лилия, пытаясь слиться с ближайшей партой.
  
  В присутствии Сайлара всеми овладевал странный ужас. Всеми, кроме, наверное, директора. Тот просто был ещё страшнее.
  
  - Ладно, - кивнул больше своим мыслям, чем Лилии замдиректора, - свободны.
  
  Ученики тихонько, даже Юнона больше не отвечала бабушке, гуськом пошли на выход. Сайлар, когда они все стояли в коридоре, снова пересчитал их и закрыл дверь.
  
  - Хорошо, бабуля, - прошептала Юнона, - я тебя встречу...
  
  - Всё, - Сайлар махнул рукой, - расходитесь.
  
  И сам ушёл с самым серьёзным видом куда-то по своим делам. Юнона подхватила Александра и с самым честным видом, глядя ему прямо в глаза, ласковым тоном спросила:
  
  - Саша, ты же пойдёшь со мной встречать мою бабушку?
  
  - Пойду, - легко согласился он, - а ты пойдёшь со мной ночью на кладбище?
  
  Юна страдальчески вздохнула, трагично закатила глаза, но согласилась.
  
  
  Серебряная драконица Анна сосредоточенно вынимала из своей тумбочки печенье. Сидящие на её кровати Альт, Арлиган и попугай Арлигана с интересом за этим наблюдали.
  
  - Слушай, - наконец не выдержал её братец, - у тебя там склад или как?
  
  - Это означает, что ты чай не будешь? - обрадовалась Анна, выуживая из тумбочки толстого рыжего хомяка. - А это ещё что за кракозябра?
  
  - Сама ты кракозябра, - обиделся хомяк.
  
  Глаза Анны приняли правильную круглую форму.
  
  - Простите, - сказала она, и протянула хомяку какую-то печененку.
  
  Тот с достоинством её принял.
  
  - Я эта... - продолжила Анна, - как там...
  
  - Анна, - шёпотом подсказал Альт.
  
  - Да, я Анна, - согласилась всё ещё шокированная драконица.
  
  Хомяк с достоинством кивнул.
  
  - А ты кто? - поинтересовался Арлиган, переместившийся вместе с попугаем на пол, к Анне и хомяку.
  
  - Не знаю, - признался хомячок, умывая мордочку.
  
  - Не знаешь? - голос Анны жалостливо дрогнул, - А где ты живёшь?
  
  - Не знаю, - повторил он смущённо.
  
  - А хочешь жить со мной? - предложила очень уж жалостливая драконица.
  
  Ушки хомяка приподнялись.
  
  - А можно? - с надеждой уточнил он, приподнявшись на задних лапках.
  
  - Альтик! - Анна обернулась к брату, - Можно я его оставлю? Ну пожалуйста!
  
  - А причём тут вообще я? - резонно заметил Альт, - хочешь - оставляй!
  
  Драконица радостно подскочила и осторожно обняла хомячка.
  
  - А как тебя назвать? - спросила она у него.
  
  Он с умным видом почесал ухо и солидно ответил:
  
  - Кракозябр!
  
  Анна хихикнула и пересадила его на тумбочку.
  
  - Ну что, - радостно объявила она, - давайте пить чай?
  
  В этот момент откуда-то со школьного двора раздался душераздирающий вопль. Драконы, не сговариваясь, вскочили и побежали на улицу. Анна успела схватить с тумбочки Кракозябра и из жилого корпуса выбежала уже с ним на плече.
  
  - Откуда?.. - на бегу уточнил Альт.
  
  - Старая башня, - кратко ответил Арлиган, вырвавшийся чуть вперёд.
  
  Далее они бежали молча и добрались до башни раньше чем все остальные. Только Сайлар там стоял. Но, видимо, уже давно: он даже не запыхался. На земле лежал труп. Видимо, этот труп, когда был жив, выпал из окна. На его самом обычном лице застыла гримаса ужаса, а по земле расползалось пятно крови.
  
  - На что он напоролся? - испуганно спросила Анна, рассматривая страшную рану в его животе. Словно колом проткнули...
  
  - Вон, - бросил Сайлар, даже не обернувшись, - быстро все по комнатам.
  
  Подошли оставшиеся обитатели школы. Вперёд вышел директор Драммонд, отодвинул сбившихся в одну кучу драконов и подошёл к трупу и Сайлару.
  
  - Уведите учеников, - приказал он учителям.
  
  - Что случилось? - послышался из толпы голос Юноны.
  
  - Труп, - ответил ей кто-то.
  
  - Расходитесь, - велел кто-то из учителей, - быстро, здесь не на что смотреть.
  
  Через толпу пробились Юнона, Александр и высокая статная дама с пучком. Видимо, бабушка.
  
  - Ох! - испуганно воскликнула дама, - этот юноша ехал со мной в автобусе!
  
  - Этот юноша - идиот, - мрачно огрызнулся Сайлар.
  
  Драммонд поднял голову.
  
  - Александр пусть останется, - сказал он, - Вы тоже, - обратился он к бабушке Юноны, - остальные - по комнатам. Быстро.
  
  Анна хотела досмотреть, чем закончится дело, но её, как и остальных учеников, увели.
  
  - Юнона, - шепнула она, догнав подругу, - как думаешь, Александр нам расскажет?
  
  - Если ему разрешат, - передёрнула она плечами. - Я могу раскинуть карты...
  
  - И что дадут эти карты? - заинтересовался Кракозябр.
  
  Юнона не удивилась говорящему хомяку, и снова передёрнула плечами, будто озябла.
  
  - Не знаю. Но что-нибудь дадут. Давайте ускоримся, - предложила она, - я замёрзла.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"