Марэ Ладонна : другие произведения.

Часть 2

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  

Часть 2

  
  Василий сделал шаг за Кетриром и оказался в каком-то полутёмном зале. В его центре стояло что-то вроде алтаря, на котором лежало что-то светящееся. Василий осторожно потянул Кетрира за рукав и шёпотом, в такой обстановке громко говорить не хотелось, спросил, указав на алтарь:
  
  - Что это?
  
  - Это? - Кетрир тон не сбавлял, - Просто камень.
  
  Василий сильно сомневался, что обычный камень может так сиять.
  
  - Просто камень, - повторил Кетрир, - из башни Лисандры.
  
  - А почему он здесь? - не понимал Василий.
  
  - Его не должно существовать, - напускал всё больше тумана летописец, - он приносит удачу любому, кто возьмёт его в руки. В башне никому не может повезти, в каком-то смысле, этот артефакт впитал всю возможную удачу из неё.
  
  - Я мог сломать там ногу, - вспомнил Василий, - но мне повезло...
  
  - Да, конечно, повезло, - засмеялся Кетрир, - только ты умер.
  
  Василий сник.
  
  - Кетрир, - нерешительно позвал он летописца, - зачем она меня убила?
  
  Кетрир не ответил, только указал Василию на дверь. Не успел он дойти до неё, как из вспышки алого света вышла Лисандра. Она не обратила на Василия никакого внимания, словно он был мебелью. Серый летописец также перестал замечать своего подчинённого.
  
  - У нас проблемы, - объявила тёмная.
  
  - У нас их когда-то не было? - скривился Кетрир.
  
  Лисандра хмыкнула.
  
  - Погоди, - Кетрир вдруг замер, - нет, показалось.
  
  - Кто-то опять воззвал к судье? - холодно спросила женщина.
  
  - Кто-то определённый, - пробормотал высший летописец, - мне показалось. Что за проблемы?
  
  - Как обычно: историки что-то вытворяют, - Лисандра брезгливо поморщилась, - Милениль и первый опять разводят интриги.
  
  - Что ещё за интриги? - Кетрир напрягся.
  
  - Думаю, - медленно проговорила Лисандра, - ты имеешь право знать.
  
  Она встала совсем близко к нему и что-то прошептала на ухо. На мгновение вечная печаль на лице высшего летописца равновесия сменилась гневом. Василия это даже напугало, он отступил ещё дальше от алтаря.
  
  - Василий! - крикнул Кетрир, - иди сюда.
  
  Василий послушно подошёл. Лисандра на него посмотрела так, будто мимо прошёл таракан. Или паук. Или ещё что-то столь же неприятное.
  
  - Ты сейчас проведёшь меня в одно место, - велело непосредственное начальство.
  
  - Э-э-э? - не понял Василий. - Как?
  
  Кетрир вздохнул так тяжело, что Вася ощутил себя совсем уж глупо.
  
  - Я помогу тебе, - сказал летописец и положил руку подчинённому на плечо. - Поведи рукой вниз и вправо.
  
  Он исполнил. Ничего не произошло, но он что-то ощутил.
  
  "А что, если попробовать как-то повторить?" - пришло Василию в голову. В книгах, которые он читал, именно так всё и работало.
  
  - Надо же, - удивлённо сказал Кетрир откуда-то из-за уха Васи, - получилось.
  
  "Получилось?!" Василий искренне удивился. Он чувствовал какую-то необъяснимую усталость, словно разгрузил вагон с углём. Вообще-то он никогда не разгружал никакие вагоны, но ему казалось, что именно так себя чувствуют грузчики после долгого трудового дня.
  
  - Чего стоишь, - летописец равновесия подтолкнул задумавшегося молодого человека к открывшемуся чёрному проходу.
  
  Почему у него не было серого или алого сияния, Василий понять не мог. Уже проходя вслед за Кетриром, он посмотрел на Лисандру. Она смотрел на него не отрываясь и, казалось, даже не моргала. Вздрогнув, он как можно быстрее проскользнул в неизвестность.
  
  Открывшаяся летописцам картина пугала: на полу в луже крови лежал какой-то человек, который, не смотря на серьёзное ранение, умирать не спешил; рядом сидела мрачно одетая молодая девушка примерно одного возраста с Василием; над ней нависала другая девушка, крылатая, одетая в непонятный чёрный балахон, она прижимала меч к горлу первой девушки.
  
  Васе это напомнило детскую сказку о репке, только более мрачную. Ему даже захотелось засмеяться, но он смог себя сдержать, сознавая, что над вооружёнными людьми, или не людьми, лучше не смеяться. Даже если уже мёртв.
  
  - Леттер, - вдруг сказала та девушка, у которой не было крыльев.
  
  Василий не понял, кто из них Леттер, но был уверен, что не он и не Кетрир. Однако, ошибся.
  
  - Ладира, - отозвался Кетрир.
  
  - Что? - на лице крылатой девушки было прямо нарисовано удивление.
  
  Василий чувствовал, что выглядит так же, как и она: недоумевающим и не отражающим происходящее.
  
  С ним в последнее время происходило много непонятного. А всё из-за этого рокового посещения башни. И почему нельзя исправлять прошлое? Но если можно перемещаться между миров, почему нельзя ходить сквозь время?
  
  Тогда ему не хватило везения.
  
  "Он приносит удачу любому, кто возьмёт его в руки".
  
  Пожалуй, именно удачи ему не хватило в тот раз.
  
  Пока Василий размышлял, Кетрир и та девушка, Ладира успели поссориться, а крылатая куда-то делась.
  
  "Эй, - вдруг услышал он голос Лисандры, - идите быстро сюда".
  
  
  "Что?" - удивился Василий. Но Лисандра не отозвалась. Он бы решил, что сошёл с ума, но в нынешней обстановке подобное казалось вполне нормальным.
  
  - Кетрир, нас...
  
  - О, ты принял это имя? - Ладира выглядела почему-то очень недовольной.
  
  - Я не ты, - многозначительно сказал Кетрир, - я старше и меня... меня ничто не пугает. Идём, Василий, - он повернулся к своему подчинённому, махнул рукой и потянул Васю в свет, - Я его спасти не смогу. Но ты - сможешь.
  
  Они ушли, оставив того умирающего человека.
  
  - Кетрир, - позвал его Василий, когда они оказались в том же самом зале, - что не так с твоим именем?
  
  - Не твоё дело, - отрезал Кетрир, отходя к Лисандре.
  
  - Кто эта девушка?
  
  - Не твоё дело. Уходи.
  
  Василий ещё немного постоял в углу, глядя на тот камень, и ушёл к двери, на которую ему в первый раз указал Кетрир.
  
  Высшие летописцы тихо переговаривались в стороне, опять перестав обращать внимание на Василия. К ним присоединилась девочка лет четырёх, появившаяся из вспышки голубого света.
  
  Договорившись до чего-то, все трое одновременно исчезли. Василий замер в центре зала.
  
  А затем, неожиданно для самого себя, ринулся к алтарю, схватил камень и зажмурившись попробовал уйти куда угодно.
  
  Получилось.
  
  
  Он стоял где-то в хвойном лесу, на тропинке. Пройдя немного вперёд, Василий вышел из леса. Прямо за опушкой оказался какой-то холм, а прямо за холмом стоял какой-то дом, добротный, деревянный, с резными ставнями и окнами из какого-то красного стекла. Над дверью, тоже резной, висела табличка. Василий поднял камень повыше и с трудом разобрал несколько кривоватые буквы: "Трактир". Исключительно из любопытства, он попробовал найти на табличке название трактира, но не смог.
  
  Помявшись с минуту, он, наконец, решился и храбро толкнул дверь.
  
  Храбрость его разбилась о суровую действительность: дверь не поддалась. Посему, он решил ещё раз попробовать и навалился всем телом.
  
  И вновь - провал.
  
  Тогда Василий отошёл на несколько шагов, для разбега, и приготовился совершить ещё одну попытку.
  
  Однако, ему грубо помешали в этом праведном начинании: его обошла хрупкая девушка в длинном тёмном плаще и, насмешливо сверкнув на него зелёными глазами, с лёгкостью открыла проклятую дверь.
  
  На себя.
  
  Василий ощутил себя на редкость умственно неполноценным.
  
  - Могли бы и табличку повесить, - проворчал он, сгорая от стыда.
  Юноша зашёл в трактир и, не оглядываясь, поспешил к камину. Там уже сидела какая-то девушка с длинной тёмной косой, отливающей в пламени то красным, то чёрным, то вообще розовым. По тёмному плащу, небрежно брошенному рядом, Василий опознал ту самую девицу, что зашла прямо перед ним. Она смотрела в огонь и ласково поглаживала какой-то музыкальный инструмент, лежащий у неё на коленях.
  
  Василий тихонько подошёл и присел рядом.
  
  - Э... - изрёк он, - привет?
  
  Она повернула голову, коса на мгновение блеснула рыжим. На вид девушке было лет шестнадцать, даже не девушка, а так, девчонка.
  
  - Привет, - согласилась она.
  
  Голос у неё был какой-то средний, мягкий и, наверное, тёплый.
  
  - Я Осень, - представилась девчонка.
  
  - Вася.
  
  Она отстранённо и мягко улыбнулась и снова развернулась к огню.
  
  - Ты нервничаешь? - спросила Осень, не то у огня, не то у Василия.
  
  - Я?! - уточнил молодой человек, - нет, конечно нет.
  
  Рука, в которой он сжимал камень, дрогнула и чуть не разжалась.
  
  - И правильно, - мягко согласилась она, - ты же не тот Король.
  
  Василий ощутил, что ничего не понимает. Опять.
  
  - Какой Король?
  
  - Король из древней сказки, - пояснила Осень, - которому дали выбор между Дочерью и Страной, и он выбрал Страну, и после этого страдал всю жизнь.
  
  - А... - протянул Василий, пытаясь постичь мысль этой странной девчонкой
  
  - Я пишу песню по этой сказке, но не знаю, как закончить, - продолжила рассказ Осень.
  
  - О... - восхитился молодой человек, осознав причину странностей Осени.
  
  Он всегда знал, что люди творческие немного ненормальные.
  
  Тем временем, девчонка взяла свой инструмент и начала играть. Василий так и замер в восхищении.
  
  А она запела:
  - Посмотри, Король,
  Вот твоя страна,
  Но стоять она
  будет не всегда.
  
  Вот, смотри, Король,
  Это дочь твоя
  Только жить она
  Будет не всегда.
  
  Дочери твоей
  Нужен только лес,
  Горы и поля,
  Да свободы дух.
  
  А твоей стране
  Нужен только ты,
  Чтобы мудростью
  Направлять вперед.
  
  А теперь, Король,
  Вынеси вердикт,
  И скажи, Король,
  Что ты сохранишь?
  
  Если выберешь
  Ты страну свою,
  То стоять она
  Будет сто веков.
  
  Если дочь свою,
  То дышать она
  И свободой жить
  Будет сотню лет.
  
  Что теперь, Король?
  Каков выбор твой?
  Дочь или Престол -
  Отвечай скорей.
  
  И ответил он,
  Проронил слова,
  Не подумал он
  Ни мгновения.
  
  Он отдал её,
  За страну свою.
  Он отдал её,
  Без сомнения...
  
  Что же слезы лить?
  Что теперь рыдать?
  Сделал выбор ты
  Самый правильный.
  
  Что дитя твое?
  Жизнь единая.
  Что страна твоя?
  Тысяча судеб.
  
  Радуйся, Король! Радуйся, Король!
  Радуйся сквозь слезы!
  Радуйся, Король! Радуйся, Король!
  Радуйся сквозь слезы...
  
  Василий замер в искреннем ужасе. Словно он видел Короля, словно он был там. И словно последние слова высекли в его душе, "Радуйся, Король!"
  
  И хотел радоваться Василий, только не выходило.
  
  Он посмотрел на девушку и натолкнулся на ярко-зелёные глаза.
  
  - Зачем?.. - прохрипел он.
  
  - Так надо, - сказала она.
  
  Василий смотрел на неё и сознавал всё.
  
  - Это развилка, - шепнула Осень ему на ухо, - и выбор страшный, страшнее, чем у короля. Он выбирал между страной в тысячу душ и Дочерью - перед тобой Вселенная и твоя жизнь.
  
  Она встала и ушла, оставив его с переполненной душою и бешено бьющимся сердцем. Василий хотел спросить что-то вслед, но не смог и вдохнуть.
  
  - Боже, - выдохнул он, - но я хочу жить.
  
  - Так живи, - к нему склонился незнакомый мужчина с длинными серо-белыми волосами и светло-серыми глазами. В руках он бережно держал белую флейту, - тебе никто не мешает.
  
  - Но тогда...
  
  - А какое тебе дело до чужих судеб? - вполне резонно, как показалось Василию, заметил мужчина, - они - не ты.
  
  Василий только кивнул. Поразмыслив ещё немного, он принял самое верное решение и ушёл.
  
  ***
  
  Дея вихрем ворвалась в то место, которое историки называли "вечный дом".
  
  - Бардан! - воскликнула она, подбежав к своему недругу, - Это ведь ты!
  
  - Да, - признал он, оглядев себя внимательно, - это определённо я. Что ты хочешь?
  
  - Как ты мог?! - возмущалась обычно спокойная Дея на весь этаж. - Ты предупредил её!
  
  Глаза Бардана полыхнули гневом. Он схватил Дею за руку и утащил в дальний угол.
  
  - Это ты как могла, - прошипел он, - она спасла тебя, забыла?
  
  - Если не я, то кто-нибудь другой, - упрямо заявила Чернокрылая, - и потом, ты не имел права вмешиваться! Слышишь?! Мы не имеем права вмешиваться в чужие жизни!
  
  - Не имеем?! - шёпотом возмутился Бардан, подавшись вперёд. - А то, что устроили вы с Миле - не вмешательство?!
  
  Он практически зарычал, приблизив своё лицо к лицу Деи ещё ближе, для чего ему пришлось привстать на носочки. У крылатой даже промелькнула мысль: не я является ли он, случайно, оборотнем, как Ладира?
  
  - Это, - фанатично заявила Дея, - кара за предательство.
  
  Но как бы уверенно не звучал её голос, сама она не верила в праведность своих слов. Но зачем говорить об этом своему вечному недругу? Она никогда не понимала, почему они с Барданом не могут сосуществовать мирно. Или, хотя бы, просто не замечать друг друга.
  
  - Бардан, - неожиданно позвала резко отстранившегося и уже отошедшего историка Чернокрылая, - как связаны высший серый летописец и Ладира Мири?
  
  Бардан просто пожал плечами.
  
  - Я не знаю, кто он, - признался историк.
  
  - Его зовут Кетрир, - сказала Дея, - но Ладира называла его иначе... не помню. Что-то на "л", кажется.
  
  Бардан замер, а потом резко развернулся, подскочил к крылатой, схватил её за плечи и весьма ощутимо встряхнул:
  
  - Она назвала его Леттером?! - вскричал он, - Отвечай, живо! Ну?!
  
  В этот момент Бардан выглядел как безумный, и Дея, в последние лет восемьдесят не испытывающая практически никаких эмоций, сильно испугалась. Она смогла только слегка кивнуть, но историк продолжал её трясти, и даже не заметил.
  
  - Да! - с трудом проговорила Чернокрылая, отрывая его руки от себя, - да! Леттер!
  
  Бардан резко успокоился и отпустил крылатую.
  
  - Тебя не касается их связь, - отрезал он, опять разворачиваясь.
  
  Дея очень сильно разозлилась.
  
  - Как же вы все... - она осеклась. - Вы не можете решать, что меня касается! Ни ты, ни Миле!
  
  Бардан презрительно фыркнул, и перед уходом сказал Дее:
  
  - Если ты считаешь себя достойной, веди достойно! Ты же, - он смерил презрительным взором Чернокрылую, - ты же - предала.
  
  Он ушёл, оставив Дею наедине с мыслями. Она стояла и не могла ничего понять.
  
  "Всё, - решила она, - Я иду к Милениль. Если она мне не расскажет вообще всё, я..."
  
  Что именно она сделает, Чернокрылая решила придумать позже.
  
  
  Дея стояла под дверью и не могла решиться войти. К тому же, было слышно, что Милениль в своём кабинете не одна. Кроме неё там находилась ещё одна женщина. И она была Чернокрылой неплохо знакома: лик Тьмы, он же высший тёмный летописец, Лисандра.
  
  -... жаль, - закончила какую-то фразу Лисандра, - я не знаю, откуда Кетрир узнал о казни.
  
  - Что ж, - кресло чуть слышно скрипнуло, должно быть, Милениль откинулась на его спинку, - это прискорбно, но, думаю, Дея справится.
  
  Услышав своё имя, Дея, до этого переминающаяся с ноги на ногу, замерла.
  
  - Да, Дея? - повысила голос леди Милениль. - Кстати, ты можешь войти.
  
  Дея послушно вошла. Когда госпожа говорила таким голосом, ослушание было... фатальным.
  
  - Дея Чернокрылая, - задумчиво протянула Лисандра.
  
  Они, эти две жуткие дамы, сидели друг напротив друга. Плащ Милениль лежал, как всегда, на столе. Лисандра вертела в руках кроваво-алую, как пятно на её платье, розу.
  
  - Дея, - ласково сказала Милениль, - ты должна убить Ладиру Мири.
  
  - Нет, - отважно качнула головой Чернокрылая, ощущая, как внутри у неё всё замерзает от холода, - пока вы обе мне всё не расскажите.
  
  - А ты смелая девочка, - холодно заметила Лисандра, - но тебе страшно.
  
  Дея не стала отрицать очевидное и кивнула.
  
  - Что же, - Милениль вдруг встала, - что ты хочешь знать?
  
  Раннее Дея никогда не видела, чтобы Милениль стояла. Почему-то её казалось, что леди высокая. Но на самом деле, рост у неё не достигал и метра шестидесяти, наверное.
  
  - Что связывает, - медленно и отчётливо произнесла Чернокрылая, - высшего серого летописца Кетрира и историка-изгнанницу Ладиру Мири?
  
  - Это всё? - уточнила Лисандра, складывая свою розу рядом с плащом госпожи, и поднимаясь со своего стула.
  
  Дея настороженно кивнула.
  
  - Всё просто, - лик Тьмы подошла, - они близнецы.
  
  - Они... что? - удивилась Дея, - близнецы? Но... как?!
  
  Лисандра с лёгким сочувствием посмотрела на молчащую Милениль.
  
  - Близнецы, - терпеливо повторила она, - брат и сестра.
  
  - Но тогда же получается, что они двойняшки, а не близнецы, - сознавая всю абсурдность и бесполезность своего замечания, сказала Чернокрылая.
  
  На лице Лисандры сквозь равнодушие проскользнула тень удивления.
  
  - А какая разница? - спросила Милениль, - близнецы, двойняшки - всё одно.
  
  Дея склонила голову, признавая её правоту.
  
  - Ты убьёшь её, - сказала госпожа Миле.
  
  - Он отменил казнь, - напомнила известный всем трём факт Дея.
  
  - Не казнить. Убить.
  
  Чернокрылая замерла.
  
  "Сначала предательство, потом убийство, - горько подумала она, - а потом что?"
  
  Но склонила голову.
  
  - Как прикажете, - сухо сказала она, ощущая комок в горле, - я исполню.
  
  Милениль кивнула. Дея отвернулась и пошла к двери.
  
  - Дея, - окликнула её госпожа, - ты ничего не хочешь сказать?
  
  Крылатая замерла.
  
  "Где есть место для одного предательства, найдётся место и для второго".
  
  - Это Бардан, - глухо сказала Дея Чернокрылая, - он ей сказал.
  
  
  Милениль выглядела чрезвычайно довольной.
  
  - Тебе это нравится? - спросила зачем-то Лисандра.
  
  - Что именно? - уточнила княгиня.
  
  - Стравливать их.
  
  Лисандра смяла розу и выбросила её. Миле засмеялась.
  
  - Помилуй! - воскликнула она. - Я их не стравливала, они сами друг друга предают! Но это же нормально, - она подалась чуть вперёд, - для живых существ.
  
  - Для живых, - подчеркнула Лисандра, - не для нас. И не для них.
  
  - Они, эти бедные, зависшие между смертью и жизнью, существа, - с издевкой проговорила Милениль, - более живые, чем, поверь мне, Лис, чем те, кто ходит по земле.
  
  - Тебе виднее, - усмехнулась Лисандра, - но нравится ли тебе это?
  
  - А нравится ли тебе, - Миле потерла сквозь повязку глаза, - выбрасывать людей из башни.
  
  Улыбка Лисандры увяла, она вся словно бы полыхнула яростью и зло ответила Милениль:
  
  - О, разумеется! Как же может тьме вселенной не нравиться убийство?!
  
  На лик Лисандры вернулось вечное равнодушие, она кивнула Милениль.
  
  - Мне пора идти, - сказала она.
  
  - Постой, - княгиня взяла её за бледную руку, - что вы сделали с... Камнем?
  
  - Что?! - Лисандра отшатнулась от Милениль. - Ты-то откуда о нём знаешь?!
  
  - Вселенная так мала, Лис, - широко улыбнулась помощница первого историка, - а я вижу в ней всё. - Она мимолётно коснулась кончиками пальцев повязки.
  
  - Ничего, - неохотно призналась летописец тьмы, - мы оставили его.
  
  Милениль не выглядела удивлённой, она словно бы знала об этом. Или, наверняка знала. Княгиня медленно разжала свои пальцы, отпустив Лисандру. Миле была необыкновенно сильна. Для человека. Но Милениль уж точно человеком не была. В отличие от Лисандры.
  
  Тьма всея вселенной вдруг заметила, что не отрываясь смотрит на Милениль - туда, где под повязкой скрывались глаза. Там ровно горели два ярко-зелёных огонька. И вновь, в который раз, возникло у Лисандры чувство, будто Милениль видит её насквозь, от прошлого и до будущего. Если оно у неё есть.
  
  Неосознанно, Лисандра протянула руку к повязке историка, но та перехватила её.
  
  - Ты уверенна, что хочешь это видеть? - тихо спросила Милениль.
  
  Лисандра замерла.
  
  - Что ты сделаешь с тем мальчиком? - неожиданно для себя самой спросила она.
  
  - С Барданом? - Миле не удивилась. - Не знаю. У меня есть вопрос к тебе.
  
  Но Лис уже успела взять себя в руки. Она выровнялась и ответила:
  
  - Все вопросы - в следующий раз.
  
  И исчезла, начиная - наконец-то - сознавать, что княгиня Милениль да Кайел самое могущественное существо во всей вселенной. Или же успешно таковой притворяется. Подумать только! Она смогла вызвать страх у высшего тёмного летописца.
  
  После ухода Лисандры Милениль сразу же прошла к своему столу, села за него и громко и отчётливо сказала в пустоту своего кабинета:
  
  - Бардана ко мне. Немедленно.
  
  ***
  
  Эльмариэн было очень грустно. Отец не желал отпускать её к дракону. Просто взял и запер её в комнате. Поэтому она сидела у окна, жалобно всхлипывала и утирала слёзы кружевным платочком.
  
  Под её окном, да и вообще вокруг всей башни Андмара, рос яблоневый сад. Отец почему-то очень любил кислые дикие яблоки.
  
  Эльмариэн их терпеть не могла.
  
  На ветвях уже появились первые почки.
  
  "А что, если я умру от тоски? - вдруг подумала она, - Как папа будет страдать?"
  
  Нелепая мысль плотно засела в разуме, и как Эльмариэн не пыталась её оттуда изгнать, не выходило.
  
  В дверь комнаты кто-то постучал. Эльмариэн не ответила, погруженная в свои мысли. К тому же, она точно знала, что з дверью находится её отец. А с ним Мари уже три дня не разговаривала.
  
  - Эльмариэн, - услышала она голос Молессы, - ты позволишь войти?
  
  - Да, - удивилась она, - но папа запер меня...
  
  За дверью послышались два коротких высоких звука скрипки. Замок тихо щёлкнул и дверь отворилась. Вошла леди четвёртый менестрель Молесса.
  
  - Здравствуй, - сказала она и села напротив Мари.
  
  Эльмариэн кивнула.
  
  - Эльмариэн, - Молесса взяла её руки в свои, - ты знаешь, что с Осенью.
  
  - Всё было в порядке три дня назад. - девушка замялась. - Почему Вы так переживаете?
  
  Молесса вздохнула и убрала прядь чёрных волос, выбившихся из причёски, за ухо.
  
  - Я предчувствую ужас, - призналась она очень тихо и неожиданно сильно сжала пальцы Эльмариэн, - Зима интересовался ею.
  
  Эльмариэн не поняла, чем это так опасно, но на всякий случай сочувственно кивнула.
  
  - Он сильнее меня, - призналась Молесса, - гораздо сильнее.
  
  Мари и представить раннее не могла, чтобы леди Молесса чего-то боялась. Они были плохо знакомы, но леди казалась ей очень уравновешенной и смелой. В ней не чувствовалось то, что чувствовалось в Осени - надлом, какая-то разбитость, словно бы её разбили, а потом склеили заклятием. Наоборот, Молесса была словно бы целой.
  
  Она была самым живым и целым существом, встреченным Эльмариэн за её недолгую жизнь.
  
  Молесса молчала, глядя куда-то в сторону.
  
  - Осень разумная девушка, - чтобы утешить её, сказала Мари, сильно сомневаясь в своих словах. Осень никогда не была разумной, - с ней всё будет хорошо.
  
  - Разумная, - засмеялась леди, - как же!
  
  Молесса встала.
  
  - Леди Молесса, - окликнула её Эльмариэн, - позволите вопрос?
  
  - Просто поступай так, как должно, - ответила менестрель и ушла, оставив девушку в одиночестве.
  
  А как должно? Этого она уж точно не знала. И не могла, должно быть, знать. Возможно, долг Мари, как хорошей дочери, остаться в этой комнате и дождаться проклятой коронации, восхождения отца на трон.
  
  Но, на самом деле, этого не хотел никто. Отец ненавидел своего деда, короля. Никогда не говорил за что именно, но - ненавидел. Принц никогда не желал становиться королём. Просто он почему-то видел в этом завершение своей мести. Наверное, это было даже, в каком-то смысле, логично.
  
  А возможно, её долг, перед самой собой, в ином. Но об этом было страшно думать.
  
  Тихонько постучавшись, вошёл отец.
  
  - Я принёс обед, - сказал он, поставив поднос на стол. - Заходила Молесса?
  
  - Да, - отстранённо ответила Эльмариэн, забыв, что не разговаривает с ним. - Папа?
  
  - Что, Мари? - Андмар встал за стулом, на котором сидела Молесса, и опёрся на его спинку.
  
  - Леди Молесса когда-нибудь ошибается?
  
  Отец замер, зачем-то стянул ленту с хвоста. Его длинные тёмные волосы рассыпались по плечам.
  
  - Как показывает мой опыт, - произнёс он, тщательно выбирая слова, - нет. Но я надеюсь, что однажды она ошиблась.
  
  - Когда? - заинтересовалась Эльмариэн.
  
  - Не думаю, - сказал он, вновь собирая волосы в хвост, - что тебе надо это знать.
  
  Мари сильно разозлилась, вскочила со своего стула и ушла к кровати.
  
  - Ты всегда так говоришь, - горько сказала она, опускаясь на край постели. - Я ничего, видимо, не должна знать.
  
  Андмар выпрямился, зло сверкнул зелёными глазами, но сумел справиться с гневом.
  
  - Ты ребёнок, - жёстко напомнил он, - направляясь к дверям, - ты ничего не понимаешь.
  
  "Ребёнок!.. Я совершеннолетняя!" - ещё сильнее разозлилась Эльмариэн, но сказать не посмела ничего, кроме несчастного:
  
  - Ну и зачем ты так со мной?..
  
  - Всё просто, - сказал Андмар, закрывая дверь, - я тебя люблю.
  
  Очевидно, понимание любви у отца отличалось от понимания любви у дочери.
  
  - Я не хочу тебя потерять, - признался он еле слышно уже закрытой двери.
  
  Эльмариэн его не услышала и снова расплакалась.
  
  
  Андмару было страшно. Старое предсказание Молессы медленно сбывалось.
  
  Забыть бы об этом предсказании...
  
  Андмар всегда был уверен, что предсказания работают, пока в них веришь. Да только, похоже, это работало не так. Предсказания работают вне зависимости от веры.
  
  - Лес, - окликнул он леди менестреля, нагнав её, - постой.
  
  - Да? - Молесса обернулась.
  
  - Ты помнишь то предсказание, - начал он.
  
  Женщина его перебила:
  
  - Я много предсказаний сделала, какое именно?
  
  - Дай мне сказать! - Андмар взмахнул рукой, - ты сделала его около восьмидесяти лет назад...
  
  - Точнее, Андмар! - возмутилась она, - я была молода и делала много предсказаний.
  
  - Где-то за год до рождения моего сына, - продолжил принц.
  
  - То... самое? - вздрогнула Молесса, - да, я помню. Но, - продолжила она, взмахом руки остановив собиравшегося что-то сказать Андмара, - не точную формулировку.
  
  - Формулировка не важна, - отмахнулся он. - Повтори, будь добра.
  
  Молесса укоризненно покачала головой.
  
  - Что-то вроде "ты потеряешь своих детей одного за другим". Может, как-то иначе... я не помню, прости.
  
  Андмар неопределённо передёрнул плечами. За время разговора они успели дойти до леса.
  
  - Далеко уходишь? - зачем-то спросил он.
  
  - Отвлеку Зиму, - зачем-то ответила она.
  
  - Да, - кивнул он, - у вас с ним были... своеобразные отношения.
  
  - Не тебе меня судить, - весьма резко одёрнула его Молесса.
  
  И, недолго помолчав, пошла вглубь леса.
  
  - Мне жаль, - сказала она, не обернувшись, правда, жаль, что твой сын погиб.
  
  - Мне тоже жаль, - кивнул ей он, - и Танамара, и Алессию.
  
  Молесса ушла. Андмар недолго постоял, глядя ей вслед, и тоже ушёл.
  
  Эльмариэн тихонько слевитировала из окна и незаметно пошла искать дракона.
  
  ***
  
  Утром, скорее днём, Осень спустилась из выделенной ей комнаты в общий зал. Там было почти пусто, лишь несколько созданий неопределённой расы сидели вразброс за столиками и завтракали. Или обедали, смотря с чьей точки зрения смотреть.
  
  - Доброе утро, леди, - кивнул ей трактирщик.
  
  А когда Осень опустилась на привычное со вчерашнего место у потухшего камина, он склонился и сказал едва различимым шёпотом:
  
  - Вас искал Зима.
  
  Девушка вздрогнула, вспомнив взгляд зимнего лорда.
  
  - Я сказал ему, - продолжил мужчина с явным сочувствием, - что Вы ушли ночью.
  
  - Он не поверил, - грустно сказала Осень, чувствуя искреннюю благодарность к этому человеку, - каждый из нас знает, когда нам лгут.
  
  Трактирщик вздрогнул. Осень встала и ушла, зная, впрочем, наверняка, что её ждёт за дверью.
  
  Кто её там ждёт.
  
  На улице стоял Зима. Несмотря на весну, с неба падал снег, неизменный спутник белого менестреля.
  
  - Осень, - улыбнулся он, чуть ей поклонившись.
  
  От его улыбки девушка вздрогнула. А может, от холода. Зима взял из её рук её плащ и, накинув ей же на плечи, застегнул его.
  
  - Пройдёмся? - предложил он, крепко взяв её за руку.
  
  "А у меня есть выбор?" - чуть не вырвалось у Осени. Но она смогла удержаться. Инстинкт самосохранения ещё не полностью оставил её. Зима повёл её в сторону леса. Девушке это показалось не очень хорошей идеей, но она побоялась что-нибудь сказать мужчине.
  
  А он практически тащил Осень в сторону тёмного леса. Нет, она не упиралась, не смела даже подумать об этом, но и двигаться самостоятельно не собиралась. А Зима, впрочем, и не замечал.
  
  - Зима! - вдруг услышали они голос со стороны лесной тропки.
  
  Лорд остановился, Осень ощутила его гнев. До этого она ощущала нечто иное, не понятное ей, не знакомое.
  
  На тропке стояла мать Осени.
  
  - Лес-с-са, - прошипел Зима.
  
  Не надо было быть эмпатом, чтобы понять, что он очень сильно недоволен. Осень вздрогнула от страха.
  
  - Нам надо поговорить, - тоном, не терпящим возражений, сказала Молесса.
  
  Девушка поняла, что мать её спасает. Но вот от чего?.. Зима был зол до бешенства, но виду не подавал. Он отпустил её руку, и она отступила на полшага. Больше не успела: белый менестрель вдруг поймал Осень за плечи, склонился и коротко и как-то неприятно поцеловал её.
  
  Осень оттолкнула его каким-то чудом, отшатнулась и мимо матери побежала со всей скоростью в лес.
  
  
  Маркус её поймал у ручья, границы между Литьеилем.
  
  - Ты какая-то паникующая, - заметил он.
  
  - А ты какой-то спокойный, - огрызнулась она, рядом с ним невольно успокаиваясь.
  
  - Не думаю, что там, - Маркус махнул рукой в сторону Аратиля, - тебе будут рады.
  
  - Я тоже не думаю, - Осень опустилась на молодую весеннюю травку. - Просто я... испугалась.
  
  - Зимы? - уточнил полукровка, опускаясь рядом. - Меня он тоже пугает.
  
  - Не думаю, что так, как меня.
  
  - Нет, - улыбнулся лесной хранитель, - конечно, нет.
  
  Идущий с другой стороны от ручья лас'маро, примерно того же возраста, что и Маркус, помахал им рукой. Осень помахала в ответ.
  
  - Кажется, - заметил полукровка, - ты ему нравишься.
  
  - С чего ты взял? - удивилась менестрель.
  
  - За время нашего с тобой разговора он трижды прошёл мимо.
  
  - Может, он боится, что я пойду на его территорию, - предположила Осень.
  
  И неожиданно всхлипнула.
  
  - Прости, - сказала она, вытирая слёзы тыльной стороной ладони, - я испугалась.
  
  Маркус ничего не сказал, только приобнял её за плечи. Юноша с другой стороны от границы легко перепрыгнул ручей и присел с ними рядом.
  
  - Что-то случилось? - спросил он, протянув всхлипывающей Осени платочек.
  
  - Ничего смертельного, - ответила она, принимая платок.
  
  Лас'маро хмыкнул. Видимо, не поверил. Он был высоким, выше Маркуса, светловолосым и желтоглазым. Очевидно, представитель королевского рода, только у них в Аратиле были жёлтые глаза. Но вот кто он конкретно Осень сказать не могла: в королях и принцах она разбиралась очень плохо. Единственное, что она могла сказать наверняка - этот юноша не король Морталь. Он, кажется, должен быть постарше.
  
  - Ты Саамэль, - вдруг сказал Маркус, - сын короля.
  
  Саамэль с достоинством кивнул.
  
  - А ты кто такой? - спросил он почему-то с вызовом. - Ты не похож на принца Андмара.
  
  - Наверное, - насмешливо фыркнул хранитель, сильнее прижав к себе Осень, - это из-за того, что я - не он.
  
  Осень, забыв о своей трагедии, внимательно их слушала. И даже почти понимала. Саамэль намекал на зелёные глаза Маркуса, признак принадлежности к королевскому роду Литьера.
  
  - Меня зовут Маркус, - явно неохотно наконец сказал полукровка, - я хранитель леса.
  
  - Какого леса? - заинтересовался Саамэль.
  
  - Любого, - кратко ответил Маркус.
  
  - А я Осень, - решила вмешаться девушка, пока они не подрались, - двенадцатый менестрель.
  
  Саамэль нахмурился, задумавшись.
  
  - Дочь принца Андмара, - вспомнил он, - полукровка.
  
  Пожалуй, до этого слова принц Саамэль ей даже нравился. Но после, оценка его в её глазах с "а он ничего такой" упала на "фу, какая гадость". Осень нахмурилась, отдала платок удивлённому принцу и встала. Маркус и Саамэль поспешно вскочили следом.
  
  - Мне пора, - холодно сказала Осень, глядя в жёлтые глаза Саамэля.
  
  - Постой, - нерешительно остановил он её, - я не хотел ничего такого сказать...
  
  Осень вопросительно изогнула бровь.
  
  - Я не мой отец, - гордо и пафосно возвестил светлый принц, - я ничего не имею потив таких, как вы с Маркусом.
  
  Неосознанно, он сделал ещё хуже. И понял это.
  
  - Прости, - сказал он, - я не хочу тебя обидеть.
  
  В глазах Осени он чуть поднялся. Он сложила руки на груди и продолжила смотреть ему в глаза.
  
  - Я не разделяю взгляды моего отца, - продолжил он осторожно.
  
  - Хорошо, - благосклонно кивнула Осень.
  
  Принц выдохнул.
  
  - И всё-таки, - продолжила девушка чуть теплее, мне правда пора.
  
  Маркус встал рядом с ней и взял её за руку.
  
  - Пока, - Осень помахала рукой принцу и ушла.
  
  
  Они шли вдвоём по тихому тёмному лесу и Осень это ни капли не смущало.
  
  - Я бы хотела вернуться домой, - призналась она зачем-то Маркусу.
  
  - В башню принца? - уточнил хранитель.
  
  - Нет, - покачала головой Осень, - туда, где я родилась и выросла, это...
  
  - В Аратиле, рядом с границей с княжеством, - перебил её Маркус, - я знаю.
  
  Осень остановилась, сильно удивившись.
  
  - Знаешь? - переспросила она. - Откуда?
  
  - Не думаю, что тебе надо это знать, - сказал он осторожно.
  
  - О, боги... - вздохнула Осень и вырвала свою руку из его, - ты как мой отец! И говоришь...
  
  Девушка замерла и продолжила после долгой паузы. Маркус стоял и молчал.
  
  - И даже выглядишь как он, - проговорила Осень медленно. - Ничего не хочешь мне сказать?
  
  Лесной хранитель отрицательно покачал головой. Менестрель развернулась и ушла назад, к границе.
  
  Саамэля у ручья уже не было.
  
  "Достали, - шипела про себя Осень, - как же достали!.. Не думают они. А я знать хочу!"
  
  Он перепрыгнула через границу и оказалась в светлом королевстве.
  
  - Не самое лучшее решение, - заметил Саамэль, появившийся откуда-то с отрядом лас"маро.
  
  - Возможно, - согласилась она, настороженно глядя на арбалет в руках у одного из них.
  
  ***
  
  Ладира не хотела, чтобы он умирал.
  
  - Идиот, - тихо повторяла она, поглаживая его кончикам пальцев по волосам, - идиот...
  
  "Но ты - сможешь".
  
  Ладира резким движением вырвала кинжал из груди Эскеля, и отбросил его в сторону. Она много раз видела, как маги, самые разные маги это делают, но сама - ни разу. Когда-то бывшая историком девушка возложила руки на его рану и попробовала что-нибудь сделать.
  
  К счастью, маг молчал. Если бы он начал комментировать, Ладира бы не справилась точно.
  
  Хотя, она и так не справлялась.
  
  - Я не знаю, - прошептала она, сдерживая слёзы, - меня не учили... никогда не учили...
  
  Эскель же вдруг осознал, что он действительно, как и говорила Ладира, идиот. Умирать не хотелось совершенно, и он вдруг осознал, что, если её действительно хотят убить, отмена приговора - лишь отсрочка. Чернокнижник не понимал, что Ладира делает. Она не была магом и заклинание исцеления ей, уж точно, было недоступно.
  
  А ей вдруг кто-то сказал, что надо делать. Она направила силу в руки и через них - в рану чародея.
  
  Лишь однажды до сего момента Ладира использовала свою силу. И в тот раз она не лечила, а убивала. Тогда умер её брат. Вместо неё.
  
  Жаль, но его жертва оказалась бессмысленна: он обрёк себя на вечные мучения - а как ещё назвать это подобие жизни в виде летописца равновесия? - а она всё равно практически умерла. И тоже вынуждена вечно страдать.
  
  Два неудачника. Иначе и не сказать.
  
  Рана, не смотря на опасения Ладиры, затянулась. Эскель сел и с удивлением осмотрел узкий шрам.
  
  - Ты... - удивлённо протянул он, - того?..
  
  - Да мы все "того", - отмахнулась девушка, чувствуя невероятную усталость и укладываясь на его колени.
  
  - Несомненно, - кивнул ошарашенный маг, проводя пальцами по её косе.
  
  - Я тебя люблю, - вдруг сказала Ладира, чем окончательно вывела чернокнижника из равновесия.
  
  Затем просто закрыла глаза и заснула. Эскель не стал ничего говорить. Он ещё недолго посидел с ней, затем встал и с ней на руках пошёл к лестнице. Смерил её взглядом, перехватил Ладиру удобнее, и пошёл на пятый этаж по винтовой лестнице.
  
  Конечно, закралась крамольная мысль оставить девушку где-нибудь и не нести в её комнату, но чернокнижник эту мысль отогнал. Ладира сделала ради него невозможное.
  
  ***
  
  Уже целый час собравшиеся в комнате Анны, Юноны и Лилии ученики пытались разгадать, что означает расклад карт.
  
  - Сдаётся мне, - вздохнул удручённо Дима, волк-оборотень и брат-близнец Лилии, - я несколько тупенький.
  
  - Юночка, - Жан положил руку на плечи Юноны, - ты не ошиблась в раскладе?
  
  - Сам попробуй, - предложила ведьма, собирая карты.
  
  Она их перетасовала и, стряхнув привычным движением его руку, протянула карты колдуну. Тот их брать не спешил.
  
  - Я не ведьма, - напомнил он, - я не знаю, что с ними делать.
  
  - Вот именно, - кивнула Юнона, раскладывая карты уже иначе, - тогда не лезь.
  
  Все тихие разговоры прекратились, все присутствующие в комнате, включая Кракозябра, попугая Арлигана и енота Юноны, которого звали Чёткий Костян, склонились над раскладом.
  
  - И что это значит? - наконец спросил хомяк, устав делать умную мордочку.
  
  - Понятия не имею, - призналась помрачневшая Юнона. - Он везде. Более того, он всегда. Он мёртв и, сволочь непонятная, жив!
  
  - Но мы видели его труп, - напомнила Анна.
  
  - Я помню, - раздражённо отмахнулась Юнона, - но он всё равно нигде, везде, никогда, всегда, живой, мёртвый и никогда не существовавший! Кто-нибудь понимает?!
  
  Тяжёлый вздох стал ей ответом.
  
  Вошёл очень злой Александр. Подошёл к кровати Юноны, столкнул сидящего на ней Жана и лёг, положив голову ведьме на колени.
  
  - Я его уже ненавижу, - признался он.
  
  Жан поднялся с пола и сел к Анне, стараясь сдержаться и не высказать некроманту, что о нём думает.
  
  Последствия могли бы быть фатальны.
  
  - Как успехи с трупом? - спросил осторожно Анна, отодвигаясь от колдуна, ближе к Арлигану.
  
  - Он есть, - сумрачно ответил Александр, - больше не скажу.
  
  - Сашенька, - ласково промурлыкала Юна, - просто скажи, ты его хотя бы призвать смог?
  
  - Нет! - трагично воскликнул некромант. - Ни призвать, ни тело оживить... ничего! Будто бы...
  
  Он замялся, не желая продолжать фразу.
  
  - Будто бы его и не существовало, - закончила Юнона.
  
  - Да, - выдохнул Александр, - словно бы я ничего и не умею.
  
  - Карты показали то же, - грустно произнесла ведьма, вставая с постели и пересаживаясь на пол. - И мне кажется, я разучилась ими владеть, понимать их...
  
  Оставшийся без удобной "подушки" некромант сел рядом.
  
  - Не волнуйся, - сказал он, взяв ведьму за руку, - всё хорошо.
  
  Юнона тихонько вздохнула.
  
  Анна молча достала печенье из тумбочки и поставила рядом с ними. Затем, вручила брату чайник и отправила его за водой на чай. Когда Альт вышел, буквально в ту же минуту, зашёл Драммонд.
  
  Ученики поспешно вскочили.
  
  - Сидите, - махнул директор рукой, и сел на пол, напротив Юноны и Александра. - Юнона?
  
  - Да, директор?
  
  - Ты колдовала? - прямо в лоб спросил он, глядя ей в глаза.
  
  Все остальные пытались слиться с окружающей средой, что не очень хорошо получалось. Юнона же, сделав самое виноватое лицо, на которое была способна, кивнула.
  
  - Что сказали тебе карты? - Драммонд был напряжён и, очевидно, волновался из-за чего-то.
  
  Юнона молча махнула в сторону расклада. Директор посмотрел, подошёл к нему, склонился и простоял так минут пять.
  
  Успел вернуть Альт, оценив ситуацию присоединился к сестре и Арлигану, стоящим у окна.
  
  Драммонд выпрямился, посмотрел на Юнону и сказал:
  
  - Ничего в этом не понимаю.
  
  - В том-то и проблема, - эмоционально всплеснула девушка руками, - я тоже не понимаю!
  
  - В смысле, - нахмурился директор, - вообще не понимаешь, или только сейчас?
  
  - Только сейчас. Это... просто бред какой-то...
  
  Юнона пересказала Драммонду всё, что за этот час рассказали ей карты. Он слушал и с каждым словом всё больше мрачнел и, похоже, даже бледнел. Впрочем, может, просто показалось.
  
  Выслушав ученицу, директор ушёл, не попрощавшись. Обстановка в комнате резко стала не такой напряжённой.
  
  - А всё-таки, - нарушила повисшую облегчённую тишину Анна, - кто тот тип?
  
  Альт передёрнул плечами и поставил чайник.
  
  - Как по мне, - сказала всегда осторожная Лилия, - не стоит в это лезть.
  
  Её не поняли.
  
  - Как это? - удивилась Юнона, догрызая очередную печененку, - нам же не запретили.
  
  - Но и не разрешили.
  
  Юнона философски пожала плечами. Кракозябр вытащил себе крекер.
  
  - Не трусь, - любящий братец Дима усмехнулся и протянул кружку с чаем стоящему рядом Кириллу, - труп тебя не покусает.
  
  - А Драммонд и Сайлар могут! - настаивала на своём Лилия.
  
  - Не замечал за ними таких наклонностей, - засмеялся Арлиган.
  
  Лилия попробовала найти, чем в него кинуть. Не нашла: кружки и конфетку было жалко. Поэтому она просто попыталась его пнуть. Не дотянулась.
  
  - Это ничем хорошим не закончится, - заявила оборотница, - я предчувствую.
  
  - Вы с Кириллом решили поменяться? - заинтересовался Александр, - раньше ведь он какую-нибудь гадость предчувствовал.
  
  - Ты злой, - вздохнул Лилия.
  
  Юнона согласно булькнула в чай.
  
  
  Среди ночи Анна проснулась от того, что её будто бы кто-то толкнул. Он тихонько вылезла из-под одеяла и встала.
  
  - Анька, - сонно прозевал Кракозябр, - ты чего?
  
  Анна молча передёрнула плечами. Драконица зачем-то подошла к окну и выглянула. Под её окнами кто-то шёл. Тихо и незаметно, словно скрывался. Этот некто был одет в длинный серый плащ с капюшоном.
  
  Серебряная драконица выскользнула в окно и по стене перебралась в соседнюю комнату.
  
  - Альтик, - она толкнула брата в бок, - Арлиган, вставайте!
  
  Они даже не подумали открыть глаза. Анна ещё, посильнее, потыкала им в бок.
  
  Наконец, Арлиган соизволил открыть глаза.
  
  - Анна! - шёпотом возмутился он, - ты чего?!
  
  - Вылезай, - она потянула его за руку, - идём.
  
  - Куда?.. Да стой же!.. Ну дай одеться хотя бы!..
  
  - Анька, - пискнул с подоконника оставленный наблюдать Кракозябр, - он уже далеко!
  
  Анна вытянула друга в окно, они спустились по стене на землю, и пошли за незнакомцем в сером плаще. Весь путь Арлиган не переставал ворчать о чём-то своём. Драконица Анна же стремительно шла за тем типом.
  
  - Эй! - крикнула она, когда они догнали его, - ты кто?
  
  Незнакомец обернулся и стянул с головы капюшон. Анна от неожиданности икнула, Арлиган подавился собственным ворчанием, а Кракозябр чуть не упал с плеча синего дракона, на которое переместился, решив, что с него обзор лучше.
  
  Перед ними стоял тот самый парень, который недавно лежал трупом. Он был напуган и переводил взгляд с драконицы на дракона и обратно. В правой руке он сжимал какой-то светящийся камушек.
  
  - У Саши получилось? - нарушил повисшую ночную тишину Арлиган.
  
  - Мама, - пролепетала Анна, - трупак...
  
  Кракозябр в ужасе пискнул и вцепился в синие волосы дракона.
  
  - Я не трупак, - неуверенно возмутился парень, - я Вася.
  
  - Мама, - исправилась Анна, - Вася...
  
  - Не звучит, - задумчиво заметил почти невозмутимый Арлиган. - "Трупак" был лучше.
   Абсурдность ситуации не сознавал никто.
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"