Глупо начинать рассказ с истории о мокром матрасе, но придётся.
Утро.
Стыдно просыпаться в собственной луже.
Стыдно, тащить матрас через весь двор сушиться на бельевой верёвке.
Я злился на смешки старшего брата.
Дедушка Ваня относился ко мне более сдержанно, посоветовал досмотреть до конца страшный сон, который был причиной моего стыда и снился мне часто.
Сон начинался с того, что человек в простой полотняной одежде что-то говорил мне на непонятном языке.
Я слышал слова, но окончательный смысл не мог уловить: "Иц тось Арькаим. Еак кое рокоесь? Посьто половось? Ни вори сь, тось полосьц по рокось, посьто? Спось отци! Отросьц, ни ропоесь!"
Что он говорил?
После этого человека сталкивали в свежевыкопанную яму.
Далее я видел всё происходящее глазами этого человека.
Как-будто, это происходило уже со мной.
Человек в дорогой украшенной одежде сверху бросал мне в яму шкатулку и говорил мне что-то на непонятном языке, отрывисто и резко.
Я снимал одежду и заворачивал в неё шкатулку.
Из небольшого пакетика высыпал себе в рот порошок, немного погодя, дождавшись действия снадобья, начинал смеяться этому человеку в лицо.
Он молча отходил, бросив в яму горсть земли.
Прощался, как с покойником.
Могилу мою начинали закапывать.
Земля постепенно заполняла её, давила на грудь, стесняла дыхание.
Когда я начинал задыхаться, то просыпался от ужаса.
Конечно, после этого, матрас и становился мокрым.
Я ничего не мог с собой поделать.
Страх был сильнее меня.
Происходило так несколько раз, в один из которых, злость на самого себя пересилила страх.
Или детское любопытство?
Скорее всего, мне стало понятно, что во сне я не смогу умереть.
В следующий раз, уже точно, матрас останется сухим.
2. ОТЕЦ
Сон мой продолжался.
Меня разбудил шум от постукивания молотка по наковальне. Это работал мой отец, который считался мастером своего дела.
Он занимался изготовлением наконечников для копий.
"Колица" называлось копьё в то время.
Действительно, как ещё назвать оружие, назначение которого - колоть врага или зверя.
Форма наконечников были различные, я уже знал отличие колицы для сечи (боя) и колицы для охоты (лова).
Заказов было много, в ту пору без копья не мог обойтись ни воин, ни охотник.
Однажды отцу был заказан наконечник с позолотой. Одна царствующая особа решила ублажить своего друга дорогим подарком.
Я наблюдал за его изготовлением.
Сначала наконечник отец вылепил из глины, прорисовал надписи и узоры, высушил, закалил в огне. Убрал неровности, отполировал.
Потом он несколько раз окунал наконечник из глины в расплавленную бронзу. Получилась точная копия будущего наконечника.
Настало время изготовить форму для литья.
Отец залил жидкую глину до половины высоты в деревянный ящичек, дождался, когда глина немного затвердеет. Затем сверху уложил, смазанный жиром наконечник, и с усилием вдавил его в глину. Немного просушив половинку будущей формы, смазал опять всё жиром, а затем оставшееся место сверху залил полужидкой глиной.
Получилась форма из двух половин.
После просушки обе половины будущей формы отец разъединил, убрал глиняный наконечник.
Затем, снова в огонь, где глиняная форма превратилась в твёрдый камень.
После отливки, на бронзовом наконечнике он убрал наплывы металла, немного заточил остриё. Небольшими кернами, ударяя по ним молотком, добавил дополнительные знаки, после чего надписи можно было прочитать.
Окончательная обработка заключалась в нанесении позолоты. Для этого отец несколько раз окунал наконечник в расплавленное золото.
После полировки такой наконечник сверкал на солнце, и, казалось, сам излучал свет.
Своё ремесло отец любил, и хотел, чтобы я продолжил его дело, но мои интересы были в другом.
Мне хотелось заниматься резьбой, сначала из дерева, а затем из камня и кости.
Планам моим не суждено было сбыться.
3. ОСАДА
Война вошла в мою прошлую жизнь неожиданно, сразу поделив время на "ДО" и "ПОСЛЕ".
Отроки сразу превратились в воинов, облачившись в доспехи, не по размеру большие.
Оружие, тяжёлое для них, они сжимали решительно.
Бравируя, раздували ноздри, говорили более громче, так подбадривая друг друга перед будущей сечей.
Одна надежда была на высокие (почти в восемь мер), толстые (почти в пять мер) и крепкие из брёвен стены. Аркаимская мера длины равнялась восьмидесяти сантиметрам.
Ворота закрыты, ратники Аркаима со стен наблюдают за происходящим.
Я - вместе со всеми.
Атакующих почти в пять раз больше, чем обороняющихся.
Топот, шум, крики.
Говор, как - будто вороны каркают.
"Вар, вар, вар", - кричат снизу.
Чего они хотят?
"Войны, войны, войны!" - кричат снизу.
Сверху ответное: "Сьто? Вар? На-к! (Что? Войны? На-к!)" Так защитники крепости отвечают на выкрики нападающих и показывают им кукиш.
Снизу снова, с акцентом, едва понятные слова: "Уботь, тимьи катищи, ни пощитим! (Убъём, ночные коты, не пощадим!)"
Сверху ответное: "Посьто орсь? Ропоись, вар-вар! (Чего кричите? Бойся, варвар!)"
Снизу не унимаются: "Сица ульти всие их поживать к тот отчие божие! (Сейчас улетите все к своему отцу божьему!)"
Сверху ответ не заставил себя ждать: "Алцло сьици сьро, лисьци! (Жадно ешьте падаль, лисы!)"
Эта перепалка длилась бы ещё долго, но звучит команда: "Go on! Начинаем!"
Атака началась.
4. МАМА
Мама.
Я благодарен ей за то, что она подарила мне ту, прошлую жизнь.
Я протягиваю навстречу ей руки, улыбаюсь широко, попадаю к ней в объятия, прячу лицо в складки платья, и как птенец, прячусь у неё под крылом.
Мамочка!
Ты спасла мне жизнь, пошла против судьбы праведной, унижалась и терпела оскорбления.
Грехам твоим я нахожу одно оправдание лишь в том, что я - жив.
Ты материнской любовью спасала меня, значит, спасала саму жизнь.
Матушка!
Страшное испытание выпало тебе.
Отец твоего ребёнка погиб, пронзённый копьём одного из напавших на город грабителей, иначе не назовёшь этих недочеловеков.
Алчущие золота и готовые ради него убивать, не считаясь ни с чем.
Вот, они тащат награбленное: в сундуках, в узлах, охапкой в руках.
Грабёж - сумасшествие, которое не остановить, не излечить нельзя.
Ради этого они и пришли сюда.
Аркаим!
Город, в котором жили искусные ремесленники.
Где изготавливались подлинные шедевры из бронзы.
Аркаим был разрушен до основания и сожжён дотла.
Даже в памяти людской, так хотели завоеватели, чтобы не осталось и
воспоминания об этом городе.
Те, кто отчаянно сопротивлялся, были убиты, тела сожжены в прах.
Грудных детей женщины несли на руках, дети постарше шли сами.
Путь был долгим.
Пленников повели на север, к берегам Туманного Альбиона.
Туда ещё нужно было дойти.
Сколько времени займёт этот путь в небытие?
Нет провианта, запасов еды нет.
Чем собирались кормить такое огромное количество пленников?
Водой напоить их можно было из ручьёв, из речек, из дождевых луж.
Но где еда?
А еда сама шла, своим ходом. О своей сохранности еда заботилась сама.
Её гнали впереди.
Часть пленников и предназначалась для съедения.
Если ты не будешь есть, то тебя съедят!
Это самое жуткое - осознать себя едой.
Мамочка!
Я тоже пропал бы в этом аду, но ты спасла меня, ублажая одного из предводителей этого разбойного воинства, выполняя все его извращённые желания, даже самые скотские.
И как можно назвать грехом, проявление самого сильного чувства - самоотречение во спасение жизни другого?
Сила любви материнской безгранична.
5. КОНЕЦ?
Прошло много лет, прежде чем мне удалось понять смысл обращённого мне послания.
Я изучал древнюю литературу, но нигде не мог найти аналогов языка, на котором говорил предок.
Тогда, стал изучать те документы, которые ещё не прочитаны и не разгадана их тайна.
Нашёл свой способ прочтения некоторых документов.
Тот человек, который снился мне в детстве, говорил:
"Я - из Аркаима! Почему такое случилось? Почему нас поймали? Мы не воры, которым руку отсекают! Спаси моих родителей! Парень, не бойся ничего!"
Теперь я уже знал, какая судьба уготована моим предкам.
В тех снах промелькнула вся моя жизнь, того, далёкого прошлого.
Осталось только найти способ попасть туда, в Аркаим.
Я хочу попасть в тот мир, где жили мои предки, чтобы изменить их судьбу, не дать им погибнуть.
Спасти свою маму, которая готова на всё, ради меня.
И я готов на всё, ради неё.
Очень давно один великий учёный написал книгу "Коридоры времени в пространстве", где детально изложил способ проникновения во временной коридор.
По такому коридору можно попасть в любую точку пространства в то расчётное время, в какое пожелаешь.
Это, своего рода, машина времени.
Но, чтобы попасть туда, нужно всего лишь умереть.
Но это не значит смерть вообще, а означает лишь переход из одного пространственного временного промежутка в другой.
Достаточно знать время и место перехода.
Теперь я знал время и место, знал способ.
Наконец, всё готово.
Я раскрываю упаковки с таблетками, откручиваю крышки на стеклянных и пластмассовых баночках с лекарствами, складываю всё в одну кучку.
Здесь разные лекарства, от разных болезней.
Но я не лечиться собрался и не отравиться.
Я проглатываю лекарства порциями, запиваю водой.
Наконец, впадаю в забытьё.
Я начинаю смотреть на себя, как - будто со стороны. Оглядываю в последний раз своё жилище, своё неподвижное тело.
Вихрь подхватывает меня и уносит вперёд.
Что-то мелькает, я ничего не успеваю рассмотреть.
Наконец движение замедлилось.
Моя остановка?
Потом видения дивные открываются мне.
Я - в мире детства.
Это - моё детство в одной из прошлых жизней.
Я - в Аркаиме!
У ворот меня встречает мама, та - далёкая.
Обнимает меня и целует.
Свершилось!
ЭПИЛОГ
Местонахождение Аркаима обнаружено совсем недавно.
На раскопках обнаружены лишь контуры древнего города.
Какие-то черепки разбитой посуды, кости животных, редкие каменные орудия труда, небольшое количество бронзовых вещей.
Больше ничего.
Нет останков людей.
По версии некоторых учёных, в результате извержения вулкана Санторин на территории нынешней Греции, изменился климат, и люди вынуждены были покинуть город.
Они унесли с собой всё, и сами сожгли город.
Всё-таки, они спаслись?
Шкатулка из китового уса, которая была изготовлена моим предком, была найдена и хранится в Лондонском музее.
Но никто не знает, что вместе со шкатулкой были найдены останки сидящего на корточках человека. Шкатулка была завернута в его одежду.