- Да, Гномы, они расторопные!- мечтательно заметила Ведьма.
- Они то да, меня Белоснежка удивляет. Ее Гномы. Могла бы объяснить им свои чувства. Раз, эти идиоты сами не видят...- продолжал с возмущением Оборотень.
Ностальгирующему Вампиру было влом говорить вообще. Обычно, он общался жестами. При этом, много и красиво курил. Но на эту тему он откликнулся живо (до той степени живо, до какой позволительно вампирам).
- Дело в том, что когда у Белоснежек ноги в разные стороны, они вообще плохо соображают...
Завоняло гнилью и сладковатой тухлецой. Курнули опять.
Прилетела Фея. Зеленая. Ошиблась адресом. Абсента не было. Ни намека!
Богатырь появился, как из тумана. Материализовался можно сказать. Был он мужик физически сильный, разумом слабый. Колбасы отрезал. Не жуя, проглотил. Водки выпил. Никто не заметил. Точнее, вид сделали, что не заметили. Из жалости.
Разговор никого не утомлял.
- Говорят, у Кикиморы по всему телу прыщи пошли,- это Оборотень опять про баб.
- Беременная что-ли? - предположила Ведьма.
- У тебя на все две причины: либо недо*б, либо беременносьььь,- Оборотень засыпал.
Богатырь, не пытаясь подавить отрыжку, почесал причинное место. Нащупал с трудом. Руки-то, чай, под палицу заточены. Нежностей отродясь не ведали.
На бревенчатой стене висел портрет Марьцаревны. В него Ведьма тыкала дротики. Богатырь тоже пытался тыкать. Занозы с тех пор сильно нагноились.
Вот, и чесались чресла-то...
Тем временем, сама Марьцаревна по-воду пошла. Ну, чтоб помыться там, щец сварить из лебеды. Да и так просто у колодца покрасоваться осанкой да шеей лебединой. Косой русой до пояса, устами алыми, как маков цвет, сладкими, как мед. Подошла грациозно, спинку выгнула, розовым ноготком в носу ковырнула и произнесла:
- Фу, б*я, запарилась.
Телогрейка жала в грудях, пришлось расстегнуть.
На беду пьяный Леший мимо шел. Слюни по всему сюртуку. Свирель за резинку от трусов засунута. Хотя, самих-то трусов на нем никто никогда не видел. Потому, что уж ему то, стеснятся нечего было. Природа - мать наградила его щедро! ОГО -ГО!
Марьцаревна зарделась, но глаз отвести не смогла. К эстетике ее тянуло с малых лет.
А вот лет ей было немало. Годков эдак за тридцать. Но грудь в телогрейке смотрелась еще вполне. Да и находилась, грудь эта, как раз на уровне пьяных глаз Лешего.
Обрывок его мыслей, рожденных созерцанием груди Марьцаревны, звучал как-то так:
- ...был бы Вампиром, пососал бы...
Влюбилась Марьцаревна с первого взгляда на то, что находилось акурат пониже свирели.
Предложила Марьцаревна Лешему водицы испить. С бодуна-то у Лешего сушняк...
- А за это поиграй-ка ты мне на своей дудочке, - молвила наивная тридцатисхвостиком крошка.
- Непременно-с. Как только встанет. Солнце. Завтра на утренней зорьке. Приходи. В лес. Поиграимси.
В избу Ведьмы скобля волосатым плечом косяки ввалился Леший. Огляделся впотьмах. "Сброд один", - подумал про себя он.
- Кума, мой конек-горбунок стал тяжеловатым на подъем. А нам завтра скакать с ним на утренней зорьке. На Зорьке. Или как ее там, не помню... Есть ли у тебя средство какое...
- Так, тебе варево-то от чего надо? От склерозу или вялости? - хихикнула Ведьма.
- А давай коктейль забабахай мне от всего сразу. Сможешь?
- Дороже будет... И действий побочных уйма...
- Во, молодец, дура старая, напомнила. Плескани-ка туда еще чего-нибудь, чтобы детей побочных не было. Не только побочных, вообще никаких! С Оборотнями в полнолуние геморроев хватает,- зыркнул он соловелыми очами на упомянутого из присутствующих,- Куда мне еще детей!
Оборотень завозился в углу, покосился недовольно, но смолчал. Прошлую пятницу, 13-го нашкодил он знатно. В образе волка гнал двоих чахлых студентов из леса до самой общаги. И выл потом под окнами. А на утро его, как бездомную собаку, студентки-отличницы чуть не утащили на опыты в биолабораторию. Подманили ирисками и - петлю на уши. Пришлось Лешему, спасая Оборотня-простофилю, эксгибициониста из себя изображать. Девки любопытные попались, отвлеклись на Лешего ОГО - ГО. Повезло Оборотню тогда. А за спасение свое даже бутылки первача Лешему не поставил. Натура такая гадская! Оборотень одним словом...
Кикимора была баба красивая и расчетливая. Зрелая, развитая сексуальность ее не давала покоя ни ей самой, ни лесным обитателям. Да что говорить, если засасывать ее сама Трясина обучала. Зеленоглазая и зеленоволосая Кикимора имела слабость ко всему зеленому. Особенно к зеленым юнцам и зеленой валюте. Но подобное сочетание в природе встречалось нечасто. Поговаривали, что на окраине леса обитает парочка подходящих экземплярчиков. Сыновья реликтового Крокодила. Но страшны, говорят... Ушлая Кикимора не доверяла слухам, и на все имела свой, зеленоокий взгляд.
Обычные крокодилы очень трепетно относятся к своим яйцам. А уж реликтовые-то, и подавно! Этим и намеревалась воспользоваться Кикимора. Уж одного из братцев-малолеток зелененьких она намеревалась заполучить, обработав их драгоценные яйца со всем своим старанием и искусством: хошь, распишет, хошь, оплетет, хошь, натрет до блеска. Да беда не ко времени приключилась - зеленые прыщи на нее, как напасть какая, насели. Какой уж тут флирт с таким аптечным видом! Лечилась она по-старинке рогозовым фаллоимитатором, но помогало слабо... Пришлось наловить лягушек и ужей и топать к смердячке-Ведьме. Мази от хвори просить.
Стемнело. Вампир засобирался. Перед выходом в сенях оскалился в зеркало. Вместо своего элегантного отражения он увидел там будущее Человечества и рекламу туалетной бумаги. Красавец! Маникюра не хватает! Пока есть часок, надо наведаться к Марьцаревне чтобы та ногти обработала. Может, по старой памяти возьмет недорого - рябиновыми бусами или селедкой. А то и обещаниями сыта будет. Вампир завернулся поуютнее в плащ включил навигацию и побрел пилить ногти.
Путь его лежал через дремучий лес неподведомственный Лешему. Заправлял делами там Соловей-Разбойник, с дружком своим, Чалым. Соловья на свете все знали и боялись. Больше ради прикола, нервы свои пощекотать. А, вот Чалый был непонятно какого положения, звания и происхождения. Генный урод одним словом. Но беда у них была общая. Оба сохли по Марьцаревне. И разбойник, и урод... Который год.
Дрались даже из-за нее пару раз, кому достанется. Благородно так, по-рыцарски. С тех пор у Соловушки глазика одного нет, а у Чалого зубов передних. Сватались они к ней не раз. А она давай им загадки загадывать. До сих пор репы чешут... Страдают. Но, благо по лесам, ходит уйма Белоснежек. Не пользующихся никакими загадками-отмазками, никакими контрацептивами и аэрозолями.
Хоромы Марьцаревны. Вот и добрался. Выбрав позу поэротичнее он постучался в дверь. А у той, как обычно, не заперто. "Зря выходит приосанился", - пожалел Вампир. Тряхнув челкой, нелюдь позвал хозяйку по-имени.
- Секундочку, я в ванной! - отозвалась Марьцаревна.
Вампир облизнулся: "Голая..." Но крошка пояснила:
- Стираю!
"Значит, потная..." - чаще задышал.
- Я к Вам по делу. За помощью. Не откажите в любезности, - это было пределом вампирского красноречия.
- Чего надо-то, кровопивец нудный?
- Маникюр.
- С твоими-то зубками, можно общаться со своими ногтями без посредников.
- А удовольствие?
- Логично, - красотка вооружилась ржавым зубилом и пристроилась к Вампиру на коленки. Чтобы удобнее было ногти со скатерти на пол стряхивать. Пилит, а сама о завтрашнем обещанном свидании мечтает. Картины себе всяческие рисует. Вампирушка расслабился до коматоза. У Вампира же все не как у людей. Закончили. Расстались. Вампир пошагал отлавливать хомячков пожирнее. А Марьцаревна все продолжала грезить об ОГО-ГО Лешего. До ломоты в челюсти.
Ох, не подозревала она, что теперь все ее сокровенные мечтания доскАнально известны Вампиру. Чтение мыслей, умиротворенно-эротического содержания, как раз входили в набор вампирских способностей.
По законам жизненного жанра, любая незаконно добытая информация стоит денег. За деньги можно разжиться дурью и ерундой. ...Или благородно спасти того, кто в этой дури или ерунде отчаянно нуждается. Вампирчик рассчитывал нарушить классическую схему "товар-деньги-товар", предложив информацию прямо в обмен на сухую траву, сухие грибы или сухие шишечки. Ясно кому - Соловью-Разбойнику и Чалому. Им любая новость о Марьцаревне на вес золота.
Те как узнали, аж затряслись! Не бывать свиданию с Марьцаревны и Лешего! Хоть и побаивались они хозяина соседского леса, но Марьцаревну уступить не могли. Времени до назначенной встречи на зорьке оставалось совсем мало. Но Соловей и Чалый не какие-нибудь там пострелы-любители, это же втёртые профи... Сами не сунулись проблему решать. Пошли крокодилов нанимать.
Леший, тем временем, заснул на засаленной скатерти ведьменого стола. И снилась ему совсем не Марьцаревна, не порядок во вверенном ему лесу, а снилась ему охота. Охота на крокодилов. Как он в болоте, по пояс в трясине, рискуя кануть в безвестность, добывает крокодилью кожу из которой потом сам DOLCE&GABBANA сошьет сумку. Настоящего мужика и днем и ночью на подвиги тянет...
Блудливая Кикимора обнаружилась на пороге у Ведьмы. Сгорбленная старуха подвела ее к свету, и взвесив в руках котомку с подношением, поставила свой диагноз: ущемление прав всех феминисток мира!
- Но, как это ни странно, дорогуша, зеленые прыщи тебе сейчас на руку: крокодильчики-то тебя за свою примут!
-Что, вот так прям и идти?
- Я бы еще пару дней подождала, чтоб уж до развернутого кризиса - впечатление будет ярче!!! И еще тебе дам совет, точнее секрет открою. Там, под пупырчатой шкурой у этих крокодилят по изумруду в каждом из бугорков на хребте запаяно. Батя их экспериментировал с ними в младенчестве - болели часто. Так что, изображая экстаз от прикосновений к ним, не переиграй, а то заподозрят неладное.
- Ну, вот, вечно ты, сначала раздразнишь, а теперь: "не переиграй"!
- И выбирай не того, кто крупнее, а того, у кого кожа бугристей!
- Это мы и без вас... А с прыщами-то моими потом что?
- Да сами пройдут. Покраснеют, загноятся и отвалятся к осени. Сезонная лихорадка ущемления прав. Гормональное.
Кикимора ждать пару дней не могла. Невтерпеж! Вдруг, кто-то уведет раньше ее крокодильчиков. Нет, надо торопится! Завтра же сранья и пойду!
ВОТ И НАСТАЛО ЗАВТРА ДЛЯ ВСЕХ
Раньше всех проснулась Марьцаревна. Умылась росой утренней, чтобы красота ее неувядаемой была, пожевала земляники, для запаха изо рта и давай вертеть бедрами, юбку натягивая. Вильнула косой и поплыла лебедушкой по знакомой тропке в лес, Лешего дожидаться.
У Вампиров же по утрам самый сон. Добрел до ближайшего валежника и завалился. Приласкал себя пару раз на сытый желудок. Покурил лежа, щурясь на восходе и зачехлился в свою плащ-палатку переваривать хомячков до вечера.
Ведьма, страдая подагрой, ночь не спала. Да и Леший храпел всю ночь не переставая на ухо. Тут же в эротических грезах томились Оборотень и Богатырь. Постанывали и причмокивали не по-детски. Какой тут уснуть! Оборотень проснулся на могучем, косая сажень плече Богатыря. Прямо носом в подмышке. Завизжал и превратился в кота. Гадить по хате помчался, метить углы... Богатырь проснулся от едкого запаха кошачей мочи, бьющего в нос. Нащупал палицу. Запустил в кота. Крынки побил. Разбудил Лешего.
Леший в одной руке со свирелью своей, в другой, думал что мягкая крокодилья кожа, открыл очи васильковые и не понял, где он. О свидании он напрочь забыл. Но тут мягкая крокодилья кожа вдруг задубела, на зависть Богатырю, Оборотню...да любому! Зелье вчерашнее подействовало! Поневоле всплыл образ Марьцаревны. Но, как Ведьма и предупредила, побочные действия не замедлили сказаться. Память о том, кто он и где он -отшибло. Ну, это не впервой! В голове - одна нецензурщина. Хотя, нет...это как раз норма. Какие же тогда? А! Волосы в носу отросли и распушились. Но это всех перестало веселить, когда Лешачек почувствовал за спиной непривычное шуршание. Это у него выросли крылья!!!
- Глянь-ка, Икар! - злорадно хихикнул Оборотень.
- Так ведь так и положено, настоящие чувства окрылять должны -гордо парировал Леший. Сверкнул оперением и вылетел из избушки. Не до баб ему! Очевидно же! Зорю полетел встречать. Плакали твои плотские ожидания, Марьцаревнушка!
Оставшиеся хором загоготали.
Богатырь прыгнул в седло и в степь ускакал, только кольчуга и бренчала. А лошадь его в стойле осталась. Умом-то слабый бедолага... Посмеялись и над ним. Смех продлевает срок жизни. Года на два. Условно.
ОКОНЧАНИЕ
Залитая утренним светом поляна улыбалась Марьцаревне щербатой улыбкой. Крокодилы уже сидели в засаде. Посреди поля оправлялся Богатырь. Оборотень пытался привести к нему коня, настойчиво тащил его за сбрую двумя руками. Гордое животное чуяло запах волчатины и дико сопротивлялось. Так, с ржанием и кряхтением они и появились на краю поляны. Следы крокодилов вывели и Кикимору на ту же лесную полянку. Она споткнулась о логово Вампира, чертыхнулась, вызвав тем самым Чалого и Соловья и потревожив кровососа. Полянка наполнилась гомоном и рычанием. Крокодилы увидев Кикимору забыли о своей роли наемников, воспылали крокодильей страстью и передрались, кому же из них Кикимора достанется. Та облобызала обоих. Но ревность братцев не унималась. Они решили поделить Кикимору пополам и уже раскрыли зубастые пасти. Чалый и Соловей в очередной раз сцепились из-за Марьцаревны. Кровища хлестала во все стороны. Вампир умудрялся оказываться во всех сторонах и жадно слизывал коктейль из чалосоловьиной кровушки. Богатырь взобрался на лошадку, поднял за шкирку Оборотня, приторочил к седлу. Без особой спешки выбирал, кого разнимать в первую очередь. Пока соображал, конфликты разгорались. Где-то высоко в небе над поляной гордо парил Леший-Икар на своих побочных действиях и смачно сплевывал вниз.
Бедняжка Марьцаревна потерянно стояла посреди поля, окидывая взором с поволокой и с неумелой подводкой, все, что вокруг нее творилось. Страстей вокруг!
До нее, родимой и дела никому не было.
Неожиданно для всех налетел Северный Ветер. Суровый и неистовый. Поиграл подолом юбки, пощекотал за воротом мягким касанием, запахом сена закружил голову, раздул пожар в пышной груди Марьцаревны. Нашептал слов ласковых в растрепанные волосы и унес Марьцаревну в свою страну северную жить с ней там в уединении.
"Ветреная баба", с тех пор так про нее и говорят...