Мануйлов Алексей Николаевич : другие произведения.

Тёмный пантеон

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Едва оклемавшись от встречи с титаном, мистер Прескотт снова попадает в бурлящий водоворот событий. Переполненный гостями дом столичного аристократа, море музыки, закусок, и... таинственный незнакомец, который сразу же чем-то не понравился намётанному глазу молодого писателя. Но вот хозяин вечера собирается сказать тост. Кубки взмывают в небо, и...
  
Мой разговор со старшим братом
  
  Встреча, с которой я хочу начать своё повествования о тех невероятных и ужасных событиях, состоялась в кабинете моего дома 24 января 1902 года, ровно через год после моей поездки в Сноудонию. Тогда мы с моим случайным спутником, молодым писателем Артуром Эвансом, вынуждены были проникнуть в самое сердце мрака, таящегося в глубине пещер холодного скалистого массива, и столкнуться там со злом, во много раз превосходящее то, что не могли бы позволить себе воскресить в своём воображении даже самые отчаянные безумцы. И даже теперь, спустя многие месяцы, произошедшее так и не смогло окончательно покинуть моё сознание и ютилось теперь где-то в отдалённых его уголках, расхаживая по своей тесной незримой коморке и выжидая известного только ему одному часа.
  На наше счастье, когда мы, запыхавшиеся и измотанные, возвратились в резиденцию, нас ещё никто не успел хватиться, хотя с того времени прошло много часов. Наскоро приняв душ и переодевшись в сухое, мы поспешили показаться гостям, дабы о нашем отсутствии все так же оставались в неведении, и лишь затем разошлись по комнатам и забылись тяжёлым сном. Наверно, весь тот ужас, что нам довелось испытать тогда, как-то повлиял на наше восприятие действительности, а может быть и просто обычный животный страх упрямился и всё не желал проходить. Одно мы знали точно - когда невысокие массивы Сноудонии окончательно скрылись из виду, я наконец-то позволил себе откинуться на кожаную спинку дивана экипажа и перевести дух. Сидящий рядом со мной молодой Эванс, похоже, испытывал аналогичные чувства.
  По возвращению в столицу я первым делом принялся за роман, который забросил перед отъездом практически на самом конце, и, завершив работу, отправил рукопись в издательство. Однако практически сразу мною была затеяна ещё одна история, ещё более мрачная и отталкивающая, чем та, которую я отослал своему литературному агенту. После двух недель работы из-под моего пера вышла повесть о загадочных титанах, населявших нашу планету ещё задолго до появления на ней людей и исчезнувших, когда первые представители нашего рода боязливо сделали свои первые шаги. И роман и повесть были встречены читательской публикой на ура, литературные клубы любителей фантастики получили новую свежую пищу для дискуссий, а мои издатели - неплохие барыши с продажи этих двух моих произведений.
  В общем, все остались довольны и лишь молодой Эванс не переставал выражать признаков беспокойства. Немало сил мне потребовалось для того, чтобы убедить его в том, что всё уже осталось позади, что титан уничтожен и больше не вернётся... по крайней мере, пока. И тут мой юный друг напомнил мне про моё обещание ознакомить его с историей моих прошлых встреч с паранормальным и неизведанным, и мне ничего не оставалось, кроме как пригласить его к себе и, запершись в кабинете, извлечь из глубин своего сейфа помятую и пожелтевшую за пять лет пачку рукописей. Пугающая история мистера Шермана, одержимый невиданной мне нечистью несчастный студент и таинственный убийца с кабаньей головой повергли моего товарища в шок и целые часы мне потребовались для того, чтобы успокоить его и не дать разбушевавшемуся рассудку окончательно завладеть впечатлительным разумом писателя-фантаста. С тех пор прошёл почти год, и мне начало казаться, что молодой Эванс уже начал постепенно привыкать ко всему тому, что сопровождало и до сих пор сопровождает меня уже долгие годы. Но, как оказалось, ему ещё предстояло пройти основное испытание и столкнуться со всем этим лицом к лицу.
  В то утро, как я уже сказал, я принимал у себя в кабинете своего брата. Загорелый, подтянутый тридцатипятилетный Вильям, пышущий здоровьем верзила, только что вернувшийся из Южной Италии, на моём более чем скромном фоне казался настоящим Геркулесом. Росту в нём было не меньше шести футов точно, пышные усы и коротко стриженные волосы были аккуратно уложены на его практически идеальной кругловидной формы голове, узко посаженные голубые глаза смотрели отрешённо и пренебрежительно, но вместе с тем настолько пронзительно, что, казалось, одного их взгляда было достаточно для того, чтобы даже самый отъявленный и огрубевший преступник расплакался и раскрыл перед этим виртуозом полицейского сыска все свои планы и начинания. Одет мой брат, тем не менее, был в достаточно простецкого вида костюм, просторный и местами помятый и без галстука, чем всегда вызывал у меня, ценителя ухоженного гардероба, некоторое смущение и возмущение. Расхаживая по узкому моему кабинету из стороны в сторону, он то и дело вскидывал руки и в порыве эмоционального взрыва принимался яростно жестикулировать, а голос его гремел под сводами потолка словно тот был сейчас не в маленькой комнате, а огромном зале, подобном тому, в котором сейчас заседал наш Парламент.
  - Нет, нет, нет, как же ты не понимаешь? Писательский труд - самое неблагодарное дело на земле. Сегодня ты популярен и твоё имя пестреет на витринах книжных магазинов, а завтра о тебе уже все забывают в пользу нового дарования, отдавая ему своё внимание, и, что самое главное, свои деньги. Скажи мне (и я очень надеюсь это услышать), что у тебя всё-таки есть в запасе какой-то другой источник дохода.
  - Нет, дорогой брат. - не выдержал я и громко рассмеялся. - Нет, других источников дохода у меня нет. - Коротко взглянул на сидящего в углу Эванса. Тот тоже не мог уже держаться, давившись от беззвучного смеха.
  - И всё же хоть каким-то родом деятельности ты должен заниматься, в дополнение к этому своему писательству. - прогремел Вильям, останавливаясь посреди комнаты и буравя меня своим излюбленным пронзительным взглядом. - Или тебя вообще ничего не интересует?
  Я снова невольно рассмеялся. Мой дорогой брат прибывал в блаженном неведении относительно того, что иногда случалось со мной и как мне удавалось выходить из подобных ситуаций, сохранив в целости свой рассудок, а самое главное, жизнь. Сначала я всё же хотел посвятить его в свою тайну, однако в итоге решил этого не делать - в конце концов, Вильям был представителем власти, и кто знает, как она отреагирует на подобные вещи.
  Тем более мой брат всегда проявлял излишнюю заботу по отношению ко мне - истинную заботу пытливого и целеустремлённого детектива. Слишком активно, например, помогал подобрать мне жильё, в бытность мою студентом постоянно пытался поддержать, подкидывая почти ежедневно незначительные денежные суммы, причём сколько я не просил его этого не делать, на следующий день всё повторялось сызнова. Когда же я бросил учёбу, то услышал в свой адрес целую волну упрёков, Вильям всерьёз обеспокоился за моё будущее, которое, по его мнению, без высшего образования просто не могло существовать. С большим трудом мне удалось убедить его в том, что я смогу содержать сам себя, но окончательно мой брат успокоился только тогда, когда я нашёл себе место в 'Лондонском вестнике'. И вот теперь, похоже, несмотря на все мои финансовые успехи, старые привычки снова начинали брать над моим дорогим Вильямом верх.
  - Нет, Уилл, я во всём этом не заинтересован, мне вполне достаточно тех денег, которые я получаю с продаж моих книг.
  - А сделай мне одно небольшое одолжение. - Вильям, наконец, устал слоняться по комнате и уселся в стоящее возле моего стола кресло. - Насколько мне известно, у тебя совсем недавно вышел новый роман, не мог бы ты мне прочесть оттуда парочку страниц.
  - А разве ты сам его не читал? - с притворным удивлением спросил я брата, и, похоже, на этот раз мне удалось его поддеть. На лице Уилла на мгновение появилась гримаса стыда, которую тот, впрочем, поспешил скрыть под маской своего обыденного внешнего вида.
  - Всё никак не было времени, плюс только недавно вернулся из Италии, а там твои книги, увы, пока что не продаются.
  Мне показалось, или он сознательно сделал упор на предпоследнее словосочетание?
  - Ну так что, прочтёшь?
  - Конечно, если тебе так хочется. - ответил я, вытаскивая из верхнего ящика моего стола полученный из издательства экземпляр книги, открыл первую страницу и принялся читать. К сожалению, на две страницы моего брата не хватило, и уже через два десятка строчек он попросил меня остановиться. Я глубоко вздохнул и закрыл книгу. Что поделать, не любит мой брат фантастический жанр, предпочитая ему более простые и сдержанные произведения, описывающие бытовую жизнь современников.
  - Ну что ж, должен признать, неплохо. - казалось, Вильям выдавливал из себя слова похвалы. - Но тем не менее, как бы вот этого всего не хватило тебе ещё на одну-две книги, и всё. Ах, я вспомнил! Ты же вроде был в прошлом году на каком-то писательском собрании, вроде даже кто-то из представителей двора к вам приезжал... Может быть попросишься в правление этого вашего писательского союза, ну там в качестве секретаря или тому подобное?
  Предложение это, признаться, меня немного огорчило. Идти в секретари, часами выслушивать пустословные разговоры о будущем фантастического жанра, да и к тому же всё ещё и записывать? Нет уж, благодарю покорно!
  - Мне это не очень интересно, уж лучше писать романы, чем протоколы. - ответил я брату, тщетно пытаясь выдавить на лице хоть какую-то пародию на улыбку. На мои потуги он, слава богу, обратил мало внимания, целиком уйдя в свои размышления.
  - Ну как хочешь, братец, но если что, пиши письма, помогу чем смогу. - с этими словами Вильям встал со своего кресла и вытянул в мою сторону свою гигантскую покрытую жёсткими волосами руку.
  - Непременно. - ответил я ему, невольно постанывая от силы рукопожатия. Распрощавшись в Эвансом, Вильям подхватил свою старенькую поношенную шляпу и вышел из кабинета.
  - Ну что скажешь? - спросил я своего товарища, глядя как тот сжимает и разжимает покрасневшую после прощания с моим братом руку.
  - Скажу, что силёнок ему не занимать. - хмуро ответил Эванс, опуская руку на стол и глядя на меня.
  - Это да, Вильям всегда славился этим, ещё когда участвовал в кулачных поединках... Ну да впрочем ладно, времени у нас с тобой практически не осталось, поэтому давай собираться, а то рискуем не успеть к началу приёма.
  С этими словами я встал со своего кресла и молодой Эванс последовал моему примеру.
  
  
  
Поместье герцога Данвильского
  
  У дверей дома нас уже поджидал заблаговременно вызванный кэб. Старенький потрёпанный экипаж, с таким трудом привыкший к суетливой, полубезумной жизни британской столицы. Кэбмен, низенький сгорбленный старичок, дождался, пока мы разместимся на сидении, и только после этого стегнул лошадь.
  Сидеть внутри небольшого, прохладного салона и невольно поёживаться от сочившегося сквозь незаметные дыры в обшивке холода было делом невероятно угнетающим, уже через пять минут пути головная боль прочно сковала все мои мысли.
  - Давно ты в последний раз натыкался на... - первым задал свой вопрос Эванс, и, осёкшись, посмотрел в запотевшее окно.
  - Как и ты. Ничего не изменилось с нашего последнего разговора, не думай, что я сознательно ищу себе приключений.
  - Да нет, я так не думаю. - поспешил оправдаться мой юный друг, но я только поднял вверх свою ладонь, знаком показывая ему, что всё хорошо, и ему не обязательно распыляться передо мной в извинениях.
  - Это всегда происходит неосознанно. - сказал я, глядя в окно. Мимо проносилась сплошная стена невысоких кирпичных домов, снующие туда-сюда прохожие, изредка кэб выезжал на перекрёстки, и можно было лицезреть холодное предзакатное небо, затянутое тугой пеленой промышленного смога. Зима, в Лондоне всегда мокрая и отвратительно-тёплая, в этом году, видимо, решила сдать свои позиции ещё больше, но почему-то именно сегодня день выдался на удивление холодный и дождливый. Главное, чтобы не зарядило прямо сейчас, пока мы в дороге, почему-то я был больше чем уверен, что крыша у этого кэба сразу же начнёт протекать.
  - Неосознанно и редко? - нарушил тишину Эванс, глядя на меня. Я лишь кивнул, проводя рукой по ручке моей верной свинцовой трости, на которой до сих пор кое-где остались следы от зубов ужасного чудовища, обитавшего на севере Англии в недрах глубокого каменного грота.
  - Почему ты решил бросить фантастику, Артур? - спросил я сидящего передо мной, переводя свой взгляд с унылого пейзажа за окном прямо на него. Тот не заставил себя долго дожидаться.
  - Потому что за последний год я убедился в том, что фантастика - это не то, что можно переложить на бумагу, когда приходит вдохновение, из недр своей фантазии.
  Я лишь коротко усмехнулся и снова повернулся к окну.
  Ехать нам было не очень далеко, и когда за окном вместо узеньких и длинных улочек Сохо показались широкие пространства фешенебельного Кенсингтона, можно было уже смело утверждать, что мы почти доехали. Свершившись с написанным на бумажке адресом, Эванс дал последние указания кэбмену, и уже на следующем повороте кэб ловко остановился возле высокой железной изгороди.
  Распрощавшись со стариком, мы вверх по тротуару, пока наконец не дошли до широких, украшенных причудливым узором, сделанным из загнутых стальных прутьев, ворот. За ними, удаляясь всё дальше от фонарей, начиналась длинная череда зелёных насаждений, за которыми стоял, сверкающими жёлтыми огоньками окон, огромный двухэтажный дом.
  У ворот нас встретил пышно разодетый в парадную форму привратник. Осведомившись о цели визита, он удовлетворённо кивнул головой, распахнул перед нами небольшую калитку, ничтожную и невзрачную в сравнении с монументальными воротами, и резво пропустил нас внутрь.
  - Благодарим вас, сэр. Не подскажете, как дойти до дома? - осведомился Эванс у немногословного слуги.
  - Сейчас прямо, потом свернёте направо, обойдёте фонтан, и дальше снова прямо, там вас встретят. - вкрадчиво произнёс он, сопровождая свой ответ резкими взмахами руки. Поблагодарив его, мы двинулись вперёд, идя тропинкой вдоль широких клумб. Конечно, сейчас они производили собой печальное зрелище - пожухлая пожелтевшая трава, местами прерываемая полосами голой тёмно-коричневой земли, по краям клумб - голые сучья невысокой живой изгороди. В отдалении, у самой ограды, возвышалось в ряд несколько невысоких стволов, таких же голых и поблекших, как и всё в этом саду. Представив себе, каково здесь, должно быть, было бы красиво летом, я невольно заулыбался и поспешил отвернуться от шедшего рядом со мной Эванса. Тот своего не упустит, и сразу же начнёт допытываться, почему это я тут стою и глупо улыбаюсь, а мне так не хотелось вдаваться в пространные объяснения, да и вообще делиться с кем-то теми картинами, что рисовало мне моё воображение, я никогда не любил.
  Обойдя, как нам и сказал привратник, фонтан, мы снова оказались на широкой дорожке. Освещённый ярким светом дом всё приближался, и мы уже могли отчётливо слышать доносившиеся из распахнутых окон музыку и громкие разговоры. На подходе к дому, мы увидели, как распахнулись массивные парадные двери, и на пороге показался долговязый молодой человек, облачённый в пышный, богато украшенный костюм. У него были длинные волосы и небольшая, коротко стриженная бородка. Он помахал нам рукой, и в тот же момент сам двинулся нам навстречу.
  - Вы, я полагаю, Прескотт? - спросил он, когда мы поравнялись. На лице его играла улыбка, протянутая для рукопожатия рука слегка дрожала.
  - Да, всё верно. - сказал я, улыбаясь в ответ и пожимая протянутую руку. - Знакомьтесь, это мой друг мистер Артур Эванс, между прочим очень талантливый писатель.
  - Знаю, мне приходилось читать ваши эссе. - сказал мужчина, поворачиваясь в сторону Эванса и пожимая ему руку. - Но в последнее время говорят, что Принц Уэльский британской фантастики начал потихоньку сдавать позиции. Скажите, это ведь неправда?
  - К сожалению, вынужден вас огорчить, сэр, я действительно решил отойти от фантастики, этот жанр меня больше не прельщает. - с притворным сожалением ответил сказал мой юный друг.
  - Как же так!? - негодующе воскликнул наш собеседник. - С чем же связано ваше решение? Впрочем ладно, об этом вы ещё успеете рассказать мне и гостям, а сейчас, джентльмены, прошу вас в моё скромное жилище.
  С этими словами наш собеседник с поклоном отошёл в сторону и мы, коротко переглянувшись, двинулись в сторону парадной двери.
  - Странный он какой-то, этот герцог Данвильский. - шепнул мне Эванс, когда мы уже почти взошли на крыльцо. - И с чего это ему вдруг взбрело в голову пригласить нас на этот приём?
  - О нём всегда ходили удивительные слухи. - шепнул я в ответ. - Как только его не называют - от человека нового столетия до первого городского сумасшедшего. Говорят, его страстное увлечение фантастикой порой выходит за рамки простого культурного интереса, как бы нам не увидеть сегодня кого-нибудь из наших сноудонских коллег.
  - Это уж точно. - согласился со мной Эванс.
  Скромным назвать жилище герцога можно было с очень большой натяжкой - убранство уже самой прихожей комнаты, где мы оставили свои летние пальто, поражало воображение. Конечно, упрекать молодого герцога в излишнем сибаритстве не стоило, ведь дом был построен ещё его далёкими предками, а этот род всегда славился своей маникальной любовью всего роскошного. И всё-таки во всём этом великолепии чудилось нечто такое, по чему сразу же, не загадывая, можно было бы судить о чрезмерной примитивности нравов людей, это место населявшее - уж слишком всё здесь было классическим, слишком соответствовало уже приевшимся канонам.
  - Если вы хотите, могу устроить для вас экскурсию по своему дому, для таких почётных гостей мне не будет жалко потраченного времени. - герцог, казалось, не предлагал, а молил, чтобы мы разрешили ему показать нам свой дом. И при этом смотрел на нас такими вдохновлёнными, такими проницательными глазами, что невольно нам пришлось дать своё согласие. Воодушевившись, молодой аристократ повёл нас по своей примитивно-роскошной обители.
  Миновав плотно запахнутые двери, ведущие в гостиную ('туда мы ещё успеем вернуться, не волнуйтесь, джентльмены'), мы поднялись на второй этаж, и, пройдя коридорами, оказались в курительной комнате. Показ герцог решил начать именно с неё.
  - Обратите внимание, господа, насколько здесь всё выдержано в стиле георгианской эпохи, порой меня самого поражает, какой непревзойдённый вкус был у моих предков.
  Мы с Эвансом переглянулись. Ничего такого, что можно было бы выделить, мы здесь не увидели - всё та же кричащая роскошь и пошлая простота. Однако герцог, по-видимому, был другого мнения. Медленным, и, видимо, привычным, движением он заботливо погладил лакированную спинку кожаного кресла, затем окинул комнату взглядом и повернулся к нам.
  - Ну что ж, пойдёмте же в другую комнату, я покажу вам спальню, устроенную ещё моим прапрадедом для самых почётных гостей этого дома. Говорят, что в одну из ночей в ней ночевал сам король, будучи очень дружным с моим предком, ныне покойным...
  Думаю, что не буду описывать здесь всё, что показывал нам молодой герцог, ибо это заняло бы слишком много места и заставило бы вас, мио почтенные читатели, слишком часто зевать. Скажу лишь только то, что общая композиция примитивизма нравов не менялась, в какую бы комнату и зал мы не входили. Наконец мы остановились возле закрытых дверей, мимо которых проходили в самом начале экскурсии.
  - Ну что ж, джентльмены, - обратился к нам по-прежнему не потерявший пыла герцог. - время пойти и представить вас гостям.
  
  
  
Таинственный незнакомец
  
  Вечер был в самом разгаре, когда это вдруг произошло. Все прошедшие до этого часы казались нам с Эвансом каким-то праздником абсурда и торжеством глупости - иначе назвать происходившее в этом доме было нельзя.
  С самого начала, когда нас только представили гостям, в огромной гостиной на несколько минут поднялся настоящий переполох - все спешили протиснуться поближе к нам, пожать нам руку или просто похлопать по плечу. Со всех сторон то и дело доносились приглушённые, неразборчивые голоса, просившие или требовавшие от нас что-то, чего мы так и не смогли разобрать. Наконец герцог решил, что пора включиться в это дело, иначе происходящее грозило обернуться не самыми приятными последствиями.
  - Так, господа, довольно. - затараторил он, ловко вклиниваясь в толпу. - позвольте же гостям хотя бы взять себе закуски и налить шампанского, а уж потом мучайте их сколько угодно.
  Услышав это, мы с Эвансом переглянулись. По счастью, слова эти, видимо, были сказаны не всерьёз, да и к тому же возымели эффект: не прошло и минуты, как окружающая нас толпа начала постепенно рассеиваться по комнате, и мы наконец получили возможность вздохнуть спокойней.
  - Вы простите мне поведение этих достопочтенных господ. - неловко попытался извиниться хозяин дома. - Понимаете, ведь почти все здесь присутствующие - ваши преданнейшие поклонники, я потому и пригласил вас, так как подумал, что от этого вечер станет ещё более насыщенным и интересным.
  - С каких это пор в среде высшей аристократии принято читать фантастическую литературу? - спросил изумлённый Эванс, окидывая взглядом разошедшихся по залу гостей.
  - О, джентльмены, вы даже не представляете, какие странные порой увлечения могут возникнуть у этих людей! Они молоды, или в самом расцвете, у них много денег и все дороги открыты перед ними. И как часто бывает, что от этого человек теряет чувство контроля над собой, вспомните хотя бы мистера Уайльда...
  Теперь пришла моя очередь удивляться. А герцог-то не так уж прост, как кажется, несмотря на всю свою чудоковатость и довольно посредственный вкус. Надо будет улучить момент и поговорить с ним по душам, кто знает, что я тогда ещё смогу от него услышать...
  Вечер продолжался. Зал был полон, и, казалось, никто даже не думал расходиться. Толпа всё также, делясь на мелкие группы, монотонно о чём-то бубнила, разойдясь по углам, или наоборот, с шумом и криками, собравшись прямо в центре комнаты. Побродив среди этих абсолютно чуждых мне во всём людей, я остановился возле длинного стола, заставленного бутылками с шампанским и всевозможными закусками. Опёрся о деревянную поверхность, повернулся лицом внутрь зала. От наполнявшего помещение гула тянуло в сон, пошлость и однообразие собравшейся здесь публики угнетало ещё больше. И ещё Эванс куда-то запропастился...
  - Я полагаю, вы мистер Прескотт? - раздалось неожиданно откуда-то слева. Я вздрогнул, чувствуя, как медленно покидает моё тело тягучая сонливость, повернулся. Передо мной стоял высокий мужчина средних лет, держа в одной руке бокал с шампанским, а в другой сжимая деревянную трость. На вид он ничем особо не отличался от всей собравшейся здесь публики, однако было в его внешности, скорее даже в его взгляде нечто такое, что невольно вызывало какое-то странное отторжение, желание поскорее закончить разговор и как можно быстрее покинуть его общество.
  - Да, всё верно. А откуда вы меня знаете?
  Незнакомец улыбнулся.
  - Это было не трудно, по случаю вашего прихода подняли такой ажиотаж.
  - А, вы тоже видели. - я улыбнулся, вспоминая недавно произошедшие события. - Ну что ж, для этих людей я что-то необычное и новое, и мне это, признаюсь честно, даже в какой-то степени льстит.
  - Не обольщайтесь особо, мистер Прескотт - вот вам мой совет. Эти люди относятся к вам как к новой игрушке - наскучит - выбросят и будут радоваться новой. Но - он улыбнулся. - пока что у вас есть возможность пользоваться своим интересом среди этих людей.
  - Вы правы. - ответил я, стараясь не глядеть на незнакомца, мне казалось, что прямо сейчас я был бы готов оказаться в самом центре внимания всей этой окружающей меня толпы, нежели остаться наедине с ним хоть на минуту.
  - Вы очень талантливы, мистер Прескотт. - после короткого перерыва сказал незнакомец. - Я читал все ваши книги, и скажу вам, что написаны они пером мастера.
  - Спасибо. - вкрадчиво ответил я, по-прежнему не глядя на собеседника. Обычно подобные вещи заставляют меня радоваться, однако сейчас я не испытывал ничего, кроме жгучего желания перестать, наконец, слышать голос этого человека.
  - Однако. - мужчина понизил голос и наклонился ближе ко мне. - Вы и очень любопытны. Но не только это помогло вам убить кабаноголового.
  Я вздрогнул, повернулся и уставился на своего собеседника. Тот смотрел на меня немигающим взглядом, его выразительные тёмно-серые глаза поблёскивали едва различимым огоньком. Что это, отражение от люстры или...?
  - Вы ведь так и не узнали ничего о Тёмном Пантеоне, мистер Прескотт. - незнакомец откинулся на спину, окинул взглядом зал. - А ведь он был всему виной. И не только тогда.
  - Что... что вы хотите сказать? Откуда вы знаете...
  - Я знаю то, что вам нужно проверить Национальную библиотеку, мистер Прескотт. Зал 17, секция 18d, шкаф 144, полка 3. Я уверен, что там вы найдёте ответы на все ваши вопросы.
  Всё это незнакомец говорил, глядя куда-то вглубь толпы, потом повернулся и снова окинул меня взглядом. Поражённый услышанным, я стоял, не в силах сдвинуться с места.
  - Удачи, мистер Прескотт. - сказал мужчина, выпрямляясь и разворачиваясь на каблуках. - Она вам понадобится.
  В этот самый момент чья-то рука коснулась моего плеча. Я вздрогнул, обернулся. Это оказался Эванс. В одной руке он держал рюмку шампанского, а другую положил на моё плечо.
  - Что такое? - спросил я, по-прежнему ошеломлённый от услышанного.
  - Ты где пропадал всё это время? Пойдём, сейчас герцог будет толкать речь, послушаем, что он там заготовил.
  - Пойдём. - по-прежнему ошарашено пробормотал я и позволил Эвансу провести меня куда-то в середину зала. Мимолётно оглянулся, в надежде увидеть незнакомца. Тщетно - его уже и след простыл.
  В самом центре зала, на импровизированной трибуне уже всё было подготовлено для выступления хозяина вечера. Герцог стоял на деревянном помосте, горящим взором оглядывая собравшихся. Когда его взгляд остановился на нас с Эвансом, он махнул нам рукой, затем прокашлялся, призвал голдящую толпу к порядку и начал говорить. Говорил он долго, на ходу перечисляя какие-то малозначительные факты из жизни случайно замеченных им в толпе знакомых, и когда все уже начинали переглядываться и тихонько переговариваться, наконец-то перешёл к сути своего выступления.
  - Леди и джентльмены. - сказал он, церемониально обводя взглядом уже успевший заскучать зал. - Я хочу поднять тост за научную фантастику. Сегодня вместе с нами здесь присутствуют два молодых дарования, чьи произведения уже успели завоевать сердца читателей по всей Англии (при этих словах некоторые стали оглядываться в нашу сторону). Поднимем же бокалы за творчество их и творчество многих других. Да здравствует литература двадцатого века!
  - Да здравствует литература двадцатого века! - вторило ему с полусотни голосов. Только когда звенящие бокалы оказались у раскрытых ртов присутствовавших, я понял, что мы с Эвансом единственные стоим без напитков - у меня его и не было, а мой юный друг уже успел выпить свой. Я уже хотел было отпустить какой-нибудь едкий комментарий по этому поводу, когда произошло невероятное. Все присутствующие в зале вдруг разом дёрнулись и с шумом повалились на пол. Из их раскрытых рук падали полупустые бокалы, орошая пол градом звенящих осколков. В несколько секунд на полу оказался почти весь зал, и лишь стоящий на трибуне герцог и мы с Эвансом по-прежнему продолжали стоять на ногах.
  
  
  
То, что мертво
  
  Поражённые, мы застыли на месте. Одного вида распластавшейся на полу груды тел достаточно было, чтобы посеять в наших сердцах тот ужас, который обычно бывает, когда сознание проигрывает бой, и в душу человека врывается то, что способно призвать к жизни, казалось, уже давно забытые, захороненные в тёмных глубинах его личности первобытные инстинкты. В такие моменты слепой животный страх берёт над человеком верх, превращая его в примитивное, подчинённое рассудку животное.
  - Что здесь происходит!? - раздался неожиданно в тишине голос герцога. Мне, наконец, удалось выйти из оцепенения и глянуть на стоящего на трибуне хозяина дома. Тот то и дело мотал головой из стороны в сторону, крепко обхватив руками деревянные края трибуны. Судя по тому, как они успели покраснеть, хватка у него была очень сильной.
  - Что здесь происходит? - снова повторил свой вопрос герцог и повернулся, глядя на нас. Во взгляде его читался самый неподдельный ужас, тот самый первобытный, которому так и не удалось сковать нас с Эвансом окончательно.
  - Нам надо срочно уходить отсюда. - сказал я, и мне показалось, что прозвучавший в тишине мой голос возымел эффект, во всяком случае, Эванс и герцог поспешили начать пробираться к выходу.
  Ступая осторожно, чтобы ненароком не задеть тела, мы уже подошли было к двери, когда неожиданно произошло то, чего никто не ожидал. В момент все освещающие зал свечи вспыхнули в своих золочённых канделябрах, а через секунду пред нашим взором воцарилась тьма.
  - Что это такое? Что это было? - раздался в темноте перепуганный голос герцога. Я мотал головой, силясь разглядеть хоть что-то, но тщетно.
  - Эванс, ты уже у двери? - задал я вопрос в темноту, в надежде на то, что света из холла будет достаточно, чтобы осветить нам путь.
  - Да, открываю. - просочился сквозь тьму голос моего друга, и через секунду я услышал щелчок дверного замка.
  - Тут тоже нет света! - раздалось откуда-то спереди.
  - Что!? Не может этого быть! - взволнованно воскликнул голос за моей спиной. Я огляделся, силясь разглядеть в темноте хотя бы очертания силуэта следовавшего за мной по пятам герцога. На моё счастье у меня это получилось.
  - У вас здесь есть поблизости свечи? - спросил я, глядя, как мне казалось, прямо ему в лицо. На несколько секунд вопрос завис в воздухе, но наконец в темноте раздался голос:
  - Да... да, в холле, у камина.
  - Эванс, доберись до камина, зажги свечи и иди сюда. - скомандовал я, останавливаясь и опираясь руками о стену. Идти дальше, не видя ничего перед собой, казалось делом рискованным, в любой момент можно было споткнуться о чьё-нибудь тело и кубарем повалиться на пол. Где-то за мной учащённое дыхание герцога возвестило о том, что он также остановился и теперь то и дело оглядывался, силясь разглядеть хоть что-то. Постепенно, конечно, глаза привыкнут и смогут улавливать минимальные источники света и даже различать очертания вещей, но чертовски не хотелось просто так стоять и ждать этого момента.
  Наконец комната впереди осветилась неровным слабым светом, а через несколько секунд в дверном проёме показался Эванс, неся в руке канделябр с тремя ярко горящими свечами. Я оглянулся на герцога. Тот стоял примерно в десяти футах от меня и сейчас как заворожённый смотрел на появившийся словно из ниоткуда свет. Мне показалось, что он всеми силами старается на смотреть по сторонам.
  - Нам нужно уходить отсюда. - прозвучавший в тишине мой голос показался мне особенно громким. - Входная дверь заперта?
  - Н-нет. - промямлил герцог, глядя на меня. - Нет, не должна.
  - Идёмте.
  Вдвоём мы выбрались из заваленного телами зала, и только вступив, наконец, на твёрдый деревянный пол, смогли наконец успокоиться, если, конечно, так можно было назвать то, что мы перестали бояться ненароком наступить на чью-то шею или лицо.
  - Вон там. - прошептал герцог, указывая на зияющий чёрный провал дальше по коридору. Мы двинулись к нему, высоко подняв канделябр. В медленно расступавшейся перед нами тьме все издаваемые нами звуки затихали мгновенно, и нам стало казаться, что вокруг нас, ступая настолько медленно и бесшумно, что мы даже не могли этого услышать, находится нечто... и это нечто сейчас смотрит на нас своими тёмными глазами, не мигая и не на миг не отводя их в сторону.
  Я почувствовал, как по спине моей пробежал холод, вспотевшие руки непроизвольно сжимались в кулаки и тут же разжимались. Мне казалось, что я больше не могу терпеть, и одного звука будет достаточно для того, чтобы оборвать тонкую нить, натянутую сейчас посреди моего сознания.
  - Мы почти пришли. - раздавшийся в тишине голос Эванса заставил меня вздрогнуть. Насколько же сильно я позволил разгуляться моему воображению, если испугался голоса человека, шедшего прямо передо мной... Герцог выступил вперёд, подошёл к высокой деревянной двери. Взялся за ручку, потянул её вниз.
  И тут что-то произошло. На полпути рука хозяина дома остановилась, и раздался едва слышимый щелчок. Что это было? В тишине мне удалось расслышать, как участилось дыхание у стоящего у двери. Он снова поднял ручку, снова опустил. И снова лакированная позолота натолкнулась на невидимую преграду.
  - Что здесь происходит? - уже в который раз за вечер спросил герцог, и снова попытался открыть дверь. Тщетно.
  - Похоже, что дверь закрыта... - нерешительно пробормотал Эванс, отходя на шаг от по-прежнему безуспешно пытавшегося добиться ответа от немого куска дерева мужчины. Я огляделся по сторонам, и только тут заметил стоящий на маленьком столе возле вешалки небольшой канделябр из двух свечей.
  - Эванс, смотри. - едва ли не воскликнул я, указывая моему другу на свою находку. Тот подошёл к столу, взял в свободную руку обнаруженный канделябр, другую, с горящими свечами поднёс поближе. Через несколько секунд в комнате стало светло как днём, и мы смогли разглядеть отчаянно вцепившегося в ручку двери герцога. Тот смотрел куда-то в пол, но, видимо, почувствовав на себе наши взгляды, выпрямился, посмотрел на нас.
  - Нам отсюда не выбраться.
  - А есть ещё выходы? - спросил Эванс, оглядываясь. - Может через окно...
  - На всех окнах стоят решётки. - сокрушённо пробормотал герцог, не дав моему юному другу закончить предложение и закрыл лицо руками. - Боже мой, что же здесь творится...
  - Ключи. - встрепенулся я, разом выходя из оцепенения. - Нам нужны ключи от двери. Ваше сиятельство, они у вас?
  - Нет. - энергично замотал головой молодой аристократ. - Нет, они должны быть у Ричарда, но вот куда он делся, никак не могу понять.
  С этими словами он стал мотать головой из стороны в сторону, будто надеясь, что его дворецкий находится где-то здесь, просто прячется.
  - Но ведь должны же быть ещё дубликаты ключей. - взволнованно проговорил Эванс, глядя в тёмный коридор. - Может быть, у кого из прислуги, или...
  - Погодите, я вспомнил! Один дубликат лежит у меня в столе в кабинете. Да, точно, в кабинете.
  - Ну вот и отлично. - сказал я, разом приободрившись. - Значит, нам осталось только подняться туда, взять его, и мы сможем уйти отсюда.
  - Подняться... - забубнил себе под нос герцог, прижимаясь к стене. Видимо, перспектива прогулки по погружённому во мрак дому нравилась ему ничуть не больше, чем нам. Но другого выхода у нас всё равно не было.
  - Ну да, подняться. А как ещё нам достать ключи? - с притворным удивлением спросил я, протягивая молодому аристократу канделябр. - Сможете показать нам дорогу? Вот, держите это.
  Герцог неохотно принял из моих рук источник света, повертел его в руках, пялясь на горящие свечи.
  - Или давайте я пойду первый. - сказал я, протягивая руку за канделябром. - Вы только говорите мне, куда поворачивать, ну и так далее, ладно?
  - Да... - тихо сказал герцог. - Да, как скажете.
  Теперь, когда в нашем распоряжении было больше света, переход по тёмному коридору не казался уже таким зловещим. Я шёл впереди, высоко подняв свечи, прямо за мной шёл герцог, ежеминутно оглядываясь. Замыкал шествие Эванс, также высоко подняв вверх свой канделябр. Такой процессией мы миновали коридор, прошли распахнутые двери в ужасный зал, и стали подниматься по небольшой деревянной лестнице на второй этаж. Света хватало, но всё же темнота впереди отступала как-то неохотно, и, как мне даже показалось в какой-то момент, напряжёно... Наконец мы оказались на площадке второго этажа. Перед нами открылся ещё один длинный коридор.
  - Вон там, в самом его конце. - сказал уже более посмелевшим голосом герцог, указывая пальцем во тьму коридора. Мы двинулись туда, на ходу вытягивая вперёд свечи, дабы максимально сильно осветить себе обзор. На наше счастье переход оказался не таким большим, и уже через полминуты мои пальцы сомкнулись на холодной железной ручке.
  Кабинет герцога оказался небольшой комнатой, плотно обставленной мебелью и шкафами, среди которых превуалировали книги. Интересно, а это его коллекция, или продукт интереса нескольких прошедших поколений? Я внимательно вгляделся в корешки ближайших книг. Да нет, похоже всё-таки его, по крайней мере, издания практически все более-менее современные.
  Молодой аристократ медленно прошёл к столу, со скрипом открыл один из ящиков. Несколько секунд мы не слышали ничего кроме характерного звука передвигаемых вещей, когда тот наконец не извлёк на свет что-то маленькое и блестящее.
  - Вот оно. - с явным облегчением произнёс он. И в этот момент откуда-то снизу раздался оглушительный вопль. И снова наши ноги словно приросли к земле. Как по команде мы все обернулись и уставились на дверь. Глаза наши уже успели более-менее привыкнуть к темноте, да и к тому же мы по-прежнему слышали звуки. Так что топот множества ног по деревянному паркету, а затем и по лестнице нам удалось услышать до того, как неясные чёрные силуэты показались на другом конце коридора.
  - Что это такое? - воскликнул герцог, но времени отвечать уже не было. Издав громкий, душераздирающий крик, от которого кровь стынет в жилах, а страх мгновенно сковывает сознание, толпящиеся у лестницы тени бросились в нашу сторону. Я выскочил вперёд, на ходу вынимая из кармана револьвер.
  - Эванс, живо закрой дверь! - заорал я, взвдоя курок и целясь в бегущий впереди всех силуэт. Мой юный друг не заставил себя долго ждать. Глухой хлопок, тяжёлый стон и тяжёлый звук падения на пол застал нас в ту секунду, когда дверь с шумом захлопнулась и дрожащие пальцы Артура Эванса щёлкнули крохотной задвижкой под ручкой.
  
  
  
Из зазеркалья
  
  Через мгновение из-за двери послышался грохот десятка кулаков. Эванс отпрянул так резко, что едва не налетел на меня, по-прежнему сжимавшего в руках револьвер. Ошарашенный герцог стоял перед своим письменным столом, крепко сжимая в руках ключ.
  Мне первому удалось придти в себя, и, окинув взглядом комнату, я повернулся к герцогу и спросил:
  - Отсюда есть другой выход?
  Вопрос на несколько секунд повис в воздухе, так как молодой аристократ по-прежнему находился в ступоре. Наконец он собрался с мыслями и отрицательно покачал головой:
  - Нет. Единственный другой выход из окна, но на нём решётки, да и к тому же это же второй этаж.
  - Проклятье. - в сердцах бросил я и снова стал осматривать комнату. Мой юный друг уже успел придти в себя и теперь занимался тем, что пододвигал к двери, из-за которой продолжало раздаваться монотонное постукивание, тяжёлый деревянный секретер.
  - Нужно чем-нибудь подпереть дверь. - сказал он, переводя дух. - Ваша светлость, помогите мне.
  Вдвоём они водрузили на секретер массивную тумбу, а поверх неё поставили не менее громоздкий глобус. Отступили на шаг и глянули на своё творение.
  - Возможно, это их и удержит. - неуверенно сказал Эванс. - Но не очень надолго. Нужно срочно найти другой выход, иначе мы рискуем просидеть здесь до гробовой доски.
  - Нужно, но вот только где? - в который раз спросил я, и тут мой взгляд резко остановился на углу комнаты. Там, между широким книжным шкафом и кожаным креслом стояло зеркало в золочёной раме. Оно было огромным, почти в человеческий рост, или даже больше, и похоже было, что оно именно висело, а не стояло, прижатое к стене.
  - Какое большое зеркало. - сказал я и подошёл поближе. На расстоянии двух шагов оно казалось ещё более исполинским. Тяжёлое, покрытое крохотными линиями рисунков, выгравированных на блестящей позолоте, оно производило подавляющее впечатление, достаточно было лишь взглянуть на него.
  - Оно тут уже очень давно, даже не знаю, кто именно из предков его здесь установил. - раздался за моей спиной голос герцога. - Я им почти не пользуюсь, уж слишком оно громоздкое, да и не нужно мне здесь, в кабинете.
  Я подошёл ещё ближе, вытянул вперёд руку, медленно провёл ладонью по шершавой, покрытой гравюрой поверхности. Тяжёлый металл холодным поцелуем коснулся кожи. Отведя в сторону руку, я потянулся снова, но уже на этот раз к стеклу. Оно было ещё холоднее, и как мне показалось, на поверхности его гулял лёгкий ветерок. Прикосновение пальцев оставили на гладком стеклянном полотне крохотные белые разводы.
  Окончив осмотр стекла, я решил узнать, верно ли моё предположение о том, что зеркало именно висит на стене. Но стоило моим рукам дотянуться до задней панели позолоченной рамы, как я тут же отпрянул назад, заставив наблюдавших за всей этой сценой герцога и Эванса дружно вздрогнуть.
  - Из-за рамы дует холодный ветер! - воскликнул я, оборачиваясь к своим товарищам по несчастью. - Очень слабый, но всё равно дует!
  Оба моих собеседника посмотрели на зеркало.
  - Хочешь сказать, - начал мой юный друг. - что там может быть проход?
  - Я в этом практически уверен! - снова воскликнул я, и, немного успокоившись, обратился уже на этот раз к герцогу. - Ваша светлость, неужели вы ни разу не замечали этого все эти годы? Неужели не чувствовали этого слабого порыва ветра?
  Герцог, казалось, был шокирован ещё больше меня. Снова глянув через меня на зеркало, он отрицательно помотал головой.
  - Нет, ни разу не почувствовал. Я же вам говорил, что очень редко им пользовался, оно мне было практически не нужно.
  - Ладно, это не важно. - махнул я рукой, и, повернувшись к своему юному другу, сказал. - Эванс, нам нужно снять его со стены. Пойдём поможешь мне.
  Он кивнул, и вдвоём мы подошли с двух сторон к массивной позолоченной раме. Обеими руками взялись за неё, потянули сначала вверх, а затем на себя. Однако ничего не произошло.
  - Слишком тяжёлая. - прошипел Эванс, не оставляя попыток хоть немного сдвинуть её с места. Я взялся ещё сильнее, и напрягся до такой степени, что на несколько мгновений даже перестал слышать монотонного барабанного боя в дверь, но и на этот раз нам не удалось сдвинуть раму ни на фунт.
  - Проклятье. - выругался мой юный друг, когда мы отбросили эти попытки и отошли от рамы. - Похоже, сдвинуть её никак не получится.
  - Похоже на то. - сказал я, оглядываясь. И тут меня осенило. - Ваша светлость, дайте мне, пожалуйста, вон то пресс-папье.
  Герцог подошёл к столу, взял в руки железное пресс-папье, протянул его мне. Я взвесил его в своих руках - достаточно тяжёлое, надеюсь, этого хватит.
  - Теперь все отойдите от стекла. - сказал я, обхватывая поудобней пресс-папье. Герцог с Эвансом, похоже, поняли, что я собираюсь делать, так как поспешили отойти в дальний угол комнаты, одинаково далеко расположенный как от зеркала, так и от двери. Размахнувшись, я со всей силы бросил пресс-папье в стекло. Через мгновение раздался страшный грохот, сопровождаемый звоном, и на пол посыпались осколки. Теперь в раме зиял тёмный провал, из которого тут же повалил холодный ветер, сопровождая своё движение глухим монотонным гулом. Я оглянулся, посмотрел на ошарашено глядящих на всё это товарищей.
  - Вот в выход отсюда. Эванс, дай мне канделябр, я пойду первый. Ваше сиятельство, у вас в кабинете ещё есть свечи?
  - Должны быть, сейчас я посмотрю.
  - Тогда зажгите их и идите сразу следом за мной. Эванс, пойдёшь последним.
  - Хорошо.
  Я взял протянутый мне канделябр, подошёл к тёмному проёму. От стремительного потока воздуха огоньки на свечах начали подрагивать. Прикрыв их рукой, я переступил через раму, ощущая, как хрустит под ногами опавшее стекло. Барабанившие в дверь люди, казалось, затихшие сразу после того, как разбилось зеркало, возобновили своё занятие.
  Пройдя вперёд несколько шагов, я вытянул канделябр вперёд, чтобы можно было разглядеть, куда ведёт этот проход. Моему взору предстал длинный узкий коридор, дальний конец которого терялся где-то во мраке. Света в моих руках было не достаточно, чтобы осветить всё пространство, поэтому, достав револьвер и взведя курок, я остановился и стал ждать, пока все остальные окажутся в проёме.
  Через несколько секунд за моей спиной послышались шаги и учащённое дыхание, а света в коридоре стало ещё больше. Я оглянулся. Герцог стоял в проёме, держа в одной руке канделябр, а в другой сжимая тяжёлую железную статуэтку, которая до этого стояла у него на столе. При виде этого я невольно рассмеялся, но тут же осёкся, и, откашлявшись, поспешил повернуться к молодому аристократу спиной.
  - Я здесь. Мы можем идти. - донёсся до меня голос Эванса. Оглядываться я не стал, а просто медленно двинулся вперёд.
  Идти по такому узкому коридору, сжимая канделябр и одновременно держа револьвер на изготовке, было делом нелёгким. Места было так мало, что иной раз мне приходилось сгибаться в три погибели, держа зажженные свечи в опасной близости от одежды. Массивные деревянные балки, подпирающие пол, попадались с завидной регулярностью, что ещё больше замедляло передвижение, так как то и дело приходилось переходить через них. Несколько раз мы слышали за стенами, в угрожающей близости от себя, чьё-то приглушённое кряхтение. Иногда оно сопровождалось посторонними звуками, как будто кто-то ронял на пол что-то тяжёлое. А один раз нам удалось различить доносящиеся из-за стены чьи-то громкие вопли, сопровождаемые таким грохотом, что невольно привыкшие к тишине уши на мгновение вели сознание в настоящий ступор.
  - Что они делают? - прошептал герцог, глядя поочерёдно то на Эванса, то на меня. Однако мы так и не смогли дать ему хоть какого-нибудь вразумительного ответа.
  - Ладно, идёмте, нам надо выбираться отсюда. - сказал Эванс, поворачиваясь, и тут его нога угодила в проём между балками. С шумом каблук его туфли ударил по деревянному полу, и тут же доносящийся из-за стены грохот мгновенно затих. Ужас охватил меня, застывшего на полушаге, снова по спине моей побежали мурашки. Что-то происходило там, по ту сторону стены, чьи-то шаги медленно приближались к нам. Мы застыли, силясь не дышать, и все трое превратились в слух. Снова до нас донеслось приглушённое кряхтение, но слышалось оно уже куда ближе, чем в прошлый раз.
  Несколько минут мы стояли, боясь даже вздохнуть, потом из-за стены послышался короткий рык, и через несколько минут до нас снова донесся уже знакомый грохот, самое желанное, что мы могли бы услышать.
  - Похоже, пронесло. - одними губами прошептал Эванс, глядя на меня. Мне оставалось лишь невольно кивнуть в ответ.
  Вскоре коридор кончился, и теперь мы стояли возле уходящих вниз ступеней, конец которых терялся во мраке где-то внизу. Мы уже больше не слышали никаких посторонних звуков, лишь наше взволнованное дыхание и неровный топот собственных ног.
  - Так, ладно, я иду первый. - сказал я, вытягивая канделябр максимально далеко, чтобы осветить проход.
  - Мы за тобой. - послышался в тишине голос Эванса. Я кивнул и медленно потянулся ногой к ближайшей ступени.
  Спуск оказался не таким сложным, как мне виделось. Ступени, вопреки ожиданиям, не издавали никаких посторонних звуков, а осевший на них слой пыли позволял нам передвигаться практически бесшумно.
  Наконец ступени кончились, и мы оказались в невысоком проходе. Посреди него зияла кирпичная стена.
  - Куда теперь? - спросил за моей спиной Эванс. Я вытянул канделябр и увидел справа от стены очертания рамы.
  - Вон туда. - сказал я, указывая на раму и первый подошёл ближе. Похоже было, что ею давно не пользовались, во всяком случае, весьма приличный слой пыли и тянущаяся сквозь проход паутина не могли говорить об обратном. Я протянул к раме руку, без особой надежды надавил на пыльное дерево. К моему удивлению, оно поддалось достаточно охотно, и мне уже не составляло никакого труда полностью отодвинуть её самостоятельно.
  За рамой сразу открывалось тонущее во тьме помещение. Я прошёл в проём, высоко поднимая канделябр... и, поражённый, застыл в немом ужасе. Мы оказались в том самом зале, в котором всего час назад произошли те ужасные события. Вот только ни одного трупа здесь больше не было.
  Неожиданно раздался негромкий хлопок, и все свечи в зале разом вспыхнули, заставив нас на мгновение зажмуриться с непривычки. Когда же глаза более-менее привыкли, я разомкнул веки и увидел стоящего на трибуне в самом центре помещения человека.
  Это оказался тот самый таинственный незнакомец, что час назад рассказывал мне о тёмном пантеоне.
  - Я ждал вас, друзья мои.
  Воскрешающий мёртвых
  
  - Кто вы такой? - раздался в тишине голос герцога. Я поднял револьвер, нацелил его на незнакомца, краем глаза увидел, как безоружный Эванс отступил на шаг назад.
  - Кто я такой. - печально повторил за молодым аристократом стоящий на трибуне. - Как часто мне задавали этот вопрос. Как часто я слышал его от людей.
  - От людей? - спросил я, крепче сжимая оружие. - Что это значит?
  Незнакомец улыбнулся. Медленно сойдя с трибуны, он сделал несколько шагов в нашу сторону.
  - Не подходите! - чуть ли не воскликнул герцог, замахиваясь статуэткой. Движение это вызвало у идущего приступ истерического хохота. Когда же он наконец успокоился, и, вынув из кармана пиджака носовой платок, протёр им своё вспотевшее лицо, то снова начал говорить, и голос его звучал под сводами пустого зала, сея в наших душах ужас с каждым произнесённым словом.
  - Люди всегда были склонны верить в магию, всегда были склонны приписывать всё разнообразным чудесам. Не имеет смысла их винить - до начала времён люди были глупыми и готовы были верить всему, что им скажут те, кто сильнее. Время шло, но ничего не менялось. Появлялись и исчезали государства, возвышались и низвергались народы. Но среди них всегда находилось место тем, кто обладал достаточной силой, чтобы убедить всех в своей правоте, чтобы заставить остальных следовать за собой. Много тысячелетий назад сильные мира сего слепо доверились нам. За ними последовали другие, за другими - следующие, и уже совсем скоро мы были вознесены так высоко, что невозможно даже представить.
  Незнакомец продолжал говорить. С каждым произнесённым словом его голос становился всё сильнее и сильнее. Каждая буква, каждый звук, вылетевший из его уст, прочно забивался в наше сознание, и нам оставалось лишь молчать, позволяя пугающим речам этого человека полностью завладевать нами.
  - Однако уже тогда среди них нашлись и другие сильные, те, кто не захотел довериться нам, те, кто сомневался в нашем могуществе. Они становились изгоями, на них вели охоту, но они всё равно появлялись. И со временем их стало слишком много. У всех у них был общий враг... и навязчивая идея этого врага уничтожить. Именно она и послужила причиной тому, что произошло дальше. Война растянулась на целые десятилетия, в огне пожаров и криках сражений нашло свою смерть много наших друзей и наших врагов. Мы пытались что-то сделать, но все наши начинания были безуспешны. И вот наступил тот день, когда последние наши сторонники пали от рук тех, кого прежде с позором изгоняли из своего общества. Лишившись всего, мы уже больше не могли никак повлиять на победителей, и затаились в уединённом месте, терпеливо выжидая своего часа.
  Едва он произнёс это, как по всему помещению раздался грохот такой сильный, что все мы, до этого, затаив дыхание, слушали стоящего возле нас незнакомца, дёрнулись от испуга и уставились на дверь. За ней определённо кто-то находился, и этот кто-то сейчас барабанил в неё руками, да так сильно, что массивные деревянные створки в буквальном смысле ходили ходуном.
  - Победители разбрелись по свету. Больше их ничто не связывало воедино, ничто... кроме табу. Тысячелетиями жило оно в сознании людей, тысячелетиями поколения за поколением перенимало его у своих родителей. И пока оно было живо, мы не могли восстановить свою силу. Наша вера была проклята, её сторонились, избегали, придумывая сотни и тысячи различных верований. Но все они были ложными, и лишь мы одни знали это. Ход времени неумолим - менялись люди и эпохи. Человеческое сознание начинало постепенно выходить за пределы тех рамок, которые были установлены ещё во времена ваших далёких предков. Постепенно табу начинало забываться, и вот тогда мы загорелись надеждой. Мы были бесплодны, голодны и измученны, даже совместных наших усилий не хватило бы даже на самое простое вмешательство. Но постепенно наши силы стали возвращаться. Табу ещё жило, и те немногочисленные, которым хватило силы воли открыть глаза, немедленно находились и уничтожались. Однако таких становилось всё больше, и вот уже снова начали совершаться ритуалы. Первые наши последователи возвратили нам то, что нам так не хватало, и мы наградили их подобающим образом. Теперь у нас достаточно сил для того, чтобы вернуться в этот мир, но сначала необходимо окончательно уничтожить табу. Оно ещё живо, хоть и доживает свои последние дни. Наши появления становятся всё более частыми, и совсем скоро мы появимся, чтобы уже никогда больше не уходить.
  Стук в дверь становился всё более сильным, и нам казалось, что та держится из последних сил.
  - Те, кто ещё тогда, много тысячелетий назад, защищал нас, но был низвергнут в небытие, на самом деле никогда не умирал. Их души заботливо собирались нами, чтобы когда придёт время вернуть им их телесную оболочку. Наши последователи пробудятся после долгого сна, чтобы огнём и мечом принести в этот мир то, что он утерял на заре времён.
  Дверь с грохотом распахнулась, и в комнату влетела громко кричащая толпа. Неожиданно они остановились на самом входе, поочерёдно глядя то на стоящего возле трибуны человека, то на нас.
  - Ваша жертва не будет напрасной, совсем скоро вы присоединитесь к тем, кто верит, и сами уверуете. Не советую вам сопротивляться, всё равно они гораздо сильнее вас. - сказал незнакомец и отвернулся. И в этот момент стоявшие в дверях издали оглушительный рокот и как по команде бросились в нашу сторону. Я вскинул револьвер и сделал несколько выстрелов. Часть из них достигла цели, пригвоздив к полу нескольких бегущих на нас безумцев, однако этого всё равно было мало. Через мгновение кто-то схватил меня за руку, а ещё через секунду я ощутил жгучую боль в районе затылка и наступила тьма.
  
  
***
  
  Всё мое тело жгло как огнём. С усилием я заставил себя открыть глаза. Моему взору предстал потолок с одиноко весящей на нём позолоченной люстрой. Массивные деревянные балки подпирали его, не давая сводам обрушиться. Жгучая боль, ещё минуту назад сковывающая моё тело, на удивление быстро начала отступать. Через несколько минут я уже ощутил в себе силы подняться на ноги. Потянувшись, я выпрямил спину... и тут же едва снова не упал на пол. Со всех сторон вокруг меня лежали бездыханные тела. Я узнал их, и от ужаса покрылся холодным потом. Это были те самые люди, в которых я целился и пускал пули, те самые, что повалили меня пол и ударили по голове. Те самые...
  Я медленно огляделся по сторонам, и тут ещё больше отдался страху. В нескольких дюймах от меня, распластавшись на полу, лежали тела двух моих товарищей по несчастью. На лице Эванса была написана мука борьбы, похоже было, то перед своей смертью тот сопротивлялся до последнего. Герцог же в ужасе раскрыв глаза и рот, так и остался лежать, куда его положили в пылу схватки.
  Несколько минут я смотрел на это ужасное зрелище, пока, наконец, не решил, что надо поскорее убираться отсюда. Встав на ноги, я медленно побрёл к выходу из зала, смотря себе под ноги и стараясь ненароком не наступить на лежащие повсюду тела. Оставив, наконец, зал позади, я двинулся по коридору к входной двери. Почему-то я был абсолютно уверен, что сейчас она спокойно откроется и позволит мне покинуть это место.
  Миновав прихожую, я подошёл к двери, но едва мои пальцы дотронулись до позолоченной ручки, как неожиданно дверь сама собой с шумом распахнулась. Я зажмурился, не в силах выдержать яркий дневной свет. Мне удалось лишь разглядеть очертания двух полицейских констеблей, кто, проскочив мимо меня, бросились по коридору в направление зала. За ними шёл кто-то, кого я всё никак не мог разглядеть. Неожиданно он схватился за мои плечи.
  - Эдвин, что здесь произошло? - раздался его громкий голос. Я открыл глаза... и узнал в вошедшем своего старшего брата.
  - Эдвин! - снова закричал он, но его голос показался мне таким далёким, что я еле смог различить слова.
  - Вильям. - прошептал я, оседая в его руках на пол. Перед моими глазами появились десятки бегущих на меня безумцев, а я стрелял в них из своего револьвера. На секунду перед моим взором вспыхнула яркая вспышка, и почти сразу за ней мир заволокла зловещая темнота.
  
  
  
Зал 17, полка 3
  
  16a, 16b, 16c...
  Я шёл вдоль секций, медленно проводя пальцами по железным табличкам. Позолоченные, с выгравированными на них буквами и цифрами, они были призваны облегчить поиск читателям, и сейчас как никогда это должно было мне помочь. Что я надеюсь здесь увидеть? Не знаю. Да и не могу знать, пока не окажусь в нужной мне секции и не встану у нужной мне полки. Поэтому я продолжал движение, всё также проводы пальцем по табличкам - 17d, 17e, 17f...
  Три дня назад, когда я очнулся в полицейском участке, то подумал, что на этом все мои беды наконец-то окончены. Однако представители власти были совсем иного мнения. Целую ночь и почти всё утро я провёл в допросах, и когда, уставший и измотанный, со слипающимися глазами, вышел из участка, сопровождаемый одним из полисменов, сразу же увидел стоящий на улице кэб, в котором сидел мой старший брат. Вначале я очень испугался, что сейчас меня повезут на очередной допрос, но, сверив меня своим обычным надменно-любопытным взглядом, Вильям подал мне руку и произнёс:
  - Поехали домой, тебе не помешало бы выспаться. Потом ты мне расскажешь всё, что было.
  Спал я очень долго, а когда, наконец, вышел из спальни, то часы показывали уже далеко за полночь. Всё это время мой брат терпеливо дожидался меня в моём кабинете. Покончив с гигиеническими процедурами, я вошёл в кабинет и сел в своё кресло. Вильям выпрямился, отложил в сторону книгу. Я мельком глянул на обложку - надо же, мой роман...
  - Очень неплохо написано, Эдвин. - сказал мне брат, вытягиваясь в своём кресле и соединяя кончики пальцев на манер Шерлока Холмса. - А теперь расскажи мне всё, что произошло прошлым вечером.
  Я поудобней устроился в кресле, глянул на брата.
  - Что тебе сказали в полиции?
  - Ничего нового. Только нашли несколько трупов с пулевыми ранениями. Из твоего револьвера.
  Я пожал плечами.
  - На меня нападали, я вынужден был защищаться.
  - Почему они на тебя нападали? - спросил Вильям, наклоняясь ближе ко мне. - Ведь не могли же все гости разом взять и впасть в помешательство.
  - Видимо, могли. - отрешённо ответил я. - Вильям, повторяю, они нападали, я защищался.
  - Да как они могли все разом помешаться, Эдвин? - с нотками нетерпения воскликнул мой брат. Я понял, что ещё одна такая вспышка - и он точно вскочит со своего кресла.
  - Ну, мало ли что было подсыпано в угощения...
  - Мы провели экспертизу. - мой брат выглядел мрачнее тучи. - никаких инородных примесей в остатках еды и напитков обнаружено не было. Зато мы нашли это.
  Вильям вынул из-за пазухи продолговатый предмет, положил его на край моего стола. Я опустил голову. Это оказался маленький пузырёк с янтарного цвета жидкостью.
  - Он был не распечатан. - сказал Вильям, вновь откидываясь на спинку кресла. - Это яд. Одной капли достаточно, чтобы сразить наповал человека всего за несколько секунд.
  Я осторожно взял пузырёк в руки, поднёс к свету.
  - Где вы его обнаружили?
  - В кармане твоего пальто.
  Я в шоке уставился на брата. Тот смотрел на меня не мигая. Интересно, что он хочет, чтобы я сказал?
  - Неужели ты думаешь...
  - Я не думаю, Эдвин. Но не думаю лишь потому, что знаю тебя и уверен, что ты бы на такое никогда бы не пошёл.
  - Кто обнаружил его? - спросил я, глядя на пузырёк.
  - Я. - невозмутимо ответил Вильям.
  - И что ты с ним...
  - Я сказал, что нашёл его в кармане у одного из погибших. - мой брат протянул руку, как бы давая знать, что пора возвращать находку. Я послушно протянул ему пузырёк.
  - Мои показания защищают тебя от подозрений, - сказал Вильям, когда пузырёк скрылся в недрах его кармана. - но ты должен будешь рассказать мне всю правду. Что произошло тем вечером в поместье герцога Данвильского?
  Я глянул на брата. Тот нетерпеливо глядел на меня. На секунду я даже засомневался, но в итоге собрался с мыслями и произнёс:
  - Мне нечего рассказывать тебе, дорогой брат. Я действительно не знаю, что произошло со всеми этими людьми.
  - Что значит нечего рассказывать!? - воскликнул Вильям и вскочил со своего места. - Что значит не знаешь, что произошло!? Ты единственный живой свидетель, и ты же мне говоришь, что ничего не знаешь!?
  - Да, это так. - как можно более невинным тоном ответил я.
  - Мы нашли ход из кабинета герцога, ведущий в гостиную. Вы шли по нему? Как вы его нашли? И что произошло, когда вы вышли из него?
  Я вздохнул, и начал рассказывать. Конечно, многое в своём рассказе я опустил, но, тем не менее, смог более-менее сносно рассказать о том, что произошло. По моим словам, неожиданно во время приёма гости бросились друг на друга, мы втроём, я, Эванс и герцог укрылись от разъярённой толпы в кабинете последнего. Там мы нашли тайный ход, пошли по нему, надеясь выбраться из дома, но набрели на гостиную, где нас уже поджидало несколько обезумевших гостей. Мы вступили с ними в схватку, мне удалось убить и ранить нескольких нападавших, однако они повалили меня с ног, я потерял сознание, а когда очнулся, то всё уже было кончено. Эванс и герцог, видимо, погибли во время схватки, так как бились с безумцами врукопашную. Выслушав мою историю, Вильям, всё это время расхаживающий взад и вперёд по комнате, наконец остановился.
  - То же самое ты рассказал и в полиции, верно?
  Я коротко кивнул.
  - Мне не имеет смысла врать, пойми.
  - Допустим. - кивнул брат в ответ и снова принялся за свой обход. - Но как же ты тогда объяснишь ещё несколько мелких фактов.
  Я вздохнул и приготовился к продолжению допроса.
  Брата мне удалось спровадить лишь в седьмом часу утра. Уставший, он ввалился в кэб и взял с меня обещание ответить в следующий раз ещё на несколько его вопросов. Я кивнул, и, закрыв дверь, отправился в спальню - многочасовой допрос измотал меня ещё больше, чем весь прошлый вечер и вся прошлая ночь.
  Ну вот, наконец, и нужная мне секция. Я двинулся вперёд между книжных шкафов, оглядываясь и ища нужный мне. Вот он, ?114. Я нагнулся, ища третью полку. Ага, вот. Мои пальцы пробежали по корешкам книг. Что за чушь? Я протёр глаза, ещё раз пробежался по названиям. Энциклопедия Британской империи, тома I - XIV. И что мне здесь искать? Неужели интересующая меня информация опубликована в энциклопедии? Я озадаченно окинул взглядом тома. Не думаю. Такие вещи попросту не могли напечатать в этом официальном издании, незнакомец же говорил, что табу до сих пор цело. А эта энциклопедия издана ещё в позапрошлом веке...
  Я нагнулся, стал искать том, начинающийся на букву 'D'. Наконец, найдя нужную мне книгу, я потянул её к себе за переплёт... и неожиданно к ногам моим упало что-то белое. Я глянул на пол. Это оказалась небольшая брошюра, судя по титульному листу, написанная от руки. Я задвинул том обратно, поднял брошюру с пола. Осмотрел титульный лист. Несколько непонятных закорючек и какой-то странный рисунок. Что это такое?
  Озадаченный, я вышел в проход между секциями, присел за свободный стол, развернул брошюру и принялся читать.
  
  'Тёмный пантеон. Восхождение и низвержение. Краткая история'
  
  Я перевернул страницу и увидел красовавшийся на одном из листов рисунок. Он изображал некое подобие генеалогического древа, на самой его верхушке был изображён овал, пописанный размашистым круглым почерком:
  
  'Демиург. Основа всего и жаждущий нами'
  
  Овал пустовал, видимо, в нём должен был быть изображён сам Демиург, однако по каким-то причинам картинки не было. Я опустил глаза ниже. Вот, этот овал занят небольшой фотографией, что тут написано...
  Подпись под фотографией гласила:
  
  'Некромант. Тот, кто взывает к нам неживых'
  
  Я глянул на фотографию... и тут же отшатнулся, объятый страхом. С неё, своим непроницаемым взглядом, взирал на меня тот самый таинственный незнакомец, и именно так он смотрел на нас перед тем, как обезумевшая толпа бросилась в вою последнюю атаку.

2015

 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"