Собираясь зайти в сторожку, я вдруг услышал неясный шум. Прислушался. Звуки доносились со стороны причальной стенки. Что бы это могло значить? Только что обошел территорию причала, осмотрел все проходы между штабелями досок и бруса, приготовленных к погрузке, и не увидел ни одной живой души. Шум повторился снова. Затем отчетливо послышался легкий скребущий звук. Со всех ног бросился на него.
То, что увидел, напугало и повергло в шок одновременно. Экспортный пакет досок сам по себе полз к причальной стенке. Еще немного и он свалится в воду. Плохо соображая, что делаю, в надежде остановить движение досок, я схватился за крепление пакета. И только в этот момент рассмотрел, что от причальной стенки отходит небольшой буксировочный катер. От него к доскам, провисая над водой, тянулся трос. Именно он, касаясь причальной тумбы, издавал противный звук.
Люди на катере, видимо, увидели меня. Суденышко резко повернуло в сторону открытой воды и стало быстро набирать скорость. Причальная тумба осталась в стороне. Пакет досок, а вместе с ним и я, полетели в ледяную воду. Очутившись на глубине, попытался выдернуть руку, которая была зажата креплением. Не сразу, но мне это удалось. Когда вынырнул на поверхность, катер был уже далеко. Из-за дикого холода, который пронизывал до костей, не сразу почувствовал боль в ноге. Но как только попробовал плыть, понял, что одна нога не слушается меня. Стало страшно. Хотя до причальной стенки было недалеко, понимал, что самостоятельно не взберусь на нее. А вокруг ни одной живой души! Барахтаясь в обжигающей нестерпимым холодом воде я отчаянно, что было силы, закричал...
Последнее, что увидел, прежде чем потерять сознание, это был яркий луч прожектора приближающегося катера. Мне просто повезло. Досмотровой катер таможенной службы возвращался с залива Петра Великого. Там таможенники вместе с нарядом пограничников досматривали прибывший из-за границы сухогруз. Потом, как в тумане, разрозненными картинками события наслаивались одно на другое. Вот меня погранцы поднимают на причал, пытаясь увернуться от стекающих с меня холодных струй воды, кто-то кричит, не жалея крепких слов, вызывая "скорую", а другие, чертыхаясь и кряхтя, протаскивают через узкие двери в помещение. Я и так был весом под девяносто килограммов, а в мокрой одежде наверняка тянул все сто.
--Одежду снимайте,- командует кто-то.- Его растереть надо. Да торопитесь же вы! Парень совсем окоченел.
--Ему бы сейчас спирту не помешало,- говорит другой.
--Где я тебе спирта в такую пору достану?
--Может, медики прихватят с собой,- с надеждой в голосе сказал пожилой таможенник.
--Хорошо бы...
И тут я снова потерял сознание.
Очнулся, когда машина "Скорой помощи" на бешеной скорости мчалась по пустынным улицам города. Я лежал на носилках, укрытый тулупом. Рядом, держа меня за руку, сидела полная пожилая женщина в медицинском халате. Рука была теплая и мягкая. За окнами "скорой" мелькали фонари,но уже было видно светлеющее небо. Над городом занимался рассвет. В голове возникла и стала почему-то сильно тревожить мысль:"Тот злосчастный обход я делал в полночь, а сейчас уже дело идет к утру. Где же я находился все это время?" Хотел спросить об этом женщину. Сделал попытку приподняться.
Она удивленно посмотрела на меня и другой рукой попридержала за плечо:
--Лежи, лежи, дружок. Очнулся - уже хорошо. Потерпи немножко, скоро приедем.
В это время из-за изголовья раздался звонкий девичий голос:
--Наталья Ивановна, а почему его не в городскую больницу, а в госпиталь определили? Он же гражданский.
--Не нашего это ума дело. Начальство так решило.- Она умолкла, но было видно, что тоже задумалась.
--Нет, Даша. Не тех он кровей. Я тут услышала краем уха, что он может оказаться ценным свидетелем. Вот, видимо, и решили его в госпиталь спрятать от злыдней.- И посетовала:-- Только уж очень долго решали и согласовывали. Наверняка уже полгорода в курсе, куда его повезут. Хорошо, у парня крепкий организм, выдержал эту волокиту.
Я снова сделал попытку приподняться. Стало обидно. Вроде бы говорят про меня, а меня для них как бы и не существовало. Тут уже и молоденькая медичка не выдержала:
--Ты бы, герой, силы поберег, если не торопишься на тот свет. Вон горишь весь. За версту жаром от тебя несет.
--Тулуп снимите.
--Чудак! Ты благодаря тулупу, может, и не окоченел до сих пор. Выздоровеешь, спасибо скажи солдатику, который не пожалел его для тебя. Ему еще от начальства влетит за это.
В госпитале, судя по тому, что девушке пришлось долго объяснять что к чему, не очень-то меня и ждали. Было слышно как из трубки неслась ругань. Слушая пререкания, первой не выдержала Наталья Ивановна.
--Дай мне телефон,- решительно сказала она. И уже в трубку твердокаменным голосом произнесла:- Не заставляй меня материться, дорогой. Тебе сказали принять пациента, значит примешь. И не строй из себя великого начальника, п*******.-Тут она ввернула такое словцо, что даже я покраснел. Даша же весело и от всей души рассмеялась. Видимо, ей не впервой было слышать такое от напарницы. Она знала действенную силу таких слов. И действительно в трубке все стихло.
--То-то же,- только и сказала Наталья Ивановна.
Женщины умолкли. Я же стал размышлять о случившимся в эту ночь. Для меня работа сторожем была временной. Студенческой стипендии не хватало, и я решил немного подработать по ночам. В порту мне и предложили эту работу. Предупредили, что в целом территория, как и раньше, будет охраняться вневедомственной охраной. Моя же задача заключалась в том, чтобы проследить только за сохранностью непосредственно экспортной продукции на седьмом причале. Поведали, что уже на протяжении длительного времени периодически с причала исчезали то пакеты бруса, то досок, то качественно обработанного кругляка. Ведомственная охрана по этому поводу ничего вразумительного пояснить не могла. Но факт оставался фактом, и, как правило, экспортной древесины недосчитывались уже перед самой погрузкой.
Меня даже предупредили, чтобы в случае чего на рожон не лез. Просто надо проследить и немедленно сообщить. Я же повел себя как лох. Облажался по полной программе. "Дернул же меня черт схватиться за крепление,- корил себя.- И самому неприятности, и пользы от моего поступка ноль. Мобильник новый угробил. Хорошо, если с ногой все обойдется ушибом или вывихом. А если перелом, то об учебе в универе надолго придется забыть". Что буду делать потом, об этом думать не хотелось.
Вдруг меня слегка тряхануло и бросило вправо. Это шофер сделал чересчур резкий поворот. В ноге резко кольнуло. Но вместо того, чтобы возмутиться, я пошутил:
--Вроде, еще и не совсем бревно, но возят уже как бракованный кругляк..
Даша попробовала заступиться за водителя:
--Это был съезд на Беговую. Здесь поворот крутой. Зато уже подъезжаем.
--А вы придете меня навестить,- задрав голову, чтобы лучше рассмотреть девушку, спросил я.
Но тут вмешалась Наталья Ивановна:
--Замолчите. Вам нужно лежать тихо. Никаких движений.- И посетовала:- Ох, эти мне больные. И о чем только думают! Одной ногой висят над ямой, а сами все туда же, о свиданиях договариваются.
Она наклонилась ко мне и поплотнее укутала мохнатым тулупом.
ПАУТИНА
Когда меня выкатили на носилках из "Скорой помощи", я чуть не задохнулся. Воздух был опьяняюще чистый и морозный. Даша в это время уже успела сбегать в помещение и возвратилась с тремя санитарами. Они быстро подхватили носилки и покатили их к входной двери.
--Я приду навестить тебя,- крикнула вслед Даша.- Только выздоравливай.
Тем временем санитары попытались протиснуть носилки вместе со мной в дверь, но они не проходили. Нужно было открывать вторую половину, но сделать это было не так просто. Двери были старинные, очень высокие. И их, видимо, давно не открывали. После недолгого спора решили не открывать и на этот раз, а пронести меня на руках. Мне это даже понравилось.
Двое парней подхватили за плечи и попросили, чтобы я обхватил их за шеи, а третий взялся за ноги. Уж не знаю почему, но один из парней, мордатый и рыжий, мне не понравился, и я постарался большую тяжесть своего тела взвалить на него. Меня быстро протиснули в дверь и стали поднимать на второй этаж. Мордатый запыхался и тяжело сопел. На его лбу выступили маленькие бисеринки пота. Я пожалел его и постарался равномерно распределить тяжесть. И даже попытался пошутить:
--Представь, что несешь на руках любимую девушку, и сразу станет легче.
--Иди к черту, дохляк!
--Ну что же так нежно. Сразу послал бы в преисподнюю,- разошелся я.
Наш диалог прервал подошедший дежурный врач.
--Несите в 17-ю палату, - распорядился он.
Меня внесли в просторную комнату с зашторенными двумя окнами. Пахло свежей краской и чем-то еще. На кроватях спали молодые ребята. В углу, ближе к выходу, стояла свободная кровать. Санитары довольно ловко водрузили меня на тугой матрац и вышли. В комнате было полутемно и прохладно. Хотелось укрыться одеялом, но я боялся шевелиться. Боль в ноге постепенно затихала и мне не хотелось нарушать это состояние нахлынувшего умиротворения. Почувствовал, что страшно устал. Нервы требовали отдыха. Да и голова не просто была тяжелой. Появилось ощущение, что я снова проваливаюсь в пустоту.
Спал долго и крепко. И если бы не кошмар, который приснился перед самым пробуждением, наверняка,чувствовал бы себя здоровее. Мне снилось, что я запутался в паутину и не мог выкарабкаться. Стало тяжело дышать. Проснулся в поту с ощущением, что меня хотели задушить. Перед глазами застыла картинка страшного человека в капюшоне с неясными и постоянно ускользающими чертами лица. Голова горела нестерпимым огнем. Губы пересохли и потрескались. Хотелось пить. По тому, что все соседи по палате смотрели на меня, понял, что во сне бредил. Попробовал приподняться и попросить воды. Но тотчас же провалился в черную пропасть, остался только шум в ушах и голоса.
Кто-то сказал:
--Нужно позвать врача.
--Дайте ему воды, он весь горит.
Потом шум затих. Я снова уснул. Проснулся с мокрой повязкой на голове. В палате царил полумрак. Рядом сидела молоденькая медсестра.Увидев, что я очнулся, удовлетворенно сказала:
--Ну вот и хорошо, что пришли в себя. Сейчас измерим температуру.
Она ловко отвернула полу халата и просунула мне под мышку холодный градусник. И тут я обратил внимание, что все больные спят. Спросил медсестру:
--Какое сейчас время суток?
--Ночь. Вы очень долго спали.
Когда медсестра достала градусник, я увидел испуг на ее лице.
--Сколько? - спросил я.
Медсестра нашла в себе силы улыбнуться и почти беззаботно ответила:
--Почти нормальная.
Я поморщился. Милая девушка, она хотела скрыть от меня температуру, которая сжигала все мое тело. Упрекнул ее в этом.
--У вас воспаление легких,- грустно сказала она.- И температура за сорок.
--Ого!- невольно воскликнул я.- Мне никогда за все мои двадцать три года не было так жарко. Может, тогда заодно скажете, что у меня с ногой? Что-то она не хочет меня слушаться.
--С ногой у вас проблем не будет. Перелома нет. Просто сильный ушиб.
--Хоть одна хорошая новость за последние сутки.
Медсестра сделала укол и, сменив компресс на моей голове, спросила:
--Может, что-нибудь хотите? Нет. Ну тогда спите. Спокойной ночи. Я буду приходить время от времени. А вы, если понадобится помощь, нажмите кнопку вызова.
Она встала и, чуть покачиваясь, пошла к выходу. Тоненькая, в туго подпоясанном белом халате, она показалась мне белой березкой, раскачивающейся под легкими порывами ветра.Я буркнул вслед что-то неопределенное и закрыл глаза.
В ТУМАНЕ ВОСПОМИНАНИЙ
В голове, как в калейдоскопе, сменяя одну за одной, мелькали отрывочные картинки. Одни отзывались в душе сожалением, другие - воскрешали недавние эпизоды беззаботной жизни, третьи - рождали светлое чувство радости. Одним из таких, которое вдруг наполнило мое измученное болезнью сознание умиротворением, стало воспоминание о встрече со Светланой.
В тот вечер в городе мне было совершенно нечего делать. Захотелось просто прогуляться. Мама, как всегда, провожая меня, придирчиво осмотрела, поправила шарфик и предупредила:
--Мне сегодня в ночную смену. Поздно не задерживайся. Да и ветер холодный, смотри не простудись.
Пообещав вернуться вовремя, я шагнул на лестничную площадку.
Мы с мамой уже давно жили одни. С отцом отношения не сложились, как я считал, из-за того, что он так и не смог променять море на спокойную сухопутную жизнь. Когда ходил в каботажное плавание, мама еще мирилась с его частыми отлучками из дома. Но вскоре он стал уходить в дальнее плавание. Отсутствовал дома по шесть-восемь месяцев, а иногда и больше. И когда возвращался, не всегда отсиживался дома. Маму это со временем раздражало все больше и больше.
Она не была верна отцу. Месяц-другой еще выдерживала, а потом находила себе очередного любовника. Это чувствовалось по тому, что она становилась менее раздражительной, дерганной. Ко мне сразу относилась иначе, с большей заботой и вниманием. Она мучилась от своих измен, но ничего поделать с собой не могла. Единственное, что себе никогда не позволяла, это приводить любовников домой.
Для отца, как и многих других моряков, измены жены не были особым секретом. Конечно, знал он далеко не все, потому, видимо, и закрывал глаза на ее слабость. Но однажды, вернувшись со школы, я застал отца в ярости.
--Ну, ладно, я мирился с тем, что ты ложилась в постель с кем попало. Но это хоть были незнакомые люди. А сейчас ты переключилась на моих товарищей,- кричал он.
С их дальнейшей ругани понял, что мама по очереди ухитрилась переспать с двумя друзьями отца. Когда, он вернулся с плавания и заглянул к ним на выпивку, они стали рассказывать о страстной, раскованной бабенке, которая подвернулась им в один из одиноких вечеров. По ходу рассказа отец стал догадываться о ком идет речь. Чтобы исключить ошибку, задал два-три наводящих вопроса. Для друзей так и осталось загадкой, почему он, вдруг, ни с того ни сего, на самом пикантном месте прервал рассказчиков и, ничего не объясняя, ушел.
В тот же вечер отец собрал вещи и покинул нас. В жизни мамы это, в сущности, ничего не изменило. Только денег в семье стало катастрофически не хватать. Она по-прежнему работала в психиатрическом диспансере старшей медсестрой, и единственно, чем была всерьез озабочена, это чтобы не оставаться долго одной. Что ей, впрочем, успешно удавалось, так как она была красивой и стройной женщиной, умела модно одеваться даже при хронической нехватке денег. Кстати, по этой причине я почти не имел друзей, редко бывал в компаниях. А, поступив в университет, понял, что без дополнительных заработков не обойтись. Надо было обновить гардероб, купить нужные книги, сменить старенький телефон на новый смартфон, какими хвастались почти все однокурсники. А, возможно, даже накопить на ноутбук, который стал бы хорошим подспорьем в учебе. Брался за любую работу, которая не препятствовала учебе.
Но все равно через пару лет университет на время пришлось оставить. Мать заболела, потребовалось много денег на ее лечение. Вынужден был взять академический отпуск и устроиться на работу. Потом, правда, выяснилось, что болезнь у нее оказалась специфичной. Кто-то из любовников пристрастил ее сначала к выпивке, а потом и к наркотикам. У нее все чаще стали проявляться психические расстройства, крайняя степень раздражительности. И когда у нас в доме не находилось денег на ее "забавы", она кричала в мой адрес:
--Сколько я тебя кормить буду? Вырос под два метра, а все за мамкин подол держишься. Другие вон машины из Японии гоняют. Целое состояние на этом сделали. Матерей одевают как королев.
Академический отпуск помог мало. Меня быстро забрали в армию. Правда, я успел заработать кое-какие деньги, чтобы дать возможность матери съездить в Тайланд на лечение.
Восстановился в университете без проблем. Надо было доздать экзамены по двум предметам и несколько зачетов. Я к этому был готов, и потому быстро вошел в ритм учебы. Постепенно решился и денежный вопрос. Мать вылечилась и снова пошла работать на привычное место - в психбольницу. У меня периодически возникали проблемы совмещения работы с учебой, но я их научился решать. Отношения с матерью тоже наладились, правда не были столь теплыми и доверительными, как раньше.
РОКОВАЯ ВСТРЕЧА
Выйдя на улицу, я недолго соображал, куда податься. Погода хоть и была чуть ветреной, но вполне теплой. Откуда-то из темноты, медленно закручиваясь в потоках ветра,на землю опускались мохнатые снежинки. Они переливались в лунных отблесках фонарей серебряными звездочками. Я любил такую погоду и мог часами бродить по улицам, не ощущая усталости. Дышалось легко и возбуждающе. В такие минуты я готов был озорничать, задевать девушек и дерзить, видя их недовольство.
Наверное, еще долго бродил бы по улицам, если бы не встретился с Виктором Чуланцевым. Это была чисто случайная встреча. Он был шапочным знакомым с буксира. Несколько раз видел его в порту, когда устраивался сторожем на седьмой причал. Парнем он оказался общительным и веселым.
Виктор шел с двумя девчонками. Они держали парня под руки, а он рассказывал им, видимо, что-то веселое. Они заразительно смеялись.
Я не хотел отвлекать их своей персоной и отошел в сторону.
--Генка!- услышал я свое имя.- Привет! Ты что же, друзей не узнаешь?
Неопределенно пожал плечами:
--Почему же, узнаю.- И уж совсем бесхитростно добавил:- Не хотел мешать вам. Да и планы у меня на сегодня не для компании.
Но парень словно не слышал меня.
--Вот, знакомься лучше. Девчата первый класс!
Та, что повыше и постарше, назвалась Валей Саломатиной и улыбнулась, а другая представилась просто:
--Света,- и подала мне руку в перчатке.
--Вот и чудесненько,- подытожил период знакомства Виктор.- Ты откладываешь все свои планы на потом и идешь с нами в гости к Вале.
Я заупрямился и скорее всего отказался бы. Но тут вмешалась сама Валя.
--Соглашайтесь. Я вас прошу,- сказала она и взяла меня под руку.
--Ладно, уговорили,- сдался я.- Только у меня мало времени. Не вернусь вовремя, домой не попаду.
Девушки сразу встрепенулись.
--Что, жена ревнивая? Держит вас в ежовых рукавицах?
Узнав, что я всего-навсего не взял с собой ключи от квартиры, а мать уходит в ночную смену, успокоились и, как мне показалось, повеселели. Мы чуть ли не вприпрыжку пошли по тихой заснеженной улице. Потом свернули в какой-то переулок, и, наконец, остановились у темного подъезда четырехэтажного дома старой постройки.
--За мной, друзья,- выкрикнул Виктор и решительно шагнул в темный подъезд. Было видно, что здесь он не в первый раз. Код квартиры набрал, не спрашивая хозяйку. Девчата с хохотом побежали за ним. Когда я поднялся на четвертый этаж, Валя уже впустила в квартиру гостей и ждала меня на площадке. Укорила:
--Вы всегда такой медлительный?
--Нет.
--Тогда давайте быстрее раздевайтесь. Сами же сетовали, что у вас времени долго рассиживаться нет.
Она говорила что-то еще, но я не слушал. Оглядывался по сторонам, пытаясь определить, есть ли мужская рука в доме. Валя истолковала все по-своему.
--Часы у нас в зале и на кухне, если вы их ищите? Но, может, лучше смотреть на хорошеньких девушек,- не без кокетства сказала она.
Хозяйка квартиры и вправду была очаровательна. Темные волосы волнами рассыпались по плечам, оттеняя белизну лица и шеи. На меня смотрели черные, чуть раскосые глаза с длинными ресницами. Я, в свою очередь, скользнул взглядом по фигуре и задержал его на стройных ногах. Пока ее рассматривал, Валя смотрела на меня и улыбалась. Она знала, что красивая, и гордилась своей совершенной фигурой.
В переднюю влетел Виктор.
--Ну, где вы пропадаете,-заорал он. - Все уже давно готово.
Он легонько подтолкнул меня в спину и тихонько шепнул на ухо:
--Правильный выбор сделал, старина. Я уже хотел было тебя сориентировать, но ты сам, смотрю, разобрался что к чему.
--Ценю в девушках прежде всего красоту,- неуклюже отговорился я. Чтобы Виктор не обиделся, добавил:- Блондинки, конечно, всегда изящнее выглядят. А Светка всем блондинкам фору даст. Вот только глаза у нее грустные.
--Ничего, глаза мы развеселим мигом. Давай к столу.
Пока Виктор открывал шампанское, разливал по бокалам, я украдкой рассматривал Светлану. У нее были мягкие правильные черты бледного лица. Волнистые светлые волосы длиннее, чем у Вали, и при малейшем движении перекатывались по спине.Не удержался, сказал ей:
--У вас красивые волосы.
Она метнула на меня быстрый взгляд, но ничего не сказала. Зато Валя мило рассмеялась и с хитринкой в голосе произнесла:
--А вы не такой уж медлительный, как мне показалось. Быстро идете в наступление.
Я уже хотел ответить чем-нибудь дерзким, но Виктор поднял бокал и предложил выпить за добрейшую и прекраснейшую хозяйку. Все сделали это с большим удовольствием. Как, впрочем, и во второй, и в третий раз. После шампанского девчата пили вино, а мы с Виктором водку. Уже изрядно захмелев, я предложил включить музыку.
--Ой, и правда, что же мы сидим как на похоронах,- поддержала Светка.- Сегодня такой вечер хороший.
Голос у нее был нежный и немножко хрупкий. Хотя я мог и ошибаться. Выпитое спиртное не давало адекватно оценивать происходящее. Но когда она встала, чтобы потанцевать с Виктором, показалась еще красивее. Я вдогонку им сказал:
--Следующий танец со мной.
--Ну, а сейчас, может, потанцуешь со мной,- улыбаясь, пригласила Валя, переходя на "ты".
Я никогда не считал себя отличным танцором, но, попав в теплые, мягкие девичьи объятья,мне казалось, что я не танцую, а нахожусь в невесомости. Двигался легко и непринужденно как никогда в жизни. Мне уже не хотелось, чтобы танец когда-либо заканчивался. И когда мелодия умолкла, мы с Валей остались стоять, не разнимая объятий.
--Какая же ты уютная и теплая,- с восхищением сказал девушке.
Она зарделась и шепнула в ответ:
--Кажется, мне полагается сказать слова благодарности? Так вот, считай, что я их тебе сказала.
Она положила голову на мое плечо и теснее прижалась ко мне.
Не помню точно сколько мы танцевали, но когда моему взгляду попались настенные часы, я понял, что пора уходить.
--А со мной так и не станцевали,- упрекнула Света.
--Пусть это будет поводом встретиться снова,- вяло отмахнулся я.
--Тогда хоть номер своего телефона скажете,- попросила она.
Провожала меня Валя. В коридорчике приподнялась на цыпочки и поцеловала.
--Я завтра позвоню. Уже скучаю.
--Я тоже,- почему-то сказал в ответ, хотя, не скрою, в этот момент думал о Светке. Хотелось, чтобы позвонила именно она. А вслух Вале сказал:
--Давай завтра сходим в театр. У меня там бронь есть. Помогаю, когда свободен, декорации готовить, расставлять их к очередному спектаклю. Завтра "Стряпуху замужем" показывают.
--Тогда тем более позвоню. Договоримся, где встретимся.
Валя оказалась пунктуальной девушкой. И позвонила в нужное время, и к театру пришла вовремя. Пока я сдавал нашу верхнюю одежду в гардероб, Валя уже успела привести себя в порядок. Передо мной стояла не просто красивая незнакомка, она была обворожительна. От нее нельзя было взгляд отвести. Соседи не столько смотрели спектакль, сколько глазели на мою спутницу, чем приводили в неистовство своих жен и подруг.
Посмотреть спектакль " Стряпуха замужем" было моим давнишним желанием. И потому я старался не отвлекаться на происходящее в зале вокруг меня. С первого мгновения сцена целиком захватила мое внимание, я весь превратился в слух. Артисты играли в этот вечер очень хорошо. Особенно тонко выписывала свою роль артистка, игравшая Машу. А образ деда Тимофея Сливы и вовсе был настолько естественно представлен Вадимом Козлиным, что его каждое появление на сцене зрители приветствовали аплодисментами.
Когда в зале зажегся свет, многие смахивали с глаз веселые искринки слез. Вале тоже спектакль понравился. На улице она взяла меня под руку и поцеловала в щеку. На мой молчаливый вопрос сказала:
--За то, что вытащил меня в театр.- И с лукавством в голосе спросила:
--Надеюсь, сегодня ты не забыл ключи от дома и проводишь меня?
РАЗОЧАРОВАНИЕ
После этого вечера мы стали встречаться с Валей регулярно. Она звонила мне иногда и днем, когда была свободна от работы. Я уже знал, что девушка работает в системе бухгалтерского учета сети супермаркетов. Сеть эта, помимо всего прочего, имела давние связи с пароходством по снабжению судов продовольствием. А так как девушка совсем еще недавно работала в порту и была знакома с системой торговых связей, ей часто поручались проверки выполнения ранее заключенных торговых договоров и подписание новых.
Такое доверие Валя заслужила неспроста. Еще учась в торговом техникуме, она пришла устраиваться на работу к одному из наиболее квалифицированных бухгалтеров порта. И с ходу в лоб предложила, что с любого оклада половину будет отдавать ему. А он за это научит ее всем премудростям бухгалтерского учета, в том числе и левого. Надо ли говорить, что девушка пришлась по душе будущему наставнику.
Валя быстро справлялась с поручениями, а выкроенное время, к моему удовольствию, проводила со мной. Света тоже время от времени позванивала, но желания встретиться не выказывала. Валя говорила, что она плотно проводит время с Виктором. Что означало слово "плотно", я не особо интересовался. Отношения с Валей были легкими и приятными. Единственное, что по-настоящему задевало меня, это мое собственное безденежье. Особенно остро это я чувствовал, когда Валя уговаривала меня сходить в ресторан или ночной клуб. И при этом всегда говорила:
--Насчет денег не парься, я приглашаю, я - плачу.
Мне хотелось плакать в эти моменты от унижения. Нет, мать все-таки была права, когда упрекала, что другие к моему возрасту уже состояния сколотили, а я все перебиваюсь случайными заработками. Иногда отказывался от предложения, но чаще соглашался. И не только потому, что не мог отказать девушке. Я не мог себе представить, что она будет проводить время с кем-то другим. И хоть о чувствах мы не говорили, начинал понимать, что Валя стала мне далеко не безразличной и боялся ее потерять.
В один из очередных набегов в ночной клуб мы встретились с Светой и Виктором. Они были уже навеселе и, не торопясь, потягивали очередной коктейль. Вместо приветствия Света, перекрикивая музыку, проговорила:
--На этот раз ты не отвертишься, станцуешь со мной.
--Дай ему сначала хотя бы глоток выпить. Успеешь натанцуешься еще,- вмешалась Валя.
Виктор тоже обрадовался нашей встрече. Встал из-за барной стойки и крепко пожал руку. Поинтересовался: --Что будете пить? Я угощаю.
На халяву любой напиток приятнее пьется. Я и не заметил, как изрядно поднабрался. Хорошо, что Света вовремя вытащила меня потанцевать.
--Ну вот, ты и мой,- полушутя сказала она, прижимаясь ко мне.- Как давно этого ждала.
При этом она весело улыбалась. Я тоже улыбнулся. Мне стало хорошо, и показалось, что мы знакомы целую жизнь.
Виктор с Валей тоже пошли танцевать. Они о чем-то оживленно говорили. И в один момент мне показалось - говорят они обо мне. Оба по очереди посматривали в нашу сторону. При этом Валя уж как-то слишком по-свойски погладила Виктора по голове, а потом так же нежно провела ладонью по щеке. Я помнил какая у нее теплая и нежная ладонь и неожиданно почувствовал легкие уколы ревности. Света, видимо, догадалась, что со мной творится что-то неладное. Спросила:
--Эй, партнер, ты где?
Вместо ответа я предложил пойти выпить. Света разочарованно вздохнула.
--Вот всегда так.Чего очень хочешь, то почему-то ускользает.
Но я уже не слушал ее. Взял бокал и выпил одним глотком. Бармен услужливо наполнил его снова. Я выпил и этот бокал.
Света дернула меня за рукав:
--Ты куда торопишься?
Не знаю, что на меня нашло, но я вдруг предложил:
--Давай, Светка, сбежим отсюда.
Она в это время как раз осматривала танцующих. Не увидев Виктора с Валей, сказала:
--Боюсь, но нам не от кого бежать. Похоже, что сбежали уже от нас.
Я не сразу понял о чем речь. И только, когда сам очень внимательно прочесал взглядом танцпол и не увидел наших друзей, почувствовал как жгучая ревность и обида отравляющим ядом захлестнули мое замутненное алкоголем сознание. Плохо соображая, почти выкрикнул в адрес бармена:
--С меня причитается что-нибудь?
Парень покачал головой.
--Все оплачено наперед. Можете еще пару коктейлей пить.
Не знаю почему, но мне вдруг стало отчаянно весело.
--Тогда наливай, мы со Светой будем пить. Правда, Света?
--А тебе, Гена, плохо не будет?-участливо и в тоже время тревожась, спросила девушка.
--Не станет. Мне будет только веселее,- бодрился я. И, не дожидаясь пока бармен наполнит оба бокала, выпил.
Прежде чем покинуть клуб, Света захотела заглянуть в туалетную комнату и попросила подождать ее у входа. Каково же было мое удивление, когда через некоторое время вслед за Светой из туалетной комнаты вышли Валя с Виктором. Увидев нас, они на какое-то время растерялись, но потом быстро взяли себя в руки. В один голос воскликнули:
--Вы что, собрались уходить? Вечер по-настоящему только начинается.
Разрядить обстановку решила Света. Она решительно взяла меня под руку:
--Генке плохо стало, и он попросил помочь ему добраться до дома.
Я никогда глупее себя не чувствовал, чем сейчас. Понимал неестественность и одновременно пошлость ситуации, и потому подыграл Свете:
-- Мы там, кстати, выпили все, за что было заплачено. Впрок, видимо, не пошло. Так что извините, что подпортил вечер.- Для убедительности пару раз икнул и пошатнулся, дернув девушку в свою сторону.
Свете, скорее всего, тоже было не по себе, так как она потянула меня к выходу, раздраженно говоря:
--Пойдем на свежий воздух, а то совсем расклеишься.
На улице мне действительно стало легче. И дышать, и думать. Появилось ощущение, что я освободился от некоего невидимого глазам груза. Было ощущение, что все последние дни он словно дамоклов меч висел надо мной. Я не видел его, но ощущал его тяжесть, и с каждым днем все больше и больше. Он мог придавить меня в любой момент. И вот его не стало! Надо мной морозное звездное небо, я дышу свежим воздухом. Рядом идет красивая девушка...
Вот только почему она такая печальная?
--Эй, ты почему грустишь?- я толкнул Светлану в бок.- Все хорошо!
Девушка внимательно посмотрела на меня.
--Ты что, и вправду ничего не понимаешь? Они были вдвоем в женском туалете, в одной кабинке! Я это видела своими глазами...
Света явно злилась на меня. Но за что? Может, все-таки не на меня? Просто я невольно стал объектом, на который удобно было выплеснуть обуревавшие ее истинные чувства. До меня стало доходить, что она сильно расстроена изменой Виктора. Раскрылся истинный смысл слов Вали, что Виктор со Светой общаются "плотно".
Мне стало грустно от осознания этого факта. Сказал спутнице:
--Если хочешь, давай вернемся.
--Еще чего? Знать его больше не хочу.- И уже совсем заговорщески-отчаянно спросила:
--У тебя мама сегодня, случайно, не в ночную смену работает?
--В ночную. Но будет лучше, если провожу тебя домой.
Света была явно разочарована. Но, прощаясь, вдруг призналась: