Мужчина греб онемевшими руками из последних сил. Речные волны, подгоняемые быстрым течением, одна мощнее другой, ударяли в лицо, слепили глаза, сбивали и без того учащенное дыхание. Пловец попробовал между волнами поднять голову, чтобы разглядеть далеко ли до берега, но так ничего не увидев, ушел под воду. Сил плыть дальше не было, и человек уже смирился с неизбежным концом, но в этот момент на него наткнулась разлапистая коряга, гонимая быстрым течением. Она острым суком больно ударила в бок, но мужчина, прежде чем потерять сознание, успел ухватиться за выступающую из воды часть коряги и, положив голову на нее, закрыл глаза. "Будь что будет", - промелькнуло в угасающем мозгу.
Очнулся от нестерпимого холода. Взгляд постепенно прояснился и мужчина увидел низко нависающее над землей звездное одеяло неба. Попытался осмыслить кто он и как здесь очутился. Вспомнить имя удалось сразу - Джо Вэй Ли. Но это было чужое имя. Подсознание подсказывало, что у него есть другое, свое, родное, настоящее - Григорий Липатов.
Приподнявшись, увидел, что коряга вынесла его на отмель на излучине реки и застряла в рыхлом речном песку. Ноги и часть туловища по-прежнему облизывали мелкие гребешки волн. Попробовал сесть, но сил хватило только для того, чтобы слегка опереться на корягу. Огляделся. Справа широкая лента реки убегала до самого горизонта. От мысли, что ему удалось преодолеть этот недружелюбный водный барьер и остаться живым, по телу непроизвольно пробежал озноб. С другой стороны, метрах в пятидесяти от отмели, начиналась тайга. Темной, пугающей стеной она нависала над рекой и казалась непреодолимым барьером, преграждающим путь к спасению.
А предпринимать что-нибудь нужно было обязательно. Иначе грозила неминуемая смерть на этом пустынном берегу от переохлаждения, если его раньше не успеют пристрелить. Липатова беспрестанно трясло от холода и усталости. Всё острее прорезывалось и чувство голода. В надежде найти что-нибудь съестное у себя в карманах, обшарил все складки мокрой одежды. Но ничего в ней не обнаружил, кроме небольшого стеклянного пузырька. Даже подивился, что пузырек остался цел после всего того, что ему пришлось пережить за минувший день.
Он помнил далеко не все. Но то, что ему пришлось карабкаться по стенам, прыгать с большой высоты на бетонный настил, уворачиваясь от пуль, с размаху падать плашмя на землю, ползти по острому, как наждак, щебню и, наконец, от безысходности решиться прыгнуть в пенящиеся воды реки, он помнил хорошо. Он знал, что такую широкую и быструю реку не переплывет никогда, но у него не было другого выхода - сзади стреляли. И не просто стреляли, его хотели убить. Он не должен был переплыть эту реку, разделяющую два государства. Но он, вопреки всем преградам, переплыл и теперь думал, как ему поступить дальше.
Оставаться долго на открытом пространстве было неразумно. Григорий твердо знал, что его будут искать. Искать, чтобы убить. Слишком опасным свидетелем он стал для неких могущественных людей. От этих мыслей он даже поёжился. Страх с новой силой овладел им, леденил душу. Мужчина быстро встал, посмотрел по сторонам, но, не увидев немедленной опасности, слегка успокоился. Но окончательно тревога не покидала его. Наоборот, чем светлее становилось небо на восходе, тем сильнее она побуждала его к действию.
Взвесив свои возможности, Липатов решил идти в тайгу. Там можно укрыться от ветра и хоть немного обогреться. А повезет, так, возможно, найдет какие-нибудь ягоды или съедобные растения. То и дело оглядываясь по сторонам, побрел к лесу. И как оказалось, вовремя! Едва он успел скрыться в кустарнике, как услышал легкое тарахтение мотора. А вскоре на реке показался красивый быстроходный катер. Из своего укрытия Липатов видел, что это были не пограничники. Катер мчался с огромной скоростью. Таких дорогих и быстроходных катеров у пограничников никогда не было.
Значит, всё-таки его опасения не были напрасными: его продолжают искать. Катер, тем временем, развернулся и проследовал в обратном направлении. На этот раз берег в бинокли осматривали несколько человек. Мужчина понимал, что обнаружить его следы на мокром берегу ничего не стоило, достаточно катеру приблизиться к берегу. И куда бы он тогда спрятался? Но с катера, к его счастью, ничего подозрительного не заметили.
Выждав, пока катер отплывет подальше, мужчина покинул свое укрытие и побрел в гущу тайги. Он и не догадывался, что она станет для него новым серьезным испытанием.
Пробираться по тайге приходилось сквозь огромные буреломы. Ноги увязали в густой смеси сырого мха, прошлогодних подгнивших листьев и сплетений мелких веток, вывернутых из земли корневищ. Все свидетельствовало об очередном недавнем разливе могучей реки. Несколько облегчил поиск более удобного прохода занимавшийся день. Солнечные лучи уже осветили верхушки деревьев и постепенно проникали в гущу хвойных крон деревьев, разгоняя темноту и скрывающуюся в ней пугающую неизвестность. Идти стало легче, но все равно, когда мужчине, наконец, удалось преодолеть этот трудный участок, сил идти дальше уже не оставалось. Выбрав нагромождение сухих сучьев, уже подогретых солнцем, упал на них и провалился в глубокий сон.
Проснулся, когда день уже клонился к вечеру. И сразу почувствовал сильную жажду и голод. Надо было поторопиться поискать что-нибудь съедобное и воду, пока не наступила темнота. День был теплый и одежда хорошо просохла, двигаться стало гораздо легче.
Воду Григорий нашел быстро. В различных углублениях и выемках её оставалось достаточно, чтобы напиться и ополоснуть лицо. Правда, на вкус вода показалась затхлой, с привкусом прелого мха и пожухлых листьев. Но выбирать не приходилось. Поднявшись по склону повыше стал приглядываться к растениям. Он знал, что в таёжных лесах очень много съедобных растений. И не ошибся. То там, то здесь на глаза попадались щавель, сныть, медуница, дикий лук, тысячелистник. На открытых участках глаза слепило обилие одуванчиков. Молодые побеги, листья, черенки многих из этих растений можно безбоязненно есть. Что Григорий и делал. И вскоре почувствовал, что силы восстанавливаются. А горький привкус сока одуванчиков еще долго оставался во рту, притупляя чувство голода.
Еще было достаточно светло, когда беглец вышел на узкую дорогу. Зеленый покров свидетельствовал, что по дороге давно никто не ездил. Но он так боялся, что его найдут, когда он практически уже находился на пути к спасению, что, не пройдя и сотни метров, снова свернул в чащу тайги и поторопился уйти подальше от дороги.
Как показали последующие события, это решение чуть не стало роковым для Липатова. Он потерял всякие ориентиры. Несколько раз ловил себя на том, что кружит на одном месте. А сил оставалось все меньше. Были минуты, когда он, обессиленный, падал на землю и думал, что уже не сможет подняться. Но над тайгой занимался очередной день, и мужчина шел дальше. Сознание мутилось, счет времени был давно потерян. Он даже не шел, а просто переставлял, потерявшие всякую чувствительность ноги. Пока однажды не свалился окончательно, и сознание его провалилось в черную пустоту.
* * *
Разбудила Липатова молодая женщина, которая накануне несколько дней отпаивала его каким-то горьким отваром. Она и сейчас склонилась над ним с кружкой в руках, из которой вместе с горячим паром по комнатке быстро распространялся приятный запах таёжных лечебных трав. Женщина со сдержанным сочувствием поинтересовалась у него:
--Как вы себя чувствуете, уважаемый, и как мне вас называть?
Григорий хоть и открыл глаза, но не мог осмыслить до конца ситуацию, в которой находился. Единственное, что успокаивало, это внимательный добрый взгляд женщины на широком скуластом лице. Собравшись с мыслями, тихо назвал своё имя:
--Григорий. А вы кто?
--Вот те на! - удивленно воскликнула женщина.- В прошлый раз вы назвались Джо Вэем.
Сделав усилие, Липатов уточнил:
--Это мой научный псевдоним. Понимаете?
Женщина усмехнулась:
--Чего тут не понять! Моё имя, например, по-нашему Булкэ. А все зовут меня Даной. А я и не возражаю. Мне даже оно больше нравится. Но хватит болтать, давайте лечиться.
Женщина, заботливо приподняв голову больного, поднесла к губам кружку. Предупредив, что напиток горячий, позволила сделать маленький глоток. Выждав, наклонила кружку еще больше.. Очередной глоток приятной теплотой отозвался во всем теле. Следующие глотки Липатов уже сам старался делать почаще. И когда кружка опустела, Дана всё также осторожно опустила его голову на подушку и мужчина тут же уснул. И судя по благостному выражению, застывшему на обострившемся лице мужчины, он уснул без всяких видений и тревог.
Проснулся Григорий глубокой ночью. В комнате было светло - в окно ярко светила луна. Захотелось встать и самому выглянуть в окно. Он тут же сделал робкую попытку, памятуя, что прошлый раз не смог сделать даже маленького шажка, упал на пол и сильно ударился головой. Тело в этот раз слушалось легко, в голове сохранялась ясность.
Оглядевшись, он увидел, что в комнате не один. На соседнем топчане спала Дана. Лунный свет не касался её лица, но зато освещал всю её миниатюрную фигуру. Тонкое одеяло рельефно отражало все изгибы тела женщины. А в таинственном лунном свете картина выглядела и вовсе необыкновенно волнующе.
Григорий на короткий срок замер, любуясь увиденным, но тут же устыдился своему чувству. Отгоняя неожиданно взволновавшие его мысли, поспешил к окну. Надолго замер в восхищении. Его взгляду, измученному разными тревожными видениями, открылась сказочная красота. Под самым окном теснились необыкновенно красивые цветы. Чувствовались заботливые руки хозяйки дома. Приятный запах ярких бутонов прочно обосновался в комнате и волновал воображение. Чуть поодаль от окна привольно раскинулись кусты багульника, усыпанные не менее красивыми розовыми цветами. А за ними начиналась величественная тайга, которая хвойными зелеными волнами скатываясь по склонам пологих сопок, убегала до самого горизонта.
Неудержимо потянуло на улицу. Липатов знал, что цветущий багульник источает острый и не самый лучший запах. Но ему хотелось ощутить простор, снова полными легкими вдохнуть запахи родной земли. Страхи и видения , которые преследовали его все последние дни, куда-то исчезли, как будто их и не было. Стараясь не шуметь, он вышел на крыльцо. И сразу свежий, насыщенный самыми разными запахами воздух наполнил легкие. Голова слегка приятно закружилась. Чтобы не потерять это ощущение легкости, Липатов присел на ступеньки крыльца.
--Не спится? - вдруг раздался над ухом участливый женский голос. Это было так неожиданно, что мужчина вздрогнул. Дана заметила это и рассмеялась.
--А мне казалось, что человек, переплывший холодный и стремительный Амур, прошедший такое расстояние по тайге, не просто должен быть бесстрашным, но и с железной волей.
Григорий не стал лукавить и признался, что его гнал страх. А это чувство ничуть не менее действенное, когда надо спасать свою жизнь. Спросил, что он еще успел рассказать, когда она нашла его в беспамятстве.
--Ничего серьезного. А точнее то, что можно было бы всерьез принять за истину. Вместо имени и то кличку назвал. Про какую-то погоню еще говорил и беду для всего человечества, которую надо предотвратить. Особенно настойчиво просил сберечь маленький пузырек с какой-то якобы чудодейственной целебной жидкостью.
Помолчали. Потом снова заговорила Дана, усаживаясь рядом:
--Сейчас, думаю, самое время рассказать правду.
Липатов углубился в свои мысли. Попробовал восстановить в памяти события последних дней. Но вспомнить удавалось далеко не всё. Сознание сопротивлялось, путалось и собрать отдельные эпизоды в целостную картину никак не удавалось. Как объяснить этой женщине кто он на самом деле: Джо Вэй Ли или Григорий Валентинович Липатов? Под этим чужим именем он долгое время числился заведующим секции прикладной вирусологии международной биологической исследовательской лаборатории, и настолько сроднился с ним, что стал забывать свое, настоящее.
А когда-то он, молодой ученый, под именем Григорий Липатов набирался практического опыта в лаборатории Федерального научно-исследовательского центра молекулярно-генетической биологии. Его успехи в изучении вирусной патологии у людей с различными легочными заболеваниями быстро заметили в научном мире. Посыпались приглашения из разных стран поработать в специализированных лабораториях. И Григорий решил , что за рубежом он быстрее осуществит свои научные идеи, тем более, что в родном отечестве грянула очередная оптимизация здравоохранения, которая свелась в основном к урезанию бюджетов и закрытию медицинских учреждений, в том числе и научных.
Дана, молча слушавшая путаный рассказ мужчины, в этом месте не сдержалась, и с ехидцей в голосе воскликнула:
--Да уж, наломали дров оптимизаторы! Оставили население нашего поселка без медицинской помощи. Фельдшерско-акушерский пункт закрыли, врача и меня, медсестру, уволили. А до ближайшей поликлиники почти двести верст. Я уж не говорю про дороги: не на каждой машине можно по ним проехать. Вот мне и пришлось вспомнить бабушкины уроки лечения травами. Людям-то как-то помогать надо!
Незаметно для себя Дана стала рассказывать Григорию про свою жизнь:
--Мы с мужем жили при ФАПе, в маленькой комнатке. Обещали выделить новое жилье, но до этого дело так и не дошло. Здесь я и семью свою растеряла. Дочь подросла, уехала в город к бабушке. Сейчас учится в колледже. Муж ездил навещать её и однажды не вернулся. Нашел себе другую женщину с хорошим жильем. А я так и осталась жить в этой небольшой комнатке. Из ФАПа все оборудование вывезли, а здание законсервировали. Стоит пустым уже много лет. Никому оно нужным не оказалось. А планов-то, планов было на него! Не учли, что людей в поселке мало осталось, никакой деловой активности. Но лечить-то их надо! Вот я и осталась. Глава поселения оформил меня на какую-то второстепенную должность, чтобы я хоть небольшие деньги получала. Основной же моей работой как было лечить людей, так и осталось. Я ведь медицинский заканчивала, много лет работала в районной больнице хирургической медсестрой. И сейчас, если кто простенькую рану или травму получит, то режу, чищу и зашиваю. А лечу где лекарством, где своими отварами на травах.
Спохватившись, виновато посмотрела на Григория:
--Просила вас рассказать о себе, а сама не удержалась и стала жаловаться на свою жизнь. Извините, что перебила.
--А рассказывать, собственно, больше то и нечего. Подписал контракт с одной специализированной международной лабораторией в Китае. Тогда и стал работать под чужим именем. В контракте было много других ограничений, но я тогда не обратил на них особого внимания. Жаждал быстрее начать работать.
Собеседник умолк, было видно, что его одолели невеселые мысли. Дана еще какое-то время пыталась разговорить мужчину, хотела узнать, что его заставило так круто изменить свою жизнь, где его семья. И есть ли она у него?
Когда она в поисках целебных трав наткнулась в тайге на едва подающего признаки жизни Григория, он показался ей глубоким стариком. Весь изможденный, с опухшим от укусов мошек и гнуса лицом, густо обросший, с всклоченными волосами. Отощал до того, что Дана, с её небольшими силами, сумела дотащить мужчину до поселка.
Отправить лечить в райцентр в то время не было на чем. Автолавка с продуктами первой необходимости приезжала из города один раз в неделю, рейсовый автобус тоже. Вот и приютила больного в своей комнатке. Несколько дней мужчина беспрестанно бредил, всё пытался рассказать о какой-то страшной тайне. Называл себя то Джо Вэем, то Липатовым. После отвара, которым Дана его поила с ложечки, на короткое время затихал, а потом всё начиналось сначала. Так прошло несколько дней. Григорий был буквально на волоске между жизнью и смертью. Но постепенно болезнь отступила.
Сейчас рядом с ней сидел вполне молодой человек, лет тридцати пяти не более, с приятным лицом и хорошей, жилистой фигурой. Правда, неплохо бы ему подкопить жирку килограммов десять-пятнадцать, думала она, посматривая в его сторону. Задавала наводящие вопросы, но Григорий отвечал неохотно, односложно и подчас невпопад. И разговор затух сам по себе.
Луна к этому времени, не успев скатиться за горизонт, нырнула в стайку темных облаков. На землю легли настоящие ночные сумерки. В воздухе дохнуло прохладой. Дана сразу забеспокоилась о здоровье Григория. Предложила продолжить посиделки в помещении. И только стоило мужчине слегка один раз кашлянуть, сразу же уложила его в постель, засуетилась у плиты, стала готовить новый отвар.
Поила своего невольного постояльца осторожно, присев с краешку на кровати. И когда отвар закончился, оба почти одновременно вздохнули. Только это были разные вздохи. У мужчины - с ожиданием, а Дана вздохнула с некоторой грустью. Но это им не помешало одновременно улыбнуться. Дана уже собиралась встать и неуверенно произнесла:
--Ну, я пойду.
Григорий сразу напрягся и, взяв Дану за руку, настойчиво попросил:
--Останься. Сколько ты будешь ещё ютиться на своем жестком топчане?
Взгляд женщины сразу наполнился радостным блеском.
--Хорошо, - тихо произнесла она. -Топчан и в самом деле жесткий. На нем долгое время дочь спала, пока не переросла меня. Потом уехала в город.
Легко встала, поставила на стол посуду и, скинув халат, юркнула под одеяло к Григорию. Но прежде, чем разрешить себя поцеловать, почти заговорческим тоном предупредила:
--Ты должен это знать. Ты вон какой молодой! А я старше, чем выгляжу, и старше тебя. Это особенность нашего рода. Я к тому же еще небольшого росточка. А маленькая собачка, как известно, до старости щенок.
Но Григория уже было не остановить. И Дана покорно стала принимать его ласки.
* * *
Утром, проснувшись, Григорий долго нежился в постели. Это было первое утро, когда он по-настоящему чувствовал себя здоровым и был в хорошем настроении. Поэтому не сразу обратил внимание, что Даны нет не только в доме, но и не слышно её голоса на улице. Она в это время, успел заметить, при отсутствии более важных дел, возилась в цветнике или под навесом с травами, развешенными для пассивной сушки
На всякий случай позвал, но в ответ - тишина. И только встав, обнаружил на столике с лекарствами записку. В ней Дана сообщала, что дочь собралась замуж. Уже назначен и день бракосочетания. Просила мать приехать. Дальше она давала указания, когда и что пить из лекарств и настоек. Заканчивалась записка интригующе буднично: "Надеюсь, что всё сказанное сегодня тобой, ты повторишь мне ещё не один раз".
Григорий улыбнулся и пошел приводить себя в порядок. Вглядываясь в зеркало, с удивлением заметил, что волосы на висках стали седыми. А спереди, через всю голову, довольно широкой лентой пролегла белая прядь. Он мог поклясться, что еще вчера ничего подобного не было.
Хорошее настроение сменилось тревожными раздумьями. Конечно же, вся эта седина, успокаивал он себя, последствия тех переживаний и невзгод, которые он перенес в последнее время. Но в голове неотступно вертелась одна мысль: "А что если ему вместе с вакциной в лаборатории всё-таки ввели тот самый маленький чип, который теперь и дает о себе знать?" Если это так, то он зря рано успокоился. Возможно, до недавнего времени данные его чипа просто не были введены в базу, потому он и мог чувствовать себя спокойно. Вполне вероятно, те люди, гнавшиеся за ним, подумали, что он утонул, потому и не искали. А когда, на всякий случай, все же решили перепроверить себя, ошибка и вскрылась. Теперь каждый его шаг может оказаться под контролем. И тем, кто намеривался его убить еще на том берегу реки , ничего не стоит вычислить его местонахождение.
Но уже следующая мысль встряхнула Григория по-настоящему: "Они могут с ним посчитаться и на расстоянии!" Он в деталях вспомнил весь разговор Виктора Хартмана с Юудэем Кэнджи, подслушанный им в приемной руководителя проекта, и ему стало не по себе. Хартман ясно дал понять собеседнику, что у них есть возможность расправляться с неугодными людьми на расстоянии.
У него сразу же разболелась голова. Опустившись на стул рядом со столиком, Григорий машинально заглотил несколько таблеток одновременно и стал запивать отваром. Но тревожные мысли не отпускали, возвращали его в прошлое.
Вспомнилась первая стычка с руководством международной лаборатории. До того момента, пока Липатов не вознамерился опубликовать научную статью о вирусах и иммунопрофилактике в престижном научном журнале, он был на хорошем счету. Свою часть исследований выполнял успешно. Был дотошен и инициативен. В статье молодой ученый описывал наиболее перспективные, на его взгляд, направления борьбы с коронавирусной инфекцией и предотвращением распространения её среди населения.
Одним из наиболее радикальных на тот момент было его утверждение, что при малейшем воздействии на вирус вакцинами с целью подавления активности, он сразу же начинает мутировать. Ослабленный вирус спустя короткое время, по его наблюдениям, преобразовывался в новый штамм, устойчивый к уже примененным реактивам. Приходилось все опыты с поиском противоядия начинать сначала.
В статье Липатов делал простой вывод: надежной и реальной защитой от вируса может стать только непосредственное уничтожение его в зараженной клетке. При любых других способах воздействия, в том числе и с помощью одной лишь вакцины, он будет мутировать, ускользать, развиваться и представлять огромную опасность для человечества.
Иными словами, Липатов делал вывод, что биотехнологические вакцины не дадут нужного иммунного ответа. Нужно искать такое лекарство, которое поражало бы сам вирус, а не путем встраивания в организм человека вместе с вакциной чужеродного генома, последствия воздействия которого на организм человека до конца неясно. Но руководство лаборатории завернуло статью обратно. Одним из объяснений стала ссылка на секретность разработки.
В контракте были и другие странные ограничения, но на них молодой ученый не обратил особого внимания. Ему и в голову не могло прийти, что дело может дойти до ограничения на выход в город, на передвижение внутри лаборатории и общение с коллегами из соседних отделов и секторов. Но в реальности работники лаборатории очень скоро стали жить именно в таком режиме.
А в последнее время им вообще запрещалось покидать свой сектор без сопровождающих. Прошел слух, что в закрытой части лаборатории, которую курировали американские и китайские ученые, искусственно получен новый агрессивный вирус. Правда, после короткого всплеска восторженных эмоций по поводу этого научного успеха, наступило непонятное затишье. Отрицался даже сам факт получения искусственного коронавируса. Руководство лаборатории уверяло, что произошла ошибка, вирус оказался природным, родственным имеющемуся у летучих мышей. Тем не менее, срочно были отложены все программы и ведущие отделы лаборатории подключены к изучению свойств нового вируса и поиску антидота для него. Началась напряженная рутинная работа.
А тут и вовсе произошло непредвиденное. Искусственно созданный вирус вырвался на свободу. По поводу того, как это могло случиться, было много догадок. Одни ученые предполагали, что вирус ускользнул из-за небрежности кого-то из лаборантов, другие утверждали, что один из лаборантов заболел и его пришлось отправить в больницу. И таким образом произошло заражение лечащих врачей и обслуживающего персонала.
Но были ученые с более радикальным взглядом. Убийственный вирус был выпущен во внешнюю среду сознательно по заказу какой-то группы могущественных людей. Вирус специально был распылен на рынке в большом китайском городе. В это не хотелось верить, но и узнать истину не представлялось возможным. В лаборатории появились какие-то чужие люди, больше похожие на боевиков, чем на ученых, они быстро изъяли все материалы исследований и уничтожили их.
Липатов успел скрыть основную часть своих экспериментов. И с утроенной энергией продолжал работу над созданием лекарства от нового вируса. У него не было возможности для безопасного накопления выделенного и очищенного вируса - это сразу стало бы известно руководству. А о последствиях за нарушение запретов можно было только гадать.
Понимал, что все строгости последнего времени в лаборатории неспроста. Они-то и подталкивали к мысли, что опасный коронавирус рукотворный и сознательно выпущен на свободу. А это означило только одно: у тех людей, которые дали команду это сделать, уже есть противоядие от вируса. Иначе они не рискнули бы сделать это без страховки. И, скорее всего, для создания противоядия от смертельного вируса использовались и его разработки, которые он описывал в своей статье.
Григорий был уже близок к завершению создания своего лекарства, когда по лаборатории неожиданно пронеслась тревожная новость. В последние дни из лаборатории один за другим исчезли несколько исследователей, которые, даже на взгляд Липатова, весьма резко высказывались по поводу появления опасного вируса. Об их судьбе больше никто ничего не слышал.
Ученый впервые почувствовал, что и он находится в опасности. И когда объявили о необходимости всеобщей прививки, ему удалось подменить одну ампулу, предназначенную для заболевшего и отсутствующего в этот день на работе сотрудника. Исследовав содержимое, понял, что вместе с вакциной сотруднику его секции намерены были ввести какой-то незнакомый патоген. Это подстегнуло его еще интенсивнее работать над собственным антидотом. И когда ему удалось, наконец, получить вещество с нужными свойствами, он предусмотрительно разделил его на два крохотных пузырька. Один надежно спрятал, а другой намеривался использовать для продолжения опытов.
В этом месте воспоминания были особенно горькими. Ироничная ухмылка тенью легла на лицо. Григорий непроизвольно чертыхнулся:
--Но не зря, видимо, говорят, что шила в мешке не утаишь.
Он догадывался, что рано или поздно об его внеплановых экспериментах прознает руководство, но что произойдет это так быстро, предположить не мог. И потому вызов к недавно назначенному новым руководителем проекта Виктору Хартману стал для него полной тревожной неожиданностью. Хотя предлог с виду был самый рядовой: уточнить планы дальнейшей работы.
* * *
В приемной Хартмана никого не было, а из кабинета доносился оживленный разговор. Липатов решил не лезть на рожон и подождать в приемной. Присел в самом углу слева от двери и пытался расслышать о чем шла речь. В это время дверь открылась и в приемную выглянул Хартман. Не заметив за дверью Липатова, сказал кому-то в глубь кабинета:
--Оставлю дверь открытой. Жду с отчетом Джо Вэй Ли. Донесли, что он побочкой увлекается.
--Не надо было отпускать секретаря, не пришлось бы самому высматривать посетителя, - донеслось из кабинета насмешливо.
--Да не отпускал я. Заболел, и врачи говорят весьма серьёзно. А спускаясь с крыльца еще и упал к тому же, сломал себе там что-то.
После небольшой паузы добавил с явным оттенком иронии в голосе:
--Слишком задумчивым последние пару дней ходил. Вместо того, чтобы смотреть под ноги, стал совать нос, куда ему не следовало. Глотал таблетки, какие попадались под руку - вот и закружилась голова.
--Он не один такой любопытный, - отозвался собеседник. - Моя служба сразу взяла на примету таких. Некоторым уже пришлось расстаться с лабораторией.
--Надеюсь, не наследили?
--Похоже, господин Хартман, вы недооцениваете квалификацию моих людей. Мы воспользовались вашим списком, объявили о необходимости вакцинирования тех, кто хочет продолжать работать. Перспективные ученые, те, кто нам нужен, получили правильный укол, настоящий антидот. Другим же вкалывали то, что позволит в дальнейшем контролировать их, придать такое состояние, что им не до лишних разговоров будет.
Шаги Виктора Хартмана неожиданно затихли. Слышалось только его шумное дыхание. Липатов представил как он, выпятив вперед свой солидный живот, пытливо в этот момент смотрит на собеседника. Он любил так делать. Это придавало ему значительности.
--Кстати, а вы проследили, чтобы ни одна ампула не исчезла?
--Что вы всполошились, господин Хартман? Наши люди исполнительные. Пустые ампулы возвращены и утилизированы.
Говоривший на мгновение запнулся, что дало повод встревожиться Хартману:
--Что-то не так, семпай Кэнджи?
--Нет, нет! Все в порядке. Я за всем лично проследил. Без меня сделали укол только Джо Вэю. В это время вы мне позвонили и я вынужден был отвлечься.
Теперь уже Хартман заволновался по-настоящему.
--Немедленно проверьте: вся ли жидкость из ампулы использована по назначению. Проверьте, нет ли у кого свежих уколов.
Липатову было слышно, как он вновь быстро заходил по кабинету. Потом прервал молчание:
--Ни ампулы, ни даже каплю жидкости нельзя оставить без присмотра. Иначе все то, что нас уполномочили сделать и что мы уже сделали, пойдет насмарку. Пока удалась лишь часть плана. Но этого недостаточно. Вирус должен не просто распространиться по всему миру. Надо заставить людей испугаться, сбить с толку правительства, ученых. К нему будут придумывать вакцины, а он будет мутировать и продолжать свое дело. А антидот получат только те, кто нам нужен.
--А не опоздаем с защитой?
--Не опоздаем! Его производство уже налажено в нескольких точках.
Затянувшуюся паузу нарушил тот, кого Хартман назвал семпаем Кэнджи. Его, видимо, не очень-то убедили утверждения Хартмана о достаточном выпуске антидота против рукотворного вируса.
--Вы уверены, что у нас все получится? - с явным сомнением в голосе спросил он.
--Получится! Не сомневайтесь! - самодовольно воскликнул хозяин кабинета. Во всех нужных организациях по всему миру, в правительствах, медицинских учреждениях и средствах массовой информации давно сидят наши люди. Разве вы не заметили, как дружно все стали кричать о пандемии, а потом и о необходимости вакцинации. Страх дело великое! Он сделает не меньше, а может и больше самого вируса. Разве вы не заметили, как люди накинулись на вакцины? А кто знает, какой отложенный эффект в них заложен? Через поколение, через два? Никто! Даже те, кто их придумал. А если вместе с вакциной ввести еще и нужный нам чип или цифровой штрих-код, то человечество будет полностью под нашим контролем. Люди будут ходить и ездить, куда мы им только разрешим, делать, что скажем.
Было слышно как Хартман самодовольно рассмеялся.
--Пока людей никто особо не принуждает, а большинство населения уже покорно приняли кьюар-код, ходят только туда, куда им разрешено. Разве это не обнадеживает, что у нас все получится, дорогой Юудэй Кэнджи?
Энергично похлопав собеседника по плечу, Хартман добавил:
--Ну, а если на этот раз не всё получится, как задумано, то вместе с вами, дорогой друг, мы изобретём новые вирусы и устроим новые эпидемии. Давайте-ка по этому поводу и пропустим по бокальчику виски.
Из кабинета донесся легкий звон наливаемого напитка и звон бокалов. Липатов посчитал, что это самый подходящий момент, чтобы улизнуть из кабинета незамеченным. И все бы получилось, если бы в коридоре не наткнулся на руководителя смежной программы, курируемой китайским ученым Хао Гу. От столкновения он выронил папку с бумагами.
Хао Гу обрадовался встрече, о чем и громко возвестил на весь коридор:
--О, господин Ли! Как ваше здоровье? Уже отчитались? Ну и как настроение у шефа? - Стал помогать собирать бумаги. Но в следующую секунду выпрямился, взгляд его изменился, на лице появилась почтительная улыбка.
Проследив за взглядом китайского ученого, Липатов понял, что попался: на них во все глаза озадаченно смотрели Хартли и Кэнджи. Маленькая надежда, что все обойдется, еще была, пока Хао Гу не заговорил:
--Мое почтение, господа! Мы извиняемся, что потревожили вас шумом. Ли так быстро выходил от вас, что мы нечаянно столкнулись.
Липатову ничего не оставалось, как только заявить, что, идя на встречу, не все нужные документы захватил с собой, и постарается быстро исправить ошибку. Не оглядываясь поспешил к себе в секцию. Но как только свернул в другой коридор, бросился бежать. Он понимал, что время для того, чтобы остаться в живых, у него в обрез, счет, возможно, идет на секунды.
* * *
Неприятности преследовали Дану с первых минут приезда в районный городок. Пришлось долго ждать автобуса, которым можно было бы без проблем доехать до загса. Там её должны были ждать дочь с женихом. Но в автобус попасть ей так и не удалось. Её попросту не впустил контролер. Он потребовал предъявить какой-то кьюар-код, о котором Дана краем уха слышала по телевизору. В ответ она только растерянно пожала плечами:
--А где я его возьму? В нашем поселке уже давно нет врачей. Никак не дозовёмся. Даже ФАПа нет, чтобы перевязку сделать или давление измерить. Нет его у меня этого вашего кьюар-кода.
--На нет и суда нет. Значит, никуда не поедите. Нечего людей заражать. Сначала вакцинируйтесь, а потом будете ездить на общественном транспорте, - нравоучительно произнес контролер и недовольно крикнул:
-- Освободите проход, гражданочка, - и стал бесцеремонно выталкивать женщину из автобуса.
--Как не поеду? - заволновалась Дана.- У моей дочки сегодня день регистрации. Замуж выходит она. Меня уже ждут.
--Ничего не знаю. Все претензии к столичным чиновникам. Они циркуляры рассылают и требуют их выполнения.
Вытолкав Дану, он крикнул водителю, чтобы тот закрывал дверь.
Автобус уехал полупустым, зато на остановке осталось стоять около десятка человек. Негативные эмоции захлестывали людей. Долго еще не смолкали гневные выкрики в адрес руководства региона и страны. Многие из них были непечатными и неприятно резали слух. Самым приличным откликом был о безголовости начальства.
--Как могут заразиться вакцинированные? - недоумевали некоторые.- Вакцина же, по утверждению начальства, железная защита от ковида-19! Или тут есть какой-то подвох? Разве только что защита не железная, а с большими прорехами? Наверное, потому их, эти прорехи, масками и закрывают!
Не удалось Дане сесть и в маршрутку. На остановке транспорта хозяйничал такой же неуступчивый контролер, как и в автобусе. Но здесь люди без кьюар-кода уже не хотели так просто сдаваться. Они оттеснили контролера, но Дане все равно не нашлось места в переполненной маршрутке.
Когда она, наконец, добралась до загса, там её подстерегала ещё большая неприятность. У входа в зал регистрации её ждали вконец расстроенные Катя с Михаилом. Оба в один голос удрученно сообщили, что регистрации не будет. Дана уже собралась винить во всем себя, но причина оказалась банальной. У жениха дочери тоже не оказалось кьюар-кода с собой, и им по этой причине отказали в регистрации.
--Когда вакцинируетесь, тогда и приходите. Семьи создавать должны здоровые люди,- поучительно наставляла их заведующая.
Не помогли и дружные уверения жениха и невесты, что оба они вакцинировались уже не один раз и не одной вакциной. Полгода назад ездили по приглашению в одну из европейских стран, и там им пришлось дополнительно вакцинироваться иностранной вакциной. А потом, чтобы Мишке не потерять работу, а Кате не быть отстраненной от учебы, они ревакцинировались отечественной вакциной. И необходимый сертификат и кьюар-код у жениха есть. Просто он всегда носил его в деловой одежде, а сегодня надел праздничный костюм, а про кьюар-код забыл.
Катя предложила быстро на такси привезти этот злосчастный кьюар-код, но заведующая осталась непреклонной:
--Не ломать же мне из-за вас график бракосочетаний на весь день!- с пафосным надрывом в голосе вопросила чиновница. - А кроме того, разве не очевидно, что вы свою очередь пропустили, потому что легкомысленно отнеслись к этому знаменательному событию? Подготовитесь как следует - приходите, распишем.
Пришлось отменять заказанные места в ресторане и обзванивать приглашенных с предупреждением, что торжество и застолье откладывается. Поскольку у Даны больше не было никаких дел в городе, она засобиралась домой.
--Мама, а как ты будешь добираться?- забеспокоилась дочь. - Автобус тебя не возьмет. Опять возникнет ситуация с кьюар-кодом. - И предложила: - Давай мы с Мишей тебя отвезем на машине. Но Дана , вспомнив, что дома её ждет Григорий, решительно отказалась:
--Вот распишитесь, тогда и приезжайте на сколько душа пожелает.
Тогда Катя предложила компромиссное решение:
-- Может, раз ты, мама, уж здесь, в городе, то пойдем вакцинируешься? К рейсу успеешь, если поторопимся.
В целях экономии времени решили идти в ближайший торговый центр, где был развернут пункт вакцинирования. В закутке торгового зала возле широкого, ярко освещенного солнцем окна, наполовину затянутого тяжелыми мрачными шторами, они сразу увидели двух женщин в медицинских халатах, которые явно скучали. В одной из женщин Дана узнала свою старую знакомую - Люду Мосейчук. Когда-то они вместе работали медсестрами в районной больнице. Сразу нашлось о чем поговорить.
Скупо обрисовав свою одинокую жизнь, Людмила набросилась с расспросами на Дану. Но не услышав ничего интересного, философски обобщила услышанное, переиначив чей-то стих:
--Бесценный дар - любовь ты сохранила, родной души не встретила, не полюбила.
Потом взгляд женщины вмиг приобрел ироничный оттенок и она пустилась в воспоминания:
--А помнишь, какие мужчины за нами в свое время ухлестывали! Красавцы! Начнешь перевязывать, такие комплименты говорили - душа пела! А выздоравливали и прощай-прости, исчезали вместе с больничным листом.
Дана поспешила подсластить её пессимизм воспоминанием о том, что Людочка, влюбившись, увела одного предпринимателя из семьи и, вроде, была счастлива. Но та неожиданно обозленно воскликнула:
--Какой предприниматель! Это он так сам про себя говорил. Обыкновенным бандитом оказался. К хирургу на стол попал с пулевым ранением. Брехал, что на охоте по ошибке подстрелили. Промучилась с ним пару лет и сбежала. А он в политику потом ударился, в партию каким-то образом пролез, депутатом стал. А вскоре его в центр забрали - ценным кадром оказался для людей своего круга.
Выговорившись, Мосейчук, с интересом взглянула на Катю, поинтересовалась:
--А ты чего к нам снова, барышня? Вроде, недавно была?
--Я маму привела вакцинироваться. Сейчас без кьюар-кода ни приехать в город, ни уехать домой не получается.
Женщины в белых халатах сразу повеселели.
--Это мы мигом укол Даночке сделаем! Кьюар-код мы, конечно, не выдадим, но сертификат о вакцинации оформим в лучшем виде. Будет ездить и ходить куда захочет.
--Лучше бы просто не болеть,- высказала пожелание Дана.
Вторая медсестра тем временем пододвинула поближе к себе картонную коробку с пузырьками и стала набирать жидкость в шприц. Дана с интересом наблюдала за действиями женщины, потом, не выдержав, спросила:
-- Разве ампулы не в холодильнике должны храниться?
--А где ты, Даночка, видишь тут холодильник? - вопросом на вопрос ответила Мосейчук. - Как нам поставили ампулы в коробках, так и храним.
--И давно они у вас так стоят?
--Третий день. Очень хорошая вакцина. Поверь, ничего с ней не делается. И в обморок от укола никто пока еще не падал.
Укол в плечо Мосейчук и впрямь сделала безболезненно. И напутствуя Дану с дочерью, пригласила:
--Второй укол тоже приходите к нам делать.
На рейсовый автобус Дана успела вовремя. Кондуктор, повертев в руках свежий сертификат, поинтересовалась:
--Как вы себя чувствуете? Путь неблизкий предстоит. Может, стоило отлежаться...
* * *
Таёжная дорога уже давно требовала серьезного ремонта. Мелкие когда-то выбоины превратились в сплошные грязевые ямы. Еще утром, добираясь до города попуткой, Дана испытала все неудобства такого путешествия. Но утром у неё было совсем другое настроение. Целуя перед отъездом Григория, она чувствовала необыкновенный прилив эмоций. И потому дорога ей показалась далеко не в тягость и не такой уж плохой. Но сейчас она болезненно реагировала даже на малейшую встряску.
Не отъехали от города и десятка километров, а у Даны разболелась голова, в глазах появилась резь. Женщина прижалась к сиденью и, свернувшись калачиком, затихла. Попробовала задремать, но в голову полезли разные мысли и сон отступил.
Тревожилась за дочь. Плохая это примета быть на пороге загса и уйти ни с чем. За отношения между молодыми она не волновалась. Миша парень хороший, надежный. Катьку однозначно любит. Всегда с собой берет, когда даже по делам за границу летает. Время сейчас неспокойное. В один миг можно и работу, и здоровье потерять. По телевизору только и говорят об избыточной смертности в стране. И все напасти на ковид-19 списывают. Как будто другие болезни враз куда-то исчезли. До того запугали население, что люди друг друга бояться стали. Руку не подадут, не помогут, случись что.
Одернула себя: "Ну что ты все про плохое думаешь? Что может случиться?" И сразу почувствовала, что проваливается в сон. Скорее, это был даже не сон, а тяжелое забытьё, наполненное кошмарами. Перед глазами то и дело появлялись разные странные видения, которые открывали перед ней мир мифических существ: кентавров, гномов, людей с козьими рожками на головах, причудливых монстров с большими крючковатыми носами и ужасными лицами. От каждого нового видения хрупкое тело Даны вздрагивало, казалось, она вот-вот проснется, но сознание её снова проваливалось в некую черную пустоту, из которой выплывали новые картинки. Они не были страшными, как прежние, но тревожили не меньше.
Особенно сильно сердце матери сжалось, когда в очередном видении увидела дочь. А всего-то и привиделось, как Михаил обнимает Катю и нежно гладит её голову. И вдруг парень насторожился. Было такое ощущение, что его рука наткнулась на что-то за ухом девушки. Попытался разглядеть, но в этот момент Катя, которая с не меньшей нежностью ласкала парня, воскликнула:
--Ой, что это у тебя там? Дай посмотрю.
Раздвинув кучерявые волосы парня, разглядела за ушами небольшие желтоватого цвета выступы, похожие на маленькие рожки. Девушка удивленно смотрит на любимого и с испугом говорит:
--Надеюсь, ты не подумаешь, что это я виновата?
--В каком смысле? Скажи, наконец, что ты там увидела!
--У тебя появились маленькие рожки. Только я тебе, поверь, не изменяла.
Михаил озадаченно смотрит на подругу. Потом склоняется над ней и, еще раз внимательно осмотрев её голову, недоуменно говорит:
--Вот я уж точно тебе не изменял, а рожки, похоже, у тебя тоже прорастают. Пока они больше представляют собой желтые пятна с маленькими бугорками посередине, и я их еле прощупываю, но все равно это ненормально.
Панический страх охватил молодых людей. Стали лихорадочно думать, что могло стать причиной подобного новообразования.
--Может, мы съели что-нибудь не то?- предположил Миша.
--Не думаю,- уныло отозвалась Катя. - Давай вспоминать, что мы делали вместе, куда ходили, с кем общались.
--Вместе мы бываем только дома, - отозвался Михаил.- Ну, и однажды сходили в кино. В тот день мы получили кьюар-код. Нам разрешили посещать кинотеатр, музеи, ездить в общественном транспорте. А так на занятия в колледж ты ходишь одна, а я работаю на компьютере дома, на удаленке.
--А чтобы получить кьюар-код, мы вместе ходили на ревакцинацию в торговый центр, - напомнила Катя.- Может, там было что-то не так с прививкой? Хотя там была очередь. Если бы что не так, давно бы уже знали.
Но, поразмыслив, решили поинтересоваться у кого-нибудь из тех, кого видели в тот день в очереди. Катя вспомнила, что видела там своего бывшего парня Сережку. Уловив удивленный взгляд Михаила, смущенно уточнила:
--Мы с ним давно уже не встречаемся. Я просто могу позвонить ему и узнать как у него дела.
--Давай, звони быстрее!- поторопил её Михаил. Чувство ревности, охватившее его на миг, отступило. Ему не терпелось узнать, есть ли какие-либо отклонения у других.
Катя долго не могла дозвониться. Наконец, трубка ожила. Сонный голос Сергея недовольно произнес:
--Ну и что тебе на этот раз надо? Ты хоть на часы смотришь? Все приличные девушки уже спят.
--Ладно тебе цепляться. Сдался ты мне. Я звоню по делу. Помнишь, мы вместе делали прививки, чтобы получить кьюар-код?
--Конечно, помню. Ты еще была с каким-то долговязым ботаником, а сама все стреляла глазками по сторонам.
--Идиот! Та можешь хоть раз быть серьезным? Без зубоскальства скажи, ты никаких изменений у себя не заметил после прививки?
--На что ты намекаешь? Неужели какой-нибудь болезнью меня наградила?
Уловив неподдельную тревогу в голосе парня, Катя поспешила успокоить, что имеет ввиду только внешние признаки изменений на теле. После некоторой паузы повеселевший Сергей ответил, что у него все в порядке и отключил телефон.
Пришла очередь Михаила для неудобных вопросов к своей невесте:
--А ты мне не говорила, что встречалась с Сергеем.
--Нашел о чем думать,- раздраженно огрызнулась Катя. - Это давно было. Сейчас надо думать, что происходит с нами.
--Не уходи от разговора,- упорствовал Михаил.
Дело явно шло к ссоре, но в этот момент телефон снова зазвонил и Сергей панически прокричал в трубку:
--Катька, у меня одна нога немеет и пальцы срастаются. Того и гляди ноги в копыта превратятся.
Дана в сонном полузабытьи на мгновение увидела, как парень, с которым только что разговаривала её дочь, буквально заходится в истерике. Но видение быстро исчезло, как будто растворилось в густой темноте.
Очнувшись, она с тревогой осмотрелась вокруг. Всё не могла избавиться от странного ощущения реальности происходившего. В автобусе было темно и тихо, почти все пассажиры спали. Только водитель неутомимо крутил баранку, лавируя среди ямок на дороге.
--Привидится же такое!- с тревогой подумала Дана, пытаясь избавиться от странного наваждения. Особенно её взволновало то, что в какой-то момент и дочь и Михаил виделись ей как в тумане и значительно постаревшими, словно их отдалило от неё время.
С трудом погасила в себе желание немедленно позвонить дочери, чтобы узнать всё ли у них в порядке. Знала, что с дороги это не получится. Даже в поселке связь не была устойчивой, а дорога и вовсе находилась в "мертвой зоне". Случись что и на помощь никто не придет. Посылать гонцов придется.
Пересиливая головную боль, выглянула в окно, пытаясь определить долго ли им еще ехать. Но взгляду не за что было зацепиться. За окном однообразной темной стеной мелькала тайга. И Дана снова вжалась в жесткое сиденье, пытаясь отвлечься от все возрастающей головной боли и тревожных мыслей.
* * *
Волнения минувшего дня измучили Григория и он никак не мог уснуть. И когда по окнам проскользнул свет от фар автобуса, он обрадовался. Быстро оделся и отправился к конторе поселения, где и была конечная остановка. Твердой уверенности, что Дана приехала, у него не было, но и оставаться в комнатке одному больше не хотелось.
Когда он подошел к остановке, увидел, что там что-то происходит. В свете фонарей толпилось несколько человек и слышались возбужденные голоса. А на скамейке, поддерживаемая с двух сторон женщинами, сидела Дана. Она виновато говорила им: