Батый Ирина (Саров, Россия)

Ванькино царство

Часть 1. Дар.

Жил-был богач-купец Пахом
В краю тверьском, в углу глухом,
Не то в Грязях, не то в Чистях,
Не скажем, при каких властях.

Пахом в богатстве преуспел,
И сладко пил, и сытно ел,
Никто обжоре - не указ.
О глупости его рассказ.

 

Два сына вырастил купчина.
Старшой брат умным слыл почином,
И мастаком, и хитрецом.
Младшой ж казался простецом.

Пахом к сынам благоволил.
Старшого больше всё ж любил.
Филиппа он и приголубит.
И просьбам всем его уступит.

Младшому же кричит: - Дурак!
Как тот не бьётся, всё - не так.
И сяк, запечным лежебокой,
Нарёк сынка купец жестоко.

Бежит Ванюша прочь из дома
Унять обиды злой истому.
На воле, в поле - враний грай
Тревожит сумеречный край.

Страдалец слёзно просит Бога
Ума занять у птиц немного.
Уразуметь язык ворон,
Чтоб вести знать со всех сторон.

Тут Промыслом, иль абы как,
Из клюва ворон плюнул мак.
Головку мака съел Ванюша,
И речи внял всех тварей сущих

Часть 2. Проклятие.

В недобрый, тёмный час случилось:
Два ворона в оконце бились,
Вещуньи каркали угрозы.
Баб напугали: страх, и слёзы.

 

Купец зовёт людей в подмогу:
- Ох, отгоните птиц, ей Богу!
И птичий крик, что значит он?
Да будет ль нынче угомон?!

Ворон напрасно гонят слуги,
Те исклевали им все руки.
Пахом сулит всем сгоряча,
Что наградит бед толмача.

Вздохнул тут младший сын: - Охти,
Меня, родитель мой, прости!
Кричат докучливые птицы,
Чтоб вы подали им водицы.

Пахом сам блюдо подаёт,
А ворон с краю воду пьёт.
- Да, что сие всё означает? -
Пахом сынка сваво спрашает.

- Боюсь прогневать вас, отец!
Вещает чёрный сей наглец,
Что будет время Вам - служить.
Мне, как царю, налог платить.

В обиду слышать то отцу.
Не стал перечить молодцу.
Зло затаил и после, тихо
Решился сбыть с рук это лихо.

Крадётся к сыну ночью тёмную
И тащит в лодочку смолённую.
От берега речного - толк,
И проклял сына, словно волк.

Без вёсел лодочка плывёт.
Русалка молодца зовёт.
Тот пробудился, что за диво?
Глядит спросонья боязливо.

А посреди бурливых вод
Стоит скала, в ней - чёртов грот.
Волна крутая челн влечёт
И в бездну гиблую течёт...

Раскрылся в камне хищный зёв.
Под вой чертей и водный рёв
Ту жертву клятую сосёт,
Да в преисподнюю несёт.

Часть 3. Царство Несмеяны.

В провАлище, во тьме бедняк
Без памяти лежал два дня.
Очухался, кругом глядит:
Пещеры адской странен вид.

Тут истуканы держат гнёт.
Тропой меж прОклятых идёт,
На каждом - клейма и печати:
Все лиходеи здесь, да тати.

Вдали ж жемчужное мерцанье.
Туда бредёт он на страданье.
Там, в царстве слёз, гласит преданье,
Томят невинные созданья.

 

Царевна дивной красоты
Его встречает: - Проклят ты?
- Во сне, должно быть, ненароком.
И без вины, несчастным роком.

- Вот, коль загадки отгадаешь,
Да смертны муки испытаешь, -
Царевна молвит молодцу, 
- Пойду с тобой, Иван, к венцу!

Куда деваться? Он и рад
Преодолеть хоть сто преград.
Ему на счастье в кощем мире
Вороны вьются в тёмной шири.

Как спросит девица загадку,
Кричит уж вороньё отгадку.
За ними Ване повторяет
Так, будто всё на свете знает.

А муку наведёт царевна
В своём во царствии плачевном,
Спешат вороны дать совет,
Как избежать ему всех бед.

Так озадачил он девицу!
На молодца не надивится.
По виду вроде бы дурак, 
А по словам: и так, и сяк!

Часть 4. Возвращение.

Вот обручились. Да, охти!
На Божий свет хотят пройти.
К отцу ворону посылают,
Пусть их родные выручают. 

В путь двинулись они, к провалу.
Свернулась ширь-глубь мал-по-малу.
И вместо царства слёз - клубок,
Что вслед им катится у ног.

Моток из лестниц дома шит.
Купец с подмогою спешит.
Верёвки сладили в провал,
Да в бездну подали сигнал.

Иван царевну прежде шлёт.
Внизу условна знака ждёт.
Да не дождался, что сулили,
Ему верёвки - обрубили.

Купец ж царевну оженил
И с Несмеяною зажил.
Но нажил старый лишь забот,
Плачевным стал его доход.

Змеёй царевна обернулась,
От рук Пахома увернулась.
Да, как сквозь землю, провалилась!
Недолго счастье вора длилось.

Иван родню уже не звал.
Моток верёвок подобрал.
Нашёл ворон чем приманить,
Да нанизал их всех на нить.

Заверил после птичью стаю:
- Как вынесете, опростаю!
Клубочек дивный прихватил
И наверху царём зажил.

Раскрылось Несмеяны царство,
А с ним всех проклятых богатство.
Иван - хозяин полновластный.
Владетель душ сирот несчастных.

 

К нему отец идёт в полон,
Сынку по рабски бьёт поклон.
Кабы не кабы да не но,
Был бы и он царём давно!

Что ж судит брату и отцу?
- Царю расправа не к лицу.
Прощаю, Бога ради, вас.
Пойдите прочь, долою с глаз.

Живите, любо коль, во царстве.
Но мню, что ждут вас тут мытарства:
Ни сколь достатка не прибудет,
Вотще, повсюду пусто будет.

Часть 5. Ванькино царство.

- Постой же! - думают купчины,
Ты занял место не по чину.
Товарищей себе найдём,
Да за своим опять придём.

- Ишь, в пекло влез вперёд батька,-
Старшой задорит старика.
- Ишь, повезло как дураку,
Не то, что брату-мастаку.

Задумав после поквитаться,
Пустилися они скитаться.
Глядят завистливо окрест,
Чуднее ванькиных нет мест!

Молочны реки да кисель
Видны им издали отсель.
В садах румяные плоды.
Колодцы, полные воды.

Эх, где б найти купцам приют?
- Пустите в терем, добрый люд!
Пожаловал к вам царь Пахом.
Наследник, сын Филипп при нём.

Да вражия на них печать,
Кто в лоб им глянет, видит - тать!
Под ними почва каменеет,
На них самих одежка тлеет.

В округе киснет молоко,
И смрадом веет из окон.
- Не пустим это лихо в дом,
А то пойдёт жизнь кувырком!

Скорей с порога гонят прочь 
И в ясен день, и в тёмну ночь.
Вздыхает всякий раз купчина:
- Всему негодный сын - причина.

Отринутые честным людом,
Идут на капище за чудом.
У идолов среди дубравы
На Ваньку требуют управы.

Но их, искателей корон,
Несчастье бьёт со всех сторон.
Купцов вороны заклевали,
Да прочь их, извергов прогнали.

К реке пошли, находят грот.
Тот самый, в преисподню рот.
Вблизи верёвок длинных - тьма.
Решили: лезть им в ад - судьба.

Часть 6. За золотом.

Пахом старшого вниз спускает.
Его с добычей поджидает.
И мнит, что вот уж будет царь!
Златого царства государь.

Кричит вдогонку: - Эй, сынок!
Возьми с чертей ты там оброк.
Да Несмеяну вороти.
Ну, добрый дух тебе в пути.

В провалище ползёт детина,
И тянет вниз его трясина.
Зажёг огонь, кругом светит.
Пещеры смертной страшен вид.

Толпятся: Каин и Иуда,
Да им подобные все "чуда".
На каждом клейма и печати.
Братоубийцы все да тати.

Филипп, под стать им наш предатель,
Как будто в прииске старатель:
- Не видно ль искры золотой
Иль горы тут руды пустой?

Вдруг ширится перед купцом
В скале таинственный пролом.
В нём свет от злата, денег звон
Да сундуков набитых стон.

Хоть устлана костьми пещера,
Филипп наш не был суевером.
Спешит к владыке на поклон,
Сокровищ блеском взят в полон.

 

Кощей на троне, как скелет,
Во бездне бдит уж тыщу лет.
Без перемен над златом чахнет
И так смердит, что серой пахнет.

Под взглядом скряги каменей!
И ни о чём просить не смей!
Зло ж ищет выгоду в купце,
Читая клейма на лице.

- Так! Хочешь царство чистогана
Для разорения братана
Устроить у его границ?
Ну что ж, презренный, падай ниц!

Кощей купчину попирает
И номер в лоб ему вжигает.
Рабы и деньги любят счёт.
Всего нужнее им учёт.

Часть 7. Кощеево царство.

В путь двинулся злодей, к провалу.
Свернулась ширь-глубь мал-по-малу
И вместо гор златых - клубок
По следу катится у ног.

Нам на беду из тьмы, из бездны
Наружу прёт дракон железный.
С ним сила адова и тлен.
Мир обращает в денег плен.

Кощея красны молодцы
За данью шлют во все концы.
Рабов печатью прижигают,
А прочих со свету сживают.

Распроданы леса и нивы.
Ограблен люд, едва и живы.
И костенеет царство Злата.
Всё в ад летит, да без возврата.

Разруха омрачила дали,
Во тереме Иван в печали.
Идёт он в поле. Враний грай
Тревожит там родимый край.

От птиц царь слышит, слава Богу,
Чем разрешить свою тревогу:
- Хрустальный ларь на дубе есть.
Его найти, наверх залезть.

Ларь тот златым ключом открыть.
Змею в нем чёрную добыть.
Клинком кожуру ей рассечь.
И смерть кощееву извлечь!

 

Всё сделал. Глядь: пред ним девица.
На красоту не надивится.
Бела, румяна, весела.
Знать, заколдована была.

Зазнобу в жёны царь берёт
И в красный терем свой ведёт.
Как справил свадьбу торовато,
Так зажил счастливо, богато.

Кощей же без вести пропал.
Во преисподню с златом пал.
Нет власти у его людей
Для алчных дел и злых затей.

Часть 7. Купец Пахом в аду

- Ну, самому в аду не быть,
Так и богатство не добыть, -
Пахом у грота рассуждает.
Да вновь верёвки вниз спускает.

- Ишь, у Филиппа как не складно.
Скрутил его Кощейка жадный, -
Сомнения берут купца,
Немолодого удальца:

- Найду ль тебя я, Несмеяна,
На дне огняна океяна?
Не зря же пеклом ад зовётся,
Как видно, попотеть придётся.

Скажи, Филипп, каков он с виду?
Да, точно ль я оттуда выйду?
-Уж ты, старик, не сомневайся.
Богатства силой домогайся.

Запасся ухарь наш мечом,
В пещеру лезет напролом.
Зажёг огонь, кругом светит.
Юдоли смертной страшен вид.

Маньяки тут и изуверы,
Ужасные сверх всякой меры.
Толпой Пахома окружили.
И вмиг его разоружили.

 

Вдруг рёв раздался медных труб,
Влезает Смерть на конский круп.
И чёрной молнией несётся.
А гостя сердце уж не бьётся.

Хохочет адова прислуга:
- Купчина умер от испуга,
А взялся с нами воевать!
И ну несчастного кромсать.

- В отмщение обид и мы
На божий свет напасть должны!
Свернулась ширь-глубь мал-по-малу
И катится клубком к провалу.

Часть 8. Битва

Вверх выползает древний змей,
Гроза и смерть вселенной всей.
Трёхглавый, пышущий огнём.
И стало, словно ночью, днём.

Беда, на всей земле смятенье.
И смрад, и чад, и наводненье.
Бежит народ к царю, к Ивану
Молить, чтоб бился с басурманом.

- Эх, разве с ним мне совладать?
Нет ль средства? У ворон узнать!
Все также в поле враний грай
Тревожит сумеречный край.

Идёт царь к птицам за советом,
А те спешат к нему с ответом:
- Меч-кладенец из камня вынешь
И сердце у дракона выбьешь.

Подался витязь наш к провалу.
Подкрался к камню мал-по-малу.
Усердно Богу помолился,
И чудом меч из камня взвился.

Тут налетела сила злая,
Как гром ревя, огонь метая.
Земля дрожит, деревья гнутся.
С небес воды потоки льются.

Не оробел наш молодец,
Разит дракона кладенец.
Вот сердце вынули наружу,
А это льдина лютой стужи.

 

Для царства Ванькина урон:
Всё погрузилось в тяжкий сон.
Заснули реки, спят и горы.
Замолкли птичьи разговоры.

Спешит Иван к царице милой.
А терем стал уж ей могилой.
Льёт над зазнобой горьки слёзы.
От них зажглись на щёках розы,

Красавица открыла очи.
И отступили чары ночи.
Очнулось царство от дурмана,
Проклятья злого басурмана.

И весело на мир глядит:
А солнце им глаза слепит.
И сколько не ищи окрест,
Чуднее ванькиных нет мест!

Молочны реки да кисель
Видны из терема отсель.
В садах румяные плоды.
Колодцы, полные воды.

Все также в поле враний грай
Тревожит сказочный сей край.
И царь к ним ходит за советом,
А те спешат к нему с ответом.