ПИСЬМО НОВГОРОДСКОМУ ДРУГУ

                                      А.Р.
   Холодно. В комнате - холодно. Сорок два.
   По Фаренгейту, естественно. Голова
   мерзнет в ушанке. Похоже, пришел конец.
   Лампочка, вспыхнув, сгорает совсем. Пиздец.
   Падаю замертво. Старенький notebook
   на животе вместо грелки. Приятный звук
   импортной техники лучше, чем голос в трубке.
   Стало теплей ногам - замерзают руки.

   Здравствуй, пишу из последних сил, прости,
   что долго молчал. Жизнь после тридцати
   хуже, чем до. В комнате - сорок шесть.
   Груша висит высоко и ее не съесть.
   Как у тебя дела? Какова цена
   жидкости номер три или номер два?
   Помнишь, как летом ходили ловить сома?
   Какое у вас время года? У нас - зима
   плюс все, что из этого следует. Каждый день,
   в светлое время суток, кому не лень,
   ходят на лыжах с бабами, пьют вино.
   После - на кухне, с ними же, в домино.
   Странные мысли застряли в седых висках!
   Словом, никтоникомуникогданедает. Тоска.
   Жду тебя в гости. Закуска лежит в кладовке.
   Выпьем вина, побеседуем о веревке
   в доме повешенного. Сделаем жизнь короче
   на две сигареты. Холодно. Но не очень.

P.S. Я уйду в пустыню, поверю в Будду,
     никогда я не был таким, как буду!

                                 4.02.1997