Мальцев Александр Васильевич : другие произведения.

Тайна за зелёной дверью

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    Не редкость встретить людей, чей образ жизни решительно не укладывается в некие общепринятые рамки. Они живут не так, как все. Например, они могут коллекционировать тайны города и окрестностей, как герой этой книги. Загадки прошлого и настоящего хранят тихие переулки. Или же тайна скрыта за бетонными стенами заводских окраин. Нечто мистическое может таить река, на берегу которой стоит чей-то родной город. Для тысяч людей этот город малая Родина, но посвящены в тайну избранные.
  
  
  ТАЙНА ЗА ЗЕЛЁНОЙ ДВЕРЬЮ
  
  
  
  
  
  Я долго раздумывал - с чего начать повествование о тех удивительных событиях, не в меру наполненных загадочным и необъяснимым?.. С какого именно момента, обстоятельства, удивительного факта?.. Что послужит отправной точкой?..
  Уже в который раз я мысленно охватываю всё, о чём надо рассказать и стараюсь выбрать главное. Я вижу те самые дома, автомобили, аллеи и бульвары, бетонные заборы окраин, и лица людей - они все словно попадают в необычный театр. Никто и никогда не был в таком. Масштабные фрагменты реальной жизни служат отличными декорациями. Разве что те гигантские слова делают картину слегка сюрреалистичной. А слова эти - "фатум", "рок", "судьба". Как облака они медленно проплывают на дальнем плане, бросая длинную, зловещую, насыщенно-чёрную тень на центр сцены, где разворачивается потрясающее действо. Далеко не каждый участник разглядит эти слова и прочтёт, разве что только зритель, у него неоспоримое преимущество - широкий панорамный обзор, как вид из космоса...
  С какого же дня начать?.. Проще всего изложить в прямом порядке. Чеканным хронологическим шагом... Или же...
  Я решил начать разбег с того дня. Взлететь, а затем... перенестись на семь лет назад, чтобы в конце вернуться сквозь годы в тот день - к той самой точке отправления...
  И ещё...
  Свидетелей и непосредственных участников было слишком много (в том числе невольных, тех, кто так и не догадался о том, что был рядом с тайной). Так, может быть, стоит взять всех без исключения людей, причастных к тем событиям, и параллельными курсами провести линию сюжета каждого?.. Нет, размах будет необозримым, текст неоправданно длинным...
  Уменьшение количества персонажей, несомненно, облегчит выполнение поставленной задачи, но приведёт к потере качества. Это как нарисовать картину только чёрным и белым. Не будет буйства красок, радужного и переливающегося, а в буйстве вся суть. Картина будет не та...
  Истина как всегда таится в золотой середине. Её и будем придерживаться...
  Итак...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  НА СЕМЬ ЛЕТ НАЗАД
  (как и было обещано)
  
  
  День был солнечный. Уже давно прошёл тот час, когда улицы были пусты, широкие проспекты тонули в рассветной синеватой дымке. В те минуты непривычной городской тишины окраины города и тесные переулки прятались в лёгком утреннем тумане. А некоторым людям (у которых в подвалах души ещё хранились остатки былого романтизма) почему-то невольно приходили на ум мысли о вечном и прекрасном. Размышления так и норовили выстраиваться стихами и закружиться под серебряные звуки лиры. Сердце обволакивал сладкий елей сентиментальности. Так и хотелось в эти мгновения запланировать на день что-то доброе; например, накупить сладостей и осчастливить ими коллег - просто так, от чистого сердца, без всякого умысла, без злого кукиша в кармане.
  Но растаяла дымка, растаял туман, прошли минуты тишины и покоя, мысли стали жёстко-прагматичными, даже временами с глубоким переходом в холодную циничность; уже не возникало желание сделать что-то доброе, да и нет времени забивать голову ерундой. Реальная жизнь решительно спихивала лирику на обочину сознания и безжалостно растаптывала те слабые ростки светлого, которые осмелились робко пробиться утром. А у многих трансформация мироощущения была радикальной - когда солнце уверенно подбиралось к зениту, то некоторых коллег уже хотелось не осчастливить приятной мелочью, а придушить или, как минимум, наговорить гадостей, при этом пребывая в полной уверенности, что будет высказываться чистая правда; и наплыв утренней сентиментальности казался таким далёким, нелепым, каким-то фантастично-наивным.
  Улицы города заполнили суетливые люди. Плывут разноцветной и рыкающей лавой потоки автомобилей. Рекламные перетяги тяжело свисают над дорогой. Автоматические двери огромных магазинов плавно отъезжают в стороны, заглатывая очередного посетителя. Мир пёстр, энергичен и деловит. Город проснулся, и уже трудно поверить в то, что всего несколько часов назад здесь полноправным хозяином было сонное безмолвие.
  Эта улица была центральной. Здесь можно увидеть: офисы как столичных, так и местных банков; высокие двери дорогих гостиниц; здания классической архитектуры, где располагаются государственные службы; огромные вывески компаний - почти все выдержанные в строгом линейном стиле, без этой легкомысленной, узорчато-несерьёзной витиеватости. И всё выдержано в серьёзных тонах - от светло-стального до насыщенно-чёрного. Разве что яркие витрины магазинчиков вносили разнообразие в холодно-суровую цветовую гамму улицы. Офисы, архитектуру с претензией на помпезность, вывески фирм (крупных и не очень) можно увидеть и в других местах. Главное же отличие этой улицы от остальных было в том, что здесь все куда-то постоянно спешили, бежали, нервно выкрикивая на ходу в мобильные телефоны рубленые фразы. Хлопали двери банков и компаний. Лихо подъезжали и стремительно срывались с места автомобили. Большая редкость встретить беззаботно прогуливающего человека.
  Был здесь сквер с немногочисленными лавочками в тени деревьев, но как-то не засиживались там люди, не находились охотники посидеть, беспечно закинув ногу на ногу, и лениво, словно делая одолжение, пробежаться взглядом по фасадам и вывескам на них... Впрочем, в тот день было отклонение от повседневной нормы.
  В сквере расположились на лавочке два человека. По возрасту ровесники - обоим за тридцать. Если бы случайный человек по какой-либо причине обратил на них внимание, присмотрелся бы к ним заинтересованным взглядом, то испытал бы чувство небольшого удивления...
  Первое, что сразу же бросалось в глаза, - это разница в настроении. Тот, который сидит справа, улыбался. Он производил впечатление человека, который очень хотел достичь какого-то результата, и ему это удалось. Даже более чем удалось - результат перекрыл ожидания. Сидящий же слева пребывал далеко не в радостном расположении духа. На его лице отражалась довольно широкая гамма чувств - растерянность (которая, видимо, так охватила человека, что даже появилась лёгкая бледность), изумление и... непонимание, какое-то глухое, отчаянное непонимание, рвущее душу на части.
   Второе, что бы подметил случайный прохожий, - как сидят эти два человека, безрассудная юность которых уже позади, а седая старость ещё и не думает появляться на горизонте жизни. Тот, что справа, сидел раскованно, свободно, локти на спинке лавочки, ноги вытянуты. Вот он достаёт из нагрудного кармана джинсовой куртки пачку сигарет, открывает её изящным движением, извлекает сигарету (мизинец чуть в сторону). Бросил короткий взгляд на соседа, улыбка стала шире. Блеснула на солнце металлическая зажигалка, которой, прежде чем воспользоваться, сначала небрежно поигрывали, она некоторое время мелькала в быстро двигающихся пальцах. Прикуривал он смачно, с нескрываемым удовольствием. Сидящий слева зажат, чуть сгорблен, ладони сцеплены в замок и стиснуты коленями, взгляд воткнут в горячий асфальт, он чем-то ошарашен, он что-то тихо шепчет себе под нос.
   И вот, предположим, случайный прохожий подходит ближе. Он прислушивается к словам, которые едва слышно произносит этот человек, придавленный неслыханной новостью.
   Прохожий испытает ещё большее удивление, так как услышит:
   - Яровой - дальнобойщик... Игорь, ты убил меня... Родион Яровой - дальнобойщик... Как так?..
   Удивление прохожего вполне понятно - какой-то Родион Яровой работает дальнобойщиком. Ну, и что здесь такого? Кто-то же должен работать водителем на дальние дистанции. Работа как работа. Чем же таким особенным дальнобойщики отличаются от других граждан? Такие же люди. Причём каждый индивидуален, как и представители других профессий, например, служащие банков или менеджеры по продажам. Кто-то высок и худ, а кто-то не вышел ростом, да широк в плечах. Кто-то всегда весел и открыт для общения, а кто-то вечно серьёзен и разговорчив только на работе, дома же и слова из него не вытянешь. Ей-богу, ну не марсиане же развозят грузы, не иноземные же существа гонят тяжёлые и громоздкие машины по необъятным просторам страны. Видимо, причина в том - кем раньше был этот загадочный Родион Яровой до того момента, как ему в голову влетела мысль переквалифицироваться в дальнобойщики. Президентом? Если не государства, так крупной компании. Нет, прохожий не слышал о президенте с такой фамилией. Известным артистом?.. Не припомнит...
   Впрочем, всё это фантазии автора - что некий прохожий заинтересуется двумя парнями, которые расположились на лавочке. Никто не обращал на них внимания, никто не остановился и не посмотрел в их сторону, чтобы отметить разность в настроении. Прохожие проходили мимо - кто-то деловито разговаривая по мобильному, кто-то понуро смотря себе под ноги, а кто-то высоко и гордо подняв голову, обжигая взглядом встречных людей...
  
  * * *
  
   А это была встреча давних приятелей. И получилось всё случайно. Антон Ершов шёл своей дорогой. Что-то заставило его повернуть голову. Взгляд скользнул по витринам, вывескам, людям. И он увидел в уличной толпе знакомую фигуру. Полной уверенности не было - рост и походка та, причёска похожа, но, смотря на человека со спины, наверняка не скажешь. В груди шевельнулось чувство ожидаемой радости - неужели это Игорь Сомов? Окликнул, а когда тот повернулся, понял, что не обознался.
  - Точно, Игорь, - еле слышно сказал Антон.
  Махнул рукой.
  Теперь, широко улыбаясь, они шли навстречу друг другу. Искренняя радость на лицах. Пересечение линий судеб на залитой солнцем улице. Бывшие коллеги, которые когда-то, давным-давно, уже кажется, что не в этой, а в какой-то другой, такой уже далёкой жизни, отработали вместе несколько долгих лет. О! Какие это были годы! Интересные, увлекательные. Время взросления, познавания, преодоления и достижения. И достижения были, несмотря ни на что! Сокрушали преграды, которые тогда казались непреодолимыми, но это тогда, а сейчас можно только посмеяться над теми трудностями с высот накопленного опыта. А в целом всегда приятно встретить того, кто только своим видом напомнит о тех весёлых и неизгладимых из памяти днях.
   - Привет! - крикнул Антон, когда между ними оставалось ещё пять шагов.
   - Здорово-здорово! - отозвался Игорь.
   - Сколько лет, сколько зим! Рад тебя видеть, бродяга!
   - Лет пять прошло, как разбежались наши пути-дороги.
   - Пять? - качал головой Антон. - Семь лет. Игорь, уже пролетело, просвистело семь лет.
   - Разве?
   Звонко сошлись ладони в приветствии. Антон не сдержался и несколько раз хлопнул Игоря по плечу.
   Звучали дежурные вопросы-ответы.
   - Ну, и где ты сейчас? - спросил Игорь.
   - Да там же, куда мы всем нашим коллективом перебрались. Всем нашим рыбным хозяйством. У Весёлкина Никиты Николаевича. Помнишь такого?
   - Помню, конечно. Я его помню ещё с тех времён, когда он на "пятёрке" работал... Понятно всё с тобой.
   - А ты куда запропастился?
   - О! Антон, у меня кривая жизни получилась лихая. Столько событий за эти годы. Я ж пол-России исколесил. По миру помотался. На той стороне экватора побывать довелось.
   - Да ты что! - с доброй завистью в голосе воскликнул Антон.
   - Вы все к Весёлкину рванули, а я по совету Доротова направился в "Союз-Макс-Траверс", - продолжил Игорь. - Меня на работу взяли без лишних вопросов. А на следующий же день отправили в первую командировку. Сколько их всего было за эти годы - я уж и со счёта сбился. Из последней только вчера вернулся.
   - Да и правда, лихой у тебя поворот в жизни получился, - сказал Антон.
   И тут же предложил:
   - Отойдём в сторонку. У тебя как со временем?
   - Нормально... Пойдём, вон ту лавочку в тенёчке займём.
   - А что же не занять. Давай займём. В тенёчке посидим, старое вспомним да новое не забудем.
   - Ну, пошли-пошли.
  
  * * *
  
   ...Через полчаса Игорь, смотря прямо в глаза Антону, сказал:
   - Эх, намотал я тысячи километров по миру. И повстречался я кое-где с теми, с кем и подумать не мог, что встречусь.
   - Это с кем же ты повстречался? - спросил Антон.
   - А например... в придорожном кафе под Саратовом сидел за одним столом с...
   Игорь выдержал душещипательную театральную паузу.
   - С Яровым. Помнишь такого?
   - Да ты что! - выпалил Антон. - С Яровым? Родионом Александровичем?
  - Им самым. Видел его, как тебя сейчас.
  - Это немыслимо, где порой люди из одного города встретиться могут. Он что, куда-то отдыхать ехал? В смысле на машине, своим ходом.
   - Нет. Он, можно смело сказать, на работе был.
   - Это как? На какой ещё работе? Игорь, объясни толком.
  - Вероятность нашей встречи можно исчислять бесконечными нулями после запятой, но не это главное, - во взгляде Игоря появилась нешуточная интрига.
   - А что главное?
   - Главное - кем он сейчас работает.
   - И кем же?
   - Дальнобойщиком, - выпалил Игорь.
   Последующие мгновения он был неописуемо доволен тем, какой эффект произвели его слова.
   Над лавочкой повисло молчание.
   - Кем? - переспросил Антон каким-то неживым голосом, каким его сделала внезапно появившаяся сипота, а затем он натужно прокашлялся.
   - Ты не ослышался.
   - Это точно он был?
   - Точно, - уверенным голосом сказал Игорь. - Сидели мы за столиком, а за окном его фура стояла. Кажется, он конфеты куда-то вёз.
   Взгляд у Антона стал стеклянным. Он как-то быстро зажался, отвернулся, опустил голову.
   - Яровой - дальнобойщик... Игорь, ты убил меня... Родион Александрович Яровой - дальнобойщик... Как так?.. - шептал он. - Вот как в жизни бывает... Не ожидал... Не ожидал...
   Затем он выпрямился, резко повернулся к Игорю и с напором спросил:
   - Что случилось? Игорь, он как тебе свой жизненный кульбит объяснил?
   Медленно проползли несколько секунд. На это короткое время Игорь погрузился в воспоминание о той встрече под Саратовом. Затем он встрепенулся. Воспоминание свернулось и исчезло, словно и не было. Всё перекрывал произведённый на Антона эффект. Изумление Антона воспринималось как некий бонус за не зря прожитые годы.
   - Эх, - немного снисходительно улыбался Игорь, явно довольный самим собой. - Что там Яровой. Кто он нам был? Так, коллега, который в нашей работе шёл параллельным курсом. Он проектировал, мы сопровождали. Иногда помогали ему... Кое-кого я ещё повстречал. Кафе под Саратовом не самый удивительный вариант встречи. Знаешь, на кого ещё я набрёл на хитро петляющей дороге жизни?
   - И на кого же?
  - Шохинцева.
   - Шохинцева?!
   - Его. Несравненного Артура Дмитриевича. И ты себе представить не сможешь при каких обстоятельствах. Яровой дальнобойщик - это ещё не верх изумления. Вот с Шохинцевым жизненный кульбит, как ты говоришь, так кульбит.
   - Рассказывай-рассказывай, - схватил Антон бывшего коллегу за рукав куртки.
   - Подожди, - важно водил подбородком Игорь. - С Шохинцевым тоже нескучная история, но хотелось бы начать с... Вот угадай - с кого?
   Снова Игорь взял паузу.
   - Ну?!! - сгорал от нетерпения Антон. - Игорь, хватит нагромождать загадку на загадку. Ну?!! Кого?!!
   - Кондрата Фёдоровича.
   Волна изумления подхватила Антона и поставила на ноги - он вскочил как ужаленный.
   - Рыбакова?!!
   - А что, ты много других знал Кондратов Фёдоровичей, - издевался Игорь. - Лично я только одного знал.
   - Рыбакова?!! - кричал Антон. - Ты знаешь, где сейчас Рыбаков?!!
   - Тихо ты, - опасливо посмотрел по сторонам Игорь. - Ну, что ты разорался? Рыбакова, Рыбакова. Нашего сенсея, нашего гуру и так далее. Где он сейчас, не знаю, а где был и что делал два года назад - знаю.
   Антон сел.
   - Итак, пока ты мне всё не расскажешь, мы с этого места не сдвинемся, - жёстко сказал он.
   - Хорошо-хорошо... Антон, какой ты впечатлительный. Кажется, раньше ты сдержаннее был.
   - Хватит на словесную чепуху время тратить. Рассказывай-рассказывай. Где? Когда? Как? Почему? Вот "почему" - будет самым главным вопросом...
   - Вот "почему" - с этим вопросом сложнее будет. А про остальное пожалуйста...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --- 1 ---
  
  
  Вид у Андрея был задумчивый. Какой-то отчаянно философствующий.
  - Деньги не самое главное в этой жизни, - сказал он, направив затуманенный взгляд на стену.
  - Ага, - усмехнулся Сергей. - Открыл ты мне великую тайну жизни. Конечно же, главное в человеке душа, а не количество денежных знаков, которыми он имеет счастье обладать.
  В его голосе явный перебор сарказма, какой-то переслащённой иронии.
  - Деньги не самое главное, поверь мне, - повторил Андрей, но уже едва слышно.
   Они вдвоём в комнате. Сергей удобно расположился в глубоком мягком кресле, закинув ногу на ногу. Он сидит чуть завалившись набок, воткнув согнутую руку в высокий мягкий подлокотник и кулаком подпирая подбородок. Андрей же расположился на диване, широко развалившись, раскидав безвольные длинные руки на спинке. Их разговор длится уже час.
  - Про деньги я понял, - сказал Сергей. - Дальше-то что? Переверни моё миропонимание какой-то новой доктриной. Шокируй моё сознание новыми идеями.
  - А? - встрепенулся Андрей, обрывая свои размышления, в которых, видимо, за этот короткий интервал времени ушёл очень далеко от реальности.
  - Развивай мысль дальше, - просил Сергей, но без должной требовательности в голосе, весь его вид давал понять собеседнику, что он не находит затрагиваемую тему интересной. - Твоё отношение к денежным знакам я понял. Ты ещё, наверно, забыл сказать, что деньги - зло, не в деньгах счастье. И так далее...
  - Поверь, - заулыбался Андрей, - деньги, слава, популярность, нервное и дерганое карабканье вверх по карьерной лестнице - это всё суета. Пустое. Мелочь.
  - А теперь ты меня послушай.
  Вид у Сергея стал решительным - пора, давно уже пора добавить хорошую щепоть перца в разговор. Он выпрямился, ладони крепко сцепил в замок и несколько секунд тряс ими перед собой.
  - Весь внимание, - сказал спокойным голосом Андрей.
  Его невозмутимый взгляд говорил: "Я готов тебя выслушать, но заранее знаю, что скажешь ты нечто стандартное, банальное, примитивное, то, что я уже слышал тысячи раз, - слова, возможно, будут другие, а смысл тот же".
   - Так вот, - суровым голосом начал Сергей. - Моё мнение по рассматриваемому вопросу следующее - кто не может, не умеет, не в состоянии зарабатывать хорошо, кто не может и не умеет долго и трудно идти к поставленной цели, тот и придерживается этакой розово-слюнявой точки зрения, что деньги не самое главное в этой многослойной, бурлящей жизни. Андрюха, всё просто, как дважды два. И не надо здесь натягивать мутную философию на предельно ясный вопрос. Кто не может сделать карьеру, утверждает, что карьера не самое главное. Кто не знаменит, не популярен, кого слава обошла стороной, сделав крюк в сотни километров, тот и говорит: "Быть знаменитым - это пустое".
   Андрей слушал. На его лице играла слабая улыбка...
  
  
  
  * * *
  
   Андрей Буров... Андрей Германович Буров.
  Если Сергея попросили бы вкратце охарактеризовать этого человека, то сказал бы он так, ненадолго задумавшись: "Это по-настоящему вольный человек, правда, временами без царя в голове". Если расставить его жизненные приоритеты в номерованном порядке, то в пункты с первого по десятый будет записано большими и жирными буквами только одно слово - "свобода". Андрей решительно отказался от всех видов карьер. Любая работа, на которой надо было в обязательном порядке присутствовать к оговоренному в контракте времени, им категорически не рассматривалась как способ заработать себе на хлеб насущный. Исключения, конечно же, были. Были, и ещё какие, но эти исключения присутствовали в его биографии только в качестве фактов, подтверждающих железобетонное и непоколебимое правило - никаких начальников, особенно если не признаёшь за ними моральное право быть начальниками.
  Однажды Сергею довелось столкнуться с ним в грохочущем цехе крупного завода. На предприятие Сергей зашёл по временному пропуску - решить пару мелких вопросов в течение трёх-четырёх часов.
  Андрей был в стандартной спецовке темно-синего цвета. Даже одежда сидела на нём так, что каждая складка, каждая деталь кричала - эта работа не для него, непостоянная, это не его стиль жизни. Комкано сидела на нём одежда, оттопырено, пуговицы застёгнуты через одну. Вид неестественный, словно человек испачкал где-то до неприличного состояния дорогой костюм и на него надели первое, что подвернулось под руку - спецодежду рабочего массовых профессий машиностроительного направления.
  - Ты что здесь делаешь? - изумлённо спросил Сергей, забыв поздороваться.
  - Да... так, временно потрусь здесь, - туманно прозвучал ответ.
  Сергей смерил его долгим, цепким взглядом - если бы он в этом тёмно-сером от металла пространстве наткнулся на носорога, а не на Андрюху, то его удивление достигало бы, несомненно, впечатляющих размеров, но всё-таки было бы меньшим. Да ещё в таком наряде.
  Здесь присутствует вот ещё какой нюанс - на этот завод в то время было очень трудно устроиться. Завод - источник немалого и весьма стабильного заработка в городе. Желающих работать - огромная масса. И многие-многие высококвалифицированные специалисты, которые оставались не у дел, тяжёлыми и завистливыми взглядами смотрели на счастливчиков с пропуском на предприятие в кармане. Работники отдела кадров ходили как обладатели выигрышного лотерейного билета в сто миллионов, смотрели на мир как боги, спустившиеся с небес. С посетителями разговаривали высокомерно, небрежно, уважая себя за доброту, благодаря которой они снизошли до их жалких личностей и уделили им хоть какое-то внимание. Дипломы претендентов на вакантное место (если такое каким-то чудом возникало) изучались чуть ли не под микроскопом. Абы кого не возьмут...
  А Андрея взяли. Как?.. Непостижимо. Если память Сергею не изменяет, то, кажется, Андрей бросил институт на третьем курсе, до диплома инженера так и не дотянул. Да и возникает порой смутное подозрение, что у него вообще нет никакого документа, который бы подтверждал наличие хоть какой-то специальности. Нет по причине ненадобности, отсутствие документов - как образ его жизни, чем их меньше, тем лучше. А как можно без соответствующих документов устроиться на завод? Но в жизни всегда найдётся место парадоксу, и Андрей это место успешно занял.
  И в те минуты Сергей смотрел на него и понимал - не лихое безденежье загнало Андрея на завод. Наверняка глубинная причина в чём-то другом. Загадочный он парень.
  - Ты представляешь, - заговорил Андрюха, - здесь, оказывается, по пропускам надо заходить на завод. Я доложу тебе, что безмерно удивлён такому положению вещей.
  - Да, - сказал Сергей. - Надо заходить по пропускам. Затем пропуска сдаются. Возвращаются в конце смены. По ним и выходят. Я здесь не постоянный работник, но с правилами знаком.
  - Да понял я, - нервно ответил Андрей, скользя каким-то непонимающе-презрительным взглядом по окружающему пространству. - Без тебя объяснили, и не раз. Правила сего промышленного монстра не так уж сложны. Потерпим месяца два. Батя мой здесь отработал сорок лет, а уж шестьдесят дней осилим как-нибудь.
  - Так, ты-то что здесь делаешь? - предпринял Сергей вторую попытку докопаться до интересующего его ответа.
  - Убиваю несколько зайцев. Одним выстрелом. Монета пока нужна. Что-то последнее время ни один из моих проектов не выстреливает. Но не это самое главное. На финансовом минимуме я спокойно протяну год, а то и два. Технологии мне надо нахвататься... Ну, мне пора. Время.
  И он взял высокий старт, стремительно набирая скорость передвижения.
  Какие проекты не выстреливают? Какой технологии ему надо "нахвататься"? Так и осталось для Сергея загадкой.
  Следующая случайная встреча с Андреем произошла не в цехе, а в приёмной генерального директора. Секретарша сказала:
  - Виталий Юрьевич сейчас занят. У него важные переговоры.
  В её строгом голосе было что-то такое - возвышенное, торжественно-звенящее, заставляющее думать о судьбах мира, вселенной, но только не о том ничтожном вопросе, который человек пришёл решать.
  Сергей сел в кресло и стал ждать.
  Дверь директора распахнулась через пятнадцать минут. Порог кабинета переступил Андрей. На нём был чёрный костюм. Тонкий галстук цвета морской волны был изящен. Глаза спрятаны за солнцезащитные очки. Сергей не сразу-то и узнал его.
  Директор вышел провожать, видимо, очень важного гостя. Прощальное рукопожатие длилось несколько минут.
  - Я надеюсь, что всё будет выполнено так, как мы договаривались? - спрашивал руководитель.
  - Не беспокойтесь, - уверенным голосом заверял его Андрей. - Через месяц уточним детали, а через полтора поставим последнюю точку в этом деле. Забьём последний гвоздь, так сказать...
  Сергей вскочил. Андрей повернулся. Директор не торопился в своё высокое кресло, так и продолжал стоять в приёмной.
  - О!!! Привет! - крикнул Андрей.
  Смутившись, Сергей поприветствовал старинного приятеля сдержанно, косясь на директора и неистово извиняясь взглядом. Он чувствовал себя лишним как никогда...
  Вот так бросали Андрея волны жизни - то в сумрачные и жаркие цеха, то в высокие кабинеты.
  Для жизни нужны деньги. И Андрей на что-то жил... Неплохо, надо отметить, жил.
  Этапы его существования находили проявление в следующем - он проворачивал какое-то дельце, зарабатывал на нём некую сумму денег, которая позволяла спокойно жить полгода, год, а то и два. Рывком необычайной мощности и интеллекта он сбивал крупный куш, а затем отдыхал. Это безмятежное время он посвящал исключительно себе - гулял по набережной (где Сергей его в эти периоды часто встречал), сидел в кафе долгими часами, потягивая кофе или пиво (по настроению), и глядел глубокомысленным взглядом на другой берег реки. Он был созерцателем в такие дни. Он не рвался преобразовывать мир, он пристально и никуда не спеша его осматривал. Иногда он запирался в своей квартире и не показывался на свет божий неделями. Чем он там занимался - можно было только предполагать. Но один раз Андрей проговорился - десять дней подряд смотрел фильмы. Бесконечной очередью. Отвлекался только на сон, туалет и разогрев пищи. Но просмотр шедевров нашего и зарубежного кинематографа вряд ли был постоянным явлением при наступлении периода затяжного затворничества. Сдавалось Сергею, что чаще Андрей занимался чем-то другим. Не праздным, а продуктивным. Об этом, например, говорили его руки - выпачканные чем-то едко-чёрным и трудно смывающимся.
  Гвоздь загадки - что это были за проекты, которые позволяли заработать кучу денег в короткий срок и затем предаваться безделью?.. Загадка, завёрнутая в тайну.
  А получалось у него неплохо. Если судить по покупкам. После воплощения в жизнь своего очередного проекта Андрей накупал качественной и дорогой одежды. Мобильный телефон выбирался из последних моделей. Иногда приобретался автомобиль - новый или бывший в употреблении, но отлично сохранившийся. И уезжал - видимо, путешествовать.
  А деньги обладают неудержимым свойством заканчиваться, они и заканчивались. Машина продавалась, и он уже по-другому смотрел на мир. Созерцатель уступал место генератору идей. Андрей активизировался и выходил на связь. Начинал обзванивать знакомых, часто ставя их в тупик неожиданными вопросами.
  Звонок. Сергей берёт трубку.
  - Серёга! - кричали с другого конца провода. - Привет!
  - Андрюха, ты?
  - Я.
  - Давненько не слышал твоего голоса. Ты как?
  - Нормально. Слушай - а ты Гондарёва знаешь?
  - Гондарёва?.. Нет. А это кто?
  - Неважно... Чёрт, а я думал, что вы знакомы. Ну, ладно. Пока.
  - Пока.
  - Стой! - кричал Андрей. - Чуть не забыл. У тебя всё нормально?
  - Нормально.
  - Отлично. Звони.
  И трубка издавала гудок - разговор закруглён.
  Или другой вариант телефонного разговора.
  - Серёга, привет.
  - Привет.
  - У меня к тебе вопрос первостепенной важности.
  - Ну, раз уж первостепенной, тогда говори быстрее, а то испортится и станет второстепенной важности.
  - У тебя знакомых ювелиров нет?
  Сергей выпадал в состояние неописуемого недоумения.
  - Кого?
  - Ювелиров, - вколотил Андрей слово в трубку.
  - Нет. Вот как-то так складывалась моя жизнь, что не обзавёлся знакомствами с ювелирами. Очень жалею об этом, терзаюсь. Особенно в эту минуту, когда ты спросил. Надавил-таки на больную мозоль.
  - Хорош иронизировать, - Андрей был строг и деловит.
  - Тогда просто отвечу - нет.
  - Чёрт... жалко. Ну, ладно. Пока.
  - Пока.
  - Стой! - кричал Андрей. - Чуть не забыл. У тебя всё нормально?
  - Нормально.
  - Отлично. Звони.
  - И ты не пропадай.
  И трубка издавала гудок - разговор закруглён.
  Чем он занимался? Андрей всегда уклонялся не то что от прямого ответа, а даже от слабого намёка на правду о своей жизни. Обсуждать какой-нибудь фильм - пожалуйста, к этому он готов. Обмениваться свежими анекдотами - пожалуйста. Разразиться комментариями по поводу игры сборной команды страны - нет вопросов, Андрей охотно поделится своими соображениями. Он поедет на шашлыки, составит компанию на футбол, но никогда не поднимет завесу тайны, за которой пряталась его загадочная личная жизнь.
  И ещё - Сергею было по душе общаться с Андреем. В том разрезе, что Андрей почти всегда поднимет интересный вопрос. Иногда поднимет неожиданно прямолинейно, - как говорится, "в лоб", - а временами как бы невзначай, случайно. Затрагиваемая тема может раздражать, бесить или будить иронию своей бесхитростностью, но тоскливо от общения точно не будет.
  А бывало и так, что Андрей подбросит тему компании друзей, а сам отойдёт в сторону. Или раззадорит собеседника, - то есть докажет, что тема не так проста, как казалось вначале, - и сам же эту тему свернёт.
  Скучно с ним не бывает.
  Вчера Андрей позвонил, и они договорились о встрече. И вот этим утром Сергей Колганов переступил порог квартиры старинного приятеля...
  
  * * *
  
  - ...Наш разговор о деньгах, богатстве, карьере лишён всякого смысла, - веско сказал Андрей. - Слова словами, а доказывать надо делом.
  - Не совсем тебя понимаю, - буркнул Сергей.
  - А что здесь непонятного?.. Доказать я могу только так: предположим, я сделал карьеру. Занял высокий пост. Сижу, значится, в высоком кресле за широким столом, заставленным телефонами прямой и прочей связи. На мне дорогой костюм, за стенкой секретарша отстукивает пальцами на клавиатуре очередное суровое распоряжение. В приёмной пятнадцать человек трепетно дожидаются приглашения в кабинет. Под окном стоит дорогущая персональная машина. Короче - очевиднейшие атрибуты высокого положения. И я приглашу тебя в свой кабинет. Сергей, и скажу я тебе: "Мне плевать на карьеру!" И увольняюсь. На твоих глазах пишу заявление и даю ему ход. Тем самым доказывая тебе верность своим жизненным принципам. Как я буду выглядеть в твоих глазах?
  - Ты будешь выглядеть в моих глазах идиотом, - усмехнулся Сергей. - А для начала ты сядь в высокий кабинет. Когда сядешь, тогда и разговор будет.
  - Вот видишь, - важно поднимал палец Андрей. - Чтобы тебе доказать моё равнодушие к высоким должностям, мне надо эту должность занять. То есть чтобы выиграть глупый, никчемный спор, я должен угробить лет десять своей жизни. Десять лет делать карьеру. А мне это надо?
  - Десять лет? - недоверчиво щурил глаза Сергей. - Это ты немного не добрал. Не угадал с числами. Лет двадцать не хочешь! А то и тридцать.
  - Да хоть сорок, - махнул рукой Андрей, словно отгоняя надоедливую муху. - Я и года своей жизни не потрачу на то, что мне неинтересно. Идём дальше - слава, известность! Предположим, что я страшно популярен. Моя физиономия не сходит со страниц газет и журналов. Моё имя постоянно на слуху. А мне всё равно. Как я смогу тебе это доказать? Как я смогу стереть свой образ в головах миллионов моих поклонников. Сегодня моё имя знают полстраны, но как я сделаю так, чтобы его на следующий день все забыли? Хорошо - я уйду в тень, но должны пройти годы, десятилетия, пока не вырастет другое поколение. Поколение, которому моё имя ни о чём не говорит. Сергей, наш с тобой спор бесперспективен. Я не смогу тебе ничего доказать. Тебе остаётся только одно - поверить мне на слово.
  - Ай, - заёрзал в кресле Сергей. - Андрюха, ты живёшь странной жизнью. Чёрт его знает, что у тебя за жизнь. Ты весь такой загадочный. Никто не в курсе твоих дел, по крайней мере, из тех людей, которых знаю я и которые знают тебя - то есть общие знакомые. Иногда тебе сказочно везёт, чего уж скрывать - что есть, то не надо отрицать. Но одно я могу сказать точно - ты непостоянен, ты не можешь надолго сконцентрироваться на одной цели. Ты не в состоянии шаг за шагом осуществлять задуманное. Ты не признаёшь авторитетов, но не забывай о том, что и ты неинтересен авторитетам. На тебя никто не поставит...
  - Я не лошадь, чтобы на меня ставили, - зло перебил Андрей.
  - Ну, прости, - на лице Сергея отразилось ложное сожаление. - Не хотел тебя оскорбить. Раз уж пошёл такой разговор, то я хочу быть предельно откровенным. Если тебе плевать на карабканье вверх по социальной лестнице, то и этой самой лестнице плевать на тебя, и тем людям, которые трутся на этой пресловутой лестнице. Ты не хочешь ухаживать и ждать благосклонности от госпожи Популярности, то помни, что она и не думает смотреть в твою сторону. Ты ей не интересен. Она тебя в упор не видит...
  - Стой, - морщился Андрей. - Что-то наш разговор сползает совсем не туда.
  - Почему не туда? - расширял глаза Сергей. - Не я затеял этот разговор, а ты. А теперь ты хочешь закруглить разговор в тот момент, когда я прижал тебя к стенке, когда ты можешь мне что-то доказать не словами, а делом. Это я про деньги. Ты же утверждаешь, что деньги не главное в этом мире. Докажи!
  - О-о-о!!! - весело крикнул Андрей. - Ох уж эти деньги. Могу продемонстрировать прямо сейчас!
  Он вскочил. В секунду оказался рядом со шкафом. Тонко скрипнула открываемая дверка. На столик, который стоял как раз перед сидящим Сергеем, одна за другой стали падать пачки банкнот. Сумма набегала весьма приличная. Пачки падали друг на друга, образовывая далёкую от идеала пирамиду.
  - Ты что? - поднял ошарашенный взгляд Сергей, когда последняя пачка упала на стол.
  - Как "что"? - дёрнул плечами Андрей. - Демонстрирую тебе нажитое. Правда, не за всю жизнь, а только за последние полгода.
   - Подожди-подожди, - Сергей слабо заулыбался. - Если ты хочешь доказать мне своё презрение к деньгам, то, пожалуйста, не надо мне их предлагать. Я их не возьму. Сразу тебя предупреждаю.
   - Во-первых, - сказал Андрей, возвращаясь на диван, - я не сказал, что презираю деньги, я только сказал, что они не самое главное. И второе - тебе я не собираюсь их предлагать. Ещё чего - жирно для тебя будет. Я расстанусь с ними, и расстанусь на твоих глазах. Ты будешь свидетелем.
   - Так, - кивнул головой Сергей. - Только, пожалуйста, если ты сейчас вздумаешь открыть окно и начать пускать купюры по ветру, усеивая ими двор на радость куда-то спешащих прохожих или бездельно шатающихся граждан, чтобы доказать мне, что деньги не самое главное, то прошу тебя этого не делать.
   - И не собираюсь, - отрезал Андрей. - Я же не сумасшедший.
   - Ты не представляешь себе, как я хочу в это верить. Что-то наш спор приблизился к опасной границе, за которой уже нет благоразумия, а только одно сплошное безумство.
  - Я оценил твой сарказм... Предлагаю сменить тему разговора.
  - Не возражаю, - с облегчением соглашался Сергей. - Что-то вся эта философия мне надоела. Предлагай другую тему. А лучше сразу переходи к тому, зачем ты меня позвал. Андрюха, у меня складывается впечатление, что ты... меня к чему-то подготавливаешь? Предчувствие меня не обманывает? Так?
  - Есть такое дело.
  - Так зачем ходить вокруг да около - говори сразу.
  - А мы покружим ещё немного.
  - Андрей, что за тайны?
  - Мы согласились сменить тему разговора - я меняю. Сергей, а давай рассмотрим один загадочный случай в истории человечества.
  - Это что ещё за случай?
  - Загадочный.
  - Это я понял. Выкладывай конкретнее.
  - И связан этот случай...
  Андрей замолчал. Сергей ждал.
  - С чём связан-то? - поторопил он.
  - С исчезновением людей, - ответил Андрей, смотря прямо в глаза собеседнику.
  - С чем!!? - изумился Сергей. - Ну, друг мой разлюбезный, с тобой не соскучишься. Почему ты решил затронуть именно эту тему?
  - А почему бы и нет, - хитро щурил глаз Андрей.
  - Об инопланетных цивилизациях ты не хочешь поговорить? - ядовито спрашивал Сергей. - О полтергейсте, о жутких призраках в старинных усадьбах.
  - Нет, мне это неинтересно. Пока.
  - Так почему именно об этом?
  - Так, я начинаю, - спокойно сказал Андрей, не обращая внимания на обильный яд в голосе Сергея. - Когда-то давным-давно, в тысяча пятьсот... не помню каком году. Не важно. Дело было в Америке, в тех местах, где потом возникнут США. С корабля на берег высадились переселенцы-колонисты. Кажется, это была самая первая более-менее спланированная акция освоения новых земель. Высадилось больше ста человек - мужчины, женщины, дети. Колонисты разбили посёлок и зажили трудной жизнью первооткрывателей. Через несколько лет к берегу пристал корабль. Моряки нашли посёлок обезлюдевшим...
  - Известная история, - перебил Сергей, - читать мы умеем и телевизор иногда смотрим. Дома целы, индейцы не нападали. Там, кажется, нашли вырезанным на дереве странное слово...
  - Кроатон. Название одного из индейских племён. Как ты думаешь - что могло произойти с колонистами?
  - Андрей, послушай меня внимательно, - Сергей старался произносить слова как можно твёрже. - Всегда можно найти объяснение любому явлению. Или почти всегда! Иногда это бывает чудовищно трудно сделать, порой невозможно, но если ты не способен дать объяснение чему-то, то это ещё не значит, что объяснить в принципе невозможно. Ты мне расскажи ещё про бермудский треугольник. Ага! Там сенсация на сенсации. Расскажи ещё про обнаруженные корабли без единого человека. Корабль цел, вещи команды и пассажиров на месте, приготовленная еда на столах, а людей нет. Тайна? Если хочешь тайны - ты её получишь. Хочешь разгадку? Пожалуйста! Напряги интеллект, задействуй логику и здравый смысл, взгляни на вещи ясным взором. Предположим, корабль перевозил какие-то ядовитые вещества. Герметичные ёмкости дали течь. Всё судно окутал нестерпимый едкий запах, дышать невозможно. Приняли решение - пересесть в шлюпку, которая привязана к кораблю, и плыть так - на некотором расстоянии, пока запах не выветрится. Привязали ненадёжно, или трос порвался. Корабль ушёл своим своенравным курсом, с нетронутыми вещами, гружённый товаром, с ненадкушенным завтраком, а люди сгинули на шлюпке. Погибли в шторме, умерли от жажды и голода. Разгадка всегда есть. Если не можешь найти ты, не хватает ума, знаний, то найдут другие. Более компетентные. Более знающие. И если не сегодня, так завтра. И, разумеется, при наличии желания.
  - Компетентные, - еле слышимым эхом повторил Андрей.
  Во время пламенной речи Сергея он поднялся и теперь стоял около двери, направив задумчивый взгляд на дешёвую позолоченную ручку, изогнутую под синусоиду с невысокой амплитудой. Еле заметно мотнул головой, сбрасывая задумчивость. Повернулся.
  - Тебе не нравится это слово? - раздражался Сергей.
  - Нравится, - быстро ответил Андрей. - Хорошее слово. Подходящее... Серёга, ты молодец. Так и продолжай. Твоя задача быть максимально недоверчивым, любую информацию подвергать жесточайшему критическому анализу. Не оставлять камня на камне. Опираться только на научно доказанные факты. Реализм и адекватность должны доминировать в твоём восприятии мира со всеми его молекулами, атомами, законами Ньютона и Кирхгофа... Потом эффект будет, как...
  - Какой ещё эффект!!? - злился Сергей.
  Но Андрей вёл себя так, словно не услышал вопроса. Сел.
  - На земле, по данным статистики, ежегодно пропадает два миллиона человек, - голос у него чуть зазвенел.
  - Хорошо, - кивнул головой Сергей в знак того, что он не возражает. - Поверим статистике, которая, как известно, знает всё. Извиняюсь за этот глупый и окаменевший словесный штамп, который натёр мозоли в мозгах.
  - В одном десятимиллионном городе пропадает три тысячи человек ежегодно, - бросил Андрей.
  - Хорошо. Пусть будет именно так - три тысячи человек. Что дальше?
  - Причины? - спросил Андрей. - Что ты думаешь по поводу причин, следствием которых являются озвученные цифры?
  - Миллион причин! - эмоционально выпалил Сергей.
  - Конкретнее.
  - Пожалуйста, Андрей. Несчастные случаи. Сейчас легче пропасть в городе, чем раньше в дремучем непролазном лесу. Шёл человек, шёл, думая о чём-то. Упал в канализационный люк, сломал шею и там остался, бедолага. Найдут не скоро. Ещё пример: у человека появились срочные дела в другом городе. Он решил, что за полдня вполне управится. Сел на электричку или междугородний автобус и отбыл, не сказав о своём маленьком путешествии никому. Так получилось. Не посчитал важным. А в другом городе попал в аварию. Допустим, его сбила машина. Скончался в больнице. Труп обезображен. Идентифицировать личность не получается. Всё - пропал человек. Для родных и близких исчез загадочно. Тебе ещё привести примеры? Легко. Ты записывать за мной будешь или так запомнишь?
  Сергей щедро заливал пространство ядовитым сарказмом.
  - Так запомню, - слабо улыбнулся Андрей.
  - Тогда продолжим смотреть на вещи трезвым взглядом. Людей убивают. Да, Андрюха, убивают. Далеко ещё человечеству до идеала. Думаю, что причины, по которым совершаются убийства, мы рассматривать не будем. Трупы закапывают, обливают кислотой...
  Сергей замолчал. Гримаса отвращения исказила его лицо.
  - Андрей, тема скатывается в очень нехорошую область.
  - Дальше, - настаивал собеседник.
  - Люди по ряду причин пускаются в бега...
  - Какие причины?
  - Всякие! - крикнул Сергей. - Долги! Страх ответственности! Всплыли весьма нелицеприятные факты из его биографии. Его шантажировали. Или человеку всё банально осточертело! Всё! Дом, работа, приятели, которых он считал друзьями, а на деле это оказалось не так. Он взял паспорт, деньги, пару белья и...
  - Понятно, - разочарованно сказал Андрей.
  Он поднялся, прошёлся по комнате.
  - А если у человека нет долгов, - начал он перечислять контраргументы, - которые его вынуждают отдать, прибегая к методам физического воздействия. Не давит страх ответственности. Никто его не шантажирует. На работе полный порядок, он востребован и ценим. Он счастлив в семье. Не разочаровался в друзьях-товарищах. У него нет врагов, которые желают видеть его мёртвым. Человек живёт обычной жизнью. И вот он по каким-то мелочным делам вышел из дома. Через час, ну полчаса должен вернуться. А то и через пять минут. И не вернулся...
  Андрей наклонил голову и озорным взглядом смотрел на Сергея.
  - Я уже говорил про несчастные случаи, - ответил тот.
  - Хм, - Андрей погрузился в задумчивость.
  - А ещё можно рассмотреть истории с анекдотическим уклоном, и эти истории также связаны с исчезновением людей, - Сергей смотрел ехидно, как смотрит человек, которому навязали нечестные правила игры, игры в одни ворота; играть он будет, но палку в колёса вставит при первом же удобном случае.
  Продолжил:
  - В жизни всегда есть место юмору, только за живот держись.
  - Например? - Андрей усмехнулся, бросив на Сергея короткий взгляд.
  - Пожалуйста! - Сергей зашевелился, устраиваясь удобнее. - Озвучу реальные истории. Человек вышел за хлебом. Вышел-то на пять минут. Встречает давнего знакомого. Тот его просит подсобить - быстренько съездить за город, что-то забрать и привезти. Человек соглашается. Они садятся в машину, которая стоит у подъезда. Едут. Переезжают мост через реку, грузят то, что так необходимо привезти. Возвращаются, а дорога через мост перекрыта. Намертво. На страже импровизированного шлагбаума суровые и неуступчивые гаишники. Об этом печальном факте, то есть о закрытии дороги через мост, извещали по радио, местному телевидению заранее. А они не в курсе, не читали, не слышали. Чертыхаются мужики. Едут в объезд, через соседнюю область. Машина ломается. Кое-как дотягивают до ближайшей станции техобслуживания. Нужной запчасти нет. А ночь накрыла близлежащие степи и леса. Остаются ночевать в машине. А дома у человека переполох. Пропал! На пять минут-то выходил из дома. Мобильные телефоны ещё не стали доступными каждому - не позвонишь. Про последующее развитие событий рассказывать не буду. Обозначу сразу концовку - вернулись они в родной город через десять дней. Могли незамедлительно сесть за написание книги со звучным названием - "Перипетии родного края, или На заметку автолюбителю". Издательства оторвали бы такую книгу с руками и другими частями тела, оценив удивительное знакомство с выбранной темой. Да! По сводкам правоохранительных органов они умудрились пройти как пропавшие без вести, занесены в статистику. С ходу выкладываю, Андрей, на твой суровый суд вторую историю. Человек также вышел из дома, на те же зловещие пять минут. Идёт по переулку. Его догоняет машина. В ней знакомые. Они собрались отдыхать на юг. Приглашают присоединиться. И он, будучи человеком безрассудным и лёгким на подъём, соглашается. Садится в машину, и они катят к тёплому морю. Дома его нет день, два, три. Обзвонены по пятнадцать раз больницы, милиция, морг. Врачи уже давно узнают рыдающий голос жены пропавшего. Нету! Пропал! Через три недели супруг объявился загорелый и блеющий глупые оправдания. Жена спустила всех собак, отбила руку об его дурную голову, заставляя слышать свой обличительный голос весь дом, и... успокоилась. Занавес! Конец истории. А утонул бы он там, захлебнулся бы, потеряв рассудок при виде знойной незнакомки в смелом купальнике. Или получил бы смертельный тепловой удар. Знакомые бы промолчали. Не было его с нами! Ничего не ведаем, ничего не знаем. Да и кто подумал бы на них - свидетелей же не было, когда он садился в машину. Молчок и тишина на фоне нечистой совести приятелей-знакомых.
  Всё это время Андрей сдержанно смеялся, не раскрывая рта.
  - Молодец, Серёга, молодец, так и продолжай. У тебя неплохо получается... А помнишь, ты когда-то рассказывал одну очень увлекательную историю.
  - Это какую ещё историю? - не понимал Сергей.
  - Как ты в лесу заблудился, - напомнил Андрей.
  На лбу Сергея образовались глубокие морщины - он пытался вспомнить.
  - Я?.. Заблудился в лесу?.. Это когда такое было?
  - Вспомни, - вкрадчивым голосом говорил Андрей. - Вы ехали на машине. Из деревни. Остановились на обочине...
  - А-а-а-а-а!!! - взмахнул руками Сергей. - Вон ты о чём. Так это было сто лет назад. И не заблудился я. Хотя... Поплутал немного.
  В его глазах промелькнул туман воспоминаний.
  - Припоминаю. Ехали мы из Клиновки. За рулём своей машины Костик. Я рядом. На заднем сиденье Светка, она тогда ещё не была моей женой, и Лена Градова, подруга Костика... Андрей, что-то тебя бросает сегодня из стороны в сторону. То ты философию разводишь, то про исчезновения людей разговор заводишь, а сейчас тот случай вспомнил. Я-то про него успел основательно забыть, а ты помнишь. Ну, было дело. Дальше что?
  - Вот, - вид у Андрея сосредоточенный. - Как я помню, вы остановились на обочине...
  - На опушку леса свернули, - поправил Сергей.
  - Устроили пикник, - продолжал Андрей. - Постелили покрывало. Достали овощи, ягоды, сыр и колбасу. Ты в лес забрёл.
  - Ну, зашёл в лесок.
  - Расскажи, что дальше было.
  - Андрей, охота тебе вспоминать то, что приключилось давно, сколько лет-то прошло?
  - А всё вспоминать не надо. Ты только вспомни, как ты в лес далековато зашёл. Дорогу назад найти не мог. Вспомни те голоса...
  - Да не голоса там были... Шум проезжающих машин. Казалось, что метров через пятьдесят дорога. Я шёл в том направлении... Хотя, - припоминал Сергей, приглаживая волосы на затылке, - ты прав, голоса я иногда слышал, словно рядом с дорогой люди стоят и громко разговаривают. Слов не разобрать, а так - звуки, похожие на далёкую, невнятную человеческую речь.
  - И вышел ты на дорогу не сразу, - сказал Андрей.
  - Было дело. На звук идёшь, шагов десять сделаешь - тишина. Я тогда ещё думал, что с направлением постоянно ошибаюсь. Меняю курс. Через минуту снова слышу шум машин, иногда вместе с голосами, а иногда без них. Останавливаюсь. Прислушиваюсь... Ну, час проплутал. Вышел-таки я на дорогу, но где-то в километре от нашей стоянки.
  - И как? - спросил Андрей.
  - Что "и как"?
  - Как ты прокомментируешь произошедшее с тобой.
  - Фу-у-у-у... - шумно выдохнул Сергей. - Ну, Андрюха, ты же взрослый человек. Как я могу прокомментировать эту историю? Какими словами? Обычная история - человек, выросший в окружении асфальта и бетона, оказался в лесу, так сказать, окунулся в мир природы. Беспомощный и глупый. Плутал по неопытности в лесу вдоль дороги, не видя этой самой дороги. Ориентируюсь плохо... А в целом...
  Он смотрел чуть растерянным взглядом на Андрея.
  - В целом что-то странное в этом было... А может быть, деревья так шумели, и мерещилось мне чёрт знает что... Я-то, честно говоря, уже не очень-то помню свои те ощущения. Ну, струхнул маленько. Ёкнуло сердечно... Подожди...
  Сергей резко поднялся. Он стал ходить по комнате, с силой тёр пальцами лоб.
  - Да, не маленько я тогда струхнул, а сильно испугался. И те голоса... Я вышел на дорогу. Взял направление к нашей стоянке. Это я быстро сообразил, в какую сторону мне идти надо - там поворот был, а мы до него ещё не доехали. Значит - идти мне надо было вправо, а не влево. Да, я двести метров прошёл, так и нашу машину увидел. И, главное, за то время, пока я шёл, ни один автомобиль мимо меня не проехал, ни одного человека не встретил... А когда в лесу был, то звуки слышались так, словно рядом сильно загруженная транспортом трасса... Странно...
  Встретившись взглядом с Андреем, Сергей помолчал немного, а затем спросил:
  - Скажи, что ты от меня хочешь? Не просто так ты попросил меня сегодня встретиться с тобой. Всё, Андрей, я больше не буду ничего вспоминать. Я больше не буду с тобой спорить о том, что же главное в жизни человека. Я больше не буду вести беседу о каких-то загадочных явлениях, событиях, связанных с пропажей людей. Чего тебе надо? Или ты отвечаешь, или я пошёл.
  - Хорошо, - легко согласился Андрей. - Я непросто так пригласил тебя. Я тебя отобрал из огромного множества своих друзей, приятелей, знакомых.
  - Меня? - в удивлении Сергей тыкал себя в грудь.
  - Тебя... Неверие и сарказм у тебя в норме... Даже чуть с избытком. Но... переигрывать не буду. Сергей, я тут затеял одно дельце. Мне нужен помощник.
  - Так, денег я тебе не дам, сразу тебе говорю...
  - А не надо, - Андрей указал кивком головы на столик. - Этой суммы вполне достаточно. Завтра я их потрачу на твоих глазах. Куплю кое-что.
  - И что будет за покупка? - усмехнулся Сергей.
  - Я куплю тайну.
  - Что ты купишь?
  - Загадку...
  В этот момент сотовый телефон Андрея разразился мелодией вызова.
  - Да! - кричал он в трубку. - Да, слушаю... Отложить никак нельзя?.. Хорошо, сейчас подъеду.
  Нажав кнопку отмены вызова, Андрей некоторое время задумчиво смотрел в угол комнаты.
  Вывел его из этого состояния Сергей, прокашлявшись. Спросил:
  - Ты не забыл о моём существовании? И что за загадка?
  - Мне надо срочно бежать. Чёрт, как всегда не вовремя. Или затишье, или все дела начинают сдвигаться с мёртвой точки одновременно... Серый, на завтра у меня назначена встреча. В парке. Заходишь через главные ворота. Идёшь по аллее до кафе. Оно будет справа. Летнее открытое кафе на веранде. За столиком буду сидеть я. Завтра в двенадцать жду тебя там.
  - Ого! Ты не спросил - а я согласен завтра к двенадцати ехать в парк?
  Взгляд Андрея просил понимания.
  - Всё. До завтра. Я совершаю покупку. А потом мы обстоятельно поговорим. Я отвечу тебе на все вопросы, которые у тебя обязательно появятся.
  Слово "обязательно" было выделено интонацией.
  - Ладно, - улыбался Сергей. - Подойду, так и быть...
  - Вот и договорились...
  
  * * *
  
  ...Ждали они в кафе недолго. Сергей только успел поздороваться, сесть и спросить у Андрея, кивнув головой:
  - У тебя что в этом синеньком пакете?
  - Деньги, - коротко прозвучал ответ.
  - Те самые?
  - Они. Купюра к купюре.
  И вот к столику подошёл скромный молодой человек.
  - Здравствуйте. Разрешите? - сказал он.
  Возраст - лет двадцать пять. Вытянутое лицо, очки, еле различимая родинка под левым глазом. Широкий ворот серой рубашки. Застёгнут на все пуговицы. Гладко и тщательно причёсан.
  Он отодвинул стул, сел и направил взгляд на Андрея. Он вёл себя так, словно выполнял заранее оговорённые правила поведения - его попросили прийти, спросить разрешения сесть, не привлекать к себе внимания лишними движениями и терпеливо ждать, когда к нему возникнут вопросы.
  Андрей молча пододвинул пакет.
  Парень бросил короткий равнодушный взгляд на шуршащее хранилище денег.
  - Здесь необходимая сумма, - сухо сказал Андрей.
  - Есть изменения, - сказал молодой человек.
  - Это какие ещё изменения?
  - Не волнуйтесь. Они не касаются цены. Изменения в полученной информации.
  - Я слушаю.
  - Крупицы собранных Вами сведений верны отчасти. Люди там не пропадают бесследно. Они... Андрей Германович, я не могу сказать, что происходит конкретно. Вы же знаете нас - мы говорим только то, в чём уверены полностью. А полной, ясной картины там нет. Если у Вас получится разобраться, то мы будем только рады.
  - Понятно. Дальше, - попросил Андрей.
  - Вы знакомы с картой Горохова?
  - Да. А как же.
  - Квадраты: Д5, Д6, Д7, Е4 и Е5.
  У Андрея брови в удивлении приподнялись.
  - И всё?
  - Всё.
  - А я-то думал... Спасибо. Я-то думал, что полгорода прочёсывать надо будет. Это хорошие сведения.
  - Рад, что данная информация не поселила печаль в Вашем сердце, а наоборот, заставила Вас испытать чувство радостного удивления, - сказал парень, приглаживая ворот рубашки.
  - Теперь о главном. Я жду, - сказал Андрей.
  Молодой человек отвёл взгляд, посмотрел на людей, беспечно прогуливающихся по дорожкам парка, затем, подняв голову, глянул на небо, как будто ему вдруг стало интересно - а намечаются ли изменения в погодных условиях, будет ли дождик?
  - Ищите зелёную дверь, - наконец-то произнес он, опуская взор.
  Прозвучало только три слова.
  Парень поднялся. Взял пакет.
  - До свидания, - попрощался он.
  - Всего хорошего, - сказал Андрей.
  А Сергей смотрел на уменьшающуюся серую рубашку молодого человека. Он решительно ничего не понимал. Какая-то карта Горохова, какие-то квадраты. А парень шёл, помахивая синим пакетом. Смотря на него, можно подумать о чём угодно, но только не о том, что на данный момент времени он является обладателем довольно крупной суммы денег, которая небрежно болтается в пакете, как килограмм картошки.
  
  * * *
  
  Пролетела минута. Сергей раскраснелся от охватившего его безудержного смеха.
  - Ой, не могу... - его лицо почти касалось поверхности стола. - Ой, мама дорогая... Ой, сейчас умру...
  - Ты... чего? - спросил Андрей, искренне удивляясь.
  Сергей вскочил. Он тяжело дышал. Губы ещё улыбались, а в глазах уже вспыхнула ярость.
  - Это что за дешёвый спектакль? - он сверху вниз прожигал взглядом Андрея. - Ты на моих глазах отдаёшь крупную сумму денег. Я слышу какой-то бред - карта Горохова, Д6 да Е5, дверь зелёная. У тебя фамилия должна быть не Буров, а Идиотов. Андрюха, я где-то читал, что из космоса Землю пронзают лучи непонятной природы. По этой причине происходят мутации. Какая-то правда в этом есть. Этот луч тебе в темечко попал, вот мозги у тебя и оплавились. Ты мутант. Нормальный человек не живёт такой жизнью, какой живёшь ты. Нормальному человеку неинтересен тот бред, который интересен тебе.
  - Я знаю, - вставил Андрей.
  - Не перебивай!!! - от ярости у Сергея перекосило лицо.
  - Парни, - раздалось справа.
  Они одновременно повернули головы на голос.
  Девушка за стойкой смотрела на них умоляюще.
  - Парни, - повторила она, - пожалуйста, выясняйте отношения не здесь. Мало мест в парке, что ли, где вы можете спокойно, никому не мешая, настучать друг другу по лицу...
  Они отвели взгляды от неё также одновременно. Андрей встал.
  - Ты, - продолжил Сергей, - авантюрист. Ты сказал, что у меня обязательно появятся вопросы. У меня они появились, но только не вопросы, а только один вопрос - ты клинический идиот или пройдоха, который ищет приключения на свою дурную голову, да нет сил у тебя остановиться? Ты затеял что-то... но не надо меня втягивать в это дело. Понял?!!
  - Понял, - быстро ответил Андрей и холодно заулыбался.
  Сергей шумно и нервно придвинул свой стул к столику.
  - Зелёная дверь какая-то, - бурчал он. - Я как последний дурак вчера потратил на него три часа. Вёл глупые разговоры, как пришибленный любитель чего-то там непонятного и загадочного. И сегодня... припёрся сюда через весь город...
  - Жаль, - сказал Андрей. - Ошибся я в выборе помощника.
  - Ещё как! Прощайте, Андрей Германович Идиотов. Ищи какую-то синюю дверь без меня.
  - Зелёную, - поправил Андрей.
  - Да хоть сиренево-оранжевую! Хоть фиолетово-красную! - уже на выходе из кафе через плечо бросил Сергей.
  Он шёл по дорожке. С силой пнул цветастый пакетик из-под сока, который кто-то бросил мимо урны.
  - Права была Светка, - тихо говорил Сергей. - Не надо связываться с Буровым. Жена порой бывает ой как права. Не надо... Никогда он ей не нравился. Надо было её ещё вчера послушать и сегодня время зря не терять... Чёрт...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --- 2 ---
  
  
   Взгляд у Владимира Анатольевича стал серьёзный.
   - Вернулся я из Москвы, - сказал он приглушённо-вкрадчивым голосом, - и какую новость узнаю. А? Это как понимать?
   - Какую новость? - всполошился Артур Дмитриевич Шохинцев.
   Он смотрел на директора непонимающе. Как-то неожиданно произошла перемена в разговоре. Только что обменивались дежурными фразами: "Как дорога?", "Ничего - всё нормально...", "А мы вот здесь справляемся...", они почти по-родственному улыбались друг другу, плавный ход беседы не предвещал резкой смены настроения, и вдруг такая подчёркнутая серьёзность, такая тревожная тяжесть во взгляде, которая, вне всяких сомнений, не предвещает ничего хорошего.
   - Как "какую новость"?.. Ты же здесь на делах оставался, пока я в столицу летал.
   - Я... не совсем... понимаю, - немного нараспев произнёс Артур Дмитриевич.
   Над столом в просторном директорском кабинете повисла пауза.
   Владимир Анатольевич смотрел на своего заместителя, а тот на него. Если у первого во взгляде присутствовала явственная взыскательность и желание как можно быстрее получить чёткий ответ, то у второго в глазах отразилась отчаянная работа мысли - что он сделал не так? что же такое страшное умудрился упустить из вида? что недоглядел? или кого?..
  
  * * *
  
  ...Должность у Крутова Владимира Анатольевича была - "Генеральный директор ОАО..." Дальше слова шли официально-витиеватые, труднопроизносимые. Для всех он был просто директором.
  Так и говорили:
  - Вчера у директора был. Так вот, он чётко дал понять, что в ближайшие месяцы работа будет проистекать в следующем разрезе...
  И так далее.
  Или:
  - Вопрос просто так не решить. Надо идти прямиком к директору и заявить со всей ответственностью...
  Руководил Владимир Анатольевич заводом "Спецмехпроектмонтаж No5", который занимал изрядную территорию в пределах городской черты. Возможно, что официально название было другое, и уже давно, но десятилетиями гигантская вывеска висела именно "Спецмехпроектмонтаж No5". Присутствовала в названии странность. Нет, она не выражала себя в причудливом и вязком нагромождении гласных и согласных букв. Странность являла себя в номере. Заводов с таким названием в городе не было ни под номером "1", ни под номером "2". С цифрами "3" и "4" такая же история. Как и с теми, которые больше пяти.
  Единственный завод.
  Если бы нашёлся исследователь, желающий докопаться до первопричин этого арифметического казуса, то тернистый путь поисков увёл бы его во времена Советского Союза, причём в первую половину двадцатого века. Но и в пыльных архивах невозможно найти ответа - почему номер "5", а не, скажем, "3"? То ли планировали построить именно пять заводов, и номера всем раздать успели, но построили и пустили только пятый (может статься, по причине деятельного и решительного характера руководителя стройки), а заводы с первого по четвёртый (как с шестого и до туманной бесконечности) остались только на бумаге. То ли подразделений на заводе когда-то было пять (или больше), каждый со своим номером на вывеске, и энергичный руководитель именно пятого подразделения подмял под себя остальные. Горе проигравшим - их вывески свезли на свалку. Но исследователи не находились, что, в общем-то, говорит о трезвом и взвешенном взгляде на жизнь большинства жителей города, сосредоточенных на проблемах сегодняшнего дня. Да и никто не обращал на это никакого внимания, и не копался в уголках своей памяти - почему так произошло и в связи с чем? Номер "5", так номер "5" - и нечего голову ломать - других забот, что ли, нет, как с этой пятёркой разбираться...
  И называли этот завод в народе - "пятёрка" или "пятёрочка".
  - Да я на "пятёрочке" пятнадцать лет отработал! - можно услышать на улицах города. - Отпахал день в день!
  Или:
  - У меня брат жены на "пятёрке" работает.
  И тот, кому говорили, прекрасно понимал, о чём идёт речь. Приезжие переспрашивали, недоумённо поднимая брови: "Где работает?" А вот местные никогда.
  
  * * *
  
  ...Артур Дмитриевич прокашлялся. Подался вперёд так, что почти лёг грудью на стол.
  - Володя, скажи прямо - что произошло? Я не понимаю.
  Часто, когда вопрос поднимался очень серьёзный и посторонние рядом не присутствовали, Шохинцев переходил с "Вы" на свойски-доверительное "Ты"; с обращения по имени-отчеству на обращение по имени.
  - Рыбаков же уволился, - сурово сказал директор.
  Шохинцев стал быстро моргать, а затем на несколько секунд сильно зажмурился, словно ему в глаза бросили горсть песка.
  - Господи, - на облегчённом выдохе произнёс он, откидываясь на спинку стула и прижимая ладонь к груди. - Володя, напугал ты меня. Я уж подумал о том, что действительно произошло что-то серьёзное.
  - Уволился начальник отдела сопровождения систем управления оборудования. Ушёл человек, который отработал в этой должности... Да что там в должности, который отработал в этой системе всю свою сознательную жизнь. Начинал простым инженером, а сделал карьеру до начальника, которым отработал здесь чёрт его знает сколько лет. Человек был на своём, как говорится, месте. И ты полагаешь, что это несерьёзно? - веско аргументировал Владимир Анатольевич.
  - Какая там карьера, Володя? - морщил лицо Шохинцев.
  Он махнул рукой, скривил рот в презрительной усмешке.
  Суровый взгляд Крутова просил развивать дальше эту тему. Артур Дмитриевич не заставил себя ждать:
  - Подумаешь должность: "Начальник отдела сопровождения систем управления оборудования". Володя, сколько у него человек в подчинении? Точнее, было в подчинении?
  Ядовито спросил Шохинцев, да сам и ответил:
  - На текущий момент времени пять человек. Развёл там рыбное хозяйство. Пять человек, а название какое звонкое - "отдел"! Ещё бы "департамент" придумали! Создали этот отдел ещё при Прохорове. И состоял он на тот момент только из одного Рыбакова.
  - Это что за рыбное хозяйство? - спросил Крутов, смотря на заместителя заинтересованным взглядом.
  - А ты не слышал? - широко заулыбался Артур Дмитриевич.
  - Нет.
  - Конечно, - ещё шире улыбался Шохинцев. - Директор узнаёт всегда самым последним.
  - Не тебе рассуждать - что я должен узнавать первым, а что последним.
  Заместитель мгновенно смёл с лица улыбку и заговорил фальшиво-официальным тоном:
  - У Рыбакова Кондрата Фёдоровича в подчинении числились следующие инженеры: Карасёв, Сомов, Ершов. И ещё двое - молодые. Александр Лещ и Александр Щукин. Эти пришли на завод в прошлом году сразу после института. Всегда и везде ходят парой. Их тандему название придумали - "Саша в квадрате". А всему коллективу дали название - "Рыбное хозяйство". Некоторые ещё говорят: "Рыбколхоз имени Кондрата Рыбакова".
  - И когда ты находишь время такую ерунду узнавать? - с заметным упрёком в голосе сказал директор. - Есть у тебя время сплетни и пустые разговоры собирать.
  - Владимир Анатольевич, работаем. Стараемся быть в курсе всех событий. А когда интересуешься серьёзно, по-настоящему, то вместе с полезной информацией попадает и полная чушь... Или не чушь. Это как ещё посмотреть. Рыбаков был, конечно, мрачноватый человек...
  - Да, - перебил Крутов. - Что-то я не совсем понимаю. Рыбаков же...
  На лице директора утвердилось недоумение.
  - Он же... серьёзный человек... Ты когда-нибудь видел на его лице улыбку?
  - Нет! - громко ответил Шохинцев. - Я и намёка на улыбку не видел. Я и жалкого подобия улыбки никогда не видел. Ходил вечно как грозовая туча. Брови насуплены, голова утоплена в плечи. Набычившийся весь, как будто одни враги кругом и хорошего ждать не приходится. Всегда смотрел исподлобья. В бухгалтерию или маркетинговый отдел как зайдёт с утра, как зыркнет по сторонам, так женщины только к обеду отходили. А если перед самым обедом зайдёт, так некоторые обедать не шли, еда в горло не лезла.
  - Хватит заливать-то, - раздражённо махнул рукой Крутов. - Тебя послушать и принять всерьёз полностью, так можно подумать, что не человек здесь работал, а монстр какой-то, шагнувший в реальность из фильма ужасов. А то я Рыбакова не знал. Видел его, конечно, не так часто - дай-то Бог раз в месяц, но всегда он говорил сухо, чётко, но исключительно по делу. Демагогию не разводил. Воду не лил. Из пустого в порожнее не переливал... А здесь какие-то - Карасёв, Ершов, Щукин... Странно. А это что ж - он специально так кадры отбирал? Под свою фамилию?
  - Володя, - мягким голосом сказал Артур Дмитриевич, таким голосом обращается человек, который долгие годы безуспешно добивается дружбы и понимания от собеседника. - Я как-то энциклопедию листал и на одном развороте наткнулся на две интересные фамилии.
  - И что ж это за фамилии?
  - Громкие фамилии - Котин и Кошкин. Жозев Яковлевич Котин возглавлял работы по созданию тяжёлых танков КВ и ИС. А Кошкин Михаил Ильич - создатель танка Т-34, кстати, лучший танк Второй мировой войны. Подумать только! Это ирония судьбы, случайность или Иосиф Виссарионович так шутил? Кадры так подбирал и расставлял. А товарищ Сталин...
  Шохинцев на несколько секунд замолчал, шумно и глубоко вздохнул.
  - ...если уж и имел чувство юмора, то только своеобразное. Так и наш Рыбаков. Мрачный, малоразговорчивый и чувство юмора имел специфическое. Именно так высекал смех из окружающего жизненного пространства. Исключительно для себя. А что касается работы, то здесь у него...
  - У Рыбакова в работе проблем не было, - тяжело уронил слова Крутов. - Всегда у него всё работало чётко, неисправности устранялись быстро.
  - Володя, а может быть, и потому проблем не было, что их и в принципе не могло быть, - сказал Артур Дмитриевич сквозь зубы. - Раз в полгода где-то на оборудовании, в системе управления плата отойдёт или провод отвалится. Прибежит человек Рыбакова, поправил плату, проводок на место прикрутит - и всё! Так ведь порой и сам Рыбаков при устранении аварии присутствовал, вслед за каким-нибудь своим Карасёвым приходил. Авария! Линия или пресс простаивают! Подумать можно, что прямо-таки чуть ли не чернобыльская катастрофа произошла! Только пожарных машин не хватает и воя сирен!
  - Ой, - выдавил из себя Владимир Анатольевич.
  Шохинцев косил взглядом на директора, чутко отслеживая его расположение духа.
  - Как у тебя всё... упрощённо получается, - сказал Крутов через пару секунд.
  - А я не любитель нагромождать сложности там, где их нет, - рубанул Артур Дмитриевич. - При таких авариях простого электромонтёра достаточно иметь. И у нас есть бригада из пятнадцати человек. А там пять инженеров сидит. Пять!!!
  Шохинцев тряс перед собой растопыренной пятернёй.
  - Чёрт его знает чем занимаются. Пять человек во главе целого начальника! Раньше три было, так Рыбаков продавил решение ещё двоих взять. Пока те в институте учились, он их на практику к нам устраивал... Володя, сидел Рыбаков в кабинете, а его парни в каморке...
  - У них не каморка, а довольно просторное помещение, - жёстко вставил Крутов. - Люди работают в надлежащих условиях.
  - Хорошо, - нервно соглашался Артур Дмитриевич, - не каморка, а просторное помещение, но только этот факт сути дела не меняет. Сидят пять человек, уткнувшись в компьютеры, с умными лицами что-то там высматривают, по клавиатуре выщёлкивают, бороздят по просторам интернета за счёт завода.
  - А, по-твоему, человек работает, когда он ломом машет, когда у него пот ручьями с лица сбегает? Так?
  - Володя, - морщился Шохинцев, - я же о пользе делу говорю. Рыбаков проводил со своими орлами модернизации. Раз в три месяца что-то где-то менял. Последний раз заменили... как его?.. контроллер на конвейере подачи мехузлов. А зачем?
  Артур Дмитриевич буравил недоумённым взглядом директора.
  - Как зачем? - удивился он. - Время замены пришло.
  - Да стоял там контроллер этот проклятый двадцать лет и ещё бы двадцать лет простоял, ничего бы с ним не случилось. Глупое растранжиривание денег.
  - А ты почему свою машину в этом году поменял, - хитро щурил глаза Владимир Анатольевич, - Артур, на старой ты только три года отъездил. Хорошая была машина. Ездить на ней ещё и ездить. Двадцать лет. А ты только три года. Почему?
  - Ну, - смутился Шохинцев, - это другое дело.
  - То же самое! Артур, что отработало десять лет, должно было заменено, а не ещё десять лет работать. И уж тем более не должен подниматься вопрос о продлении срока работы ещё на двадцать лет. Наш завод потому успешно держится на плаву, что за оборудованием следим... Сбил ты меня с толку. Я же не об этом речь вёл... Почему уволился Рыбаков? Кто подписывал ему заявление?
  - Я, - смело сказал Шохинцев.
  Он выдержал натиск сурового взгляда директора.
  - Когда подписал? - спросил Крутов.
  - Во вторник после обеда.
  - Причина?
  - По собственному желанию.
  - Артур, - задушевным, но одновременно с этим каким-то вымученным голосом сказал Владимир Анатольевич, - ты подробно рассказать можешь?
  - Пришёл он! Положил заявление на стол! - выпалил Шохинцев.
  - Ты о при-чи-не спро-сил? - нараспев произнёс Крутов.
  - Ну, конечно же, спросил! Он сказал... мол, семейные обстоятельства. Я поинтересовался - почему такая спешность? Он... ничего не ответил. Я спросил: "Вы хорошо всё взвесили, Кондрат Фёдорович?" Он мне в ответ: "Решение окончательное, обжалованию не подлежит". Вот и всё! Мне что - перед ним на колени надо было становиться? Решил уволиться - скатертью дорога. Не мальчик! Незаменимых у нас нет. А моё отношение к его... так называемому отделу сопровождения ты знаешь. Свою позицию я аргументированно обосновал. Я бы им всем заявление подписал не задумываясь.
  Крутов повернулся, направил взгляд на окно.
  - Мужику больше пятидесяти... В таком возрасте не срываются с насиженного места, - сказал он. - Спокойно дорабатывают до пенсии... Он с кем-нибудь конфликтовал?
  У Шохинцева был вид человека, которому больше нечего сказать, всё, что он мог рассказать, - рассказано, добавить нечего. Он сидел, опустив голову и поджав губы.
  - Ни с кем он не конфликтовал, - наконец-то ответил Артур Дмитриевич, - хотя как он смотрел на окружающих, то это можно смело назвать вялотекущим конфликтом со всем миром. Непрекращающаяся война по всем направлениям. Таким непрерывным, нескончаемым конфликтом. Ярких вспышек открытой агрессии с его стороны или наоборот - с чьей-то стороны направленная на него, мною не зафиксированы.
  После этих слов Шохинцев встрепенулся, поднял голову, в глазах чудовищное непонимание - по поводу кого мы здесь ломаем копья?
  - Володя, ты почему так близко к сердцу воспринял увольнение Рыбакова? У нас за год десятки человек устраиваются на работу и столько же увольняется. И рабочие, и инженеры, и управленцы. Если мы будем так тщательно разбираться с каждым, то только этим и вынуждены будем заниматься, забросив все остальные дела. И вообще - ты откуда узнал о том, что Рыбаков уволился?
  Не поворачиваясь, всё так же смотря на крыши домов за окном, Владимир Анатольевич на ощупь нашёл мобильный телефон на столе, поднял его.
  - Главный бухгалтер позвонила. Рыбаков лихо уволился, а вопросы к нему неожиданно всплыли. Ерундовые вопросы, но у бухгалтеров серьёзное отношение к каждой копейке. И расчёт с ним произвели неправильно, не насчитали... кажется, тысячи две.
  - А почему она со мной не связалась?
  - Не знаю. Артур, что-то я стал замечать, что без моего личного участия ни один вопрос не решается... Вернёмся к Кондрату Фёдоровичу. Лариса Витальевна сначала пыталась до него дозвониться. Не дозвонилась. Ближе к концу дня отправила человека. Тот вернулся и сказал - Рыбаков продал квартиру. Посланному парню открыла дверь новая хозяйка квартиры. Артур, Рыбаков не только срочно уволился, он уехал из города. Оказывается, он жил один. Жены нет. Дети... может быть, и есть, но с ним не жили.
  - А куда он уехал?
  - Неизвестно.
  - Ну, уехал, так, значит, ему надо было.
  - Ладно, - сказал Крутов, отрывая взгляд от окна. - Иди, Артур Дмитриевич.
  Шохинцев поднялся.
  - Хотя постой, - остановил его директор. - Сейчас кто исполняет обязанности Рыбакова?
  - Приказа не было, - не сразу ответил заместитель, - но номинально обязанности исполняет Карасёв.
  - Скажи Ольге, чтобы вызвала его ко мне... И пусть стакан чая приготовит ещё ...
  
  * * *
  
  Павел Карасёв уверенно переступил порог.
  - Вызывали, Владимир Анатольевич?
  - Да... Проходи... Присаживайся, - директор не спеша раскладывал перед собой бумаги, скользя по ним беглым взором.
  Карасёв подошёл к столу для заседаний. По кабинету пролетел гулкий звук отодвигаемого стула.
  - Карасёв... - начал, было, директор, но замолчал, бросил короткий взгляд на вошедшего, продолжая заниматься бумагами. - Тебя как звать? Прости, вас много, а я один, всех имён не запомнить.
  - Павел.
  - Павлом, значит, кличут... Паша, я тебя вызвал по двум вопросам. Первый несколько деликатный...
  Крутов собрал бумаги в стопку, постучал ей о стол, чтобы было ровно и аккуратно.
  - Ты... мне проясни ситуацию с Рыбаковым. Он почему уволился? Ты же ситуацию изнутри знаешь.
  На лице Карасёва появилась слабая улыбка. Он дёрнул плечами, поёжился, словно замёрз.
  - Ничем не могу помочь вам, Владимир Анатольевич. Для нас самих это полная загадка.
  - Он что сказал вам всем, когда объявил о том, что увольняется?
  - Ничего он не говорил. Слов прощания не было. Мы случайно узнали.
  - Как? - поднялись брови у директора. - Вообще ничего не сказал?
  - Ничего.
  - А ты... Павел, ты что думаешь обо всём этом? Какая была причина?
  - Не знаю, Владимир Анатольевич.
  - Но что-то же предшествовало...
  - Ничего не предшествовало... И не думал никто.
  - Подожди, - сказал Крутов. - Давай по порядку.
  - Хорошо, - соглашался Карасёв. - Давайте по порядку.
  - Какая у вас была текущая работа? Какие указания и распоряжения давал Кондрат Фёдорович утром? Как начался тот день?
  - Как обычно, - отводил взгляд Карасёв. - Я и Игорь Сомов за рабочими столами сидели, когда Кондрат Фёдорович пришёл. Всё как обычно. Он молча поздоровался с нами...
  - Это как молча? - не понял Крутов.
  - Ну... - взгляд Карасёва блуждал по столу. - Подошёл ко мне. Молча пожал руку. Мне, а затем Игорю. Действовал он как обычно, как всегда. Поздоровался с нами за руку и прошёл в свой кабинет. Затем подтянулись Антон и "Саша в квадрате"...
  Павел резко вскинул голову и уставился на директора.
  - "Сашей в квадрате" у нас двоих так называют... - принялся разъяснять Карасёв, но не успел - Крутов перебил его:
  - Знаю. Дальше как события развивались? Вдруг Рыбаков вышел из кабинета и больше не вернулся? Так, что ли?
  - Не совсем так.
  - А как?
  - Где-то часов в десять... Нет, в начале одиннадцатого, где-то минут в десять. Кондрат Фёдорович вышел из кабинета. Подошёл ко мне и стал интересоваться, как продвигается работа по модернизации пресса в пятом цехе. Я сказал, что всё нормально. Новый шкаф уже в цехе. Программа написана. В субботу приступим. Он захотел осмотреть всё лично. Как обычно, как всегда. Мы отправились в цех. Там Кондрат Фёдорович задал мне кучу вопросов. Каждой мелочью интересовался. Мы с ним по всей схеме прошлись, каждый датчик обговорили...
  Карасёв замолчал.
  - Это что же, он до последнего момента был в гуще работы? - спросил Владимир Анатольевич.
  - Да, - сказал Карасёв, а затем добавил свою затёртую и, видимо, любимую фразу: - Как обычно, как всегда.
  - Схему и датчики вы обговорили, а дальше? - потребовал директор.
  - Вышли из цеха. Свернули за угол. Прошли метров десять между корпусами "В" и "Г". Кондрат Фёдорович вспомнил о чём-то. Сказал мне, чтобы я один возвращался. Я и ушёл... Да, в том месте, где корпуса заканчиваются, я ещё обернулся. Вот так я его видел в последний раз.
  - Последний раз? - спросил Владимир Анатольевич.
  - Да. Он ещё там стоял, где мы расстались... Ну, не совсем там, а чуть ближе к корпусу "В". Около зелёной двери.
  - Около чего? - раздражался директор.
  - Двери зелёной, - повторил Карасёв.
  - Павел, я свой завод знаю от и до. Как свои пять пальцев. Там в корпусе "В" сплошная стена, нет никаких дверей.
  - Ну, не знаю, - уверенности в голосе Карасёва не было. - Что-то там зелёное было...
  - Чёрт с ним, с чем-то там зелёным! Не об этом разговор. Как вы узнали, что Рыбаков уволился?
  - В конце рабочего дня. Яровой Родион Александрович зашёл к нам и сказал: "Сидите, а не знаете, что уже без начальника работаете".
  - И что - Кондрат Фёдорович так больше не появлялся в отделе?
  - Нет. Хотя... может быть, заходил, когда мы на обед уходили. Из наших я его последним видел... Там, у корпуса "В".
  - Да, - сказал Крутов.
  Он положил на стол бумаги, которые всё это время были у него в руках.
  - Переходим ко второму вопросу. Ты после Рыбакова отдел потянешь?
  - В смысле? - не понял Карасёв.
  - В смысле - руководить, - уточнял Владимир Анатольевич.
  - А почему бы и нет.
  - Вот и договорились, - подытоживал директор. - Сейчас подготовят приказ. С завтрашнего дня ты начальник отдела. Оклад согласно штатному расписанию... Всё! Иди!
  Карасёв поднялся. Особой радости на его лице не было, скорее понимание той ответственности, которая легла на его плечи.
  Когда он взялся за ручку двери, Крутов остановил его.
  - Подожди!.. Павел, я вот о чём хотел спросить... Э-э-э-э-э...
  Владимиру Анатольевичу было неудобно задавать вопрос.
  - Я слушаю, - сказал Карасёв.
  - Вот ваши фамилии - Сомов, Ершов, Окунёв...
  - Окунёва у нас нет, - заулыбался Павел. - Есть ещё Лещ и Щукин. Я понял Вас, Владимир Анатольевич. Это Вы на рыбные фамилии намекаете.
  - Это что ж, Кондрат Фёдорович специально так вас отбирал. Успокой меня, пожалуйста. Неужели специально?
  - Ерунда всё это, - ещё шире улыбался Павел. - Просто получилось так. Он нас по профессионализму отбирал. Антон Ершов до нашего отдела электромонтёром работал. Захотел перевестись к нам. Хоть Кондрат Фёдорович мрачноватый человек, но работать у него многие хотели. А отбирал он людей так - устраивал неисправность на оборудовании и отправлял кандидата её искать и устранять. Кто быстрее всех находил, того и брал к себе в отдел. Через такие испытания и я в своё время прошёл. И "Саша в квадрате" проходили. На практику студентов пятнадцать тогда пришло. Обучал Кондрат Фёдорович их всех, но самыми толковыми оказались с фамилиями Лещ и Щукин.
  - Понятно, - выдохнул Крутов, тоже улыбаясь. - Ирония судьбы. Тот, кто правит всем этим сумасшедшим миром с небес, имеет чувство юмора... Кстати, Павел, а как твоё отчество?
  - Павлович.
  - Так ты получается - Пал Палыч.
  - Да.
  - Хорошо, Пал Палыч, можете проследовать в свой рыбколхоз имени товарища Рыбакова. Или теперь переименуем в Карасёва?
  Павел растерялся и захлопал глазами.
  - Владимир Анатольевич, Вы... шутите?
  - Молодец, догадался. Прости, если шутка была неудачной и ты оскорбился... Ладно, всё. Иди, желаю успехов и трудовых свершений на новой должности.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --- 3 ---
  
  
   Пролетела неделя. Сергей выкинул из головы тот разговор с Андреем Буровым и ту престранную встречу в кафе. Опыт жизни подсказывал, что надо помнить полезное и положительное, смотря на мир адекватным взглядом.
   Вечером после умственно напряжённого трудового дня, удобно устроившись в кресле, Сергей решил прочитать газету, которая лежала на столике нетронутой уже трое суток....
   ...Через пятнадцать минут его было не узнать. Сергей явственно нервничал. На лице утвердились озадаченность и смятение. Он выглядел человеком, которому в кратчайший срок надо найти ответ на сложный вопрос, и от этого ответа зависит его дальнейшая жизнь. Сергей вскакивал, подходил к серванту, невидящим взглядом смотрел на тарелки и чашки, расписанные в каком-то импровизированно восточном стиле - витиеватые иероглифы; совсем не страшные драконы; дома, у которых концы крыш загнуты вверх. Затем он начинал ходить по комнате. Останавливался. Недобрым взглядом смотрел на газету, тёр щеку. Садился и уже в который раз перечитывал статью. Не всю, а один любопытнейший абзац.
  
  * * *
  
  Эту статью нельзя было назвать ни хорошей, ни плохой. Обыкновенная статья. А кто-то даже и так может сказать - образцово-заурядная. Сергей начал читать её небрежно, по диагонали. Только в одном месте, на том самом абзаце, взгляд затормозил. Глаза расширились...
  А если задуматься, то неизбежно придёшь к такой мысли - это даже и не статья, а так, некое информационное сообщение с лёгким налётом литературности. Отчёт автора перед читателями о том, как он провёл два часа в обществе культурного человека. Знаменитый в определённых кругах мастер совершал визит в город. И автору была доверена почётная миссия - созвониться, договориться о встрече и показать достижения местных художников и скульпторов. Затем написать об этом.
   Когда-то давным-давно Сергей, подчиняясь странному порыву, сел за компьютер, набил пару страниц текста, распечатал на принтере и понёс в издательство. Редактор прочитал, хмыкнул и сказал, что обещает сурово задуматься - печатать или нет. Через два дня Сергей вычитывал им же написанные строчки (правда, в весьма скорректированном виде) с широких газетных страниц. Даже заплатили гонорар - копейки, но оплаченный труд вдохновлял на новые свершения. Так началось сотрудничество с миром новостей, сенсаций (покрывающих изумлением дай-то Бог один район города) и уголовной хроники. Зачем это надо было Сергею? Он не мог ответить. Точнее, не помнил, что заставило его совершить такой шаг. То ли в тот момент возникла потребность хоть как-то разнообразить свою жизнь и жизнь окружающих его людей, то ли он как-то подумал - а почему не пишут в газетах про то, про что бы он с удовольствием стал бы читать? Если не пишут другие, то напиши сам. Он и написал. Редактор часто втолковывал ему мысль - писать Сергей не умеет, азам журналистики не обучен, репортёрская работа не для него. И вообще...
   - Хватки у тебя нет, хватки, - сокрушался редактор, громко щёлкая пальцами. - Не видишь ты самого главного. Не видишь сути события. Раскрываешь тему... как-то непрофессионально, как-то по-дилетантски. Надо не так.
   - А как? - не понимал Сергей.
   Редактор вздыхал и всем своим прискорбным видом давал понять - всё, что он мог сказать, уже озвучено - других слов объяснения нет и не будет.
   Но через раз принесённый Сергеем материал ставил в печать. Последние статьи даже не редактировались - печатались слово в слово. И псевдоним себе Сергей придумал лихой - Леонид Шнайдер. Ну, так ему казалось тогда, что лихой. И звучный. Молодости свойственна глупость.
   Затем настал период, когда Сергей работал не с одним изданием, а несколькими. Наскучило через год, но он продолжал кропать материал по инерции. Через два года решил прекратить. Темы иссякли, вдохновение было выработано до отметки "0", редакторы стали раздражать своими поучениями. Пришла пора распрощаться с этим миром и полноценно вернуться к прежней жизни. А вот знакомые из того мира остались.
  
  * * *
  
   Сергей долго копался в старых бумагах. Наконец-то нашёл то, что искал, - блокнот. Прошелестели исписанные страницы. Водил пальцем сверху вниз по фамилиям, записанным разными цветами. Затем взял трубку телефона, набрал номер и стал слушать длинные гудки.
   - Алло... Алло... Кирилл? Это говорит Сергей Колганов. Помнишь такого?
   - О!!! Серёга! Привет! Да как тебя не помнить! Помню. Как жизнь?
   - Нормально. Терпимо. А у тебя?
   - Тоже ничего.
   - В смысле ничего хорошего? - вспомнил Сергей старую шутку.
   - В смысле ни хорошего и ни плохого. Уже позитив.
   - Я здесь вашу газету читаю.
   - Молодец, - усмехнулся Кирилл. - Надеюсь, что-то моё.
   - Твоё.
   - И что же?
   - Да вот статейку твою вычитывал. И вопрос у меня к тебе нарисовался.
   - Ого! Заинтриговал. И что за вопрос? А лучше скажи сначала, какую статью ты читаешь?
   - Вот... Послушай... Зачитываю... "Фёдора Рудольфовича я встретил около дома, где и размещается эта студия экспериментального творчества, о которой шла речь выше. Я сразу узнал его. Интеллигентное лицо с заострённой бородкой. Задумчивый, внимательный взгляд сквозь толстые стёкла очков. На нём был тот самый, уже ставший легендой, неизменный серый плащ. Несмотря на возраст, мастер подвижен и бодр. В руке затёртый временем коричневый портфель. Люди, которые полностью отдают себя творчеству, часто равнодушны к материальным благам. Мы пожали друг другу руки и тепло обменялись словами приветствия.
  - Прошу Вас, - пригласил я дорогого гостя.
  В определённых кругах хорошо известны те забавные ситуации, в которые постоянно попадает Фёдор Рудольфович. Творческому человеку свойственна рассеянность. О тех случаях мастер сам любит рассказывать. И в этот раз казус чуть не приключился. Пока я отвечал на несвоевременный телефонный звонок, Фёдор Рудольфович успел оказаться не у входа в студию, а у зелёной двери, видимо, какого-то подсобного помещения. Он уже распахнул дверь и был готов переступить порог. Я вовремя повернулся и успел остановить его. А не успел бы, и могло получиться так, что я стал бы свидетелем очередного забавного случая..."
   - Ты мне всю статью зачитать хочешь? - оборвал его Кирилл.
   - Нет. Не всю. Самое главное я уже зачитал. Послушай...
  
  
  * * *
  
  Сергей хорошо знал этот дом, в котором находится студия так называемого экспериментального творчества. Когда-то Сергей и его родители прожили в нём три года. Время детства. Кому же ещё, как не ему, хорошо знать этот дом и прилегающую к нему округу. Со стороны двора три подъезда. Обыкновенные три подъезда, которых тысячи в городе - рядом с каждым скамейки, клумбы, вечные припаркованные автомобили, чугунные урны в форме почти раскрывшегося тюльпана... Дальше, в глубь двора, микромир для детей с качелями и песочницей. Вытоптанная до насыщенной серости волейбольная площадка; кусты сирени; из деревьев преобладают рябины и берёзы. Только вчера Сергей проходил через этот двор - навещал старинного приятеля... А вот со стороны улицы, то есть со стороны проезжей части дороги, у дома есть два входа, расположенные на значительном расстоянии друг от друга. Над первым вывеска "Маргарита" - розовые буквы на белом фоне. Ниже уже чёрным - "Всё для женщин. На любой вкус". Слева от букв изображена женщина в длиннополой шляпе, смотрящая на потенциальных покупателей томным взглядом светской львицы. Прямо скажем - не ахти какой рекламный ход, революцию в деле массового привлечения клиентов решительно не делающий. Второй вход - это двойные стеклянные двери под коротким козырьком. Они и ведут в то общество, где, если верить названию, экспериментируют с творчеством. В своё время там был кружок любителей фотографии. И Сергей ещё школьником полгода туда исправно отходил. Никогда рядом с этим входом не было никакой другой двери...
  
  * * *
  
  - Послушай, - повторил Сергей, - у тебя там есть неточность в статье...
  - А! Знаешь в чём дело, - быстро заговорил Кирилл. - У нас на культуре сидит Ольга Ляхова. Помнишь такую?
  - Нет.
  - Значит, она после тебя пришла. Серёга, это же не моя тема. Культура, выставки, экспозиции, общение с деятелями от культуры - не моё. Далёк я от этого. Так вот, ехать туда должна была Ольга. Она приболела. В последний момент послали меня. Серёга, я измучился, честное слово. В этом экстравагантном искусстве я ничего не понимаю. Я-то в нормальном не разбираюсь, а тут экспериментальное. И вообще я Пикассо от Рембрандта не отличаю. Только фамилии и знаю. Так что статью я писал, стараясь не очень погружаться в терминологию. Прости, если я в статье какой-то там эстамп назвал лубком.
  - Я не про какой-то там эстамп. Кирилл, у тебя... другая неточность. К культуре не имеет отношения.
  - Какая ещё другая неточность? - насторожился Кирилл.
  - Ты пишешь, что некий Фёдор Рудольфович чуть не шагнул через порог зелёной двери. Эта дверь якобы рядом с входом в студию. Кирилл, там нет зелёной двери. Ты... откуда это взял?
  Трубка молчала.
  - Алё! - крикнул Сергей.
  - Э-э-э, - отозвался Кирилл.
  Он явно был в замешательстве.
  - Алё! - ещё раз крикнул Сергей.
  - Не кричи, я слышу. Я не понял - у тебя в чём суть претензии ко мне?
  - Там нет двери. Откуда ты её взял?
  - Серёга... Это так важно? Дверь какая-то. Есть она или её нет. Ты себя как чувствуешь? Ты на меня в суд не собираешься подавать за распространение заведомо ложной информации?
  - Не иронизируй. Не собираюсь. И состояние здоровья у меня отменное. Кир, вспомни хорошенько - почему ты написал про дверь, которой нет?
  - Тьфу, - начинал злиться Кирилл. - Ерунда какая-то. Серёга, я тебя сто лет не видел. По этой причине не могу сказать, что у тебя приключилось с головой за эти годы. Мне кажется, там дверь была. Или... что-то похожее на дверь. Мне опровержение, что ли, написать? В чём проблема?
  - Ты хорошенько вспомни...
  Но Сергей не договорил. Кирилл взвился:
  - Ты что от меня хочешь?!! Звонишь по ерунде! Был я там первый раз в жизни и, возможно, в последний! Увидел там что-то не то, что должен был увидеть. Окно, что ли, там было, а не дверь?!! Серёга, ты внятно скажи, что ты хочешь?
  - Уже ничего. Пока. Рад был тебя услышать.
  - И тебе всего хорошего. Пока.
  Сергей успел услышать, как Кирилл сказал в раздражении:
  - Дурень. Что хотел? Дверь ка...
  Собрался Сергей быстро. Когда обувался в прихожей, то из кухни выглянула жена:
  - Это ты куда собрался?
  - Я скоро. Буквально на час...
  
  * * *
  
   Неприятное чувство жгло в груди.
   - А может быть, и сделали там дополнительный вход, - шептал по дороге Сергей. - А я сколько раз мимо проходил, никогда внимания не обращал.
  Через двадцать минут из-за угла показался тот дом...
   Сергей остановился напротив входа в студию. Двойные стеклянные двери наличествуют. На одной двери висит плакат, на котором изображён бюст лысого человека с огромным мясистым носом. На второй трещина с обратной стороны в несколько слоёв заклеена прозрачным скотчем. За стёклами небольшое пространство, которое заканчивается массивной железной дверью. Сергей внимательно осмотрел стену как слева от входа в студию, так и справа. Серый, затёртый временем кирпич. Никаких следов переделки. Это если предположить, что недавно зачем-то проламывали стену, навешивали дверь, а затем всё возвращали к первоначальному виду.
   Медленно достал из кармана сотовый телефон.
   - Алло... Андрей?
   - Здравствуйте, Сергей Владимирович, - отозвалась трубка голосом Андрея Бурова. - Рад слышать Вас. Чем вызван интерес к моей персоне? Вы решили поинтересоваться состоянием дел у человека, которому трудно найти место среди нормальных людей?
   - Не ёрничай, - зло выдавил из себя Сергей. - Ты дома?
   - Дома.
   - Сиди и жди меня. Я еду...
  
  * * *
  
   Андрей, низко склонившись, читал статью в газете. Сергей ходил по комнате туда-сюда, нервно поглаживая волосы на затылке.
   - Не мельтеши, - попросил Андрей, на секунду оторвав взгляд от широкой страницы. - Сядь. Дыши ровно и глубоко. Думай о прекрасном и вечном - это успокаивает.
   Сергей присел на край дивана, но высидеть смог полминуты - вскочил, принялся снова мерить ширину комнаты шагами, правда, теперь за креслом, в котором расположился Андрей. В воздухе напряжение ожидания.
   - Понятно! - крикнул Андрей, когда статья была внимательно прочитана.
   Он отбросил газету на диван. Встал и подошёл к стене, на которой была закреплена довольно подробная карта города. В руке появился карандаш. Сергей мгновенно оказался у него за спиной.
   - Итак, где у нас находится студия экспериментального творчества?..
   - Вот здесь, - Сергей ткнул пальцем в чёрный прямоугольник на карте.
   - Правильно, - мягким, вкрадчивым голосом сказал Андрей. - Отмечаем его.
   Рядом с прямоугольником был нарисован жирный крест.
   - А это что такое? - Сергей указал на точно такой же крест, но расположенный ниже и правее.
   - Это... - Андрей развернулся. - Это...
   На его лице играла улыбка прожжённого интригана.
   - А покажу я тебе небольшое кино. Пошли.
   Усевшись за стол, на котором стоял огромный плоский монитор, Андрей положил ладонь на мышь. Экран вспыхнул - компьютер вышел из спящего режима.
   - Смотри, - говорилось Сергею, склонившемуся рядом и тяжело дышавшему. - Запись сделана камерой наблюдения. Камера закреплена над входом в одно учреждение.
   Ожила чёрно-белая картинка. Можно было увидеть проезжую часть улицы, тротуар на противоположной стороне, блёклую вывеску "Ремонт...", но ремонт чего именно, прочитать нет возможности. Через несколько секунд проплыла фигура прохожего. Ещё пара мгновений, и на экране появилась девушка, идущая быстрым шагом. Проехала машина, да так стремительно, что можно только сказать - она выкрашена определённо не в цвет светлых тонов. Возможно, в чёрный цвет или тёмно-синий, и больше нечего добавить. Понеслась тёмным размытым пятном.
   - Смотрю, - сказал Сергей. - И что надо увидеть?
   - Сейчас... сейчас... - всё тем же мягким и вкрадчивым голосом говорил Андрей. - Вот подъезжает грузовик... Видишь?
   Вопрос явно был лишним - подъехала махина, впечатляющая своими размерами, она заняла добрую половину экрана. Сергей даже увидел водителя со скучающим взглядом; в углу рта сигарета; квадратная нижняя челюсть.
   - Вот она остановилась... - комментировал Андрей происходящее на улице. - Сейчас тронется... Видимо, грузовик пропускает машину. Там дальше перекрёсток, нам его не видно. Водитель грузовика согласно правилам пропускает машину, которая едет по главной дороге... Вот-вот он поехал-поехал... Смотри на верхний угол.
   Сергей впился взглядом в то место, куда показывал палец Андрея. Первые секунды он ничего не мог понять. Возможно, причина была в излишней взволнованности. Взгляд вылавливал неровности стены дома, окно с тяжёлой решеткой, видимое наполовину, на подоконнике зашевелилась кошка. Она ловко спрыгнула на асфальт и исчезла со скоростью молнии.
   - Не видишь, что ли? - спросил Андрей.
   - Вижу, - хрипловатым басом ответил Сергей.
   Он и правда наконец-то увидел. Это была дверь... В двух метрах от угла дома.
   Экран дёрнулся, изображение исказилось, задрожало, словно бросили камень в воду, в которой до этого отражался застывший мир. Катастрофа в мониторе была недолгой. Когда дёрганья прекратились, то Сергей увидел... дверь пропала. Снова можно видеть всю ту же вывеску, всё то же окно с решёткой, безлюдный тротуар, а двери не было.
   Андрей встал. Выпрямился Сергей.
   - Вот увиденное тобой я отметил на карте первым крестиком.
  Андрей снова подошёл к стене.
   Но настало время вырваться эмоциям на волю. Сергея передёрнуло, на лице отразилось непонимание и отчаяние.
   - Это... что... за хрень?!! - он подошёл и схватил товарища за грудки. - Андрюха, а ну-ка расскажи. Бред какой-то... Это же просто бред!
   - Тихо-тихо-тихо, - раздавались слова успокоения. - Спокойно...
   Андрей разжал пальцы, которые вцепились в рубашку на его груди.
   - Сядь.
   Он мягко подтолкнул Сергея к дивану. Когда тот послушно сел, продолжил:
   - Серёга, вспомним наш с тобой разговор...
   Андрей стоял перед диваном, раскачиваясь назад-вперёд и глубоко засунув руки в карманы.
   - ...Я спросил тебя - как ты относишься к фактам исчезновения людей? Ответ твой был... э-э-э... иронично-ожидаемый. Я же тогда не просто так спрашивал, я же с умыслом спрашивал. И не только про исчезновения, но и про остальное тоже. Ну да ладно. Идём дальше. Кое во что я тебя посвящу. Когда-то мне довелось читать записки Горохова. Кстати, эту фамилию упомянул тот парень в кафе. Помнишь?
   Сергей кивнул так, как кивает дрессированный тюлень в цирке.
  - Помнишь, значит... Это хорошо. Горохов Николай Петрович. Родился в девяностые годы девятнадцатого века, и, следовательно, годы его активной жизни пришлись на первую половину двадцатого века. Жил в нашем городе. Уезжал, бывал в Петербурге, воевал в первую мировую войну, в гражданскую - только я так и не понял, на стороне красных или белых. Вероятно, и за тех ему пришлось повоевать, и за других. Но постоянно возвращался в родной город. Серёга, в наш с тобой город. И он оставил после себя любопытнейшие записи. Например, он рассказывает, что в 1912 году кухарка, некая Прасковья Кузьминична, - фамилию он не упоминал - вышла с ведром на улицу, и... больше её никто никогда не видел. Ещё был случай с дочерью купца Кузнецова. Это была набожная, тихая, скромная девушка. Однажды в воскресенье, кажется, 1915 года она вышла из дома отца. Говорят, что шла в церковь. Но до церкви так и не дошла, и домой не вернулась. Пропала. А вот эта пропала не с концами. Горохов пишет, что девушка эта объявилась в родном городе через несколько лет. Уже громыхала гражданская война. И как ты думаешь - в каком качестве она прибыла в город?
  Андрей перестал раскачиваться. Смотрел озорным взглядом на Сергея. Тот громко сглотнул и ответил.
  - Представления не имею... Женой белогвардейца, офицера, который ещё в пятнадцатом году соблазнил и увёз скромную девушку. Так?
  - Ага! - Андрей проткнул воздух вытянутым пальцем снизу вверх. - Почти угадал. Она была женой, но не белого офицера, а красного комиссара. Лихая боевая подруга. Говорят, любила лично расстреливать контрреволюционные элементы из маузера. Спалила дом своего отца, который бежал из города ещё за год до озвучиваемых событий, и... укатила дальше с красным полком пролетарского гнева. Больше про неё ничего неизвестно... Вот этот же Горохов Николай Петрович зачем-то разбил город на квадраты. В определённых кругах они вошли в оборот.
  - Что за круги какие-то? - резко спросил Сергей.
  Андрей сделал успокаивающий жест.
  - Серёга, чуть позже. И в рамках того, что я имею право тебе рассказать. Продолжим развивать тему. Не будем больше затрагивать Горохова... Хотя один любопытнейший факт всё-таки упомяну. Когда в 1938 году его пришли арестовывать сотрудники НКВД, то он исчез во время ареста.
  - Как это исчез? - на лбу Сергея собрались глубокие морщины.
  - Ну... Зашли в квартиру, сказали Николаю Петровичу, что он должен проехать с ними. Тут недалеко. Он встал из-за стола. Сказал, что ему необходимо кое-что взять с собой. И вышел в соседнюю комнату. Парни из НКВД были не промах - они тут же устремились за ним. Влетели в комнату, а там... ни души.
  - Очень интересно, - сказал Сергей с мрачным выражением на лице. - И куда он подевался?
  Андрей пожал плечами.
  - Читал я отчёт того человека, который приходил арестовывать Горохова. По почерку видно, как он писал и не верил в то, о чём пишет. Других дверей не было, окно наглухо и прочно закрыто, стекло на месте, никакого люка в подвал или чего-то подобного. Да и прошло-то секунды три, не больше, как они влетели вслед за Николаем Петровичем. За это время трудно успеть что-то серьёзное предпринять, в том плане - юркнуть куда-то незаметно и закрыть за собой потайную дверь или люк, да так, что потом будут долго искать и не найдут.
   - Так куда он подевался-то? - нервно спросил Сергей.
   - Не знаю! - расширяя глаза, ответил Андрей. - Теперь окончательно оставим в покое Горохова и пойдём дальше. Серёга, тебе, как, впрочем, подавляющему количеству жителей нашего славного города, неизвестен тот факт, что после войны - Великой Отечественной - в городе орудовала банда. Возглавлял, как бы сейчас написали - организованное преступное сообщество, некий Ванька Лютый. Грабили магазины, склады. Случалось, и убивали тех, кто оказался не в том месте и не в тот час. Когда членов банды повязали - всех, - Ваньки среди них не было. Стали допрашивать, выяснять. И открылся интересный факт. Как-то вся банда сидела в одном частном доме на окраине города, где сейчас находятся склады завода "пятёрочка". Выпивали водку, которую украли, закусывали тем, что также добыли посредством грабежа и насилия. Ванька вышел во двор. По малой нужде. На вешалке остались висеть его пиджак и пальто. И больше его никто не видел. Перенесёмся на десятилетия вперёд. В 1972 году некий гражданин Фролов и его коллеги отправились в командировку в соседнюю область. Остановились они в одном селе. А там действующая церковь. При этой церкви жил старичок. Как говорят, тихий, мирный, верующий в Бога, малоразговорчивый, мухи не обидит. Дрова пилил-колол, в огороде копался, покосившийся забор поправлял. Никто не помнит, когда он появился и сколько лет прожил в этих местах. Так вот - гражданин Фролов опознал в этом старичке того самого Ваньку Лютого. Он знал в лицо Ваньку ещё с довоенных лет. Кинулся Фролов в районный центр, в отделение милиции. Всё рассказал. Спешно отправили машину, да не успели. Помер старичок. Ни документов при нём, ни каких справок.
   Андрей замолчал. Сергей прожигал его взглядом.
   - И?.. Что у нас будет под итоговой чертой твоего увлекательного рассказа, - спросил он.
   - Серёга, таких историй я знаю превеликое множество. Если я буду рассказывать всё, то, боюсь, это займёт очень много времени. Только скажу - мне давно было интересно разобраться в этих историях, найти что-то общее. А это "общее" явно присутствует. Когда-то я вышел...
   Андрей взял паузу. Сел в кресло.
   - ...на группу товарищей, назовём их так. Шарлатанством там не пахнет, себя они не афишируют. Группа людей, которым что-то известно. И известно такое, скажу я тебе, что челюсть отваливается, когда узнаешь самую малость. Какой они придерживаются политики, какая у них идеология, чего хотят - не знаю. Не расспрашивай меня. Больше я тебе ничего о них не скажу. И я, так сказать, закинул к ним удочки. Кое-что я у них покупал, кое-что я им продавал. Кое-чем мы обменивались на определённых условиях. Кстати, твоим приключением в лесу, которое ты с лёгкостью забыл, они очень заинтересовались. Постепенно дело дошло до моего архива странных историй. Они прониклись первоначальной информацией, которую я им предоставил, то есть всеми этими историями, и попросили подождать. Потом была назначена встреча в кафе, где ты присутствовал. Потом ты сказал, что моя настоящая фамилия Идиотов. И вот ты сегодня прибежал ко мне с газетной статьёй в дрожащей руке. Вид у тебя такой, что подаренную тобой мне фамилию я возвращаю, теперь, я думаю, она тебе самому пригодится, чтобы соответствовать внешнему виду и внутреннему состоянию.
   Сергей шумно и жадно вдохнул, как человек, который несколько минут находился с головой в воде и наконец-то вынырнул, одновременно с этим он сжимал голову руками.
   - Или мир тихонько сходит с ума, или я, - сказал он, закрывая глаза и откидываясь на спинку дивана. - По-твоему, общим является какая-то зелёная дверь?
   - Возможно, и даже очень, - ответил Андрей. - А в целом пока не знаю.
   - И, по-твоему, люди открывают дверь, перешагивают через порог и оказываются... чёрт знает где, в другом мире, переносятся в другую точку на планете Земля. А возврата назад нет. Так?
   - О-о-о-о-о!!! Серёга, ты любишь читать фантастические рассказы.
   - Нет, я давно ничего не читаю. Я фантастическое кино смотрю... Точнее, когда-то смотрел. Обсмотрелся я всей этой чуши. Надоело. Сейчас я отдаю предпочтение отечественным фильмам, где сюжет основан на реальной жизни. Если и приврут, то очень убедительно. Верить можно... Так зачем эта дверь появляется?
   - Не знаю, - усмехнувшись, ответил Андрей.
   - С какой периодичностью она появляется? - прозвучал следующий вопрос.
   - Не знаю.
   - Ты, кроме "не знаю", что-то ещё можешь сказать? - зло сказал Сергей.
   - Что я мог и хотел сказать - я сказал. Найдём дверь, вычислим, где она может появиться в следующий раз, откроем её, если захотим и если нам хватит духу, то и получим ответы на многие вопросы.
   Сергей издал звук, очень похожий на львиный рык. Распахнул глаза, резко поднялся. Поднимаясь, схватил принесённую им газету.
   - Андрей! Это всё чушь! - он тряс широкими листами. - Полная чушь!
   Затем газета была яростно скомкана и брошена в угол.
   - Бред собачий! И это! - Сергей напряжённо вытянутой рукой указывал на монитор. - Тоже чушь! Разгадка всех этих фокусов есть! И поверю я только тогда, когда лично, собственными глазами увижу эту дверь.
   Он подскочил к стене с картой.
   - Вот здесь, когда она появится! В этой комнате, в этой стене, вместо этой карты! А ну-ка появись! Алё! Дверь! Покажись-ка, я полюбуюсь на тебя! Эй!!!
   Сергей с силой хлопал по карте.
   - Истерику прекрати, - спокойно сказал Андрей. - Какое у нас сегодня число и день недели?
   Спрашивал он не у Сергея, а у самого себя. Затем встал и подошёл к настенному календарю.
   - Отлично... Отлично, - шептал Андрей. - Завтра суббота. Вот и прокатимся... Только к какому часу поедем, надо будет рассчитать...
   - Куда прокатимся? - спросил Сергей.
   Ответа на этот вопрос не последовало.
   - Иди сюда, - Андрей подходил к столу и жестом звал Сергея. - Иди-иди... Садись.
   - Зачем?
   - Садись, тебе говорят.
   Пришлось положить руки на плечи гостя и силой усадить его за стол. Затем Андрей положил перед Сергеем чистый лист бумаги и бухнул сверху ручку.
   - Пиши: "Я, Сергей Владимирович Колганов, обязуюсь не разглашать никому и никогда..." Пиши-пиши, что смотришь на меня ясными глазами невинного младенца.
   - Это что я там должен написать? Ничего я писать не буду, - протестовал Сергей.
   - Пиши!
   - Не буду! С какой стати?
   - Серёга, пиши, не пожалеешь. Клянусь тебе. Только обязательно напиши "обязуюсь".
   - "Обязуюсь", - передразнил Сергей, но ручку взял и стал выводить буквы. - Это что за клятвенные обязательства я на себя беру?
   - Ничего страшного, - заверил его Андрей. - Простая формальность. Я должен соблюсти... Обещаю тебе, что дальше этого дома бумага не пойдёт. Написал?.. Пиши дальше: "...то, что увидел... показанное Буровым Андреем Германовичем..." Написал?..
   - Ого! Это что же ты мне такое покажешь, а я должен буду язык за зубами держать?
   - Что покажу, то и увидишь... Ставь завтрашнюю дату... Написал цифры? Теперь открывай скобки и напиши дату прописью... Так, скобку закрывай. Ниже ставь сегодняшнее число.
   - В скобках будем расшифровывать буквами сегодняшнее число? - нервно смеясь, спрашивал Сергей.
   - Здесь не надо... Распишись... Всё, молодец!
   Андрей выдернул из-под руки Сергея листок, бережно сложил его пополам.
   - Завтра мы с тобой прокатимся в одно место.
   - Это куда же?
   - Увидишь. Серёга, клянусь тебе, что не пожалеешь. И лучше меня ни о чём пока не расспрашивай. Сам всё увидишь, а лучше, как говорится, один раз увидеть, чем сто раз услышать. Не бойся, ничего страшного. Живым останешься.
   - Ничего я не боюсь. Разве что умом повредиться. С тобой это запросто. И во сколько заедешь за мной?
   - Позвоню дополнительно. Мне ещё надо кое-что рассчитать.
   - Ой-ой-ой!!! - наклонялся Сергей, обхватывая голову руками. - Жил спокойно, горя не знал... Нет же, Буров на горизонте нарисовался и втянул меня чёрт знает во что... Андрюха, ты меня почему выбрал? Других не было?
   - Вспомни про тот случай в лесу. Он же с тобой приключился.
   - А! - поднимал голову Сергей. - Не зря говорят, что язык мой - враг мой. Впредь буду думать, что говорить в твоём присутствии.
   - Нет, ты можешь отказаться, - разводил руки Андрей. - Забудь про зелёную дверь. Считай, что я тебе ничего не говорил, ничего не показывал и сегодня ты ко мне не прибегал с газетной статьёй. И завтра мы с тобой никуда не поедем.
   - Откуда у тебя эта запись? - Сергей ткнул пальцем в монитор.
   - Запись оказалась у меня случайно. Знакомый обслуживает камеры видеонаблюдения. Ненароком рассмотрел что-то непонятное на экране. Обратился ко мне как к специалисту, попросил разъяснить. Я ему наплёл что-то про искажения, про электромагнитные наводки, про накладки изображений. Теперь вот ты читал газету и вычитал интересный факт. Ты обратил на него внимание, владея теми сведениями, которые получил от меня. Промежуточный итог: мы имеем две точки на карте. Ты дальше участвуешь в теме?
   - Участвую, - покорно склонил голову Сергей. - Уже становится очень интересно. Потом внукам расскажу, как я какую-то дверь искал, а они деда в идиоты запишут.
   У него в кармане заиграла музыка из сотового телефона.
   - О! Жена звонит. Потеряла...
   Нажал кнопку и поднёс телефон к уху.
  - Да... Никуда я не пропал... Скоро дома буду...
  
  
  
  
  
  
  --- 4 ---
  
  
   За окном автомобиля один пейзаж быстро сменялся другим, как будто листали гигантскую книгу с красочными иллюстрациями. Вот только что был и исчез лес справа, и потянулись поля. Мелькали придорожные кафе, какие-то люди в строительной одежде брели по обочине неизвестно куда. Андрей сидел за рулём и сосредоточенно смотрел на дорогу.
   - Так куда едем-то? - спросил Сергей.
   - Сейчас по обводной дороге, дальше через мост, потом пересекаем Кунеевск, и... конечная цель небольшого путешествия на автомобиле - деревня Лыкаевка. Оставляем машину у одного моего хорошего знакомого и дальше передвигаемся уже пешим ходом... На всё про всё уйдёт часа три ... Нет, пять.
   - Ого! - удивился Сергей. - Вот это разброс. Два часа! Почему?
   Андрей улыбнулся как-то снисходительно.
   - Увидишь. Дорога полтора часа туда и полтора обратно. А на месте прибытия два часа у тебя пролетят, как пять минут. И ничего не поделаешь... Прошу поверить мне. Там ты увидишь такое...У-у-у-у!!! Волна изумления накроет тебя с головой.
   - Ох, туман, сплошной туман, - вздыхал Сергей. - Но в свете последних событий я склонен тебе поверить. Теряюсь в догадках. Ты упомянул деревню. Сделаю робкую попытку сделать предположение - мы будем наблюдать летающих коров, пикирующих над стогами сена?
   - Не-е-е-ет! - смеялся Андрей.
   - Понял, - буркнул Сергей. - Вытягивать из тебя информацию бесполезно.
   - Правильно понял. Лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Эх, нравится мне эта народная мудрость. Так бы и повторял при удобном случае.
   Некоторое время ехали молча. Сергей бросал на Андрея косые взгляды. Наконец-то он отважился на вопрос:
   - Андрей, ответь мне - чем ты занимаешься?
   - В смысле?.. Прошу уточнить вопрос. Даже самый обыкновенный человек много чем занимается. Например, он любит смотреть кино. Или хоккей. Он может близко принимать к сердцу события, происходящие в какой-нибудь точке мира. Он может сутками напролёт сидеть в интернете. Он может быть книгочеем и днями напролёт погружаться в вымышленную жизнь героев. А если это неќординарная личность, то перечисление его дел может занять несколько часов. И, с твоего позволения, я зачислю себя в неординарные личности.
   - Перестань, - насупился Сергей. - Ты прекрасно понимаешь, о чём я спрашиваю.
   - Не очень. Честно. Уточни, пожалуйста.
   - Я о профессиональной составляющей твоей жизни спрашиваю, а не про хобби. Ты где работаешь? Чем добываешь средства к существованию?
   Сергей повернул голову. Смотрел строго. Он производил впечатление человека, который намеревается добиться ответа любой ценой.
   - А-а-а-а-а... - разочарованно пропел Андрей. - Так ты об обыкновенной прозе жизни - где я работаю да сколько получаю. Вот скажи мне - почему людям так интересно знать о других? Я уж не говорю о жизни так называемых звёзд, кумиров публики, об артистах. Бытовое любопытство, коќнечно, не самый страшный порок, но есть же всему предел... У меня есть ответ на этот воќпрос. Думаю, он тебя не оскорбит. Когда у человека пресная жизнь, не наполнена ярќкими событиями, впечатлениями, то он лезет в жизнь чужую. Манят его зигзаги чужих судеб. И наоборот, если у человека масса дел, и каждое дело поглощает его полностью, то нет у него желания заглядывать в замочную скважину соседской квартиры или на цыпочќках подглядывать за тем, что происходит за забором в доме напротив. Нет своих дел, так заинтересуемся посторонними. Вот, включаю я телевизор, а там сенсация - такая-то акќтриса разошлась с кем-то! Или - кто-то там преследуется. Или... Ну, ты понял о чём речь. Серёга, я отвечу тебе, положа руку на сердце, я хлопаю глазами и не могу понять - зачем мне это знать? Мне-то до всего этого какое дело? Да как хотят, так пускай и живут. Со мной знаешь, какой случай однажды произошёл?
   - Какой? - буркнул Сергей.
   - В Москве я с одной девицей место на стоянке для автомобилей не поделил.
   - А ты в Москве бываешь?
   - Я много где бываю, - туманно ответил Андрей. - А Москва для меня как что-то очень близкое. Как продуктовый магазин за ближайшим углом. Ты дальше слушай. Когда мелќкая склока достигла апогея, она в качестве убийственного аргумента выкрикивала: "А ты знаешь, кто я такая?" Я честно отвечал: "Не знаю". И знать не хочу. До сих пор не знаю и как-то не ощущаю свою жизнь ущербной от этого незнания. Боже, как её бесил тот факт, что её имя мне абсолютно ни о чём не говорит.
   - И кто победил в борьбе за место? - спросил Сергей, хитро щурясь.
   - Уступил я ей место. Но! - Андрей поднял палец. - Только по той причине, что она женщина, и не более того.
   - Ты так и не ответил, - вздохнул Сергей. - Лихо увернулся от прямого вопроса. Развёл, как всегда, философию. Я бы даже сказал - демагогию. А про то, о чём я тебя в лоб спросил, не ответил.
   - Где я деньги беру? - Андрей посмотрел с вызовом. - Вот ты спокойно спать не сможешь, пока ответ не узнаешь?
   - Андрей, это же непраздное любопытство. Если нас что-то связывает... Даже не что-то, а именно - некая... зелёная дверь. И нам предстоит совместно совершать какие-то дейстќвия, общаться, советоваться, то я должен знать - кто у меня напарник. Чем живёт? За счёт чего существует? Что за человек?.. Впрочем, если это великая тайна, то можешь не говорить.
   Минуту в автомобиле царствовала тишина.
   - Хорошо, - на лице Андрея заиграла улыбка снисхождения. - Только строго между нами. Добро?
   - Конечно! - выпалил Сергей.
   - Довожу до твоего сведения первое, что выхватываю с поверхности памяти. Вот, например... Дикий пляж на островах знаешь?
   - Знаю.
   - Так вот, Серёга, когда заканчивается купальный сезон, пляж пустеет, ибо только сумасшедший будет барахтаться в воде при температуре десять градусов по Цельќсию, и плавно вступает в свои права осень, даже уже не просто осень, а золотая осень, я беру металлоискатель.
   - Что берёшь?
   - Металлоискатель, - твёрдым голосом произнёс Андрей.
   - Зачем?
   - Так я тебе и рассказываю - зачем. Сергей, не надо задавать необязательных вопросов.
   - Извини. Молчу.
   - И отправляюсь я на острова. Пляж там будет... километра три. Это основной. А есть ещё места на другой стороне острова, обживаемые летом отдыхающими. Есть ещё и два островка, крохотные, но с июня по август не безлюдные... Короче, есть где разверќнуться. Беру металлоискатель и тщательнейшим образом проверяю на наличие в песке и прилегающей пожелтевшей траве интереснейших предметов, потерянных любителями отдыха на лоне природы. Обследую каждый квадратный сантиметр.
   - И что находишь? - с жаром в голосе спросил Сергей.
   - Много чего. Ты себе представить не можешь, сколько ценных вещей теряют граждане отдыхающие.
   - Золотые?
   - И золотые, и серебряные. Серьги, кольца, кулоны. Точнее, находишь не серьги, а серьгу. Парой ещё ни разу не находил, а вот в единственном экземпляре сотни раз, да это вполне логично - так, чтобы с уха сорвались одновременно две серьги, маловероятно. Цепочек - масса, попадаются и перстни.
   - А чего больше всего находишь?
   - Больше всего пивных крышек, - усмехнулся Андрей. - Тонна за сезон будет. Если не больше.
  - Я серьёзно, - чуть оскорбился Сергей.
  - Реже попадаются кольца, ещё реже перстни, а вот порванным и потерянным цепочкам счёту нет... Один раз портмоне нашёл. Довольно глубоко под песком лежало. Поќхоже на то, что не случайно обронили, а специально закопали. Ни визитки в нём, ни бумажки какой-нибудь, ни документов, ни справок, ни счетов, а деньгами набит плотно.
  - Это как ты металлоискателем портмоне под песком нашёл? Из стали оно, что ли?
  - Из кожи, - спокойно отвечал Андрей. - Только на нём... эмблема была, металлическая. Здоровая такая. В виде орла.
  - И много денег было? - спросил Сергей немного осипшим от волнения голосом.
  - Много. Машину купил. Зиму на ней отъездил. По весне продал. Не угадал с покупкой, сломалась капитально. Что легко досталось, то и легко уходит.
   - Да уж-ж-ж... А я-то думал, что у тебя деятельность некоего другого...
   Сергей не договорил, выпал в состояние задумчивости.
   - Что у меня "другого"? Договаривай, - настаивал Андрей.
   - Думал, что у тебя деятельность... некоего другого направления. Более интеллектуќального, что ли... Должен признаться, что я немного разочарован...
   - Подожди, не делай скоропалительных выводов, - перебил Андрей. - Бродить с прибором, который чуток к металлу, - это... м-м-м... Серёга, это удовлетворение первобытного инстинкта охотника, который дремлет в каждом мужчине и иногда имеет осоќбенность просыпаться. И отдых неплохой. Весь день на свежем воздухе. Нет никакой суеты, отсутствие всей этой городской суматохи. Тишина, покой, волны мягко накатывают на берег, и ты бредёшь, дышишь полной грудью, огонёк азарта тлеет в груди, предќвкушаешь... Я же не сразу бросаюсь искать, съедаемый алчностью. Нет, Серёга. Я долго любуюсь природой. Только через два часа, а то и три, приступаю. Идёшь... Писк в наушќниках, ты падаешь на колени, жар у сердца сменяется холодком. Осторожно разгребаешь песок, и... что-то желтоватое блеснуло на слабом солнце.
   - Ай! - крикнул Сергей. - Андрюха, ты так заманчиво рассказываешь. Возьмёшь меня с собой осенью?
   - Посмотрим, дожить ещё надо, - туманно прозвучал ответ.
   - Доживём, куда мы денемся, - уверенно сказал Сергей.
   - Я не понял - ты заработать таким способом хочешь или отдохнуть? - спросил Андќрей, косясь лукавым взглядом.
   - С инстинктом разобраться.
   - А-а-а... С инстинктом, тогда понятно.
   - Так! Но не это же кормит тебя? Ну, насобирал ты эти цепочки. Ну, повезло тебе с портмоне. А дальше?
   - Согласен, - кивнул Андрей. - По большому счёту, ерунда всё это. Да знал бы я, где живут хозяева потерянных цепочек и перстней, то вернул бы.
   - Ой! Какая кристальная честность! - язвительно крикнул Сергей. - Только не надо мне сейчас рассказывать о благородстве твоей души.
   - Оставим в покое мою честность. И моё благородство. Слушай дальше. Я перехожу к интеллектуальной, как ты выразился, составляющей своего бытия. Купил я как-то пять дачных участков.
   - Сколько?
   - Пять.
   - Молодец, Андрюха. Размах впечатляет. Это ты сельским хозяйством заняться решил? Построить бизнес на морковке с помидорами?
   - Снова ты договорить не даёшь, - криво улыбался Андрей.
   - Приношу свои искренние извинения.
   - Серёга, я проводил научный эксперимент.
   - Что проводил?
   - Эксперимент. Научный.
   - Ты шутишь, что ли? - чувство невыразимого удивления и неверия захлестнуло Сергея.
   - Нет, не шучу.
   - А пять участков тебе зачем? Одним нельзя было обойтись?
   - Нельзя, - усмехнулся Андрей. - Мне-то и этих пяти едва хватило.
   - И что за эксперимент?
   - А вот это уже другой вопрос. Ты же интересуешься деньгами, а не моими экспериментальными изысканиями.
   - Да у тебя, про что ни спроси, так следующий открывшийся удивительный факт из твоей жизни перекрывает предыдущий. Андрюха, ты меня с каждым разом поражаешь всё больше и больше. Поселил ты интригу в моём сердце. А ну-ка, рассказывай про этот эксперимент. Нейтроны, что ли, разгонял? Или что там?
   - "Нейтроны", - передразнил его Андрей. - Давай-ка пока остановимся на другом открывшемся факте. Я возвращаюсь, с твоего позволения, к тем пяти дачным участкам. Точнее к их цене. Купил я их весной, а осенью цена взлетела. Я сейчас уже и не помню по какой причине. То ли газ рядом провели, то ли дорогу отличную проложили, в общем, уровень комфорта проживания в этой местности резко повысился. Летом я экспериментировал. Кстати, неудачно. Подумывал следующим летом повторить, но... нешуточные сомнения меня одолевали - стоит ли?.. А тут желающий купить участок объявляется, затем второй, третий. Цена увеличивалась чуть ли не ежечасно. Максимум стоимости был достигнут к ноябрю, а в последних числах этого месяца наметилась тенденция к снижению. Я и продал. Все пять.
   - И насколько дороже продал, чем купил? - спросил Сергей.
   - Где-то... раз в десять.
   - Да-а-а-а... А ты, оказывается, земельный спекулянт.
   - Не по своей воле, - поправил Андрей. - Умысла не имел.
   - Так-так-так, - засуетился Сергей. - Твои прогулки по пустынным пляжам с металлоискателем можно смело отнести к хобби. Перепродажа земельных участков не является твоим основным источником дохода. А вот эксперимент... Это очень близко к истине, к твоему...
   - Бардачок открой, - попросил Андрей, перебивая.
   - Зачем?
   - Открой-открой. Не бойся - змеи там нет. Никто не укусит.
   Сергей сжал пальцами замок, фиксаторы ушли вниз, крышка издала мягкий щелчок и откинулась.
   - Внизу под бумагами прибор возьми, черненький такой, с кнопочками, на калькулятор похож, - сказал Андрей.
   Сергей достал то, что Андрей назвал прибором. На первый взгляд он и правда был похож на калькулятор - вверху экран, а под ним, в центре, кнопочки с цифрами. Слева с буквами "MC", "MR", "MS" и "M+". Но всё-таки это был не калькулятор. Об этом говорили зелёная кнопка "Пуск", ярко-красные "Стоп" и "Авария". Были ещё жёлтые - "Цикл", "Сброс", и ещё одна с непонятной надписью "Пред.".
   Сергей минуту разглядывал прибор. Затем спросил:
   - Это что?
   - Это один из первых образцов. Точнее из первого десятка. Серёга, в твоих руках устройство, - в голосе Андрея появились нотки профессора, читающего лекцию, - с помощью которого можно отслеживать работу целого предприятия. Из любой точки, где есть доступ к сотовой связи, ты отправляешь запрос. И через несколько секунд получаешь ответ.
   - И что за ответ? - спросил Сергей, с недоверием смотря на устройство.
   - Как программу напишешь, такой ответ и получишь.
   - Ты что-то конкретное сказать можешь?
   - Конкретное? - Андрей скривил губы.
   - Да, конкретнее! Это как понять - "отслеживать работу целого предприятия"?
  - Ох, как тяжело с вами, дилетантами. Серёга, ты получаешь такие данные, как - расход, температура, давление. И так далее.
   - У-у-у-у... - затряс головой Сергей. - Вроде как начинаю понимать, но...
   - Ну, что здесь непонятного? - оборвал его Андрей. - Директор, находясь у себя дома или в гостинице, когда он в командировке или на важном заседании, не важно где, жаждет узнать - а как там дела на его предприятии? Он тихо, не привлекая к себе внимание, достаёт устройство и отправляет запрос. Сигнал пронзает пространство и достигает цели. То есть некоего центра, в который стекается информация с датчиков, преобразователей и так далее. Формируется ответ и выстреливается обратно отправителю запроса. В общем, без деталей, где-то так. Человек в любое время дня или ночи держит руку на пульсе.
   - А... кто тебя надоумил... придумать такое? - робко спросил Сергей.
   - Один директор. Давно знакомы. Как-то он меня спрашивает: "Андрей, а под силу тебе сделать такую вот забавную вещицу... Очень мне, мол, надо". Ну, я и сделал. Потом ещё одному, потом ещё...
   - Понятно... А что за кнопки "Пуск", "Стоп"?
   - Это я пошёл дальше в плане развития идеи. Почти сразу, с третьего образца. Можно не только снимать текущую информацию о ходе технологических процессов, но и управлять ими. Правда, в жёстко оговоренных рамках. Человек с расстояния корректирует рабочие параметры. Сейчас у тебя в руках неудачный вариант. Я его как-то забросил в бардачок, да так он там и валяется.
   - А кнопка "Авария" зачем?
   - Аварийно остановить предприятие или... - Андрей ненадолго задумался. - Ты слышал когда-нибудь о том, как люди сначала совместно вели бизнес, а потом разругались и решили разделиться, да никак не могут по справедливости поделить то, что раньше было общим?
   - Слышал, конечно.
   - Так вот... Как-то у одного предпринимателя недоброжелатели, с которыми он долго работал совместно, захотели отобрать завод, выбрав момент, когда он был далеко от места развёртываемых событий. Ну, охрану там поменять и так далее. Они уже разделили бизнес, только осталось этот завод поделить. Предприниматель мог просто-напросто несколько раз нажать эту кнопочку. Он и нажал, но только один раз. В том варианте программы реакция на аварийный сигнал была такая - сначала звучат сигналы предупреждения. Нажмёшь ещё раз - оборудование останавливается, то есть запускается процедура штатного останова всех техпроцессов. Ещё раз нажмёшь - в системах управления удаляются уникальные программы, без которых оборудование превращается из железа, приносящего прибыль, в гору не нужного никому металлолома. И это ещё не всё - перед удалением программ что-то намертво заклинится, что-то намеренно сломается. Восстановить потом можно, но... о-о-очень не скоро, особенно если у тебя нет исходных программ, кодов. Чтобы запустить производство без программ и кодов, нужно объединить познания многих специалистов, а каждый из них знает досконально только то, с чем непосредственно соприкасается в процессе работы. О ключевых точках пересечения технологических и информационных потоков знает только владелец завода, кстати, с неплохим техническим образованием, и главный инженер. Вот эти товарищи порушенное восстановят быстро, правда, понеся некоторые убытки. Но лучше потерять часть, чем всё. Командиры от производства, отдав чёткие приказы, восстановив стёртые программы, осуществят возрождение предприятия за день. Ну, два... А те, кто не в курсе технологических тонкостей, провозятся с оборудованием полгода, если не дольше.
   - А разве можно так организовать производство? - спросил Сергей.
   - Всё можно, если поставить конкретную цель и правильно расписать этапы её достижения, - уверенно ответил Андрей.
   - И всё именно так произошло - стирание программ, заклинивание чего-то там?
   - Почти.
   - Это как понять "почти"?
   - Как я тебе уже говорил, он только один раз нажал кнопку. Завыли сирены, да так, что этим воем всё и ограничилось. До стирания, заклинивания и прочего дело не дошло. Начались телефонные переговоры. Вроде как предприниматель договорился заплатить откупные и разойдись с миром. Нажал бы второй раз - пошёл бы следующий процесс. Их коммерческие трения по поводу завода мне неинтересны, а вот интеллектуальная составляющая поставленной задачи для меня была очень интересной.
   - Понятно... Значит, ты...
   Сергей не договорил. Задумался.
   - Вот я никак не могу подобрать нужное слово, которым можно будет точно охарактеризовать тебя, - сказал он через некоторое время.
   - Я инженер! - крикнул Андрей. - Какое ещё слово нужно подбирать? Инженер на вольных хлебах.
   - А почему на вольных?
   Ответа не последовало.
   Проползла минута.
   - Андрей, так почему на вольных? - Сергей отважился повторить вопрос. - Ведь если у тебя голова на плечах, если у тебя есть уникальные разработки, так и работал бы в каком-нибудь перспективном институте, исследовательском центе. Получал бы официальное признание, зарплату. Награды там какие-то. Ну, или... я не знаю. Имел бы официальную работу, статус, положение.
   - Понимаешь, в чём дело... - Андрей стал хмурым, смотрел на дорогу, зло щуря глаза. - Работал я в одном бюро... Решал интересные задачи. Но... Сергей, для человека умственного труда надо создавать особые условия. Порой очень индивидуальные. Не для всех, конечно, но... Например - я. Ведь как бывает - у меня идёт активный процесс поиска решения проблемы. Я не могу усидеть на месте. Энергия мысли поднимает меня на ноги. Я встаю, начинаю ходить туда-сюда. Чтобы не мелькать перед глазами коллег, я выхожу в коридор. И пока в моей голове оттачивается решение, или пока я перебираю сотни вариантов решения задачи, я пройду по коридору километров пять, семь, а то и все десять. До начальства доходит сигнал: "А Буров-то не работает. Он шляется туда-сюда, туда-сюда. Другие работают, пот со лба утирают, голову от компьютера на секунду поднять некогда, а Буров шляется..."
   Сергей звонко засмеялся.
   - Да, - сказал он. - Простым смертным гения не понять. Мешает шаблонное восприятие мира.
   - Ага, - усмехнулся Андрей. - Ты дальше слушай. Мои хождения по коридору - это ещё цветочки. После мозгового штурма мне надо поспать. Прикорнуть минут на десять. Прикорнул, и голова снова ясная. Мысль чёткая. Начальству снова летит сигнал: "А Буров-то имеет наглость спать на рабочем месте". А бывает ведь и так, что интересная мысль залетела в голову в час ночи. Вскакиваешь, хватаешь карандаш, листок и три часа переносишь мысли на бумагу. Приходишь в себя, когда солнце всходит. Вот поспать бы до двенадцати. Часов в девять звонишь на работу с просьбой: "Прошу вашего разрешения прибыть после обеда". А тебе отвечают: "Нет!" То есть - приезжай, напишешь заявление и только тогда на полдня свободен. И что получается...
   Андрей замолчал, морщился, словно его пронзила резкая боль.
   - Короче, Серёга, про все свои хождения по мукам рассказывать тебе не буду. Плюнул я на официально принятые нормы организации интеллектуального труда. Я не могу и не умею быть мыслителем чётко с девяти ноль-ноль до восемнадцати ноль-ноль. Работал я в трёх местах. После третьего решение созрело окончательно. Я сказал себе - это не моя проблема, что я не у них работаю, это их проблема, что работаю где-то в другом месте.
   Едкая улыбка заиграла на лице Андрея.
   - Когда уходил с последнего места, то подошёл к начальнику управления. И говорю ему: "Вот решение той проблемы, над которой мы бились два года". И вкратце обрисовываю этапы решения без погружения в детали. Как он руками всплеснул, как он обрадовался. А я заявление на стол кладу.
   - Какое заявление? - спросил Сергей.
   - Об увольнении.
   - И что начальник?
   - А что он... Спросил, в чём причина. Я и ответил - существующий режим работы не соответствует моим физиологическим особенностям. Я не робот, чтобы включать умственную деятельность в строго указанное время и отключать её по звонку... Да, мужик он нормальный. Поддерживаю я с ним контакты... Вот и приехали.
   Слушая внимательно, Сергей не заметил, как открылся вид на деревню, как они пересекли границу населённого пункта. Проехав мимо трёх домов, Андрей свернул с главной дороги, нырнув в узкий проезд. Ещё минута езды по страшно неровной грунтовой дороге, затем поворот, и машина остановилась у синего забора, за которым был низкий дом из красного кирпича.
   - Здесь пока подожди, - сказал Андрей.
   Он покинул машину. Около калитки появился мужчина в спортивном костюме. Его лицо обрамляла аккуратная бородка. Во рту дымилась сигарета. Из окна Сергей видел, как Андрей поздоровался с ним за руку. Несколько минут они о чём-то разговаривали.
   После окончания беседы Андрей повернулся и махнул рукой - дал знак, чтобы Сергей выходил.
   - Здравствуйте, - сказал Сергей, когда захлопнул дверцу.
   Мужчина ответил сдержанным кивком головы.
   - Машину оставляем здесь, - сказал Андрей. - Минут сорок придётся пройтись пешком... Пошли...
  
  * * *
  
   ...Открылся вид на реку. Своим размахом, ширью, насыщенностью цвета пространство воды завораживало. Медленно полз теплоход. По палубе прохаживались пассажиры. Далеко, крохотной точкой, резал волны стремительный катер. На том берегу родной город. Дома казались игрушечными, словно кто-то бросил с неба разноцветные детали детского конструктора.
   - Идём-идём, - озабоченно сказал Андрей, поглядывая на часы сотового телефона. - Немного выбиваемся из графика.
   Всю дорогу он шёл быстро и молча, Сергей еле поспевал за ним. Теперь же Андрей сбавил скорость, крутил головой, отыскивая какие-то только ему известные признаки.
   - Стоп! - крикнул он. - Вот здесь...
   Они стояли на возвышенности. Ниже, метрах в двадцати, начинался лес. А за ним река.
   - Осторожней, - предупреждал Андрей. - Здесь спуск, можно сказать, ещё пологий, а дальше, где деревья начинаются, постепенно становится очень крутым. Берег там высокий. К воде не подойти - обрыв. Да нам туда и не надо. Здесь останемся.
   - Отлично! - крикнул Сергей. - Ускоренное перемещение по пересечённой местности закончилось, можно и передохнуть. Загнал ты меня, Андрюха. И что ты хотел мне показать?
   - Что покажу, то и увидишь, - прозвучал суровый ответ.
   Андрей сел на траву. Некоторое время вприщур всматривался в противоположный берег, скользил взглядом по реке, деревьям. Вид у него был сосредоточенного и в чём-то сильно сомневающегося человека. Не просидев и минуты, он вскочил.
   - Нет-нет, - слышал Сергей его тихий голос. - Май, июнь... Поправка на смещение. Двести метров... Делим на пи... Нет, в это время и с этой позиции можем не увидеть...
   - Что не увидеть-то?
   - Сейчас-сейчас... Подожди, помолчи пока...
   Андрей прошёл чуть дальше, вернулся. Затем спустился вниз, сделав пять шагов.
   - Идём дальше, - уверенно произнёс он, поднимаясь.
   Сергей пожал плечами. Он решительно не понимал логики действий Андрея. Понятно - он что-то ищет, но как выглядит это "что-то"?
   Они прошли метров тридцать, выдерживая курс параллельно реке.
   - Вот здесь и бросим якорь. Садись.
   С этой точки вид на город и реку нисколько не изменился. Даже казалось, и теплоход оставался там же, где и был. Только расходящиеся буквой "v" волны говорили о том, что он всё-таки движется.
   - Эх, два года меня здесь не было, - сказал Андрей. - Хорошо сидим.
   - Хорошо сидим, - согласился Сергей. - Только прошу простить мою навязчивость. У меня всё тот же вопрос - ты что хотел мне показать?
   - Увидишь, - расслабленным голосом ответил Андрей.
   - Не пропущу? Точно увижу? - спросил Сергей, с сомнением оглядывая округу.
   - О-о-о-о-о!!! Не беспокойся. Не пропустишь. Гарантия двести процентов.
   - Андрюха, не мотай нервы. Скажи. На что хоть похоже то, что я должен увидеть?
   - Ты мясорубку когда-нибудь видел? Старую, ручную, не электрическую.
   - Да! - выпалил Сергей.
   - Так вот - вообще не похоже.
   - Тьфу... Идиот...
   - Прошу меня не оскорблять. Спокойно, Серёга. Сиди, смотри, наслаждайся видом. Когда ты ещё выберешься за город и на красоту эту посмотришь. Ты только полюбуйся природой. Красотища...
   Голос Андрея стал пропадать. Слова слышны, но как будто доносятся сквозь ватную стену, которая с каждой секундой становится толще и толще. Потом мир изменился мгновенно. Сергей закрыл глаза - открыл, и изумление покрыло сердце ледяной коркой. Город пропал. Противоположный берег был пуст. Голая равнина убегала к горизонту. Дальше он отчаянно моргал, дыхание стало тяжёлым и неровным. Город не вернулся. Даже более того - когда опустил взгляд ниже, то понял - исчезла и река...
   Разум кричал о том, что надо подняться. Надо вскочить. Движениями компенсировать негативную энергию изумления, которая разрывала голову. А сил встать не было. Пропали силы.
   "Протри глаза!" - раздался крик из подвала подсознания, но руки налиты свинцом, мышцы одеревенели, пальцем не пошевелить.
   Впрочем, река не исчезла. Она стала значительно уже. Как будто обмелела, сузилась, пропал простор, исчезла насыщенность цвета волн, и создалось такое впечатление, что река (или точнее сказать - что от неё осталось) стала вроде как чуть ближе к ним. Удивительное не думало заканчиваться. Сергей увидел группу людей. Они поднимались как раз к ним. Когда расстояние сократилось, рассмотрел их лучше. Новое потрясение полоснуло по сознанию - как они одеты! Пять человек в длиннющих рубахах навыпуск, в сапогах, штаны широкие. У впереди идущего сбоку болтается сабля. Они что-то несли. А что именно, Сергей никак не мог понять. Это был однозначно тяжёлый предмет. Очень тяжёлый. У всех напряжённые бородатые лица. Лбы блестели от пота. Фигуры сгорблены. В глазах разбойничья безжалостная решительность и смертельная усталость. Предметом был какой-то продолговатый ящик. Или не ящик... Что-то тёмное. И только когда расстояние сократилось до нескольких метров, Сергей рассмотрел окончательно... Предметом оказался сундук.
   Зрительный ряд расплылся. Сергей зажмурил глаза. Темнота казалась спасением для воспалённого разума. Холодный, бесконечный мрак, который остудит раскалённый ум и избавит его от ужасного помрачения...
   - Э-э-эй! - раздалось над ухом.
   Вскинув руку, Сергей понял - прежняя лёгкость движений вернулась, тело стало прежним. Он распахнул глаза. Старый мир вернулся. Видение исчезло.
   - Э-э-эй! - снова раздалось, но уже значительно громче.
   И в этот момент Сергей ощутил удары, которые наносились ему по спине.
   Он вскочил.
   - Ну, слава Богу! - крикнул Андрей. - А то я испугался. Думал, что заклинило тебя серьёзно и безвозвратно. Руку о твою спинищу отбил.
   Спокойно стоять Сергей не мог. Он присаживался на корточки, вставал, махал руками, тёр ладонями глаза. Нога поехала. Сергей понял, что упал и соскальзывает вниз.
   - Э-э-э-э!!! - совершив резкий рывок, Андрей схватил его за ворот рубашки. - Всё!!! Успокойся! Кино закончилось! Повторный сеанс будет не скоро! И ещё неизвестно, продадут ли тебе билет на него.
   Получилось успокоиться. Взяв себя в руки, Сергей сел. Обхватил руками колени. Бил неприятный озноб.
   - Это что было? - спросил он.
   - О! - Андрей устраивался рядом. - Серёга, есть множество версий. О таких явлениях я много читал. Все гипотезы я озвучивать не буду, остановлюсь на той, которая мне больше всех нравится. В земле есть кристаллы. Они полярные. Ну... обладают постоянным дипольным моментом. Есть плюс и минус. На одном конце плюс, на другом минус. При определённых условиях, - а что это за условия, хоть убей меня, я не знаю, и никто толком не знает, - они выстраиваются в некую структуру. И тем самым во время этого умопомрачительного выстраивания запоминают то, что на тот момент происходило в окружающем пространстве. Сканируют кристаллы окружающий мир. Это как носитель информации в компьютере. Двоичный код: ноль - единица, ноль - единица. Один ноль или одна единица - получаем бит. Восемь нулей-единиц - получаем байт. Вот и эти полярные кристаллы выстраиваются двузначным кодом. Земля как бы записала на плёнку некое событие и хранит его в своих таинственных недрах. При определённых условиях, - а что это за условия, хоть убей меня, повторю я тебе снова, я не знаю, и никто толком не знает, - информация показывается случайному свидетелю, если такой оказался, конечно, в нужном месте и в нужный час. Или не случайному, а знающему, как мы с тобой. То есть Земля показывает запись, которую она осуществила... чёрт знает когда. А некоторые считают, что носителями информации являются водяные линзы в Земле. Молекула воды также имеет ярко выраженную полярность.
   Андрей перевёл дыхание.
   - А хороши парни из прошлого? Да? - спросил он.
   Сергей резко повернул лицо.
   - Хороши.
   - А как тебе сундук?
   - Впечатляет, - кое-как выдавил из себя Сергей.
   Затем нашёл в себе силы на вопрос:
  - А это кто такие были и что они несли? В смысле, что было-то в сундуке?
   - Тебе честно ответить? - важно спросил Андрей.
   - Конечно.
   Наклонившись, Андрей прошептал в самое ухо:
   - Хрен его знает. И не надо задавать мне вопросов, на которые у меня нет ответов.
   Отпрянув, он продолжил:
   - Вот, Серёга, посмотрел ты на чудо. Увидел реку такой, какая она была до построения плотины. А в каком веке и в каком году Земля произвела запись, я тебе не скажу. Хотя предположение сделать можно. Возможно, мы с тобой самого Стеньку Разина наблюдали. Только вот угадай - кто он из той пятёрки?
   Андрей смеялся звонко, ему было по-настоящему весело. Отсмеявшись, попросил:
   - И ещё - Сергей, посмотри на часы.
   - А что такое?
   - Посмотри-посмотри... Нет, постой.
   Он схватил за запястье руку Сергея с сотовым телефоном, не дав ему глянуть в правый нижний угол экрана, где показываются часы и минуты.
   - Сколько времени мы наблюдали чудо? - хитро щурясь, спросил Андрей.
   - Минут пять... Ну, семь.
   - А теперь смотри! - было разрешено торжествующим голосом.
   Сергей воткнул потерянный взгляд в экран телефона.
   - Семнадцать часов три минуты, - сказал он глухим голосом.
   - А во сколько мы пришли сюда? - на фоне огромной иронии спросил Андрей.
   - Во сколько? - тупо переспросил Сергей.
   В воздухе повисло молчание, которое периодически нарушал энергичный стрекот какого-то насекомого в траве.
   - Эй! - Андрей щёлкал пальцами перед носом Сергея. - Это я тебе спрашиваю, а не ты меня.
   - Где-то полчетвёртого, по-моему, - наконец-то прозвучал ответ.
   - Десять минут четвёртого, если мы не будем забывать, что такое точность.
   - Так долго? А...
   Задать вопрос Сергей не успел. Андрей поднял палец и этим жестом заставил его замолчать.
   - Я повторюсь снова - не надо задавать мне вопросов, на которые у меня нет ответов... И последнее, Сергей. Оглашу я тебе сумму, за которую я наблюдаемое нами чудо приобрёл.
   Андрей поднялся, стал отряхиваться. Сергей последовал его примеру.
   - Отдал я в своё время пятьдесят тысяч рублей.
   - Уже и чудесами торгуют, что ли? Вот дожили...
   - Нет... Здесь не в торговле дело. Я не буду тебе рассказывать обо всех тонкостях и деталях. Не скажу имён и фамилий. Скажу только - если бы у меня тогда был миллион, то отдал бы я полмиллиона. Было бы два, отдал бы один. Но принятые мною обязательства не зависят от уплаченной суммы. Главное, помни о расписке, которую ты вчера написал.
   - А если я нарушу данное мною обещание? - спросил Сергей.
   - Проблемы у тебя будут. А вот будет ли так, что когда ты кому-нибудь расскажешь и тебе поверят - сомневаюсь. И сможешь ли ты снова увидеть чудо, показать его кому-то - снова сомневаюсь. Ты можешь провести на этом месте год - два - три, - Андрей выразительно указывал пальцем вниз, на тот клочок земли, на котором стоял. - И не увидишь больше то, что довелось тебе увидеть сегодня. Место-то чуда меняется. А по какому алгоритму - ты не в курсе. Три метра в сторону, и ты уже ничего не увидишь. Периодичность появления ты не знаешь, которая ох какая не постоянная... Но всё это полная ерунда по сравнению с тем, каким дураком ты будешь в глазах окружающих, когда человек пятьдесят или сто поверят тебе и придут сюда, и уйдут ни с чем... Пошли.
   Андрей быстро зашагал. Сергей устремился за ним, нагонял его и говорил в спину:
   - Подожди, я же так сказал... Никому я не скажу ни слова...
   Через полминуты Андрей резко остановился и развернулся. Произошло это так неожиданно, что Сергей не успел ничего предпринять и налетел на товарища.
   - И ещё, Серёга, - зло и как-то вымученно шипел Андрей, - если бы ты знал, как я хочу, чтобы все эти загадки...
   Он указывал напряжённой вытянутой рукой на реку. Затем схватил Сергея за грудки.
   - ...всё это необъяснимое проходило мимо меня. А я бы жил сытой, довольной жизнью обывателя. Жил бы обычной жизнью. Но...
   Андрей отпустил Сергея, даже чуть оттолкнув.
   - ...Ты в кафе рассказывал про какие-то лучи из космоса, - продолжил он уже без шипения в голосе. - Не знаю, что там... Лучи, не лучи... А выбрал кто-то меня... И пронзил. И втянул, и повернул мои мозги не на тот угол...
   Задрав голову, Андрей смотрел на небо.
   Пролетела минута. Андрей опустил взгляд.
   - Писателя одного знаю. Он бы с радостью не писал. Не писаниной бы занимался, а тратил бы время на что-то земное, материальное, стоящее... А он не может не писать. Рад бы, а не может. Мысль залетает в голову, скручивается в сюжет и выжигает там всё, сверлит разум и требует-требует-требует, чтобы её излили на лист бумаги. Пока не изольёт - нет душе покоя. Нет! Рассказы свои и романы никому не показывает... Точнее, не показывал до определённого времени. Сейчас жадно читаем в определённых кругах умных и образованный людей... А ещё художника одного знаю. У него такая же беда - рад бы за кисти не браться, а не может. Сил нет!.. Это наказание какое-то, словно проклял кто-то на такую жизнь... Вот они меня очень хорошо понимают. А ты - нет.
   - Почему же... э-э-э... понимаю... вроде как... - Сергей безуспешно искал нужные слова.
   - Ай, - осуждающе качал головой Андрей. - Не понимаешь ты и не поймёшь... Пошли...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --- 5 ---
  
  
   Андрей и Сергей уже около часа стояли у карты города, плотно прижавшись друг к другу плечами. Пространство комнаты заполнял жаркий, временами захлёбывающийся шёпот - это когда человек торопится высказаться, будучи уверенным в том, что его могут перебить в любую секунду, и, в конце концов, оказывается прав. Сергей эмоционально захватывал инициативу в разговоре и жёстко продавливал свои взгляды и предположения. Андрей терпел такое положение максимум минуту, затем обрывал собеседника на полуслове и открыто давал понять, что его мнение является приоритетным, так как стоят они сейчас около карты и трутся плечами только благодаря его стараниям.
   - Напомни-ка мне, а кто утверждал недавно, что моя фамилия не Буров, а несколько другая, - ядовито говорил Андрей.
   - Кто старое помянет, тому что делают с глазом? - парировал Сергей.
  Поочерёдно водили пальцами по прямым, как рельс, или округлым, или многократно ломаным линиям, которые обозначали улицы, переулки и бульвары.
  - Послушай меня, Серёга, мы имеем всего две точки, две координаты, где появлялась дверь. Ну, что мы можем выжать из этой скупой информации? Какие сделать предположения?
  - Андрей, - отвечал Сергей, вымученно вздохнув, - мы начинаем сначала в десятый раз...
  - Да хоть в сотый. Где она вынырнет в следующий раз? В каком месте и в какой час?
  - Давай вычислим.
  - Ох ты какой... А чем мы, по-твоему, всё это время занимаемся?.. Вычисляем! Но как можно вычислить что-то по двум точкам? - поворачивал голову Андрей и прожигал взглядом. - Всего по двум точкам? Вот какой вопрос, который бьёт нас наповал!
  - Ну, раз больше нет. Будем оперировать тем, что имеется. Какое-то предположение надо же сделать. Не будем же мы мотаться по городу, не имея никакого плана. Бродить сутки напролёт по всем этим квадратам Горохова. Андрей, это будет верхом идиотизма. Ходить, надеясь только на то, что наткнёмся случайно.
  - На случай никто не надеется. Хотя если повезёт, так пускай везёт и дальше. Послушай меня внимательно. Предлагаю установить круглосуточные камеры наблюдения вот здесь... здесь и здесь.
   Андрей вначале ткнул пальцем по дому, расположенному почти в центре улицы Королёва. Затем по крестообразному зданию на пересечении проспекта Кирова и улицы Космонавтов. Последним была высотка, обозначенная на карте маленьким чёрным прямоугольником.
   - Почему именно в этих местах? - задал резонный вопрос Сергей.
   - Скажем так - в этих местах я обладаю техническими возможностями это осуществить.
   - Это называется: искать там, где светло, а не там, где надо.
   - Во-первых: где надо, мы не знаем, а то бы не стояли здесь, а неслись бы туда. А во-вторых: отслеживать будем, где только возможно - и где светло, и где темно, и где сумеречно. Установка камер только первый пункт. Далее мы продолжаем отслеживать информацию.
   - Какую ещё информацию?
   - От всевозможных источников - газеты, журналы, телевидение, интернет. Где-нибудь должно проклюнуться ещё раз помимо студии экспериментального творчества.
   - Нет, - сокрушённо качал головой Сергей. - С газетой у меня один раз выстрелило. Хорошо ещё, что я её прочитать успел, а то жена завернула бы в неё что-нибудь - и всё, ценная информация потеряна. Снаряд два раза подряд в ту же воронку не падает - отслеживать можно, но не думаю, что ещё раз так крупно повезёт. У тебя получилось с камерой. Но не уверен, что будет ещё результат такого рода.
   - Ой... Уморился я, - сказал Андрей, потирая лоб и закрывая глаза.
   - А что, если так... - Сергей вприщур, уже в который раз, пробегал взглядом по карте, казалось, он теперь сможет нарисовать этот район города с точностью до миллиметра, - первый раз дверь появилась в доме, где расположена студия экспериментального творчества, - продолжал он. - Через два дня вот здесь... Андрей, ты смотри-смотри...
   - Ну, смотрю. Дальше что?
   - Замеряем расстояние. Где-то пятьсот метров. Предположим, что некая закономерность существует...
   - Ты думаешь, что это чудо подчиняется каким-то примитивным закономерностям? - усмехнулся Андрей.
   - А почему бы и нет. Ведь существует же какая-то закономерность с тем видом на реку, который ты мне показал.
   - Там другое, - жёстко сказал Андрей.
  - А может быть, то же самое!.. Ты послушай. Проводим прямую линию через две точки. От второй отсчитываем пятьсот метров. Значит, через следующие два дня дверь должна была появиться вот здесь...
   Сергей ткнул пальцем в большой серый многоугольник.
   - Завод "пятёрка", - сказал Андрей. - Только те два дня уже прошли.
   - Тогда отсчитываем ещё пятьсот метров.
   - Это мы можем уже два раза отсчитать по пятьсот от второй точки и каждый раз будем оказываться на территории завода. Не радует меня это.
   - Почему? - спросил Сергей.
   - Предположим, ты прав. Я говорю - предположим. Твоя примитивно-линейная логика работает. Дверь появляется там. Но туда просто так не зайдёшь, не выйдешь. Всё-таки завод, контролируемо-охраняемая территория.
   - Ой! - отпрянул Сергей. - Это от кого же я слышу такие слова! От прожжённого авантюриста. Это тебя контролируемо-охраняемая территория напугала?
   - Слова подбирай. Здесь дело не в авантюризме, а в трезвом взгляде... И знаешь, что ещё?..
   - Что?
   Андрей сурово задумался. Вязко проползли несколько минут. Иногда размышления высказывались вслух:
   - Подчиняется некой логике... Действительно, а почему бы нет?.. Ищем сложное, а ответ простой... Чаще всего так и бывает... Движется дверь в том направлении... Не через пятьсот метров, предположим, а каждый раз меняя расстояние между точками появления, но направление выдерживается с неким разбросом... На завод мне временно устроится, что ли?.. Хотя...
   Заговорил громче:
   - Хорошо, Сергей. Можно отработать этот вариант. Мне он понравился. Порой не надо усложнять, действовать прямолинейно. Ты и отрабатывай эту версию. У тебя работают на "пятёрке" друзья, знакомые, родственники?
   - Хм... Дай-ка припомнить... Лёха Смирнов... Нет, этот уволился... Года два назад как в Питер перебрался... Кто ещё?.. Карасёв... Учились вместе. Как-то пересеклись на улице. Кажется, он на "пятёрке" работает... Или мне про "пятёрку" не он говорил?.. Не помню... Чёрт, так сразу и не вспомнишь...
   - Вот и обзвони своих Смирновых и Карасёвых, - сказал Андрей. - Работает ли сейчас там кто из них или нет. Узнай, можно ли без затруднений попасть на завод. Происходило ли там что-то необычное. Короче, действуй... А я пройдусь бреднем по другим направлениям...
  
  * * *
  
   Вечером тишину квартиры Андрея пронзила мелодия мобильного телефона. Звонил Сергей.
   - Да! Слушаю тебя.
   - Андрей!!! - оглушил голос из трубки.
   - Говори тише.
   - Андрей, я бегу к тебе! Информация есть!
   - Какая?
   - Работает там Карасёв, работает.
   - Я рад за него. И что?
   - Слушай, прикусив губы, и не перебивай. Я три часа болтал с ним! У Карасёва был начальник. Некий Рыбаков Кондрат Фёдорович. Он загадочно уволился с завода...
   - В чём же находит выражение эта самая загадочность? - перебил всё-таки Андрей.
   - Внезапно уволился! Продал квартиру и исчез из города! Вообще!
   - Так. И что дальше?
   - Самое главное: его одним из последних видел Карасёв. Его так потряс факт престранного увольнения начальника, что он мне про него час рассказывал. Как говорится, у кого чего болит, тот о том и говорит. Так рассказывал, что стало казаться, будто этот Рыбаков мне родным стал. И в разговоре всплыла любопытнейшая деталь. Карасёв видел его последний раз около двери. Издалека, но ему кажется, что это была дверь! Зелёная! Андрюха! Зелёная дверь!!! Твой мозг принял информацию? Все подробности выложу тебе по прибытии.
   - Везёт же тебе, Серёга. Не подвело меня чутьё - правильно я сделал, что подключил тебя к этой теме. Ты где сейчас?
   - В половине квартала от тебя. Иду пешком. Нет сил общественного транспорта ждать. И как назло ни одного такси. Через пять минут буду...
  
  * * *
  
   В час ночи на кухне Андрей говорил жёстким голосом, воткнув взгляд в чашку с давно остывшим кофе:
   - Серёга, шагнул через порог двери этот Кондрат Фёдорович. Шагнул. Сомнения прочь. Вот с ним надо нам повстречаться.
   - Возражений нет. Но как? Где он сейчас? Карасёв же слышал, что он продал квартиру и из города уехал.
   - Найдём, - уверенно сказал Андрей.
   - Каким образом? - логично прозвучал вопрос.
   - Следователя попрошу.
   - Это какого ещё следователя?
   - Есть один знакомый.
   - Ты что? - округлял глаза Сергей. - Хочешь обратиться...
   - Нет! - отрезал Андрей. - Не простой следователь. Должник мой. Был у меня в жизни случай с весьма криминальным уклоном. В девяносто восьмом году. Долго рассказывать. Да и не важны сейчас эти детали событий давно минувших дней. Главное: так получилось, что жизнь я ему спас. Не видел его три года. Но найдём. Долг платежом красен. Придумаем легенду и попросим его информационно профильтровать завод в интересующем нам разрезе. Уголовщины никакой. Мелкая просьба. Не откажет...
   - Ну, хорошо, - сказал Сергей.
   - И ещё, - Андрей поднял глаза. - Решено: я устраиваюсь работать на завод. Надо быть в центре событий. Выстрелила твоя логика. Но корпус "В", который озвучил твой Карасёв, лежит далековато от линии, проведённой по двум первым точкам. И расстояние не кратное пятистам... А всё-таки какая-то закономерность существует. По заводу теперь гуляет дверь. Однозначно. Всё - я устраиваюсь на завод.
   - Легко сказать. А кем? Куда? Поставят тебя к какому-нибудь станку. Или... не знаю. Ну, туда, где должен будешь находиться постоянно. Отход с рабочего места жёстко карается правилами внутреннего распорядка.
   - Мысль у тебя развивается в правильном направлении, молодец.
   - Не ёрничай, - насупился Сергей.
   - И не думаю, - Андрей скривил рот в усмешке. - Трудовые обязанности у меня должны быть... такие...
   По кухне полетел звук щёлкающих пальцев.
   - ...такие общезаводские. Можно находиться в любой точке завода в любое время.
   - И это кем же?
   - Да хоть... инженером по технике безопасности, совершающим обходы цехов с целью просмотреть - все ли запретительные таблички висят строго параллельно полу. Да хоть электриком, меняющим перегоревшие лампочки в коридорах административного здания и не только. Серёга, завтра утром иду в отдел кадров. И сделают в моей трудовой книжке очередную запись... Интересная у меня трудовая книжка, доложу я тебе. Люблю временами перечитывать. Погружаться в туман воспоминаний и ещё тех глупых надежд...
  
  * * *
  
   - Ты знаешь, кто сегодня утром был у меня? - спросил Крутов. - Какой гость пожаловал?
   Жизнь полна неожиданностей. Коварный удар может случиться в любой момент. К этому невозможно привыкнуть, но приспособиться можно. Артур Дмитриевич держался уверенно, как держится многократный чемпион мира на ринге перед боем с явным аутсайдером.
   - Догадываюсь, - ответил спокойно Шохинцев. - По какому вопросу? Что-то серьёзное?
   - Да как тебе сказать... Даже и не знаю.
   - Володя, скажи как есть.
   Крутов отвёл взгляд от монитора, в который всё это время смотрел невидящим взглядом.
   - Следователь приходил, - сказал директор через некоторое время.
   - Это я уже понял, что приходили не из благотворительного фонда, - усмехнулся Артур Дмитриевич.
   - Ох, как я не люблю, когда что-то происходит, а я не могу понять - что! - зло выкрикнул Владимир Анатольевич.
   Шохинцев оставил без комментариев последние слова директора. Если тебя не хотят сразу же вводить в курс дела, то надо просто сидеть и ждать - наступит, обязательно наступит тот момент, когда расскажет без нажима, иначе не вызвал бы к себе.
   - Рыбаков его интересовал, - наконец-то сказал Владимир Анатольевич.
   - Рыбаков?
   - Да.
   - Объявился, что ли, Кондрат Фёдорович? - не по-доброму улыбался Шохинцев. - И что натворил?
   - Объявился он или не объявился, я так и не понял. Скорее не объявился. И что натворил, не знаю, - ответил Крутов, дёрнув плечами.
   - Так о чём речь шла?
   - Об... общем.
   - Это как понять?
   - Да так и понимай. Спрашивал - с какого года Рыбаков работал, как работал, как уволился, что я думаю о причине увольнения, по какой причине он уехал из города. Вроде как ищут его какие-то люди и как бы по каким-то делам мелочным, а Кондрат Фёдорович исчез из города в неизвестном направлении. Сигнал поступил. Следователь обязан отработать. Вот и пришёл. И ещё... весьма тактично он себя вёл. Без холодка в голосе. Даже несколько раз подчеркнул, что наша беседа носит не совсем... официальный характер. И как-то мягко стелил в разговоре, как-то подходы деликатные подбирал. Улыбался. Вроде как давал понять, что лично ему не очень-то интересен Кондрат Фёдорович... А чувствовалось, угадывал я по его глазам - нужно ему, очень нужно вынюхать как можно больше. Двойственность какая-то получается. Если бы было что-то серьёзное, то и разговор строился бы не так. И из-за пустяка он не стал бы сюда ноги топтать.
   - И... это всё? - поднимал бровь Артур.
   - Нет, не всё. Ещё с парнями из отдела Рыбакова переговорил. И ушёл. Вот теперь всё.
   - Интересное кино, - сказал Шохинцев.
   - Да, просто замечательное. Артур, твои какие соображения будут? Чем вызван интерес? Это как-то затрагивает завод? Сдаётся мне, и не без основания, этот представитель закона что-то явно недоговорил... Уж долго он у парней проторчал... Твои соображения?
   - Какие у меня могут быть соображения...
   Шохинцев скривил рот в усмешке.
   - Володя, здесь и думать долго не надо. Сразу скажу тебе - проворачивал делишки Кондрат Фёдорович по-тихому, не отсвечивая, не привлекая внимания. Вот сам подумай - Рыбаков жил заводом. Можно смело утверждать, что завод был для него первым домом, а квартира вторым. Так что если и были тёмные делишки, то только здесь.
   - Какие ещё делишки? - морщился в раздражении Владимир Анатольевич. - Что ты несёшь?
   - А такие, - сказал Шохинцев, небрежно поведя рукой, словно кинул на стол невидимый предмет. - Модернизации на заводе проводились?
   Крутов смотрел холодным взглядом непонимания.
   - И что? - спросил он.
   - Закупалось новое оборудование? Закупалось. Платы там всякие, датчики. А старое списывалось. А было ли старое таким уж старым - вот какой появляется вопрос в свете последних событий. Рыбаков и продавал списанное. Находил применение на стороне. Это первый вариант. Второй - через кого покупалось всё новое? Кто поставщики? Отчасти это решал Рыбаков в рамках своей обширнейшей компетенции. А были благодарны ему те поставщики, кого он отбирал? Возможно. И даже очень. Какой-нибудь поставщик датчиков добился того, чтобы именно он поставлял нам свою продукцию, а Кондрат Фёдорович подсоблял ему. Поставщик был благодарен... А возможно, был так благодарен, что рассчитывал на большее. Кондрат Фёдорович благодарность принял, а вот подсобил не в том размере, на который был расчёт. Третий вариант: закупалось, скажем, двадцать датчиков, а реально устанавливалось на оборудовании восемнадцать. Два в остатке. Или закупалась система управления, а к ней шли в комплекте запасные части. Вот эти запчасти оформлялись, как что-то другое. Завод закупил три системы управления, а из трёх комплектов запаса можно собрать четвёртую. Я в этом деле не специалист, но чую, что если копнуть хорошенько, то мно-о-о-ого интересного можно узнать будет.
   - Как ты уверенно об этом говоришь, - сказал Крутов с ложным восхищением. - Прямо-таки со знанием дела.
   - Не первый год живу, - ответил Шохинцев. - Почему Рыбаков исчез? Почему сорвался с насиженного места? Сорвался-то в пожарном порядке. Да, где-то прокололся наш несравненный, мрачный и малоразговорчивый Кондрат Фёдорович, где-то не договорился с кем надо, задел чужие интересы или напал на парней не промах. И сказали ему, например: "Мужчина, или ты делишься с нами, так, чтобы мы пребывали в очень хорошем настроении, или мы идём на завод и там раскрываем карты". Где-то так.
   - Ну, не похоже это на Рыбакова! Не для таких, как он, вся эта арифметика с криминальным уклоном.
   - Володя, - с чувством говорил Артур Дмитриевич, - вот на кого не подумаешь, вот в отношении кого и проблеска мысли не будет, тот и оказывается...
   Он не договорил, слабо махнул рукой в знак того, что всё должно быть понятно без слов.
   Затем Шохинцев оживился.
   - Тогда у меня нет больше других версий! - нервно выкрикнул он. - Следователи просто так не приходят! Просто так человек не принимает решение срочно уволиться, продать квартиру и уехать. Ну, его ищут не алименты же платить. Здесь главное, чтобы не всплыло такое...
   В дополнение к словам последовало винтообразное движение ладонью, словно Артур закручивал невидимую лампочку в патрон.
   - ...Такое, которое и по нам рикошетом ударит. А то уже ударило, а мы пребываем в состоянии блаженного неведения, ещё боли не ощутили. А так проймёт нас, так взвоем.
   - В состоянии блаженного неведения мы-то как раз не пребываем... Мне это поспешное увольнение сразу не понравилось...
   Некоторое время молчали. Владимир Анатольевич сидел не шелохнувшись, буравя взглядом поверхность стола, а Шохинцев тихонько постукивал пальцами, бросая короткие взгляды на директора.
   - Ладно, Артур, - у Владимира Анатольевича вид человека, который всё взвесил, обдумал и принял окончательное решение. - Провентилируй этот вопрос. С бухгалтерией я сам разберусь, а ты проведи тщательную ревизию по производственной линии. Поговори с парнями Рыбакова. Чем конкретно они занимались в последнее время, что и куда устанавливали, сколько материала уходило... Короче, ты меня понял.
   - Понял, - ответил Шохинцев. - С этими-то я поговорю. Этих-то я прижму, умников...
   - Только аккуратней, без озвучивания твоих версий... И расспроси как бы невзначай, как будто тебе не очень-то интересно. И ещё узнай, о чём у них был разговор со следователем...
   - Я ещё по другим курсам поработаю, - тихо сказал Артур Дмитриевич.
   - Это по каким ещё?
   - В городе людей поспрашиваю. Кто бы и какие дела по-тихому ни делал, а полной тишины не сохранишь. Где-нибудь да когда-нибудь звук проскочит. Кто-нибудь да что-нибудь услышит.
  
  * * *
  
   Когда люди, имеющие власть и влияние (даже ограниченную пределами одного города), начинают расспрашивать подчинённых и знакомых, - при этом, надо особо подчеркнуть, почти все опрашиваемые не могут взять в толк, с какой целью задаются им вопросы, и вынуждены домысливать, порой призывая на помощь богатую фантазию, - то возникает та самая среда, из которой рождаются слухи. В вопросах туманным контекстом проскальзывали версии Артура Дмитриевича. И слухи появились, характер которых был, несомненно, обусловлен намёками и полунамёками господина Шохинцева.
   Вообще-то механизм появления слухов таинствен. Трудно предположить, какое событие или ряд событий привлекут внимание граждан. Что заставляет их выслушивать, верить или, наоборот, не верить, а затем, произведя вольную корректировку полученной информации в рамках своего миропонимания, идти, находить новых слушателей и рассказывать. Как-то убили депутата городской Думы. Этот страшный факт не тронул сердца людей. Никто не взялся просчитывать и предугадывать (кроме тех, кто делает это по долгу службы), что же предшествовало такому ужасному концу в жизни человека. В одном районе города появились странные люди. Они ходили в тёмных длинных одеждах, их можно было увидеть небольшими группами в скверах и запустевшем парке; громко не разговаривали; посматривали на окружающих так, словно им была доступна истина в последней инстанции. И они были неинтересны горожанам. Ну, в тёмных одеждах! Ну, собираются и перешёптываются на свежем воздухе в тени берёз и тополей! Каждый сходит с ума по-своему - вынесло вердикт подавляющее большинство граждан. Кто-то себе автомобиль в оранжевый цвет выкрасит, а кто-то кольцо в нос вставит. Люди в тёмном исчезли, так и не оставив глубокого следа в истории города.
   А вот нечто непонятное, туманное, произошедшее на заводе "пятёрочка", затронуло и всколыхнуло души горожан. Фамилия "Рыбаков", иногда изменяясь, стала той эстафетной палочкой, получив которую человек порывался тут же передать другому.
  
  * * *
  
   В пивном баре парень с невероятно вытянутым лицом делился своими соображениями с товарищем, сидящим напротив:
   - Человек хапнул денег, построил себе особняк в пятнадцать этажей, накупил яхт, самолётов, светится в прессе, мелькает в телевизоре. Удача на его стороне, но вырыл он себе яму. Вырыл. И очень велика вероятность в неё упасть. Ходи, остерегайся.
   - Это как понять? - спрашивал товарищ, шмыгая огромным носом.
   - А так! - парень наклонялся, налегал грудью на стол, пристраивая лицо между высоких пивных кружек. - Ты богат, и об этом знают все. Последний дундук в городе. И кружат вокруг состоятельного человека завистники, недоброжелатели. Так и норовят под банкротство подвести. Вставить палку в колёса. Чуть оступился, недоглядел - хвать тебя!
   Парень резко схватил товарища напротив за руку - тот вздрогнул и тут же принялся отлеплять чужие пальцы от своей ладони.
   - Э! Ты клещами-то не цепляйся.
   - Испугался?
   - Ещё чего! Ты мысль дальше развивай. Не пойму к чему ты.
   - А к тому! - длиннолицый глянул по сторонам, словно опасался, что его может кто-то услышать. - Когда имеешь тяжёлую монету в кармане и об этом знают все - одно дело, и совсем другое - когда хапнул миллионы и почти никто не знает. Ну, может быть, самые близкие, кто при деле был. А так никто! Слышал о делах на "пятёрке"?
   - Так, краем уха малость уловил. Ты больше знаешь?
   - Знаю, - звенящим голосом ответил длиннолицый и в следующую секунду жадно отпил из кружки. - На "пятёрке" некий Рыбалкин кормился.
   - Я слышал, Рыбаков, - прозвучала поправка с противоположной стороны стола.
   - Не важно. Рыбалкин-Рыбаков. Суть не в этом. Говорят, мужик долгие годы звонкую монету под себя подгребал. Тихо и мирно. Никто ни слухом ни духом о его делах. В нужный момент соскочил и растворился в неизвестном направлении. Во как! Миллионы в карман положил, запасной аэродром себе подготовил и вжи-и-и-и-и.
   Ладонь длиннолицего сделала круг над кружками, затем стремительно спикировала под стол.
  
  * * *
  
   В кафе, через дорогу от пивной, за круглым столиком расположились два молодых человека и девушка между ними. Вид у юной леди был скучающий и какой-то замороженный. У парней же горели глаза.
   - Дела ворочал этот Рыбкин, - говорил белобрысый парень слева. - Мне Чигирь сказывал, что команда у него особо подобранная была. Чужие там не ходят.
   Видимо, мнение Чигиря в определённых кругах позиционировалось весьма высоко, так как у парня справа лицо стало таким, что было понятно - ему ещё не сказали толком, а он уже готов верить каждому слову.
   - Никакой пальбы, никакой заказухи, никакой крови, - продолжал белобрысый. - Ребята действовали другим способом. Прибегая к ультрасовременным способам присвоения денежных масс через... что-то там, через хитрую электронику. Команда была разбита на группы. Известно, как они назывались. Одни - карасями, другие - сомами, третьи - ершами.
   - А почему по названию рыб? - спросил парень справа. - В чём здесь фишка?
   - А я откуда знаю! Видимо, прикол какой-то особый у них был. Поэтому главный у них был Рыбкин. Наверняка настоящая фамилия у него другая.
   Девушка ожила. Она подняла глаза и спросила:
   - А какие тайные дела у них были? Через какую электронику? Через интернет, что ли?
   Эти сверхлогичные вопросы почему-то стали причиной эмоционального всплеска у парня с очень светлыми волосами.
   - На то они тайные, чтобы о них никто не знал, - парировал он. - Когда узнают, то тайными перестают быть.
   Ответ явно не удовлетворил молодую женщину. Но развивать тему дополнительными вопросами она не стала.
   - Мальчики, мне скучно, - пропела девушка.
   Парни пропустили её слова мимо ушей. Полным ходом шёл процесс искажения той модификации слуха, которая одним из парней была услышана накануне.
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --- 6 ---
  
  
   - Вот и прояснилась ситуация кое в чём и кое с кем, - сказал Андрей.
   - Ну?!! - сгорал от нетерпения Сергей.
   Андрей не торопился рассказывать. Садился на диван. Устраивался.
   - Ну?!! - повторил Сергей.
   - Интересно?.. Ну, слушай. Виктор, - это тот следователь, - прозондировал высшие эшелоны управления завода, побеседовал с парнями из отдела. Потом вечерами мы, то есть я и он, прошлись по адресам. Поговорили с соседями Рыбакова. Нашли его старинных друзей, которые помнили Кондрата Фёдоровича, но... как-то смутно. Это дела и отношения давно минувших дней. Скажу тебе, Серёга, мрачноватый был он человек, скрытный.
   - Где он сейчас?
   - Не торопись... Когда-то Кондрат Фёдорович жил на квартире своей тещи. То есть проживали - он, жена, мать жены и его сын. Что удивительно, по тем временам его помнят как весёлого человека, любителя крепкого анекдота, шумной компании с гитарой. Говорят, любил исполнять песни "Машины времени" 70-х годов. А потом в его личной жизни случился коллапс. Трактор с надписью "катастрофа" переехал личную жизнь. Жена исчезла.
   - Как исчезла? - удивился Сергей. - Куда?
   - Уехала. Собрала вещи и исчезла. То ли с артистом каким-то, то ли офицером-красавцем. Здесь разброс версий очень широк. Вот с того момента и стал Кондрат Фёдорович угрюмым и нелюдимым. Друзья и товарищи исчезли за линией горизонта. В его жизни ничего не осталось, кроме работы и дома. Потом он получил квартиру от завода. Успел запрыгнуть в последний вагон. После этого настала новая эра капитализма, и бесплатно квартиры заводом больше не раздавались. Но! Переехал он жить на новое место один и зарегистрирован в квартире был один. Сын остался с бабушкой. По этой причине многие полагали, что у него вообще нет детей. Время шло. Сын подрос и уехал учиться в Красноярск. Получив высшее образование, остался там жить и работать. Тёща Рыбакова умерла. Её квартира отошла внуку. Тот приехал, повидался с отцом, продал наследственную квартиру и уехал...
   - Эта семейная сага нам что даёт? - спросил Сергей. - Сейчас-то Рыбаков где?
   - Улетел в Красноярск, - спокойно ответил Андрей. - И теперь мы поставлены перед выбором: лететь в Красноярск искать Рыбакова или остаться здесь и по мере сил и возможностей отслеживать развитие событий. Если выберем первый вариант и найдём Кондрата Фёдоровича, то велика вероятность того, что мы узнаем тайну за зелёной дверью. Если же останемся здесь, то возможно... сами узнаем, что прячется за дверью. Есть ещё один вариант: разделиться. Например, ты летишь в Красноярск, а я остаюсь здесь. Как?
   Сергей тяжко вздохнул. На лице отразилось сожаление.
   - Не получится, - ответил он. - У меня ж семья, работа... Что я жене скажу? За каким чёртом меня понесло в Красноярск? С работы не отпустят... Даже если я туда полечу, то как я найду там Рыбакова? Наверняка людей с такой фамилией сотни, тысячи.
   - Да, - качал головой Андрей. - И тебя здесь одного оставлять нельзя. При мне от тебя хоть какой-то толк. Без меня кому будет прикладывать к делу твоё везение, твою информацию из газет и от Карасёва.
   - Значит, остаёмся здесь оба?
   - Думаю... надо остаться, - сказал Андрей. - Если мы здесь будем иметь нулевой результат, то Рыбакова можно будет найти в Красноярске потом, и через полгода, и через год.
   - Ты устроился на завод? - спросил Сергей.
   - Сегодня первый день отработал. Как и предполагал - хожу, чиню розетки в бухгалтерии и меняю перегоревшие лампы дневного освещения в коридорах. Электрик я. Таких там было трое, я, стало быть, четвёртый.
   - Есть что-то новое? - Сергей застыл в ожидании ответа.
   - Ну... Разговоров о Кондрате Фёдоровиче досыта наслушался. Ему там отвели роль Корейко из "Золотого телёнка"...
   - Вот!!! - Сергей вскочил. - Я с тобой про это тоже хотел поговорить! Андрюха, я знаешь, какие слухи слышал? Да, Рыбаков подпольный магнат, проворачивал тайные дела, невидимыми клещами с завода чуть ли не миллиарды вытаскивал.
   - О! - Андрей важно поднимал палец. - Серёга, ты стал свидетелем удивительного психологического эффекта. Люди готовы поверить в самую фантастическую историю, придуманную ими же, готовы подписаться под каждым бредовым вымыслом, в истинности которого они убеждены, но если им рассказать про реально существующую зелёную дверь, то тебя запишут в полные идиоты. Удивительный феномен.
   - Бред... Андрюха, когда я слушал этот бред о Рыбакове, то сначала сомнение брало - неужели правда? А сейчас у меня мозг разрывался. Откуда эта фантазия? Людям делать нечего? Или там правда было что-то?
   - Тихо-тихо, - Андрей делал успокаивающий жест. - Ничего не было. Никакого криминала. Человек честно работал, получал зарплату и на неё и жил.
   Медленно садясь, Сергей сказал:
   - Жил человек, прожил большую часть жизни отшельником. Потом уволился и уехал. А такая молва о нём пошла... Интересно, а если я так поступлю, то тоже...
   - Вряд ли! Спешу тебя огорчить...
  
  * * *
  
   Владимир Анатольевич сидел за своим широким столом и смотрел на только что вошедшего Шохинцева тяжёлым бычьим взглядом.
   - Где тебя черти носят? - прозвучал вопрос.
   - Волка ноги кормят, - Артур Дмитриевич сразу же подметил сумрачно-воинственное настроение шефа, но вида не подал. - К девяти утра на базу заезжал. Проследил, как там с отгрузкой. Обратной дорогой завернул к Дектярёву. В делах я всё, на месте не сидим. Так сотовый телефон на что? Если я нужен срочно, то один звонок, и я сразу же сюда.
   - Артур, аппарат К-434 в третьем цехе простаивает, - сказал Крутов.
   Дмитрий Анатольевич отодвинул стул, сел, бросил на директора непонимающий взгляд.
   - Серьёзная проблема? - спросил он.
   - Очень. Узкое место в технологической цепочке. И ты об этом прекрасно осведомлён.
   В глазах Шохинцева стало ещё больше непонимания.
   - Так... В чём дело? Надо ремонтировать. Есть же люди...
   Договорить Шохинцев не успел. Мощный удар кулаком о стол сотряс кабинет.
   - Какие люди?!! Где теперь люди?!! Вчера все из отдела сопровождения написали заявление! Уволились все! Меня только один день на заводе не было! Артур Дмитриевич, сделайте одолжение, объясните причину возникновения данного кадрового недоразумения.
   Вид у Владимира Анатольевича репрессивно-официальный.
   Шохинцев усмехнулся.
   - Какие все нежные стали. Чуть придавишь, сразу же заявления на стол кладут, - сказал он.
   - В первый раз я уехал-приехал - исчез Рыбаков, во второй раз - испарился весь отдел целиком. В третий раз я вернусь, так завода не будет. Голое поле. Что произошло с отделом сопровождения?
   - А ничего. Потребовал я с Карасёва поминутный отчёт за прошлую неделю. Кто и чем из них занимался.
   - Посекундный не требовал? - пунцовея лицом, спросил Владимир Анатольевич.
   - Нет, - ответил Шохинцев. - Только поминутный.
   Крутов поднялся, подошёл к окну. Заговорил, не поворачивая головы, не удостаивая собеседника взглядом. В его голосе загремело железо:
   - Ситуация такая: с аппаратом могут разобраться только парни из отдела сопровождения. Другие тоже могут, но пока проникнутся особенностью оборудования, пока разберутся в специфических программах, пока сориентируются в схемах, пройдут недели. А у нас горят сроки. Я узнал: Карасёв с парнями сейчас на фирме Весёлкина. Звонил я туда. Мне ответили: "Проблем нет, приедем, за пять минут устраним одну неисправность или несколько неисправностей, без разницы". И выставили счёт.
   - Сколько?
   Владимир Анатольевич резко повернулся, подошёл к столу. Схватил ручку и черканул на листе ряд цифр.
   - На! - он протянул листок Артуру Дмитриевичу. - Потом можешь повесить у себя дома над кроватью, как недобрую память об отделе сопровождения, такого теперь у нас нет.
   - Они охренели там!!! - взревел Щохинцев, смотря на цифры. - Я уверен, там, на аппарате, просто какой-нибудь хитрый проводок отвалился, контакт пропал. Работы действительно на пять минут. Так что - мы должны за пятиминутную работу выкладывать почти месячный фонд заработной платы отдела?
   Крутов хищно улыбнулся. Он наклонился, упёрся руками в стол и ответил:
   - Где-то так я и сказал Весёлкину. На что он мне ответил: "Прикрутить провод - рубль, а знать, где прикрутить, - миллион". Сказал ещё, что лично ко мне он претензий не имеет. И в заключение... просил передать тебе огромный привет. Килотонна весом.
   - Весёлкин же у нас работал! Завод для него родным был. Мог бы к своим, пусть бывшим своим, лояльнее быть. Переманил к себе наших людей, а теперь счета запредельные выставляет.
   - А почему он тебе привет передал? Да огромный!
   - Не знаю!
   - Что делать будем? Артур Дмитриевич, ты дров наломал, теперь укладывай их.
   - Володя... - Шохинцев смотрел зло и непримиримо. - Владимир Анатольевич, давай успокоимся... Если я проявил излишнюю требовательность к подчинённым, пусть даже где-то чуть перегнул палку, и подчинённые взбрыкнули, - это ещё не значит, что мы должны... стелиться перед ними... Подумаешь, великие специалисты. И решили они уйти не вчера! Точно тебе говорю. Такие дела наскоком не делаются. Видать, у них с Весёлкиным давно договорённость была. Это сговор... И ещё я хочу сказать... Каждый профи в своём деле. Каждый! Только калибр у профессионализма разный. Давай теперь будем поклоны бить каждой поварихе - а то, если борщ пересолит, животы подведёт. Каждому слесарю...
   Второй удар Крутова кулаком о стол сотряс комнату.
   - Ты говорил, что отдел сопровождения занимается чёрт знает чем, - сквозь зубы говорил Владимир Анатольевич. - Штаны они там просиживают. В мониторы пялятся. Они выходили на ремонт оборудования как минимум три раза в день. Если мы сейчас будем за каждый вызов отдавать бешеные деньги сторонней фирме, то...
   Что "то", Крутов не сказал, вместо этого он напряжённой рукой указал на листок с цифрами.
   - И мы не из воздуха деньги делаем. Мы - не сырьевое предприятие, где деньги ковшом из открытого грунта выгребают при удобных подъездах-выездах, - всё так же сквозь зубы продолжал Владимир Анатольевич. - Мы - высокотехнологичное предприятие. Здесь специалисты выковываются годами. Мы... А знаешь, о чём я сейчас подумал?
   - И о чём же? - Артур Дмитриевич смотрел снизу вверх, слабо улыбаясь.
   Обойдя стол, Владимир Анатольевич сел в своё кресло и пронзительно смотрел на Шохинцева так, словно впервые увидел его.
   - Володя, да что же ты так на меня смотришь? - сказал Артур Дмитриевич. - Уж прости за хамство, но я тебе скажу: расписных узоров на мне нет.
   - Вот я подумал... Да на твоё место можно любого посадить. Выйти на улицу, схватить за рукав последнего голодранца, спешащего к пивному ларьку, и спросить: "Ты умеешь галстук носить?" Или: "Ты умеешь щёки важно надувать да строго зыркать по сторонам?" Или: "Умеешь заставлять отчёты составлять, поминутные?" И если человек ответит утвердительно хоть на один вопрос, то можно смело его вести в твой кабинет и сажать за рабочий стол. Остальному он за месяц научится. Не велика наука!
   Выслушав такие слова в свой адрес, Артур Дмитриевич вскипел. Алая краска гнева залила лицо. Он вскочил. Стул с грохотом рухнул на пол.
   - Володя... Это противоречит моим принципам, но я тебе напомню...
   Шохинцев тяжело дышал. Судорожно расслабил узел галстука.
   - Напомню я тебе... Напомню, как я с людьми из мэрии договорился. Как я договора выбил, когда мы последний сухарь доедали. У нас задолженность была по налогам астрономическая. Как я... Как я... Всё это разрулил! Я! А не ты!
   Артур Дмитриевич сорвал галстук с шеи и запихнул его в боковой карман пиджака.
   - Твой голодранец у пивного ларька этому за месяц научится? А?
   Лицо у Крутова стало серым, теперь он выглядел уставшим, как человек, который не спал несколько суток, ожидая страшного звонка.
   - Артур, я армию вспомнил. Был у нас там сержант, скот ещё тот. Кормили отвратительно и мало. Жрать хотелось круглосуточно. И гоняли по полной программе. И вот приводил нас тот сержант строем в столовую. За приём пищи мы не сразу принимались. Не-е-ет. Сначала давалась команда: "Садись!" Мы садились, но обязательно кто-то замешкается. Одновременно всем сеть не получалось. Тогда звучала команда: "Взвод, встать!!!" Мы вставали. И так несколько раз. Затем несколько раз звучало: "Раздатчики пищи, встать!!!" Живот к спине прилипает, а мы сели-встали, сели-встали... Наконец-то усядемся и застучим ложками по мискам, глотая не жуя. А сержант садился за отдельный стол на небольшом возвышении. Перед ним ставили тарелку, полную жареного мяса. Такого смачного, отборного, ароматного, запа-а-ах... От того запаха голова кругом шла. И он жрал то мясо, пожирал спокойно, невозмутимо, смотря на нас. Проглатывал, смакуя, кусок за куском. А мы, съев за полминуты наши жалкие пайки, сидели и ждали его... Я тогда думал - как он может спокойно сидеть и жрать на наших глазах? Ну, сел бы в сторонке, за ширмочку, и набил бы себе брюхо. Нет, ему надо было обязательно жрать на наших глазах, на возвышении... Артур, ты так похож на того сержанта. Даже внешне... А ещё я помню то время, когда мой отец, главный инженер завода, приходил домой с друзьями-коллегами. Они ужинали, беседовали, пили чай и продолжали те разговоры, которые начали ещё на работе. Это были соратники, созидатели, строители чего-то великого, мощного, несокрушимого, как тогда казалось. У отца от счастья горели глаза. Сейчас я в сотни раз богаче отца. У меня есть то, о чём мой отец и мечтать не мог. Передо мной открыт весь мир. Один раз в отпуске летал на Мадагаскар. Просто так. Думаю: "А дай-ка слетаю". И слетал. Но я никогда не буду счастлив, как мой отец. Потому что он осматривался и видел вокруг себя соратников, только их, больше никого. Идейных сподвижников по интеллектуальным свершениям. Я же осматриваюсь... и через раз вижу того сержанта. Если не тебя, то кого-то, так похожего на тебя.
   - Сейчас заплачу, - отрезал Шохинцев. - Володя, не надо этой сентиментальности. Перед тобой не тот слушатель.
   - Хорошо, - не по-доброму улыбнулся Владимир Анатольевич. - Минуту воспоминаний объявляю закрытой. Бери телефон и звони Весёлкину.
   - Я?
   - Ты. Договаривайся о ремонте. Как хочешь, как можешь. Договаривайся.
  
  * * *
  
   Артур Дмитриевич тоже вспомнил, но его воспоминание было другого свойства...
  Несколько лет назад Весёлкин, тогда инженер завода, зашёл к нему в кабинет. Разворачивал на столе какие-то бумаги, показывал какие-то схемы, убеждал, разъяснял. Такое бывало не раз. В тот день Весёлкин раздражал как никогда. Шохинцев оборвал его на полуслове, грубо схватил, уволок в дальний угол кабинета, силой посадил на стул. Навис над ним и сказал:
   - Послушай меня внимательно. Я тебе сейчас скажу кое-что, как говорится, без протокола. Строго между нами. Хватит ко мне бегать с этой ерундой. Я начальником стал не для того, чтобы твоими глупыми проектами заниматься. Ты дело предлагай. Весёлкин, хочешь свою чушь в жизнь запустить?
   - Несомненно, - ответил Никита Николаевич.
   Артур Дмитриевич указывал рукой на бумаги, которые остались лежать на столе.
   - Если хочешь, то иди в город. Открывай фирму. А я здесь останусь, на заводе. Но буду у тебя нештатным, таким вот нигде не озвученным... предположим, консультантом. И буду разработанное тобой проталкивать на завод. Здесь твои разработки будут внедряться. Ты получаешь достойное вознаграждение за труд и идеи, ну, и я остаюсь не забытым. Понимаешь, Весёлкин.
   - Понимаю, - ответил тот.
   Потом он стряхнул со своего плеча ладонь Шохинцева и встал. Затем, не сказав ни слова, сложил бумаги в стопку. Слова прозвучали, когда Весёлкин остановился около двери.
   - Я уволюсь, Артур Дмитриевич, но у меня большая к Вам просьба - не попадайтесь мне на жизненном пути. Человек я мирный, но иногда... долго помню, и бронепоезд мой стоит на запасном пути.
   И правда - Весёлкин уволился. Создал фирму "Алмаз"...
  
  * * *
  
   - Артур Дмитриевич, Вы не спите? - голос Крутова вывел Шохинцева из состояния глубокой задумчивости.
   - Я... Весёлкину звонить не буду.
   - Почему?
   - Нехорошо я с ним расстался. Не ладили мы с ним. И гадостей он про меня много сочинял. А теперь думает, что я к нему на поклон прибегу. На полусогнутых. Ты, Володя, должен быть на моей стороне. Мы с тобой в одной упряжке. И кто-то должен быть сержантом в этой сложной жизни.
   - Значит, не будешь звонить?
   - Нет... Толку не будет, поверь мне.
  
  
   Выйдя из кабинета, Шохинцев прошёлся коридором, затем устремился вниз по лестнице. Возникла нужда зайти в уборную - одна из многих на заводе была рядом. Надо спуститься на первый этаж, повернуть налево, и где-то через десять метров первая же дверь. Туда он и решил зайти.
   Когда Артур Дмитриевич увидел зелёную дверь, то удивился - не ожидал, что вход в уборную он увидит так быстро. Кажется, дверь была дальше, за колонной. Дернув за ручку, ещё подумал: "А когда её в зелёный цвет выкрасить успели?"
  
  * * *
  
   Слухи... Слухи... Слухи...
   Двое мужчин шли по улице. Вдруг остановились.
   - Смотри, - сказал Первый. - Видишь вон тот дом?
   - Где? - не видел Второй и растерянно крутил головой.
   - Да вон же! - Первый косил взглядом и указывал подбородком.
   - Тот, что ли? - рука Второго вытянулась в направлении дома, прятавшегося за весьма разросшимися кронами деревьев.
   - Куда ты руку тянешь! - Первый сильно ударил по поднятой руке.
   Тот с пониманием отнесся к телесному наказанию - возмущаться не стал, только, морщась, тёр ушибленное место.
   - Вижу я! И что за дом?
   - Говорят, в нём и жил Рыбаков, - сказал Первый секретным голосом.
   - Точно? - Второй сделал три шага, вытянул шею, силясь лучше рассмотреть те окна дома, которые не закрывала листва.
   Первый подошёл сзади, стоял за спиной. Наклонившись, шепнул в ухо:
   - Вот здесь он и жил... Чёрт, может быть, я этого Рыбакова через день на улице встречал, да и подумать не мог, что это за человек.
   - Дом как дом, - выражение лица Второго говорило о том, что он чего-то жутко не понимает.
   - А тебе надо, чтобы крыша золотом была покрыта, а рамы серебряные стояли.
   - Нет... Но честно говоря, я большего ожидал.
   Второй повернулся. Заговорил:
   - У моей жены подруга на "пятёрке" нормировщицей работает. А у той тоже есть подруга, и та в бухгалтерии. И она сказывала, что Рыбакова нет на заводе, а деньги он тянуть продолжает. Вчера завод перечислил немалую сумму какой-то фирме... Кажется, "Бриллиант" называется. Там люди Рыбакова сидят. Перечислили якобы за ремонт. А на самом деле... Чёрт его знает за что! Вот это щупальца у этого Рыбакова. Сидит сейчас где-то на Канарах или где-нибудь в Парагвае, а через своих людей здесь дела продолжает делать.
   Первый отодвинул Второго, посмотрел на дом инквизиторским прищуром:
   - Я всегда догадывался, что над нами сидят серые кардиналы, которых мы в лицо не знаем, ходят они по тем же улицам, что и мы. Ездят по тем же дорогам, что и мы. А мы ни слухом ни духом... кто нас и куда на самом деле ведёт. И только случайно проблеснёт маленькая часть правды для всеобщего обозрения. А чего мы ещё не знаем и никогда не узнаем... Эх!
   Второй энергично кивал головой в знак полного и безоговорочного согласия.
  
  * * *
  
  Бригадиром у Андрея был Колесов Василий Петрович - крепкий, плотно сбитый мужик, словно отлит из свинца - когда он шёл, то деревянные перекрытия под ним жутко трещали; под другими не так сильно или их вообще не было слышно. Это был человек, который морально готовил себя к пенсии, любящий поговорить, не забивая голову мыслями о том - интересны ли окружающим его монологи?
   Они сидели в тесной подсобке, где стоял неистребимый запах чего-то кислотного. Расположились - Андрей на бухте от проводов, а Колесов важно восседал на ветхом стуле.
   - Уйду на пенсию, Андрюха. Осталось два года. В деревню поеду. Рыбачить буду. Андрюха, ты рыбалку любишь?
   - Природу люблю. А рыбалка для меня как отличный повод выбраться на природу.
   - А у нас там природа! - гудел Василий Петрович.
   Он закрыл глаза и покачнулся под ударом накатившего воспоминания, стул скрипнул, но выстоял.
   - Природа... Речка... Тишина...
   - Может, работать пойдём? - предложил Андрей.
   - Сиди! Пускай те упыри сегодня поработают. Я за них прошлую неделю работал, пока они день за днём один светильник у Зои Ивановны вешали. Они там чай больше пили и её домашние пироги трескали, чем работали. Я сижу, и ты при мне сиди. Одному-то тоска... А река у нас, Андрюха!
   Василий Петрович лаконично, без художественных изысков описывал красоты своей деревни. Андрей придвинул к себе деревянный ящик, стал перебирать лежащие в нём дросселя, ища нужный ему по мощности. Бригадир создавал словесный звуковой фон, стул временами поскрипывал. Время вязко текло.
   - Зря ты сюда работать пришёл, - неожиданно Василий Петрович решил сменить тему.
   - Это почему ещё? - поднял голову Андрей.
   - У меня-то глаз намётанный. Голова у тебя светлая. Головастый ты парень. Не здесь тебе работать. Не здесь. Закиснешь ты здесь.
   - Работа как работа. Кто-то и её должен делать.
   - Хм... Сказал ты, а мне тебя дураком назвать хочется.
   - Тут про Рыбакова говорят... - в свою очередь Андрей решил сменить тему.
   - Брехня! - сурово отрезал Василий Петрович. - Мелют невесть что... Ты от разговора не отвиливай.
   Бригадир нахмурился и погрозил пальцем. Снова стул издал жалостливый скрип, в этот раз громче обычного.
   - Слушай, что тебе умный человек говорит. А я-то пожил. Андрюха, вали отсюда. Сгниёшь ты здесь. Я-то по молодости какие себе планы строил. У-у-у-у-у... Другую жизнь планировал. Даже стишками баловался. А к сорока годам понял, что ничего не будет. Прилип я намертво к заводу. Не будет у меня другой жизни. И такая, Андрюха, на меня тоска накатила. Запил я. Эх! Андрюха, как я запил. До чёртиков! Напивался так, что мерещились мне крысы. По мне бегают, твари. Видел то, чего не было. В сорок пять бросил пить. Смирился с судьбой. А последствия до сих пор имеются.
   Василий Петрович вздохнул. Его тоску поддержал стул - скрип был невыносимо печальный.
   - Вчера иду, вижу Шохинцева... Ты знаешь, кто такой Шохинцев?
   - Слышал, - ответил Андрей, силясь просчитать затёртую надпись на дросселе.
   - У-у-у-у-у... - бригадир закатывал глаза. - Этому, Андрюха, на глаза лучше не попадаться. Он тут крови многим попортил. Увидишь его - сворачивай, пока не поздно... Вчера гляжу - стоит он. Лица на нём нет. Бледный как портянка. Говорят, директор ему в тот день хвост-то сильно накрутил. Стоит. А за ним дверь зелёную вижу...
   Дроссель выпал из руки Андрея.
   - ...Мать честная! - взмахнул руками Василий Петрович. - Глазами я похлопал. Поморгал-поморгал. Нет двери. А вроде как была... Вот, Андрюха, какие у меня последствия от дружбы с зелёным змием. Через годы мерещится. И у тебя так будет, если мой совет не примешь. Не так, так эдак... А ты чего серым стал?
   - Василий Петрович, я выйду. Душно здесь.
   - А я тебе про что толкую! Тебе сейчас уже душно, а что дальше будет?!!
  
  * * *
  
   - Ольга, - Владимир Анатольевич Крутов смотрел на секретаршу требовательно, - срочно найди мне Шохинцева. Куда он запропастился? Не заболел?
   Секретарша, женщина далеко за тридцать, поднимала глаза, в которых отражалось глубокое понимание важности поставленной перед ней задачи.
   - По мобильному телефону Артур Дмитриевич не отвечает, - держала ответ Ольга чётким, поставленным голосом. - Дома его нет. Жена сказала, что он может находиться в загородном доме, что в Рядах.
   - Что значит "может"? - не понимал Владимир Анатольевич. - Жена не знает, где её муж?
   - Ей запрещено там появляться, - ответила всезнающая Ольга.
   - Ай, - Крутов шагнул к двери, бросив через плечо: - Как объявится, так скажи ему, что с Весёлкиным я договорился. На божескую цену. А то вздумается ещё на липовый больничный уйти...
  
  * * *
  
   Посёлок Ряды только по какому-то юридическому недоразумению не входил в состав города. Например, деревня Хоромка, до которой ехать десять минут, созерцая по обе стороны скудные пегие поля и сине-зелёные небольшие, как лужи после продолжительного ливня, озёра, давным-давно, ещё в советские времена, была официально заведена на карте за городскую черту твёрдой рукой высокого чиновника, державшего карандаш уверенно и метко. Там даже построили два дома в девять этажей, которые издалека смотрелись на фоне невысоких, сливающихся в нечто единое деревянных построек, как две скалы в залитой солнцем пустыне. А вот с посёлком Ряды приключилась другая история. Город обхватывал его с востока и севера, плотно прижав к лесу. Но городом он официально не считался. Объяснение, если его хорошенько поискать, всегда найдётся. Видимо, чёткое, прямолинейно-квадратичное восприятие или преобразование действительности не свойственно жителям этих краёв. Впрочем, как всей стране в целом.
   Прохожий, шагая по дороге задумавшись, красиво мечтая и конструируя в голове воздушные замки, мог не заметить, как он оказался в посёлке. Так было всё близко. В Рядах строились и жили состоятельные жители города или стремились там жить. Здесь радовали глаз аккуратные коттеджи, как минимум двухэтажные. Есть дома, выдержанные в стиле под средневековые замки - с башенками и бойницами; есть терема из идеально калиброванных брёвен. Одним словом, шикарные строения. По этой причине в народе у посёлка было второе название - Долина Бедных. Удивительного в этом ничего нет. Кто долго жил на среднерусской возвышенности или на берегах Волги, тот не спрашивает - почему толстого и высокого человека здесь часто кличут за глаза Тонкий или Жердь, а худой имеет второе приватное имя - Жирный. Дела, как сажа бела - эту формулу плохого положения дел могли придумать только люди, смотрящие на мир особенно. Неофициальное название посёлка было в ходу и у проживающих там. Это говорило о том, что если человек удачен и состоятелен, то не всегда лишён самоиронии.
   Успешный человек, как только его дела встали на твёрдую финансовую основу, полагал первым долгом поставить или купить дом в Рядах. Например, у бизнесмена, удачно торговавшего обувью несколько лет, спрашивали:
   - В Долине Бедных что-нибудь присмотрел или начал строить?
   - А как же! - звучал ответ гордо. - Строимся. Под крышу уже подвёл.
   Ага, думал тот, кто спрашивал, значит, схватил крепко скользкий хвост удачи, можно с ним иметь дела.
   Если же человек продавал коттедж, то этот факт был верным признаком того, что дела пошли у него не очень. Удача охладела к нему; теперь у неё в фаворитах кто-то другой.
   Посёлок, не имея возможности расширяться на северо-восток, так как там жизненное пространство занимал город, и на юг - там лес (как говорилось выше об этих географических особенностях), прокладывал себе путь тонкой, извилистой полосой на юго-запад к реке вдоль хвойного массива.
  Шохинцев Артур Дмитриевич был в Рядах старожилом, жил здесь давно и крепко, съезжать не собирался - такой информацией обладали те, кто его хорошо знал. Был старожилом, и этим сказано всё. No comments...
  
  * * *
  
  - Ого! - крикнул Сергей, когда машина, за рулём которой сидел Андрей, повернула, и за окном потянулись добротные частные строения. - Давненько меня сюда не заносило. Красавцы какие! Что ни дом, то произведение искусства.
   Андрей молчал.
  - А ты сюда переезжать не собираешься? - спросил Сергей. - Эксперименты с какими-нибудь нейтронами проводить. Купишь, а потом втридорога продашь.
  - Ты сейчас не об этом думай, - был ответ. - Высматривай номер дома. Нам нужен тридцать пятый.
  - А зачем высматривать. Я почему-то уверен, что вон та громадина в три этажа и есть дом Шохинцева.
  И правда, за особняком с зелёной крышей, имевшим номер двадцать девять, был тридцать седьмой. Значит - дома тридцать третий и нужный тридцать пятый располагались ближе к лесу, и с главной дороги надо съезжать в проулок.
  Сергей оказался прав в своём предположении - это и был загородный дом Шохинцева. Автомобиль мягко затормозил.
  Осмотр высоких ворот и калитки рядом ничего не дал. Не было кнопки звонка или иного устройства, посредством которого можно было оповестить о своём желании увидеться с хозяином.
  Андрей скользнул цепким взглядом по кирпичному забору - заострённые выступы наверху делали его похожим на крепостную стену. Затем подошёл к калитке и несколько раз стукнул кулаком по железу. Получилось громко и раскатисто, но реакции никакой не последовало, если не брать в расчёт злобный лай собаки во дворе дома напротив. За нужными воротами ни звука.
  - И что делать будем? - спросил Сергей.
  - Действовать, - ответил Андрей.
  Он опустил вниз фигурную ручку калитки и дёрнул на себя. Оказалось не заперто.
  - Живой есть кто?!!
  Выждав с полминуты, Андрей смело переступил порог. Сергей последовал за ним. Дом устремлялся к небу. Нависал и давил. К нему вела короткая дорожка из розового кирпича, окаймлённая ухоженными низкими кустиками.
  - Живой есть кто?!! - повторно крикнул Андрей.
  Тишина.
  - Пошли-ка отсюда, - предложил Сергей, насторожённо прощупывая взглядом пространство.
  - Чего? - скривил лицо Андрей. - Так просто уйдём? Уж в дверь-то дома постучимся...
  - Стоять!!! - чей-то крик взорвал сонный покой дворика.
  Парни резко повернулись на голос.
  На лужайке, в двух шагах от беседки стоял человек. На нём были мятые брюки, словно их долго и старательно жевало какое-то огромное животное, у которого пасть размером с чемодан; ремень расстегнут и его концы болтаются; явно не свежая белая рубашка заправлена в брюки только спереди. Правый рукав закатан до локтя, а вот у левого загнута только манжета. Но главным было лицо. Глаза воспалённые, красные и расширенные - в них страх и жуткое отчаяние. Бритва не касалась щёк несколько дней. Сергей удивился тому, как трясся этот человек. Он весь ходил ходуном. Тряслись руки, подкашивались ноги и дёргались плечи. Дрожала челюсть, подрагивал нос.
  И ещё в его руках было ружьё. Оно прыгало, кончик ствола описывал в воздухе причудливые восьмёрки.
  - Вот чего-то подобного я опасался. Предчувствие меня не обмануло, - сказал Сергей, в его груди всё оледенело.
  - Да ладно тебе, - Андрея не испугал жутковатый вид человека, наведённое ружьё не поселило в его сердце страх. - На тебя никогда не наводили оружие, что ли?
  - Как-то это счастье обошло меня стороной. И должен признаться, я не жалею... Андрюха, чумной он. Не пальнёт?
  - Не должен...
  - Спасибо, успокоил, - зло прошипел Сергей.
  - У него курки не взведены, - звенящим тихим голосом сказал Андрей. - Не видишь, что ли?.. И что-то мне подсказывает, что ружьё не заряжено.
  - Что надо?!! - человек, широко расставляя ноги, как будто под ним была не трава, а палуба корабля, попавшего в шторм, направился к ним.
  Через кустики он не перешагнул, он по ним прошёл, не замечая преграды. Ломающиеся ветки громко хрустели.
  - Здравствуйте, Артур Дмитриевич, - Андрей миролюбиво улыбался. - Я не ошибся? Вы - Шохинцев Артур Дмитриевич?
  Человек пожирал его безумным взглядом.
  - Допустим, - наконец-то прозвучал ответ. - Что надо?
  - Да, собственно...
  Последовала непродолжительная заминка, время которой ушло на поиск нужных слов продолжения беседы.
  - Артур Дмитриевич, давайте успокоимся. Мы не враги. Плохого от нас ожидать не надо. Зачем нас пугать ружьём? Во двор мы вошли только по той причине, что дверь...
  Андрей указал вытянутой рукой на калитку. Больше он ничего не успел сказать. Шохинцев взвыл, да так, что Сергею показалось, что у него сжалось и остановилось сердце...
  Ствол ружья замер. Безумия в глазах стало больше. Точнее там только безумие и осталось. Не было никаких сомнений в том, что сейчас грянет выстрел. Сергей не верил в то, что ружьё не заряжено, а на взвод курков не надо много времени. Он зажмурил глаза, съёжился. Но... выстрела не последовало. Раздался другой звук - что-то упало на кирпич дорожки.
  Выпало из ослабленных рук ружьё. Раскрыв глаза, Сергей с изумлением увидел - Шохинцев упал на колени и, захлёбываясь словами, заговорил:
  - Дверь там была. Дверь. Зелёная. А чего она-то зелёная? Бог весть. Ребятушки, а я-то, дурак, открыл её. Открыл, а надо ли было мне её открывать? Нет...
  Он прижимал руку к груди, вид у него был какой-то размашисто кающийся.
  - ...Дурак-то, я и открыл. Приспичило по малой нужде. Вот в чём вся беда-то. Пришла беда - открывай ворота. Нажитое всё отдаю. Ребятушки, всё забирайте. Всё! Дом этот, квартиру на Советской! Машину отдаю. И упырь тот слова мне больше не скажет. Душу больше вынимать не будет! Не упрекнёт. И вас он зазря послал. Я сам всё отдам, сам...
  - Артур Дмитриевич, - Андрей сделал шаг вперёд.
  - Стой!!! - Шохинцев вскочил. - Не подходи!!!
  Затем его поведение изменилось. На лице появилось что-то заискивающее, просящее понимания.
  - Я сейчас, парни, я сейчас.
  Артур Дмитриевич отступал назад и жестами давал понять, чтобы они оставались на месте. Потом он рванул вправо - кусты опять хрустели под ногами. Через несколько секунд он скрылся за углом дома...
  ...Ждали они около получаса, сходили с дорожки, перешагивая через кусты, и поглядывали за тот угол дома, куда убежал Шохинцев. Никого. Было видно только пластиковые кресла вокруг мангала, баньку, за ней забор, но не такой внушительный и высокий, как перед фасадом дома. Дальше был лес.
  Затем Андрей, не слушая протесты Сергея, обошёл дом. Шохинцева и след простыл. Были обследованы - баня, незапертый гараж, автомобиль (ключ торчал в замке зажигания) и два строения из досок ярко выраженной сарайной наружности.
  Последовало яростное обсуждение, как поступить дальше. Сергей твёрдо стоял на том мнении, что им надо уезжать - немедленно. Андрей предлагал зайти в дом и посмотреть там. Консенсус достигнут не был, так как не мог быть достигнут в принципе.
  Устав спорить, Андрей махнул рукой и вошёл в дом.
  Сергей остался на розовой дорожке в одиночестве. Он нервничал, метался, воровато поглядывал по сторонам, сквернословил горячим шёпотом. И ждал, ждал, ждал. Минута казалась днём, а пять минут вечностью.
  Когда задумчиво-сосредоточенный Андрей появился, то Сергей схватил его за рукав и поволок к калитке.
  - Пошли, пошли отсюда...
  Результаты обхода дома Шохинцева и ситуации в целом были озвучены Андреем уже за границей посёлка:
  - Что мы имеем. Артур Дмитриевич переступил порог зелёной двери. Вследствие этого явилось - он уединяется в загородном доме, напуган до смерти, при появлении незнакомых ему людей хватается за оружие и несёт чёрт знает что. Кстати, когда он скрылся за углом, то не сразу пустился в бега. Он обошёл дом и проник в него через окно. При нас он почему-то не захотел заходить нормально через дверь...
  - Он с ума сошёл? - спросил Сергей.
  Автомобиль остановился на перекрёстке. Горел красный свет светофора.
  - Вряд ли, - ответил Андрей. - Просто Шохинцев пережил сильнейшее эмоциональное потрясение.
  - А про какого упыря он говорил?
  - Не знаю... Наверняка про того, которого он встретил за дверью...
  Светофор загорелся разрешающим зелёным, но Андрей этого не видел. Сзади раздался нетерпеливый автомобильный сигнал. Тронулись.
  - Он бред какой-то нёс. Кричал, чтобы мы всё забрали... - тихо сказал Сергей.
  - Ты серьёзно что-то забрать у него хотел? - спросил ехидно Андрей.
  - Нет! - возмутился Сергей. - Почему он убежал?
  - При обходе я выяснил: если Шохинцев эти дни жил в доме, то только на кухне. Там объедки на столе, консервные банки, открытые охотничьим ножом. Там же он и спал - матрац, свёрнутая куртка вместо подушки и одеяло валяются на полу. В спальнях, а их три, постели заправлены. Чисто и порядок. Убежав от нас, он залез в окно, забрал документы, деньги, наверняка какие-то ещё бумаги, которые считал важными. Ящики письменного стола в кабинете на третьем этаже вынуты и валяются. Ненужные бумаги разбросаны. У него был потайной сейф. В углу комнаты вмонтирован и скрыт за деревянной панелью. Панель была отодвинута, сейф остался открытым, ключи торчат в замке. В сейфе пусто. Шкафы, где висит одежда, не открыты. Там полный порядок. Это говорит - в чём мы его видели, в том он и убежал. Вылез обратно через окно, перемахнул забор и лесными тропинками рванул, куда глаза глядят...
  - Да-а-а-а!!! - кричал Сергей. - Что его могло так напугать? Человек умом повредился! Запирается в доме, сидит там, как я понимаю, загнанным зверем, при нашем приезде впадает в состояние полнейшей неадекватности!
  - Ответ за зелёной дверью, - сказал Андрей.
  Затем добавил:
  - Вот так люди и пропадают. Один из вариантов...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --- 7 ---
  
  
   Внешность у Родиона Александровича Ярового была моложаво-интеллигентная. Когда ему было тридцать лет, то его часто принимали за студента-старшекурсника, которого большей частью занимают математические парадоксы, чем развлечения ночных клубов или тенденции метания современной моды. Он отдаст предпочтение рядам Фурье и дифференциальным уравнениям, а, например, не экстремальной, суровой охоте. По крайней мере, о его внешности где-то так отзывались те, кого просили описать Родиона Александровича, чтобы сразу узнать его при встрече:
   - Ты на него сразу обратишь внимание. Выглядит моложе своих лет. В толпе выделяется. Высокий. В очках. Наружность типично интеллигентная. Такого, знаешь, старого образца. Пиджачок не броский, галстук...
  А точнее, облик был такой: круглое лицо без изъянов, всегда безукоризненно выбрит, высокий изгиб бровей, курносый нос, но ключевым в его обличье были очки в тонкой серебристой оправе, которые и придавали его виду ярко выраженную интеллигентность. К тому же они почему-то делали его моложе; когда он был без них, то люди, впервые видевшие Ярового, в определении его возраста серьёзно не ошибались.
  А ещё дело было не только в очках, но и в одежде. Роста Родион Александрович действительно высокого - метр девяносто восемь. И руки были длинные. Длиннющие. По этой причине возникала проблема с одеждой. Как ни старался Родион Александрович, но всегда рукава пиджака или свитера оказывались коротковаты. В магазине примерял - вроде как было впору, покупал. А начинал носить, так обязательно манжеты рубашки выглядывают из-под пиджака как минимум сантиметров на пять. Вот ещё и по этой причине издалека смотрелся Родион Александрович каким-то парнем-переростком, а не солидным мужчиной в расцвете лет на ответственной должности. Человека недавно поздравляли с сорокапятилетием, а незнающие люди ему больше тридцати пяти и не дают. Чем ещё можно дополнить описание его внешности?.. Если только сказать, что за очками умные глаза, внимательно смотрящие на мир, от которого можно ожидать подвоха в любой момент...
   Так сложились обстоятельства, что Родион Александрович стал руководителем проектов. Бурлящее море заводской жизни крутило-вертело его в своих пенящихся неспокойных волнах, бросало на острые рифы (и не один десяток раз), так и норовило накрыть с головой и камнем отправить на тёмное дно, а в результате всё-таки сжалилось и вынесло к берегу, где Яровой надолго закрепился. То есть - он был в центре хитро и мудрено переплетённых нитей сложнейших процессов постоянной разработки, согласования, уточнения, хронического дополнения и критического анализа, когда порой важнее найти виновника в возникшей проблеме, чем разрешить непосредственно проблему. Официально такой должности - "руководитель проектов" - не существовало, но, по сути, Родион Александрович им был, так как кто-то же всё-таки должен был им быть. Директору своих забот хватало; Шохинцев Артур Дмитриевич выверенно-тонко отошёл в сторону (денег меньше, а нервов тратится больше, да и почти каждый месяц сталкиваешься с чем-то новым), сосредоточившись на контрольно-организовывающей части заводской жизни; главного инженера в первую очередь интересовало то, что есть на данный момент (реально производится), а не то, что будет. Вот так стал для всех Яровой Родион Александрович не ведущим инженером-электриком, а именно руководителем проектов. Он в ответе за всё и спросит с того, с кого хватит власти спросить.
  
  
   Вот в кабинет Родиона Александровича заходит программист - Юра Галанцев. С первых же дней работы на этом поприще Яровой понял - взгляд на мир у программиста особенный. Образ мыслей нанизан на стальной, несгибаемый стержень логики. Жизнь определяют алгоритмы, которых надо чётко придерживаться. Галанцеву нельзя говорить: "Присаживайся, а стул возьми вон там". Происходил системный сбой, обнаруживалась ошибка при компиляции, поступившей в мозг информации, так как явственно нарушалась последовательность шагов - сначала прозвучало слово "присаживайтесь", а только затем была произнесена фраза, где взять стул. Операционная система зависала - Галанцев мысленно нажимал кнопку "Reset" и перезагружался. Восстановление порушенных файлов могло длиться от десяти секунд до минуты. Поэтому всегда Родион Александрович говорит так:
   - Здравствуй, Юрий. Возьми вон тот стул и присаживайся.
   Глаголы "возьми" и "присаживайся" должны следовать только в таком порядке.
   Галанцев брал стул и садился. Начинался деловой разговор.
   - Юра, - с теплом в голосе говорил Яровой. - Концепция проекта немного поменялась. Теперь в твоей программе должно быть отражено следующее...
   Через минуту, когда Родион Александрович контурно обозначил предстоящие изменения, Галанцев пунцовел лицом, губы плотно сжимались. Потом он вскакивал и кричал:
   - Это немного?!! Родион Александрович, Вы считаете, что это немного?!! Да это же... Это же... Бли-и-и-ин... Бли-и-и-ин...
   Возмущение брало горло в железные клещи и больше не позволяло словам вырываться в пространство. Исключение было только для слова "блин". Почему-то этот древнерусский мучной продукт быстрого приготовления пользуется огромной популярностью в те моменты, когда эмоции зашкаливают - оладьи, пирожки не вспоминают, а блины прочно позиционировались в активно используемой разговорно-ненормативной области языка.
   Юра эмоционально отходил, и когда способность внятно разговаривать возвращалась полностью, то быстро нырял в сферу профессиональной терминологии. Яровой выслушивал информацию, которую яростно изливал Галанцев, выжигая пространство кабинета огненным взглядом. Говорилось о том, что общая канва программы давным-давно прописана, что на текущий момент времени радикальные изменения произвести решительно невозможно, а если возможно, то немыслимо трудно, на грани интеллектуального истощения. Юра обосновывал свою позицию, но аргументы приводил своеобразные, не думая над тем - поймёт ли его собеседник. Например, проскальзывали слова о типах переменных. Каких-то локальных и глобальных. Что это такое, Родион Александрович представлял смутно. Галанцевым выкрикивались с неплохим произношением следующие английские слова: "int", "long", "short" и "char".
   - А что такое "short"? - спрашивал Родион Александрович с неподдельным интересом.
   Галанцев отвечал быстро, как правило, перед ответом на вопрос из другой области жизнедеятельности он ненадолго задумывался, но только не в такие моменты.
   - Целое число. От минус 32768 до 32767.
   - А-а-а-а-а, - уважительно покачивал головой Родион Александрович.
   И тут же спрашивал дальше:
   - А "char" что такое?
   - Символьная переменная! Размером в один байт. Родион Александрович, Вы не знаете таких элементарных вещей?
   К своему стыду, Родион Александрович не знал. Он разводил руки в стороны, сокрушался и раскаивался за непростительно широкие пробелы в своём образовании.
   Накричавшись и выдохнувшись, Галанцев падал на стул.
   - Юрий, так тебе сколько потребуется времени, чтобы дополнить программу? - вкрадчиво спрашивал Яровой.
   - Неделю.
   - Это недопустимо.
   - Минимум три дня.
   Родиону Александровичу приходилось напрягаться и включать в себе опцию диктатора.
   - Послушай меня внимательно! Ты! Локальная переменная размером в один байт! Я к тебе обращаюсь! И ставлю срок! Конкретный! Даю тебе два дня!!! Два дня!!! Ни минуты больше!
   - Бли-и-и-ин, - ворчал Галанцев.
   - Иди работать.
   Не прошло и часа, как Родион Александрович поднимал трубку звонившего телефона.
   - Сделал я, - докладывал Юрий. - Но в следующий раз я не потерплю такого интеллектуального издевательства.
   - Спасибо, - отвечал Родион Александрович. - До следующего раза дожить ещё надо.
   Не прошло и часа, как Галанцев внёс изменения в программу, а Яровой думал, что потребуется один день. Про два же он ему так сказал... не подумавши, на эмоциях... Вообще-то Галанцев хороший программист, главное, в общении с ним придерживаться определённого алгоритма. Не дать зависнуть, не допускать перезагрузки. Дать возможность вскочить, покраснеть лицом и раз двадцать произнести: "Бли-и-и-ин...", а затем отправить быстро и успешно выполнять чётко поставленную задачу.
  
  * * *
  
  Вот в кабинет Родиона Александровича заходит Эдик Фёдоров. Руководитель проектов ведёт телефонный разговор.
  Сам себя Эдик считал человеком тактичным, вежливым, деликатным. Правда, перечисленные черты характера совпадали с общественным мнением коллектива отчасти. Действительно, вежливым он был - грубых слов не употреблял. Никогда. Даже когда ему на ногу падало что-то тяжёлое. Вспоминал всё тот же пресловутый "Бли-и-и-ин", но сквозь зубы. В праве считаться деликатным ему тяжело отказать - мягко он общался с коллегами, лишних вопросов не задавал, чтобы не ранить невзначай чужие чувства, в посторонние дела не лез, был весь в работе. Труднее было со словом "тактичный" - далеко не все были согласны с тем, что именно это слово можно применять, когда даёшь характеристику Эдику Фёдорову.
  Если Эдику что-то нужно от конкретного человека, то он брал инициативу в свои руки и действовал решительно. Но вежливо. Например, Родион Александрович ведёт беседу с одним из инженеров. Подходит Эдик. Он не будет ждать, когда беседа завершится и на него обратят внимание. В разговор он вклинивается с лёту. Но... как-то вежливо, как-то тонко отодвигая в сторону другого собеседника, произнося слова мягким, деликатным голосом. Никто и никогда открыто не обличал Эдика в не прикрытой ничем наглости, но тихий зубовный скрежет недовольства при желании можно было расслышать. И Родион Александрович (как и любой другой, к кому обращался Фёдоров, обрезая текущий разговор) непроизвольно переключается на Эдика, в глубине души не понимая - почему он не может твёрдо сказать: "Подожди, видишь, я пока занят..."
  Например, Эдик подошёл и вклинился.
  - Родион Александрович, что будем делать с документацией на станок? - звучал вопрос, но очень-очень вежливо, чистым взором смотря в глаза руководителю проектов.
  Инженер, которого Эдик оборвал на полуслове, отступает на шаг назад и терпеливо дожидается, когда разрешится вопрос с документацией на какой-то там станок. Видимо, это очень важный вопрос, раз Фёдоров не может ждать.
   И сейчас Эдик не стал дожидаться, когда Родион Александрович подведёт итоговую черту под телефонным разговором. Он положил на стол электрическую схему и ткнул пальцем на элементы, изображённые в центре.
   - Здесь я поставил три пускателя, - сказал он.
   Все пять слов были произнесены вежливо, хоть и безапелляционно.
   - Я тебе потом перезвоню, - бросал в трубку Яровой.
   Затем укладывал трубку на место и поднимал глаза на Фёдорова.
   - Какие пускатели? Куда пускатели? Почему три?
   - Смотрите...
   Эдик (а это был ас в своём деле) мгновенно вводил в курс дела руководителя проектов.
   - Хорошо, - соглашался Родион Александрович. - Три пускателя. Ничего страшного я здесь не вижу. В чём проблема-то?
   В Эдике просыпался пламенный оратор:
   - Прошлый раз мы провели широкий диспут на эту тему и пришли к выводу, что вполне можно обойтись двумя! На тот момент времени я согласился с такой доктриной.
   - А! Ну да, - вспоминал Яровой разговор месячной давности.
   - Я вернулся к старому варианту схемы, - веско ронял слова Эдик. - Так как использование двух пускателей существенно снижает надёжность схемы. А также мы можем наблюдать и ряд функциональных минусов, которые ускользнули от нашего внимания прошлый раз...
   Через пять минут Родион Александрович был весьма-весьма не против того, чтобы вернуться к первоначальному варианту.
   Эдик хватал схему и уходил.
   Яровой глубоко вздыхал. Рука тянулась к телефону. Набирался номер.
   - Привет ещё раз, - говорилось в трубку, когда на том конце провода ответили. - Так я не договорил. Меня тут отвлекли...
   Напрасно думал Родион Александрович, что в этот раз телефонный разговор будет доведён до конца. Дверь распахивалась, и порог снова переступал Фёдоров. Теперь в его руках был не лист бумаги, а два пускателя.
   - Какие будем ставить? - ставился вопрос, вежливо, очень вежливо, но твёрдо, голосом человека, который не может ждать, как бы он ни хотел обратного.
   - Я перезвоню, - говорил Яровой в трубку.
   Эдик клал пускатели на стол и пододвигал их к Родиону Александровичу. Тот смотрел на них непонимающе.
   - В чём проблема?
   - Два типа. Какие ставить будем? Вот этот, - Фёдоров указывал пальцем на то электромагнитное устройство, которое для Ярового было слева. - Симпатичнее будет и подороже, а вот этот не так хорошо смотрится и дешевле. Сейчас эти пускатели стоят. А я тут подумал... Клиент у нас капризный. Родион Александрович, вдруг он в электрошкаф заглянет при приёмке и возражение выскажет. Мы денег не пожалеем, поставим дорогие и симпатичные, или сэкономим, и установим дешёвый вариант, так сказать, не задумываясь о красивости вида смонтированной схемы?
   И Родион Александрович понимал - настал момент пошутить.
   - Эдик! - кричал он, поднимая длинные, как жерди, руки. - Мы обязаны заботиться об эстетических чувствах клиента. Вдруг он будет долгими зимними вечерами проводить время в цехе собственного предприятия. Он откроет дверцы шкафа, сядет в заранее приготовленное кресло. В одной руке у него будет рюмка коньяка отменного качества, а в другой сигара. Он будет сидеть и смотреть на шкаф. Точнее на то, что внутри его. А там пускатели невзрачного вида. Ай-ай-ай...
   Сокрушался Родион Александрович и хватался за голову.
   - Так эти, что ли, ставим, - осторожно спрашивал Эдик, указывая на дорогой вариант.
   - Ставим те, которые надёжнее!
   - А! Тогда лучше эти. Они хоть непрезентабельные, но на практике зарекомендовали себя надёжными. А эти, два случая было, как залипали.
   - Вот и договорились, - на продолжительном выдохе сказал Родион Александрович.
   Эдик ушёл, а Яровой поднялся, закрыл дверь на ключ. Вернулся к столу, с легкостью на душе протянул руку к телефону...
   Через десять минут настойчиво тарабанили в дверь кулаком.
   - Родион Александрович! Вы там? - слышался голос Эдика. - У Вас дверь заклинило? Ирина Алексеевна сказала, что Вы не выходили. У Вас всё нормально?.. А то у меня вопрос!
   Голос ве-е-ежливый...
  
  * * *
  
   Был у Ярового заместитель - Корыстылёв Николай Иванович. Чаще всего Родион Александрович видел его только в начале и в конце рабочего дня. Деятельная натура Николая Ивановича не знала покоя. Он заходил в кабинет, здоровался, снимал куртку (если на дворе стояла осень-зима-весна), вешал её в шкаф. Затем садился за свой стол и включал компьютер. Пока шёл процесс загрузки операционного обеспечения, Корыстылёв просматривал бумаги, лежащие на столе. Какая-то важная мысль посещала его в эти минуты. Почти всегда, исключения можно пересчитать пальцами одной руки.
   - Ага, - говорил он. - Я сейчас.
   Вскакивал и покидал кабинет.
   В цехе он тут же обнаруживал отклонение от нормы - рабочий старательно закручивал болт. Здоровый такой болт. Ключом на двадцать четыре.
   Корыстылёву болт казался подозрительным. Очень подозрительным. Он подлетал к оборудованию.
   - Ты сколько болтов закрутил? - спрашивалось у рабочего.
   - Девять, ещё два осталось.
   - Тебе кто сказал эти болты закручивать?
   - Нетрохин, - честно отвечал рабочий.
   - Дай-ка один сюда...
   И начиналась эпопея поиска истины и виноватого. Тема задана. Николай Иванович бежал и находил большого специалиста Нетрохина. Цеховой шум перекрывали вопросы: "Кто решил?..", "Зачем?..", "И почему, собственно?.." Так же Корыстылёв настойчиво интересовался, чем думает Нетрохин и думает ли вообще.
   Ближе к обеду большой специалист Нетрохин (и без иронии, между прочим - действительно специалист и на самом деле большой) выхватывал из рук Николая Ивановича болт и кидал его в глубь цеха. Со словами: "Отвяжись ты от меня со своим болтом!!!" Корыстылёв не был человеком, испытывающим неудобства под тяжестью гордости. Он шёл, находил болт, возвращался.
   - После обеда продолжим, - сурово делалось предупреждение.
   Плотно поев, коллеги снова сходились на продолжение словесного боя. В два часа вопрос о болте поднимался на невиданную высоту - шли разбираться сначала к главному инженеру, а затем и к самому директору...
   ...В пять часов в кабинет возвращался уставший Корыстылёв. В его глазах блеск победителя. Он выключал компьютер, доставал из шкафа куртку, если её туда вешал утром. Прощался. У двери поворачивался и задавал последний вопрос Родиону Александровичу:
   - Ты сегодня хоть что-нибудь полезное сделал? А?
   При этом он смотрел сочувственно, не зло, мило улыбался, как улыбается палач осуждённому на смерть.
   Когда дверь закрывалась, Яровой тихо рычал. Он нашёл подходящие слова для достойного ответа, да отвечать уже некому. Ну, не бежать же ему вдогонку за Николаем Ивановичем, не вступать же в перебранку посреди коридора...
  
  * * *
  
  А вот в кабинете Родиона Александровича сидит конструктор Иванов. Яровой смотрит в его глаза требовательно.
  - Почему не сделано к установленному сроку? - вопрос звучит так, что невольно задумываешься о военно-полевом трибунале. Подсознание непроизвольно подаёт из своих закромов выражение: "Растр-р-релять у ближайшего оврага".
  - Сроки нереальные, - возражает конструктор. - Мы не успеваем.
  - Чем ты, конкретно - ты, сегодня занимался, что не успеваешь?
  Иванов хмыкает и достаёт блокнот.
  - У меня всё записано. С девяти ноль-ноль до девяти семнадцати я согласовывал вопрос о муфте с Рогачёвым. Вот... Дальше - с девяти тридцати до десяти часов восьми минут я беседовал с Корыстылёвым и Нетрохиным. Корыстылёв обвинял Нетрохина в том, что тот бездарно и некомпетентно...
  - Достаточно, - обрывал Родион Александрович вычитку записей из блокнота...
  ...И шагал Яровой к директору и требовал:
  - Мне нужны инженеры. Электрики, механики, конструктора. Особенно конструктора.
  - Нету, - разводил руки Владимир Анатольевич. - Родион Александрович, никто не думал, что в постиндустриальной России конструктора, инженеры-электрики будут востребованы. Юриста я тебе могу прямо сейчас организовать. Менеджера - пожалуйста. А инженеров нет. Ищи, договаривайся, выписывай из другого города. Переманивай с других заводов...
  И Родион Александрович шёл переманивать, жутко смущаясь, нервничая, чувствуя себя так, словно его поймали с поличным на чужом огороде.
  Результат? Если бы Яровой воспользовался примером конструктора Иванова и завёл бы блокнот, но записывал туда не хронологию своего рабочего дня, а заносил бы краткие отчёты по работе с персоналом, то напротив графы "результат разговоров со специалистами других заводов" можно было смело нарисовать ноль. Большой ноль. Жирный.
  Где-то люди с высшим техническим образованием получали хорошую зарплату и менять место работы не собирались, - так как от добра добра не ищут. И это правильно, Яровой прекрасно понимал их. Где-то зарплата не устраивала, но люди не хотели срываться с насиженного места. Один спросил Родиона Александровича:
  - Шохинцев Артур Дмитриевич часом не у вас работает?
  - У нас.
  - Не-е-е-е... Где работает Шохинцев, я никогда работать не буду...
  Родион Александрович возвращался в свой кабинет неописуемо злым. И... делал то, что не успевали делать те, кто временно оказался в его подчинении. Делал работу один за троих - чертил, рассчитывал и обдумывал.
  
  
  
  * * *
  
  А как раздражал Ярового водитель Толя Корнеев. Он и машину водил так, как водят танк - не тормозя перед ямами и ухабами. Бывало не раз, отвезёт то, что ему сказали, не туда, куда ему сказали. Например, не приборы оказывались на поверке в лаборатории, а принтер попадал на другой конец завода, где долго не могли понять - зачем его им привезли? Но все прочие недостатки перекрывала его манера вести себя. Толе нравился образ представителя преступного мира. Образ был международно-собирательный, детали заимствовались из фильмов - там было что-то от итальянского мафиози и от члена японской якудзы, но всё-таки процентов восемьдесят занимал тип русского бандита 90-х годов XX века, видимо, по причине этнической общности.
  Толя заходил в кабинет, поигрывая ключами.
  - Вызывали?
  - Да, - отвечал Родион Александрович.
  - Какие-то проблемы, начальник? - после вопроса о возможности наличия каких-то проблем Толя несколько раз смачно цыкал.
  Уже невозможно вспомнить, сколько раз Родион Александрович стучал кулаком по столу так, что очки сползали на кончик носа. И требовал от Корнеева отказаться от образа. Толя менял манеру поведения, но максимум до конца дня. Утром образ возрождался.
  Переломил ситуацию Родион Александрович жутковатой шуткой несколько дней назад. Толя вошёл, его перемещение сопровождалось неизменным позвякиванием ключей.
  - Я прибыл, начальник. Куда-то надо съездить? Куда-то надо метнуться диким кабаном?
  Глубоко вздохнув, Яровой понял - или он его сейчас убьёт, или... жестоко над ним пошутит. Взял верх второй вариант.
  Родион Александрович встал, обошёл стол, направился к двери. Открыл и, высунув голову, быстро посмотрел направо, а затем налево. Корнеев наблюдал за происходящим с интересом. Щёлкнул замок - дверь заперта.
  Руководитель проектов изобразил на лице лёгкое смятение. Взгляд стал строгим как никогда.
  - Толя, есть важное дело. Очень важное, - еле слышно сказал Родион Александрович.
  - Какое дело? - перешёл на шёпот и Корнеев.
  - Сейчас берёшь машину. Грузовую "Газель". И подъезжаешь к дальним воротам корпуса "Д".
  - Зачем к дальним? Мы всегда через передние ворота заезжаем... Что там делать у дальних? Там же дворик закрыт на ещё одни ворота.
  - Ключи от ворот в тот дворик тебе дадут. И это... хорошо, что он закрытый.
  Родион Александрович так посмотрел на Толю сверху вниз, что тому стало не по себе.
  - Надо... Толя, так надо, - прозвучало туманно.
  Потом руководитель проектов долго ходил по кабинету, не отвечая на периодически звучащие вопросы Корнеева:
  - И чё?.. Ну, подъеду... И чё?..
  И вот ходьба прекратилась. Лицо у Ярового словно каменное.
  - Здесь, Толя, такие дела творились... Ты про Рыбакова слышал?
  - Да!
  - Не ори, - морща лицо, просил Родион Александрович. - Надо будет с наследством разобраться, которое после Кондрата Фёдоровича осталось. Слушай внимательно. Заезжаешь во дворик. Машину поставишь задними дверцами к входу в подвал. Вход рядом с воротами. Смотри, чтобы никого не было. Если кто-то будет во дворе, то в подвал не заходи.
  - Да там никогда никого не бывает. Одни контейнера пустые и ящики.
  - Мало ли... Если всё чисто, то спускаешься в подвал...
  Родион Александрович замолчал. Быстро подошёл к окну. Глянул и так же быстро вернулся к Корнееву.
  - И? - спросил Толя напряжённым голосом.
  - В подвале тебя ждёт один человек. Погрузите то, что он скажет, в машину. Отвезёшь, куда он скажет. Вместе отвезёте.
  - А что погрузить-то и отвезти?
  Родион Александрович покусывал губы, качал головой, невидящим взглядом смотрел прямо перед собой и молчал.
  - Так что грузить-то и отвезти? - повторил вопрос Толя.
  - Тебе премию выпишут. Толя, тебе выпишут большую премию, как отвезёшь.
  - Ого! - на лице Корнеева заиграла улыбка. - Начальник, от премии не откажусь. Премия - это хорошо. А сколько?
  - Много...
  Цифры были озвучены тихо-тихо. Яровой наклонился и прошептал их в самое ухо Толи. Эффект был потрясающий - глаза округлились, а брови поднялись.
  - Так что отвезти-то надо?
  - Эх, - Родион Александрович славно улыбался.
  Стал бережно смахивать с Толиного плеча пылинки.
  - Пять пакетов. Чёрные такие пакеты.
  - А что в пакетах?
  - Трупы, - улыбка у Родиона Александровича стала какой-то сахарно-приторной. - В каждом пакете по трупу. Слухи, Толя, на пустом месте не возникают. Дыма без огня не бывает. А слухи о делах Рыбакова ты слышал, а теперь непосредственно прикоснёшься, так сказать, к реальным последствиям этих дел.
  Лицо у Корнеева стало белым мгновенно. Серыми стали губы. Образ развязного преступного элемента осыпался, исчез, уступив место чрезвычайно испуганному человеку.
  - Вы... ш-ш-ш-шутите, Ро... Ро... Родион Александрович?
  - Да какие тут шутки... Толя, сейчас не до шуток.
  Взорвался Корнеев через минуту.
  - Вы с ума сошли?!! Я никуда не поеду!!!
  Ключи от машины Толя швырнул на стол. Кабинет он покинул стремительно, правда, возникла непродолжительная заминка с замком. Снова появился через час.
  - Ну и шуточки у Вас, Родион Александрович. Я было поверил...
  - А ты, Толя, трусоват... Эх, трусоват и глуповат...
  - Не ожидал я от Вас. Серьёзный, интеллигентный человек, а так неудачно шутите.
  - Неудачно? Да я бы не сказал...
  
  * * *
  
   Слухи... Слухи... Слухи...
  За круглым столом сидело пять человек. Речь держал водрузивший на стол локти седовласый мужчина:
  - Уважал я Рыбакова, уважал. Пока не узнал, что с "пятёрки" прошлой ночью двадцать трупов вывезли. Говорят, двумя машинами вывозили. Полподвала занимали. Как в морге лежали.
  - Да ладно! - воскликнул парень в бейсболке. - Прямо-таки двадцать, аж двумя машинами.
  Все присутствующие вонзили порицающие взгляды в парня. Во взорах читалось - молодо-зелено, ещё не знает всех подводных камней жизни, вот и говорит поперёк.
  - Может, и не двадцать, - пошёл на численные уступки седой, - но дыма без огня не бывает. Да и суть не в этом - двадцать или сорок человек на тот свет отправились. Сидел Рыбаков тайным правителем. Я уверен - если бы не он, то завод бы давно в трубу вылетел. Молокозавод закрыли. Рыбокомбинат закрыли...
  - "Электросилу", - вставил голос слева.
  - Да, - соглашался седой, поворачивая голову на голос. - И "Электросилу" закрыли. Сколько людей без работы осталось?.. Тысячи. А "пятёрка" живёт. Рыбаков себя не забывал, но и людям жить давал. Понимал - вся сила в производстве. А кровь зачем лить? За что он так с людьми? Через кровь и дурак деньги сделает. А он же умнейший человек!
  - А большие деньги без крови не сделаешь, - вступал в разговор другой пожилой мужчина.
  Им прожито больше пятидесяти лет, но природа пока и не думала добавлять в его причёску серебра.
  - Сталин за четыре года из аграрной страны сделал индустриальную державу, - продолжал он. - Попутно прижимая к ногтю оппозицию. В тридцать седьмой вообще всех перестрелял к чёртовой матери, чтобы под ногами не мешались. Нет, Семёныч, великих дел без крови не сделать...
  - Не прав ты, Карп, не прав, - вздыхал седой Семёныч.
  - Как не прав, - взмахивал руками Карп. - Пётр Первый стрельцам головы рубил! Сына родного не пожалел. Иван Грозный бояр казнил, а границы государства расширять не забывал.
  - Ты ещё каменный век вспомни!..
  Неудержимо разговор скатывался в политику, затрагивая исторические личности от легендарного Рюрика до Леонида Ильича Брежнева.
  Тот человек, который основательно располагал сведениями о характерах всех пятерых, прекрасно знал, что на десерт беседы будет подана тема, неукоснительно связанная с женщинами. Но в этот раз человек ошибся - пройдясь сквозь века через тайные заговоры, государственные перевороты (Андрей Боголюбский, император Павел и так далее), через масонские ложи и тайны мадридского двора, они снова вернулись к личности Рыбакова, которая оказалась не только интеллектуально и секретно выдающейся, но, увы, ещё и кровавой.
  - А за что он их убивал? - спросил парень в бейсболке.
  На него посмотрели так, как смотрят на человека, который своей глупостью неописуемо оскорбляет всех присутствующих - и как он вообще оказался в их компании?.. Кто его сюда, этого молодого и глупого, привёл?
  - Знали много, - вкрадчиво сказал седой Семёныч. - Ещё вопросы будут?
  - Нет, - ответил парень и резким движением сорвал с головы бейсболку.
   Он заискивающе улыбался.
  
  * * *
  
  В тот день и час Родиону Александровичу Яровому срочно потребовалось поднять архив - дабы разобраться с тем, что было сделано пять лет назад. Но приключилась заминка. Помещение архива оказалось переполненным, хоть и стеллажи были высотой под потолок. По этой причине часть бумаг определили в другую комнату.
  - Куда? - нервно спрашивал Родион Александрович, поглядывая на часы мобильного телефона.
  - На первом этаже, - бойко отвечала молодая сотрудница архива. - В том коридоре, где испытатели сидят. В самом конце коридора. Там всего-то одна дверь, сразу найдёте...
  В том самом коридоре, где сидят испытатели, в конце почему-то оказалась не одна дверь, а две. Этот факт привёл Ярового в состояние бешенства.
  - Бестолочи, кругом одни бестолочи... Ну, если ещё и документацию не найду, то буду всех планомерно уничтожать...
  Первой он решил распахнуть зелёную дверь...
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  --- 8 ---
  
  
  Владимир Анатольевич Крутов сидел в своём кресле, вонзив задумчиво-растерянный взгляд в зеркальную поверхность стола для заседаний.
  К информации о том, что Шохинцев навсегда распрощался с заводом, он отнёсся спокойно. Но увольнение Ярового воспринял остро.
  - Артур Дмитриевич... - тихо, самому себе, говорил Крутов. - И чёрт с ним... Не велика потеря... А Родион Александрович?.. Эх, Родион, Родион, ты-то на что осерчал?.. Сговорились вы все, что ли?
  Яровой уехал. Почтой прислал заявление. Просил по указанному адресу выслать трудовую книжку. Если будут трудности и возражения со стороны дирекции - то решать он их намерен только перепиской. На заводе его ноги больше не будет...
  
  * * *
  
  И вспомнился Владимиру Анатольевичу дед. Тогда - давным-давно - Крутов отработал на заводе первую неделю. На выходных заехал к деду.
  - Значится, на "пятёрке" работать будешь? - спросил дед.
  - Да. Мастером.
  - Зря... Ох, Володька, зря ты туда работать пошёл.
  - Это почему ещё?
  - Плохое то место.
  - Какое место?
  - "Какое", "какое", - ворчал дед. - На котором завод стоит.
  - Чем же оно плохое?
  - Недоброе... В тех краях не селился никто веками. Если кто хутором станет, то через год-два чумовые становились. До революции никто там не жил. Уже потом, при коммунистах, обживать те места стали. Заводы-фабрики возвели. При Хрущёве пятиэтажек понастроили... Городской район стал. А кого я знал, - из тех, кто там жил, - у всех беда в семье приключалась. Лёнька Ерохин там квартиру получил. Года счастливо не прожил. Жену бросил, детей бросил. Махнул куда-то на севера да сгинул там. У Васьки Грудкова сын из дома ушёл. В пятнадцать лет ушёл! Через двадцать лет в Болгарии объявился!
  Дед тряс указательным пальцем.
  - Как его туда занесло по тем временам? - пожимал он плечами. - Чумовые там люди, чумовые...
  - В Болгарии? - не верил Владимир Анатольевич.
  - В Болгарии. Прям в ней самой.
  - Ой, дед, почему не в Америке? Ты бы лучше про Америку сказал. Если врать, то с размахом.
  Посмеялся тогда Владимир Анатольевич от души над сказками деда ...
  
  * * *
  
  Здесь было тихо. Сергей шёл вдоль заводского забора. Двухметровая бетонная стена с колючей проволокой наверху, ограждающая тихую улицу от складских корпусов предприятия. Узкий тротуар, проезжая часть дороги, покрытая растрескивающимся асфальтом, а за ней деревянные бараки - через один с пустыми окнами. Там уже не жили.
  Осталось пройти сто метров, и забор кончится. Начнётся настоящий город - с потоками автомобилей, с магазинчиками, кафе и салонами красоты, где женщины превращают себя из "просто красивых" в "очень красивых". Человек попадёт из заброшенной индустриальной тишины в лоно цивилизации, хоть и не столичной, но всё-таки. А пока надо пройти ещё сто метров. Трава и ветви жизнестойких кустов пробивались из основания забора. Надписи, смысл которых не понять даже знатоку жаргонов всех разновидностей и направлений, - "А мы а то", "SI/DI", "Мир без границ", "Эмо ник". Только одна надпись позволяла строить внятные предположения о цели, которую преследовал безымянный автор - "Казлы с Пушкина". То есть некие люди, проживающие на улице Пушкина, по своему интеллектуальному развитию и внешнему виду ушли недалеко от указанного животного. Грамматическая ошибка рядом с фамилией великого поэта смотрелась кощунственно. Надпись была чёрной, и кто-то не поленился, принёс красной краски, зачеркнул ошибочную "а" и сверху написал правильную "о".
  Если идти, крутить головой, то открывающийся зрительный ряд не даст скучать...
  
  * * *
  
  ...И Сергей увидел дверь - в стене забора. Смотрелась она как-то нелепейше, как-то чудовищно нереалистично - на сером пыльном уличном фоне какая-то домашняя, уютная, зелёная дверь.
  Такие двери Сергей видел в домах, построенных давным-давно, в те времена, когда на человека, ходившего в яловых сапогах, не смотрели как на большого оригинала, нормально смотрели, - а хозяин сапог кирзовых, поношенных и дырявых, даже смотрел с завистью. В целом обычная старинная межкомнатная дверь с медной ручкой в форме головы какого-то сказочного животного; дверь, когда-то выкрашенная в зелёный цвет, причём весьма аккуратно - не видны застывшие потёки краски. Правда, в некоторых местах краска всё же чуть облупилась, покоробилась и стала грязно-зелёной. Можно сравнить с музейной ценностью, которая никак не дождётся реставрации.
  В груди проворачиваются странные чувства. Наверное, тысячу раз Сергей задавал себе вопрос - а наткнёмся на неё, что будем делать? Но мысленно гнал от себя этот вопрос. Подсознательно не верилось, что удача будет на их стороне. Больше увлекал сам процесс поиска, когда познаёшь такое, которое никогда не познать миллионам. И вот теперь он стоит на тихой безлюдной улице и видит дверь.
  Мобильный телефон был извлечён из кармана брюк дрожащей рукой.
  - Андрюха! Андрюха! - Сергей кричал, прикрывая телефон второй ладонью.
  - Слышу, не ори, - ответила трубка.
  - Андрюха! Я её вижу! Она... Она... в трёх метрах от меня.
  Последовала пауза какой-то вселенской значимости.
  - Где? - спросил Андрей глухим голосом.
  - "Где"... - нервно передразнил Сергей. - Да там, где я тебе вчера говорил. Говорил, где пройдусь вечером после работы. На карте ещё показывал. Вспомнил?
  - Это с той стороны завода, где заброшенные бараки?
  - Да.
  - А дверь-то где? Там же сплошной забор. Или ты как-то на завод проник?
  - Андрюха, она в заборе. Она прямо в заборе.
  - Бегу. Серёга, я лечу.
  - Мне-то что делать?
  - Я откуда знаю!.. Попрыгай. Песенку спой. А если рискнёшь, то зайди... Однозначного ответа нет. Бери инициативу в свои руки. Здесь я тебе не советчик. Лично я зашёл бы.
  - Я... боюсь... Зайти-то...
  - И правильно делаешь. Всё! Я лечу...
  Трубка замолчала.
  Началась неописуемая борьба между здравомыслием и любопытством. Сергей не отводил взгляда от двери. В груди таял ледник волнения, в голове звучала странная музыка, в которой явственно доминировали звуки контрабаса.
  Несколько раз Сергей делал два шага вперёд, но девятым валом накатывало смятение. Иногда он протягивал руку, но когда до двери оставалась пара сантиметров, резко откидывался назад, словно дотронулся до чего-то раскалённого.
  Постепенно в этой изматывающей борьбе любопытство брало верх.
  И вот он нашёл в себе силы дотронуться. Дерево как дерево. Старая деревяшка, иссушённая временем и покрытая зелёной краской...
  ...Дёрнул ручку на себя. В открывшуюся щель увидел три ступеньки, ведущие в помещение. Там было насыщенно сумрачно, но можно было рассмотреть дальнюю кирпичную стену.
  Сергей глубоко вдохнул-выдохнул и распахнул дверь шире. Тишина. Точно - он видит кирпичную стену и даже какую-то надпись на ней. Чёрные, потёртые временем буквы на тёмно-красном фоне.
  Он не мог сказать, что заставило его всё-таки переступить через порог. Не думая ни о чём, с пустой головой, в которой затих контрабас, он шагнул на ступеньки.
  Было непонятно, как сюда поступал свет - но только не через открытую дверь. Словно от стен исходил слабый холодный свет, как от фосфора в темноте. Сергей поднял голову - потолок был высокий, очень высокий, сводчатый. Кирпич на высоте трёх метров заканчивался, и дальше стена была серой. Помещение оказалось небольшим - пять метров до стены прямо и где-то столько же между боковыми. С улицы оно смотрелось более просторным. В общем, складывалось впечатление, что попал в заброшенную часовню.
  И надпись - буквы выглядят как в той старинной книге, которую Сергей в детстве нашёл в бабушкином чемодане, где хранились семейные реликвии.
  Наконец-то буквы сложились в слова:
  
   "БЫТЬ ТЕБЕ ТЕМ, КТО ТЫ ЕСИ".
  
  Сергей прочитал надпись раз двадцать, спотыкаясь на последнем слове.
  - Еси... еси... - тихо говорил он себе под нос.
  Последнее слово разглядеть толком не получалось. Вроде как написано именно "еси". Только буква "и" какая-то чересчур широкая, слева наползает на "с", а справа размывается, как будто кто-то безуспешно пытался её стереть.
  Потом Сергей опустил взгляд и увидел длинный, около двух метров, стол. Понял, почему сразу не обратил на него внимания. Во-первых, он был почти одного цвета с кирпичной стеной, сливался. Во-вторых, он был невысокий - полметра от пола до столешницы. За столом находился стул таких же карликовых размеров.
  В этот момент засвистел ветер, поток воздуха ворвался в помещение, окатил прохладой тело, вызывая в нём невольную дрожь, взмыл вверх и загудел под потолком. Дверь протяжно скрипнула и захлопнулась. Сергей вздрогнул и, подпрыгнув, резко развернулся. Всё стихло. С этой стороны дверь была не явственно зелёной, а какого-то болотного, грязного цвета. Сквозь щели пробивался дневной свет.
  А затем слева раздалось шуршание. Оно усиливалось - словно кто-то упорно протискивался в помещение через узкую трещину в стене. Повернувшись, Сергей смотрел на предполагаемый источник звуков во все глаза. И правда - в том месте имелась трещина. К шуршанию добавились ещё звуки - кто-то кряхтел и недовольно фыркал. На пол обильно посыпались кирпичные крошки. Трещина увеличивалась.
  Оцепенение сковало тело. Сергей тяжело дышал. Испарина покрыла лоб. Мгновенно взмокла рубашка на спине.
  Потрясение ударило по голове тяжеленной кувалдой - на мгновение трещина увеличилась на полметра; из темноты появился маленький человек; как только он предстал весь, кирпич за ним сомкнулся, да так, что трещина стала почти невидимой.
  Человечек, держа под мышкой огромный фолиант, деловито прошёл к столу. Подойдя, он грохнул книгу на стол. Вверх взмыло маленькое облачко пыли.
  Сергея качнуло, но равновесие он каким-то чудом удержал. Таращил глаза на странного человечка. Это был старичок. Язык не повернулся бы назвать его уродцем. Пропорции рук, ног, туловища и головы соблюдены. Просто маленький старичок. На нём была шапка, весьма похожая на те, которые носили стрельцы, если верить рисункам на страницах учебника. Тело скрывало нечто похожее на халат, только с высоким воротником. А может быть, это кафтан боярский.
  Вот отодвинут стул. Старичок, сурово покряхтывая, располагался за столом. Он поднял голову, и Сергей рассмотрел его лицо. Как оказалось, что-то уродливое всё-таки присутствовало - остроконечные, довольно большие уши не скрыты шапкой и торчат. Страшно морщинистое лицо и цепкие, пронизывающие маленькие чёрные глаза.
  - Та-а-ак, - сказал старичок, опуская взгляд на книгу.
  Зашуршали переворачиваемые жёлтые страницы.
  Сергей зажмурил глаза. Как хотел бы он поверить в нереальность происходящего, но не получалось. Когда распахнул веки, то увидел, что старичок смотрит на него требовательно чёрными глазками- бусинками.
  - Зачем ищешь то, что тебя не ищет? - грозно прозвучал вопрос.
  Воздух не хотел проникать в грудь. Сергей открывал-закрывал рот как рыба, выброшенная на берег. Наконец-то получилось полноценно вдохнуть.
  - Интересно... - на судорожном выходе произнёс Сергей.
  - Хить ты... - давился сарказмом старичок, в недоумении качая маленькой головой.
  Складывалось впечатление, что глупых ответов он наслышался о-го-го сколько, но этот своей идиотичностью перекрыл все остальные.
  - Ищут, вынюхивают, - ворчал старичок, снова опустив глазки на книгу.
  Одна страница заинтересовала его.
  - Ты хоть знаешь, бестолочь любопытная, от кого род свой ведёшь? - старичок бросил на него строгий взгляд из-под сомкнутых бровей, постукивая крохотным пальцем по странице.
  - Кхы-хы... - натужно выдавил из себя Сергей, больше произнести ничего не получилось.
  - Ай, - разочарованно махнул ручонкой старичок. - Доложу тебе... Князей у тебя в роду нет. Царей подавно. Пращур твой был новгородским купчиной. В жёны взял муромку...
  - Кого? - спросил Сергей, удивляясь тому, что вопрос у него получился внятный.
  - Муромку, - дёрнув плечом, повторил старичок.
  Но, видя непонимание в глазах Сергея, сжалился, криво улыбнулся и растолковал:
  - Народ такой был - мурома. Город так ещё назвали - Муром. Аль ты про Илью Муромца не слышал? Он же с тех краёв будет.
  - Угу, - быстро кивал головой Сергей в знак того, что расслышал и понял.
  - Уж больно красна девка та была, - как-то по-кошачьи жмурился старичок с хитринкой в чёрных глазах. - Вот так славянская кровь перемешалась с финно-угорской.
  Какой-то необычной для этого помещения учёностью повеяло от последней фразы.
  А старичок принялся листать книгу дальше.
  - Во! - крикнул он.
  Затем ткнул пальцем в строчку и огласил:
  - Опричники Иоанна Грозного.
  Ведя пальцем по буквам, прочитал старательно и важно:
  - Корчемкин Путилко.
  - Корчемин Путилко... - эхом повторил Сергей.
  - Не Корчемин, а Корчемкин! - чуть рассердился старичок. - Уши, что ли, у тебя болотной тиной заложило!
  В воздухе повисло молчание. Сергей не мигая смотрел на старичка, а тот вприщур и хитро на него.
  - И что? - отважился на вопрос Сергей.
  - Ещё предок твой.
  - У ме... ня... фамилия не Корчемкин.
  - Хить ты... - поражался очередной глупости старичок. - Эть ты сейчас Колганов. Толь полтора века Колгановыми вас кличут. Эх... Давай-ка мы сразу к тебе перейдём...
  Дальше книга листалась не по одной странице, а по нескольку за раз.
  - Та-а-ак... Мил человек, на свет появился ты... Ага... Родился, значит... В детстве кошек мучил... Да?
  - Я... я... игрался с ними, - оправдывался Сергей, решительно не помня, когда, и где, и при каких обстоятельствах он мучил каких-то кошек.
  - Если игрался, тогда ладно, - соглашался старичок. - Идём дальше... Женился, значит, ты...
  Сергей вытягивал шею, стараясь лучше рассмотреть написанное в книге. С этого места плохо видно. Он сделал крохотный шаг вперёд.
  - Стой, где стоишь, - не поднимая головы, остановил его старичок.
  Сергей замер и вытянул руки по швам. Последний раз он так стоял, замерев от ужаса, в детстве, в кабинете директора школы, куда был конвоирован учителем химии за устроенный маленький взрыв.
  - А поженихался ты по любви, как я вижу... - продолжал старичок исследовать записи в книге. - Людей ненавидишь чуть ниже среднего, и часто за дело... Чужой крови на руках твоих нет... Понятно всё с тобой. Не для таких, как ты, дверь-то задумана.
  Фолиант был громко захлопнут.
  Чёрные глаза буравили, и Сергей понял, что сейчас будет вынесен вердикт.
  - Ну, что? - старичок укладывал ручонки на книгу. - А раз зашёл, то пристраивать тебя будем, что-то делать будем с тобой.
  - Что делать? Зачем? Куда пристраивать? - Сергея била противная неподконтрольная дрожь.
  - А ты как хотел? - поправлял шапку старичок. - Раз припёрся, то и спрос с тебя будет. В следующий раз урок тебе будет - не совать свой нос куда не следует.
  - Может, не надо? - презирая себя, сказал Сергей.
  - Как это не надо? Нет уж... Иди.
  - Что? - не верил своим ушам Сергей.
  - Иди, говорю.
  - Ку... да?
  - Отколь пришёл! - повысил голос старичок.
  Сергей повернулся. Указал рукой на дверь.
  - Туда?
  - Хить ты... Один глупее другого приходят... А куда же ещё, как не туда!!! Отколь пришёл, туды и ступай.
  - А! - Сергей шёл к двери боком, как человек, который боится выстрела в спину.
  Вот и осталось всего полшага до двери. Он резко рванул вперёд по ступенькам, распахнул дверь и выскочил наружу. Больно ударил в глаза предвечерний свет. Он дышал, как дышит человек, который долго боролся за свою жизнь, свисая над пропастью на кончиках пальцев.
  Медленно повернул голову. Двери не было. Серый бетон и только.
  
  
  * * *
  
  - Ты говоришь, что на стене было написано...
  Андрей не договорил. Сергей зло оборвал его, отчаянно рубя воздух ладонью:
  - Я тебе уже двести раз всё рассказал! Я тебе двести раз повторил, что было написано на стене! Я тебе двести раз повторил, что сказал мне тот дедок с ноготок!
  - Ага, ага, - проявлял терпение и понимание Андрей. - Ты главное не переживай.
  - Я не переживаю, - Сергей смотрел вымученным взглядом. - Я свирепствую! Андрюха, ты мне скажи - это что было? Это как всё понимать?
  - Ты так и не понял?
  - Нет! Чёрт возьми! Нет!!!
  - Спокойнее, спокойнее... Просто теперь ты будешь тем, кто ты есть на самом деле.
  - Что? - у Сергея дрожали губы, на лбу глубокие морщины. - Повтори, что ты сейчас сказал.
  - Ты будешь тем, кто есть на самом деле, - ровным голосом повторил Андрей.
  - Я и так есть тот, кто есть.
  - Ну-у-у... - Андрей отводил сочувствующий взгляд. - Так многие думают... Серёга, знал я одного человека. Он долго и трудно делал себе карьеру. Сделал. Затем в эту систему втянул своего сына. Парень не посмел ослушаться отца. Да и, честно говоря, не делал попыток как-то по-другому начать строить свою жизнь. Зачем искать свою дорогу, когда можно пойти по стезе, проторенной отцом. И вот ему уже тридцать пять лет, и у него в руках случайно оказалась гитара... Серёга, я пропущу промежуточные этапы истории. Перейду сразу к концу. Пролетело три года. Парень ушёл из той системы, где для него отец создал режим наибольшего благоприятствования. Он стал музыкантом. Тем, кто он есть на самом деле. А не оказалась бы случайно в его руках гитара?.. Серёга, а возьмём на рассмотрение провинциальный город. Там только один институт. Технический. И сотни молодых людей поступают туда, так как нет других вариантов. А учиться могут только в родном городе - обстоятельства вынуждают. По прошествии определённого срока получают диплом. И стали они не теми, кто они есть на самом деле... У миллионов людей жизнь определяют внешние факторы, обстоятельства...
  - Замолчи, - оборвал его Сергей. - Ты мне лучше скажи - что со мною будет?
  - Точно не могу сказать, - не сразу ответил Андрей.
  - Господи, - хватался за голову Сергей. - Андрюха, зачем я с тобой связался?..
  
  * * *
  
   Пролетела неделя. Серьёзных изменений не происходило. Сергей всматривался в горизонт жизни, силясь рассмотреть надвигающуюся опасность, угадать те признаки, которые скажут о том, что грядут значительные перемены. Горизонт оставался чистым.
   И вот этот звонок...
   После недолгих колебаний Сергей всё-таки нажал кнопку приёма звонка и поднёс к уху мобильный телефон. Странно - на экране высвечивался незнакомый номер. Давненько такого не было. Как правило, человек, номер которого не был занесён в память телефона Сергея, ответа не удосуживался. Начало такому отношению к звонившим инкогнито было положено лет пять назад, когда кто-то, желавший что-то соблазнительно выгодно продать потенциальному покупателю, указал в газете, - в разделе объявлений, - номер, очень похожий на номер Сергея - отличие в одной цифре. Цифра одна, да сложилось такое впечатление, что ошибался каждый второй.
  Но в этот раз было сделано исключение, даже несмотря на то, что в душе ожило нехорошее предчувствие. Видимо, сработала привычка идти навстречу неприятностям, чтобы разрешить их лобовым столкновением, а не таиться от них.
   - Да.
   - Серёга! - крикнула трубка.
   - Это... кто?
   - Не узнал?
   - Нет, - буркнул Сергей.
   - Забываешь старых друзей, - было сказано с весёлым укором.
   И только после этой обличительной фразы Сергей уловил характерные нотки в голосе, успевшие позабыться за давностью лет, напряг память и узнал - да это же Генка Орлов!
   - Гена, ты, что ли?!!
   - Я, я, кто же ещё.
   - Ого! Кто у нас объявился! Тебя каким ветром занесло в наши края?
   - В отпуске. Решил проведать родные пенаты.
  - Ты где сейчас?
   - Около твоего дома.
   - А номер где мой взял?
   - Жена твоя сказала. Минуту назад...
   В процессе непродолжительной беседы было решено встретиться вечером на квартире матери Генки. В той самой квартире, где прошли детство и юность Генки, где началась его взрослая жизнь. Если бы Сергей знал, что ожидает его не вечер приятных воспоминаний, не рассказ о том, как сложилась судьба Геннадия в Москве, а нечто совершенно другое, то нашёл бы тысячу причин отказаться. Но Сергей не был провидцем, и в восемнадцать часов они договорились встретиться.
   Пряча телефон в карман, он попытался вспомнить - сколько лет они не виделись, в каком году Генка, громко, зло и грязно ругаясь, высказался о перспективах этого города и отправился искать счастья в столицу. Уехал - и долгие годы о нём не было ничего слышно. Лет пять назад... Или семь?
   - Ай, вечером уточним, зачем сейчас голову нагружать, - постановил Сергей.
  
  * * *
  
   - Послушай меня внимательно, - уже не припомнить, сколько раз повторял Генка эту фразу за те два часа, которые продолжалась их беседа.
   - Слушаю, - раздражаясь, ответил Сергей.
   - Ты послушай меня хорошенько. Я что тебе предлагаю? - краснея лицом и выдвигая вперёд челюсть, говорил Генка. - Я тебе дело предлагаю. Я тебе другую жизнь предлагаю. Я тебе предлагаю перебраться из трясины в мир возможностей и успеха.
   - Зачем?
   - Как зачем? Зачем люди хотят жить как люди?
   - Ой, Гена, - зло улыбнулся Сергей. - Какой ты у нас прям-таки цивилизованный стал. Весь гладкий такой и прилизанный, аж смотреть противно. Тебя послушать, так можно подумать, что здесь уже не люди живут. Здесь до сих пор щи лаптем хлебают и сапог к самовару пристраивают.
   - Не лаптем, не сапогом... И чёрт с этим самоваром. Я тебе про возможности втолковываю. Кто хочет здесь жить - пусть живёт. Каждому своё. Но только не ты! Тебе, Серёга, нужна другая планка успеха. Тебе нужен иной уровень. Другой уровень! Другой!
   - Это какой такой другой? Гена, мне не нужны музеи мировой известности. А то ты там каждый день по ним бегаешь. Мне не нужны магазины, где отменного товара под потолок. Мне здесь хватает за глаза нашего рынка и одного супермаркета. Мне не нужны тысячи ресторанов, где кормят экзотической пищей. Мне за глаза хватает тех трёх, что есть в нашем городе. Мне хватает двух наших кафе на берегу реки. Я не люблю мегаполис. Я ненавижу автомобильные пробки и выхлопной газ, превышающий нормы в десятки раз. Я не люблю места с повышенным содержанием человеческой массы на квадратный километр. Чем дальше я от всего этого, тем лучше. Да - жизнь здесь не сахар. Но меня устраивает! Я могу в любой момент сесть в машину и через двадцать минут оказаться далеко за городом.
   - Ох, вот идиот... - качал головой сокрушающийся Генка.
   Но по его виду было видно, что отступать он не намерен.
   - Начнём с самого простого. Серёга, ты сколько здесь получаешь?
   - Что получаю - всё мое.
   - Ирония голодранца. Прикрытие нищеты фиговым листочком сарказма. Там ты будешь получать в пять раз больше! Серёга, я тебе это гарантирую. Это раз. Твоя профессиональная, творческая, интеллектуальная и прочая, прочая, прочая реализация - это два! Что ты здесь забыл? Чего тебе здесь ждать?..
   - Утренней прохлады следующего дня, - выпалил Сергей.
   - Ага! Ты мне ещё про любовь к берёзкам на берегу родной реки спой.
   - Нет, Гена. Про берёзки ты от меня не дождёшься. Хотя дерево красивое, и не надо его обижать зазря.
   - Хватит, а... Ты вспомни, как мы с тобой мечтали, какие строили планы... Я же тебя зову не с полного нуля начинать. У тебя будет база...
   - Стоп! - крикнул Сергей. - А ну-ка присядь-ка.
   Он поднялся из кресла, в котором всё это время слушал уговоры, смотря на злого, мечущегося Генку. Подошёл к другу и толкнул его. Толкнул с расчётом, что тот окажется на диване. Это удалось.
   - А что это ты так резко озаботился моей судьбой? Гена, ответь мне: почему ты пропал на долгие годы, а затем вынырнул из туманной столичной дали и вспомнил обо мне? В какой момент это произошло? Зачем ты в отпуск приехал сюда? Много раз ты ездил в Турцию, Германию, Италию. Ехал и не думал меня вспоминать. Сейчас-то что произошло?
   Геннадий выглядел человеком, который только в этот момент серьёзно и глубоко задумался о причинах, которые заставили его совершать массу поступков - куда-то ехать, произносить многослойные взывающие к чему-то речи, убеждать. Как бунтарь, призывающий яростно бороться с установившимся порядком вещей, мало того - начавший действовать, разрушать, свергать. И вот получен некий результат - он стоит на руинах рухнувшего бастиона старого. Осматривается. И только сейчас приходит на ум холодная, расчётливая мысль. А зачем всё это надо было делать?
   Несколько долгих секунд Геннадий собирался с мыслями.
   - Серёга, - начал он, но твёрдости в его голосе не было. - Крутился я там, вертелся. Многого добился. Отличная жизнь. Доволен. А что-то... на днях...
   Сергей ждал продолжения. А Генка опустил взгляд. Смотрел как-то растерянно, непонимающе.
   - Что-то накатило на меня, - продолжил он. - Наш город вспомнил. Тебя. Думаю, вот было бы здорово, если бы рядом был свой человек. Человек, которого знаешь тысячу лет. На которого всегда можно положиться. Я решился оторваться от корней. И в результате имею одни сплошные плюсы. А имел бы ещё больше. Я и, предположим, ты... И так на меня накатило невыносимо. Подошёл я к начальнику своему и потребовал две недели отпуска...
   Туман в его глазах рассеялся. Прежняя уверенность и нерушимая убеждённость в своей правоте возвращались на временно оставленные позиции.
   Генка вскочил.
   - Серёга, я не сторонник всей этой лирики. Почему я только несколько дней назад вспомнил о тебе? Почему я не вспоминал все эти годы? Ерунда это. Полнейшая. Вспомнил. Приехал. И открываю тебе дверь в новый мир.
   При слове "дверь" Сергей вздрогнул.
   - У меня здесь работа, - сказал он глухим голосом.
   - Про это разговор был, - уверенно и веско ронял слова Генка. - Там будет другая. Там будет всё другое - условия, возможности, зарплата.
   - У меня здесь квартира...
   - Ерунда. Сдашь. Или продашь. Как хочешь. Там найдём другую. В этом вопросе я отлично ориентируюсь. Тебе первое время будут доплачивать за съём. Обживёшься, осмотришься, и мы вместе запустим механизм получения чего-то постоянного.
   - У меня жена и дети, - сказал Сергей, смотря на старинного друга тяжёлым взглядом. - У них тоже есть мнение...
   - Не важно, - перебил Генка. - Главный в доме мужик. Как ты решишь, так и будет.
   Сергей отрицательно качал головой.
   - Нет... Время упущено... Не хочу ничего радикально менять...
   А потом произошло что-то невообразимое. В глазах Генки вспыхнуло безумие. Он подскочил, схватил Сергея за грудки.
   - Как тебе втолковать-то?!! Как тебе вбить в голову элементарные здравые мысли?!!
   Сергей силился оторвать его руки от рубашки. Но бесполезно - Генка вцепился как клещ.
   - Ты спятил? Отцепись...
   С минуту продолжалась борьба. Парадный вид рубашки был потерян безвозвратно. Наконец-то получилось освободиться от хватки. Сергей вытянул правую руку вперёд, тем самым не подпуская старинного друга близко. Генка, сверкая недобрым взглядом, втянул голову в плечи, как-то весь подсобрался, словно настраивал себя на решающий бросок. Так они кружили по комнате, внимательно отслеживая движения друг друга.
   - Генка, - пытался мягко улыбнуться Сергей. - Ты с ума спятил? На тебя что нашло? Ну, здесь ли я останусь или с тобой рвану смотреть на столичные проспекты - нервничать зачем? Давай сядем, успокоимся. Коньяку по рюмашке опрокинем.
   - С идиотами я не пью, - прозвучал ответ.
   - Тогда мне лучше уйти?
   Эти слова подействовали отрезвляюще.
   Генка обмяк, руки стали безвольными.
   - Дурак ты, Серёга... Я же как лучше хочу. Гниёшь ты здесь... Обижаешь ты меня. Обижаешь.
   - Да чем я тебя обижаю? Спасибо тебе, Гена, за заботу обо мне. Такую неожиданную, такую навязчивую. Если даже я надумаю что-то переменить в своей жизни, то всё равно - такие дела с кондачка не делаются. Что ты взбесился? Тебе там, в Москве, мозги запорошило?
   - Хорошо, - оживился Генка. - Тебе же никто не говорит, что надо прямо сейчас всё бросать и мчаться собирать чемоданы. Поговори с женой, продумайте всё - как лучше и быстрее, с наименьшими потерями подготовиться. Недели вам на принятие окончательного решения хватит?
   Несколько секунд они смотрели друг на друга. Серёга изумлённо и чуть насторожённо, а Генка вопрошающе и ещё как-то чисто, открыто.
   - Знаешь что, друг мой разлюбезный, - сказал Сергей. - Давай-ка распрощаемся мы сегодня. Как-нибудь в другой раз договорим.
   Произнося это, Сергей давал себе мысленно чёткую установку - другого раза не будет.
   - Что так? - спросил Генка.
   - Давай... На сегодня закруглим разговор. Ты на нервах что-то. Я не готов принимать серьёзных решений. Давненько такого у меня не было, чтобы кто-то чуть ли не под дулом автомата вёл меня в рай. Точнее, никогда со мной такого не было.
   Сергей быстро вышел из комнаты.
   - Иди! Иди! Баран! - летело в спину.
   Генка кинулся за ним следом, но Сергей был готов к этому. Он резко повернулся.
   - Не подходи ко мне, придурь столичная!
   Входная дверь была не закрыта, что позволило покинуть квартиру, не теряя ни секунды.
   Сбегая вниз по лестничным маршам, Сергей слышал голос Генки, полный обличительной желчи:
   - Беги, беги! Ты ещё не раз пожалеешь! Такого шанса у тебя больше не будет!
   На выходе из подъезда Сергей столкнулся с матерью Генки.
   - Серёжа, ты разве уже уходишь? - спросила она. - А я блинов хотела напечь. Гена любит, и ты раньше их так любил.
   - Да вот... Дела... - Сергей улыбался, но улыбка получалась какой-то вымученно-кислой. - Как-нибудь в другой раз...
   Пройдя квартал, Сергей остановился. Он тёр ладонями виски, старался собраться и осмыслить произошедшее.
   - Бред... Расскажи кому-нибудь, что так у меня встреча с Генкой прошла, никто не поверит... Так это началось уже?
  
  
  * * *
  
  Вид у Валентина Фёдоровича Громыкина, главного редактора газеты "День сегодняшний", был как у человека, который принёс счастье. И не просто счастье в маленьком кулёчке, а много счастья - цветного, лучистого, сверкающего, переливающегося, играющего всеми цветами радуги, как россыпь бриллиантов на золотом песке. От такого счастья, наверно, сходят с ума, закрывают глаза, хватаются за сердце и не могут поверить.
  - Сергей, у меня есть для тебя...
  Сказал Валентин Фёдорович, но потом последовала непродолжительная пауза. Видимо, для усиления эффекта. Через несколько секунд будут произнесены главные слова - и эффект должен прогреметь оглушительно, как выстрел из пушки.
  Сергей сидел за длинным редакторским столом. На том месте, куда всегда обычно сажали посетителей. Он поднял глаза и посмотрел, отчаянно моргая, на редактора. Валентин Фёдорович находился по другую сторону стола. Не сидел - стоял. Плечи расправлены, грудь немного вперёд.
  - ...сообщение, - было добавлено интригующим голосом.
  - Какое ещё сообщение? - спросил Сергей.
  - Насчёт работы.
  - Какой работы, Валентин Фёдорович?
  - Как какой работы? Сергей, какую ещё работу я могу тебе предложить?
  - И какую же?
  Сергей смотрел растерянно.
  Улыбка Валентина Фёдоровича поубавила красок, в глазах промелькнула тень упрёка за плохую сообразительность.
  - Сергей, я редко кого зову к себе работать. Обычное дело, когда ко мне просятся.
  - И кто просится? - во взгляде Сергея стало ещё больше непонимания. - Я, например, уже давно не прошусь.
  - Тьфу ты, - немного разозлился редактор. - Что-то ты сегодня плохо соображаешь. Ладно... Говорю открытым текстом: я создал для тебя штатную единицу. Персонально для тебя.
  - Зачем?
  - Да-а-а... - протянул раздосадованно Валентин Фёдорович.
  Вид у Сергея стал как у человека, который понимает, что его в чём-то обвиняют, но никак не может понять - за что и почему? Он продолжал смотреть на редактора и в мыслях судорожно перебирал варианты дальнейшего поведения.
  Редактор наклонился, упёрся ладонями в стол.
  - Объясняю, - огласил он громко. - Помнишь, как ты подходил ко мне со своей идеей?
  Сергей задумался, поглядывая на Валентина Фёдоровича снизу вверх.
  - Припоминаю... Задумка была о цикле статей...
  - Вот! - редактор хлопнул ладонью по столу и выпрямился. - Серёжа, несколько дней назад я вспомнил об этом цикле. Нет, помнил я всегда! Сидела у меня мысль в подсознании. А последние дни только об этом и думал.
  - Это когда было, Валентин Фёдорович?.. Сто лет прошло.
  - Ну, сто не сто, а хорошая идея должна отлежаться.
  - Валентин Фёдорович, я... - Сергей замялся. - Я... Вам благодарен... В конце концов, Вы оценили... Но я уже давно живу другой жизнью. Журналистика меня больше не влечёт. Публицистика всякая... У меня другая работа, она мне нравится. Я ничего не хочу менять.
  Редактор покусывал губы, смотрел на Сергея как на некое недоразумение.
  - Ты дурак, что ли? - бросил он.
  От неожиданности у Сергея перехватило дыхание, он закашлял. Прочистив горло, сказал сипло:
  - Валентин Фёдорович, я бы Вас попросил...
  - Ай... - заткнул его нервным жестом редактор.
  Затем он несколько раз прошёлся туда-сюда вдоль стола. Остановился.
  - Я понял.
  - Что Вы поняли? - спросил Сергей.
  - Старков тебя давно переманил. То-то я смотрю, некий Знаменский у него раз в месяц отменную публицистику выдаёт. Уж больно стиль на твой похож.
  - Я не Знаменский, - Сергей прижимал руку к груди. - Да, когда-то я носил материал и туда. Валентин Фёдорович, от чего отказывались Вы, Лев Николаевич не отказывался. Я не скрывал такого положения вещей. Вы ориентированы на одного читателя, а Старков на другого. А писал я разнопланово. Что не годилось здесь, годилось там. Но я уже давным-давно ничего не пишу...
  Дальнейшие полчаса для Сергея прошли как в тумане. Редактор давил, меняя тактику пряника на тактику кнута и оскорблений. Сергей порывался встать, распрощаться и уйти. Валентин Фёдорович жёстко пресекал попытки покинуть помещение. Воздух в кабинете с каждой минутой становился всё тяжелее и тяжелее. В дверях мелькали испуганные и заинтересованные лица сотрудников...
  Сергей не помнит, как оказался на улице. В ушах ещё звенели последние слова редактора:
  - Такого шанса у тебя больше не будет!!!
  - Ну и пусть, - сказал Сергей тихо, вытирая платком лицо от обильного пота.
  
  * * *
  
  Жизнь превращалась в кошмар. Начальник взял за правило в начале и в конце рабочего дня вызывать Сергея к себе. Разговор всегда начинался с одной и той же фразы:
  - Ну, Сергей Владимирович, рассказывай, что ты удумал?
  Затем повисала пауза.
  - А что я удумал?
  - Это ты должен рассказать, а не я.
  Начальник поднимался из-за стола, прохаживался по кабинету и упрекал Сергея за то, что он не выкладывается в полную силу.
  Сергей перечислял объём работы, который он проделал, и какие горы намеревается свернуть в ближайшее время. Обычно за проделанную работу он отчитывался в конце дня, а делился планами утром. Объём проделанной работы впечатлял - раньше за такой ударный труд давали медаль героя.
  - Это хорошо, хорошо, - говорил начальник.
  Вдруг резко подходил к Сергею, заглядывал в глаза.
  - А почему сбежать от нас хочешь? - неожиданно менялась тема разговора.
  - Я? - поражался Сергей.
  Начальник возвращался за стол, нервно поправлял галстук и говорил:
  - Если ты хочешь сбежать от нас с наработанным материалом, то сразу скажи.
  - Я никуда не собираюсь уходить... Нет, если Вы намекаете мне на то, что я должен уволиться... Хорошо, я уволюсь...
  - Вот тебе! - раскрасневшийся начальник показывал кукиш.
  - Что Вы от меня хотите?!! - Сергей находился на грани помешательства.
  После шторма начинался штиль. Начальник успокаивался. Брался перебирать бумаги на столе.
  - Сергей, - говорил он с чувством вины в голосе. - Я тебе не просто так нервы мотаю. Я тебя понять хочу...
  И так изо дня в день.
  
  * * *
  
  Неожиданно появилась первая любовь. Сергей случайно встретился с Викторией на улице. Разговорились. Она так и не вышла замуж. И часто вспоминала его. Предложения были, но она всегда в последний момент передумывала. Первая встреча продлилась пятнадцать минут. На следующий день Сергей снова встретил её и понял, что в этот раз они столкнулись не случайно - Виктория поджидала его. Прошлись, поговорили полчаса, снова вспоминали давно минувшие дни. На следующий день снова встреча...
  Через семь дней она сказала Сергею - их расставание было непростительной ошибкой, но можно ещё всё исправить. Сергей кричал ей - у него жена, дети, он не намерен ничего менять в своей жизни. Она не хотела его слушать.
  С понедельника Сергей покидал здание, где работал, через запасной выход - выходишь и сразу оказываешься в окружении контейнеров с мусором...
  
  * * *
  
   В среду Сергей позвонил Андрею.
   - Андрюха, надо встретиться, поговорить.
   - Нет проблем. Когда? Где?
   - Ты дома?
   - Да.
   - Через полчаса буду...
  
  * * *
  
   - ...Вот такие дела творятся, - сказал Сергей, смотря на Андрея зло.
   - Понятно...
   - Что тебе понятно?!! Почему дверь не выбрала тебя?!! Ты же её серьёзно искал, а я же так - сбоку стоял, идиот любопытствующий! Ты же был на территории завода! Ты же постоянно находился в этих чёртовых квадратах, где она блуждает!
   - Наверно... я и так тот, кто есть на самом деле. А ты...
   - А что я?!! - Сергей неистово бил себя в грудь кулаком.
   - Успокойся. Возможно, у тебя выбор шире.
   - Что?!!
   - Ну, - Андрей выглядел виноватым, - для тебя задумана не одна дорога жизни, как у многих, а несколько. Ты мог бы стать неплохим журналистом. Мог бы жениться на другой. Веер вариантов. И везде ты был бы счастлив... Ну, душевное состояние было бы одинаковым при любом раскладе.
   - Ай, - как-то безысходно махнул рукой Сергей. - Сейчас у меня отличное душевное состояние. Просто замечательное! Спасибо тебе, Андрюха. Огромное человеческое спасибо! Втянул меня узнать неведомое! Посмотрел, блин, на чудо!
   Несколько минут он молча мерил комнату шагами. Нервничал. Андрей бросал на него короткие взгляды и не решался оборвать безмолвие.
   - А сейчас-то дверь где? - спросил Сергей, остановившись напротив Андрея.
   - Скорее всего, ушла из города... В том месте, где ты её открыл... Ну, на карте это нижний правый угол последнего квадрата. Дальше всё - ничего нет. Теперь если появится, то... нескоро. Я так думаю.
   - Понял, - качал головой Сергей. - Чем дальше думаешь заняться?
   Андрей пожал плечами.
   - Передохну... А потом... Есть у меня одна идея...
   - Ты мне дай идею - что делать?!! Ты - искатель загадочного! - кричал Сергей.
   Андрей отводил глаза и покусывал губы.
  
  * * *
  
  Хватило Сергея на месяц. Он выпросил отпуск на три недели и уехал в далёкую глухую деревню к дядьке Егору. Сотовая связь сюда не добивала.
  А вот через десять дней одно SMS-сообщение каким-то удивительным способом всё-таки пришло от загадочного абонента 013-013: "Схоронился? Не боль ты кому нужон. Живи как жил. Токмо не открывай боле те двери, где тебя не ждут".
  Так и было написано - не "нужен", а "нужон"; не "только", а "токмо".
  - Ну и слава Богу, - на облегчённом выдохе сказал Сергей.
  Затем, через полчаса, он прыгал, скакал, заходясь в диком хохоте. Показывал кукиш пространству за тихой речкой и кричал:
  - Вот тебе!!! Я есть тот, кто есть на самом деле!!!
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  
  НА СЕМЬ ЛЕТ ВПЕРЁД
  (и три минуты назад)
  
  
  --- 9 ---
  
  
   ...Через полчаса Игорь, смотря прямо в глаза Антону, сказал:
   - Эх, намотал я тысячи километров по миру. И встречался я кое-где с теми, с кем и подумать не мог, что встречусь.
   - Это с кем же ты повстречался? - спросил Антон.
   - А, например... в кафе под Саратовом сидел за одним столом с...
   Игорь выдержал театральную паузу.
   - С Яровым. Помнишь такого?
   - Да ты что! - выпалил Антон. - С Яровым? Родионом Александровичем?
  - Им самым. Видел его, как тебя сейчас.
  - Это немыслимо, где порой люди из одного города встретиться могут. Он что, куда-то отдыхать ехал? В смысле на машине, своим ходом.
   - Нет. Он, можно сказать, на работе был.
   - Это как? На какой ещё работе? Игорь, объясни толком.
  - Вероятность нашей встречи можно исчислять бесконечными нулями после запятой, но не это главное, - во взгляде Игоря появилась нешуточная интрига.
   - А что главное?
   - Главное - кем он сейчас работает.
   - И кем же?
   - Дальнобойщиком, - выпалил Игорь.
   Последующие мгновения он был неописуемо доволен тем, какой эффект произвели его слова.
   Над лавочкой повисло молчание.
   - Кем? - переспросил Антон каким-то неживым голосом, каким его сделала внезапно появившаяся сипота, а затем он натужно прокашлялся.
   - Ты не ослышался.
   - Это точно он был?
   - Точно, - уверенным голосом сказал Игорь. - Сидели мы за столиком, а за окном его фура стояла. Кажется, он конфеты куда-то вёз.
   Взгляд у Антона стал стеклянным. Он как-то быстро зажался, отвернулся, опустил голову.
   - Яровой - дальнобойщик... Игорь, ты убил меня... Родион Александрович Яровой - дальнобойщик... Как так?.. - шептал он. - Вот как в жизни бывает... Не ожидал... Не ожидал...
   Затем он выпрямился, резко повернулся к Игорю и с напором спросил:
   - Что случилось? Игорь, он как тебе свой жизненный кульбит объяснил?
  
  * * *
  
   Воспоминание растелилось яркой картинкой.
   Яровой ел с аппетитом - только металлическая ложка мелькала тусклым серебром. Глубокая тарелка борща быстро пустела. Игорь всмотрелся в его лицо и подметил - на нём нет того былого напряжения, подчёркнутого какой-то неживой бледностью; нет и намёка на непроизвольные судорожные подёргивания мышц лица под глазом, как следствие хронических нервных перегрузок и недосыпа; в чертах лица исчезла заострённость. Родион Александрович выглядел бойким, здоровым мужчиной.
   - Что же ты смотришь на меня, как на экзотическое животное за железными прутьями в зоопарке? - спросил Яровой, бросив на Игоря искрящийся иронией взгляд
   - Родион Александрович, ведь моё изумление весьма логично... Повстречай я Вас в качестве директора по производству в какой-нибудь известной компании, то воспринял бы это как нормальный карьерный рост, но...
   - Ай, брось! - весело перебил Яровой.
   Он одновременно правой рукой отодвигал на край стола пустую тарелку, в которой несколько минут назад дымилось огнедышащее озеро превосходного борща, а левой рукой придвигал к себе большое и плоское блюдо с макаронами и котлетой.
   - Игорёша! - крикнул Родион Александрович, пронзая толстобокую котлету вилкой. - Не надо меня ни о чём расспрашивать. Честно говоря, ты и не поверишь, и не поймёшь. Так что - оставим за скобками вопросы о смене мной профессии. Главное-то - будь самим собой! Тем, кто ты есть на самом деле.
   Игорь решился на уточнение:
   - Родион Александрович, а всё-таки...
  - Игорёша! Престиж - это иллюзия, за которую человек расплачивается никчёмно прожитой жизнью. Бег в пустоту. Ты себе представить не можешь, какое я получаю удовольствие. Это филиал рая. Едешь - и только ты, и нескончаемые дороги России. А мысли! Мне постоянно не хватало времени на мысли. Теперь хватает. Крути баранку и думай сколько душе угодно, только контроль не теряй. И никакие нудные, ядовитые, наглые рожи перед тобой больше не мелькают. Только дорога и ты! Никого не надо постоянно теребить, упрашивать. Не надо больше ни с кем воевать. Здесь тоже есть проблемы, но какие они мелочные в сравнении с былым. Если там у меня была мировая война с применением оружия массового уничтожения, то здесь мелкие перестрелки без человеческих жертв. Приедешь, покидаешь кабину, а жуткая усталость приятна. Сон как у безгрешного младенца... Ты ешь-ешь, жуй-жуй, а то ты зелёный какой-то...
  
  * * *
  
  Воспоминание свернулось и исчезло, словно и не было. Всё перекрывал произведённый на Антона эффект. Изумление Антона воспринималось как некий бонус за не зря прожитые годы.
   - ...Эх, - немного снисходительно улыбался Игорь, явно довольный самим собой. - Что там Яровой. Кто он нам был? Так, коллега, который в нашей работе шёл параллельным курсом. Он проектировал, мы сопровождали. Иногда помогали ему... Кое-кого я ещё повстречал. Кафе под Саратовом не самый удивительный вариант встречи. Знаешь, на кого ещё я набрёл на хитро петляющей дороге жизни?
   - И на кого же?
  - Шохинцева.
   - Шохинцева?!
   - Его. Несравненного Артура Дмитриевича. И ты себе представить не сможешь, при каких обстоятельствах. Яровой-дальнобойщик - это ещё не верх изумления. Вот с Шохинцевым жизненный кульбит, как ты говоришь, так кульбит.
   - Рассказывай-рассказывай, - хватал Антон бывшего коллегу за рукав куртки.
   - Подожди, - важно водил подбородком Игорь. - С Шохинцевым тоже нескучная история, но хотелось бы начать с... Вот угадай - с кого?
   Снова Игорь взял паузу.
   - Ну?!! - сгорал от нетерпения Антон. - Игорь, хватит нагромождать загадку на загадку. Ну?!! Кого?!!
   - Кондрата Фёдоровича.
   Волна изумления подхватила Антона и поставила на ноги - он вскочил как ужаленный.
   - Рыбакова?!!
   - А что, ты много других знал Кондратов Фёдоровичей, - издевался Игорь. - Лично я только одного знал.
   - Рыбакова?!! - кричал Антон. - Ты знаешь, где сейчас Рыбаков?!!
   - Тихо ты, - опасливо посмотрел по сторонам Игорь. - Ну, что ты разорался? Рыбакова, Рыбакова. Нашего сенсея, нашего гуру и так далее. Где он сейчас, не знаю, а где был и что делал два года назад - знаю.
   Антон сел.
   - Итак, пока ты мне всё не расскажешь, мы с этого места не сдвинемся, - жёстко сказал он.
   - Хорошо-хорошо... Антон, какой ты впечатлительный. Кажется, раньше ты сдержаннее был.
   - Хватит на словесную чепуху время тратить. Рассказывай-рассказывай. Где? Когда? Как? Почему? Вот "почему" - будет самым главным вопросом...
   - Вот "почему" - с этим вопросом сложнее будет. А про остальное пожалуйста...
  
  * * *
  
   ...Игорь Сомов, отправив в урну только что потушенную сигарету, тут же закурил следующую и продолжил свой рассказ:
   - Вот так я на другом конце земли, на другой стороне земного шара, в славном городе Сиднее, в аэропорту столкнулся с нашим Кондратом Фёдоровичем Рыбаковым, а также с его сыном, женой сына и его двумя внуками.
   Антон Ершов смотрел на Игоря не моргая. Через минуту нарушил молчание:
   - Да-а-а-а... Куда кривая жизни его завела. Это не кафе под Саратовом. Так, оказывается, у него есть сын, внуки...
   - Дальше слушай, - перебил Игорь. - Антон, он улыбался. Он постоянно улыбался.
   - Кто?
   - Кондрат Фёдорович.
   Антон смотрел на Игоря, как на представителя внеземной цивилизации.
   - Как это улыбался?.. Он... умеет?
   Ответом прозвучал громкий смех Игоря.
   - А почему он должен не уметь?.. Хотя, Антоха, я тебя прекрасно понимаю. Увидеть улыбающегося Кондрата Фёдоровича - верх изумления. Но он улыбался. Постоянно. Выглядел он счастливейшим человеком. Я его не сразу узнал. Точнее, я его вообще не узнал. Он ко мне подошёл. Я смотрел и никак не мог понять - это кто? Улыбка не слетала с его лица.
   - Каждому отведено в этой жизни какое-то время побыть мрачным. Наверно, Кондрат Фёдорович с нами весь свой лимит израсходовал. Весь, который был ему отпущен на всю жизнь. А может быть, и на всю следующую жизнь, если она, конечно, существует...
   Потом Антон взорвался:
  - Что произошло?!! Игорь, что случилось? Что у него в голове щёлкнуло? Он рассказал?
   Игорь глубоко затянулся, затем щелчком сбил пепел с сигареты.
   - Нет... Времени не было его расспрашивать. Полминуты постояли, обменялись дежурными фразами. Он пожелал мне удачи, хлопнул по плечу и ушёл. Узнал я только, что он туда с семьёй отдыхать прилетал. И всё. Я стоял опешивший. Когда в себя пришёл, их и след простыл. Да и всё равно не получилось бы с ним дольше поговорить. На посадку они шли.
   - Да-а-а-а... - протянул Антон.
   - Да-а-а-а... - повторил тихим эхом Игорь. - Когда я Шохинцева увидел, то изумился не так.
   - Ах, да - ты же ещё и Шохинцева где-то встречал. Этого, наверное, в Нью-Йорке?
   - Нет, - улыбался Игорь. - Не в Нью-Йорке. Вот уж где я не был, там не был. Этого я встретил на просторах нашей родины.
   - И где?
   - Не поверишь.
   - Хм, - усмехнулся Антон. - После Рыбакова я поверю во что угодно.
   - Тогда слушай. Надо было оборудование доставить. Под это дело выделили грузовик. Водителем был Вовка - шофёр из нашей фирмы, классный водила. А я был сопровождающим. Время протянули, когда оборудование готовили к отправке. Поэтому домчать нужно было как можно быстрее. Сначала мы по трассе шли. А затем Вовка предложил срезать. Мы с трассы сошли на грунтовую дорогу - ехать можно. Полями и перелесками часа три ехали. Более-менее нормальная дорога закончилась, а впереди ничего обещающего. Потом на деревню выехали. Я-то и названия не помню... Елшанка, по-моему. На карте есть такая. И дороги на карте обозначены, но проедешь ли по ним - вот вопрос. Осень дождливая стоит. Решили подстраховаться и у местных спросить. Остановились мы у какого-то здания из серого кирпича. Там мужики кучками стоят. Вяло обсуждают что-то. Я вылез из кабины и к ним направился. А чуть поодаль ещё двое стоят и ругаются. Вот один из них и был Шохинцев... Его я сразу узнал. В курточке брезентовой, не бритый и орёт на собеседника. Как я понял, он у них в начальниках каких-то ходит и на тот момент отчитывал подчинённого. Остальные мужики на них внимания не обращали. Видать, дело привычное.
   - Ты подошёл к Шохинцеву? Поговорил? - спросил Антон.
   - Нет.
   - А с этим-то что случилось?.. Артур Дмитриевич в какой-то Елшанке... В курточке брезентовой. Начальником в деревне... Как он там оказался?
   Антон скривил губы, пожал плечами.
   - Не знаю.
   - Он тебя заметил?
   - Нет. Я постоял-постоял. Посмотрел-посмотрел. Подошёл к мужикам, которые у входа в здание стояли. Расспросил. Они мне сказали, что за деревней отличная дорога начинается, в прошлом году заасфальтировали. Можем не волноваться - проедем. Сказал я им слова благодарности. И вернулся в кабину... И уже там, в кабине, я увидел, как появилась женщина. Она окликнула Шохинцева. Он резко повернулся и зашагал к ней. Она ему улыбалась. Его лица не было видно, но угадывалось, что улыбался и он ей. С охотой шёл, руки в радости разводил. Я услышал, как она прокричала - мол, заждалась его дома, щей наварила, а его всё нет и нет.
   - Кто эта женщина? - не понимал Антон.
   - Откуда я знаю, - округлял глаза Игорь. - По возрасту где-то его лет. В красной куртке... Мы тронулись, а я всё смотрел на них. Видел, как он подошёл и порывался поцеловать её в щёку, а она без должного старания отпихивала его и смеялась. Потом они пошли, он её под ручку вёл. Важно так шли, как-то торжественно... Машина поравнялась с ними. Вот тут-то я, повернувшись, увидел лицо Шохинцева...
   - И что?
   - Ничего... Светился от счастья наш Артур Дмитриевич. Подумалось мне в те минуты - как надо мало для счастья: чистый воздух деревни, затерянной в степях и перелесках, брезентовая курточка и желанная женщина, с которой идёшь вкусить наваристых щей...
  
  
 Ваша оценка:
Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"