Я не хочу никого обманывать, в первую очередь - себя. Эта авантюра вовсе не сделала меня счастливой. Но ко мне вернулся душевный покой, какой бывает у человека, сделавшего все возможное и невозможное, чтобы расставить точки над "ё". "Зато тебе будет, о чем внукам рассказать" - скажете вы. Нет уж, увольте. Они наверняка упекут меня в определенное заведение, если я им скажу, что эта история правдивая. А потом, по иронии судьбы, передерутся между собой за право издать все это как фантастический рассказ. Уж лучше я их опережу. И может каким-нибудь чудесным образом эта, уже напечатанная, история попадется той, другой Лизе, поменявшейся со мной судьбой. И ее перестанут терзать призраки прошлого, отравившие существование мне и моим близким настолько, что я решилась на безумство.
***
Я смотрела на облако. Зыбкое, оно ежеминутно меняло форму.
- Бобик...
- Что? - Вовка с беспокойством посмотрел на меня. Я нервно теребила пуговицу на блузке.
- Я передумала... я поеду.
Вовка молчал. Слушал. Облако приняло форму мыши.
- Такой шанс выпадает раз в жизни. Меня выбрали... выбрали, одну из сотен, понимаешь?
- Понимаю.
- И потом это всего на три года. Мы будем видеться на каникулах. Ты ко мне приедешь, я к тебе...
- На какие шиши? - поинтересовался Вовка.
- Мой папа...
- Мой папа, моя мама, сестра, бабушка, дедушка... а сама ты что? Думаешь, тебя за таланты выбрали? Не будь ты дочкой своего папаши, век учебы не только в Париже, в Москве бы тебе не видать.
- Боб...
- Лисена, здесь твое место, здесь тебя ценят за собственные заслуги. Не уезжай. Без тебя нет группы. Без тебя нет меня. А Париж... что Париж, стоит себе сотни лет, и дальше стоять будет, никуда он от нас не убежит. Да мы туда на гастроли укатим!
Вовка умоляюще посмотрел на меня. Мышь обернулась чем-то вроде мухобойки. Я медленно покачала головой.
- Ну и катись в свой Париж, да хоть к чертям собачьим...
- Боб...
Яростно взвыл мотор. Мотоцикл сорвался с места и рассыпался на тысячи осколков.
- Бооооооб!!!
Мухобойка прихлопнула солнце.
***
- На, выпей.
Я оттолкнула протянутый стакан.
- И сколько так будет продолжаться? - проворчала Вика. - Уже почти год как...
- Его не стало... - прошептала я, - ровно год...
- Тебе снятся эти кошмары. Лиза, ты не виновата. Сколько можно повторять? Не виновата. Водитель грузовика был в стельку пьян, а твой Бобик всегда игнорировал правила дорожного движения. Ты не виновата!
- Кое-кто считает иначе, - я протянула сестре деревянный кубик. На котором мелкими неровными буквами было написано "Сука".
- Откуда это?
- Из окна. Послание с того света, никак не иначе, - нервно хихикнула я.
- Дуреха, это кто-то из его друзей закинул. Я слышала мотоцикл.
- А ты говоришь "Не виновата". Они все меня ненавидят. И я себя ненавижу... ненавижу! Хочу к нему, умереть... - разрыдалась я.
Вика гладила меня по голове, как в детстве, когда я плакала, обиженная на весь мир.
- Если б я могла все переиграть...
- Хочешь, я останусь с тобой до утра?
- Не надо, - всхлипнула я, - иди спать. Ты и так со мной слишком много возишься.
- Я не могу оставить тебя одну, такую.
- Викуль, я хочу побыть одна.
- Но...
- Торжественно клянусь не кидаться из окна, - я заставила себя улыбнуться.
Вика облегченно вздохнула и вышла из комнаты. Мягко хлопнула дверь. Я осталась одна. Совсем. Почти.
Едва дверь за Викой закрылась, я откинула подушку и дрожащими пальцами отодвинула панель на спинке кровати. Тот тайник я еще в детстве вырезала. Тогда я прятала там вкладыши от жвачек, позже - дневник. А сейчас - бренди.
Я отвинтила крышечку, сделала большой глоток и поморщилась. "Алкоголичка несчастная" - сказала совесть Викиным голосом. Почему несчастная? Я сделала еще один глоток. Счастливая! И еще глоток. И еще. Вот так вот, детка, напиться - и забыться, вот оно счастье. Заодно и поминки. Вот и тебе рюмочка, любимый. И тут я неожиданно поперхнулась, почувствовав не себе чей-то колючий взгляд. Я медленно повернула голову. На подоконнике, поджав ноги, сидел Боб, собственной персоной.
Здравствуй, белая горячка, долго ты до меня добиралась.
- Привет, - хмуро сказал Боб. - Все пьянствуешь?
- Пьянствую, - величественно ответила я и хихикнула, представив, как выгляжу со стороны. Сижу в позе застуканной у холодильника кошки, с призраками разговариваю. Впрочем, на призрака в моем понимании Боб не походил, ну нисколько. Призраки не ходят в джинсах и футболках, не стягивают волосы в хвост и не задают дурацких вопросов. И не ведут себя, как живые люди.
Ледяная волна ужаса обдала меня с головы до пят и неожиданно схлынула. Это же Боб, идиотка, и какая, к черту, разница, живой он или мертвый?
Я подавила желание кинуться ему на шею. Все же шанс, что это иллюзия, слишком велик, а иллюзии лучше руками не трогать. Развеется, и опять будет нестерпимо больно, и алкоголь не поможет.
- Тебе я тоже налила, - великодушно предложила я.
- Благодарствую, хозяюшка, - усмехнулся Боб. - А закусывать чем? Ты сама себя поедом ешь, а я не могу присоединиться к пиршеству, все-таки не упырь.
- Ничего я не ем, - огрызнулась я.
- Я тебя умоляю! В Париж тоже, небось, из-за меня не поехала. Интересное кино, выходит, моя просьба сбылась посмертно.
В Париж я не поехала... да, из-за тебя, любимый. В первый месяц я была как в трансе, потом начала отходить, но уже было поздно куда-либо ехать. Да уже и не хотелось. Ничего не хотелось.
Боб тем временем поднял рюмочку и чокнулся с воздухом.
- За твою совесть, дорогая, она поработала на славу.
И тут меня как прорвало. Я рыдала, смеялась, не заботясь о том, что меня услышат родители и сестра, и говорила.
Я рассказывала про свою жизнь, начиная с момента, как узнала, что его не стало. Про то, как я лежала, убитая горем, отказываясь от еды, и все думали, что скоро и мой черед. Про то, как меня чуть ли не силком таскали к психиатру, а потом отправили в санаторий определенного профиля. Про то, что в санатории меня предприимчивые соседки научили глушить горе выпивкой. Про то, что готова на все, что угодно, лишь бы повернуть время вспять и...
- Ты в этом уверена? - прервал меня до сих пор внимательно слушавший Боб.
- В чем?
- В том, что готова на все, лишь бы исправить прошлое.
- Уверена, - твердо сказала я.
- Ну, в этом, я, пожалуй, могу тебе помочь, - сказал Боб. - Собственно говоря, я с этим предложением к тебе и пришел.
- А как... что?
- Если не вдаваться в технические подробности, то все очень просто. Есть мир, ты в нем сидишь на кровати, хлещешь бренди из горла и раздумываешь о самоубийстве. Вот ты подходишь к окну и думаешь: "Я выпрыгну, и все проблемы исчезнут вместе со мной". А потом ты думаешь, что по тебе будут тосковать близкие, да и смерть вдруг кажется не такой панацеей. И тут во вселенной образуется вилка - два варианта: в одном ты прыгаешь, во втором идешь в постель, прячешь бренди и на боковую.
- То есть, ты можешь меня перекинуть в мир, где ты жив?
- Я могу тебя перекинуть в мир, где ты выбрала решение остаться со мной. На ту самую развилку. А дальше ты сама выберешь нужные миры. Ну, как предложение?
- Ты действительно это можешь? Кто ты?
- Кто я? Неважно. Я это могу. Если ты этого хочешь. Не хочешь - хозяин-барин. Но подобное предложение ты больше не получишь.
- Я хочу, - решительно сказала я.
- Уверена? Может, подумаешь немного?
- Я целый год думала. У меня уже думалка устала.
- Ну, как знаешь...
- И как это будет? Ты мне предложишь таблетки на выбор? - с иронией спросила я.
- Фу, Лисена, - поморщился Боб. - Я тебя проведу через зеркало, там ты и поменяешься ролями со своим alter ego.
- Alter ego?
- Ну кто-то же должен проснуться в твоей постели наутро. Обмен должен быть на равных. Одна Лисена туда, другая Лисена сюда.
Я прикусила губу. Поглощенная своим горем, я совсем забыла про родных, да и как-то не подумала про ту несчастную, которая должна занять моё место. С другой стороны, она - это я, обмен действительно на равных, и в целом от него никто не пострадает.
- Ну что, передумала? - Боб как будто читал мои мысли.
- Нет, я готова.
Он взял меня за руку. Я вздрогнула - мою ладонь будто бы окунули в жидкий азот, а после опалили пламенем. Мы подошли к настенному зеркалу.
- Готова? - еще раз спросил он.
- Готова, - раздраженно сказала я.
- Я должен тебя предупредить, Лисена. Ты можешь разочароваться в своем выборе. А вдруг у нас ничего не получится? Или я все-таки разобьюсь на мотоцикле в тот день? А вдруг ты в тот момент будешь со мной? Будущего может просто не быть.
- Лучше вообще без будущего, чем вот так, - я обвела глазами комнату.
- Хозяин-барин, - пожал плечами Боб. - Ты точно готова?
- Да, готова, сколько можно повторять, - сварливо ответила я.
- Больше не буду, - улыбнулся Боб. - Мне по уставу три раза положено спрашивать.
Свободной рукой он коснулся зеркала. Поверхность зарябило.
- Иди, - он подтолкнул меня зеркалу. Я протянула руку. Рука свободно прошла сквозь стекло, которое было сейчас не тверже тумана. Я обвела глазами комнату - в последний раз, зажмурилась и шагнула.
***
- Мадемуазель?
Я вздрогнула и подняла глаза. На меня пристально смотрел пожилой мужчина.
- Библиотека закрывается, мадемуазель, уже семь.
- Да, извините, - пробормотала я и принялась собирать вещи.
- С вами все в порядке? - встревоженно спросил он, вглядываясь мне в лицо, - может, вызвать вам такси?
- Нет, не надо, я в порядке. Только устала немного.
Я вышла на улицу, и меня чуть не сдуло порывом ветра.
- Такси, говорите? - усмехнулась я, глядя на готовое в любой момент разрыдаться небо. - Ну, уже нет!
Когда погода подстать настроению, почему бы и не слиться с ней в акте скорби?
Я шла, и ветер заглушал мои всхлипывания. Я шла, и дождь смывал мои слезы. Я шла, в деталях вспоминая свой сон.
***
- Бобик!!! - я буквально влетела в его объятия.
- Лисена, ты чего это? Как будто год меня не видела, - Вовка с беспокойством посмотрел на меня. - Или ты передумала?
Я посмотрела на облако. Зыбкое, оно ежеминутно меняло форму.
- Не передумала.
- Но ведь такой шанс выпадает раз в жизни. Тебя выбрали одну из сотен, понимаешь?
- Понимаю.
Вовка молчал. Слушал. Облако приняло форму мыши.
- Это на целых три года. Мы, конечно, будем видеться на каникулах, и все такое, но я не думаю, что протяну без группы... и без тебя.
- Но это же Париж...
- Что Париж? - я передернула плечами. - Стоит себе сотни лет, и дальше стоять будет, никуда он от нас не убежит. Да мы туда на гастроли укатим.
Вовка недоверчиво посмотрел на меня. Мышь обернулась чем-то вроде мухобойки.
- И как твои это восприняли?
- По-разному, - вздохнула я, вспомнив вчерашний скандал. - Папа в ярости, мама плачет, но, кажется, в глубине души она рада, что я остаюсь. Вика еще не знает.
- Ты уверена, что не пожалеешь?
- На все сто. А ты что, хочешь от меня избавиться?
- Я от тебя? Вот глупая...
Мухобойка лениво поплыла на восток.
***
Пальцы настолько закоченели, что я не сразу смогла извлечь ключ из сумочки. И в замочную скважину мне не удалось попасть с первого раза.
- Сюрприз! - крикнула Вика, выходя в прихожую, и тут она увидела меня. - Мать честная!
- Так меня еще никто не называл, - сказала я, скидывая плащ.
- Это в Париже новая мода такая, мокрыми ходить? - спросила сестра.
Я созерцала себя в зеркале. Хороша! Вылитая русалка. Зато не видно, что плакала. Дождь смывает все следы.
- Слушай, прими-ка ты душ погорячее, а я пока чай заварю. И где у тебя тряпки? Посмотри, какую лужу ты сделала! - не унималась Вика.
- Заботливая ты моя, - пробормотала я и послушно поплелась в ванную.
Мокрая одежда бесформенной кучей осела на полу. Я придирчиво осмотрела себя со всех сторон. Шрамы побледнели, часть из них, возможно, исчезнет совсем. И с душой, вроде, все в порядке. Взяла себя в руки, уехала в Париж, учусь, подрабатываю. Только иногда накатит, как сегодня... и сны эти. Эти сны...
***
- Ты голодная?
- Есть немного.
- Поехали в "Сайгон". Заодно и отметим нерасставание.
- Сейчас? - я окинула беглым взглядом зеленый трикотажный свитер с вытянувшимися рукавами, джинсы и ботинки. - Но я не одета
- Видел я тебя неодетую, - фыркнул Вовка. - К твоему теперешнему прикиду неодетость не имеет ни малейшего отношения. И вообще, "Сайгон" - место вполне себе демократичное, такие мелочи, как дресс-код, там никого не волнуют.
Я замялась.
- Вот чего не пойму, Лисена, - сказал Вовка, застегивая на мне шлем, - так это резон твоего страха. И это притом, что ты совершенно не боишься носиться галопом на своей сумасшедшей кобыле. А с неё ты даже падала, и не раз.
- У лошади четыре ноги, а не две, то есть, она устойчивее. И потом, она не скачет по шоссе, забитому пьяными придурками.
- Но она - живое существо со своими заскоками. А здесь - я хозяин положения.
- Хозяин-барин, - засмеялась я, неловко забираясь на сиденье.
***
Мы с Викой сидели на кухне и пили чай.
- Ну, как дела дома? - спросила я.
- Как обычно, - пожала плечами Вика. - А ты как?
- Как обычно.
Вика внимательно на меня посмотрела. Я выдержала взгляд.
- Ой, совсем забыла.
Вика извлекла из-под стола пакет и вытащила из него бутылку.
- Смородиновая настойка. Тетка передала, говорит, от простуды зараз лечит. Давай на тебе испытаем, а то ты уже носом шмыгаешь. Где у тебя рюмки?
- На второй полке снизу. И достань три.
- Три? - Вика удивленно посмотрела на меня. - Ты кого-то ждешь?
Я промолчала.
- Ох, извини, вылетело из головы, - помрачнела Вика.
Она разлила настойку по рюмкам.
- За тебя, Бобик, - сказала я, хлебнула. И тут же скривилась. Ох, и крепкая же...
***
- Пей до дна! Пей до дна!
Я зажмурилась и одним глотком осушила стакан. Из глаз брызнули слезы. Я еле сдержалась, чтобы не закашляться.
- О! Сразу видно, наш человек. - Невысокий белобрысый типчик бурно зааплодировал. - Вован, почему такое сокровище от нас прятал?
- Сокровище, вот и прятал, - усмехнулся Вовка.
- Андрюха вполне нормальный, - шепнул он мне на ухо, - только его развозит даже от глотка пива. Тебе вообще как тут?
- Замечательно, - улыбнулась я. И ни разу не слукавила. Вовкины знакомые, конечно, сильно отличались от моего привычного окружения, но я бы не сказала, что в плохую сторону. Скорее, наоборот. Даже пьяные штучки белобрысого Андрюхи вызывали скорее умиление. Я просто отдыхала душой.
- Скажешь, когда захочешь уйти.
- Это случится не скоро, - усмехнулась я.
Это и вправду случилось нескоро.
Когда мы вышли из ресторана, было далеко за полночь. Я была абсолютно пьяная и абсолютно счастливая.
- Может, мне лучше вызвать для тебя такси? - неуверенно спросил Вовка.
- К чертям такси, - сказала я.
- Ну, как скажешь.
Взревел мотор. Из-за крыши выползло облако в виде мухобойки, закрыв собой часть звезд.
- Поехали, шеф.
Я впервые ехала с отрытыми глазами, и мне совсем не было страшно. Мы мчались по ночному городу, и мне внезапно захотелось, чтобы эта гонка длилась вечно. И вдруг мир перевернулся. Визг тормозов, крики, свет, полет. Я рассыпалась на тысячи осколков. Мухобойка прихлопнула луну.
Сознание вернулось рывком, как будто меня за волосы вытащили со дна омута.
- Лисена...
Я моргнула. Надо мной маячило лицо Боба.
- Не закрывай глаза. Ни в коем случае не закрывай глаза.
И в этот момент я её почувствовала. Боль. Я не могла определить источник - огнем горело все тело.
- Ты сможешь ползти?
- Не знаю, - прошептала я. Глаза закрылись. Я как будто со стороны увидела своё искореженное тело.
- и..на,ие...на..Лисена
Я с трудом разлепила веки. Сначала мне показалось, что я парю в воздухе. Боль отступила, стало легче дышать. А потом я поняла, что меня несут на руках. Боб. Только тот, другой. Мой проводник.
- Что... ты... делаешь...- прошептала я.
- Превышаю свои полномочия, - проворчал Боб.
- Ты умер...
- От судьбы не уйдешь, Лисена. Но ты подарила мне несколько счастливых часов.
- Я умерла?..
- Помолчи, не трать силы.
Через какое-то время мы остановились. Боб положил меня на землю.
- Дальше я не могу. Ты сама, вот туда, - отрывисто сказал он.
Мир стал черно-белым и нечетким, как старая фотография. В паре метров от меня колыхалась сероватая занавесь.
- Ползи, Лисена.
Я приподнялась на локте. Тело пронзила страшная боль. Я застонала.
- Ползи, ты сможешь.
Я ползла, медленно, сантиметр за сантиметром. Занавесь уменьшалась. Я ползла. Последний рывок. Миг - и мир обрел краски. И тут я снова потеряла сознание.
***
Я проснулась от ощущения, что на меня пристально смотрят. Резко села на кровати и огляделась. Никого. Только занавески на окне шевелятся. Я накинула халат, подошла к окну и выглянула во двор. Внизу, на качелях, сидел человек. Мужчина. В джинсах и футболке, волосы стянуты в хвост. Он поднял голову, помахал мне рукой и растворился в ночи.