Опубликовано в литературно-эзотерическом альманахе "Орфей"
Она росла самым обыкновенным ребенком в самом обыкновенном городе. Этот город не был большим и не был маленьким, в нем никогда не случалось чрезвычайных происшествий, здесь жили самые обычные люди. Они не знали счастья и горестей, никогда не были абсолютно здоровыми и абсолютно больными: почти все в городе страдали хроническим насморком из-за постоянных дождей. Вокруг царила вечная осень... Конечно, здесь не было и бесчувственных людей: вам безусловно бы помогли, попроси вы об этом, но если у вас не осталось сил для этого, то они не пошевелили бы и мизинцем для спасения вашей жизни. ''Так это же ад!'' -- воскликните вы и будете совершенно не правы. Спросите у проходящих мимо, хотели бы они очутиться в другом месте. Все они в один голос воскликнут: ''Нет!'' ''Неужто рай?'' -- переспросите
вы и опять ошибетесь. Вряд ли кто по доброй воле решил бы тут остаться.
И сегодняшний день ничем не отличался от вереницы предыдущих и последующих. Свинцовые низкие тучи висели над самыми крышами домов, задевая клубами тумана особо высокие шпили зданий, хотя, пожалуй, таких в городе и не было. И девочка, зябко передергивая худенькими плечиками, спешила домой, шлепая стоптанными ботинками по лужам, в которых отражалась серость ненастного дня. Описание внешности ее вполне укладывалось в рамки, обычные для жителей города: средний рост, русые волосы и серые глаза. Но вдруг, совершенно неожиданно даже для себя, девочка остановилась и задумалась, глядя в хмурое небо и подставляя лицо каплям мелкого моросящего дождика. Вероятно, она почувствовала на губах поцелуй веселого весеннего ветра, насыщенного терпким ароматом распускающихся клейких почек и свежестью летней грозы. Он случайно залетел в город и теперь стремился как можно быстрее выбраться из него, боясь задохнуться в стальных джунглях и равнодушных душах. Но так или иначе, девочка задумалась и... улыбнулась, припустив быстрым шагом домой.
Долго удивлялись ее родители тому, что в тот вечер она отказалась от ужина и рано юркнула под одеяло. Дождавшись, когда в доме все погрузиться в сон тишины, девочка вылезла из кровати и, неслышно ступая босыми ногами по холодному полу, вышла на балкон, одетая лишь в легкую пижаму.
Над городом висела огромная луна, слегка поддернутая по краям вуалью тумана. Девочка не знала, что для нее постарался ее друг-ветер, внезапно пожалевший ее и что-то задумавший. Несколько минут она стояла молча, прислушиваясь к мелодии листвы, шелестящей в унисон ее думам. Вдруг ребенок всплеснул руками и начал танцевать под призрачным светом луны, словно уловив музыку в
воздухе. Остановившись так же внезапно, как и начала, она обернулась и наткнулась на ледяной взгляд матери. Та, ни слова не говоря, вышла прочь, и до девочки донесся звук поворачиваемого в замке ключа. Тогда ребенок повернулся к луне и умоляюще простер к ее лику руки. В глазах девочки блестели слезы, и, будто дожидаясь этого момента, вокруг нее поднялся ветер, обнимая своими порывами хрупкую фигурку...
А на утро в городе царило солнце, и люди недоуменно смотрели в
зеркала на свои изможденные землянистые лица и учились улыбаться, как некогда они учились есть, ходить и разговаривать. Только в одном месте города не было улыбок -- на старом и разрушенном кладбище, где сегодня собрались все друзья и родственники знакомой тебе, читатель, девочки. Лишь ее не было среди них. Но не спеши огорчаться, мой друг, а лучше загляни в гроб, усыпанный белыми цветами, и ты увидишь, что он пуст, а глаза матери девочки полны тайны... Вслушайся в торжествующую песнь весеннего ветра, и, быть может, ты услышишь в нем хрустальную нотку детского