Маленёв Павел Артемьевич : другие произведения.

Одоление

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:
  • Аннотация:
    1. Великая Отечественная война и первые послевоенные годы. 2. Послереволюционный период. 3. Спецоперация РФ по уничтожению украинского фашизма.

  ОДОЛЕНИЕ
  1. Великая Отечественная война и первые послевоенные годы. 2. Послереволюционный период. 3. Спецоперация РФ по уничтожению украинского фашизма.
  
  1.__________________________________
  Мы уходим...
   Над садовым костром нитки дымные вьются,
   За садовым столом собрались все друзья.
   Мы сидим и молчим. Листья падают в блюдце.
   Молча любят сильнее - всегда без вранья!
  
   Вальс в осеннем саду - листьев, дыма и ветра.
   Козин тенором нам в патефоне поёт.
   То ли дым... То ль слеза прочищает нам веки,
   Намекая, что чей-то наступит черёд...
  
   "Время лечит" не нас. Мы уходим без жестов
   Вдалеке от друзей и в ногах городов.
   И в саду за столом прибавляется места.
   Чарку малую пьём без торжественных слов.
  
   О войне наши песни давно перепеты,
   И другие слова наши внуки поют.
   Но хотя бы раз в год вспоминают газеты
   Нашей ратной работы Победный Салют.
  
   Мы сидим и молчим. Хвойный запах из леса,
   И крадётся в низинке прозрачный туман.
   Вот упало последнее яблоко с треском, -
   У осеннего платья качнуло волан.
  
  
  22 июня. Утро
  
  Журчал ручей, купая листья ивы
  В трепещущей мозаике зари.
  И васильки тянулись к свету льстиво,
  Пока на луг не вышли косари.
  
  "Ифють-ифють", - то иволга проснулась,
  В низинке плавал облачком туман,
  И ветерок шептал цветам: "Прошу вас,
  Продолжим неоконченный роман".
  
  Вода мальками закипала в речке,
  Где спал рыбак (и булькал поплавок).
  И сон его настолько был беспечный,
  Что даже дятел разбудить не мог.
  
  И по небесной лёгкой акварели
  Вздымалась вместе с солнцем тишина.
  Казалось, что на соловьиной трели
  Земля существовать обречена.
  
  Уж петухи сеанса три отпели,
  В постелях люди млели, - выходной!
  Тут соловей явился с пробной трелью,
  Как будто заявлял он: "Выход мой!".
  
  И в тишине за ригой - божье дело:
  Шептали про любовь он и она.
  Но в это время солнце почернело
  от страшной правды:
  началась война...
  
  
  "У матерей пропало молоко..."
  
  У матерей пропало молоко,
  Когда в родильном доме их пронзили
  Известием о том, что началась война.
  А нам, младенцам, было далеко
  До смысла - почему нас выносили
  Бегом, как будто жизнь у мамы сочтена.
  
  Ах, мамочки войны, своим чутьём
  Вы отделяли чистый тон от фальши
  И знали наперёд - дни сочтены отцам!
  У счастья не нашлось и дня взаём,
  Остались только трудовые марши
  И дети без еды, - сродни лишь мертвецам.
  
  Где памятник - чтоб нашим матерям?
  Да и детей войны совсем забыли.
  С рубиновой звезды блик обласкал штандарт...
  Лишь стелет чья-то память к алтарям
  При ангельском и родственном посыле
  Военный список мам и всех других утрат...
  
  5 декабря 1941 г.
   5 декабря 1941 г. - битва с немецко-фашистскими захватчиками под Москвой, с которой и начался разгром фашистской Германии.
  
   Раздувши зоб в Европе от побед,
   Германия нарисовала метку
   И на Москве,
   планируя обед,
   Когда её проглотит как таблетку.
  
   Уже был виден кованый сапог...
   Германия спружинила ресурсы,
   Мечтая слышать топот своих ног
   И у Кремля, и далее - по курсу!
  
   Был первый миллион из наших тел
   Уложен ею в наци-мясорубку.
   И каждый из захватчиков хотел
   Припасть с победой к рыцарскому кубку.
  
   Но русский дух всегда у нас витал,
   О чём доносят летописи факты, -
   Дал по зубам - таблетка изо рта!
   И года три осталось до инфаркта!
  
  "Мессершмитт"-1941
  
  Мой "Мессер" вершины деревьев стрижёт, -
  Я резко иду на атаку.
  В моей голове от приказа свежо, -
  Как шлёпнули штампом по бланку!
  
  Сейчас я сетчатку на глаз натяну,
  И вот они все - у прицела в плену!
  
  Дорога широким штыком в горизонт
  Воткнулась и дышит. Живая!
  У беженцев там не раскроется зонт,
  Когда их свинцом поливаю.
  
  Сейчас я сетчатку на глаз натяну,
  И вот они все - у прицела в плену!
  
  Тележки везут, чемоданы, узлы...
  Наверно, - еврейская масса.
  А пули у "Мессера" метки и злы.
  Хайль Гитлер! В пикЕ я ворвался.
  
  Сейчас я сетчатку на глаз натяну,
  И вот они все - у прицела в плену!
  
  Мой фюрер сказал: "Во врага своего
  Велю я вам верить, как в Бога!".
  Я небо закрыл, и теперь оттого
  В телах замирает дорога.
  
  Сейчас я сетчатку на глаз натяну,
  И вот они все - у прицела в плену!
  
  Коль ты не ариец, - Германии враг!
  Я палец кладу на гашетку.
  Сейчас... Вот сейчас всех отправлю во мрак, -
  Россию срисую в планшетку!
  
  Я только сетчатку на глаз натяну,
  И вот они все - у прицела в плену!
  ........................
  Но палец у лётчика будто присох, -
  Дорожная пуля попала в висок...
  
  Отцу из окопов хотелось домой
  
  Я не в тот год, наверно,
  к этой жизни причалил,
  Потому что родился
  на пару с войной.
  Волки сорванной глоткой
  мою зыбку качали,
  А отцу из окопов
  хотелось домой!
  
  Треугольники с фронта
  пахли потом и гарью...
  Становилась Отчизна
  многодетной вдовой!
  И все чаще в деревне
  зеркала закрывали.
  А отцу из окопов
  хотелось домой!
  
  За цепями лампады
  Николай-Чудотворец,
  Принимая поклоны
  и молитвенный рой,
  Не давал нам ответа,
  где отец-доброволец.
  А отцу из окопов
  хотелось домой!
  
  В перекрещенный ставень
  спозаранку стучали, -
  Бабы с матерью - в поле!
  (Фискал - за спиной!)
  Я, накормленный жмыхом,
  засыпал под кустами.
  А отцу из окопов
  хотелось домой!
  
  Фининспектор сражался
  не с врагом, а с народом:
  Уводил коровёнку -
  будто выиграл бой!
  Усыхала деревня
  с каждым прожитым годом.
  А отцу из окопов
  хотелось домой!
  
  Как в татарское иго
  задыхалась Россия -
  И в окопах, и с тыла
  дьявол шёл на постой.
  Но сробела
  и пала
  нечистая сила!
  
  А отец из окопов
  не вернулся домой...
  
  Фронтовой треугольник
  
  Сторговала мать за махорку
  Голубую чудо-тарелку.
  Она красила нашу горку
  Отражая в себе горелку.
  
  Увидал голубые дали
  Из глухого столетья мастер:
  В роспись он не пустил печали,
  Будто мрак ему глаз не з`астил.
  
  А когда треугольник с фронта
  К нам пришёл, будто чудо с неба, -
  На тарелке той, с позолотой,
  Появился кусочек хлеба...
  
  Баллада о военных детях
  
  В войну носила
  на зак`укорках
  Меня сестрёнка
  в 10 лет.
  И подбирала нас
  полуторка,
  Коль был
  везения билет.
  
  Сбирала мать
  нам в путь-дороженьку,
  Что не сменяла
  на еду.
  И в узелок
  иконку-боженьку
  Сестре
  приткнула на ходу.
  
  Я в спину врос сестре
  мозолями,
  И мы
  вдали от большака
  По деревням
  сердца мозолили
  Прося за вещи
  молока:
  
  Лампада, решето, два слоника,
  Графинчик синий для винца,
  Листок обоев серый, тоненький -
  Для фронтового письмеца.
  
  Увидев наши
  вещи лишние,
  Крестьянки
  никли головой
  И со своими ребятишками
  Кормили
  скудною едой.
  
  Везде, сестру увидев,
  взгляд ли мой,
  Дверь не боялись открывать.
  И приносили мы назад,
  домой,
  Те вещи,
  что давала мать:
  
  Лампаду, решето, два слоника,
  Графинчик синий для винца,
  Листок обоев серый, тоненький -
  Для фронтового письмеца.
  
  А молока
  окрест не видели
  В заволжской
  хилой стороне.
  В хлевах пустых
  простились с вилами
  Давно
  в воюющей стране...
  
  Разведка боем
  
  Распластался туман. Мы ползём под туманом.
  На плечах не погоны, а тысяча тонн!
  Ну, вперёд! Я встаю на правах капитана.
  Добровольцам не нужен заградбатальон!
  
  Как разбойник на крест поднимается рота...
  Вот сейчас обнаружат - придавят огнём!
  Спотыкнулось "ура!". А связист резкой нотой
  К телефону зовёт: "Говори со штабьём!".
  
  "Как там бой, политрук? Жарко стало, коллега?
  Доложи, как подписку провёл на заём?"
  Штаб сосал карамель! Где тут альфа-омега?
  Я послал его там... Здесь не то выдаём!
  
  Вперемешку с землёй от снарядных оваций,
  Чтобы завтра другим не пропасть под огнём,
  Все легли: и который набрал облигаций,
  И который ругал ненавистный заём!
  
  Каждый взвод затихал... Он недолго играл
  В том кону, что метал за него генерал!
  
  1942. баллада о женщинах
  
  Домик наш над рекой -
  В две жердинки - ограда.
  На траве Луговой
  Не бывало отрады.
  Отражалась в окне
  Речка Санахта змейкой.
  Платит Чкаловск* войне, -
  Бабы воют тоненько.
  Этой улицей шли
  (Луговой по названью)
  Наши женщины лить
  И любовь, и страданье.
  Полоскали бельё
  У реки, на помосте.
  И подтаивал лёд
  На душевном погосте.
  Тот погост настилал
  Против праведных истин
  Огнедышащий вал
  Похоронок на близких.
  Уносила война
  Мужа, сына иль брата.
  "Время выбрало нас.
  В чём же я виновата?"
  То сказала вдова, -
  Двадцать лет. Молодая...
  А в ответ на слова
  Слёзы - в речку и дале.
  Бабы хлещут бельё
  Жёстко, будто бы фрица.
  Дождик радугу льёт
  На усталые лица.
  И пока лишь одной
  Бог добавил - от века:
  "Муж вернулся. Живой!"
  "Ну, и что ж, что калека?!"
  "Как воюет там твой?"
  "Тяжело, в Сталинграде..."
  "А у Клавы за бой
  Сын представлен к награде" ...
  Тут слова - как редут,
  Когда женщины вместе.
  Завтра к фронту уйдут
  Треугольные вести.
  А двухлетний малыш,
  Пока мать говорила,
  Упал в воду и лишь
  Тётя Клава схватила...
  
  А сейчас тот малыш -
  На исходе у жизни.
  (Время не усмиришь,
  Как бы мы ни тужили!)
  Нет сейчас Луговой,
  Узкой Санахты - тоже.
  Да и город - другой.
  Тем и память дороже...
   *Город в Горьковской (ныне Нижегородской) области.
  
  Военная прачка
  
  Бельё, оно ведь потому "бельё",
  что выбелено было у корыта,
  где старшина суёт свой нос сердито,
  а военпрачка в дыме слёзы льёт.
  Дрова стреляют в ноги под котлом
  обмывочной передвижной ДЕЗроты.
  Солдат помытый выглядит орлом,
  на миг забыв усталости пехоты.
  А военпрачка в дыме слёзы льёт,
  захватанная в шутку мужиками.
  Её детей заметил самолёт,
  И, расстреляв, ушёл под облаками.
  Скребёт она солдатское ха-бе,
  а видит мужа под осенней вишней,
  который норовит корзинкой лишней
  склонить её на стопочку в обед.
  "Где он сейчас? Давно уж писем нет.
  В каком окопе? Тоже ведь - пехота!
  Пусть лучше - госпиталь. Ведь только тридцать лет!
  Так сверлит мысль. Прогнать её охота..."
  Но вздрогнула возле машин земля, -
  и треска дров не стало прачке слышно,
  и на руках мозоли не болят...
  Оборвала война и образ вишни...
  
  Я - собака-санитар
   В период Великой Отечественной войны собаки-санитары спасли около 700 тысяч раненых бойцов. (Военная статистика).
  
  Средь разбросанных тел
  я ползу по-пластунски.
  Уши глохнут от взрывов, -
  надежда на нюх.
  Лишь бы пули,
  свистя, не сыграли на струнке
  моей жизни собачьей.
  И страх свой гоню.
  Чую я,
  что вот в этой горячей воронке
  Из-под слоя земли
  ещё дышит солдат.
  Может быть, задержу
  его смерть я на кромке,
  И сползаю к нему,
  как я делал стократ.
  Я легко нахожу
  среди мёртвых живого,
  Чтобы снял он с меня
  медицинский пакет
  И закрыл свою рану,
  надеясь на Бога,
  А уж раны решат -
  кому жить, кому нет.
  Наконец, замолчали
  вдали миномёты.
  Мои братья-собаки
  упряжки везут.
  Санитары бойцы
  соберут всех и мёртвых
  После тех, кого смерть
  примеряла на зуб.
  Я собака, но зря говорят,
  что собаки
  Лишь тупыми рефлексами
  жизнь свою жгут.
  И когда полоснёт
  звук пилы из санбата, -
  Моя боль
  будто сразу свивается в жгут.
  Звёзды братских могил
  за боями шагают.
  Я не знаю,
  дано ль мне дожить до утра.
  Но война не внимает
  собачьему лаю, -
  Всюду холмики наши
  ровняют ветра.
  
  Слепой и собака
  
  На войне изранен был - ослеп,
  Привезли несчастного в деревню.
  И узнал: жены здесь больше нет -
  К зрячему ушла и вдела стремя.
  Только пёс от дома не ушёл
  Без хозяев даже, став бездомным.
  Он один (как будто был с душой)
  Заскулил и встретил лаем добрым.
  Будто снова ощутил солдат -
  Как черкнуло по глазам осколком.
  Знал ли он - с собой не совладать,
  Если двадцать лет ему - и только?!
  С того дня и он, и верный пёс -
  Всюду вместе, как ружьё с патроном.
  Чтоб глазницы не видали слёз,
  В сердце лил по-русски - самогоном.
  Не учили, но, как поводырь,
  Стала для хозяина собака.
  Замерзал, напившись, -
  от беды
  воем выручала.
  Снова плакал...
  А война всё дёргала псалтирь*
  И читала траурные ноты.
  И жалели во всю сердца ширь
  Женщины слепого.
  (Будто кто-то
  Из родных вернулся, не убит!).
  Есть давали, лили на похмелку.
  Он собаку ласкою рядит, -
  Оба ели из одной тарелки.
  Но сгорело сердце у него
  От тоски, от ран и от нагрузки.
  Где-то там упал - и отлегло...
  Схоронили всем селом - по-русски.
  Спохватились - пса в деревне нет.
  Вдруг нашли - на кладбище, однако.
  Тихо падал на могилу снег -
  Укрывал, как саваном, собаку.
  
   *псалтирь - род русских гуслей
  
   Я царю присягал...
  
   Как же так? Я царю присягал!
  Я ругал от души эту власть
  И смотрел тяжело, как шакал:
  Вот страна на войну поднялась,
  Вот вскипела народная кровь...
  Грохотало исчадие зла,
  Сея свастикой гиблую новь,
  На земле, что меня берегла!
  Встал я в строй. И не портил погон!
  Рядовой... Хоть и был я корнет.
  И когда я форсировал Дон,
  То не чувствовал собственных лет!
  Сто боёв! Сколько раз умирал
  По дороге до Рейнских долин,
  Обрезая коричневый трал!
  Но дошёл. И вошёл я в Берлин.
  Но торчал в голове тот вопрос
  Как в затворе патрон вперекос...
  И вошёл вдруг ответ в абсолют,
  Когда грянул Победный Салют!
  
  В окопе
  
  Последняя фаза луны
  под тучу нырнула наскоком.
  Последняя фраза войны
  на мне распласталась осколком.
  
  И - мрак! Одеяло земли
  всех братски накрыло в окопе.
  ДушИ умотной журавли
  в раскаянном тают иссопе.
  
  Нет-нет... Не хочу. Я живой.
  И грешников нету на фронте!
  Меня откопали... "Бог мой,
  сестрица, вы ногу не троньте!".
  
  В сознании - вспышки ракет
  на лампах повисли санбата,
  И кто-то, весь бел, вдалеке
  зовёт меня тихо куда-то.
  
  Пред ним уже встали друзья,
  которые пали в окопе.
  Я понял: туда мне нельзя.
  (И ноги - чугунка в опоке!)
  
  Мой вывод довольно простой:
  спасибо смертельному мигу:
  Войне из штанины пустой
  свинтил на прощание фигу.
  
  Судьба мне такая дана:
  пожить... (И за павших в окопе!).
  Я дома напьюсь допьяна,
  поплачу в угарном окропе.
  
  Деревенский реквием
  1.____
  В моей деревне бабы жили гордо
  И не сморкались жалобно в подол.
  Но проклинали горестные годы,
  Коль похоронка падала на стол.
  
  Под образ`ами - фронтовые мысли,
  Нужда скрипела изо всех углов...
  И превращались спины в коромысла
  На трудоднях войны у наших вдов!
  2._____
  Война не тронула наш кров,
  Чем, вроде бы, явила милость.
  Но из семнадцати дворов
  В двенадцати сердца дымились!
  
  Вот к пятерым пришли мужья...
  
  Увидев, как слезами льётся
  Победа вдовья у колодца,
  Колхозный пасечник Демьян
  Палил нещадно из ружья!
  Гремел в стволе боезапас
  Считая вдов:
  12 раз!
  
  Реплика от июня 1941-го
  
  Когда мой дед в рабочем чине
  При копке рва все жилы сжёг,
  Твой дед, начальник, на машине
  Трусливо драпал на восток.
  
  Солдатские автографы
  
  Навешав на рейхстаге русских слов,
  Они, леча ожоги судных дней,
  Дождавшись своих поздних сыновей,
  Расписывали стены роддомов.
  Страна без тех, кто с фронта не пришёл,
  В людской дыре накладывала шов...
  
  Послевоенный рынок
  
  Послевоенный рынок месит грязь.
  Холодный ветер умывает снегом.
  Иду, за руку мамину держась,
  И всё смотрю туда, где пахнет хлебом.
  
  Круги дур`анды*, спички, самогон,
  Замки, часы, иконы, коромысла...
  Кто ворожит, кто тычет сапогом.
  И вдруг - слова (но я не понял смысла):
  
  "Не боятся сушки галоши-"лягушки"**,
  Правые, левые - самодельные!
  Нигде товара не сыщешь лучше.
  Продам попарно!
  Продам п о ш т у ч н о !"
  
  Какой-то в белых фетрах человек
  Кричал, да так, что с шапки падал снег!
  Он в дело слово вдел и, хлопая в ладоши,
  Снимал со связки две,
  или...
  о д н у галошу...
  
  Тяну я маму в сторону капризно.
  Вздыхает мать, держа платок у глаз:
  "Война не сэкономила на жизнях,
  Считать на инвалидах собралась!".
   *Льняной чёрный прессованный жмых круглой формы.
   ** Галоши-"лягушки" - после Великой Отечественной войны популярный в народе вид самодельной резиновой обуви для валенок, изготовленной из автомобильных камер и из противогазов.
  
  Послевоенная заря
  
  Бабка Дарья стуком колотушки
  Над деревней вешала рассвет.
  ...Скорый сон оставив на подушке,
  Женщины шагают по росе.
  
  "Мельница на речке развалилась..."
  "Надо, бабы, брать судьбу в штыки!"
  Так в пути они разговорились.
  Но ворчат поодаль мужики:
  
  "С лебеды, дур`анды*, брюхо пучит..."
  "Фининспектор выгреб до зерна..."
  "В город надо подаваться лучше..."
  "Мельница... Да нахрена она?"
  
  Но тряхнуло мельницы перила,
  Вздрогнул ряски в заводи палас.
  И заря - за много лет впервые -
  По-над речкой с песней занялась!
   *Твёрдый спрессованный льняной жмых
  
  Выходила на берег Катюша... И вышла замуж 'Русская', 'Русская' слышна из подворотни. 'Русская', 'Русская' - войны в последний год. Пляшет вся улица! 'Жених у Кати - ротный!' 'Русская', 'Русская'! А кто там слезы льет? Жарит заливисто гармонь в руках у Кати, Дождичек серенький пылит под фонарём. 'Катька счастливая! Всем женихов не хватит!' 'Русская', 'Русская'! 'Мы живы, не помрём!' Ватники, туфельки, смешные завитушки... Сколота долгая с души усталой боль! Только недвижимо сидит жених у кружки... 'Русская', 'Русская' - каблучною пальбой! А в горнице хлопоты спугнули долю вдовью. В горницу бережно б е з н о г о г о несут. К койке привязана полынь у изголовья... 'Русская', 'Русская'! Что - человечий суд?! 1985 г.
  
  "Орёл" и "решка"
  
  Быть может, у детей войны
  Склероз и память хр`упка.
  Календарём им служат сны
  И на сердцах зарубки.
  Я выковыриваю соль
  С одной такой зарубки:
  Как я, пацан, держал фасон
  В барачной халабудке.
  Не каждый вечер
  скажет мать:
  "Иди, поешь-ка!"
  А мы метали во дворе -
  "орёл" и "решка".
  Страна корявилась щепьём,
  Дырьём народ светился.
  Дворы наполнились ворьём,
  А дядя Гриша спился.
  Не каждый вечер
  скажет мать:
  "Иди, поешь-ка!"
  А мы метали во дворе -
  "орёл" и "решка".
  Был дядя Гриша фронтовик,
  Скакал на деревяшке.
  Семью убило, он и сник
  И стал совсем пропавший.
  Не каждый вечер
  скажет мать:
  "Иди, поешь-ка!"
  А мы метали во дворе -
  "орёл" и "решка".
  Предсмертья ви`згали в ночи
  У волжского причала.
  Но там кричи иль не кричи, -
  Шпана "права качала".
  Не каждый вечер
  скажет мать:
  "Иди, поешь-ка!"
  А мы метали во дворе -
  "орёл" и "решка".
  Пока мозолями народ
  Накладывал заплатки,
  Жильцы считали каждый рот
  И голубей с рогатки.
  Не каждый вечер
  скажет мать:
  "Иди, поешь-ка!"
  А мы метали во дворе -
  "орёл" и "решка".
  Дрались, курили и клялись
  Дворовые ребята.
  "Поесть!" - одна и та же мысль
  Стучала клювом дятла.
  Не каждый вечер
  скажет мать:
  "Иди, поешь-ка!"
  А мы метали во дворе -
  "орёл" и "решка".
  ... Я будто бы рябины кисть
  Давлю во рту до хруста,
  Читая жизни старый лист,
  Но с благодарным чувством.
  
  Сквозь годы слышу я слова:
  "Иди, поешь-ка!"
  Не знаю, что же у меня:
  "Орёл" иль "решка"...
  
  Блокадные дети
  
  И всё тревожит память колкостью
  простое в Ленинграде слово "смерть",
  где дети с философской стойкостью
  ложились, чтобы тихо умереть.
  
  Мальчишки-1946
  
  Распевали псалмы старухи
  В изнуряемый засухой день.
  Со слезами сурово и сухо
  Отпевали голодную тень.
  Все поля извело бездождевье,
  Колос в поле в Заволжье был сух,
  И деревня в дырявой одежде
  Всю усталость надела на сук.
  Те старухи у нас в деревне
  Отвечали начальникам так:
  "Это русский обычай древний -
  Отпевать, если есть Божий знак".
  То не божий был знак - военный...
  От разрухи и голода крут,
  Этот год с рахитичной рожей
  Надевал на мальчишек хомут.
  Мы в семь лет не боялись бога,
  Плуг на пашне могли - в разворот!
  Не робели с большого долга,
  Достигая отцовских высот.
  Тех высот, где в руках всё кипело, -
  Будь коса, молоток или цеп.
  Но на фронте у смертного дела
  Наши папы попали в прицел.
  И когда мы с полей приходили
  Суп хлебать с лебедой (без муки),
  Наши мамы, гордясь, говорили:
  "Есть кормильцы у нас - мужики!".
  
  Деревня, пережившая войну
  
   Деревня по названию "Алёновка"
   Давала фронту хлеб, табак и лён на ткань.
  
  Замутил
  зов детства из деревни,
  К ней иду,
   покинув быта клеть.
  Резко бьёт мне ветер
   под колени,
  Как бы приглашая
   посидеть.
  На такси? В деревню?
   Да куда там!
  По карманам
   у меня голо.
  ... Вот и поле.
   Брошено несжатым.
  Колею бурьяном засвилО.
  Три избы
   без окон и без петель,
  Да от двух -
   остатки в три звена...
  И высвистывает песню ветер,
  Где бадья
   ржаветь обречена.
  В кураже
   российского забвенья
  Одичанье
   сыплет с досок бель.
  Полегла гнилушками
   деревня -
  И моя, и предков колыбель.
  Мор? Чума?
   Кто запустил их в сени?
  (Я всего-то не был двадцать лет!)
  А теперь -
   кошмар от запустенья,
  Будто сталкер
   дал сюда билет!
  Ни души...
   Лишь ворон на погосте
  Каркнул
   с уцелевшего креста,
  Да с часовни -
   к душам предков мостик -
  Звякнул складень медного Христа.
  Н`ехристь
   модных цифро-технологий
  В деревнях
   пока что не в уме.
  Но молотят планы
   без тревоги
  На российском
   мраморном
   гумне!
  2011 г.
  
  Марьина роща.1947
  
  Глухая ночь, - трясутся все поджилки.
  Иду домой. Сидели дотемна
  Мы в коммуналке с другом у бутылки,
  И вдруг в затылок - дуло. Вот те на!
  
  Но - слава Богу! Бандюги ошиблись!
  Сказали: "Роще-марьинский - как свой!".
  Да что - с меня? Пиджак сатин-пошива,
  В котором плавал ещё старый Ной?!
  
  Исчезли злыдни. Тараторит сердце.
  Точильщик жук в стене у дома стих.
  В такую ночь распахнуты все дверцы
  Для тех, кто путь до лагеря мостит.
  
  Легенду чтут об атаманше Марье,
  Сверкают "финки" в раже воровском.
  Ничто - бродягам с капиталом Шмаги**,
  Молись, залётный с толстым кошельком!
  
  Пока Цируль, Витюшка и Савоська ***
  Карманы срезав, морфят до утра,
  У морга начинается подвозка, -
  Осатанели даже фраера!
  
  Мосторг, сберкассы, - всюду след кровавый,
  Под страхом смерти жертва не кричит.
  Но только свистнет кто: "Атас, - легавый!", -
  И банда растворяется в ночи!
  
  Москва назавтра - снова: дескать, Роща
  Взяла в колхозе Сталина**** амбар.
  А в ресторанах языки полощут:
  "Главарь богаче, чем Али-Баба!".
  
  Сквозь пальцы смотрит новый участковый, -
  Зачем с харчей стремиться на погост?
  Зато в лихих облавах МУР толковый
  Пытается прижать бандитам хвост.
   **Герой пьесы Александра Островского.
   ***Известные воры-карманники той поры.
   ****Колхоз им. Сталина, примыкавший к Марьиной Роще.
  
  У Вечного огня
  
  Вьётся пламя над могилой вечной,
  забранной в пок`аянный гранит.
  Втуне здесь не произносят речи,
  Только память молча говорит.
  Пламя
  сбоку ветерок толкает, -
  Шелестят, срываясь, язычки.
  То трепещут души. Улетают,
  чтобы т а м сказать: "Меня сочти!".
  Миллионы сквозь десятилетья
  павших душ, забвение гоня,
  рвутся ввысь.
  За них всегда в ответе
  кто склонён у Вечного Огня.
  
  2.________________________________________
  ТРИПТИХ Белые погоны
  1.__
  Неси меня, удача!
  Неси! Мой конь летит!
  "По волосам не плачут...",
  Меня звезда хранит!
  
  На белые погоны
  Легла судьбы печать:
  Россию похоронят -
  Я буду отвечать!
  
  Потухли аксельбанты,
  Я стал в манерах груб
  И растерял когда-то
  Тепло любимых губ!
  
  ...Кончаются патроны,
  Качается земля.
  Но белые погоны
  Укрыли тополя!
  2.__ Ладанка
  Я помню: лунный парк
  Под снегом засыпал...
  А Вы катали в пальцах белый шарик, -
  Спускался снег.
   И Вы
  С наклоном головы
  Мадонной мне казались
   в белой шали!
  
  Предчувствуя мой путь,
  Припали мне на грудь,
  Когда подсел к Вам робко
   на качели.
  Вас Бог со мной сводил!
  И, расстегнув мундир,
  Вы ладанку на шею мне надели.
  
  Но стал преградой вдруг
  Наш милый Петербург...
  И судьбы наши
   в буре потонули!
  Но на краю могил
  Ваш Бог меня хранил
  От злого рока
   и от красной пули!
  
  Трагический сюжет
  У жизни просит жертв...
  Но ладанка спасла!
   И я - в Париже.
  Разбился мой Икар,
  Я был как тот гусар
  Который вдруг впервые встал на лыжи.
  3.__ Эмигрант
  Я курю на парочку,
  Я пляшу цыганочку.
  (В манжете белой - два туза).
  Не молю удачу я,
  Мне фартит заманчиво.
  Но мажут словом за глаза.
  
  А мороз рождественский
  Ворошит игорный скит,
  И чистит души Благовест.
  То ль по давности срокам,
  То ль по "сорок сорокам"
  Звон катит слезы. Божий перст!
  
  Это по России плач.
  Мы хотели синий плащ
  Хитоном черным погасить.
  Мы - теперь изгнанники,
  Всяк - язычник маленький:
  Землею губы освятит.
  
  Тот - и здесь остался чист!
  Я - за ним. Сорвался вниз!
  Отсюда только два пути:
  Мне - лишь грань гранитную,
  Под Парижем литую...
  В Россию
   этот
   полетит!
  
  Песня белогвардейского коня
  
  Мне больно: шпоры лезут в бока,
  Дым от пороха выел печёнку!
  Мне не сбросить уже седока.
  Дайте сил, чтобы выдержать гонку!
   Припев:
  Опять война-каналья
  Играет интермеццо:
  Прёт белая конармия,
  А с нею - интервенция.
  
  Снаряд... И разрыв... И иступленный крик! -
  И ангел встречает ещё одну душу...
  А рядом - шрапнелью истерзанный лик
  Повис в стременах над ковыльною сушью.
  Припев.
  
  А князь, что сидит в моём седле,
  (Мы Дерби брали шутя в Амстердаме!)
  Дерёт удила как сопливый корнет
  И уши мне перчит словами о маме!
  Припев.
  
  Князь, не гони! Я на бруствер не вхож!
  Слышишь, поручик? А то понесу я!
  Ноги вяжет мне липкая дрожь,
  Сердце болит, и от слабости с... я.
  Припев.
  
  Князь, говорил я тебе: "Не спеши!"
  Один я в степи... Без тебя стало тяжко.
  Бреду под седлом по закатной тиши,
  Где солнце как будто подрублено шашкой!
  Припев.
  
  И вот уж собрался табун лошадей,
  Хозяев оставивших траурной дате!
  И нет здесь
   ни "белых",
   ни "красных" коней.
  Люди, придите и нас расседлайте!
  Припев. __
  
  Атаманша Маруся
  
  Галифе на женских бёдрах.
  Тонкий хлыст.
  Отступают тучи, - вёдро.
  Слышен свист.
  Значит, "белая опасность"?
  И - в седло.
  Но тревожились напрасно, -
  повезло!
  Шайка вся в зубовном хрусте,
  (Флаг - в костях).
  Скомиссарили Марусе
  алый стяг.
  Твоя, дескать, шайка, Маня,
  тень кладёт,
  Революцию дурманит, -
  кровь идёт!
  "Степь копытили напрасно!
  Уж давно
  В Гуляй-Поле флаг ваш красный
  у Махно.
  Я хозяйка резвой воли
  и степей.
  И дружина ищет доли,
  где вольней!".
  Комиссарам эти речи -
  будто хлыст.
  (У дружины вид а б р е ч н ы й
  и цветист).
  Загудела вся ватага -
  слышит зов:
  "Все - по коням!". Дали тягу
  на Азов.
  Хлещут травы по копытам
  лошадей,
  Все забрызганы, умыты
  до бровей.
  Лихо - в сердце бьёт дворянке,
  просит драк.
  Треплет ветер на тачанке
  чёрный флаг.
  Вьются возле тела Марьи
  мужики
  (Чтоб историки ломали
  языки?).
  У неё мечта уходит
  в облака,
  Нежно тайна в сердце бродит...
  А пока -
  Приседают в шумном страхе
  города,
  Никнут в сабельном отмахе
  господа.
  Очень быстры анархисты,
  вот сюжет:
  Прискакали большевисты, -
  их уж нет!
  Грех? Марусе все едино, -
  Поздно уж!
  Тут и встрял в её судьбину
  милый муж...
  
  Выстрел
  
  Облаком пара дыхнул паровоз,
  и громыхнули все сцепки вагонные.
  Тут выстрел раздался, - у самых колёс
  кто-то, при шляпе, забился в агонии.
  
  "То - контра! - наган убирая в кожан,
  матрос объяснил. - Офицеров я видывал:
  как луку у седла, он поручень сжал,
  и ногу в натяг на подножку закидывал!".
  
  Песня НЭПовского шарманщика на еврейской улице
  
  Я - осенний листок, подгоняемый ветром...
  Вот шарманка вздыхает у Никитских ворот.
  И последний приют не украсят мне крепом.
  Но ещё не исполнил я прощальный аккорд!
  Припев.
  Я кручу, кручу, кручу
  ручку у шарманки.
  Я кручу, кручу, кручу...
  Только пусто в банке!
  
  Может быть, я смешон со своей "Катариной"?
  И не слышит шарманку импозантный народ?
  У обжорных витрин - я, смешной и старинный,
  Не поставивший честь на дешёвенький лот!
  Припев.
  
  Бьёт в глаза мишура: Бруно Вольф... Тарнопольский...
  Дом девицы Ленорман не манит голытьбу!
  Скрипки Вольфа игрой одарят слух посольский!
  Тарнопольского* ружья остановят судьбу!
  Припев.
  
  Продают всё подряд, даже дьяволу - душу!
  От России остался лишь багровый туман!
  Патриоты ушли. (На распроданном - душно!)
  Эти - жрут и вдогонку плюют в океан!
  Припев.
  
  Я бы с теми - туда! Но года подкосили...
  Вот прохожий бросает мне монетку на свет.
  Ухожу от витрин в темень стылой России.
  Затихает шарманка, сыплет дождик во след.
  Припев.
   *Подлинные имена известных нэпманов.
  3.____________________________________________
  Бегите, враги! Бегите!
   Военная спецоперация России по демилитаризации и денацификации фашистского строя Украины.
  
  На войне всегда сгорают первыми, падают солдаты молодые. И тогда у тех, кто даже с нервами, пальцы на курке немеют злыми. Но тогда в огне корёжит свастику под оружьем русской благодати, что ракетой пишет: "Ну-ка слазьте-ка со своей бандеровской полати!". Мы заклёпки режем в наступлении, - чем язык у русских заклепали. А в церквях, закрытых в исступлении, огоньки свечей затрепетали.
  
  Заграница языками булькает, отскребая кости Барбароссы. А Россия отвечает гулко так: дескать вот вам! И по-русски просто: "Это вы фашиствовали с Гитлером. З а ч и щ а т ь тогда мы вас не стали (надо бы под корни ваши рыть бы нам!), наш просчёт: все недобитки встали".
  
  Украину превратили в форварда, где взрастили нациков-барбосов. И земля Донбасса кровью взорвана с помощью оружия пиндосов. И склеротика желаньем Байдена запустить Россию в роли буя, что плывёт на волнах Сэма-барина тож хотели. А в ответ - "Вам дуля!".
  
  Мы в военной нашей операции очищаем землю от фашизма, что пронзил на Украине нацию до - по медицине - шизоизма. Защищаясь кровью населения, бьёте вы по русским, то есть - нашим. И от школы НАТО одурения потеряли собственные башни. Но за каждого героя русского мы берём, по гуманизму, - сотни. У вас нет уже и гроба узкого, - мёртвые у вас в могилах скотных!
  
  В завещанье отчичей и дедичей отгоняем от России бесов. Украину Флаг Победы делящий предваряет западных балбесов. Но, имея на мозги ранения, не учли, что могут стать как тушка, если "Посейдоны" с сохранения снимем. Что-то нелады у них с верхушкой...
  
  
  
  
  
  
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"