Не желая возвращаться в пентхаус, Миша захотел снова пожить в общаге. Днем ранее он расторг договор аренды и вскоре должен был забрать вещи.
- К тому же мне эти хоромы обходились сказочно дорого, - сказал Мешок, растягиваясь на прежней лежанке. - За три месяца проживания там, по сумме потраченных денег, я мог бы купить новый автомобиль. Все же я безмерно рад, что какое-то время удалось пожить в столь шикарном месте. Когда еще посчастливится! Но снимать такое жилье дальше - глупо и расточительно.
- Значит, ты сюда насовсем? - спросил Филипп, сидя за столом перед ноутбуком.
- Размечтался! Через недельку сниму обычную квартиру, недалеко от моей "Котлетной", которую, кстати, можно уже открывать.
- У тебя всё готово для открытия?
- Ну, помещение уже давно. - Миша стал загибать пальцы: - Оборудование, столы - на местах. Персонал укомплектован. Чудесный повар ждет моего сигнала. Поставщики продуктов готовы принимать заказы. Ну и, наконец, документы оформлены, справки собраны.
- Тогда чего ты ждешь?
- А я и сам не знаю. - Миша приподнялся на локти. - В последние дни до того засуетился, что даже и осмыслить не успел. А ведь, действительно, всё готово. Завтра пятница? В таком случае открытие назначу на воскресенье. Блин... - Он принялся искать телефон. - Нужно подготовить торжественное мероприятие! Вот о чем я забыл!
Миша погрузился в дела. Они помогали забыть о похищении, хотя по данному поводу он уже почти не переживал. Что было, то прошло. Урок выучен, опыт получен. Странно, но мелкие бытовые страхи, которые, так или иначе, тревожат залежавшегося в сонной рутине человека, после этого случая стали казаться смешными.
Из общежития он съехал быстрее, чем обещал: уже на следующий день арендовал квартиру. От услуг водителя на дорогой иномарке отказался, а нанимать нового не собирался. Филиппу сказал, что выгоднее купить собственный автомобиль, желательно, подержанный и простой. А первое время вообще лучше походить пешком. Для здоровья полезнее.
В начале апреля Филипп убрал свои зимние вещи в шкаф, достав вместо них демисезонные. Весна в сибирский городок пришла ранняя, теплая. На городских улицах белого снега не осталось, лишь кое-где, в тени да у обочин, таяли серо-коричневые, полные мусора массы.
Машины, как свиньи, резвящиеся в загоне - поднимали брызги из грязных луж и, издавая сигналы вместо хрюканья, спешили замазать более чистых собратьев по стаду.
Подобно наркоману, алкоголику или сектанту, Филипп забивал на учебу только из-за Форекса. На лекциях его теперь видели редко, даже по телефону ни с кем не общался, целыми днями просиживая возле монитора. От первых заработанных денег осталось совсем чуть-чуть, на пять-шесть скромных походов за продуктами - значит, примерно месяц жить можно.
Словно серфингисту, ему приходилось лететь по волнам энтузиазма, время от времени спотыкаясь о прибрежное дно. Прибыльно сопровождать три торговых счета и нигде не ошибиться - тяжело даже для профессионала, а у новичка легко могла закипеть голова. Филипп решил, что лучше вновь объединить деньги на одном-единственном депозите. Тем более по агрессивному счету была допущена серьезная просадка - аж в пятьдесят процентов! Прибыль по двум остальным в сумме составляла всего сто долларов. И это за месяц! Данное положение дел не могло не удручать.
"Лучше я сосредоточусь на чем-то одном и буду этому одному всего себя посвящать, чем распылюсь сразу и везде и не получу ничего"
И на раз-два-три собрал деньги в один депозит.
Сумма получилось красивой - 7777 долларов.
"Наступит время, и вместо того, чтобы торговать самому, я создам команду лучших трейдеров. Построю Форекс-империю и буду дергать за рычаги рынка"
Мысли пробудили улыбку. "Не хватает зловещего хохота". Филипп поймал свое отражение в черном поле дисплея. "Еще рогов на башке, и чтобы всё полыхало огнем"
В эти погожие весенние деньки он не знал, как впоследствии на нем отразится самозаточение перед компьютером. В принципе, сама торговля не отнимала много времени, даже анализ рынка легко укладывался в десять минут, но были две проблемы, которые заставляли его часами не подниматься со стула: он много читал и постоянно отслеживал графики.
Вообще Филипп ощущал своего рода зависимость. После пробуждения, не успев сходить в туалет, он шел к ноутбуку, а если доводилось проснуться ночью, он был не в состоянии лишить себя удовольствия хоть одним глазком взглянуть на движение рынка. Походы в магазин и прочие отлучения из комнаты в тот момент, когда висела хоть одна сделка, становились настоящим испытанием. Кожа по всему телу буквально начинала зудеть. Через три минуты хотелось бежать домой, к ноутбуку. Филипп нервничал, всё время куда-то спешил, зачем-то постоянно трогал лицо руками.
Выходные превращались в каторгу. Лениво, с плохим настроением, он просыпался в субботу и воскресенье, зато в будни с кровати взлетал с запалом.
Литературы по Форексу в его электронных закладках было не счесть. Он глотал всё. Впитывал, запоминал, применял на практике. Что-то шло хорошо, что-то - из рук вон плохо. Средства на счету накапливались медленно.
Крошечные прибыльные сделки уже не дарили счастья, зато одна убыточная впервые довела до истерики. Казалось, учтено было всё. Сомнений, что цена двинется вверх, не оставалось. Но рынок повел себя алогично. Захлестываемый азартом трейдер хотел выиграть много, а потому воспользовался большим лотом. Но когда убыток зафиксировался с результатом "- $500", стол сотрясся от удара по нему кулаком:
- Смешно! Этого просто не могло быть!
Филипп кричал. Ругался, без грубых матов, но удивительно хлестко. Потом ужаснулся, что за дверью могли собраться студенты, и замолчал. Сидел, закрыв глаза и уперев подбородок в стол.
"Ну, и кем ты себя возомнил?" - внятно спросил чей-то голос.
Прозвучало неожиданно. Филипп испугался.
"?"
"На вопрос ответь. Кем ты себя возомнил?"
"Никем не возомнил. Но почему цена так резко дернулась вниз?" - осторожно вступил в диалог Филипп.
"Думаешь, раз однажды сделал сто процентов, теперь ты король рынка?"
"Я так не думаю. Нельзя быть королем рынка. Хотя можно, но не с моими деньгами. И вообще, что это за голос?"
"Ну, спасибо. Спасибо, что признал. Конечно, я всего лишь какой-то голос, который, между прочим, уже не единожды тебя спасал"
"Хочешь сказать, ты живешь отдельно от меня? Ты - это кто-то другой?" - смутился Филипп. Он чувствовал, как внезапно похолодели руки.
Но голос не ответил. Филипп захлопнул ноутбук, упал на кровать и закрыл глаза.
Сон пришел чуткий, тревожный. Снилось, будто он влез в монитор, где шли котировки, и побежал по изломанным линиям графиков. Спотыкался, падал, как в детстве, в кровь расшибал колени, но затем освоился. Стал ловко перепрыгивать со свечи на свечу, забираться на крутые подъёмы и спрыгивать с отвесных спусков. Потом остановился и, вытянув одну свечу из общего графика, принялся внимательно её изучать. Понюхал, пахло вкусно - свежими денежными купюрами, разрядами статического электричества и чем-то сладким. Неожиданно вся конструкция из свечей затряслась и начала обрушиваться. Филипп полетел в бездну. Последнее, о чем он успел подумать: "Опять я всё испортил!"
Спал Филипп долго, но больше ничего не снилось. Проснулся угрюмым, зато с надеждой на лучшее. Как всегда, поспешил за терминал. Шесть процентов потерь уже казались рабочим моментом. Стоило ли за них переживать? Пятьсот долларов - много ли? Скорее, нет, однако потери лучше воспринимать в процентах.
Нет ничего плохого в том, что одинокий мужчина посещает порносайты. Филипп делал всё быстро, старался не затягивать с удовлетворением физиологической потребности. После ему было неприятно и стыдно. Но что поделать, иначе никак. Попытки воздерживаться срывались максимум через три дня. Мозги просто переставали слушаться, и никаких мыслей, кроме пошлых.
"Пусть большинство моих сверстников знакомится с девушками, время от времени затаскивая их в постель, - думал Филипп, умывая лицо. - А я буду работать. И однажды получу всё, пусть на несколько лет позже. Тогда этим сверстникам останется только завидовать. А меня, оголодавшего, ждет самое изысканное"
Однажды, в один из вечеров, на просторах интернета он наткнулся на сайт, где девушки позируют перед веб-камерами. С моделями можно переписываться, а также, за некоторую плату, просить раздеться.
Филипп с интересом пролистывал профили. Это так захватывающе, почти как подглядывать. А в сравнении с обычными видеороликами, трансляция красивых девиц в реальном времени воспринимается приятнее.
Девушек представлено много, на любой вкус. Филиппу импонировали обыкновенные сверстницы с минимумом макияжа, с простыми лицами и в более-менее одетом виде. Всякие американистые "Памеллы" с выставленными наружу сиськами седьмого размера, его не прельщали.
Время шло, непристойное дело ждало своего исполнения. Вот с дисплея улыбнулась приятная особа. Кончики её темных распущенных волос заканчивались далеко внизу, куда угол зрения камеры не распространялся. Они становились видны, лишь когда девушка отодвигалась в кресле. Сами волосы - пышные, вызывающие внезапное неутолимое желание в них погрузиться. Лицо слегка продолговатое, интересное. Глаза не то голубые, не то светло-зеленые; посредственный экран ноутбука и недостаточное освещение в её комнате не позволяли наслаждаться лучшими красками.
Когда она улыбнулась, Филиппу захотелось оставить свое постыдное занятие. Пусть улыбка адресовалась тысячам и казалась чуточку натянутой, но исходящий от нее заряд теплоты тронул сердце. Без намека на сексуальность и одновременно с ним. За одну только эту улыбку девушку хотелось немедленно расцеловать.
Она не принимала непристойные позы, просто сидела в великоватой рубашке синего цвета.
Пальцы Филиппа робко пробежались по кнопкам клавиатуры, набирая слово "привет". Затем он подумал и добавил: "Классно выглядишь, ты девушка в моем вкусе". Через две секунды её глаза прошлись по экрану, и лицо просияло вновь. Лёгкий стук по клавиатуре и ответ: "Спасибо, очень приятно"
От него: "Готов любоваться тобой вечно"
От нее: "Вечно не получится. Собираюсь уходить"
От него: "Жаль. А я здесь впервые. Интересный сайт"
От нее: "(смайлик)"
Через пару секунд вновь от нее: "Все, убегаю. Я здесь почти каждый день. Заходи. Пока"
От него: "Пока" и несколько пиктограмм в виде цветочков.
Черный экран сменился трансляцией другой девушки. Грудь обнажена, а губы в ярчайшем оттенке красного. Кожа слишком белая, отталкивающая. Филипп подумал: "Блядь" и возвращаться к делу желания в себе не нашел. От такой грубой "эротики" его воротило даже в любознательной юности.
Через несколько минут, стоя перед зеркалом в полутьме ванной, парень изучал контуры своего лица и вспоминал девушку в синей свободной рубашке. Из памяти не выходила её бесподобная улыбка, соблазнительные линии тела, волосы. Вдруг стало страшно, что она никогда больше не появится на том сайте, а облик её забудется. От этого обдало холодом. Он поспешил включить теплую воду.
На сегодня сделок не намечалось. Решено было передохнуть.
За окном весна протягивала руки лету. Чудеснейшее из всех времен года.
Филипп ушёл из общаги и, побродив по улицам, забрел в бар. Чем, в общем-то, сам себя удивил.
"Рыженькая Майя мне тогда тоже понравилась. В чем-то она даже симпатичнее этой, но почему-то мысли о ней вылетели у меня из головы, едва она вышла за дверь Мишиного пентхауса, - сидя за стойкой бара, Филипп погружался в раздумья. - Может, потому, что она проститутка, а к таким девушкам на подсознании не может быть чувств. Она воспринимается как сексуальный объект, плюс объект, которым обладали многие, но не как потенциальная мать моих детей"
В питейном заведении, созданном для людей с тонкими кошельками, собралось слишком много нарушителей антитабачного закона. В дыму звучал хохот. Бармен, кроме своей прямой обязанности разливать напитки, выступал в роли ди-джея, меняя в старом музыкальном центре диски с шансоном. Филипп еще раз окинул взглядом этот бедлам и подумал, что если попытаться представить самое отстойное злачное место на планете, вообразится не что иное, как этот бар.
"Может - не может, объект - не объект... К чему ты клонишь?" - спустя некоторое время поинтересовался голос.
Филипп ждал своего внутреннего собеседника. Он нуждался в совете и чтобы совет этот исходил от того, кто схож с ним по уровню интеллекта.
"Просто рассуждаю. Мне нужен тот, кто ответит: возможно ли испытать чувства по интернету? И как вообще быть, если в интернете кто-то понравится?"
"Не сомневайся - еще как возможно! - с приятельским задором отвечал голос. - Тем более, молодому парню, в последний раз испытавшему сильные чувства аж три года назад. Для твоего возраста - гигантский срок! В тебе сейчас такой переизбыток гормонов, что ты можешь страстно влюбиться в кого угодно. Включая изображение на экране. Тем более, это не просто изображение, это живой человек перед камерой, она где-то есть и вполне может быть с тобой"
"Опасно, - подумал Филипп, хлебнув пенного напитка. - Влюбиться в картинку и не получить взаимности..."
"В том-то и дело. Рано или поздно природа свое возьмет. Втюришься в какую-нибудь злобную своенравную стерву-эгоистку, а потом в любовной страсти и сумасшествии станешь её куклой. А стерва эта тебя любить не будет. Почему? Потому что она только-только рассталась с двумя якобы любимыми, и с её гормонами все в порядке. Она свое "отработала", отлюбила. А ты будешь похож на сумасшедшее животное, выпущенное из зоопарка в брачный период"
"Чересчур пессимистично. Не все женщины злобные стервы-эгоистки, это глупости"
"Может, глупости, но хорошим парням обычно попадаются именно они"
В тот вечер Филипп напился.
На выходе из прокуренного полуподвального бара, за хамское воззвание и толчок в плечо пришлось зарядить одному пьянице в челюсть. На шум выбежало двое озлобленных собутыльников, пришлось удирать. Благо никто из них твердо на ногах не стоял, и погоня длилась метров пятьдесят.
У Филиппа заиграла кровь, он малость ожил. Хотя ненадолго. Вернувшись в общагу перед самым её закрытием, он поспешил в кровать, а наутро все началось по-новому. Исследование графиков, новостные потоки, применение всех видов анализа и - сделки, сделки, сделки.
На следующий день было открыто три ордера. Все три в итоге дали убыток.
Потом - контрастный душ, перерасчёт и снова три сделки. Спустя несколько часов их пришлось закрыть из-за бесперспективности. Разумеется, со знаками минус.
"Это уже не смешно. Что не так в моих действиях?" - спрашивал Филипп, но ответа не получил.
Он сидел в тишине, наблюдая за неспешным движением графика евро/доллар. Вообще, последние несколько недель не отличались особой волатильностью; рынок был тих и порой сутками двигался в боковом направлении. Затем следовали небольшие всплески, затухания, коррекции. Цена возвращалась и продолжала толкаться в узком коридоре бокового тренда. Такой штиль идеален для редких, но прогнозируемых сделок. Однако Филипп почему-то терпел провал за провалом. Ему нужен был шторм. С Форексом он стал азартным и нетерпеливым, чего раньше, будучи степенным и рассудительным, никогда за собой не замечал.
Рынок раскрывал в нем скрытые черты характера. И чем дальше, тем становилось опаснее. Неожиданные качества стали формировать новую личность. Что-то изменялось, что-то в корне преобразовывалось. Выжидательность охотника подменялась суетливостью жертвы. Сдерживаемая и лишь в редких случаях проявляемая агрессия переходила в открытую ярость. В него словно подселили другого, и теперь этот другой боролся за право взять над ним лидерство.
Чем теплее и солнечнее дни, тем невыносимее просиживать их в тесной комнате. Окно здесь западное, и до обеда проходилось сидеть чуть ли не в потемках. Хотя, по опыту предыдущих лет, с приходом жары этот фактор будет только к месту.
Филипп давно не делал уборку. Налетающая слой за слоем пыль образовывала серый панцирь, а в разбросанных вещах скоро можно будет проводить археологические раскопки.
Под звук фильма о биржевой торговле, который он еще не видел, Филипп налил в ведерко воды и, поглядывая на экран, стал протирать различные предметы. Какой-то мужик в костюме рассказывал давно известные истины. Видео пестрило банальностями, от которых уже тошнило.
Замечено, что многие "гуру" рынка любят твердить одно и то же, не в силах рассказать нового.
"Почему так? Неужели в этой сфере больше нет ничего, что могло бы меня удивить? Хорошо, пусть не удивить, хотя бы заинтересовать. Эти господа часами сотрясают воздух, а на выходе понимаешь: из сказанного ими ты не понял ровным счетом ничего. Точнее, понял всё, но не почерпнул никакой полезной информации"
Филипп отставил ведерко и поместил в дисковод носитель с видео от Константина Фихмовского. С той осени тренинг-лекция пересматривалась уже десять раз. И хоть нового оттуда взять тоже уже нечего, но каждый просмотр вдохновлял и дарил уверенность.
Уборку он вскоре забросил - тем не менее, пыли в комнате явно поубавилось - и снова засел за графики. Голос Константина звучал фоном.
Раздался стук в дверь. Филипп поморщился и сделал звук тише. Постучали еще раз, настойчивее.
"Вдруг пронесет?" - думал он, затаившись. Но стучали снова и уже грозно.
Пришлось плестись к двери, а проходя мимо зеркала, состроить страдальческое лицо: мол, болею, не трогайте.
- Таланов Филипп? - уточнил парень в очках, с раскрытой папкой в руках.
- Ну, я.
- Деканат интересуется, почему не посещаете занятия. В чем причина?
- Болею, - с хрипотцой ответил Филипп. - Я же предоставил справку.
- За полгода уже третья.
- Сам бы никогда не подумал, - вздохнул он. - Совсем расклеился.
- Вам нужно немедленно браться за учебу, скоро зачеты. Завалить их не в ваших интересах.
- Да, не в моих. Но я иду на поправку. Скоро вступлю в строй.
- Иначе вас просто исключат.
- Понимаю. Поэтому, как только почувствую себя лучше, не стану медлить ни дня. До свидания.
Дверь закрылась, но упрямец постучал снова.
- Что еще? - Филипп открыл дверь и сердито заглянул в его глаза.
- Не торопись! - на грани грубости потребовал парень.
"Дать ему в рожу или не дать?" - подумал Филипп и выбрал последнее. Не разбивать же кулаки о каждого, у кого выдался плохой день. Да и паренек далеко не субтильный: широкие плечи, мясистые руки. Такой в ответ даст - мало не покажется.
- Ты должен расписаться вот здесь. - Он подал листок. - О том, что оповещен.
- Давай. - Филипп выхватил листок, затем ручку и поставил закорючку.
- И никогда не захлопывай дверь, пока с тобой не попрощались, понял? - пригрозил парень с чувством собственной важности.
- Нет проблем. - Филипп вернул листок и ручку. Затем сощурил глаз, присмотрелся к его лицу, сказал: - Погоди, что это у тебя? - и потянул руку к его очкам. Парень немного отстранился, но Филипп успокоил: - Да погоди, это нужно убрать.
Через мгновение он ловко снял с его носа очки и левой рукой зарядил прямо в челюсть. Парень отшатнулся и выронил бумаги.
- А ты никогда не указывай мне что делать! - Филипп тактично возвратил убереженные очки.
- Ах ты, гад! - зарычал парень. - Теперь точно вылетишь из университета!
Филипп захлопнул дверь.
Когда вернулся к столу, торговый терминал, словно в наказание за проступок, выдал оповещение об очередной закрывшейся в убыток позиции.
Горе-трейдер спокойно прошелся по комнате, насвистывая какой-то мотивчик, схватил подвернувшийся под руку стакан и с размаху швырнул об стену.
Вечером Филипп сидел в баре, склонив голову над стопкой водки. Настроение такое, что хотелось выть. В торговле - убытки, в учебе - огромный провал, в мыслях - абсолютнейший бардак, личная жизнь - компьютер. Комната, в которой он проводит 99 процентов времени, тесна, темна, вдобавок могут выселить. Хуже не станет, даже если те два типа, что всё время бросают взгляды с другого конца барной стойки, бросятся и набьют морду. Наоборот, хоть какое-то веселье.
"Ты же понимаешь, что это еще далеко не полный крах, - заговорил голос. - Это даже не жизненные испытания, ибо ты данные проблемы создал себе сам. Торговлю ведешь ужасно. Объем сделок скачет в несколько раз. Решения по входу и выходу строятся на эмоциях. А инструменты? Сейчас торгуешь евро/доллар, через десять минут - доллар/франк. Проходит час - и у тебя японская йена. Потом вообще экзотика. Разве так ты действовал вначале? Разве так учит твой гуру Константин?"
"Хочешь, чтобы я выбрал одну пару и торговал только по ней?" - мысленно усмехнулся Филипп. - А в остальное время прикажешь сходить с ума?"
"Ну и ханжа! Кого ты пытаешься обмануть? - возмутился голос. - Ты ведь сам прекрасно понимаешь: это верный метод. И не хуже меня в курсе, что работать одновременно с кучей инструментов, только если ты не хеджируешь, - огромный риск! Проще отслеживать одну котировку. Влиться в струю, почувствовать её пульс, а не перескакивать с одной на другую в поисках удачи. Понимаешь, но делаешь наоборот. Это вредность?"
"Скорее, жадность. После того, как пошла просадка за просадкой, я все больше хочу отыграться", ќ- ответил Филипп, жестом показывая бармену, что требуется повтор.
"А водка? С какой стати ты её пьешь?!" - градус негодования внутреннего голоса повышался.
"Не знаю. Хочется забыться... брр-р... нет, не так: хочется перезагрузиться"
Филипп понимал: голос прав. Все проблемы и страдания рукотворны. Он сам их для себя создал. Теперь жалуется.
Иногда человек улавливает мимолетное чувство, будто он видит себя со стороны, созерцает свои мысли поступки. Чувство едва уловимое, длится секунду, но этого порой хватает для того, чтобы устыдиться.
Филиппу стало противно, что он не может взять себя в руки. Что он сперва безрассудствует, а потом чуть ли не сопли перед рюмкой роняет.
"Что ж, со следующей недели вернусь к прежнему режиму торговли, по которому я работал первые три месяца. Буду внимателен и осторожен. Выберу максимум два подходящих инструмента и буду работать только по ним. Исключу резкие изменения размера лота, возьму минимальную величину и на ближайшие две недели не сдвину её ни на доллар. Количество сделок не превысит четырех в сутки. Короче, работать буду в зарекомендовавшем себя стиле"
"Не нужно было вообще от него отказываться" - буркнул голос.
"К учебе вернусь. Хвостов дофига и больше. Все длинные, как товарные поезда. Благо до конца семестра есть время. Подтянуть успею. Хватит думать, нужно делать. А сегодня так уж и быть: отдыхаю"
Он выпил. Закусил. Вспомнил о парне, которому расшиб губу.
"Ну, что я за зверюга такой?! Увижу - обязательно извинюсь"
Вскоре Филипп дал бармену чаевых и, пока двое подозрительных пьяниц спорили между собой, скользнул на улицу.
Каким свежим показался воздух!
Он вынул мобильный, пролистал записную книжку, выбрал номер Мешка. И почему имя лучшего друга где-то в самом конце? Перед тем, как набрать номер, изменил контакт, дописав в начале цифру один. Теперь Мешок в записной книге числился первым.
- Какие люди! - воскликнул Миша. - Опять ты куда-то пропал на целых три недели. Ни слуху, ни духу. Я уже начал беспокоиться.
- Ты же знаешь, когда я пытаюсь слиться с рынком, мне лучше не отвлекаться. Я даже маме звоню реже, чем раньше.
- Между прочим, тебя один наш общий знакомый на днях видел возле рюмочной.
- Да-да, - не стал отрицать Филипп. - Кажется, раньше это была твоя любимая рюмочная. Недалеко от общаги и выпивка дешёвая.
- Совершенно верно, но я уже год не открывал в нее дверь. И желания нет. А вот что там делал ты?
- Что и ты когда-то. Кстати, я и сейчас оттуда.
- Молодец. Почему не пришел на открытие моего ресторана? - с укором произнес Миша. - Знаешь, как весело было? Призы, розыгрыши, шведский стол. Пировали и веселились до самой ночи.
- Ты же помнишь, мне ненавистны шумные сборища.
- Плевать на сборища! Пришел бы ради меня. - Миша выдержал паузу. - Хотя ты - человек архисложного склада. То, что нравится большинству, - ненавидишь. Тебе подавай то, от чего все отворачиваются. Живешь в некой противофазе с остальным миром. И поэтому я на тебя ничуть не обижаюсь. Я знаю, ты не из вредности...
- Такими точными формулировками ты приятно меня удивляешь. Но хватит, я уже в двух минутах ходьбы от твоего ресторана.
- Опа! А чего молчал? Так, велю шеф-повару ставить фирменное! Пить что будешь?
- Водку.
- Да ну тебя! А серьёзно?
- Водку. Только нормальную - в рюмочной мне налили какое-то дерьмо.
- У меня всё здесь нормальное, водка в том числе, - оскорбленно заверил Миша. - Подходи, я тебя жду.
Филипп издалека увидел девять нависающих над входом красных букв, составляющих слово "КОТЛЕТНАЯ". Буквы объемные, отлитые, по всей вероятности, из гипса, расположенные дугой. Под буквами красовалась сковорода, такая же объемная, большая и натуральная. Её словно выкрали из кухни великанов. Она висела под углом, выставляя напоказ якобы жарящиеся в ней котлеты.
Напевая какой-то весьма неплохой мотивчик шансона, Филипп вошел в заведение.
Стены приятных светло-кофейных тонов. Классическая музыка столь ненавязчива, что почти незаметна. Запах еды, специй. Мешок вышел без промедлений.
- Не обижайся, но я ожидал увидеть столовую или даже забегаловку, а вижу полноценный ресторан, - сказал Филипп.
- Разве что цены здесь как в забегаловке, - улыбнулся Миша. На нем - отличный костюм и расстегнутая на две пуговицы рубашка. Этакий дон Итальяно - румяный, возбужденный, со сверкающими глазами.
Они прошли к дальнему столику. Филипп уселся на мягкий диван, Миша напротив.
- Где водка? - спросил Филипп, рассматривая обложку меню.
- Сейчас принесут. И водку, и закуску.
Филипп оглядел заведение, наскоро пролистал меню. Низкие цены напротив наименований аппетитных блюд действительно удивляли. Ассортимент соответствовал названию ресторана - разнообразные виды котлет. Наряду с этим, выбор гарниров, супов, салатов и соусов огорчения не вызывал.
- Как тебе удалось с первого раза в короткие сроки создать такое сногсшибательное заведение?
Миша заулыбался, слегка наклонился над столом и тихо сказал:
- Не знаю. Я думал лишь об одном: как сделать, чтобы людям было приятно. Остальное вышло само собой.
- Знаешь, это круто. Не думал, что скажу это так скоро, но я горжусь... пока еще не тобой, но тем, что ты сделал.
- Благодарю. Расскажи, как сам? Поделись успехами на бирже.
Филипп отвел глаза, скорчив горькую гримасу.
- Всё так плохо?
- Да как сказать... - выговориться хотелось до ужаса, но он не знал, с чего начать. Растерял слова, образы и сравнения, которыми в последние дни полнилась голова. - Не сказал бы, что плохо, но уже месяц топчусь на месте и иногда даже отступаю. Вот, например, на днях - шесть убыточных сделок подряд! Представляешь? Такого не бывает, даже если наотмашь торговать, а я делал всё по правилам... - Филипп осекся. - Старался делать по правилам. Но всё равно - убыток-убыток-убыток! Всё, что я зарабатывал несколько месяцев, растерялось за несколько недель. Как теперь быть, не знаю. Взять себя в руки и торговать, как прежде, не могу. Появляется неусидчивость, руки чешутся заключить еще одну сделку, затем еще и еще, уже необдуманно. В итоге убыток нарастает, надо бы его ликвидировать, но не могу - пересиживаю. Знаю, так нельзя. Но жду и отодвигаю стоп-лоссы все дальше и дальше. Прибыль же хватаю, как каплю воды после дня в пустыне. Не даю ей расти.
- Похоже, не посчастливилось тебе попасть в десять процентов людей, зарабатывающих на бирже, - сказал Миша.
Официантка поставила поднос: еда, графинчик водки, стопки.
- Ну, давай, за тебя и твой бизнес, - произнес Филипп, поднимая стопку. - Чтобы везение и удача сопутствовали хотя бы тебе.
Чокнулись, выпили. Водка мягкая, такую можно не закусывать, но Миша, поморщившись, потянулся за нарезкой салата.
Филипп насадил на вилку кусочек котлеты, обмакнул в соус. Что сказать, еда превосходна.
- Чем планируешь заняться в дальнейшем? - спросил Миша.
- В каком смысле?
- Я имею в виду, после Форекса.
- После того, как заработаю на рынке достаточно денег? Еще не решил.
Миша сделал круговое движение глазами:
- Я думал, ты всё.
- Что "всё"? Бросил?
- Ну, да. Это было бы логичным, коль не получается. - Мишу подмывало сказать: "Смотри, дружище, я за это время организовал реальное дело, а ты протоптался. У тебя тоже были деньги, мог бы что-нибудь замутить". Но смолчал. Филипп чувствовал, о чем молчит друг, но тоже не раскрыл рта. Это так на них не похоже. В общаге, будучи на равных, друзья говорили обо всем открыто, не стесняясь, а теперь пришла скованность. Фразы стали деревянными, и это несмотря на внешнюю искренность.
- Рынок я не оставлю, пока не растеряю все деньги. И даже если растеряю, - заявил Филипп, - влезу в долги и начну заново. Я своего добьюсь.
- Ладно, - коротко сказал Миша. Такой фанатизм настораживал. Даже возражать страшновато.
- Прохладно, - пьяно ухмыльнулся Филипп, подливая в стопки.
- Нет-нет, я больше не буду, - замотал головой Мешок. - Вообще-то с алкоголем я решил завязать и долгое время крепче кваса ничего не пил. Даже на открытии ресторана - ни капли. Держался из последних сил, честно говоря. Только одну стопку и только с тобой, с лучшим другом, себе сегодня позволил.
Филипп смотрел на него с иронией. "Да, мол, знаем таких: вечно завязываете, потом развязываете".
- Честно говорю, - чуть обидевшись, сказал Мешок. - Налил? Пусть стоит, пить не буду!
- Ну-у-у... Меш-о-о-о-к! Реально... Ик!.. Мешок!
Но тот на уговоры не поддавался. Филипп махнул рукой и по очереди влил в себя содержимое двух стопок.
Какой может быть разговор между пьяным и трезвым? Филипп нес всякую чушь, винегрет плохо сочетаемых фраз. Миша сперва делал вид, что слушает, потом загрустил, а потом и вовсе стал умирать от скуки. Филипп продолжал пить. Графинчик пустел.
Легко ли обидеть пьяного? Достаточно одного слова или действия. Мешок по зову шеф-повара отошел на кухню, а когда вернулся несколько минут спустя, Филипп бил тарелки.
Раскрыв рты и выпучив глаза, вокруг его столика столпились официантки, но ни одна из них не решалась возразить человеку, с которым хозяин просидел весь вечер. Да и что три молоденьких девушки могли сделать разбушевавшемуся дебоширу?
На улице стемнело. Прекрасная весенняя прохлада наполнила воздух. Зажглись фонари. Объемные буквы вместе со сковородой красиво подсвечивались. Но Филипу это было не интересно. Его вели под руки - в такси. Мешок хмуро взглянул на часы и понял, что отправлять пьяное тело в общагу слишком поздно. Пришлось пораньше закрыть ресторан и везти перебравшего друга к себе домой.
Приехав, он дотащил тело до лифта. От остальных нетранспортабельных тел оно отличалось тем, что у него вполне живо двигались ноги и более-менее сохранялось равновесие - достаточно покрепче взять за плечи и задавать направление. Но в лифте у тела вскрылась одна неприятная особенность, присущая всем пережравшим телам: оно рыгнуло и моментально заблевало стены и пол. Мешок едва отскочил, чтобы уберечь свои брюки и туфли.
В квартире тело было уложено на диван. Спустя некоторое время оно захрапело.
- И он еще меня называет Мешком?! - пробубнил Миша и устало побрел в свою комнату.
Так бывает: засыпает тело, а просыпается человек. Филипп открыл глаза и долго не мог понять, где он. У Миши в этой квартире он еще не был и с минуту лежал в непонятках, пока не вспомнил вчерашний вечер. Точнее, то, что было до того, как графин с водкой начал пустеть.
Когда мозг осознал, где он и что он, почувствовалась головная боль и общее хреновое состояние. Рядом на табуретке стоял стакан воды, валялась пара таблеток, телефон и записка. Филипп с трудом потянулся за ней и стал читать едва разборчивый почерк: "Я на работе. Чтобы полегчало, выпей таблетки. Будешь уходить - ключи в прихожей, у меня есть запасные. Если что - звони"
"Как скажешь..." - подумал Филипп, но мысли давались так тяжело, что он решил пока обойтись без них.
Поднялся, проглотил таблетки. Из коридора в комнату смотрело зеркало. Филипп остановился, глянул издалека. Взъерошенные слипшиеся волосы, кривое заспанное лицо. Мятая одежда.
"Доброе утро, маргинал!" - поприветствовал внутренний голос. Он, странным делом, в отличие от обычных мыслей, не вызывал в мозгах болевых ощущений.
"Доброе утро... как там тебя? Ну да, голос. Просто безымянный голос"
"Ну, как, всё в жизни устраивает? Всем доволен?" - ехидно поинтересовался безымянный друг.
"Нет. И ты прекрасно знаешь: подобный вопрос задевает за живое"
"А как еще на тебя подействовать, если не задев за живое?! Иных инструментов у меня нет, а из задницы тебя вытаскивать уже пора"
"Серьезно? Когда это я успел туда залезть?"
"В последние несколько недель только и делаешь, что лезешь"
"Нашелся, добродетель! Может, я и в заднице, но здесь временами кайфово"
В ванной комнате оказалась классная душевая кабинка. С подсветкой, струями воды, бьющими вертикально из стен, и функцией активного гидромассажа.
Филипп закрыл дверцы и включил воду. Теплый пар быстро заполнил пространство. От воды потеплее он с восторгом закатил глаза. Затем на пару секунд повернул кран в сторону холодной, параллельно слушая нравоучения своего голоса в виде длинного монолога. Он был внятен и громок, поэтому шум воды ему не мешал.
Филипп вышел, обтерся полотенцем, а назидания продолжались.
"Все твои аргументы строятся на том, что так жить нельзя", - наконец, мысленно ответил Филипп, - "что я-де способен на большее, что во мне есть та доминанта, которая присуща только лидерам, и так далее... я по восьмому кругу это слушаю. Я понял. Тут, понимаешь ли, другое. Какой я, нафиг, лидер, когда у меня уже давно нет профита, а есть лишь слабая удача, которую я столько месяцев пытаюсь изловить за хвост?! Сейчас опять начнешь говорить, что надо взять себя в руки, начать торговать, как раньше, и прочее. Я это понимаю и обязательно так поступлю, но рациональная часть меня подсказывает: ничего не выйдет. Рынок изменился! Стал другим. Некоторое время назад я кое-как распознал его, поверил в него и, соответственно, в себя, в свои силы, возможности, а он просто снял очередную маску и посмеялся. Чую, у него этих масок еще очень много, слой за слоем, а денег у меня уже почти столько, сколько было вначале - пять тысяч долларов"
"Тогда я вообще ничего не пойму. - Если бы голос был человеком, сейчас он скривил бы лицо и развел руками. - В таком случае, в тебе должен быть страх: страх ошибок, страх очередного поражения, страх совершать сделки, в конце концов! А ты, наоборот, совершаешь их валом, как ненормальный"
"Страх проявляется у всех по-разному. Кто-то втягивает голову в панцирь, убегает, а кто-то наоборот - переходит в нападение. Есть еще те, кого страх парализует - они просто падают и замирают, но я, как ты уже понял, из тех, кто предпочитает нападать. Рынок меня "укусил", укусом отвечаю и я. Зубки у меня маленькие, перед ним бессильные, но все равно кусают. И остановиться не могу, ибо все тот же страх усиливает желание нападать. Нельзя заставить улитку не прятаться в раковину, и меня нельзя заставить не проявлять агрессию, когда страшно"
На кухне Филипп заварил чай и вышел с кружкой на лоджию. Голос пока молчал, анализировал. Но Филипп добавил, не дожидаясь ответа:
"Однако человек способен себя перестроить. В отношении торговли я попробую измениться. А пока сделаю перерыв на неделю. Буду заниматься чем угодно, только не Форексом. Хвосты по учебе подтяну"
В город уже пришла полноценная весна, такая, что легко спутать с летом. Вот только ночи по-прежнему холодные. Да и деревья пока без листвы. Но тепло. Филипп взглянул в небо - ни облачка. Высоко летел самолет.
Он взял ключи, обулся и, удивляясь, как быстро исчезает похмелье, вышел на улицу.
Направиться решено было в Мишин ресторан. Официантки встретили его испуганно. Вчерашний дебошир испытал неловкость, но не растерялся, извинился, и тотчас их лица озарились улыбкой. Вышел Миша. Они сели за стол отобедать. Разговор протекал менее скованно, чем вчера. Миша сказал, что в свободное время тоже хочет заняться Форексом. Намеревается совершать сделки лишь время от времени, рассчитывая на долгосрочное инвестирование.
- Сейчас все твердят об этом Форексе. Я тоже хочу поучаствовать.
- А ресторан? - поинтересовался Филипп, разрезая ароматную котлету.
- Я уже спрашивал у тебя, куда можно вложиться, чтобы иметь пассивный доход. Теперь у меня потихоньку появляются свободные средства, которые я бы хотел вкладывать. А для начала мне интересно самому повозиться в той кухне. - Глаза у Миши блеснули, он подумал о чем-то ярком, затем оживленно сказал: - А вообще-то забудь, не стану я туда лезть.
- Вот и правильно. Превратишься в такого же ненормального, как я. У тебя прекрасный ресторан, вложись лучше и открой второй.
- Ты просто боишься, что у меня в Форексе получится лучше.
Посмеялись. Филипп смеялся меньше: он действительно боялся. Чистое соперничество, ничего больше.
В разговоре вспомнили о двух элитных шлюшках и о том, как здорово провели тогда время.
- Надо бы повторить, - предложил Миша. - Как ты на это смотришь?
- С удовольствием, но не сейчас. Живое общение с женщинами не даст мне сосредоточиться. Как только дела с Форексом наладятся, так сразу.
- Главное, чтобы к тому времени ты не женился, - пошутил Миша. - А то захомутают. Ведь знаешь: влюбленный мужик потерян для друзей, а для подруг - тем более. По крайней мере, первые несколько лет.
- Знаю. Но я не из тех, кто даст загнать себя под каблук.
Миша пожал плечами: мол, кто знает, как может быть.
- Кстати, мне девочка одна приглянулась, - признался Филипп. - В одном видеочате сидит. Переписываемся уже дней десять. Хорошая такая. Характер - что надо. Не высокомерная, но и не простуха. С юмором. Открытая, общительная. Интересная. Когда на нее смотришь, на душе позитивно становится.
- Отлично! - выставил большой палец вверх Миша. - Встреться, приведи её в мой ресторан, я вам такое шикарное свидание организую!
- Встреться, встреться, - тоскливо прогудел Филипп. - Не всё так просто. Она же из Киева.
- Ух, ты! - захохотал Миша. - Бандеровка, что ли?
- По лбу сейчас дам. Давно дураком стал?
- Ладно-ладно. Я не такой придурок, чтобы верить всему, что говорят по телевизору. Просто наша пропаганда долгое время заставляла так считать. Так и что, как теперь поступишь? Поедешь? Там, говорят, неспокойно. Хотя когда это всё уже было...
- Да брось ты! - отмахнулся Филипп. - Никуда я не поеду. Нафига я ей нужен? Симпатия симпатией, а жить потом на что?
Мешок чуть наклонился над столом и прошептал:
- Если проблема в бабках...
Но Филипп резко выставил ладонь, не желая слушать.
Вечером он открыл два ордера, решив, что они будут последними, а потом - обещанный недельный перерыв. Базовой валютой в обоих парах стал доллар США. В одной паре трейдер вошел против него, в другой - за. Лот выбрал умеренный. Стоп-лоссы и тейк-профиты выставил по всем правилам. Отдал приказ на исполнение и свернул терминал.
Заглянул в видеочат: желанной девушки Даши не было. Потом заходил в течение часа еще несколько раз, но она так и не появилась. На душе стало неприятно, тревожно. Он бы зашел на ее страничку в социальной сети, но она её временно не вела. Иных способов связи с ней не было. Номер телефона Даша давать не хотела, хотя общение уже шло к тому.
Рынок вял. В новостной ленте - ничего экстраординарного. Захотелось горячего сладкого кофе. Затем, от скуки, Филипп решил посмотреть журналистские выкладки более детально. В мире опять стреляют. Странно, раньше при таких прецедентах экономику бы колбасило. Теперь, несмотря на локальные боевые действия в нескольких точках земного шара, на бирже это не отражается. У рынка сформировался иммунитет.
В холодильнике закончились продукты: осталось одно обмякшее яблоко да крохотный кусок сыра. А Филиппу хотелось рисовой каши на молоке, со стаканом горячего какао.
Он легко оделся и направился в магазин.
Возле общаги, как обычно, стояли студенты. Курить запрещалось, но многие всё равно дымили. Среди топтавшихся мелькнуло знакомое лицо, и Филипп узнал парня из деканата. Не было ни секунды сомнения: нужно извиниться. Пускай сухо и коротко. Совесть - штука такая, "держит" долго. И лучше не упускать возможность её облегчить.
Парень стоял вполоборота и с кем-то разговаривал, поэтому не видел Филиппа, приближающегося с улыбкой и заготовленными словами. Но под конец повернулся, заметил его и вздрогнул.
- Слушай, - радостно заговорил Филипп, - тогда, в коридоре, я был сам не свой...