Малашкин Александр Сергеевич : другие произведения.

Форексмен Глава первая

Самиздат: [Регистрация] [Найти] [Рейтинги] [Обсуждения] [Новинки] [Обзоры] [Помощь|Техвопросы]
Ссылки:
Школа кожевенного мастерства: сумки, ремни своими руками
 Ваша оценка:

  Александр Малашкин
  ФОРЕКСМЕН
  Вступление
  
   Довольно странно уже после завершения сделки
   говорить, что вас обокрали только потому, что
   противоположная сторона оказалась умнее вас.
   Уоррен Баффетт
  
  Комната общежития душна, как остывающая духовка. В углу жужжит, надрывается вентилятор. В окно бьет нестерпимый свет июльского солнца, однако задернутые шторы останавливают наиболее активную часть лучей. Под распахнутыми створками по пыльному горячему асфальту шумят машины.
  Благозвучный голос ведущего онлайн-радио "Бизнес ФМ" разбавляет окружающие шумы и не дает человеку прямо здесь и прямо сейчас сойти с ума.
  Обитатель комнаты забыл, что такое уборка. На гладильной доске гордо возлегает куча скомканной одежды. Немытым кружкам из-под чая и кофе буквально нет счета. На столе ноутбук, слабенький процессор которого балансирует на грани взрыва. Кулеры гудят с надрывом: стоит отказать хоть одному - и это случится.
  У Филиппа красные глаза и дергаются оба века. В руке - третья кружка кофе, заваренного после обеда. Примерно раз в тридцать минут он поднимается со стула, чтобы размяться, добросовестно намереваясь выделить на это целых десять минут, однако уже через две снова возвращается за стол.
  По дисплею бегут котировки валютных пар.
  Сегодня конкретно медвежий рынок: восьмой раз каждая часовая свеча закрывается ниже предыдущей.
  "Всё, хватит, остановись!" - советует Филиппу внутренний голос.
  - Подождем, - шепотом отвечает он. Со стороны выглядит заурядно: человек разговаривает сам с собой. - Еще не всё. Через двадцать минут игроки в Европе и Англии вернутся с ленча, и падение продолжится.
  "Посмотри на счет. Ты видел когда-нибудь такие деньги? Нет. И не увидишь, если сейчас же не сострижешь прибыль"
  Филипп любит свой внутренний голос, он часто дает дельные советы, но сейчас готов поспорить с его наставлениями.
   "Ладно, как бы то ни было, ты молодец. В последнее время мне виделось, будто из этого занятия вообще ничего не получится. Погляди, насколько красиво всё вышло"
  - И не говори. Я сам в какой-то момент перестал верить, - все так же шепчет Филипп. - Ты же видишь, весь свой счет пустил на то, чтобы сыграть ва-банк. Но теперь мой депозит измеряется десятками тысяч долларов. И внутренне я кричу "ура".
  "Не пересекай тонкую черту переоценки возможностей, будь осторожнее. Ты же знаешь, как просто здесь всё потерять"
  - За моими плечами опыт. Поверь, на этот раз я удачу из рук не выпущу. Теперь лучше закрою позиции, чем пойду против рынка, клянусь!
  Филипп встает со стула и относит пустую кружку в раковину.
  В коридоре слышны голоса студентов, задержавшихся по каким-то причинам в общаге на лето. "Вряд ли у кого-то из них такие же причины, как у меня", - не без гордости отмечает Филипп. - "Они даже не подозревают, что происходит за этой дверью в маленькой душной комнатке".
  "Только не говори, что здесь вершится история", - усмехается голос. - "Я люблю веселенькое, но сегодня смех мне противопоказан"
  "А ты не смейся", - Филипп переходит на мысли. - "Кто знает, что случится, когда я заработаю свой долгожданный миллион"
  "Ты всерьез полагаешь, что сможешь его заработать? Ой, ну всё, теперь точно не удержусь от смеха. Миллионер общажный!"
  Филиппу тревожно. Он понимает: внутренний голос приходит к нему только на фоне стресса. А теперь он не просто пришел, сыпля советами, но ведет открытый диалог. Это может свидетельствовать о сильной психологической нагрузке.
  "Не бойся, с ума не сойдешь. Поспишь - я исчезну", - успокаивает голос, ощутив переживания.
  "Знаешь, в последнее время я стал к тебе привыкать", - мысленно отвечает Филипп. - Конечно, каждый день ты мне нафиг не нужен, но изредка с тобой общаться даже приятно"
  Филипп сознает, как странно разговаривать со своим внутренним голосом. По спине пробегают холодные мурашки от своеобразной неловкости.
  "Надо почитать что-нибудь по психологии, выяснить, не шизофрения ли это? Хотя что тут странного? Человек - существо социальное, требует общения. Я одинок, вот сознание и пытается выкрутиться, создавая во мне как бы еще одну личность"
  В этот момент по торгуемым валютным парам идет коррекция.
  Счет тает как снег, выброшенный на солнечный пляж.
  Филипп хватается за мышь и в торговом терминале щелкает вкладку "изменить сделку". Далее его интересует кнопка "уменьшение объема". Несколько нажатий - и объем торгуемой сделки падает на девяносто процентов. Проделав это над одной позицией, он спешит к трем остальным. Теперь, если коррекция затянется и цена пойдет против, потери будут минимальными.
  "Ты молодец. Решил освоить новую тактику?"
  - Новая она только для меня, все нормальные трейдеры привычно делают это. Печаль в том, что я пренебрегал приемом раньше. Торговля была бы результативнее.
  "Видимо, ты всерьез намерен заработать миллион?"
  - Ты узнаешь об этом в числе первых.
  "Подумай, надо ли, чтобы вообще кто-то об этом узнал?"
  - Этот вопрос я решу позже. - Филипп встает со стула. Устало оглядывает комнатный бардак и вздыхает: - А много ли ко мне возникнет вопросов, если с заработанных денег я поставлю кондиционер?
  Он приоткрывает шторку, лица тотчас касается горячий воздух. Солнце вот-вот скроется за серой многоэтажкой, и жара в комнате спадет на несколько градусов. Задумавшись о приятной перспективе, Филипп смотрит вниз. В тени дерева возле входа в общагу прохлаждается группка молодых людей, среди них девушки в поразительно коротких шортиках. На Филиппа это действует как заряд электричества: ободряет, пробуждает и на фоне вспыхивающих фантазий, путем ускорения пульса, заставляет волноваться. Он уже давно не имел близости.
  Филипп стискивает зубы, задергивает шторы и отправляется к ноутбуку.
  На рынке чувствуется влияние долгожданного ленча. Все-таки, каким бы трейдер ни был крутым, сколькими бы миллионами ни владел, он все равно человек с набором физиологических потребностей. И почему же о многих из этих потребностей говорить неприлично?
  Филипп отправляется в ванную и встает под холодный душ.
  Коммунальщики отключили горячую воду на целых две недели, но в такую жару без нее можно обойтись. Ледяные струи стекают по белой коже, будоражат, заставляют молодое энергичное тело мелко дышать.
  Тем не менее, мысли Филиппа далеки от этой чересчур скромной ванной с ободранными стенами. Им нет определенного места, они сразу и везде, но больше - в тех местах мира, которые считаются центрами биржевых и валютных торгов.
  Влажное после использования полотенце летит в сторону, заготовленный бутерброд из холодильника жадно надкушен, а мокрые следы тянутся в комнату.
  Ноут которую минуту гоняет по экрану геометрические фигуры - устал, бедняга, впахивать на своего бессонного хозяина. Пробуждается, и - о, чудо! - как и планировалось, падение продолжается. Филипп быстро наращивает объемы, и вот уже депозит активно аккумулирует поступающую прибыль.
  - А теперь будем ждать.
  В минуты, когда в буквальном смысле решается жизнь, люди становятся суеверными. Филипп опасается открыто посмотреть на строку "депозит" и взглядывает на нее лишь украдкой. Знает, что это чушь, но ему кажется: как только он поднимет глаза, волшебство рынка улетучится.
  - Куда пропал? - обращается он к затаившемуся голосу.
  "Здесь я"
  - Почему ты то тараторишь, то слова от тебя не дождешься?
  "У себя спроси. Это ведь я твое воплощение, а не наоборот. А если по существу, говорить пока не о чем. Я за тебя волнуюсь. Хочу, чтобы ты, наконец, получил желаемое"
  
  Грядет вечер. Воздух постепенно остывает. За окном всё тише и реже звуки машин, и всё чаще и громче голоса людей. Поблизости парк, и по улочке вдоль общежития туда-сюда курсируют группы людей.
  Филипп закрывает окно, чтобы не отвлекаться на посторонние звуки.
  Он бы и сам отправился прогуляться; как и касательно близости, он забыл, когда просто гулял, но сегодня нельзя. Сердцем чувствует: сегодня наступит один из тех немногих дней в жизни, когда судьба встанет на раздаче щедрых подарков.
  Часто люди не хотят замечать такие дни, хотя фортуна задолго оповещает и порой называет точную дату, а потом горько сожалеют, кляня всё вокруг. Жизнь Филиппа сложна, а амбиции высоки, тем страшнее упущение хотя бы одного такого дня.
  Воздух в комнате быстро становится спертым. Окно необходимо открыть.
  - Через пару часов начнет просыпаться Америка. Ребята из Нью-Йорка обязательно поддадут жару сегодняшнему падению.
  "А могут взглянуть, как весь остальной мир нагибает их национальную валюту, и ужаснуться. Тогда жди разворота. Бабок у них много: один-два импульса - и тренд поменяется"
  - Не заставляй меня раньше времени сваливать с рынка. Сегодня потенциал велик и бабла нарубить можно много.
  Филипп изо всех сил превозмогает желание взять прибыль. Обычно трейдеры терпеливо пересиживают убыток и поспешно берут прибыль, не давая ей как следует вырасти. Но сегодня в его голове что-то перевернулось.
  "Не помню тебя таким жадным. Одумайся, ты уже рублевый миллионер. Ты вообще мог когда-нибудь мечтать, что сам заработаешь такие деньги?!"
  - Сейчас для меня деньги - всего лишь цифры, меняющиеся на экране. Я должен сохранять холодную голову. Если предчувствую бо́льшую потенциальную прибыль, то должен держаться рынка. Не торопи меня. Да, по контрасту со степухой в две тысячи рублей, которую я не получал бог знает сколько, два миллиона шестьсот восемьдесят тысяч, безусловно, гигантская сумма. Но если кое-кто не будет капать мне на мозги, к полуночи ступень рублевого миллионера, вероятно, будет пройдена. Мой апогей, безусловно, еще впереди, но сегодня до него может состояться конкретный рывок.
  Бизнес-радио продолжает вещать. Который час во многих городах России его ведущие не дают деловым людям заблудиться в беспрерывных потоках информации. Много дней данный эфир стоит на страже интересов Филиппа. Он научился слушать биржевые новости между строк. Улавливать их истинный смысл. А недавно и вовсе открыл для себя интересную закономерность: как только новость преодолела пик своей актуальности, немедленно торгуй против нее.
  Солнце укатывается за дома, и в комнате становится ощутимо прохладнее. Всего несколько градусов, а насколько комфортнее!
  Звонок мобильного. В трубке - голос школьного "друга", который звонит только когда что-то нужно. Сейчас он настойчиво просит подсказать, где в Кемерово продают автомобильные запчасти для Жигулей. Филипп возмущается:
  - Послушай, машины у меня нет, такими данными я не владею. Я получил права в прошлом году и за ненадобностью забросил их на дальнюю полку. Скажи, пожалуйста, с какого перепугу я должен знать, где продают автозапчасти?
  - Ну, у тебя же интернет под рукой. Я просто не дома, сейчас в пробке стою.
  - И что?! По-твоему, я целыми днями возле компа дурака валяю? У меня работа! Да и не в этом дело: я бы прервался и посмотрел, но мне осточертело слышать от тебя одни лишь просьбы. Из года в год, 365 дней одно и то же! Ты когда последний раз просто так звонил, помнишь? А я помню! Почти год назад, когда себе новую трубку купил - проверить звонил. Да и то я по разговору слышал: деньги проговаривать жалко. Короче, я тебе не справочное бюро. Обратись к кому-нибудь другому.
  - Лечись! - послышалось перед гудками.
  Филипп хотел перезвонить, высказаться, возможно, осыпать ругательствами, но отбросил телефон на кровать, продолжая следить за котировками.
  "Давненько ты не изливал правды в лицо. Браво!"
  - Уверен, что давненько? Ничего не забыл? - поинтересовался Филипп и, не дожидаясь ответа, добавил: - Прискорбно сознавать, что тебя в большинстве своем окружают лишь эгоисты.
  "Еще и совершенно безмозглые"
  - Почти совершенно. Какой-никакой мозг у таких индивидуумов есть, иначе как бы они могли набирать цифры, жрать и искать свою мелочную выгоду? Мы не созванивались столько времени, а он, прежде чем выдвигать просьбу, даже не спросил, чем я занят, могу ли вообще отвлекаться. Мне одному кажется, что это верх наглости?
  "Прежде всего - неуважения"
  Стало быть, правду говорят: в жизни человека может быть только один друг. У Филиппа такой есть. Он может позволить себе почти всё что угодно, даже гораздо больше, чем только что звонивший товарищ, но, вместе с тем, готов жертвовать. Остальные - безликие тени, которые в случае любой опасности прячутся в кусты.
  Всколыхнув штору, в окно задул вечерний ветер. Филипп плеснул в стакан воды и выпил.
  Рынок переходит в фазу странного поведения: падение существенно замедляется, но коррекции как таковой не наступает. Предчувствуя, что биржевой мир вскоре начнет отыгрываться, Филипп применяет еще одну торговую тактику и "переворачивает" свои четыре сделки не забыв вернуть им прежний объем.
  Суммарная плавающая прибыль пока держится на уровне ста тысяч долларов. Немыслимая сумма для студента, который по уровню доходов мог позволить себе только необходимое.
  - Не нравится мне сие затишье. Пожалуй, выставлю-ка я "подушку безопасности" на уровне полумиллиона рублей.
  "Верное решение! Даже если ты проиграешь, в твоем кошельке останется полмиллиона. Согласись, неплохая сумма, и всяко лучше, чем ничего", ќ- хвалебно отзывается внутренний голос.
  Филипп заходит в личный кабинет и немедленно резервирует одиннадцать тысяч долларов по плавающим позициям. Это означает, что как бы плохо рынок себя ни вел, сделки автоматически закроются, когда суммарная прибыль будет равна этому значению.
  Филипп любит свою брокерскую контору с простым и цепким названием. Её узнаваемые черты - сложенный из долларовой купюры лев и преобладающий оранжевый цвет в интерфейсе сайта. Она предоставляет широкий спектр услуг, и работать с ней одно удовольствие.
  Он встает, осматривает комнату. Сейчас, благодаря бардаку, она кажется чужой.
  - Так, хватит просиживать задницу! - с интонацией, придающей бодрости, произносит Филипп. - Вторые сутки возле монитора. Отправлюсь-ка в супермаркет купить хлеба и, - приоткрывает дверцу холодильника, - еще чего-нибудь.
  Он надевает майку, которая, по каким-то невероятным стечениям обстоятельств, во всем этом бардаке осталась свежей. Из карманов шорт выгребает горсть мелочи, пересчитывает. Благо много пятаков и десяточек. В сумме получается чуть больше сотни. Всё - других денег нет, это остатки.
  Самое время опечалиться, но мысль о нескольких миллионах, крутящихся на счете, действует как укол адреналина.
  Внизу Филипп здоровается с вахтершей, она как всегда хмуро кивает и отводит взгляд. Ей не понятно, чем молодой парень может целыми днями заниматься, сидя в душной комнате. Не та нынче молодежь пошла. Наркоман, наверное.
  Летний вечер. Компаниями и парами встречаются люди. Воздух сладок от женской парфюмерии.
  В супермаркете прохладно. Кондиционеры работают как надо, что странно для эконом-класса.
  Филипп проходит к хлебным лоткам.
  Не повезло: свежий хлеб закончился. На прилавке осталось лишь несколько "деревянных" булок и сомнительного качества лаваш.
  "Ладно, придется купить Роллтон. Эту лапшу ведь можно без хлеба?" - советуется Филипп с внутренним голосом.
  "Без хлеба можно всё что угодно, - отвечает голос. - Но советую что-нибудь приготовить. Вон лежат замороженные котлеты, купи. К ним отвари рис или гречку. А хлеб сам по себе не обязателен. И не забудь про овощи. Сделаешь салат из лука, огурцов и помидоров"
  "Некогда блюда наготавливать. Работать и еще раз работать. Роллтон - пять минут и в желудке. Как говорится, дешево и мило. Придет время, и я, надеюсь, заменю свой рацион более изысканным"
  "Посмотри вокруг", - просит голос.
  "Что? Зачем?" - не понимает Филипп, но подчиняется.
  "Посмотри! Ты уже сегодня можешь купить хоть все продукты в этом магазине. Ты, студент четвертого курса из общежития!"
  "Допустим. И что?" - он не может понять, к чему клонит голос.
  "Пришла пора смены мышления. Большими деньгами могут управлять только сильные люди. Слабаки теряют. Ты давным-давно должен был научиться вести себя так, будто ты богат. Ты должен стать Сильным. Покупай свой Роллтон, возвращайся домой и сегодня же переведи пару тысяч баксов на карманные расходы. Теперь ты не должен думать о каких-то там котлетах. Составь рацион и покупай только первосортные продукты в хороших магазинах. Запомни: от того, что ты ешь, зависит, как ты выглядишь и как себя чувствуешь. Теперь это главное, и не вздумай, имея миллионы, экономить на протухшей тушенке. С другой стороны, это не значит, что ты должен шиковать..."
  "Я понял. Только полезное и качественное", - завершает Филипп.
  В этот момент, боковым зрением, он видит, как за плечом кто-то кивает. От неожиданности Филипп отскакивает, но, кроме стеллажа с молоком, за спиной ничего нет.
  Это что-то новенькое. Болтать с невидимым человеком - куда ни шло, но видеть его - попахивает настоящим сумасшествием.
  Филипп кладет обратно пачки лапши и цепляет из морозилки пачку пельменей. Всяко лучше бичпакета. Идет к кассе. Добрую часть очереди занимают люди от 18 до 25 лет, преимущественно с бутылками слабоалкогольных напитков. Филипп к алкоголю относится спокойно, но предпочитает расслабляться естественно. Он сторонник трезвого здорового сна после долгой прогулки, в противовес бессмысленному возлиянию с последующим похмельем. Да и затратное это дело - пить.
  Кассирша пробивает мёрзлую пачку пельменей, и в этот момент Филипп чувствует тревогу. Ему сдавливает горло.
  "Что со мной?" - мысленно интересуется он у своего внутреннего собеседника.
  "Ты должен возвращаться к компьютеру. Расплачивайся за свои пельмени и дуй обратно"
  "Что за срочность?"
  "Сделки ты "перевернул" зря. По всей вероятности, падение продолжится"
  "Глупости. Я все сделал правильно. После сильного движения цены, в тот момент, когда в рынок включаются американцы, происходит немедленный отскок. Так было всегда"
  "Ты считаешь себя повелителем Форекса? Самонадеянно. Сколько раз рынок вел себя вопреки логике?"
  "Постоянно. Но... сейчас... я уверен"
  "Мне не доставляет удовольствия ругать тебя, но ты идиот! Думаешь, везение, с которым твои открытые сделки добежали до ста тысяч долларов, продлится вечно?! Какого черта ты встал в дверях, дай пройти людям!"
  Филипп замечает, что действительно затормозил в проходе. Выходит на улицу и, перейдя дорогу в неположенном месте, напрямик бросается к общежитию.
  Вахтерша даже не успевает поднять глаза на проносящуюся мимо каптерки фигуру. Однако она догадывается: это пробежал "сумасшедший затворник" с третьего этажа, комната 96, и тревожиться незачем.
  Сумасшедший взбегает на этаж, держа ключ от замка как пику. Пачку пельменей бросает возле раковины и, скинув сланцы, влетает в комнату.
  - Ну и обманщик же ты! - негодует Филипп. - На рынке сейчас всё в пределах нормы. Да, десять минут назад, судя по закрывшимся хвостикам свечек, цены действительно прошли еще немного вниз, но в целом присутствует явная коррекция. Правильно, что я перевернулся. Вообще, мне кажется, дно на сегодня достигнуто. Скорее всего, теперь только вверх. А значит, я получу полноценную прибыль с двух направлений.
  Голос молчит.
  Насвистывая какой-то мотив, Филипп подходит к раковине, наполняет кастрюлю и включает плитку.
  - Не говори мне ничего и не сбивай меня с пути, - напевает он, распечатывая пачку подтаявших пельменей. - Я сам найду свою дорогу и сам решу, куда идти.
  Голос до сих пор молчит.
  - Обиделся?
  Тишина. Ни звука.
  - И ладно.
  Вода закипает. Треть пачки отправляется в кастрюлю.
  На часах без пяти минут десять. Стемнеет примерно через час.
  С уставшим, но чертовски довольным видом Филипп помешивает вновь закипающую воду столовой ложкой и мечтает, на что потратит деньги. У него никогда не было даже сотой доли тех средств, которые сейчас крутятся на счете. Прошлогоднее ограбление не в счет: Филипп учитывал только заработанные деньги.
  "Гляди, как бы от таких побед башню не сорвало", - неся очередной совет, появляется голос.
  Филипп чувствует обиду в его интонации.
  - О! Вернулся! Пока есть ты, мне ничего не грозит - будешь предостерегать.
  "Буду. Но вот проблема: у меня нет материального тела, чтобы оказывать на мир физическое воздействие, а значит, ты можешь сделать что-то вопреки моим наставлениям"
  "Порой слова воздействуют посильнее материального тела. Именно слова и наставления в конечном итоге заставляют прыгать под танки и штурмовать баррикады". - Когда нужно ответить более объемной фразой, Филипп переходит к мысленному общению. - "Кстати, к вопросу о твоем материальном теле: скажи, в супермаркете за моей спиной был ты?"
  "Тебе нужно выспаться. Там никого не было"
  Филипп накрывает кастрюлю крышкой и идет в комнату. Минутой раньше он слышал, как ноут преспокойно перешел в спящий режим, хотя он так делать не должен.
  Будет досадно, если прямо сейчас, когда из-за горизонта, суля миллионы, выглянула удача, ноутбук стоимостью в двести долларов накроется медным тазом, не дав зафиксировать позиции.
  Но, к счастью, с ним всё в порядке.
  "Тогда почему выключился?"
  Просто система энергопитания данного ноутбука настроена так, что при отсутствии соединения с интернетом в спящий режим он все же переходить может. Но сеть всегда работала исправно, сбои если и были, то не продолжительнее тридцати секунд.
  Филипп неодобрительно ощупывает кабель, подходящий к компьютеру. Повреждений нет. Достает штекер, продувает, несколько раз пробует туда-сюда. Но глобуса в правом нижнем углу как не было, так и нет.
  - Только этого не хватало! Я ведь не выставил ни одного ограничения. Если цена провалится, мне конец!
  "Ай-яй-яй! Срочно звони провайдеру!" - ликуя от того, что произошло что-то нестандартное, вещает голос.
  Филипп отыскивает мобильный и набирает номер. Вместо гудков - автоответчик, записанный голос сообщает: "В сетевом оборудовании произошел сбой, но специалисты уже решают проблему. Компания приносит извинения за доставленные неудобства"
  - Извинения?! У меня деньги под угрозой! Возмещать будете тоже извинениями? - кричит он автоответчику. Но отклик с той стороны приходит в виде коротких гудков.
  -Суки вы! За весь год такого не случалось ни разу! И надо случиться именно сейчас!
  Филипп возбужденно мечется по комнате. Зачем-то несколько раз перезагружает компьютер.
  То встанет, то сядет.
  Вновь набирает номер интернет-провайдера, но в сообщении автоответчика ничего не меняется.
  Про кастрюлю забывает, а когда под шум и треск выплескивающейся воды вспоминает, подскакивает и несется выключать. Придерживая крышку, выливает горячий бульон в раковину. В кастрюле остается разваренная тесто-мясная масса.
  Филипп ругается и вываливает массу в тарелку. Есть всё равно хочется, пусть даже это будет пельменная баланда.
  
  Время к одиннадцати. Интернета нет уже час.
  Филипп спокоен. После еды волнение сменяется уверенностью.
  "Коррекция, скорее всего, продолжается. Когда интернет появится, я зайду и обрадуюсь, что прибыль выросла еще больше. А то, что не выставил ограничители, даже хорошо: тем самым я уберег себя от ложных срабатываний"
  В половине двенадцатого над сетевым разъемом радостно вспыхивает лампочка.
  Отбросив скуку, как старую ненужную вещь, трейдер бросается к терминалу и долго не верит своим широко раскрытым глазам. Нижняя челюсть размыкается с верхней. Филипп чувствует, как кончики пальцев на руках и ногах начинают неметь. Голова кружится. Он со всего маху ударяет кулаком по столу так, что с него соскакивают кружки и мелкие предметы.
  Торговый счет дошел до стоп-аута. Для трейдера это значит - конец. Инвестиции больше нет.
  Из-под дергающихся век выскальзывают и тут же высыхают две слезинки.
  Филипп сидит так около пяти минут и просто смотрит в точку.
  Сознание не желает принимать поражение. В груди неровно стучит сердце.
  Он поднимается, берет стул и, стиснув зубы, ударяет о стену. Стул разлетается в щепки. Филипп бросает оставшуюся в руках спинку на пол, затем поднимает и со всей силы начинает колотить ею всё, что видит.
  - Сука..., - тихо и бездушно выскальзывает у него из-под стиснутых зубов.
  "А я говорил..."
  - Пошел ты! - Филипп срывается на крик. - Отстань! Не хочу больше тебя слышать! - Он хватается за голову и со слезами оседает на пол.
  - Уйди из моей головы! Боже, я сумасшедший... Я все это время разговаривал с самим собой. Что со мной?! Почему я не могу остановить это?
  Филипп разбивает пустую кружку о стену. Затем вторую. В ней еще оставался кофе. На обоях быстро проявляется экспрессионистский рисунок. Он сейчас как нельзя лучше иллюстрирует душевное состояние "художника".
  Через несколько секунд в дверь раздается стук.
  - Что там происходит? - звучит гадкий голос вахтерши. Она словно была неподалеку. - Совсем с ума сошел? Немедленно открой или вызову полицию!
  - Шли бы вы отсюда, - негромко, но так, чтобы его услышали, отвечает Филипп.
  - Что за разговорчики?! Ну-ка, открывай.
  - Не могу, замок заело.
  - Ах, ты еще и врать вздумал! Ну, всё - выселен! Чтоб завтра утром тебя в моем общежитии не было!
  - Не будет. А теперь идите, диктаторша!
  - Я тебе покажу диктаторшу! Я добьюсь, что ты вообще учиться не будешь, у меня связи с руководством университета!
  Филиппу плевать на её слова. Сейчас в мире существует только боль поражения, и, заливаясь беззвучным криком, он во второй раз оседает на пол. Голос пытается что-то сказать, но с немалым усилием его удается заглушить.
  Пугающая мысль о психической болезни заставляет испытывать панику. Он словно прикасается к невидимой стене, сквозь которую можно просунуть руку, и за которой кроется неизвестность, откуда почти нет возврата. Лишь горечь денежной потери и злость отрывают от этого чувства. И хорошо, ибо еще чуть-чуть - и он ушел бы в себя. Туда, где звенящая тишина, темнота, неизвестность и страх.
  "Знаю, тебе нелегко, и мои советы будешь воспринимать с раздражением, но прошу, выслушай. Видимо, ты забыл, что на твоем счету зарезервировано одиннадцать тысяч долларов, иначе вряд ли бы так убивался. Ведь счет дошел до стоп-аута с пометкой "условно"..."
  Филипп приподнимается с пола. На фоне эмоций это действительно вылетело из головы.
  "Американские инвесторы схватились за ручку уходящего поезда, пытаясь извлечь из падения максимальную выгоду. Тебе не безосновательно казалось, что наступит короткий период консолидации, но в мире Форекса игра идет по касательной относительно логики и здравого смысла: капиталисты дернули за веревки и добили свою национальную валюту. И если бы не ЦБ, проклятые инвесторы готовы были бы устроить еще одну осень 2008-го. Ты и так все это знаешь. Времени мало, отскок теперь будет со стопроцентной точностью. Если сейчас возьмешь себя в руки, успеешь забрать с рынка еще какие-то деньги. Говорю "еще", ибо, несмотря ни на что, ты сегодня и так в плюсе. И последнее: не советую использовать максимальное кредитное плечо. Слишком высок риск. Лучше синица в руках, чем..."
  Филипп совершает одну-единственную сделку максимальным плечом. Им овладевает странный настрой: не верится ни в победу, ни в проигрыш. Входит длинной позицией и тотчас закрывает терминал. В памяти стоит отпечаток отрезка графика, на котором цена свалилась почти на триста пунктов, отрезка, на котором он заработал и потерял почти три миллиона рублей!
  За окном стемнело. Филипп ложится на кровать и спокойно накрывается помятой простыней.
  Не хочется ни есть, ни пить, ни спать.
  Он долго лежит, слушает звуки из открытого окна и смотрит в потолок. В глазах стоит роковой графический отрезок. Филипп помнит каждый его излом на часовом графике.
  - Будь что будет, - умиротворенно произносит он и отворачивается к стене.
  Голос хочет что-то сказать, но Филипп не слышит - подступает сон. Сегодня он впервые узнал, что такое полное моральное опустошение. Физическое, пожалуй, тоже. Он никогда не бодрствовал двое суток подряд. Никогда не чувствовал в себе такое напряжение.
  Ему снятся грозовые облака в ночи, ветры, поднимающие пыль с безлюдных городских улиц. Всюду стоят исполинские здания времен советской эпохи, грозно взирающие на него - маленького человека. Их окна темны. Начинается дождь, ветер рвет листья с деревьев. Филиппа подхватывает вихрем, поднимает на уровень крыш, затем сила вихря ослабевает, он видит себя со стороны - и, беспомощно маша руками, тело падает вниз...
  Филипп подскакивает на кровати и чувствует усиленный стук сердца. Свет уличных фонарей падает на стены. Ветер, задувающий в окно, разбросал по комнате все, что смог осилить, в том числе распотрошил стопку бумаг. Колышутся шторы. В некогда душной комнате теперь царит ночная свежесть.
  Чувствуется приближение дождя.
  На часах перевалило за три.
  Филипп пытается еще раз уснуть, но тщетно. Безмятежно валяется, прокручивая в памяти историю последних месяцев. Прошедший год был насыщен интересными событиями, и оттого становится даже грустно. Похоже на раннюю ностальгию.
  Наконец, он встает, включает ноутбук и вбивает пароль в терминал.
  В верхней строчке "плавающий результат" он в первую очередь видит знак "+", и только потом глаза медленно смещаются и фокусируются на значении: 49.541.
  Плечо просто гигантское, поэтому каждый "тик" колеблет результат минимум на тысячу долларов.
  Как только значение достигает пятидесяти тысяч, Филипп нажимает кнопку и сделка закрывается.
  Довольно.
  В эту секунду по подоконнику начинают бить капли дождя.
  
  Глава первая
  Десятью месяцами ранее
  Лучи вечернего солнца скользнули по окнам пригородного автобуса. Филипп сидел в последнем ряду "белой гармошки" и смотрел на стволы мелькающих придорожных берез. Шли первые дни сентября, но рука осени еще не успела тронуть сибирскую природу.
  Оставляя за собой сизый дым, "белая гармошка" плелась по трассе по направлению к областному центру. Вдоль дороги за узкой полосой берез тянулась река. Не сказать широкая, как могучие Волга или Енисей, но и ручейком не назовешь. Берущие начало в долинах Абаканских хребтов и впадающие в Обь, эти воды на протяжении восьмисот километров носят название - Томь. Водная гладь расположена чуть ниже относительно трассы, и сверху отлично просматриваются левый и правый берега.
  Внимание Филиппа привлек прогулочный катер. На палубе веселилась компания людей. Ему остро захотелось покинуть автобус на ближайшей остановке и спуститься к реке. День стоял по-летнему жаркий, и остывающая вода тянула к себе. Но это последний автобусный рейс на сегодня. До города километров пятнадцать, расстояние не гигантское, но чапать с рюкзаком и сумкой по обочине - не лучшее, чего можно желать. Он поборол вспыхнувшее желание, отвернулся в пыльный салон, где были заняты все сидячие места, и безрадостно улыбнулся.
  Через несколько километров автобус сбавил ход и остановился, двери шумно разъехались. В салон хлынули люди. Это были граждане пенсионного возраста, обитатели дачного кооператива. Когда к Филиппу подступила полная женщина с идиотским пластмассовым ведром и грозно посмотрела, он с грустью осознал, что остаток пути придется проехать стоя. Нехотя поднялся и услышал недовольные вздохи тех, кто точно так же претендовал на сидячее место.
  Автобус резко тронулся, пассажиры, держащиеся за поручни, покачнулись. По некоторым из них было видно, что сохранить равновесие при таком резком старте им удалось с трудом. Но водителя данный факт, похоже, не волновал. Филипп взглянул в кабину через салонное зеркало. Водитель заметил, что на него смотрит недовольный пассажир, и, как ни в чем ни бывало, отвел свои равнодушные глаза на дорогу.
  "И все эти люди доверяют свою жизнь одному болвану?" - подумал Филипп.
  Ему двадцать два, и в последнее время он задумывается о несправедливости, о противоестественном укладе жизни. Кто-то скажет: в этом возрасте свойственно думать о подобном. Возможно, но, быть может, возраст ни при чем, виновато что-то другое.
  Филипп - студент четвертого курса Кемеровского государственного университета, экономического факультета. Если в первый год обучения он горел пламенем страсти к знаниям, то ко второй половине третьего курса начал разочаровываться. Причем не только в необходимости получать знания, но и в необходимости существования в целом. Ему всё казалось бессмысленным и бесполезным. Ловя себя на раздумьях о тщетности бытия, он немного себя ненавидел, ведь такое не свойственно живому. Живое должно бегать, прыгать и радоваться, подобно козленку на весеннем лугу. Филипп понимал: в нем поселилась какая-то неведомая хандра, которая, по всей вероятности, посещает не каждого в этом мире.
  Шли дни недели, он решил просто жить, не заостряя внимания на душевном состоянии. Закончился третий курс, наступило лето, которое он провел у себя в деревне, где родился и рос. Затем на календаре открылся сентябрь: дни, когда студенты по всему миру готовятся приступить к обучению, когда массовое заселение общежитий уже произошло и теперь подтягиваются "хвосты" - светлое, в общем-то, время. Время открытия новых горизонтов.
  Помимо доверху набитой дорожной сумки с домашними вкусностями - вареньем-соленьем, пирожками, куском подтаивающего сала - настроение поднимал конвертик во внутреннем кармане куртки.
  Автобус блуждал по пустым вечерним улицам, останавливался на светофорах, пока не прибыл к вокзалу.
  Филипп предусмотрительно пропустил нетерпеливых пассажиров, затем выпрыгнул наружу сам. В спину все время кто-то остро подталкивал. В пригородных автобусах России это нормальное явление. Он даже не оглянулся посмотреть на невежду и поспешил прочь.
  Город встретил шумом машин, вокзальными часами, памятником в виде паровоза, на котором, как говорят, когда-то работал сам губернатор, и бесконечным рядом разношерстных такси.
  Можно сесть на маршрутку, но уставший от автобусов Филипп решил прогуляться. На часах нет и девяти, а общежитие закроется только в одиннадцать. И не важно, что придется тащить рюкзак и сумку. В такой роскошный вечер на неудобства можно не обращать внимания. Вон какие девушки гуляют, прямо-таки движущийся стимул.
  Филипп на четыре пятых стеснительный, а это значит, вот так просто подойти к понравившейся девушке для него - серьезное испытание. Хотя он по натуре контактный и любит общение. Однако ему претят пустые шаблонные беседы, он любит говорить, когда действительно есть о чем. Быть может, только поэтому общение с противоположным полом давалось ему труднее, чем хотелось бы.
  На первом курсе у него вспыхнул короткий роман с девушкой, которая покорила Филиппа умом, начитанностью и эрудицией. Она была на несколько лет старше и почти кандидат наук. Не красавица. Внешне она Филиппу почти не нравилась, разве что в самые интимные моменты он забывал о её наружных недостатках. Их встречи шли на протяжении года и подогревались страстным желанием общаться. Темы их бесконечных разговоров бывали самые разнообразные, девяносто процентов этих тем не затрагиваются тем же количеством процентов людей, живущих на всей земле. На свиданиях они доводили друг друга до экзальтации. Филипп тогда не знал, что люди, с которыми действительно интересно и хорошо, в жизни встречаются редко. Её родители, не менее интересные люди, приняли главное в своей жизни решение - переехали жить в далекую страну, о которой те же девяносто процентов почти никогда не упоминают. Так получилось, что ни Филипп, ни девушка не озаботились контактными данными друг друга; оба понимали: это конец их отношений. Последний поцелуй произошел в аэропорту, и больше они не виделись.
  Перекидывая дорожную сумку с плеча на плечо, Филипп бодрой походкой шагал по улицам. Раздумья заставили его почувствовать легкую грусть. Он понял, что давно тоскует, однако отнюдь не по ней - по отношениям в целом.
  Проделав полпути до общаги, когда начали уставать руки, он осознал, что переоценил собственные силы. В сумке как-никак несколько трехлитровых банок с вареньем и две двухлитровых с солеными огурцами, а это уже около пятнашки. Вес для мужчины, может, и смешной, но пройди-ка с ним пару километров! Минус деревенских гостинцев - все они слишком тяжелы. Прогулка становилась в тягость, а значит, хватит держаться проспектов - пора срезать по дворам.
  Он нехотя сошел с тротуара и подался в кустистый двор пятиэтажных домов. Со скамейки, что стояла в тени неподалеку от детской площадки, к нему двинулись двое. Филипп не обращал на сорвавшихся с места парней внимания, пока не понял, что их прямолинейный путь корректируется относительно его движения. Но было уже поздно.
  - Эй, еба!.. Закурить есть, еба?
  "Черт, гопники! А я один в самой жопе незнакомого двора и с тяжелой поклажей..."
  - Чё, оглох? Закурить, спрашиваю, есть, еба?
  - Хуеба! - ответил Филипп, понимая, что из подобных ситуаций чаще всего выходят либо с пустыми карманами, либо с набитым лицом. А зачастую сразу и с тем, и другим.
  - Че?! Ты чё? Слышь, - обратился гопник к короткостриженному приятелю, - он походу дебилоид.
  - В зеркале дебилоида поищи, - отозвался Филипп, готовый в любую секунду поставить сумку на землю и принять бой. Сразу этого делать нельзя, легко спровоцировать. Цивилизованный человек любыми путями стремиться избежать бессмысленной драки. Драка за честь девушки - дело благородное, но тупая схватка во дворе с отморозками - глупее занятие сложно придумать.
  - Дерзкий фраерок попался...
  - Давайте так, ребята. Вы возвращаетесь на лавку, а я иду дальше. Ни у меня, ни у вас проблем не будет.
  Гопарь полез в карман и быстро извлек складной ножик. Сразу видно - Китай. И лезвие наверняка тупое, но даже под такую дешёвку подставлять шкуру не хочется.
  - Ты, фраерок, сумочку поставь... поставь и не баклань. - Китайская сталь ножа угрожающе поблескивала. - Мы ж видим, ты не буратино позолоченный, ты студяга простой, поэтому нам твое барахло нахер не уперлось, вещи там, хавчик всякий. Это себе оставь, ты нам карманы выверни.
  - Чё ж вы, такие правильные, простых студяг грабите? - Филипп прикинул возможные потери. Добро, что в сумках, потерять хоть и очень жалко, но не трагично. Настоящая потеря настанет, если гопники отнимут конверт во внутреннем кармане.
  - А мы не грабим, - отозвался доселе молчавший, - мы это... ну-у-у, это... как его... приватизируем.
  - Короче, нам пофиг, чё ты про нас думаешь, - стыдясь глупости подельника, главный вымогатель своей речью заткнул тупой выпад. - Деньги, мобилу давай!
  - Какие наглые пошли, - фыркнул Филипп, быстро определяя, кому из этих быков раньше вдарить. Сомнений нет: тому, кто больше бубнит. - Раньше культурнее были, просили позвонить, предлагали симку свою вставить, а теперь прямо в лоб - давай, и всё! Быдло безмозглое, тюрьма по вам плачет.
  - Ты чё, фраер, страх потерял? - говорящий гопник приблизился на шаг, второй попытался обойти сзади.
  Филиппу жуть как не хотелось начинать свой первый студенческий день в этом году именно так. Но что поделать? Он поставил сумку на землю и сказал:
  - Ладно, давайте решим по-хорошему. Денег у студентов не водится, мобилу как назло в ремонт сдал, но вы не расстраивайтесь, у меня есть для вас кое-что интересненькое.
  Гопники переглянулись.
  - Так бы сразу, - хохотнул тот, который с ножом. Второй, хоть и глупый, насторожился.
  Филипп чуть присел и, расстегнув сумку, запустил в нее правую руку. Гопники топтались рядом, пытаясь предугадать, чем поделится этот лошара, трусливо включивший заднюю.
  Хороша деревня, она дает людям простые, очень полезные вкусности. Варенье, повидло, компоты, маринады. Все эти продукты прямо из огорода, с земли. Чтобы употреблять их, необходима ложка, для маринованных огурцов - вилка. Пальцы, шарившие в сумке, наконец нащупали холодный кусок сала. А вот сало потребно резать мелкими кусочками, для этого нужен острый нож. И он прилагается. Завернут в газетку, чтобы случаем не порезаться.
  Филипп взялся за рукоять...
  - Ну, чё копаешься? Давай... Время - деньги.
  - Время - это время, деньги - это деньги, чертёныши! - Филипп выдернул руку из глубины сумки и лезвием, завернутым в газету, ударил говорливому гопнику в мягкую часть голени.
  Крик эхом пронесся по двору.
  Голуби взлетели с канализационных люков.
  Филипп вытянул окровавленный нож из ноги противника и встал в полный рост. Разорванная газета почти слетела, кухонный инструмент оказался на четверть в крови.
  - Да ты ебанутый! - перекрикивая вопль раненного подельника, выпалил гопник. Он был ошарашен, даже не заметил, как выронил свою китайскую безделушку.
  Филипп молча смотрел ему в глаза, затем совершил ложный выпад, пытаясь дать понять, что на этом не остановится.
  - Эй-эй! Да пошел ты! - заволновался гопник и, схватив за плечо своего порезанного товарища, дернул к себе. - Уходим, пока этот псих нас не перерезал!
  Когда горе-грабители отхромали на значительное расстояние, резаный крикнул:
  - Я... я найду тебя! - И они скрылись за углом. Этот вопль прозвучал в такой степени беспомощно, что Филипп улыбнулся. Наконец кто-то дал негодяям достойный отпор! Скольких людей они оставили без денег и телефонов? Стольких, что не сосчитать.
  Филипп поднял оброненный ножичек, сложил и засунул в карман.
  "Какой-никакой трофей. И на душе приятнее. А что касается пореза - не смертельно. Жить будет. Лезвие почти стерильное, его несколько раз со средством для мытья посуды споласкивали. Значит, не бывать заражению. А если додумается обработать йодом или на худой конец водкой, так вообще нормуль. Гопники они ведь живучие"
  На всякий случай Филипп не стал прятать свой нож в недра сумки, а положил сверху. После чего застегнул молнию и двинулся в обратном направлении.
  В беседке собралась группка алкашей. Они всё видели и от увиденного, кажется, слегка протрезвели. Даже привстали, когда человек с сумками проходил рядом.
  "Как неловко, черт возьми!"
  Но привстали они отнюдь не при виде уличного "Рэмбо" с рюкзаком и дорожной сумкой, а при виде троих сотрудников патрульно-постовой службы, бежавших вдогонку за человеком во весь опор.
 Ваша оценка:

Связаться с программистом сайта.

Новые книги авторов СИ, вышедшие из печати:
О.Болдырева "Крадуш. Чужие души" М.Николаев "Вторжение на Землю"

Как попасть в этoт список

Кожевенное мастерство | Сайт "Художники" | Доска об'явлений "Книги"