Было раньше такое, когда нравится книжка - и несешь ее всему миру показывать, чтобы весь мир радовался оттого, какая книжка хорошая. Некоторые радуются, и тогда ты еще больше радуешься сам. А некоторые не радуются, и стыдно становится, потому что вот не тому ты радуешься, чему этот человек радуется, кажется, что другой человек прав, а не ты. Но стоит кому-то опять обрадоваться - и он тебе другом кажется, понимающим.
А потом другое было. Есть книжка радостная, а никому не показываешь, тихонько сам читаешь. Боишься. Чего боишься?.. Не знаешь тогда еще. А если кто-то прочтет эту книжку изподтишка, и будет говорить всем, что прочел, и о книжке рассказывать тебе будет - тогда обидно становится, тогда как будто отобрали, украли у тебя кусочек твоей радости, как будто секрет твой кому мама рассказала, или подруга рассказала. Отворачиваешься от того человека, и еще больше от него свои радости прячешь. И сам не знаешь, почему - ведь не жалко, если люди другие радуются. А вот не хочешь другим показывать. Радость ревнуешь.
Потом еще так было. Радуешься книжке, и друзьям своим несешь, и знаешь, что им понравится. И тогда радуешься, что ты принес книжку. И когда книжку читаешь, и когда радуешься, думаешь, кто еще этой книжке порадуется, чтобы ему принести и сказать - на, держи, хорошая книжка.
А потом, сейчас, опять боишься показывать. Не потому, что не порадуются, не потому, что не поймут твоей радости. А потому что радость книжная хрупкая очень, и растащить книжку могут так, что радости не останется нигде. Взорвется маленькая радость спичечной вспышкой, а потом не поверит никто, что это радость была, из моды выйдет радость на эту книжку. Или хуже того - растащат слова по карманам, образы растащат, и не для того растащат, чтобы радоваться по-тихонечку, в уголочке, дыханием ее согревать в ладонях, а для того, чтобы за свое выдавать. Слова перепутаются, растеряются, один человек не может целиком радость забрать, и вроде кажется - никто не узнает, что не я - вор. Сначала так кажется, а потом и не знаешь, что ты вор. А некоторые сразу не знают. Просто обрадовались - и подумали, что та сторона книжки, которую они увидели, всех всегда радует, и сами радовать хотят, поэтому берут зеркальце и отражают.